Текст книги "Хищник"

Глава 2
Столкновение

Боже, она и вправду не должна здесь находиться.

Так можно было бы озаглавить ее автобиографию, при том что она постоянно оказывалась в подобных ситуациях. Если Морана однажды ее напишет, то наверняка очень многим будет интересно ее почитать. В конце концов, сколько одаренных дочерей мафиози излагали свою жизнь в печати для массового читателя? Ее автобиография могла бы даже стать бестселлером, если она доживет до того, чтобы ее написать. Однако, судя по тому, как развивались события, она сомневалась, что вообще сумеет вернуться домой целой и невредимой.

Страх тяжким грузом обосновался у нее в животе, угрожая подкосить колени, пока она на дрожащих ногах шла к заброшенному зданию. Морана, бесспорно, была гением, но, боже, какая же она при этом идиотка. Тупая идиотка вселенского масштаба. Идиотка, которая не заблокировала номер обманщика-бывшего. Идиотка, которая позволила упомянутому придурочному бывшему оставить ей сообщение. Идиотка, которая по какой-то глупой причине его прослушала.

Она сидела в своей комнате, работала за ноутбуком, пытаясь отменить катастрофические последствия своего кода, как вдруг Джексон прислал ей сообщение.

Моране до сих пор слышался его дрожащий от волнения голос, когда он в спешке шепотом выпалил те самые слова. Девушка могла почувствовать, как от его шепота по коже побежали мурашки. До сих пор могла вспомнить все сообщение от начала до конца, потому что включала его раз десять. Нет, вовсе не от тоски по утраченной любви, а из-за того, что обдумывала дальнейший план действий.

Она идиотка.

Его полный отчаяния голос запечатлелся в ее мыслях.

«Морана! Морана, прошу, ты должна меня выслушать. Мне нужна твоя помощь. Это вопрос жизни и смерти. Коды… Коды… Мне так жаль. Пожалуйста, давай встретимся на углу Хантингтон и Восьмой улицы. Там есть строительная площадка. В шесть вечера. Я буду прятаться в здании, ждать тебя. Обещаю, что все тебе объясню, только приходи одна. Пожалуйста. Клянусь, они меня убьют. Пожалуйста, умоляю тебя. Коды…»

На этом сообщение обрывалось.

Морана целый час сидела, уставившись в телефон и обдумывая возможные варианты. Варианты, вообще-то, были весьма просты.

Вариант первый: это ловушка.

Вариант второй: это не ловушка.

Просты, но совершенно противоречивы. Конечно, Джексон был настоящим мерзавцем. И вполне возможно, что ему заплатили за звонок, как заплатили и за то, чтобы он шпионил за ней. Парень неделями притворялся, будто испытывал к ней теплые чувства. Тогда как расценивать этот совершенный в панике звонок продолжительностью в несколько секунд? Джексон уже обманул ее однажды. Но пытался ли он одурачить ее снова? Вероятно, это все-таки ловушка?

Подобная мысль казалась правильной. Кто мог устроить ей ловушку? Клан? Она побывала в их логове только на прошлой неделе. Вошла в логово льва, столкнулась лицом к лицу со скандально известным Хищником и ушла оттуда невредимой. Морана знала, что они совершенно не хотели развязывать мафиозную войну, иначе Тристан Кейн раскрыл бы той ночью ее выходку. Но он этого не сделал. Он отпустил ее. Поэтому им не было никакого смысла устраивать ей ловушку.

Но если это не Клан, то кому понадобилось, чтобы Джексон в голосовом сообщении изображал отчаяние? Действительно ли это ловушка? Возможно ли, что она просто слишком осторожничает? Правда ли он так напуган или просто притворяется?

К сожалению, Моране была недоступна роскошь не рисковать. Ведь если у него и впрямь от страха тряслись поджилки и он в самом деле знал что-то о кодах, то она должна с ним встретиться. Выслушать его. Ей следует вернуть коды во что бы то ни стало.

