Текст книги "В плену желания"

Глава 2

Трент Челленджер не собирался проводить в асиенде де ла Ностальхия больше времени, нежели требовалось для того, чтобы засвидетельствовать почтение Стиву Моргану и его очаровательной жене и передать привезенный из Мехико пакет. Он надеялся, что Лаура Морган будет отсутствовать во время его визита. В таком случае он избежит неловкой встречи. Уладив дело со Стивом, он поспит несколько часов и утром, не медля ни минуты, покинет его дом.

Он нигде не задерживался надолго, не испытывал потребности возвращаться куда-то или к кому-то. Когда-то существовало место, которое он называл своим домом, но это было еще при жизни матери, которая держала все в своих маленьких, тонких, казавшихся хрупкими, но на самом деле очень сильных руках. Матери удалось сохранить силу даже после ухода мужа, погнавшегося за своими богатыми друзьями и английским титулом.

Как обычно, подумав об отце, Трент мысленно проклял этого эгоистичного негодяя, так бездушно обошедшегося со своей женой.

После окончания Гарварда Джеймсом Челленджером овладело страстное желание отправиться в путешествие по Европе со своим другом Артуром Синглтоном, сыном английского эмигранта, женатого на богатой американке.

Кармен Мария Тереса де Авила принадлежала к старому испанскому роду. Ее семья владела почти миллионом акров земли в быстро развивающейся южной части Калифорнии. Дон Мануэль де Авила был не только аристократом, но и ловким дельцом, вкладывавшим свои капиталы там, где они могли принести наибольшую прибыль, – в Мексике, Соединенных Штатах и даже, по слухам, в Европе и Южной Америке.

Единственной слабостью дона Мануэля была его дочь Карменсита – девушка с темными сверкающими глазами и густыми черными волосами. От матери она унаследовала неземную красоту, а от отца – ум и деловые способности. При этом жизнерадостная, веселая Карменсита в свои семнадцать лет обожала танцы и вечеринки.

«Почему, – с горечью спрашивал себя Трент, – она вышла замуж за человека, которого почти не знала? Только потому, что Кристиан Челленджер и дон Мануэль на протяжении многих лет были деловыми партнерами и совместно вкладывали средства в разные проекты?»

– Мой сын, я влюбилась в твоего отца с первого взгляда! – мягко возразила ему однажды мать. – Когда-нибудь ты тоже познаешь любовь, забудешь о страхе перед болью. Твой папа был так красив! Он только что вернулся из Гарварда и одевался как настоящий денди с восточного побережья. Я захотела его, сказала об этом моему отцу, и он, как обычно, уступил мне.

Джеймс тоже дал свое согласие, хотя и без энтузиазма. Кристиан Челленджер проявил настойчивость, он желал этого объединения семей, и без того связанных дружбой, взаимным уважением и бизнесом. Если его старший сын и не влюблен сейчас в свою будущую жену, то чувства могут возникнуть со временем, с появлением детей.

Джеймсу разрешили провести шесть месяцев в Европе. Нагулявшись, он вернулся назад, чтобы жениться и выполнить определенные обязанности… Став отцом четверых детей, он старался как можно больше времени проводить за пределами скучного ранчо, расположенного возле Кармела.

Сославшись на то, что семья нуждается в месте для отдыха, он приобрел роскошный дом с ухоженными угодьями в одном из самых модных и престижных пригородов Сан-Франциско. Его соседями были Леланд Стенфорд, Чарли Крокер и так называемые Серебряные Короли – Хант, Фэр и Маккей, жившие там со своими элегантными, утонченными супругами. Он ездил с ними верхом, охотился, кутил, уделяя семье минимум времени. Бизнес, управление ранчо, ведение бухгалтерских книг – все это легло на плечи жены.

Периодически Джеймс приезжал к семье на уик-энд; если он нуждался в деньгах, то задерживался там еще на несколько дней. Эти визиты и страстное желание отца восстановить права на титул английского герцога бесили Трента, вызывали у него чувство разочарования и гнева, граничащее с ненавистью. Он считал, что отец относится к своей жене с вопиющим бездушием.

