Текст книги "Ночная бабочка"

Глава 2

Кайла смотрела на элегантную женщину, сидевшую перед камином. Желтые и оранжевые языки пламени отражались на стенках массивного серебряного чайника. Украшенные бельгийскими кружевами салфетки лежали на столе и на коленях женщины. Чопорная дама с надменным выражением лица смотрела на Кайлу поверх изящной чайной чашечки, украшенной прихотливым узором. Дама прихлебывала чай, сохраняя поразительное самообладание, и лишь легкая дрожь руки выдавала, чего ей это спокойствие стоило.

– Чего конкретно вы от нас хотите, мисс Ван Влит?

Вопрос был задан холодным, отчужденным тоном. Дама вела себя так, словно Кайла приехала для того, чтобы вернуть одолженный серебряный чайный сервиз, а не добиваться прав, которых ее когда-то лишили. Тон резанул Кайлу, и ее ответ прозвучал непривычно резко:

– Ничего из того, что мне не положено, ваша светлость.

Герцогиня слегка нахмурилась, однако самообладание и на сей раз не покинуло ее. У нее не дрогнули ресницы, не появилось ни малейшей искорки в глазах, не шевельнулись губы.

– В таком случае мы придерживаемся того же мнения, мисс Ван Влит. Ибо вам ничего не положено.

Кайла устремила на собеседницу пронзительный взгляд:

– Ничего? Вы ошибаетесь, полагая, что я не подам иск, ваша светлость. Мне нечего терять.

Чашечка слегка зазвенела на тонком до прозрачности блюдце, когда герцогиня наклонилась и поставила его на стол.

– Любезная мисс Ван Влит, вы ничего этим не добьетесь. Вы думаете, я признаю, что ваша претензия обоснованна? Я не скажу этого, потому что это не так. Как было доведено до сведения ваших барристеров, ваша мать не состояла в браке с моим покойным мужем, а даже если бы и состояла, из этого еще не следует, что вы его ребенок.

Хотя Селеста и предупреждала Кайлу, что вдовствующая герцогиня так просто не уступит, девушка не ожидала подобной агрессивности, которая маскировалась холодной уверенностью в себе и сдержанностью. Кайла сделала шаг к герцогине.

– При всем моем уважении к вам, ваша светлость, я должна заявить, что располагаю документами, которые подтвердят законность моих притязаний. Когда родители герцога принудили его отказаться от моей матери, они не смогли забрать у нее документы. Ей удалось их спрятать, и сейчас они в моем распоряжении.

Наконец-то в глазах герцогини мелькнула искра, свидетельствующая о том, что она обеспокоена словами Кайлы, хотя тон ее остался все таким же холодным:

– Покажите их мне, мисс Ван Влит, чтобы я могла убедиться в их подлинности.

– Я не столь глупа и наивна, чтобы отдавать их вам в руки, ваша светлость. Они спрятаны в надежном месте. Все, что я хочу получить от вашей семьи, – это мою часть наследства и признание того, что моя мать на самом деле была замужем за герцогом. Я хочу, чтобы мое неотъемлемое право по рождению было признано, а доброе имя матери восстановлено.

– Ваша мать была всего лишь ночной бабочкой, дорогая моя, как ни прискорбно вам это слышать. Неужели вы полагаете, что кто-то вам поверит и станет думать иначе? – Глаза герцогини блеснули. – После того, как она много лет была дамой полусвета в Лондоне, притом хорошо известной дамой. Я не думаю, что ваш иск удостоится внимания магистрата, а тем более судьи.

– Не смейте говорить о моей матери в подобном тоне! Она была не тем, чем вы пытаетесь ее представить. Она принадлежала к аристократическому французскому роду, и, смею думать, более знатному, нежели ваш, мадам!

Это было правдой. Беатрис Хайд Паркер Ривертон могла быть дочерью английского виконта, но Фаустина Оберж была единственным ребенком французского маркиза. И притом Кайла сама была дочерью герцога, так что пусть эта надменная ведьма не разговаривает с ней как с уличной девкой.

«Да, тетя Селеста предупреждала меня, но я не думала, что будет так трудно сносить подобную наглость и подлые выпады».