Впрочем, когда она использовала такой подход в последний раз, все прошло не очень хорошо.

Морана была до сих пор ошарашена тем, что оказалась в его власти. Во власти того самого Тристана Кейна. Человека, печально известного своей безжалостностью. Он прижал Морану к стене, приставив ее же ножи ей к горлу. А потом просто отпустил. Более того, указал путь к свободе, к ее так и не раскрытому побегу из чудовищного дома Марони прямо посреди вечеринки.

Она помнила, какое неверие переполняло ее на обратном пути в отель. Неверие от собственного мужества. Неверие от провальной попытки. Неверие от того, как близко она подобралась. А еще из-за него.

Встреча, пускай и мимолетная, была наполнена чем-то, отчего Тенебра оставила в ней свой след. Прошла уже неделя с тех пор, как она вернулась домой, неделя с того дня, когда вторглась во владения Марони, неделя с того дня, когда ей не удалось вернуть флешку. Неделя, на протяжении которой Морана скрывала от отца правду. Если он узнает – когда он узнает, – ей придется чертовски дорого за это заплатить…

Прогнав посторонние мысли, Морана расправила плечи и почувствовала успокаивающую прохладу металла на поясе, куда она сунула маленькую беретту и прикрыла ее простым желтым топом. Больше она не взяла с собой ничего, кроме ключей от красного «мустанга» с откидным верхом, оставив руки свободными и убрав телефон в карман просторных черных брюк.

После прошедшей недели она покрасила некогда белокурые волосы в каштановый цвет в попытке избавиться от мрачных воспоминаний о встрече. Морана часто это делала – меняла цвет волос. При том, сколь многое в своей жизни она, по всей видимости, не могла контролировать, ей нравилось распоряжаться всем, что касалось ее внешности. Новые темные локоны были собраны в высокий хвост, а на переносице красовались очки. Она даже надела балетки на случай, если придется бежать.

Сказала отцу, что поедет в город за покупками, и ушла, пока его головорезы не успели ее нагнать. В прошлом она уже не раз проворачивала подобное и отделывалась лишь отцовским укоризненным взглядом.

Для него вопрос состоял не столько в ее безопасности, сколько в его неусыпном контроле. Контроле над своими людьми, над передвижениями дочери, над козырными картами врага. Они оба уже давно бросили делать вид, будто не знают, в чем правда. А Морана уже давно перестала испытывать разочарование. Оно затерялось где-то между бесстрашием и безрассудством.

Приезд сюда был поступком как раз из этой области.

Ступив на строительную площадку за коваными железными воротами, отделявшими единственное недостроенное здание от заброшенной улицы, Морана огляделась и оценила обстановку. Солнце клонилось к горизонту, готовое скрыться за ним в любой момент, и в его последних лучах окрестные здания отбрасывали на землю длинные жуткие тени. Небо неспешно меняло цвет с фиолетового на холодный серый, пока луна ждала своего часа.

Морана чувствовала, как прохладный ветер обдувает кожу, отчего по ее голым рукам прошла дрожь, а мурашки побежали по коже, словно крошечные солдатики, готовящиеся к битве. Но по-настоящему ее перепугало нечто другое.

Орлы. Десятки орлов. Они кружили над зданием снова и снова, взывая друг к другу, а какофония их голосов утопала в шуме хлопающих против ветра крыльев.

Смеркалось, а они все кружили над высоткой, кое-что сообщая Моране об этой постройке. Это была не простая строительная площадка. Где-то на территории лежал труп. Она подняла голову и посмотрела на птиц: судя по их количеству, не один.

Не стоит ей здесь находиться.

Подавив внезапную волну тревоги, Морана посмотрела на часы.

Шесть вечера. Пора.

Где Джексона черти носят?