Ожидая мужа, мать сияла, точно юная девушка. А когда он уезжал, дав снисходительным тоном наставления детям, она всегда старалась скрыть свою печаль.

Чтобы избежать отправки в «хороший» восточный университет, а также потому, что страдания матери пробуждали в нем желание убить отца, шестнадцатилетний Трент покинул свой дом. Мать отпустила его, проявив понимание и любовь – любовь, которой она щедро и самозабвенно одаривала даже своего мужа, неспособного оценить это прекрасное чувство.

Будь проклят его отец! Трент надеялся, что их пути никогда больше не пересекутся, потому что за эти годы он научился убивать легко и ловко, без всяких сожалений. Мог делать это с помощью пистолета, ножа или голыми руками.

Репутация Трента стала причиной того, что его едва не линчевали в Нью-Мехико. Городской «босс» узнал, что его подручные предпочитают не связываться с человеком по имени Трент, и, поскольку местный шериф был «ручным», решил избавиться от наиболее опасного соперника легальным путем. Однако «крестного отца» постигло разочарование – казнь и попойка, обычно следовавшая за казнью, не состоялись. Федеральный маршал уведомил шерифа о том, что заключенного вызывают на допрос высшие власти.

Его дед, дон Мануэль, подрядил сыщиков отыскать блудного внука. Дон Мануэль имел влиятельного друга – некоего мистера Джеймса Бишопа. Спасенный Трент узнал о смерти матери. Похоже, после этого в душе у Трента осталась лишь ненависть к отцу, а также к самому себе – за столь долгое отсутствие.

Мудрый дон Мануэль понимал, что ярость и горечь его любимого внука должны найти какой-то выход. Он не стал возражать, когда Трента попросили «поработать» на мистера Бишопа и его партнеров. Трент узнал, что мистер Бишоп всегда взыскивает долги и использует должников в своих целях.

С какой легкостью он угодил в паутину Бишопа! Конечно, прежде всего ему устроили проверку, дали несколько серьезных заданий; если речь шла об убийстве, он совершал его, зная, что в случае поимки не сможет рассчитывать на помощь. Опасности и приключения доставляли ему удовольствие, отвлекали от боли, связанной с прошлым. Ранчо пробуждало множество воспоминаний; Трент не располагал временем, чтобы сблизиться со своими сестрами и младшим братом. Он не ценил собственность, избегал привязанностей и прослыл одиноким волком.

Никаких уз! Господи, как он ненавидел всевозможные узы! Любовь, тем более брак – это не для него. Он довольствовался тем, что удовлетворял свою похоть, когда у него возникало соответствующее настроение. Ему претили кандалы, которыми была скована его мужественная красивая мать, – она любила человека, даже не считавшего нужным скрывать свое безразличие!

Трент с трудом отогнал от себя тягостные, неприятные мысли, внезапно, точно наваждение, проникшие в его сознание. Черные мысли в жаркий, солнечный день. Сейчас ему следовало подумать о других вещах – например, о запечатанных письмах, лежавших в его седельной сумке.

Завтра, когда он снова отправится в путь, на этот раз в Калифорнию, он сможет не спеша покопаться в своей душе. Он вспомнил, что именно породило в его сознании неприятные мысли, и губы его скривились в короткой язвительной улыбке.

Почему эти старые упрямые испанцы, следующие жестким традициям почти столетней давности, по-прежнему верны идее брачного соглашения? Взять, к примеру, его деда де Авила и дона Франсиско Альварадо. Хотели ли они сохранить накопленное богатство внутри определенного круга людей? Эта несчастная девочка – вероятно, еще ребенок, – выбранная без ее участия и согласия в качестве подходящей супруги для старшего внука дона Мануэля, должно быть, обезумела от страха! Он бы стал ужасным мужем наивного создания, ничего не знавшего о жизни и сексе! Несомненно, она успокоится, когда он заверит ее, что не намерен навязать ей столь незавидную участь, какие бы намеки ни позволил себе мистер Бишоп во время их последней встречи! Он решительно заявил, что не вступит в брак по расчету. «Она неплохо играет в покер», – заметил Бишоп перед уходом Трента без всякой видимой связи со сказанным ранее.

