Текст книги "Русский богатырь и лесное воинство"

Глава пятая

– Куда ты меня ведешь, Светка? – заплетающимся языком вопрошал пьяный Ковальчук у девушки.

Под пристальными взглядами секьюрити они прошли через раздвижные стеклянные двери офисного центра, и Света нажала на кнопку лифта.

– Свет, а Свет, – продолжал гундосить Саша, – может я это, домой пойду, а? А то здесь приличное место, а я как свинья… Ведь это ты меня напоила и привела сюда позорить… И тебе не стыдно с таким как я возиться?

– Стыдно, конечно, – вздохнула Света, – но что поделаешь, если по-другому с тобой и поговорить нельзя…

Лифт звякнул и открылся перед необычными посетителями.

– Вот и я говорю, что стыдно, – упирался Саша, – я пойду домой, решено!

– Ты говорил, что я тебе нравлюсь? – загадочно улыбнулась Света и взглянула Ковальчуку в глаза томным взглядом.

– Ну… говорил, – подумав, ответил Саша.

– Ты говорил, что я больше чем нравлюсь, – продолжала атаку Света, – возможно, ты даже в меня влюблен, не так ли?

– Н-нуу…

– И еще ты мне обещал луну с неба сегодня достать, – давила девушка, – и сделать все, что я захочу. Ты не отвечаешь за свои слова?

Света разочарованно вздохнула и отвернулась.

– Л-ладно, пошли, где там твоя луна или что ты еще там задумала… – сдался нетрезвый Ковальчук, – почему бабы думают, что могут командовать мною? – пробурчал он вполголоса, следуя за Светой в лифт.

Девушка очаровательно улыбнулась и нажала на 13 этаж…

– И что ты предлагаешь мне делать с ним? – Олефина Валерьевна строго посмотрела на Свету, когда они с Сашей ввалились в ее кабинет – напоить его и я могла бы! Ты русалка, в конце концов, или кто? Его очаровать надо было, чтобы он добровольно согласился стать богатырем. А кому нужен накаченный пивом тинейджер?

Света скептически скривилась и развалилась в черном кожаном кресле напротив:

– Вы требуете от меня невозможного… – попыталась объяснить она.

– Невозможного?! – возмутилась Олефина Валерьевна, – значит, Анной для Генриха I ты могла стать. Если бы тогда мы французскому королю оставили настоящую сварливую и чахоточную Анну, неизвестно, что было бы с Русью. Для развлечения ты, помнится, даже Жанной ДАрк была, не так ли?

– Это не то… – простонала Света

– Что не то? – не унималась Олефина Валерьевна, – тогда Русь нуждалась в нашей помощи, а сейчас весь мир нуждается, а ты мне потенциальных богатырей спаивать вознамерилась?!

– Вот именно потому, что он настоящий богатырь, а не потенциальный, я и не могу его очаровать, – наконец взорвалась Света, – Яга, ты, что на свет вчера только родилась? Всех тех, кого мы пытались сделать богатырями со времен Ильи Муромца, не были богатырями, поэтому и приходилось нам в самый последний момент самим расхлебывать кашу, наваренную людьми. А этот тинэйджер, как ты его назвала, самородок – богатырь русский. Единственный за последние полторы тысячи лет, может быть. Итак, скажи спасибо, что мне удалось притащить его сюда. Зануда страшный. Еще уговорить его попробуй – ничем он не интересуется, ничего ему не надо.

– Ладно, ладно, – примирительно ответила Олефина Валерьевна, – ты, наверное, права, хотя можешь и ошибиться. Я только в этом смысле…

– Слишком долго ты среди людей живешь, – обиженно буркнула Света, насупив брови, – того и гляди оскотинишься…

– В любом случае, разговаривать с ним надо только с трезвым, – словно не расслышав последней реплики Светы, продолжала вслух рассуждать Олефина Валерьевна, – а то, что он непутевый, так это ничего. Вспомни-ка Илюху-то нашего – валенок валенком, а Русь-матушку в кулаке держал!

