Текст книги "Жизнь пустынных отцев"

II. Святой Павел Фивейский

Страшен безжизненный и однообразный вид африканских пустынь! Огромные пространства то перерезаны глубокими ущельями и серыми скалами, то представляют безбрежные, засыпанные желтым песком равнины… Тишина и мертвенность кругом, нарушаемая лишь ревом диких зверей или при ветре высоко воздымающимися столбами песка, которые при ярком освещении солнца кажутся огненными и с невообразимой быстротой носятся по безбрежному песчаному морю… И круглый год пылает здесь жаркое солнце, иссушая воздух и раскаляя пески и скалы. Лишь изредка попадаются счастливые местности, орошаемые ключом, пробившимся из скалы. Пальмы, выросшие вокруг, и кусты мимоз защищают благодетельную влагу и веселят своей зеленью взор, утомленный страшным однообразием пустыни.

Не в далеком расстоянии от Чермного моря, среди необычайно пустынной местности, почти на тысячу футов над уровнем моря возвышается дикая скала. С вершины ее открывается величественный вид: Хорив и Синай, горы Фиваиды, бесконечные бесплодные равнины, зеленая лента Египетской долины, орошаемой Нилом, – вот что представляет здесь кругозор. У подошвы скалы пробивался небольшой ручей, скрывавшийся под зеленью пальм и кустарников. Здесь-то уже долгие годы подвизался великий Антоний, прославленный Богом дарами чудотворения и духовной прозорливости[13]13
  Vita Sancti Hilarii. Cap. 26.


[Закрыть]. И пришло ему однажды на мысль: «Нет другого отшельника в этой пустыне, кроме меня!» Но в ту же ночь ему было откровение свыше, что в самом отделенном краю пустыни живет другой отшельник, гораздо более совершенный, чем он.

– Верую Богу моему! – воскликнул Антоний, восстав от сна. Он покажет мне раба Своего, которого явил мне ночью…

Взяв свой посох, девяностолетний старец, уже семьдесят лет подвизавшийся в пустыне, бодро отправился в путь. И чем далее шел он, тем страшнее становилась пустыня и тем чаще попадались следы диких зверей. Целый день идет подвижник. Вот ночь покрыла его, и ярко засияли звезды в прозрачном воздухе… Настало утро, и другой день уже склонился к вечеру… Антоний все еще идет, не чувствуя утомления, подкрепляемый высшей силой. Настал третий день, и в час утренней молитвы путник приметил гиену, которая мчалась по направлению к пещере. Антоний пошел за зверем: внутренний голос сказал ему, что зверь укажет ему жилище отшельника, и он возрадовался духом. Подойдя к пещере, Антоний заглянул внутрь, но вследствие царившего там мрака ничего не мог различить. Постояв немного, чтобы перевести дух, он начал ощупью продвигаться понемногу вперед, пока наконец заметил вдали слабое мерцание света. В радости он ускорил шаги, но споткнулся о камни. Ощутив приход путника, отшельник затворил дверь. Приблизясь к ней, Антоний постучал, но ответа не было. Стучал еще и еще, но – без успеха. Повергшись на землю у самого порога пещеры, Антоний долго молил неизвестного отшельника пустить его к себе.

Вид пустыни

– Откуда ты? – послышался голос изнутри пещеры. – Зачем пришел сюда?

– О, я знаю, – воскликнул Антоний, – что я недостоин видеть тебя. Но если ты не отвергаешь диких зверей, то неужели не примешь человека? Я долго искал тебя и нашел: скорее умру здесь, у порога твоего, и ты похоронишь меня…

– Никто не просит с угрозами…

С этими словами пещера открылась. И два ветхие старца бросились в братские объятия друг другу.

– Антоний! – воскликнул Павел.

– Павел! – сказал в ответ ему Антоний.

Сам Господь открыл им имена друг друга.

Горячо приветствовав своего гостя, Павел сел с ним у источника чистой воды под тенью склонившихся пальм.

– Зачем ты предпринял столь великий подвиг? Ужели для того только, чтобы взглянуть на ветхого, полуистлевшего старика, который на твоих глазах может рассыпаться в прах?

Антоний с радостным изумлением молча взирал на дивного пустынника. Целых девяносто лет уже прожил Павел в пустыне, не видя никого из людей, не слыша живого говора людского.

– Скажи мне, как живет род человеческий? Строятся ли еще новые здания в древних городах? Кто теперь и как управляет миром? Осталось ли идолопоклонство?

Вдруг у ног старца опустился ворон и положил хлеб.