«Ну и что?» – подумал тогда Трент. Но сейчас он поймал себя на том, что пытается угадать, как выглядит девушка, на кого из родителей она похожа. Дочь Стива Моргана и Джинни. Джинни Брендон Морган, женщина со сверкающими зелеными глазами, блестящими цвета меди волосами и чувственным ртом.

Несколько лет назад, когда он впервые увидел ее на банкете, устроенном Сэмом Мердоком, одним из партнеров Моргана и его близким другом, Трент не мог отвести глаз от губ этой красавицы, сулящих многое. Он не предполагал, что способен так сильно хотеть женщину. Эта похожая на цыганку соблазнительница даже умела танцевать как настоящая цыганка. Трент подумал, что способен влюбиться в нее, но узнал, что она была женой Стива Моргана, матерью его детей.

Похожа ли внешне и по характеру Лаура Луиза Инкарнасьон Морган на своих родителей? Трент закурил тонкую сигару, пожал плечами и сказал себе, что скоро узнает это. Пусть только это произойдет после того, как он примет ванну. Он проделал путь аж от самого Мехико, лишь ненадолго останавливаясь для того, чтобы перекусить и немного поспать. Сегодня он сел в седло еще затемно.

Ему сейчас пригодилась бы холодная чистая вода – как и большому черному коню, на котором он ехал.

– Эй, Ларедо, ты чуешь воду?

Впереди зеленели деревья и кусты. Ларедо тряхнул головой, раздул ноздри и тихо заржал. Трент похлопал жеребца по шее.

– О’кей, парень. Похоже, тебе удастся утолить жажду, а мне – умыться.

Осторожность вошла у Трента Челленджера в привычку – он всегда искал признаки возможной опасности. Он жил среди опасностей так долго, что бдительность стала его второй натурой. Вода – это ручей или источник, бьющий из скалы. Там могут находиться животные, а также люди: очень часто мелкие поселения возникали вблизи естественных водоемов.

Пока что Трент не заметил никаких признаков жизни. Он не слышал деревенских звуков: пронзительных криков детей, лая собак, блеяния пасущихся коз.

Трент медленно поехал вперед. Наконец, пробравшись через густой кустарник и заросли лозы, он оказался возле ручья.

Лаура гнала коня до тех пор, пока не устала и не почувствовала, что Амиго выбился из сил. Они оба проголодались и хотели пить. Идея навестить Аниту казалась все более заманчивой. Возможно, она застанет у подруги ее красивого старшего брата. С удовольствием пофлиртует с ним – он наконец начал видеть в ней женщину. Они отругают ее, назовут ее поступок невежливым и безответственным. Ну и пусть! Ей надоело, что за нее все решают другие.

Амиго нетерпеливо фыркнул, напомнив Лауре о том, что ему необходимо попить и отдохнуть.

Девушка тотчас же наклонилась вперед, чтобы погладить взмыленную шею своего четвероногого друга.

– О, Амиго! Какая я легкомысленная! Нам обоим пора остыть, верно?

«Обожаю это место», – подумала девушка. Тишину безмятежного уголка нарушали лишь пение птиц и журчание ручья, бежавшего по песку и камням. Под деревьями росла трава для Амиго. Лаура протерла животное старой юбкой, которую всегда возила с собой. Конь принялся щипать траву, а девушка подкрепилась свежей булочкой с огромным куском сыра и запила красным вином из бурдюка.

Лаура любила размышлять и писать в этом чудесном уголке. Иногда она ложилась в воду, которая закрывала только часть ее тела. Положив локти на берег, девушка писала в своем дневнике.