– М-может, мне кто-нибудь объяснит, зачем я здесь? – раздраженным голосом спросил едва стоящий на ногах Ковальчук.

– Садитесь, молодой человек, – невозмутимо обратилась Олефина Валерьевна к Саше, – очень хорошо, что вы… э-э-э вас привели сюда. У нас к вам есть дело.

– Да-да, – закивал головой Саша и заулыбался, – Света рассказывала мне сказки о драконах, русалках и вредных, настырных бабах ёгах. Вы тоже мне будете сказками кормить?

Олефина Валерьевна метнула грозный взгляд на Свету, но ничего не сказала.

– Все намного серьезнее, чем кажется на первый взгляд, – обратилась она к Саше, – те существа, о которых вы знаете по сказкам, действительно существуют и живут среди людей…

– М-да-а, – протянул Ковальчук, – вы правы: все намного серьезнее, и не мешало бы сюда позвать санитаров из психушки. Короче, я пошел. У меня есть дела поважнее, чем ваши сказки. Вы уж не обессудьте.

– Сядь, – громыхнула Олефина Валерьевна.

Ковальчук от неожиданности вздрогнул, не удержал равновесие и упал на стул, чуть не свалившись вместе с ним на пол.

– Смотри и слушай…

Ковальчук вдруг почувствовал, что веки отяжелели, и его непреодолимо клонит в сон. Он попробовал сопротивляться, но все попытки оказались тщетными. Несколько раз он пытался вставать, но тотчас словно тонна кирпича наваливалось на его грудь и он обессиленный падал назад на стул.

«Что за наваждение?! – спрашивал себя Саша, – неужели я так сильно нахлебался пива? Светка, змея подколодная, споила. Ну, ничего, встретимся завтра в универе. Я ей устрою трепку…»

Сознанине Ковальчука помутилось, и он погрузился в белесый саван тумана, клубившегося вокруг него. Саша не чувствовал своего тела, он просто парил среди облаков, овеваемый теплым встречным ветром. Туман впереди стал закручиваться, превращаясь в извилистый широкий тоннель. Сашу стало затягивать в образовавшийся в облаках проход. Ковальчук чувствовал, что с каждой секундой летит все быстрее и быстрее, дышать становилось труднее, встречный ветер оглушал и срывал одежду с тела.

«Я падаю и через несколько секунд разобьюсь!..» – в отчаянии подумал Саша и закрыл глаза, ожидая страшного удара. Но удара не последовало. Через несколько минут бешенной гонки, Ковальчук почувствовал, что неожиданно легко приземлился на что-то мягкое.

«Наверное, так после смерти чувствуют себя люди, упавшие на асфальт с большой высоты», – с облегчением подумал Саша и открыл глаза. На него смотрело небо. Грустно и участливо. Когда Саша взглянул на него, то заметил, что оно залилось краской. То ли от смущения, то ли от того, что близился закат. Поднявшись, Ковальчук обнаружил себя на стоге сена, одиноко стоявшего посреди бескрайнего поля. Вокруг, насколько мог охватить глаз, колосилось разнотравье, по бескрайним просторам разгуливал ветер. Звенели цикады, пели кузнечики, пахло сеном и свежей травой. Саша спрыгнул со стога и, отряхнувшись, огляделся. Никого. Но голос внутри говорил обратное. Ковальчук чувствовал присутствие того, кого пока еще не видел. Может, это небо, смотревшее теперь на него тусклыми зрачками прибивающихся сквозь пелену вечерних сумерек звезд? Может в траве кто-то прячется? Или в стоге? Кто собрал его здесь, кто придет за этим сеном?

Вдруг Саша вздрогнул. В шагах сорока от него он заметил нечто, чего раньше не увидел. Подойдя ближе, Ковальчук разглядел каменную бабу с огромным овальным лицом с выпученными круглыми глазами, руки у бабы были молитвенно сложены на пышной груди.

