Текст книги "Тусовка инкорпорейтед"

18

Вид Джейд, ее покрасневшее лицо, частично скрытое волной черных шелковистых волос, в мигающем свете дискотеки «Вермилион», то, что она рыдает тут, где шумно веселится толпа, потрясли Зою.

Джейд никогда не плакала. Ее никогда не волновали разрывы с парнями, возможно, потому, что обычно она сама инициировала их. Благодаря финансовой поддержке дедушки с бабушкой Джейд никогда не беспокоилась о деньгах. Когда Зоя вспоминала годы их совместной учебы, перед глазами всплывали самые разные картины: тесты на беременность и боязнь подцепить СПИД, то, как ограбили их квартиру, и прочие неприятности – но все эти проблемы Джейд встречала, что называется, с открытым забралом, демонстрируя уверенность, порой граничившую с бесшабашной беспечностью.

– О, Джейд… – Зоя ласково провела ладонью по вздрагивающей спине подруги. Она и в самом деле не представляла, что так огорчило Джейд. Наверное, Зоя была слишком занята собственными проблемами. А Джейд рыдала все громче. – Вес будет хорошо, правда. Что бы ни случилось, все… все наладится.

– Нет, – всхлипнула Джейд, а слезы уже размыли косметику на ее лице и оставили две черные полоски на щеках.

Зоя протянула салфетку.

– Я полная идиотка! Утонула в своем собственном дерьме и забыла обо всех на свете. Я и не знала, что тебе так плохо.

– Это все из-за Таки. – Джейд промокнула щеки. – Он решил порвать со мной, а я никак не могу с этим смириться, и это пугает меня. В кого я превращаюсь, в охотницу за чужими мужьями? Человек хочет свалить, а я боюсь отпустить его. И не потому, что люблю или что-то вроде того. Нет, все дело в сексе.

– Это тот парень, специалист по тантрическому сексу?

Джейд молча кивнула.

– И что, он так хорош?

Снова кивнув, Джейд опять разразилась потоком слез.

– Послушай, погоди-ка. – Зоя попыталась взять ситуацию под контроль. – Давай подумаем спокойно. Не ты ли говорила, что он холоден? Сдержан, холоден и отстранен? Это напоминает портрет профессора философии.

Джейд прыснула сквозь слезы:

– Я вовсе не так говорила.

– Нет, нет, именно так, – возразила Зоя. – Мне просто интересно, существуют ли на свете другие парни, которые знают все эти трюки – родео в постели. О тантрическом сексе мне известно только то, что я читала о всяких знаменитостях, которые якобы этим занимаются и приходят в восторг от того, что получается. Это вроде трехдневного ритуала. И что, правда надо ждать три дня прежде чем начать?

– Номер с тремя днями в Нью-Йорке никогда не пройдет, но да, это и впрямь процесс медленный, почти медитация… и невероятное удовлетворение в финале. Он битый час только смотрел на меня, тихонько прикасался… ну, ты понимаешь. Он называл это йони. – Джейд приподняла голову, слезы блеснули в ее глазах. – Я знаю, вы считаете меня почти потаскушкой…

– Ты что, нет, конечно…

– Да все нормально, меня всегда это устраивало. Я люблю секс, Зоя, и не вижу в этом ничего дурного. Но зацикленность на одном-единственном партнере пугает меня. Я не могу сказать, что хочу его. Я хочу секса с ним. О Господи, может, так женщины и превращаются в идиоток?

– Нет, ты вовсе не шлюха и уж тем более не охотница за чужими мужьями. По-моему, ты просто неверно оцениваешь некоторые аспекты того, что произошло, – назовем это так. Ты пытаешься заполучить конкретного мужчину, но думается, дело вовсе не в нем, а в новом подходе к сексу, так впечатлившем тебя. И именно это стоит проанализировать. Займись этим. Пойди на какие-нибудь курсы или почитай книжки об этом. В конце концов, существует множество всяческих групп изучения тантрического секса.

Джейд задумчиво склонила голову.