– Вот Господь устроил нам и трапезу, – сказал Павел. – Воистину Он щедр и милостив! Семьдесят четыре года получаю я ежедневно по половине хлеба, а ныне, ради твоего посещения, Христос удвоил жалованье Своим воинам…

Старцы расположились у источника для вкушения скромной трапезы. И начал Павел свой дивный рассказ…

Павел родился в нижней Фиваиде около 228 года по Рождестве Христовом в царствование Александра Севера (222–235). Родители его, ревностные христиане, воспитали его в духе христианского благочестия. Обладая значительными средствами, они постарались дать и научное образование, познакомив сына с сокровищами греческой и римской образованности, но светские науки не отвлекли юношу от «единого на потребу», не погасили ревности о спасении души и очищении сердца. Рано почувствовал юный Павел в душе своей равнодушие к благам мира и стремление к свободе духа от уз житейских… Родители его умерли, когда ему было не более 15 лет от роду. Пред своей кончиной они разделили свое большое имущество между Павлом и его старшей сестрой, которая была уже замужем. Около этого времени открылось жестокое гонение на христиан, свирепствовавшее во времена Декия (249–251) и Валериана (253–259). С особенно ужасной силой разразилось оно в Египте и Фиваиде. Св. Павел, насмотревшись на ужасы мучений, рассудил не подвергать себя опасности и укрыться, пока пройдет гроза. Не по равнодушию к вере, не из страха смерти так поступил он: его глубокое смирение побудило его не стремиться к венцу мученичества с неокрепшими силами, а может быть, и перст Господень, располагающий и внешнее, как и внутреннее, в душе верных рабов Своих, указал ему иное призвание…

Сначала он укрылся не в дальнем расстоянии от своего родного селения в близлежащем поле. И в то время, как он считал себя в безопасности от чужих гонителей, свои домашние сделались злейшими его врагами. Алчный зять его замыслил предать его властям с тем, чтобы после мученической кончины своего шурина захватить принадлежавшую ему часть имущества. Ничто не могло отвратить от злого умысла: ни слезы жены, ни узы родства, ни страх Божий, ни бескорыстие св. Павла. Предатель упорно стоял в своем намерении, и св. Павел, узнав об этом ожесточении от своей сестры, решился искать среди диких зверей безопасности, которой не мог найти у людей.

Однако он не уходил далеко. Может быть, он надеялся еще вернуться в общество людей, когда стихнет гроза и пройдет злоба. Но, мало-помалу привыкши к ужасам пустыни и вкусив сладости безмолвия, он понемногу удалялся вглубь страны и добрался наконец до скалы, где увидал пещеру с закрытым входом. Раскрыв вход, он нашел пальмы, листья которых скрывали дальнейшую внутренность пещеры, и тут же струился источник светлой воды, питавший ручей. Оглядевшись кругом, он сообразил, что эта местность некогда была обитаема. Поблизости пещеры виднелись жилища, кое-где были разбросаны резцы, молотки и наковальни. По всей вероятности, здесь кто-то укрывался…[14]14
  Vita patrum. Lib. I. C. II.


[Закрыть]

«Сам Господь дает мне сие место в жилище!» – воскликнул Павел.

Кто может поведать нам о подвигах св. Павла в безлюдной африканской пустыне? Кто может исчислить потоки слез, воздыхания, молитвы?.. Но необычайный дар прозрения, дивное послушание зверей, чудесно приносимая пища дают понять, что его житие в пустыне было более ангельское, чем человеческое. Освободившись от страстей и очистивши сердце, он укрылся в тайне лица Божия и, востекши на высокую степень духовного совершенства, восприял всю силу безмолвного с Богом и в Боге пребывания…

Только святая Церковь, ведущая пути святых своих, может живописать нам их подвиги.

Св. Павел – первый пустыни житель![15]15
  Песнь 1-я. Троп. 2.


[Закрыть] Подвиг его безмолвного жития – стезя небоходная, которой он положил начало[16]16
  На Господи воззвах. Стих. 1-я.


[Закрыть]. Он устремился на эту дивную стезю, потому что вперил весь ум к Божественному желанию[17]17
  На Господи воззвах. Стих. 2-я.


[Закрыть] и, к Богу оком души свое взирая, Того единого возлюбил, земная возненавидев[18]18
  Песнь 3-я. Троп. 1.


[Закрыть]. Исполнившись самоотвержения и весь предавшись Богу, он простер руки к Богу и благоугождал Ему во дни и в нощи[19]19
  Песнь 6-я. Троп. 1.


[Закрыть]. Полагая духовные восхождения в душе своей, он наконец достиг края добродетелей[20]20
  На Господи воззвах. Стих. 1-я.


[Закрыть]. Многие болезни[21]21
  Там же. Стих. 1-я.


[Закрыть] подъял в пустыне, погубляя терния страстей[22]22
  На Господи воззвах. Стих. 3-я.