В нескольких шагах от этой бабы Саша заметил еще одну, но подходить не стал. Эти каменные изваяния одиноко стоящие среди поля вселяли в него какой-то мистический ужас. Ковальчук поспешил отойти от идолов и увидел возле стога человека, пристально на него смотрящего. У Саши сердце ушло в пятки от неожиданности, он действительно очень испугался, но все-таки решил подойти ближе и разглядеть незнакомца. Тот был одет в разорванную и окровавленную на груди кольчугу, шлем с острым наконечником лежал рядом с разбитым надвое щитом. Воин держал в руке обломок меча.

– Пи-и-ить, – протяжно стонал он и умоляюще глядел на Сашу.

Растерявшись, Ковальчук стал искать вокруг воду. Через минуту поисков на глаза ему попалась кожаная фляга, валявшаяся в метрах семи от воина. С трудом вытащив пробку из горлышка, Саша поднес флягу к потрескавшимся пересохшим губам воина. Тот сделал несколько больших глотков и закашлялся. Ковальчук увидел, как по подбородку скользнула тоненькая алая струйка. Стало ясно, что человек умирает, а он, Саша, ничем не может ему помочь. Спохватившись, Ковальчук стал шарить по карманам, вытащил мобильный телефон, трясущимися пальцами набрал экстренный номер, однако ответом ему были только короткие гудки.

– Черт, сети нет, – выругался Ковальчук и обреченно посмотрел на умирающего.

– Зачем тебе сеть, отрок? – услышал он сочный бас. Саше понадобилось больше минуты, чтобы сообразить, что его спрашивает раненный воин, – здесь нет пруда на многие и многие версты. Так что про рыбу можешь забыть.

– Да, я про рыбу-то и не думал, – смешался Саша, – а кто вы?

– Я один отрок, один, – ответил воин, – а один раненный в поле уже не воин, – умирающий грустно вздохнул и опять закашлял кровью.

Ковальчук снова поднес флягу к его губам. Отпив немного, тот благодарно улыбнулся вымученной улыбкой.

– Меня прозвали Святозар. В нашем селении больше никого не осталось, кто бы мог сразиться с Древним, – заговорил он, – я был самым младшим из всех и пришел сюда последним. Мой прадед, дед, отец положили головы на этом проклятом поле в неравной битве со Змием. Как видишь, моя участь немного отличается от участи моих предков и товарищей.

– Ты дрался с драконом? – улыбнувшись недоверчиво спросил Саша, – скажи, что еще с трехглавым…

– С трехглавым, трехглавым, – ответил Святозар, – будь он проклят. Говорила мне матушка не страшиться его трех огнедышащих голов, страшных зубов и когтей хищных орлиных. А как взмахнул он крыльями, как изрыгнул пламя на меня, так и растаяло сердце мое во мне. К стыду своему должен признаться, что битва моя была недолгая. И умираю я здесь отнюдь не как герой, а как собака паршивая. Благо, что матушка моя меня не видит, да братец младшенький, а сестрица горемычная скоро станет добычею Змия Древнего ненасытного.

– А почему вы поодиночке ходите на него? – подумав, спросил Саша, – собрали бы армию, артиллерию там… стрелков и всем миром бы и одолели.

Святозар снисходительно улыбнулся:

– Сразу видно, отрок, что нездешний ты и обычаев тутошних не знаешь.

– Да уж…

– С Древним драконом сим, чтобы победить его, надобно воевать только в одиночку. Армии тварь сия не боится. Хоть тьму тьмущую на него пошли. Ведь не силою военною победить Змия надобно, а духом ратным, от страха и нечистоты всякой свободным. Молили мы Богородицу-то нашу заступницу, чтобы послала нам богатыря такого, чтобы он освободил народ наш и землю всю от тирана древнего, но видать не слышит она молений наших. Не нашлось витязя, способного одолеть напасть сию. И твоя очередь настала, отрок, сразиться со зверем лютым, береги себя.