– Пожалуй, я поразмыслю об этом.

Зоя протянула Джейд бокал с коктейлем.

– И подумай еще вот о чем: изучив досконально предмет, ты сможешь стать наставницей для любого парня, с которым окажешься в постели. Став экспертом в тантрическом сексе, ты привнесешь его в любые отношения. Научишь мужчин искусству сексуального партнерства. Джейд, ты станешь тантрическим секс-гуру Манхэттена.

И Зоя приветственно приподняла бокал. Джейд весело фыркнула:

– Слушай, а мне это нравится.

Они чокнулись и одним глотком осушили бокалы. Зоя надеялась, что дала подруге разумный совет.

– Наверное, мне тоже следует заняться тантрическим сексом. Нет, я вовсе не собиралась когда-нибудь вновь начать заниматься любовью, но этот предмет предоставит неплохой материал для книги.

– Я буду держать тебя в курсе, – пообещала Джейд. Она прихватила несколько салфеток и встала. – Сейчас вернусь.

Джейд удалилась в дамскую комнату, а Зоя окинула рассеянным взглядом толпу. Несколько парочек целовались. Какой-то парень спорил с Элвисом, у танцплощадки переминалась кучка девиц, по виду типичные неудачницы, оказавшиеся без пары на выпускном балу. Взгляд Зои невольно вернулся к целующимся парочкам: они явно еще до рассвета погрузятся в пучину секса. Она всегда считала себя целомудренной, но, возможно, это просто закомплексованность. Большинство присутствующих здесь, вероятно, регулярно занимались сексом. А кое-кто, наверное, даже склонялся к разного рода изыскам вроде садомазохизма или тантрических ухищрений.

«Ты такая наивная в некоторых вопросах», – сказала она себе. И тут подошла Мышка.

– Где Джейд? – спросила она.

– Пошла позвонить. – Зоя потянулась за сумочкой и вынула ручку. Похоже, идея романа начинала вырисовываться. Не хотелось бы потерять ее.

– Еще по коктейлю?

– Естественно.

Пока Мышка готовила выпивку, Зоя быстренько набросала на салфетке:

«Тантрический секс – основные персонажи движимы сексуальными идеями. Секс – основная потребность, как пища и воздух».

Все занимаются сексом, а она просто идиотка!

– Что это у тебя? – спросила Мышка.

– Кое-какие наброски для книги. – «Надеюсь», – подумала Зоя.

– Правда? И как продвигается дело?

– Пока никак. Но думаю, когда-нибудь… – Зоя торжественно взмахнула рукой. – Прорыв. Он произойдет! Непременно!

– Я как-то читала о художнике, полностью утратившем вдохновение. У парня был такой кризис, что бедняга даже не мог взять кисть в руки.

– И? – Зоя надеялась услышать счастливый финал.

– Ну, и его карьера кончилась. Или у него не было одной руки… А да, точно. Он научился рисовать другой рукой и стал знаменитостью. Это, случайно, был не Микеланджело?

– Ф-фух. – Зоя спрятала салфетку в карман, все еще размышляя о проблемах секса. Все люди делают это. Так почему бы ей не написать об этом?

19

Две недели спустя у Зои было уже почти две сотни страниц сочного описания откровенно сладострастных, плотских отношений слепой женщины и ее соседа, профессионального физиотерапевта. Женщина, бывшая пианистка по имени Армина Накасян, в прошлом известная своей сексуальной ненасытностью, потеряла зрение в автокатастрофе. С тех пор она скрывается от мира в своих бруклинских апартаментах. И тут появляется Квин Кэррол, солидный молодой физиотерапевт, опекающий больную мать. Квинн начинает навещать Армину как для того, чтобы помочь ей, научить жить без зрения, так и стремясь сбежать из тоскливого мира своей матушки.