Сегодня ей предстояло подумать о многом. Отдаться во власть ощущений и чувств.

Жара заставила ее снять юбку и блузку. Оставшись в короткой старой рубашке, девушка зашла в божественно прохладную воду. Наклонилась, чтобы намочить волосы, смыла с них пыль и заплела косу.

Ручей был слишком мелким для настоящего купания, но Лаура могла лежать в воде и ощущать ее душу – трепетную и подвижную, точно прозрачные крылья стремительных стрекоз.

Лаура отдалась во власть безмятежной истомы. Ей казалось, что она плывет, точно лист, по водной глади ручья.

И вдруг очарование разрушилось. В блаженную тишину вторгся чей-то громкий незнакомый голос:

– Эй, малышка! Ты заснула или пытаешься утопиться?

Вздрогнув, Лаура приподнялась и увидела перед собой высокого бородатого мужчину с суровым лицом, сидевшего на покрытом пылью черном жеребце, который рыл землю копытом и казался не менее опасным, чем его хозяин.

– О, теперь я вижу, что ты жива! И часто ты так делаешь? – Помолчав, он раздраженно спросил по-испански: – Ты вообще умеешь говорить?

Потрепанная черная шляпа с плоским верхом защищала глаза незнакомца от слепящего солнца. Он мог быть разбойником, наемником, бандитом – Лаура увидела нагрудные патронташи и ружья, торчащие из чехлов по обеим сторонам седла. Кроме того, он был вооружен револьверами с простыми потертыми рукоятками.

– Вы не имели права так пугать меня! – рассерженно выпалила по-испански Лаура, которой удалось наконец обрести голос. Ее охватил не страх, а возмущение. Этот незнакомец вторгся в ее владения, нарушил ее одиночество. Она хотела, чтобы он исчез! – И пусть ваш зверь не приближается к моему коню!

Лаура встала, забыв о том, что на ней почти ничего нет. Ноздри незнакомца слегка заиграли, он замер, и девушка осознала, что прилипшая к коже мокрая рубашка практически прозрачна.

По нагретой солнцем коже пробежали мурашки озноба. О Господи! Что, если…

– Уезжайте прочь! Или вы еще не насмотрелись вдоволь?

Она не желала выдавать свой страх. Мужчина не ответил, и Лаура, сделав два шага вперед, подумала о револьвере, лежавшем под юбкой, – она всегда брала его с собой в такие поездки. А также о ноже, который остался в седельной сумке.

– Послушайте, незнакомец, вам лучше немедленно уехать отсюда! – дерзко заявила она. – Убирайтесь, и побыстрее! Если мои родные узнают, они убьют вас, сколько бы ружей вы при себе ни имели. Вы похожи на вора или гринго, пробравшегося сюда через границу. Таких, как вы, здесь не любят. Вы поняли? И вообще, что вы здесь делаете?

– Я собирался сделать то же самое, что делала ты! – В невозмутимом голосе незнакомца прозвучали насмешливые нотки. – Хотел смыть пыль с коня и напоить его, только и всего. – Он усмехнулся. – Если ты испугалась, что я тебя изнасилую, то напрасно. Я не трачу время на маленьких девочек, – презрительно добавил мужчина.

К ужасу Лауры, он слез с коня и направился к ней.

– Не смейте ко мне приближаться! – выпалила она, с ненавистью глядя на незнакомца.

Он был более высоким, чем ей показалось сначала. Таким же рослым, как ее отец. И от него действительно исходило ощущение опасности – оно усилилось, когда он подошел ближе.

– Малышка, – мужчина снял шляпу и ударил ею по своему колену, стряхивая пыль, – либо мы оба попользуемся этой водой, либо, поскольку ты уже искупалась, тебе придется убраться домой к твоей матушке. Поняла?

Возмущенная, Лаура так и ахнула.