Леди Беатрис медленна поднялась, вся гнев и возмущение. Ее длинный нос нацелился на Кайлу.

– Фаустина Оберж была проституткой голубых кровей. Возможно, она родилась аристократкой, но пала ниже продажной уличной шлюхи в лондонском Ист-Энде. А теперь убирайтесь отсюда! Вместе со своими дурацкими претензиями! Вы можете поступать как вам заблагорассудится! Смею вас уверить, у меня целая армия барристеров, которые знают, как ответить на ваши мошеннические иски.

Дрожа от ярости, Кайла сделала шаг вперед, ее нога утонула в толстом турецком ковре. Громко тикали на каминной полке часы из позолоченной бронзы, потрескивали дрова в камине. Кайла крепко, до боли сжала сумочку.

– Я хочу, чтобы даже на мгновение, ваша светлость, вы не утешались мыслью о том, что я напугана вашими угрозами! Ни в малейшей степени! Я приехала сюда для того, чтобы получить свое, и так или иначе я этого добьюсь! Вам придется поделиться со мной тем, что вы присвоили после смерти герцога, хотите вы того или нет.

– И что же, по-вашему, вы сможете сделать? – Герцогиня рассмеялась, хотя и несколько нервно. – Да ничего! Ваше имя не упомянуто в его завещании.

– Как его ребенок и наследница, я имею право на то, в чем мне отказано. Часть вашего состояния принадлежит мне.

Слабая улыбка скривила рот вдовствующей герцогини.

– Глупышка, вам следовало бы поговорить с опытным барристером, прежде чем приходить ко мне! Эшли не принадлежит ни мне, ни моим дочерям – законным детям Эдварда. Это заповедная собственность с ограниченным правом наследования. Вы понимаете, что это означает?

– Разумеется. Земля переходит к последующему наследнику мужского пола. Я прекрасно осведомлена об этом.

– В таком случае вам должно быть известно, что четыре дочери Эдварда имеют вполне законные притязания, которые перевесят притязания таких незаконнорожденных детей, как вы.

– Вовсе нет, – улыбнулась Кайла. – В конце концов, я самая старшая из детей Эдварда Ривертона, но я не столь алчна, как вы думаете. Я лишь хочу получить свою долю. Если я должна поделить наследство с четырьмя сестрами, пусть будет так. Но вы должны помнить, ваша светлость, что у меня есть права на наследство Уолвертона.

– Ну да, стану я заниматься тем, чем не владею, хотя не думаю, что даже самый отъявленный мошенник способен это сделать. Что ж, идите! Попросите об этом герцога сами, если, конечно, вам удастся оторвать его от псарни и его кошмарных собак и лошадей. – Герцогиня поиграла веером из слоновой кости и затем решительно и с шумом сложила его. – Могу представить себе реакцию на эту смехотворную претензию! Хотелось бы присутствовать при этом и слышать его ответ.

– Ваше желание будет удовлетворено, тетя Беатрис.

Кайла обернулась. У нее перехватило дыхание, когда она увидела устремленный на нее суровый взгляд высокого мужчины, появившегося в дверях. Что это был за взгляд! Серые глаза поблескивали из-под тяжелых век, словно стекляшки, и, кажется, пронизывали насквозь. Кайла невольно съежилась под этим взглядом. Черный наряд придавал мужчине зловещий вид. Высокие скулы, резко очерченный рот, прямой и заостренный нос, черная борода, подчеркивающая квадратный подбородок. Он напоминал пирата. Какой ужасный человек!

Мужчина прошел в комнату – элегантно и грозно в одно и то же время, и Кайле сразу же припомнились черные пантеры, которые уверенно и бесстрашно разгуливают среди высоких трав джунглей Индии. Господи, неужели этот человек и есть герцог?

Неудивительно, что вдовствующая герцогиня со злобной радостью проговорила:

– Представляю вам мисс Кайлу Ван Влит, ваша светлость. Она приехала, чтобы предъявить иск на ваше наследство.