[Закрыть]. Подвизаясь подвигом добрым, он пожил в пениях и пощениях, молитвах же и бдениях[23]23
  Песнь 5-я. Троп. 1


[Закрыть], плотская восстания увяждая постничеством[24]24
  Песнь 4-я. Троп. 1.


[Закрыть], пещи страстей угашая росой воздержания[25]25
  Песнь 8-я. Троп. 2.


[Закрыть], в страхе Божием себе пригвоздив[26]26
  Песнь 4-я. Троп. 1.


[Закрыть]. Огнем любви Божией терние страстей попалив[27]27
  Там же. Троп. 2.


[Закрыть], он уносился в мир дивных видений[28]28
  Песнь 3-я.


[Закрыть] и жил в Господе[29]29
  Песнь 5-я. Троп. 2.


[Закрыть]. Плодами столь великих подвигов были: мир души, утишение бури страстей, достижение небурного пристанища Христова на ветрилах крайнего постничества[30]30
  Песнь 6-я. Троп. 3.


[Закрыть], явление благодати Святого Духа, радование души, Божие веселие, к Богу дерзновение, служение ему тварей, жизнь небесная в раю… Мудрование плотское покорив духу, спасен быв от сетей вражиих, весь пламень страстей поправ постнически, преподобный радуяся вопиял: благословен еси во веки, Господи Боже отец наших… Всего себе воздержанием очистив, всеблаженный, он явился жилище Божие и Ангелов единосельник и жилище Духа – к Богу вселившись, вышним Силам собеседник был и дерзновение к Богу стяжал. Небесным хлебом питаяся, яко Илия древле враном, мысленныя Иезавели отбегл – к покрову Христову. Поревновав Иоанну, богомудрому Предтече, в пустыне постяся, с ним же сподобился получити жизнь присносущную, раем соделал пустыню, в ней же преизяществовал во всякой добродетели…[31]31
  Песнь 1-я. Троп. 3; Песнь 4-я. Троп. 2; Песнь 5-я. Троп. 1; Песнь 9-я. Троп. 3; Песнь 4-я. Троп. 3; Песнь 6-я. Троп. 2; Песнь 8-я. Троп. 3.


[Закрыть]

Так прославляет св. Церковь великого пустынножителя, но, без сомнения, в беседе с посетителем св. Антонием глубокое смирение Павла смыкало уста его, и только голос Церкви раскрывает нам тайны пустыни…

Древние гробницы в Египте

Поведав о своей жизни, св. Павел в заключение беседы сказал Антонию:

– Теперь настало время моему успению, и ты послан от Бога, чтобы покрыть мое тело землей.

Со слезами взмолился Антоний не оставлять его и взять с собою.

– Нет! – возразил Павел. – Тебе еще надобно жить для пользы братии. Ступай в свою обитель и принеси одежду, которую подарил тебе епископ Афанасий.

Антоний внимал в безмолвии. Слезы неудержимо струились из очей его. Он лобызал руки и очи Павла… Долго не мог он оторваться от созерцания дивного отшельника… Наконец с глубокой скорбью пошел в обратный путь.

– Где ты, отче, так долго был? – такими словами встретили возвратившегося Антония ученики его.

– Горе мне, грешному! – взывал старец, обливаясь слезами. – Я инок только по имени… Я видел Илию, я видел Иоанна – воистину я видел Павла в раю…

И, немедленно взяв одежду, снова отправился в путь. Весь погруженный в себя, он идет уже второй день – и вот внезапно дивное видение предстало ему… Тьмочисленные сонмы ангелов… Лики пророков… святые апостолы… и блаженный Павел… И волны света неизреченного, и райское пение, и дивные глаголы, ихже не леть[32]32
  Не леть – нельзя, невозможно.


[Закрыть] глаголати…

– Павел, зачем ты меня покинул? – воскликнул Антоний, заливаясь слезами и возрыдав. – Что же ты не дал мне последнего целования?

И он пал среди пустыни на лице свое и голову пеплом посыпал, и слышались горькие стенания…

Поднявшись с земли, Антоний спешит к знакомой пещере. Что ж это? Блаженный Павел как живой стоит на молитве, глава и руки подняты к небу. Затрепетал Антоний. Поспешно устремляется он к подвижнику, ликуя при мысли, что он жив, но, приблизившись, увидал, что то молится тело Павла, душа же его на небе… И снова слезы и рыдания…

Собравшись с духом, Антоний облачил тело подвижника и изнес его из пещеры. Безмолвная пустыня огласилась пением псалмов и погребальных песнопений…

Пустынна окрестность. Камениста и зноем иссушена земля. Как и чем ископать могилу?