Позже она подумала, что ей следовало справиться со своей яростью. Она могла попросить его отвернуться и дать ей одеться. Тогда она получила бы возможность взять револьвер. Вместо этого она назвала его грязной американской свиньей и бросилась к оружию. Она успела схватить револьвер, но в этот момент незнакомец сильно ударил ее по руке и заставил выпустить оружие.

– Послушай, мне не нравится, когда маленькие девочки позволяют себе такие выходки!

Он тряхнул ее за плечи. Взбешенная, Лаура забыла о благоразумии.

– Ублюдок! Сукин сын! Отпусти меня! Немедленно отпусти, или ты крепко пожалеешь, обещаю тебе! Тебя убьют – я сама тебя убью, я…

– О, ты обладаешь язычком шлюхи и норовом волчицы! К тому же ты владеешь английским. – Трент тоже перешел на английский. – У тебя славный револьвер, да и конь твой весьма хорош. Ты их украла или какой-то богач отблагодарил тебя за оказанные ему услуги? Ну что, успокоилась, маленькая шлюха? Тебя можно отпустить?

– Ублюдок! Я убью тебя! – Лаура повернулась в его руках и резко вскинула колено.

Однако Трент без труда избежал удара и зловеще рассмеялся:

– Некоторым мужчинам нравятся такие сучки – но не мне!

Потеряв от ярости дар речи, почти обезумев, она попыталась дотянуться пальцами до его лица, но коснулась лишь густой бороды. Ядовитая улыбка незнакомца бесила Лауру.

– Дикая кошка, да? Интересно, знает ли кто-то о том, где ты находишься. Перестань дергаться. Посмотри на меня, крошка. – Он еще сильнее сжал ее руки, и ей пришлось сдержать крик, заставить себя посмотреть ему в глаза… Они были свинцовыми, ледяными, зловещими, резко выделялись на фоне загорелой кожи и черных волос – длинных, нестриженых, как и его борода.

Лаура замерла под пристальным взглядом этих безжалостных глаз.

– Ну что, будешь паинькой и позволишь мне искупаться? Я не задержусь в воде надолго.

– Отдай мне револьвер! – сдавленным голосом произнесла девушка.

– Это ни к чему, милая. Я тебе не доверяю. И я действительно хочу искупаться. Либо ты спокойно уйдешь отсюда, либо я воткну тебе в рот кляп и привяжу к дереву на время моего купания. И не испытывай больше мое терпение.

Она смотрела на его бородатое лицо, но ничего не говорила. Он отвел ее руки за спину и несколько ослабил хватку. Освободив одно запястье, Лаура изо всех сил ударила Трента в скулу, а затем обрушила шквал проклятий как на него самого, так и на всех его предков. С ее уст срывались ругательства, которые она еще никогда в жизни не произносила вслух.

– Дерзкая сучка! – прошипел Трент и, швырнув девушку на траву, придавил ее своим телом, прижал ее запястья к земле. Оружие, висевшее на Тренте, врезалось в нежную кожу Лауры, причиняя ей боль. – Ты этого хотела?

Отказываясь поверить, что все это действительно происходит с ней, Лаура попыталась сбросить с себя Трента и почувствовала, как ее груди вырвались из плена мокрой ткани. Он небрежно провел пальцами по соскам, затем его рука скользнула вниз, к ее бедрам. Наконец он с презрением оборвал поток ее громогласных протестов, зажав ей рот своими губами, и стал безжалостно, невозмутимо целовать ее. Когда Лаура начала задыхаться, он отпустил ее и встал над ней.

– Послушай, крошка, будь у меня время и желание, я бы занялся тобой всерьез. Но сейчас у меня нет ни того, ни другого! Я просто дал тебе понять, что с тобой произойдет, если ты будешь плохо себя вести.

Резко нагнувшись, он сорвал с нее остатки рубашки и бросил их в сторону.

– Я уже предупредила тебя…

Она не сразу поняла, что он обещал сделать с ней.