Зловещая тень накрыла Сашу. Он резко обернулся и обомлел. Перед ним возвышался на высоту девятиэтажного дома страшный черный трехглавый дракон. Завидев людей, он зашипел, захлопал крыльями и устремился вперед. Саша только успел закричать…

– …пойду, а то Степан Домовик, которого я за Вовой-готом следить поставила, тревогу чего-то забил. Встречи требует, – услышал Ковальчук голос Светы откуда-то издалека.

Когда Саша открыл глаза, то увидел Олефину Валерьевну, сидящую за столом. Она с деловым видом перебирала бумаги и с кем-то говорила по телефону.

Заметив, что Ковальчук открыл глаза, женщина приятно улыбнулась:

– Ну что протрезвел малость? А то я и не знала, что с тобой пьяным-то делать. Не поговорить по-человечески, и на улицу выставить негоже…

– Зачем Светка меня сюда привела? И что это я такое видел? Это гипноз?

Женщина улыбнулась еще шире:

– Вот на эти вопросы, кроме последнего я и хочу тебе дать ответ прямо сейчас. Чай, кофе, сок?

– Сок, – ответил Саша и сел поудобнее на стуле, – а почему кроме последнего? Должен же я знать, что вы со мной сделали! Может, вы меня в зомби хотите превратить!

– То, что ты увидел, я показала тебе для пущей убедительности, чтобы ты яснее понимал, о чем идет речь, – Олефина Валерьевна подала Саше высокий стакан с соком.

– Наверное, это была плохая идея, потому что я так ничего и не понял: раненный богатырь, дракон… Кто вы? Чего хотите?

– Мы ищем богатыря, способного сразиться с Шелудивым и победить его, – ответила Олефина Валерьевна.

– А что будет, если его не победить? – усмехнувшись, спросил Саша, а сам подумал:

«Надо отсюда выметаться. И угораздило же меня попасть к сумасшедшей бабе! Вот Светка, вот Светка…».

– Если оставить его на воле, он может погубить мир людей, да и наш мир тоже, – сказала женщина, и, помолчав, добавила, – а насчет «сумасшедшей бабы» во-первых, это для меня оскорбительно. Я могу разозлиться, а ты должен знать, что Ягу злить не стоит, а то мало не покажется.

При этих словах Олефина Валерьевна плавно перевоплотилась в древнюю сгорбленную старуху с клюкой, от вида которой Ковальчук упал со стула, ударился больно затылком и завопил что есть мочи:

– Хватит!!!

– То-то же, – наставительно прошамкала Яга и снова стала Олефиной Валерьевной, – а во-вторых ты неправ. Если кто из нас и не в своем уме, так это ты.

– Почему?

– Ты на свою жизнь посмотри! У тебя окромя компьютерных игр и попоек ничего не происходит. Ты никогда не задумывался, зачем ты живешь, и нужен ли ты в этом мире кому-либо, или просто паразитируешь?

– Э-это, – вяло махнул рукой Саша, – хоть вы там и колдунья какая-то, Светка небось ваша дочь, но не надо меня воспитывать. Я сам себе хозяин!

– Не дочь она мне, – ответила Олефина Валерьевна, – русалка обыкновенная. В прошлом утопленница горемычная. За вот таким гадом как ты извелась пока руки на себя не наложила. А то, что ты хозяин своей жизни это понятно, вот только зачем ты жизнь-то свою в унитаз смываешь? И не жалко тебе?

– А вам беда какая? – усмехнулся Саша, – хотите распорядиться по-своему? Думаете, лучше выйдет? Знаете, сколько таких пророчиц и пророков как вы по городу ходит? И все хотят распоряжаться чужой жизнью, вернее, чужими деньгами…

– Да распоряжайся, как хочешь! – начала выходить из терпения Олефина Валерьевна, – только нам богатырь нужен, понимаешь?

– Ну, дэк, а я здесь причем, – Сашу все больше стало пробивать на смех.