Но дивный Павел сам помог Антонию и «звери на погребение собра»[33]33
  Песнь 4-я. Троп. 3.


[Закрыть]: два льва появились в пустыне и принялись рыть могилу. Со слезами, несчетно лобзая, похоронил Антоний тело подвижника, а пальмовую одежду Павла взял с собою.

Наступали светлые дни Пасхи, Пятидесятницы, и Антоний облачался… в одежду из пальмовых листьев. Эта одежда была для него дороже и светлее царской порфиры.

«Если бы Бог представил и мне на выбор, – говорит знаменитый церковный писатель, – то и я скорее избрал бы рубище Павла с его подвигами, чем порфиру царей с их царствами…»

Память блаженного Павла празднуется 15 января.

III. Святой Антоний Великий

Чудесная в мире страна – Египет. По обеим сторонам ее, с востока и запада, расстилаются страшные песчаные пустыни, лишенные всякой растительности и жизни. Вид мертвой пустыни, необозримость песчаных равнин, однообразие и глубокое царствующее там молчание производят сильное впечатление на душу. Тем более своей противоположностью этому царству смерти поражает вид цветущей долины Египта. Но и самый Египет был бы такой же песчаной пустыней, если бы его не орошала великая река Нил, потому что в тех странах никогда не бывает дождя и солнце светит круглый год с безоблачного неба, озаряя все ослепительным блеском. С ненарушимой правильностью разливается Нил ежегодно, и также правильно жизнь природы то замирает в Египте, истощаясь от засухи, то вновь возрождается после плодотворного разлития. Нигде нет такой противоположности яркого света и тени, жизни и смерти, как в Египте, нигде правильная смена явлений природы – возрождения и истощания – не говорит так ясно о тленности всего живущего и будущем обновлении. Нигде поэтому столь строго не задумывались люди о загробном существовании – и вот воздвиглись пирамиды, расстроились целые города мертвых, и всюду – гробницы, и всюду – мысль о ничтожестве и тленности земной жизни… Земная жизнь коротка, а загробная вечна – и египтяне не щадили трудов, чтобы увековечить свое посмертное существование. Но только христианская вера озарила истинным светом великую тайну, которая так глубоко занимала душу древних египтян, тайну будущей жизни, бессмертия души и последнего воздаяния. И ненужными оказались вековечные пирамиды и пышные гробницы; излишними стали все заботы о сохранении мумий[34]34
  Мумиями называются тела умерших, тщательно набальзамированные для предохранения от разложения.


[Закрыть]. Не о сохранении тленного тела – о чистоте бессмертной души, о святости жизни, по заповедям Евангелия, вот о чем необходимо было ревновать теперь для вечного блаженства, и не мудрено, что «нигде слова евангельского учения ни над кем не явили столько силы, как в Египте»[35]35
  Евсевий. Demonstat. Evang. 227..


[Закрыть].

В половине третьего столетия близ Гераклеополя, расположенного на левом берегу Нила, в селении Кома у христианских родителей родился сын Антоний[36]36
  Созомен. Hist. Eccles. Lib. I. С. 13. Гераклеополь теперь Ahnas.


[Закрыть]. Родители его были люди зажиточные[37]37
  (Vita patrum): «Arurae autem erant ei trecentae uberes, et valde optimae». Arura – квадратная мера во сто египетский локтей. (Rosweid. Onomasticon ad Vita patrum. 1014, 1015). Arura равняется трем четвертям английского акра. Акр – 889 квадратных сажен.


[Закрыть]. Они обучали своего сына чтению и письму на родном коптском наречии, но, охраняя его как зеницу ока, не желали знакомить его с греческой[38]38
  Афанасий. Vita Antonii. Здесь говорится о греческой учености. Ср.: Созомен. 1, 13. Тильемон. Mem. Eсceles. T. VII, 666.


[Закрыть] образованностью: слава светской учености не привлекала их. Чистое евангельское учение всецело было воспринято юным Антонием и овладело его душой без всяких посторонних влияний. Его отпускали из родительского крова только в храм Божий. Но юноша и сам не рвался наружу: его тихий, задумчивый характер располагал его к уединенному размышлению о глубоких истинах веры.

Благодать Божия беспрепятственно действовала в нем на созидание его, и он рано уже почувствовал сладость жизни по Богу… Пока живы были родители, Антоний спокойно отдавался своим духовным стремлениям. Но вот они скончались, когда ему минуло не более двадцати лет. Кроме обременительных хлопот по хозяйству, ему предстояло позаботиться о воспитании и устройстве малолетней сестры. На первых же порах пришлось ему увидать, как трудно служить двум господам – Богу и миру, как далеко он уже отрешился от многозаботливой мирской жизни. Чаще и чаще ему приходило на мысль оставить все и посвятить всего себя только на служение Богу. Не раз приходил ему на ум евангельский юноша, исполнивший весь закон, но не последовавший по зову Спасителя из любви к богатству, и, в противоположность ему, самоотверженная любовь апостолов, оставивших все из любви к Учителю.

