Текст книги "Шпион"

Еще шаг назад, чудовище стоит на четырех лапах, еще шаг, красные звериные глаза, как и пасть, светятся во тьме огнем. Еще шаг, теперь я видел – это огромный лев, призрачный лев, сотканный из огня и черного дыма.

Я, не раздумывая, бросился со всех ног. Бежал, не особо разбирая дороги, не думал ни о чем. В голове у меня сейчас было что-то вроде протяжного: «А-а-а-а-а! Твою ж мать! Что это за фигня?! А-а-а-а-а!» В общем, я совершенно не мог логически рассуждать в этот миг. Да потому что ни в какую привычную логику это не укладывалось. Я просто бежал, надеясь, что эта тварь меня не сожрет.

Я оглянулся. К своему удивлению, обнаружил, что призрачный лев вовсе за мною не гонится. Его вообще нигде не было видно. Пробежав еще пару метров, я замер. Где он?

И тут прямо у уха клацнуло. Белые клыки, красная пасть оказались прямо у моего лица. И вдруг пасть начала расползаться в жуткую и неестественную улыбку.

Я никогда не видел улыбающегося льва, я вообще не был уверен, что львы могут улыбаться. И эта улыбка стала для меня сигналом, пробуждая оцепеневший мозг.

Я рванул вперед, теперь лев явно преследовал меня, показываясь то слева, то справа. В какой-то момент я подумал, а почему он, собственно, не нападает, а просто бегает рядом?

Я остановился. И лев замер. Я нерешительно смотрел на него, а он смотрел на меня, будто ожидая чего-то. Я пошел, и лев пошел. Я ускорился, и лев преградил мне дорогу. Я обошел его, а он тут же возник рядом. Он будто не пускал меня вперед.

И вдруг за спиной послышалось:

– Азиз! Ты что здесь делаешь?

Я обернулся. На меня сердито глядел Зунар.

Глава восьмая, или Последний из рода Игал

Я был уверен, что своим побегом уж точно раскрыл себя. И этим своим действием еще больше убедил Зунара, что никакой я не Азиз. К тому же тогда, в разговоре с Лао, он ясно дал понять, что очень сомневается в моей подлинности. И поэтому я ожидал чего угодно от Зунара. Например, что он скормит меня своему льву или вернет Лао, потребовав деньги обратно. Или вообще застрелит на месте. Что угодно, поэтому я медленно начал доставать из дыры в рукаве канцелярский нож.

Но каково было мое удивление, когда Зунар взял меня под руку и повел обратно к дому, отчитывая всю дорогу, будто несмышлёного мальца. Лев, кстати, исчез, будто его и не было.

Нет, ситуация была идиотской до крайности. Ну, зачем настоящему Азизу было сбегать? Но Зунар, кажется, совсем не задавался такой мыслью. Я уже начал подумывать, а не попытаться ли объяснить Зунару, что все происходящее простое недоразумение. Может, если я признаюсь сам, можно будет как-то выпутаться без последствий из ситуации, в которой я увязал все больше и больше.

Я даже запомнил несколько слов, вертя их в голове: «Я не Азиз. Ошибка». Но так и не решился их произнести.

Зунар завёл меня в дом, дверь удивительным образом сама распахнулась перед нами. Я оглянулся, надеясь увидеть за ней кого-то из слуг, но там никого не было.

В большом зале на диванах сидели Рейджи и вторая девушка – та самая с длинными каштановыми волосами. И все-таки я оказался прав – спереди она была еще прекрасней, чем я мог предположить.

Здесь же собралась, похоже, и вся прислуга, в том числе и Сати. Они выстроились в ряд, молчаливо склонив головы. Зунар взмахом руки велел им уйти. Прислуга засеменила прочь. Сати уходя, подняла на меня взгляд, полный обиды и застывших слез.

Ну, черт. Похоже, ей влетело из-за меня. Ненавижу это гадкое чувство вины. Когда прислуга ушла, Зунар снова заговорил:

– Ну и зачем ты пытался сбежать? – он внимательно смотрел на меня, ожидая ответа.

Ответить я ему не мог. Да и если бы мог. Что бы я сказал? Что я не Азиз, что это досадная ошибка? И, в общем-то, ошибка произошла далеко не по моей вине. Это все Лао. Но тогда бы мне пришлось объяснять, откуда я и кто такой, а правдоподобной легенды у меня не было. Та легенда, которую мне предложили спецслужбы, выглядела нелепой, и вообще я решил на нее забить. Да потому что парень, прячущийся в горах, не помнящий, кто он и откуда, вызвал бы еще больше подозрений. Я решил использовать другую тактику. Иногда, когда не знаешь, как поступить, когда не можешь найти выход из ситуации, лучше всего эту самую ситуацию отпустить и плыть по течению. Чаще всего выход или решение появляется чуть позже, главное его дождаться и не наломать дров.

Зунар продолжал меня отчитывать, как отец провинившегося отпрыска. Наверное, будь я настоящим Азизом, сгорел бы от стыда, потому что отчитывал он меня при девушках. Но сейчас было плевать. К тому же в словах Зунара не слышалось злости или желания унизить, а напротив, ощущалось сострадание, грусть. Я бы и не подумал, что он на такое способен.

Я никак не реагировал на слова Зунара. Сидел и нагло разглядывал шатенку. Она была ну очень красивой. Не с такой яркой, броской красотой, как у Рейджи, а напротив. Было в ее тонких чертах лица спокойствие, нежность. Темно-серые широко раскрытые глаза, раскосые глаза, легкая улыбка, слегка приоткрытый рот, верхняя губа слегка вывернута наружу, немного длинноватые передние зубы, делающие ее похожей на белочку. На чертовски сексуальную и прелестную белочку.