Внезапное жужжание телефона в кармане напугало ее. Выдохнув, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, она спешно достала его и посмотрела на номер. Джексон. Приняла вызов и поднесла телефон к уху.

– Морана? – Она услышала знакомый голос Джексона, шепчущий в трубку, и нахмурилась. Почему он говорил шепотом?

– Где ты? – тихо спросила она, оглядываясь вокруг в поисках чего-то необычного.

Вернее, чего-то необычного, за вычетом этих проклятых орлов.

– Ты пришла одна? – уточнил Джексон.

Морана нахмурилась. Этот вопрос ее насторожил.

– Да. Теперь ты расскажешь мне, что происходит?

Она увидела, как он высунул голову из-за двери здания. Поманил ее взмахом руки.

– Давай заходи быстрее, – услышала она в трубке.

Морана окинула взглядом недостроенное здание, тянущееся к небу, словно полуразрушенное чудовище, окруженное птицами смерти. Она бы смеялась до колик в животе над тем, насколько банальной и избитой оказалась эта картина, если бы наблюдала ее в фильме. Но сейчас девушке меньше всего хотелось смеяться. Все это превращалось в какую-то жуткую хрень. И что-то здесь явно было не так.

– Я не сдвинусь с места, пока ты не скажешь, в чем дело, – твердо заявила Морана, стоя снаружи здания, и увидела, как Джексон снова выглянул из-за двери.

– Черт подери, Морана! – Парень впервые громко выругался, и в его голосе послышалось волнение. – Она не хочет заходить!

Морана замерла, заметив, как Джексон кричит кому-то позади себя, и ее нутро сковало оттого, что он, совершенно очевидно, предал ее во второй раз. Чертов ублюдок! Он заманил ее в ловушку.

Не мешкая больше ни секунды, Морана припала к земле за горой щебня и достала из-за пояса пистолет. Наведя его и выпрямив руки, она приготовилась прицелиться и выстрелить в любой момент. Сердце громко заколотилось в груди, а дыхание стало тяжелым, когда адреналин выплеснулся в кровь. Все, кроме звука ее собственного дыхания, затихло. За исключением орлов. Они не смолкали, носясь по небу прямо у нее над головой и кружа над зданием, от которого так и разило смертью.

Ей нужно вернуться к своей машине.

Глянув на ворота, Морана прикинула расстояние между ними и горой щебня и поняла, что это несколько десятков метров. Проклятье. Ей ни за что не удастся пробежать такое расстояние по открытому пространству и не схлопотать пулю, если кто-то уже взял ее на прицел.

Думай. Ей нужно подумать.

– Морана!

Она пригнулась, услышав, как Джексон выкрикнул ее имя, судя по голосу, откуда-то со стороны здания.

– Мы тебя не тронем! Мы просто хотим поговорить! – Ага, тогда она папа римский.

Морана стиснула зубы, когда ее захлестнули гнев и желание врезать ему по зубам так сильно, чтобы хлынула кровь. Ох, с какой радостью она бы ему врезала.

– Я знаю, что ты любишь играть в игры, детка, но это не игра!

Морана ненавидела, терпеть не могла, когда он называл ее деткой. Из-за этого она чувствовала себя одной из тех шлюх, что окружали мужчин в их мире. Надо было его вырубить.

– Послушай, я знаю, – продолжал Джексон, а его голос звучал все ближе к месту ее укрытия. – Знаю, ты ненавидишь меня за то, что я забрал коды, но это все из-за денег, детка. Ты мне правда нравилась. Мы можем помочь тебе, если ты поможешь нам.

Ублюдок что, под чем-то?

Она крепче сжала пистолет.

Раздался выстрел. Орлы всполошились.

Морана вздрогнула от шума, затем запрокинула голову и, увидев, как птицы, обезумев, беспорядочно летают по небу, ощутила, что ее сердце бьется в унисон со взмахами их крыльев. Она ждала, когда Джексон заговорит снова, но он молчал. Страх сковал ее сильнее.