– Притом, что ты и есть тот самый богатырь, который может одолеть зверя окаянного в видении тобою виденного.

– А если я не хочу? – спросил Саша.

Олефина Валерьевна долго смотрела на Ковальчука, затем тихо ответила:

– Твое право – хотеть или не хотеть…

– Тогда я пойду, до свиданья, – Саша открыл дверь, – а Светке я завтра скажу все, что я о ней думаю, утопленнице горемычной! Ха-ха-ха!

– Да только никуда ты не денешься, – произнесла Олефина Валерьевна, после того, как дверь за Ковальчуком захлопнулась, – а сегодня до полуночи из этого здания не выйдешь. Чтобы в следующий раз неповадно было меня юродивой-то обзывать.

Глава шестая

Ковальчук догнал Свету возле выхода из метро.

– Привет! – поздоровался он.

– Привет, – ответила Света, – как прошел визит к Яге?

– Если бы ты была пацаном, – сквозь зубы произнес Саша, – я бы тебе за этот визит морду бы набил, поняла? Я до полуночи блуждал по коридорам этого чертового офисного центра.

Света пожала плечами.

– Сам виноват, нечего было Ягу злить.

– Да уж, точно – Яга… – промычал Саша.

– Я же не виновата, что ты относишься к нам как к выдумке?

– К кому это «к нам»? – Ковальчук уставился на Свету и даже остановился.

– К жителям Леса, – просто ответила девушка.

Саша криво ухмыльнулся:

– Значит ты, как сказала та сумасшедшая вчера, русалка, в прошлом утопленница…

– Все русалки – утопленницы, – сказала Света, – мифологию славянскую почитай.

– А она, значит, Баба Яга такая себе, да?

Света согласно кивнула.

– Вы сдвинутые по фазе, вот вы кто, – произнес с насмешкой Ковальчук, – по вам психушка плачет. Я это Яге твоей сказал и тебе говорю.

Света в ответ только презрительно скривилась, но ничего не ответила.

– И со мной на парах больше не садись, – приказал Саша, – не хватало мне еще славы того, кто водится с больными на голову…

Не успел Ковальчук договорить как на перекресток, на котором они остановились, выехал черный микроавтобус и остановился посреди дороги прямо напротив Саши и Светы. Тонированное черное окно открылось и в проеме показалось дуло автомата. Последовала очередь, вторая, третья. Затем микроавтобус сорвался с места и скрылся в ближайшем переулке.

Хотя все произошло за несколько секунд, Ковальчуку показалось, что прошло несколько часов. Он, словно в замедленной съемке наблюдал, как скрипя покрышками по асфальту, тормозил микроавтобус. Медленно-медленно открылось тонированное стекло. Кто-то невидимый в кабине очень медленно поднял автомат и направил дуло в него, Ковальчука. Затем гулко, как в пустой большой бочке раздались звуки очереди. Саша, не отдавая себе отчета в том, что происходит на самом деле, с интересом наблюдал, как из ствола одна за другой вылетают блестящие пули, разрывая перед собой воздух, словно скоростной катер – водную гладь. Пули едва двигаясь, приблизились к Саше на расстоянии где-то полуметра и застыли в пространстве, затем со звоном попадали на асфальт.

– Бежим! – вдруг взорвался в сознании взволнованный голос Светы, но Саша стоял на обочине завороженный и не думал трогаться с места.

– Уходи отсюда! – прошипела Света, и Ковальчук, повинуясь чужой воле, бросился бежать через перекресток прямо на красный свет, сопровождаемый злобными гудками клаксонов и свистом покрышек.

Когда в заброшенном переулке недалеко от университета Саша, наконец, пришел в себя, Света сказала:

– Все, Санек, шуточки и уговоры кончились. Шелудивый узнал о тебе и уже начал охоту, так как знает, что у него немного шансов остаться на свободе, если ты будешь жить.