В этом что-то есть, думала Зоя, просматривая файл страницу за страницей. Всюду к отношениям Армины и Квина примешивался аромат чувственности. Разумеется, уже с пятой страницы оставалось несколько зияющих пробелов. Там потоки желания, эротические фантазии, терапевтические прикосновения постепенно переходили в сексуальные сцены, которые Зоя намеревалась детально описать позже. Безусловно, в романе должно быть много подобных сцен. Причем гораздо более конкретных и откровенных, чем романтический финал «Телохранителя его дочери». Но всякий раз, когда Зоя приступала к сексуальной сцене, все мысли пропадали, словно кто-то нажимал клавишу «delete».

А если мама решит прочитать книгу, что абсолютно неизбежно? Как она объяснит в своем книжном клубе, почему дочь написала об этом? И как же сестры, наставники и прихожане в Лиме, где Зоя посещала католическую школу? Ладно, сестры и наставники давным-давно на пенсии или уехали очень далеко, но Зоя до сих пор поддерживает отношения с некоторыми девчонками, ау тех есть маленькие дети. Не говоря уж о многочисленных тетушках и дядюшках, детишках привратника Бобби. И есть еще мерзкие мужики, которые отыщут твое имя в телефонной книге и начнут названивать, зачитывая отдельные абзацы.

Поэтому Зоя пометила звездочками те места, куда хотела вставить любовные сцены, и продолжала развивать романтическую сторону сюжета. Работа продвигалась так хорошо, что Зоя опасалась прерывать ее. Но после целой недели, когда она лишь периодически посещала продуктовый магазин и слышала деликатный шум, производимый Скоттом, Зоя уже не могла дольше избегать Мышку. Тем более что ее последнее сообщение гласило: «Немедленно поднимай задницу и мотай ко мне».

Они с Мышкой, встретились за поздним ленчем на Пятьдесят четвертой улице, в двух шагах от театрального квартала, где у Мышки было очередное прослушивание.

Мышка пришла на встречу первой. «Похоже, это дурной знак», – подумала Зоя, заметив, как подруга приветственно машет ей из-за столика. Самонадеянные официанты открыли окна, считая, что весна уже наступила, но прохладный ветер оказался еще и довольно сильным – салфетки и скатерти трепетали.

– Смотри-ка! Какие у тебя роскошные волосы… как у Рапунцель!

Сегодня локоны Мышки струились по плечам длинными волнистыми прядями.

– Наращивание волос. Пять сотен баксов и пять часов в кресле у парикмахера.

– Наверняка на прослушивании все смотрели только на тебя. Как все прошло? – спросила Зоя, присаживаясь. – Ты их потрясла, убила наповал?

– Эти парни скончались задолго до моего появления, – мрачно ответила Мышка. – Роль совершенно не для меня, и эти козлы лишь на миг прервали медитацию, чтобы окинуть меня мутным взором. Во всем виноват мой агент. Он не должен тратить мое время понапрасну, направляя на прослушивания, где нет шансов получить роль. Я готова прибить его.

– Но ведь это он помог тебе получить роль в «Звуках музыки». А тогда был неудачный сезон на Бродвее. Говорят, до окончания нынешнего сезона появятся еще четыре мюзикла?

– О, кое-кто читает «Таймс»?

– С религиозным рвением. – И Зоя раскрыла меню, на обложке которого красовалась Линда Ронштадт. У Мышки было меню с конвертом пластинки Элтона Джона.

– Что тут есть хорошего?

– Да тут все неплохо. И вполне мне по карману, поскольку с февраля я не выступаю. – Чуть помолчав, Мышка продолжила: – Не знаю, Зоя, просто не знаю. Я аккуратно плачу налоги, и при этом выясняется, что основной доход за год составляет заработок официантки. И это был еще хороший год. Знаешь эту графу в налоговой декларации под названием «род деятельности»? Похоже, я попрошу моего консультанта писать там не «актриса», а «официантка» и скоро стану ею окончательно.

– О, Мышка… – Зоя растерялась, не зная, стоит ли ей играть роль оптимистки и пытаться поддержать подругу или просто понять чувства Мышки и посочувствовать ей. – Так ведь уже случалось раньше, правда? У всех бывают тяжелые времена. Посмотри на меня. Сколько недель я переживала творческий кризис, не могла описать даже собственную квартиру? Всякое в жизни бывает.