– Блондинкой ты мне больше нравишься.

У нее перехватило дыхание, когда она услышала раздавшийся позади нее голос. Тот, который она целую неделю не могла выбросить из головы. Голос, который, подобно ласке любовника, нашептывал ей на ухо способы убийства. Голос крепкого виски и греха.

Морана подняла взгляд и встретилась со стволом глока, нацеленного прямо ей в голову. Девушка неспешно оглядела уверенные, крепкие пальцы, мускулистые предплечья под закатанными рукавами черной рубашки, плечи, которые, как она знала, были достаточно сильными, чтобы накрепко прижать ее к стене, покрытую щетиной квадратную челюсть и наконец остановилась на его глазах. Его голубых, голубых глазах. Голубых, напрочь лишенных эмоций глазах.

То было лишь сиюминутное наблюдение, миг женского восхищения, после чего она вновь напомнила себе, кто он такой.

И тут же вскинула руку, наведя пистолет прямо ему в сердце в безмолвном противостоянии, пока мужчина целился ей в голову.

Морана встала, не отводя от него взгляда и не позволяя руке дрогнуть, и склонила голову набок.

– А ты мне больше нравишься мертвым.

Его лицо сохраняло невозмутимое выражение, глаза слегка прищурились. Несколько минут они простояли молча, направив друг на друга пистолеты, и Морана поняла, что в этом не было никакого смысла. В одном она не сомневалась: он ее не убьет. На прошлой неделе у него имелось предостаточно возможностей, но он этого не сделал. Не сделает и сейчас.

– Мы оба знаем, что ты не станешь в меня стрелять, так что, может, уберем оружие? – непринужденно предложила она, даже не моргнув, чтобы тем самым не дать ему шанса что-то предпринять.

Его губы изогнулись в улыбке, но она не коснулась его глаз. Мужчина поднял руку и отвел ее назад в знак отступления, и Морана опустила пистолет, не выпуская его из виду. Едва она это сделала, он подошел к ней вплотную и прижал пистолет ей к груди, отчего их лица оказались в считанных сантиметрах друг от друга. Запах мужского пота и одеколона наполнил окружающий воздух, каждая голубая крапинка у него в глазах каким-то образом выделялась даже в темноте, опустившейся вокруг них.

Тристан Кейн медленно наклонился и тихо заговорил, не сводя с нее жесткого взгляда, а от его слов у Мораны перехватило дыхание.

– На твоем теле есть места, которые мне хорошо знакомы, – произнес он, свободной рукой обхватив ее затылок в крепкой, почти угрожающей хватке; его пистолет оставался прямо над ее колотящимся сердцем. – Места, о которых не знаешь ты сама. Места, в которые я могу выстрелить и причинить тебе боль, но ты не умрешь.

Он наклонился еще ближе, его шепот едва ощутимо скользил по ее коже, и Морана вытянула шею, чтобы встретиться с ним взглядом. Он возвышался над ней, держа ладонью за затылок и не сводя с девушки глаз.

– Смерть не основное блюдо, милая. Это десерт.

Его взгляд стал еще более суровым, голос – холодным, а пальцы сжали ее шею в знак предостережения.

– Никогда не совершай ошибку, думая, будто знаешь меня. Она может оказаться для тебя последней.

Сердце билось в ее груди, словно дикое животное, спасающееся бегством. Пускай грудь и распирало от чувства, на которое ей совсем не хотелось обращать внимание, Морана стиснула зубы от его неприкрытой дерзости и явного высокомерия. Почему все окружающие ее мужчины вели себя как номинанты на премию «Ублюдок года»?

Выпрямив спину, Морана не сдержалась, выставила руку и обхватила его ногой вокруг колена, позволив навыкам классической самообороны на миг возобладать над ее чувствами. Она дернула ногой на себя, в тот же момент толкнула его рукой и повалила на твердую землю, с торжеством отметив удивление, отразившееся у него на лице. В мгновение ока Тристан Кейн снова вскочил на ноги одним ловким движением, которое вызвало бы у нее восхищение, будь на его месте кто-то другой. Но она еще не закончила.