Серые глаза изучающе уставились на Кайлу, лицо и поза герцога выразили такую холодную враждебность, что девушка забыла все, что собиралась сказать. Герцогиня небрежно махнула рукой.

– Мисс Ван Влит располагает весьма интересной информацией, Брет. Выслушайте ее внимательно, это, несомненно, позабавит вас.

– Не сомневаюсь. – Герцог не сводил свирепого взгляда с лица Кайлы, и она прилагала огромные усилия, чтобы не задрожать. – Стало быть, еще одна охотница за наследством. Мисс Ван Влит? Скажите, герцог и с вами спал? Вероятно, оставил вам ребенка? Ну, давайте же! Не стесняйтесь. Сообщите мне, какая сумма удовлетворит вас?

– Я… дело обстоит совсем иначе, ваша светлость. – Кайла выпрямилась, хотя чувствовала дрожь в коленях и понимала, что в любой момент может рухнуть на пол. – Моя мать была замужем за герцогом.

Черная бровь мужчины поползла вверх.

– Это что-то новенькое. Новый иск. Стало быть, вы утверждаете, что вы его дочь?

– Да, это так.

Этр было сказано настолько тихо и в то же время твердо, что герцог довольно долго смотрел на девушку. Он стоял совсем близко, и она могла протянуть руку и коснуться безупречно отглаженного рукава его костюма или даже лица. Это было лицо Люцифера, дьявольски красивое, с адским блеском в глазах.

– Восхищаясь вашей предприимчивостью, мисс Ван Влит, я в то же время должен вас разочаровать. Мне ничего не известно о прежних его женах, которые могли бы предъявить законные иски. И кроме того, мой кузен обошелся бы со своим ребенком по совести.

– Он этого не сделал. Его принудили оставить мою мать. Поскольку герцогиня об этом знает, вам тоже должно быть известно, что все сказанное мною – правда. У меня имеются документы, которые могут это подтвердить.

– Ваша мать Фаустина Оберж?

При этих словах у Кайлы вспыхнула надежда.

– Да, ваша светлость. Стало быть, вы знаете об их женитьбе?

– Я знаю, что она была аннулирована и что вашей матери заплатили кругленькую сумму для того, чтобы она исчезла. С точки зрения закона, мисс Ван Влит, женитьбы как таковой не было, и я никогда ничего не слышал о ребенке. Возможно, ваша мать… гм… неправильно рассчитала и ошиблась в имени отца.

Это было сказано столь цинично, столь оскорбительно, что Кайла не дала себе труда подумать. Ее рука поднялась и опустилась на щеку герцога так внезапно и с такой силой, что потрясены были все. Прежде чем она успела отступить, герцог схватил ее за запястье, а его пальцы больно впились ей в руку, она закричала.

– Предупреждаю, мисс Ван Влит, я не какой-нибудь слюнтяй, чтобы терпеть, когда меня бьют, будь то мужчина или женщина. Если вы попробуете повторить это, я отплачу вам тем же.

Когда он отпустил руку девушки и слегка оттолкнул ее от себя, Кайла приказала себе успокоиться.

– Очень мужественно с вашей стороны, ваша светлость. Я запомню, что у вас есть склонность избивать женщин.

– Только тех женщин, которые ведут себя глупо и первыми поднимают на меня руку.

В суровых глазах герцога появился угрожающий блеск, который говорил, что его не переубедить. Кайла сделала глубокий вдох – просто для того, чтобы выиграть время.

– Я вижу, что дальнейший разговор бесполезен. Мой барристер свяжется с вами.

– Поберегите свои деньги, мисс Ван Влит. Если вы рассчитываете получить долю наследства герцога, вы будете сильно разочарованы. Когда он умер, остались дом и участок вокруг него, причем в весьма плачевном состоянии. Деньги перешли мне. Так что вы не получите ничего, если поднимете шум и заставите всех вновь повторять старые сплетни. Вы добьетесь лишь того, что запятнаете репутацию семьи и напомните людям о том, что представляла собой ваша мать.

– Моя мать была настоящей леди. Не вздумайте оскорблять ее.

– Позвольте дать вам аналогичный ответ. Если вы вздумаете опорочить нашу семью, вы об этом пожалеете.