Мышка подняла взгляд, словно ответ на сложный вопрос был написан на плафонах потолка в стиле модерн.

– Да, но гораздо легче переживать трудные времена, когда тебе двадцать пять и проблемы можно объяснять тем, что твой талант пока не раскрылся. Потом тебя открывают, о тебе пишут пару ярких заметок, но ни у кого нет ролей для тебя. Через какое-то время ты получаешь несколько, но они все второго плана. А вот стукнет тебе тридцать, и люди смотрят на тебя, будто говоря: «Когда, черт побери, ты смекнешь, что если не сделала этого до сих пор, стало быть, это вообще не для тебя?»

– Ты прекрасно знаешь, что талантлива. Ни у кого нет такого голоса. У тебя настоящий голос, и он заставляет людей в зале вставать.

– Это дар Господень, и я знаю, что он благословил меня ради какой-то цели. Но он щедро устилает терниями мой путь. Нет, я не жалуюсь…

– Боже упаси! – Зоя вернулась к меню. – Мы никогда не жалуемся.

Хотя они шутили, Зоя слышала обреченность в голосе Мышки. Она напряженно думала, что сделать для подруги, как помочь ей, наконец обрести то, о чем она мечтает. Роли, которые принесут известность, высокооплачиваемые роли, множество предложений и как следствие всего этого уютный пентхаус в престижном районе. Зоя не сомневалась, что Мышка талантлива. Она родилась с таким выразительным лицом, что могла бы передавать свое эмоциональное состояние посредством флюидов через всю Таймс-сквер в час пик. А голос – богатый, глубокий, с огромным диапазоном. Эту девушку Господь наградил и красотой, и талантами, и добротой душевной.

Но тогда почему ее телефон не разрывается от бесчисленных звонков продюсеров и агентов? Этого Зоя не понимала. В одной из заметок о Мышке говорилось, что «у нее голос стервы-примы в теле дебютантки». Это определение запечатлелось в памяти Зон, и сейчас она размышляла о том, что несоответствие хрупкой фигурки и зрелого чувственного голоса вполне может быть причиной проблем Мышки.

Зоя заказала ореховый суп-пюре и фирменный пирог, а Мышка – курицу с арахисом и соевым творогом. Наслаждаясь горячим и вкусным супом, Зоя подумала, почему она все время ест на обед низкокалорийные булочки, фрукты и готовую пищу из тайской закусочной. Творческий потенциал увеличится от разнообразного питания, к тому же ей придется регулярно выходить из дома, бывать на улицах и наблюдать за жизнью людей.

– Мне надо почаще выбираться из дома, – постановила Зоя.

– Вот именно. Мы с тобой уже несколько недель не встречались в «Вермилионе». Джейд считает, у тебя депрессия. А Мерлин говорит, ты зализываешь раны.

– Возможно, оба правы, хотя меня не так уж долго не было, Мышка.

Зоя откинулась на стуле и поежилась. Официанты, наконец осознавшие, что на улице слишком прохладно, начали закрывать окна. Был один из тех дней, когда не знаешь, как одеться: в куртке слишком тепло, а просто в свитере – холодно.

– Я работала, напряженно и старательно. Знаешь ли ты, что мастера – ранние пташки – исчезли из моей жизни? Теперь вместо них появился совершенно замечательный парень. Тихий и деликатный. Он работает в соответствии с моим расписанием, а иногда даже приносит мне кофе.

– Приносит тебе кофе? – Мышка иронически ухмыльнулась. – Звучит крайне подозрительно. Скажи еще, что он симпатичный, и тогда я сразу пойму, почему ты так долго не вылезала из дому.