На сей раз Морана сама подошла к нему вплотную и коснулась пальцем твердых мышц его груди под черной рубашкой с расстегнутым воротом. Запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и, ткнув его в грудь, произнесла еще более холодным голосом:

– Никогда не совершай ошибку, думая, что напугал меня. Она точно станет для тебя последней.

Тристан Кейн стиснул челюсти, пристально глядя на нее. Воздух между ними до того сгустился от напряжения, что казалось, его можно было резать ножом. От мужчины по-прежнему веяло равнодушием. Морана почувствовала, как огонь разливается по ее венам и вздымается грудь.

Напряженный момент прервал еще один голос:

– Должен признать, редко встретишь человека, тем более женщину, который не боится Тристана.

Морана повернулась на месте и увидела Данте Марони, стоящего в паре метров от нее. Его огромная фигура, облаченная в костюм, смотрелась на этой стройке совершенно неуместно и больше подходила к вечеринке, где она видела его на прошлой неделе. Зачесанные назад и безупречно уложенные темные волосы открывали высокие скулы, которые заставили бы моделей по всему миру рыдать от зависти. Его лицо было гладко выбрито, а на указательном пальце правой руки и среднем пальце левой красовались два больших серебряных кольца. За мягкой улыбкой, которой Морана ни капли не верила, она разглядела в бронзовом цвете его кожи итальянское наследие и не могла отрицать, что Данте Марони был очень красивым мужчиной.

Он выступил вперед и с непринужденной улыбкой, на что (Морана бы даже поспорила на свой диплом) наверняка ежемесячно тратились немалые деньги, протянул ей руку.

– Данте Марони, – представился он мягким вежливым голосом, с приветливым видом взял руку Мораны своей большой гладкой ладонью и пожал ее. – Рад нашему знакомству, мисс Виталио. Правда, я бы предпочел, чтобы оно состоялось при иных обстоятельствах.

– А я бы предпочла, чтобы оно и вовсе не состоялось, – огрызнулась Морана, не сдержавшись.

Кровь кипела от многолетней ненависти и мысли о том, что, возможно, у этого человека оказалась нужная ей флешка и сила, способная ее уничтожить. И что, возможно, он застрелил Джексона. Она была почти уверена, что Джексон мертв.

Данте Марони сверкнул еще одной улыбкой, не переставая изучать девушку темными глазами.

– Бесстрашная, как я и сказал. Это может быть опасно.

Моране стоило бы уже сделать на лбу татуировку с этими словами. Вероятно, тогда она наконец-то обратит на них внимание.

Теряя терпение, она огляделась вокруг и не заметила поблизости ни одной живой души. Ладно. Значит, она находится на заброшенной стройке вместе с двумя авторитетными, очень авторитетными мужчинами из мафиозной семьи, которые к тому же являлись врагами ее семьи и по какой-то причине заманили ее сюда. В не самое безопасное место, но они ее не убили. Пока. Стоит принять это во внимание, верно?

– Зачем я здесь, мистер Марони? – спросила она, раздражаясь и желая разобраться в происходящем. – И где Джексон?

– Просто Данте, пожалуйста, – поправил он и снова улыбнулся.

Тристан Кейн вышел из-за ее спины и встал рядом со своим братом по крови, скрестив крепкие руки на мускулистой груди. На его лице не было ни тени улыбки. Из-под края рукавов выглядывала татуировка.

Морана посмотрела на двух властных, безжалостных мужчин и увидела явное различие между ними. Она не могла точно определить, в чем оно заключалось, разве что от мистера Кейна исходила какая-то напряженность, которой второй мужчина не обладал. Напряженность, с которой он наблюдал за ней, напряженность в красивом лице, напрочь лишенном эмоций.