Среди таких размышлений однажды он пришел в храм, и первое, что он услышал, были слова Евангелия: аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси (Мф. 19, 21)[39]39
  Vita Antonii. 2, 3.


[Закрыть].

В этих словах он услышал как бы ответ свыше на запросы своей совести и Божие благословение на исполнение тайных стремлений своей души. Вскоре он продал свои имения и разделил свое имущество бедным. Сестру свою он поручил девам, посвятившим себя на служение Богу.

Древние пирамиды в Египте

В Египте уже были отшельники. Оставив жилые места, они жили в опустелых каменных гробницах. Их примеру последовал и Антоний. Сначала он поселился недалеко от родного селения, а затем и дальше. Один крестьянин приносил ему хлеб и отбирал для продажи его рукоделия. Антоний делил свое время между молитвой и трудом. Сам Господь научил его такому образу жизни. Однажды шел он по пустыне, занятый одной мыслью – о спасении души. Вдруг видит: сидит кто-то похожий на него, сидит и работает, затем встает для молитвы и снова садится за работу. Опять молитва и опять труд… То был ангел Божий. «Вот так поступай и ты – и спасешься!» – сказал ангел[40]40
  Достопамятные сказания о подвижн. отц. 3, 1.


[Закрыть].

Вот как описывает его «жестокое житие» церковный историк Созомен: «Пищею его был только хлеб с солью, питьем вода, а временем обеда закат солнца: нередко, впрочем, дня по два и более оставался он без пищи; бодрствовал же он, можно сказать, целые ночи и в молитве встречал день… Ложился большей частью на голой земле… Лености терпеть не мог, и работа не выходила у него из рук целый день»[41]41
  Созомен. Hist. Eccles. Lib. 1. 13.


[Закрыть]. Одеждой ему служила власяница.

Святая Церковь так прославляет чудесную решимость св. Антония отречься от мира для беспрепятственного служения Богу[42]42
  Служба 17 января.


[Закрыть]:

«Преподобне отче, из младенчества прилежно обучився, орган был еси Святаго Духа!»

«Преподобне отче, глас Евангелия Господня услышав, мир оставил еси, богатство и славу в ничтоже вменив. Тем всем вопиял еси: возлюбите Бога и обрящете благодать вечную…»

«Преподобне отче Антоние, истинныя ради жизни во гробе заключился еси, никакоже бояся невидимых врагов».

«Христов глас услышав, шествовал еси вслед Того заповедей и отвергл еси попечения вся, стяжаний, имений и рабов твоих, и сестры любление, богоносе Антоние, и един в пустынях Богу беседуя чистейше, разума благодать приял еси!»

«Ревнителя Илию нравы подражая, Крестителю правыми стезями последуя, отче Ан-тоние, пустыни был еси житель, и вселенную утвердил еси молитвами твоими…»

«Душу твою связав любовию Христовою, земная возненавидев вся мудре, водворился еси, отче преподобне, в пустынях и горах…»

«Млад сый возрастом телесе, нов путь добродетели восприем, сим безбедно шествовал еси, закону новому повинуяся Спасову и живоносным повелениям Евангелия последуя…»

Начало подвижничества – послушание. «Без поверки своей жизни жизнью других никто не достигал высших степеней подвижнической жизни»[43]43
  Добротолюбие. Т. I. 3.


[Закрыть]. Удалившись от мира, Антоний посещал сперва старцев, уже прославившихся святой жизнью, и учился у них правилам подвижничества. Подобно мудрой пчеле, он отовсюду собирал себе духовный мед, слагая его в сердце свое, как в улей. Но иное дело – знакомиться с правилами подвижничества, иное – самому проходить подвижническую жизнь и бороться с искушениями. Грех в нас молчит, когда мы не обращаем на него внимания, не стремимся искоренить его. Но как только мы восстанем на него, он, по словам св. Лествичника, подымается, как тысячеглавый змей, и испускает страшные вопли, и вся бездна зла, таившаяся в человеке, возметается, как вихрь. Страшную борьбу с греховной нечистотой выдержал и св. Антоний. Враг рода человеческого ожесточенно напал на него.

Искушая человека, диавол всегда привязывается к нашим человеческим потребностям и старается раздуть их до сильной страсти. А там уже грозит и падение.