– Он великолепен, – призналась Зоя, сразу вспомнив, как выглядел Скотт сегодня, когда она уходила. Пояс с инструментами, похожий на ковбойский, небрежно обвивал стройные бедра, голубые глаза сверкали под защитными очками, мощные бицепсы выделялись под тонкой футболкой. «Я рад, что вы наконец выбрались из дома, – сказал он Зое, – мне сегодня придется долбить стену, и, боюсь, будет очень грязно». Начав работать, Скотт установил какую-то машину, очищающую воздух, а если было пыльно, всегда включал вентилятор, направляя его в сторону окна. Каждое утро он расстилал тряпки, накрывая пол там, где собирался работать, и каждый вечер собирал их, оставляя квартиру чистой. – Да, Скотт – идеальный рабочий, внимательный, жизнерадостный и… такой приятный на вид.

Мышка заговорщически улыбнулась:

– Ну, это все объясняет. Неудивительно, что ты превратилась в отшельницу. И как долго это у вас продолжается?

– Скотт работает около двух недель, но это вовсе не то, что ты думаешь. Он женат, так что этот вариант отпадает. Но мне действительно нравится наблюдать, как он работает. В этих очках и перчатках, со сварочным аппаратом или строительным пистолетом, с пилой или рулеткой…

Скотт работал с такой точностью, так аккуратно закреплял вещи на своих местах, так тщательно заделывал трещины в потолке, словно складывал детали сложнейшей головоломки.

– В самом деле? – удивилась Мышка. – Ну кто бы Мог подумать, что молоток настолько сексуален? Пожалуй, в следующий раз я повнимательнее присмотрюсь к парням в оранжевых жилетах.

– Да ладно, может, это определенным образом и характеризует мою сексуальную жизнь, точнее, ее отсутствие, но мне нравится смотреть на него. А еще мы разговариваем. Не много, но каждый день болтаем о погоде, или о деятельности мэра, или о том, как взлетели цены на бензин, или о глобальном потеплении. Иногда Скотт рассказывает о детях, а пару раз он уходил пораньше, чтобы посмотреть их школьное представление или сводить к врачу. Он никогда не расспрашивает о моей работе, и это здорово, а я не любопытствую, чем именно он занимается в Настоящий момент и почему Карлос за столько времени почти ничего не сделал. Ведь это не моя квартира.

– А кстати, – Мышка картинно взмахнула вилкой, – как идет работа?

– Вообще-то потихоньку движется. И это странно, поскольку я трачу уйму времени, пялясь на Скотта. Но он мне помогает. В его присутствии я ощущаю прилив энергии.

Зоя откусила большой кусок пирога со шпинатом, вспоминая, как однажды днем сидела за компьютером, а Скотт работал в холле. Она украдкой наблюдала за ним, затем оставила попытки написать что-либо, ибо была не в силах оторваться от удивительно мужественных форм тела, которые выделялись особенно четко, когда Скотт поворачивался, чтобы дотянуться до отвертки или гвоздя. Пушок на его руках отливал золотом в солнечном свете. А кисти рук и ладони…

– У него роскошные руки, – сказала она Мышке, – сильные, но без мозолей и шрамов. У Скотта длинные изящные пальцы, а иногда он еще надевает клевые пластиковые перчатки. – Зоя рассмеялась. – Да, мне определенно нравится наблюдать за ним, и, думаю, ему приятно мое внимание. Скотту наверняка это льстит. Между нами нечто вроде дружеского флирта, вот и все.

– М-м… – Мышка с сомнением приподняла бровь. – Как интересно. Тебе нужно большее. Слушай, если захочешь быстро возбудиться, имей в виду, в следующем квартале строят новый дом. Целая куча парней в касках со всякими инструментами, кранами, металлическими балками, арматурой. Черт побери, со всеми этими прибамбасами они доведут тебя до экстаза, и прилив энергии гарантирован тебе на несколько часов.

Зоя расхохоталась.

– Может, и мне стоит наведаться туда с тобой, – задумчиво продолжила Мышка. – Уже пора, пожалуй.

– А что случилось с Шейном?

Уже несколько лет Мышка встречалась с одним продюсером, парнем с неизменной полуулыбкой, ведущим исключительно ночной образ жизни. Они познакомились, когда Мышка работала в каком-то баре. Сначала просто болтали, потом оказались в одной постели.