Морана вырвалась из этого плена и снова посмотрела на Данте. Она ощущала, как упомянутое напряжение обжигает кожу там, где ее касался взгляд Тристана Кейна. По сравнению с ним взгляд Данте казался непримечательным.

Она сосредоточилась и стиснула зубы.

– Данте.

Мужчина вздохнул, не отпуская ее руку.

– Джексон мертв.

У Мораны внутри что-то екнуло, но на этом все. Непонятно, что это говорило о ней как о человеке. Она хотела бы испытать сожаление. Но по какой-то причине совсем его не чувствовала.

Девушка лишь кивнула, не вымолвив ни слова, даже не зная, что сказать, не демонстрируя при этом безразличие к смерти бывшего парня.

Данте кивнул, сжимая ее руку, а мистер Кейн тем временем молча стоял рядом и просто наблюдал за ними, словно ястреб.

– Нам нужно было встретиться с тобой, не поднимая тревоги, – объяснил Данте. – И единственный способ сделать это – попросить Джексона привести тебя сюда.

– Зачем вам понадобилось со мной встречаться? – спросила Морана, усердно стараясь не смотреть на второго молчаливого мужчину.

Данте замешкался на мгновение, и впервые с того момента, как появился его брат по крови, мистер Кейн заговорил своим грубым, низким голосом:

– Из-за кодов.

Сердце Мораны замерло, и она посмотрела на него, вскинув брови.

– Объясни, – потребовала она.

Тристан Кейн спокойно глядел на нее в ответ, во всяком случае, настолько спокойно, насколько это было возможно, учитывая, что его взгляд беспрестанно пронзал ее насквозь.

– У тебя сложилось впечатление, будто флешка с кодами у меня, – заключил он.

Морана нахмурилась.

– Я знаю, что она у тебя.

– С чего ты взяла? – спросил Данте, вынуждая ее повернуться к нему.

С мгновение Морана смотрела на двух мужчин, в замешательстве хлопая глазами, а потом произнесла, обращаясь к обоим:

– Когда Джексон украл у меня коды, – начала она, переводя взгляд с одного на другого, – я отследила все его телефонные разговоры и передвижения с момента нашей встречи. Они вывели на тебя, – закончила она, указывая на второго мужчину.

На миг наступило молчание, а потом Данте заговорил снова:

– И ты решила, что Тристан нанял Джексона, чтобы следить за тобой?

Морана неуверенно кивнула.

– У меня не имелось причин думать иначе.

– Кроме той, что я даже не знал о твоем существовании, – сухо заметил Тристан Кейн.

Лжец. Она устремила взгляд к нему и прищурилась, вспомнив, как он узнал ее по имени. О, ему было прекрасно известно о ее существовании. Но по какой-то причине он лгал.

Его взгляд открыто бросал ей вызов подловить его на лжи, осмелиться и упомянуть о том, что она без приглашения вторглась во владения Марони, в ту спальню, и какое-то время оставалась с ним наедине.

Морана снова повернулась к Данте, сжав руки в кулаки и стиснув челюсти.

– Ты утверждаешь, что не нанимал Джексона?

Данте кивнул с серьезным выражением лица.

– Мы даже не знали, что эти коды существуют. Они обладают огромной силой, и, если попадут не в те руки, обеим нашим семьям придет конец. Поэтому мы вылетели на запад, в твой город. Нам было важно встретиться с тобой.

– И как вы о них узнали?

Данте указал на стоящего рядом мужчину.

– Тристан рассказал мне о них после того, как ты позвонила ему на прошлой неделе и потребовала их вернуть. Мы сочли, что в таких обстоятельствах должны нанести тебе визит.

Она ему позвонила? Морана посмотрела на Тристана Кейна, пытаясь понять, почему он скрывал правду от своего брата. Но ничего не увидела.