– Это угроза, ваша светлость?

– Предупреждение, мисс Ван Влит. – Подойдя к двери, он открыл ее, и Кайла увидела в зале дворецкого. Должно быть, он подслушивал у двери, ожидая, когда герцог прикажет ему проводить посетительницу. – И больше не впускай ее сюда, Рид.

– Слушаюсь, ваша светлость.

Рид отступил, демонстрируя тем самым, что Кайла должна следовать за ним, и ей ничего другого не оставалось, если она хотела сохранить хотя бы некоторое подобие достоинства. У двери она обернулась и наградила герцога взглядом, который, по ее разумению, был убийственно холодным и гордым.

– Вы еще не слышали о том, что я не успокоюсь до тех пор, пока не получу своего наследства.

Это был прощальный выстрел, пусть и холостой, который позволял ей удалиться с чувством бойца, выигравшего битву. Она прошла мимо герцога с поднятой головой, чувствуя на себе взгляд его прищуренных глаз, его холодную враждебность.

У Кайлы подгибались ноги и тряслись от злости руки, когда она садилась в нанятый экипаж, который ожидал ее у парадного входа. Расположившись на сиденье и взглянув на окошко входной двери дома, она увидела герцога. Толстое стекло искажало силуэт, но Кайла узнала высокую, поджарую фигуру хищника, готового наброситься на свою жертву.

На мгновение она подумала, что герцог наблюдает за ней, но это впечатление рассеялось сразу же, как только его силуэт исчез. Перед ней были дверные стекла, в которых отражались гонимые ветром облака да начинающие зеленеть деревья. Посмотрев на элегантные дорические колонны фасада, Кайла увидела то, чего не заметила раньше, – следы запущенности: выщербленные кирпичи, обнажившиеся камни, траву, пробивающуюся сквозь тротуар, и облупившиеся стены.

Экипаж тронулся, слегка покачнувшись, когда мальчик-провожатый занял свое место на подножке. Колеса загромыхали по дорожке из мелкого щебня. Кайла откинулась на спинку сиденья, испытывая чувство разочарования и горечи, отчего у нее саднило в горле. Они не признают ее. Селеста предупреждала об этом Кайлу, говорила ей после того, как они вместе посетили барристера, что будет лучше, если Кайла попробует найти другие подходы к семье.

«Почему я должна искать другие подходы? Разве Эшли-Холл не является и моей собственностью? Разве моя мать не жила здесь, пусть и недолго? Бедная мама, что она должна была перенести, имея дело с такими высокомерными, низменными людьми, находясь в этом величественном, похожем на мавзолей доме», – думала девушка.

Однако постепенно горечь от того, что ее так безжалостно отвергли, сменилась злостью. Итак, они не пожелали ее признать, хотят изобразить Фаустину шлюхой. Нет, нет и нет! С этим нельзя смириться! Кайла рассеянно потрогала пятна грязи на юбке. Она найдет способ, как их одолеть, хотя пока не знает, как это сделать.

Селеста не была столь оптимистична, когда Кайла рассказала ей о своем закончившемся неудачей визите. Задумчиво посмотрев на крестную дочь, она печально проговорила:

– Герцог располагает большой властью, Кайла.

– Но пока ничего не потеряно, тетя Селеста!

Селеста тяжело вздохнула. Бедный ребенок! Кайла до такой степени напоминала ей Фаустину, что иногда Селесте было больно смотреть на нее. Однако помимо утонченной красоты, унаследованной от матери, Кайла обладала удивительной жизненной силой, которой Фаустина была начисто лишена. Возможно, у ее дорогой подруги это качество когда-то и было – да наверняка было, иначе она не перенесла бы ужасы террора, – но последующие трагические события надломили ее, и от той живой девушки, которую Селеста знала во Франции, осталась лишь внешняя оболочка. Эдвард Ривертон, этот трусливый герцог Уолвертонский, убил ее своим предательством. Хуже того, деньги, которые ей обещали, если она подпишет те проклятые бумаги, Фаустине так и не заплатили и тем самым обрекли на нужду, поставили в безвыходное положение. Это был лишь трюк, наглая ложь, чтобы заставить ее отречься от права на наследство и даже отказаться от ребенка.