Трент воткнул Лауре в рот пыльный шейный платок, привязал ее к дереву и стянул запястья своим ремнем.

– Закрой глаза, если не хочешь смотреть, малышка, – сказал он, раздевшись.

«Этот негодяй моется неторопливо», – подумала в ярости Лаура; к ее глазам подступили слезы возмущения и гнева. Она не имела никакого желания смотреть на отвратительную наготу этого мерзкого, грубого зверя! Однако невольно бросала на него любопытные взгляды.

Какая гадость! Мужчины – настоящие хищники! Этот мерзавец обладал огромным пенисом. Она вовсе не хотела, чтобы эта штука проникла в ее тело. А он-то наверняка думал, что она нуждается в этом большом, некрасивом, отвратительном органе, который почему-то является у мужчин предметом нелепой гордости.

Лаура кипела от злости. Трент тем временем повернулся к ней спиной, а лицом – к солнцу и начал вытираться ее юбкой, трясти головой, точно животное, чтобы вода стекла с волос.

– О! Отлично! – заявил он, бесстыдно потянулся и принялся надевать на себя чистую одежду, которую достал из седельной сумки, – полинявшую голубую рубашку и застиранные узкие брюки. Потом он надел кожаную куртку, которая была на нем ранее, прополоскал грязную одежду, привязал ее к луке седла, а затем натянул на ноги свежие носки и ботинки. Лаура заметила, что он обходился без шпор. Что же это за человек? Кто он такой? И когда он освободит ее, если это вообще произойдет?

Когда незнакомец подошел наконец к Лауре и задумчиво посмотрел на нее, напомнив ей о ее наготе и беспомощности, девушка бросила на него испепеляющий, полный ненависти взгляд.

– Купание пошло мне на пользу. Жаль, что я не могу здесь задержаться, дикая кошка!

Лаура вздрогнула, когда он коснулся пальцами ее сосков.

Неужели он оставит ее здесь, у дерева, и просто уедет?

Эта мысль повергла Лауру в ужас. Она дернулась, пытаясь освободиться.

Незнакомец сначала сел на коня и только потом наклонился к ней. Лаура увидела сверкнувший в его руках нож и спустя мгновение обрела свободу.

– Я оставлю тебе коня, детка. А револьвер заберу. Если он действительно твой, ты получишь его в поместье дона Эстебана Альварадо. Прощай!

Пальцы Лауры дрожали так сильно, что ей понадобилась целая вечность, чтобы избавиться от кляпа.

Не ослышалась ли она? Правильно ли поняла сказанное им?

Девушка быстро оделась, села на Амиго и отправилась к Аните. Сейчас она не могла вернуться домой, не могла рассказать подруге о происшедшем, но нуждалась в ее обществе. Лаура пыталась успокоиться, навести порядок в своей душе, в которой царило смятение.

Нет! Этот негодяй не мог быть тем человеком, которого она боялась встретить, от которого убежала!

Даже ее властный прадед не захотел бы, чтобы она вышла замуж за такого подлого, наглого типа!

Как безжалостно посмеялся бы над ней Франко, если бы она осмелилась рассказать ему об этом происшествии!

Нет, она только опозорит себя, если хоть кто-нибудь узнает об унижении, которому ее подверг этот грубый, дерзкий тип… Это было невыносимо! Лауру терзали воспоминания о том, как он обошелся с ней, как заставил терпеть его наглые поцелуи, от которых у нее до сих пор болели губы.

Она не хотела думать об этом. Хотела все забыть. Боялась даже украдкой спрашивать себя о том, что могло произойти, если бы… если бы…

Лаура вздрогнула – ее охватило чувство стыда и отвращения к самой себе. Что с ней происходит? Почему она до сих пор ощущает покалывание в сосках, словно незнакомец вновь и вновь касается их? Почему она позволила ему так долго целовать ее, почему не прокусила его насмешливые губы? Почему не могла забыть, как выглядит его обнаженное тело?