Морана усмехнулась, глядя на обоих мужчин.

– И вы правда ожидаете, что я вам поверю? После того, как вы убили Джексона?

– Тебя-то мы не убили, – тихо произнес Тристан Кейн, глядя на нее напряженным, опасным взглядом, от которого у нее по спине побежали мурашки.

Она пыталась думать о нем просто как о Тристане, но не могла. Для нее он не был Тристаном, он был Тристаном Кейном, и мозг стал зацикливаться на этом имени.

Морана выпрямила спину.

– Пока. С чего мне знать, что не убьете сейчас?

– С того, что мы не намерены развязывать войну, – Данте наконец отпустил ее руку и покачал головой. – Хоть наши семьи и ненавидят друг друга, факт остается фактом: мы не можем позволить себе начать войну, при том что назревает внешняя угроза. Джексона убили, чтобы заставить его замолчать. У него в самом деле сложилось впечатление, будто он ведет дела с Тристаном. А твоя смерть, напротив, спровоцирует ненужный конфликт.

В его доводах имелся смысл. Но Морана ни капли им не доверяла. Ее глаза вновь встретились с наблюдавшими за ней голубыми глазами.

– Значит, ты утверждаешь, что кто-то не поленился основательно тебя подставить, вплоть до того, что нанял Джексона, зная, что я выйду на след?

Данте пожал широкими плечами, не сводя с нее глаз.

– Я ничего не утверждаю.

Куда же делись его красноречивые разговоры об убийствах и необходимости все сделать по-тихому? Разъяренная, Морана скрестила руки на груди и заметила, как глаза Данте вспыхнули в ответ. Тристан Кейн ни на миг не отводил от нее взгляда.

Морана по привычке поправила очки на переносице.

– И что теперь? Вы хотите, чтобы мы объединились или вроде того?

– Вроде того, – последовал его очень содержательный ответ.

Звонок телефона нарушил внезапно воцарившуюся тишину, заставив Морану подскочить на месте. Данте достал мобильник, обменялся взглядом с молчаливым Тристаном Кейном и, извинившись, ушел обратно. Как только он повернул за угол, Морана, не удостоив вниманием стоящего рядом с ней мужчину, направилась к воротам, возле которых была припаркована ее машина.

– Тебе правда не стоит уходить, не выслушав нашу сторону, – заметил он, когда она подошла к воротам.

– Не стану, даже если заплатишь мне миллион баксов, – ответила Морана, не сбавляя шага, все ее тело гудело от напряжения.

Девушка уже почти дошла до машины, когда внезапно, безо всякого предупреждения, оказалась прижата к капоту. Мир вокруг накренился, и перед глазами возникло ночное небо, а вместе с ним и лицо Тристана Кейна. Он схватил рукой обе ее руки, подняв их над головой, а вторую прижал к ее животу, не давая сдвинуться с места.

Она дернулась. Он не шелохнулся.

Она заерзала. Он не шелохнулся.

Она стала вырываться. Он не шелохнулся.

Пытаясь высвободить руки из оков на запястьях, Морана извивалась на капоте собственной машины, дрыгала ногами и старалась укусить его за руки, но он молча и неподвижно навис над ней, плотно стиснув челюсти.

– Я хочу прикасаться к тебе не больше, чем ты хочешь, чтобы прикасались к тебе, – грубо процедил Тристан Кейн, овевая ее лицо дыханием и напряженно глядя на нее.

– Да ладно, – съязвила Морана, закатив глаза. – За те два раза, что мы встречались, я так и вижу, как тебе тошно ко мне прикасаться. Прижать меня к плоской поверхности – это прямо-таки отвратительно.

Его глаза вспыхнули, губы искривились в оскале, привлекая внимание к шраму прямо в уголке на нижней губе.

– У тебя нет ничего общего с женщинами, которых мне нравится прижимать. И к ним я уж точно не испытываю ненависти.