Не случись этого, Фаустина не уехала бы из Англии, не отправилась бы в Индию в качестве наемной прислуги. Спасибо Пьеру Ван Влиту за его доброту – он подобрал Фаустину, когда та прибыла в Бомбей буквально на носилках. Она была очень больна, и все думали, что она не выживет и оставит девочку сиротой. Ее выходил Пьер и влюбился в эту хрупкую красавицу до такой степени, что женился на ней и всей душой привязался к ее маленькой дочке.

Когда-то давно Селеста дала Фаустине Оберж обещание, скорее даже клятву, что постарается сделать все, что в ее силах, чтобы защитить интересы маленькой дочери герцога. И Селеста держала свое слово. Разве не помчалась она в Индию сразу после получения письма Пьера Ван Влита, несмотря на свое отвращение к морским путешествиям и страх перед морем? Она готова была сделать все для дочери Фаустины, для очаровательной Кайлы, которая была так похожа на свою мать. Да, она сделает для девочки все от нее зависящее, несмотря на то что за Уолвертоном стоит могучая сила.

– Тетя Селеста, что вы знаете о человеке, который стал новым герцогом? – возбужденно спросила Кайла, нервно расхаживая по комнате, беря в руки и снова ставя на место попадавшиеся ей вещицы.

Чуть нахмурившись, Селеста стала рассказывать то, что слышала об Уолвертоне:

– Это весьма дерзкий тип, приехавший из британской колонии. Он родился в Англии, но затем уехал в Америку. Точнее, его отец бежал в Америку. Правда, тогда Колби Бэннинг еще не знал, что может унаследовать титул герцога Уолвертонского и имение, поскольку был лишь дальним родственником. И к тому же герцог, твой отец, был достаточно молод и вполне мог обзавестись наследником мужского пола. Значительно позже стало очевидно, что Эдвард Ривертон способен производить только дочерей, и Колби осознал, что сможет унаследовать титул и немалые деньги. Как мне рассказывали, он давным-давно стал готовить своего юного сына на роль наследника герцога, дал ему образование в Англии, стал посылать в разные поездки, насколько это было возможно тогда, когда Наполеон разгуливал по моей прекрасной стране… Бедная Франция, сколько страданий ты перенесла!

Селеста на некоторое время замолчала, перенесясь в прошлое, затем покачала головой. Довольно воспоминаний, они опять навеют тоску. Селеста слегка пожала плечами, сделала глоток чая и продолжила рассказ:

– Колби Бэннинг делал все, что английский джентльмен обычно делает для своего сына.

Селеста снова смолкла, вспомнив о слухах, которые до нее доходили, затем, подавшись вперед, возобновила рассказ:

– Говорят, хотя я не знаю, насколько это правда, мать Брета Бэннинга была смуглокожей аборигенкой. Мне в это не верится. Я хочу сказать, что Колби Бэннинг – весьма своенравный человек и большой повеса, но не думаю, чтобы он решился на брак с аборигенкой. Да, разговоры об этом ходили, тем более что он привозил ее сюда. Насколько я знаю, она была очень красива, хоть внешность ее и казалась всем экзотической. Несколько похожа на испанку. Здесь они не нашли счастья и вернулись в Америку. Это случилось еще до моего приезда в Англию, но об этом мне рассказывала леди Пембертон, а Алиса редко ошибается. Алиса Пембертон встречалась с женой Бэннинга и рассказывала, что аборигенка была очень застенчива, говорила с сильным, но приятным акцентом. Манеры ее оставляли желать лучшего, но что можно ожидать от женщины из колонии? Впрочем, это всего лишь догадки. Колби вернулся в Америку, и, как выяснилось, ему не суждено было стать герцогом, потому что он умер раньше Эдварда. А титул и наследство должны были перейти к его единственному сыну.

– И похоже, он вступил во владение с величайшей радостью, – не сдержала неприязненной реплики Кайла. – Я вполне могу поверить в то, что в нем течет кровь варваров, потому что ведет он себя совершенно нецивилизованно.