– Старуха Шейна заставила его вернуться в семью, к детям. Думаю, для него это лучший выход.

– Жалко.

– Нет, Шейн был сексуален, как все богемные парни, но это ни к чему не вело. Он все время стремился убежать от реального мира, и я всегда знала, что рано или поздно мне это надоест. Ну так вот это «рано или поздно» настало, верно?

– Верно, – подтвердила Зоя. – Пойдем сделаем что-нибудь сногсшибательное, совершим безумный поступок! Запишемся в спортклуб и получим подарочный бесплатный урок йоги, а потом откажемся от членства!

Мышка небрежно перебросила через плечо прядь своих роскошных волос.

– Дорогая, эта прическа не для спортклуба. Она называется «Отправляйся на шоу Дейва Леттермана и начни петь с солистом в середине представления».

Зоя понимала, что Мышка валяет дурака, но идея звучала забавно и привлекательно.

– Давай попробуем добыть билеты! Это ведь тут рядом, да?

Зоя взглянула на счет и полезла в карман за двадцатидолларовой банкнотой. Почему все в этом мире обходится в двадцать долларов? Ленч, обед, химчистка. Положи двадцать баксов на свою карточку в метро и получишь приз. Дай таксисту или бармену в кофейне двадцатку и получишь сдачу, но лишь четвертую часть. Такими темпами источник двадцаток иссякнет очень быстро.

– Звучит почти безумно. – Мышка встала. На ней был свитер бронзового цвета из искусственной шерсти, леггинсы из пятнистого, «леопардового» спандекса. Все вместе выглядело чертовски сексуально, но абсолютно пристойно. Зою всегда восхищало умение Мышки одеваться стильно. Возьмите любую тряпку, которую туристка из Кливленда ухватила на распродаже, наденьте на Мышку – и она будет выглядеть как звезда, вручающая «Оскара».

Пройдя два квартала по Пятьдесят четвертой улице, они оказались на Бродвее.

– Давай-ка поищем, где тут набирают массовку для участия в шоу. – Мышка решительно направилась к одному из театральных входов.

Зал был уже заполнен, но распорядитель сказал, что они могут встать в очередь и попытаться получить входные билеты.

– Входные? Это невозможно, – заявила Мышка, и они решили отправиться дальше.

– Может, просто погуляем? – предложила Зоя. Она предпочла бы вернуться к работе, но чувствовала, что Мышке необходима сейчас поддержка. Мышка приходила в себя в толпе, заполнявшей приемные многочисленных студий, где снимали программы новостей и ток– шоу. Порой сама энергия места оказывала на нее живительное действие, а ведь была еще возможность столкнуться с парой-тройкой знаменитостей.

– У тебя сногсшибательная прическа, и люди должны это увидеть, – решительно заявила Зоя. – Иногда мы забываем, что надо быть в гуще событий, чувствовать себя центром мироздания. Здесь вокруг театры, телевидение, снимают кучу фильмов. В общем, мы сейчас идем в Рокфеллеровский центр и погрузимся в атмосферу творческого общения.

Кокетливо склонив голову, Мышка улыбнулась:

– Знаешь, я понимаю, почему мы с тобой дружим столько лет.

Она опустила на глаза темные очки и двинулась по Бродвею плечо к плечу с Зоей.

«Вот они мы, две цыпочки с Манхэттена, гуляем по городу ранней весной», – думала Зоя. Она взглянула вверх, в голубое небо, узкая полоска которого виднелась между небоскребами, и вдруг ясно поняла, что наконец вернулась в большой город, осознала его великую силу.

– Я люблю этот город, – сказала она Мышке, озираясь, как провинциальная туристка. – Он соединяет нас, всех нас, в горе и радости, в болезни и здравии…

– Это замечательно, – отозвалась Мышка, выдергивая Зою из-под колес резко повернувшего такси. – Хоть я и не понимаю, о чем ты, черт возьми, толкуешь.