– Ко мне ты ненависти тоже не испытываешь, – заметила Морана.

– Нет, – он покачал головой. Его взгляд с каждой секундой становился все жестче, наполняясь решимостью, и он тяжело вздохнул: – Тебя я презираю.

Морана удивленно моргнула, услышав ненависть в его голосе, и нахмурила брови. Она знала, что они были не в восторге друг от друга, но не заслуживала такой ненависти с его стороны. Он ведь даже не знал ее.

– За что? – озвучила она вопрос, засевший в голове.

Тристан Кейн не ответил и наклонился ближе, а от его ледяных глаз по всему ее телу побежали мурашки, хотя руки оставались скованными над головой. Он заговорил низким, волевым голосом:

– Я не убиваю тебя только потому, что не хочу развязывать эту чертову войну. – Его тон заставил ее вздрогнуть. От взгляда мужчины сводило желудок. – Но то, что я не могу причинить тебе вред, не значит, что я не стану этого делать.

Морана посмотрела на него, потрясенная силой его ненависти.

– Ты меня даже не знаешь!

Он молчал долгое мгновение, опуская руку, лежащую у нее на животе, все ниже, и сердце Мораны забилось чаще, когда ее охватила паника. Она стала сопротивляться, и его рука замерла чуть ниже пупка в жесте любовника, а не врага. Тристан Кейн пристально смотрел ей в глаза.

– У меня есть свои люди. Территория, которая принадлежит мне. Никогда в нее не вторгайся, – прошептал он ей в кожу, пригвоздив взглядом и с явной угрозой опустив руку ниже к бедру, отчего у Мораны подскочил пульс. – Помни об этом.

Какая наглость! От возмущения Морана принялась вырываться сильнее, дергая ногами.

– Ублюдок!

Он наклонился ближе, почти касаясь губами ее уха.

– Дикая кошечка.

Раздавшийся неподалеку звук шагов вынудил его отступить. Морана выпрямилась, а на лице Тристана Кейна снова застыла безучастная маска, будто он не наваливался на нее с угрозами и вовсе не был гнусным человеком. Морана встала на дрожащих ногах, ее грудь тяжело вздымалась, а глаза метали в него молнии. Она сжала руки в кулаки, а все ее тело тряслось от едва сдерживаемой ярости.

Данте вышел к ним и, оглядев ее с ног до головы, нахмурился.

– С тобой все в порядке?

Морана почувствовала, как задрожала челюсть, а сердце даже близко не успокоилось. Желание достать пистолет и пристрелить его было настолько сильным, что у нее чуть не подкосились колени. Тряхнув головой, она подняла подбородок повыше, выпрямила спину и сердито посмотрела прямо на него.

– Мне плевать, даже если вы оба захлебнетесь в крови.

Морана открыла дверь машины и посмотрела в глаза мужчины, который в мгновение ока довел ее до такого безумного состояния.

– Держись от меня подальше, черт подери.

Она увидела, как что-то промелькнуло в его глазах, но не отразилось на лице: то, что он успел скрыть, пока она не рассмотрела. Морана отвернулась, села в машину и задом выехала на улицу. Она ни разу не глянула в зеркало заднего вида. Ни разу не позволила себе сосредоточиться на чем-то, кроме руля, который крепко сжимала руками. Ни разу не позволила себе ощутить ничего, кроме стука крови в ушах.

Всему свое время. Настанет и ее час.

Возможно, не завтра. Возможно, и не послезавтра. Но в следующий за ним день. Или в тот, что будет за ним.

Однажды, когда-нибудь – поклялась Морана со всей яростью, пульсирующей в теле, от которой она сотрясалась, пока не перестала чувствовать пальцы оттого, что так крепко вцепилась в руль. С яростью, от которой ее тело пылало как никогда прежде, с яростью, что со стоном искала выхода.

Она поклялась, что однажды убьет Тристана Кейна.