Вполне естественно, что у Антония не раз являлось в его одиночестве тоскливое чувство о прошлом, о родимом гнезде, где он мирно возрастал, о полях, на которых трудились его предки и родители. Всплывал в душе кроткий образ любимой сестры, покинутой на чужих руках. Прицепившись к этому, диавол начал искушать его.

«Смотри, какой мертвый вид в пустыне! Как жгуче дыхание раскаленного воздуха! А родные поля покрыты свежей изумрудной зеленью, точно бархатным ковром, и испещрены цветами или созревшими сочными дынями и огурцами. Тучные нивы склоняются под тяжестью колоса, обещая жатву сторицей. Как приятно было после трудового дня под тенью пальм любоваться закатом солнца неизъяснимой прелести, когда все кругом облито нежным фиолетовым светом, а далекие горы горят розоватым пурпуром! Как освежительны блестящие голубые каналы!.. Зачем покинуто все это? Разве невозможно было угодить Господу, мирно наслаждаясь Его дарами? И что тебе предстоит впереди? «Твердейшего страдальчества знойное и мразное житие», бездна лишений, беспомощная старость, безвестная кончина… И добро бы все это скоро кончилось! Но нет!.. Годы, может быть, десятки годов впереди, которым и конца не видно…»

Такие помыслы волновали душу Антония, но его непоколебимая вера в Бога вместе с мыслью о ничтожестве благ мира сего и твердая решимость всем пожертвовать для Бога превозмогли искушение. «Сия силою Христовою Антониева на диавола бысть первая победа!»[44]44
  Четьи-Минеи, 17 января.


[Закрыть]

Но враг упорен и не скоро отступает от человека. Только что потерпев поражение, он вновь начинает свои нападения.

Мысли об оставленных в мире благах перестали беспокоить душу Антония. Теперь умственный взор его обращается на себя самого. Его поражает одиночество в пустыне. Не с кем слова промолвить. В уме возникают картины счастливой семейной жизни. Разве не Сам Господь благословил супружеский союз?! Почуялись естественные движения молодых лет, и искушение созрело… Нечистые помыслы, точно вырвавшись из темницы, заполонили душу. Ни днем ни ночью не давали они покоя подвижнику. Плотские влечения разгорелись страшным пожаром. Женская краса являлась в видениях, одно обольстительнее другого. В жестокой борьбе, вырываясь как бы из плена, Антоний устремлял свои очи к созерцанию неизреченной красоты высшего духовного мира, к радостям райского блаженства, с пламенной молитвой о помощи прибегал к Богу и спешил погасить пламень страстей постом и крайним утомлением плоти[45]45
  Созомен. Hist. Eccles. Lib. 1. 13.


[Закрыть]. Наконец – самое безобразие и возмутительность вражеских обольщений породили в душе его отвращение и гнев на нечистые движения плоти, а «чувство ненависти к страстным движениям суть огненные стрелы, поражающие врага»[46]46
  Слова преосв. Феофана.


[Закрыть]. Могучим подвигом духа, с Божией помощью, искушение было побеждено – и затихло…

Так померкли для Антония красоты мира, сладости чувственные преогорчились, земные сокровища превратились в уметы[47]47
  Из слова митрополита Филарета. Уметы – здесь: отбросы.


[Закрыть].

Началось последнее и самое тонкое искушение. Можно заметить, что все нападения врага начинаются с грубейших соблазнов и восходят постепенно к тончайшим, едва уловимым. Так – сперва ожили привязанности к миру и его благам. Затем разгорелись плотские страсти. Когда то и другое теряет силу над духом, в глубине его таится еще тончайшее чувство самомнения, духовной гордости. К нему-то, как к последнему убежищу, враг и прицепляется. Самое торжество Антония над прежними искушениями дает врагу повод к новому искушению. Не возгордится ли он своим торжеством, не отнесет ли своей победы только к себе самому, к своему нравственному превосходству? «Сколько могучих подвижников низложил я плотскими соблазнами! Но вот ты один одолел меня! Все мои сети разорваны, все стрелы растрачены попусту! Я посрамлен тобою!..» Так говорил враг, раздувая чувство самомнения, но подвижник ясно усмотрел врага и воззвал из глубины души: «Господь мне помощник» (Пс. 117, 7). И дух зла исчез, как огнем палимый…[48]48
  Об искушениях св. Антония см.: Vita Antonii. S. Athanas. 39, 40.


[Закрыть]

Чистые сердцем Бога узрят. Освобождаясь от страстей, душа приобретает внутренний мир и неотразимое стремление к Богу. Это вторая степень духовного совершенства. Остается только вполне предать себя Господу, чтобы соединиться с Ним навеки[49]49
  «Решительный шаг в восхождении к Богу, самое преддверие богообщения есть совершенное предание Ему себя». (Свт. Феофан. Путь ко спасению, 380).