Селеста улыбнулась. Она была согласна, что Брет Колби Бэннинг – весьма неприятный человек. Ни для кого не было секретом, что титул для него мало значил. Как и отец, он дал понять, что предпочитает Америку Англии. Он хотел как можно скорее выдать замуж своих кузин и вернуться на свои земли в колонии.

Неожиданно у пожилой дамы возникла оригинальная идея. Этому противному герцогу – американскому выскочке – вряд ли понравится, если начнутся сплетни, которые наверняка лишат юных кузин шансов выйти замуж. Ситуация вполне обычная для высшего общества. Селеста хорошо знала об этом. Высший свет Англии принимал французских беженцев лишь в том случае, если они относились к аристократии, усваивая французские манеры, моду, привычки. Благодаря этому здесь и смогли пустить корни многие аристократы. Дорогой Режинальд оказал Селесте неоценимую услугу, женившись на ней и оставив пенсию после своей смерти, но к ней все обращались как к графине дю Буа, а не как к английской баронессе, ибо этот титул был ниже.

Титул здесь значил очень много, и даже намека на скандал было достаточно для того, чтобы похоронить надежды юных леди на выгодный брак.

Да, это сработает наверняка. Вот только убедить бы Кайлу и получить ее согласие. А почему девушка должна возражать? В конце концов, это для ее же блага…

Селеста поднялась с кресла, стоящего у камина, пересекла комнату и подошла к Кайле, которая смотрела в окно.

– Ma petite, у меня есть идея.

– Правда, тетя? – Кайла отвернулась от окна, и косые лучи света упали ей на лицо, позолотив длинные ресницы и оттенив голубизну глаз. Она вопросительно приподняла прямые брови, на ее высоких скулах появился очаровательный румянец. – Что вы придумали? Как можно мне помочь в этой ситуации?

– У меня есть подруга – Один, сейчас ее знают как леди Раштон. Она замужем за изумительным человеком – графом Раштоном и весьма авторитетна в обществе. Если леди Раштон кого-то одобрит, этого человека свет примет.

– Вы считаете, что я могу быть принята в обществе? Но у меня нет ни имени, ни положения…

– Но это не столь существенно. Ты, скажем так, дочь маркиза, который погиб во времена террора. Это близко к истине, потому что твой дедушка был маркизом, а твой настоящий отец – герцог. И происхождение твоей матери безупречно, с этим никто не станет спорить, даже если этот мерзкий Ривертон попробует опорочить ее доброе имя.

– Означает ли это, что я должна сообщать неприятные подробности о своем рождении наиболее любопытным? – с невеселой улыбкой спросила Кайла и с сомнением покачала головой, отчего светлые колечки волос запрыгали у нее по щекам. – Нет, тетя, это неприемлемо, хотя я и понимаю, что вы хотите мне помочь.

– Нет, ты меня не поняла! – Селеста зашагала по комнате, машинально играя кружевным платочком. – Неужели ты не видишь, в чем тут смысл? Этому герцогу не понравится скандал, разве не так?

– Думаю, скандал ему ни к чему, – согласилась Кайла. – Он даже пытался угрожать мне, чтобы я не вздумала распространяться о своих претензиях.

– В таком случае его разволнуют слухи, что некая красивая молодая леди, появившаяся в Лондоне, – таинственная дочь неизвестного герцога. Кое-где мы деликатно намекнем, что твоим отцом мог быть Уолвертон, и все станут гадать: а правда ли это?

– Я все еще не понимаю…

– Предоставь это мне. У меня есть идея, которая может сработать. Конечно, мы используем и другие возможности, прежде чем пустим в ход радикальный способ, но, поверь, это будет нашей козырной картой. И мы будем держать ее в своих руках до тех пор, пока Уолвертон не сдастся.

– Герцог не похож на человека, который легко сдается, тетя. Мне он показался весьма грозным.

– Это так. Однако посмотрим! Думаю, если мы поведем себя по-умному, то своего добьемся, ma petite.

Кайла улыбнулась, хотя слова тети окончательно ее не убедили. Были определенные сомнения и у самой Селесты. Но что еще оставалось делать?