– Кто такой Шелудивый? – спросил, тяжело дыша Саша, – местный криминальный авторитет?

– Можно и так сказать, – усмехнувшись, ответила Света, – только неместный…

– Какое ему до меня дело? Никогда дело с зэками не имел.

– Шелудивый – это дракон, которого тебе показала Яга в видении. Ты единственный, кто может его одолеть, поэтому, пока ты наиболее уязвим, он затеял на тебя травлю. Бойся своего друга гота. Прихлебатели Шелудивого уже добрался и до него.

– Вовка, что-ли? – удивился Ковальчук, – да он же безобиднее мухи!

– Тем не менее, его домовой все видел, но сделать что-либо было уже поздно. То, что сообщники Шелудивого так нагло врываются во владения местных домовых, говорит о том, что он силен как никогда и что-то задумал.

Саше наконец удалось вырвать локоть из железной хватки Светы. Он оттолкнул ее и произнес:

– Послушай, ты. Я не хочу вляпываться из-за тебя ни в какие переделки, и рисковать собственной задницей, поняла?! Меня только что чуть не превратили в решето, ты соображаешь, что ты творишь? Если тебе угрожает опасность, иди в милицию, там тебе помогут. А меня не вмешивай!

В глазах у девушки полыхнул огонь, но она, сжав губы, сдержалась:

– Во-первых, если кто сейчас и нуждается в помощи, так это ты, Александр Ковальчук. А во-вторых, ты «вляпался» еще тогда, когда вышел из утробы матери, – тихо ответила она, – ты – богатырь, тебе предначертано исполнить особую миссию. Если ты этого не сделаешь, Шелудивый ввергнет мир очередную катастрофу. Это же твой мир!

Саша только усмехнулся:

– Точно ты больная, – сказал он, – однако запомни, как бы там ни было, я – не Том Круз и спасать мир – не по мне. И не подходи ко мне больше, поняла?!

С этими словами Ковальчук пошел прочь.

Света осталась стоять одна посреди улицы, задумавшись. Мимо проходила мама с трехлетним ребенком, который выдувал мыльные пузыри. Они красиво переливаясь на солнце перламутром взлетали вверх, метались между деревьями, падали на асфальт и лопались. Ребенок уже давно скрылся за углом улицы, но один самый большой шар, которым он долго восхищался все никак не хотел лопаться, а причудливо кружил над тротуаром недалеко от того места, где присела на лавочку Света. Наконец, шар оказался перед девушкой и стал увеличиваться в размерах. На его цветной поверхности Света вдруг увидела встревоженное лицо Олефины Валерьевны:

– Что случилось? – спросила она

– Шелудивый попытался только что убить Сашу, – надув губы, ответила Света, – я его спасла, но в ответ, как обычно, никакой благодарности.

– Люди все такие, – сокрушенно ответила Олефина Валерьевна, – и богатыри ни чем не лучше. А где сейчас Саша?

– Нагрубил и пошел в университет свой, – презрительно скривившись, сказала Света, – еще немного и я превратила бы его в дворовую шавку!

– Ты оставила его одного?! – взорвался мыльный пузырь грозным криком Бабы Яги, который, казалось, должен был услышать весь город, но слышала только Света.

– Он приказал не подходить к нему, – ответила девушка, – не сильно-то я и расстроилась…

– Ты совсем с ума выжила, русалка негодная! – загремела Олефина Валерьевна, – его же там Шелудивый руками Вовки-гота убьет.

– А мне-то что, – передернула плечами Света, стараясь выглядеть безразличной, – я вообще через Врата в Лес уйду…

– Све-та, – громыхнул гром, – вокруг мыльного пузыря начали плести причудливый узор молнии. Подул холодный ветер, небо затянуло тучами и на улице как-то сразу потемнело.

– Ладно, ладно, – сдалась девушка, – иду спасать твоего горе-богатыря. Да не переживай ты так. Ничего с ним не станется. Вова имеет обыкновение только к середине второй пары приходить…

С неба посыпался крупный град.