[Закрыть].

«За жизнь свою отдаст человек все, что есть у него, – говорил некогда древний клеветник. – Но простри руку Свою и коснись костей его и плоти его – благословит ли он Тебя?»

И сказал Господь сатане: «Вот он в руке твоей, только душу его сбереги»[50]50
  Иов. 2, 4–6.


[Закрыть].

Так Господь попускает диаволу подвергнуть человека самому страшному испытанию – поразить душу страхом смерти и конечной гибели и тем потрясти его веру. Приносивший пищу Антонию однажды нашел его «на земли лежаща аки мертва», без гласа и движения. Он поднял его и принес в селение. Очнувшись и едва дыша, Антоний произнес: «Неси меня обратно в пустыню». Это и было с его стороны выражение решительного самоотвержения и готовности на смерть для жизни в Боге… «Готовность на смерть есть всепобедное оружие: ибо чем еще можно искусить или устрашить имеющего ее? Она и считается исходным началом подвижничества»[51]51
  Добротолюбие. Т. I. 8.


[Закрыть]…

Оазис вблизи Фаюма (El Fayum)

Немного оправившись, Антоний после пятнадцатилетней жизни вблизи селения теперь пожелал полного безмолвия[52]52
  «На пути к живому богообщению стоит неминуемо безмолвие, если не всегда как известный образ подвижнического жития, то всегда как состояние, в коем внутрь собранный и углубленный дух огнем Духа Божественного возводится к серафимской чистоте и пламенению к Богу и в Боге». (Преп. Феофан. Путь ко спасению, 386).


[Закрыть]. Тридцати пяти лет от роду, в 285 году оставил он обитаемые местности, перешел Нил и углубился в пустыню близ Чермного моря. «Отложивши страх», шел он три дня по ужасной пустыне и остановился на горе Колзиме[53]53
  По древнему делению Египта, в Афродитопольском округе к востоку от Нила. См.: Иероним. Т. I. Vit. Hilar; Также: Description de l’Egypte failt pendant l’expédition de l’armée Française. Т. IV. Р. 420, 1821.


[Закрыть] среди древних развалин, где «за долготу времени и запустение» гнездилось множество «гадов и змиев и скорпиев»[54]54
  То были развалины старого военного укрепления. См. Четьи-Минеи, 17 января.


[Закрыть]. «По безжизненным скалам, – пишет русский путешественник, посетивший гору св. Антония, – достигли мы наконец монастыря. Мы спустились на несколько ступеней в глубину пещеры, иссеченной в скале, где, как сказывают, жил Антоний, и тут теперь устроена подземная церковь, имеющая около двадцати аршин квадратного пространства. Какой вид открывается с береговых скал на края страшной пропасти! Нил между двумя лентами яркой зелени лугов и пальмовых рощ извивается по неизмеримому пространству в обе стороны. С запада горизонт исчезал в необъятной пустыне Ливийских песков, а с востока от самого монастыря хребты безжизненных гор с песочными насыпями тянутся к берегам Чермного моря. Кругом монастыря мертвенность неизобразимая – здесь нет ни одного растения, ни одного источника»…[55]55
  Норов. Путешествие по Египту и Нубии. Ч.II. С. 344–349.


[Закрыть] Однако нашлась вода в колодезе, а хлеб дважды в год приносил сюда Антонию тот же поселянин, безмолвно опуская запас чрез отверстие в кровле и немедленно удаляясь[56]56
  «Обыкоша бо тамо чрез целый год предержатися хлебы нерастлены», – разумеется: вследствие чрезвычайной сухости воздуха. (Четьи-Минеи, 17 января).


[Закрыть]. «Какие нес он здесь труды и подвиги и что с ним было – никто не видел, – говорит святитель Феофан. Но судя по тому, каким он вышел из затвора, должно заключить, что это было время созидания его духа Духом Святым. Здесь то же происходило, что происходит с гусеницей, когда она завертывается в куколку. Никто не видит, что с ней делается в эту пору: она будто замерла. Но между тем всеоживляющая сила природы действует в ней, – и в свое время из куколки вылетает прекрасный разноцветный мотылек. Так и в св. Антонии. Никто не видел, что с ним; но Дух Божий ни для кого не зримо, неведомо большей частью и для самого Антония, созидал в нем нового человека по образу Создавшего его. Когда кончился термин созидания, ему повелено было выйти на служение верующим. И он вышел, облеченный разнообразными благодатными дарами Святого Духа»[57]57
  Добротолюбие. Т. I. 9.


[Закрыть].

Дивные церковные песнопения в сильных чертах изображают великий подвиг св. Антония.

«Постника Господня песнми почтим, яко умертвивша вся прилоги страстей воздержанием и твердым терпением… и посрамивша зело противоборца врага и всю сего гордыню».

«Егда во гробе тебе самого радуяся заключил еси, отче, любве ради Христовы, терпел еси крепчайше от демонов искушения, молитвою же и благодатию отгнал еси сих…»

«Лести лукавых демонов посрамив креста силою, уяснил еси славу Христову, Антоние!»

«Преобидел еси плоть и кровь, и вне мира был еси многим воздержанием…»

«Ум владыку над страстьми постнически поставив, потщался еси хуждшее покорити лучшему и плоть поработити духу…»

«Мрак прошед плоти, тьму отгнал еси демонов, Антоние!»

«Демонов луки и стрелы сокрушив благодатию Божественного Духа, и злобу и ловления их всем явленно сотворил еси… Спасова же креста действо и непобедимую явил еси силу…»

«Трисолнечным сиянием, всемудре, озаряем, злоумное, блаженне, демонов свирепство и зверей зияния и ран болезни, якоже пучину, разорил еси божественным желанием».

«Молитвами, преподобне, и мольбами приближаяся непрестанно к Богу, востекл еси к высоте предвзятей, демонских сетей избегл, богомудре…»

«Весь Богу очистился еси, Антоние, един единому всемудре единяяся добродетелию… Земли бо и земных отступив, достойне небесное обрел еси наслаждение».

«Радуйся, постников началовождь бывый и непобедимый поборник!»[58]58
  Служба 17 января.


[Закрыть]

Расскажем о последнем периоде жизни и великих подвигов св. Антония Великого. Усовершившись в безмолвии благодатью Святого Духа, Антоний вышел на служение ближним и Церкви Божией[59]59
  «Не все безмолвники оставляются Богом в безмолвии навсегда. Достигающие чрез безмолвие бесстрастия и чрез то удостаивающиеся преискреннего богообщения и боговселения изводятся оттуда на служения ищущим спасения и служат им, просвещая, руководя, чудодействуя. И Антонию Великому, как Иоанну в пустыне, глас был в его безмолвии, изведший его на труды руководства других на пути спасения, – и всем известны плоды трудов его. То же было и со многими другими. Выше сего состояния апостольского мы не знаем на земле». (Прп. Феофан. Путь ко спасению, 392).


[Закрыть]. «Возможно ли изобразить, – пишет Афанасий Великий, – с какой радостью взирали все на лицо его, цветущее, к удивлению всех, свежестью и красотой? И начали стекаться к нему в огромном множестве, лишь только он открыл к себе доступ». И он стал служить всем разнообразными благодатными дарованиями. «А каких даров у него не было? Был дар чудотворений, дар власти над бесами, над силами природы и над животными, дар прозрения мыслей, дар видения происходившего вдали, дар откровений и видений…»[60]60
  Добротолюбие. Т. I. 9.


[Закрыть]

Возможно ли исчислить всех учеников великого Антония, всех тех, которые устремились в пустыню, чтобы под руководством великого аввы достигнуть блаженства богообщения? Каменистые скаты и ущелья в горных хребтах по обеим сторонам Нильской долины, от Нила до Чермного моря и древнего Синая с одной стороны, с другой – до страшных пустынь Ливийских покрылись кельями подвижников. Ни палящий зной дневной, ни холод ночи, ни дикие звери, ни варвары-хищники – ничто не устрашало их. «На горах явились обители, – пишет Афанасий, – которые, подобно храмам Божиим, наполнились людьми, проводившими жизнь в пении псалмов, в молитвах, посте и бдении. То были люди, которые все свои надежды основали в грядущих благах вечной жизни. Исполненные самоотверженной любви, они непрестанно трудились не столько для прокормления себя, сколько для бедных. Это был как бы особый мир, блаженные обитатели которого не имели других целей, кроме правды и благочестия… Кто, взирая на них, не воскликнул бы: коль добри доми твои, Иакове, и кущи твоя, Израилю, яко дубравы осеняющия, и яко садие при реках, и яко кущи, яже водрузи Господь!» И для всех этих подвижников великий Антоний был наставником, отцом, великим образцом для подражания. Его слово было исполнено силы, проникало до глубин сердца. «Христос явил в нем врача для всего Египта, – пишет Афанасий. – Кто при Антонии не изменил своей печали на радость? Кто не отложил гнева? Кто не забыл горестей гнетущей бедности? Кто не пренебрег благами мира? Какой инок, утомленный подвигами, не ободрялся вновь благодаря его слову? Какой юноша, объятый страстями, не обратился к воздержанию?.. Он знал, кто страдает каким недугом, и для всякого у него находилось пригодное врачевство…»