– Меня уже нет! – замахала руками Света и побежала к университету.

Шар лопнул, и через несколько минут снова стало тепло и солнечно.

Вова прошел мимо нескольких студентов из своей группы, не поздоровавшись. Остановился посреди вестибюля в нерешительности и огляделся.

– Вован, чего не здороваешься? – обратился кто-то к парню.

– Привет, – поздоровался Вова и подошел к товарищам, – а где Ковальчук? – спросил он.

– Только что пролетел мимо в сторону туалета. Также, как и ты – ни здрасте, ни до свиданья, – был очень зол и чем-то испуган.

Вова как-то неестественно криво усмехнулся:

– Понятно, – развернулся и пошел к туалету.

Ребята, переглянувшись, продолжили прерванный разговор.

– Ковальчука не видели? – неожиданно громко раздался голос Светы.

– В туалет пошел Ковальчук, – последовал недоуменный ответ, – чего это всем так сегодня нужен? Пишет лабораторки на семестр вперед за одну пару?

– Кому это всем? – насторожилась Света.

– Вовка-гот только что проходил. Мутный такой, Сашку искал. Теперь вот ты…

– Что за день!!! – выдохнула Света и бросилась к туалету.

– Это что-то новое, – кинул один из парней.

– Все-таки интересно, отчего Ковальчук вдруг стал так популярен? – спросил другой.

– Надо будет у него уточнить насчет лабораторных работ, – задумчиво произнес третий.

– Цену, небось, нереальную заломит… – процедил сквозь зубы первый.

Над головами у собеседников загремел звонок на пару…

Саша прикрыл за собой скрипучую дверь туалета и сразу же увидел идущего по коридору Вову. Ковальчук махнул рукой и пошел навстречу товарищу, но тут его лицо омрачилось. За Вовкой бежала Света. Ковальчук остановился и зло поджал губы.

– Опять эта сумасшедшая баба, – процедил он, – наверняка сейчас к Вовке пристанет…

Тем временем Вова вытащил правую руку из кармана куртки и поднял ее на высоту плеч. Не веря своим глазам, Саша увидел в его руке пистолет. Это был «Маузер» времен гражданской войны, найденный Вовой год назад в подвале дома, где приходилось помогать чинить прорвавшую канализационную трубу в доску пьяному сантехнику. Эту комедию Саша помнил до сих пор, поскольку Вова позвал его тогда на подмогу. Вова вычистил, изрядно заржавевший артефакт и надежно спрятав в недрах своей квартиры, никому не показывал во избежание неприятностей. О существовании оружия знал только Саша. Зачем же Вован притащил его в университет, и направляет его на Ковальчука? Неудачная шутка…

Саша покрутил пальцем у виска и замер.

С диким воплем Света бросилась на гота сзади как раз в то мгновение, когда прогремел выстрел. Что-то обожгло висок Саши и ударилось позади в стену, обдав его фонтаном штукатурки. Ошарашенный, Ковальчук тронул висок. Пальцы были в крови. Еще два миллиметра вправо, и он сейчас бы лежал остывающим трупом…

Однако то, что произошло потом, полностью завладело его вниманием.

Неизвестно откуда посреди пустого университетского коридора сорвался сильный шквал, чуть не сбивший Ковальчука с ног, от которого задрожали стекла в рамах и затрепыхались тщедушные люстры под высоким потолком. Там где Вова со Светой повалились на пол, вспыхнуло пламя и во все стороны посыпались искры как от короткого замыкания. В нос ударил тошнотворный запах серы и гари. Словно пантера, Света вскочила на ноги. Неизвестно откуда в ее руке появилось невероятно длинное цветное птичье перо, тотчас превратившееся в ее руках в изогнутый, объятый синим пламенем клинок. Сверкая глазами, словно воинствующий призрак, Света атаковала успевшего отскочить в сторону Вову, вооруженного теперь черным трезубом, с концов которого на паркет с шипением капала черная светящаяся жидкость. Из горла всегда миролюбивого гота раздался нечеловеческий вой. Перо-клинок и трезубец скрестились с оглушительным звоном. Отразив нападение Светы, Вова со злобным шипением кинулся на противницу. Однако та и не думала отступать. Ее огненный меч ослепительно сверкал ярким пламенем и то и дело поражал почерневшее тело Вовы-демона. Наконец, потеряв равновесие, Вова, захрипев, повалился на бок, выронив из костлявых пальцев трезуб. В его груди Саша разглядел зияющую рану, из которой сочилась густая темная пузырящаяся жидкость. Света издала победный вопль. Ее клинок уже был готов опуститься на пораженного врага в последний раз, как раздался раскат грома, и ослепительная молния ударила в ноги девушки, сбив ее с ног. Между Светой и Вовой закрутился темный смерч, который увеличивался с каждой секундой, пока не достиг высокого потолка университетского коридора, срывая с него люстры и вырывая из стен проводку и карнизы над высокими окнами, стекла в которых не выдержав силы поднявшегося ветра, разлетелись в пыль. Огромная костлявая рука протянулась из недр страшного черного смерча к Свете. Огненный меч был вырван из ее ослабевших пальцев невидимой силой. Саша, словно в кошмарном сне, обливаясь холодным потом и дрожа всем телом, наблюдал, как вокруг девушки стало сгущаться темное облако, обволакивая ее со всех сторон. Когда могильная тьма окончательно скрыла Свету с глаз, по коридору разнесся ужасный хохот:

– Ты придешь за ней! – раздался оглушающий рык из темного смерча, – ты придешь за ней!..

Ковальчук очнулся от того, что кто-то трусил его за плечо. Он стоял один посреди пустого коридора в обществе декана факультета. Щупленького сутулого старичка с лукавыми всегда смеющимися глазами. Он потрясал перед носом у Саши его собственной зачетной книжкой и ехидно повторял фразу, слышанную Ковальчуком из глубины темного смерча:

– Ты придешь за ней! Ты придешь за ней, Ковальчук. И тогда уж мы в присутствии проректора поговорим, стоит ли оставлять тебя с двумя проваленными экзаменами на третьем курсе или все-таки выставить за двери, чтобы ты не позорил своим присутствием доброе имя нашего университета.

Ковальчук очумело смотрел на декана, не понимая, о чем тот говорит и что, собственно происходит. Перед его глазами все еще стояла картина обессиленной Светланы, тело которой обволакивала тьма из смерча.

Прозвеневший звонок окончательно вывел Ковальчука из транса. Надоедливый декан исчез с его зачеткой в толпе поваливших из аудиторий студентов. Оглядевшись, Саша не увидел ни выбитых стекол, ни вырванных из стен проводов. Все было по-прежнему, как будто битвы между Светой и Вовой не было вовсе. Да и Вовы поблизости не видно тоже.

– Неужели мне все это просто привиделось, – растерянно пробормотал Ковальчук и помотал головой.

– Ты чего такой испуганный стоишь? – кто-то из однокурсников хлопнул Сашу по плечу, – декана испугался? Ты же знаешь, он не любит, когда игнорируют его пары. Удивляюсь тебе, зачем ты отдал ему свою зачетку? Теперь он уж точно с тебя не слезет!

– А где Вован, ты не видел его случайно? – спросил Саша.

Собеседник пожал плечами:

– Неа, – ответил он, – да и твоей подруги тоже. Классную ты себе девку откопал, я бы…

Ковальчук больше не слушал однокурсника.

– Что же на самом деле происходит? – вопрошал он у невидимого собеседника, но ответа не получал.

– Что с тобой, Санек? – встревожено спросил однокурсник, – какой-то ты сегодня с утра совсем никакой…

Саша только отмахнулся и зашагал прочь.

– Неужели я схожу с ума? – недоумевал он, – так больше продолжать не может. Надо что-то делать…