Кем она приходится Зунару? Дочерью? Не слишком-то похожа на него, хотя в глубине души я очень на это надеялся.

– Как же ты не поймёшь, – продолжал причитать Зунар, – это твой дом, твой клан, здесь тебе ничего не угрожает. Тебе больше не нужно бежать. Ты в безопасности.

Я молча взглянул на него, стараясь изобразить безразличие на лице. Пусть думает, что я его не понимаю.

– Что же сделали с тобой, Азиз, эти Наги? – с сочувствием спросил Зунар, покачав головой.

Повисла тишина. Зунар продолжал испытующе глядеть, ожидая ответа, я не выдержал и отвел взгляд.

– Он тебя не понимает. Разве не видишь? – плохо скрывая раздражение, сказала Рейджи.

Зунар отрешенно закивал. Потом резко изменился в лице и со злостью сказал:

– Они за все ответят! Мы найдём способ. Мы заставим их отвечать. Теперь, когда Азиз нашелся…

– Ты не сможешь ничего доказать, – с сочувствием сказала Рейджи. – Мы ведь даже не уверены, что это именно Азиз.

Лицо Зунара стало жестким и холодным. Он свысока посмотрел на Рейджи, она потупила взгляд, будто поняв, что сболтнула лишнего.

– Нам нужно, чтобы это оказался Азиз. Он просто обязан быть им, – холодным тоном произнес он. – Он наш единственный шанс сохранить родовой источник Игал.

Что-то неладное происходило здесь. Вот эта его последняя фраза, тон, которым была она сказана, совсем выбили меня из колеи.

– Ты уверен, что он ничего не понимает? – подала голос шатенка, изучающе сузив глаза.

Зунар настороженно посмотрел на меня, потом повернулся к шатенке.

– Не знаю, на слова почти не реагирует, как будто и вправду не понимает. Лао рассказал, что когда они летели сюда на сурирате, он так всему удивлялся, будто впервые видел. А еще он считает, что его зовут Ник. Но такое имя могли дать ему Наги или те, кто его воспитывал. При нем был только самый простой нож, побрякушка эта на руке и родовой медальон.

– А одет во что?.. – вклинилась в разговор Рейджи, брезгливо сморщив носик. – Он ведь выглядел как презренный, может быть, его все же воспитывали презренные, а не Наги.

– Все равно это не объясняет, почему он молчит и никак не реагирует.

– А мне кажется, он все понимает, – усмехнулась шатенка, откинувшись на спинку дивана.

Зунар, нахмурившись, смерил меня взглядом:

– Ты меня понимаешь?

Я так расслабился, что он своим вопросом застал меня врасплох. Я чуть не кивнул, но успел сообразить, что кивни я сейчас и следом посыплются вопросы, на которые я ответить не смогу.

Зунар, не дождавшись ответа, шумно выдохнул и сказал:

– Завтра приедет Карина, и тогда мы во всем разберемся. А сейчас пусть пока поживет в восточной башне. Приставьте к нему Башада. Еще не хватало, чтоб он снова сбежал.

Когда я уходил, они все еще продолжали меня обсуждать. Мельком я заметил, как Зунар, сев рядом с шатенкой, поглаживает ее колено. Отцы точно не гладят так дочерей. Башад подталкивал меня мягко в спину. И да, этот Башад оказался тот самый амбал с суровой бородатой мордой, которого я видел днем с Рейджи. Пока он вел меня в башню, я все размышлял о своей участи.

Слова Зунара почему-то меня успокоили. Не знаю, но теперь я чувствовал, что зачем-то нужен ему, даже если окажется, что я не Азиз, меня не убьют. Да и возможность сбежать теперь мне не казалась такой уж простой. От мысли о том громадном льве мне становилось не по себе. Что это вообще такое было? Как такое возможно? Может, голограмма?

У нас в цирке почти все представления сопровождались голопроекцией, но вот только голопроекция не умеет дышать в затылок. Сейчас лев казался мне просто страшным сном. Разум напрочь отказывался верить в его реальность. А может, я и впрямь там, в кустах, закемарил, вот мне и приснилось?

Но затем я вспомнил летающую тарелку Лао, удивительную скорость Зунара и решил, что это все, возможно, вписывается во всеобщую закономерность происходящего абсурда.

Башад привел меня в комнату, похожую на круглую тюремную камеру. Маленькие окна почти под потолком, на окнах решетки, узкая кровать у стены, туалет, отгороженный грязно-желтой ширмой, никакого душа, никакого телевизора. Эта комната совсем не вписывалась в общую обстановку этого дома. Кому она могла принадлежать? Или здесь держали пленников?

Я, с сожалением вспоминая предыдущую комнату, завалился на жёсткую кровать. Ну и ладно, бывало, и в худших условиях приходилось спать.

Башад закрыл тяжелую железную дверь на засов с той стороны, но и это меня не смутило, а даже напротив. Почему-то в этой глухой безликой комнате я почувствовал себя в безопасности и вмиг уснул.

Меня разбудил скрежет дверного засова. Я вмиг открыл глаза и сел в постели, не сразу сообразив, где я и что происходит.

Дверь в комнату со скрипом распахнулась, вошел Зунар, поздоровался и замер, что-то ожидая. Следом за ним не вошла, а влетела женщина. Резкая, со строгим лицом и длинной светло-русой косой, в белом брючном костюме. Она стремительно направлялась ко мне, а приблизившись, наклонилась, уверенно взяла за подбородок, внимательно заглянула в глаза сквозь стекла очков-стрекоз в золотой оправе, сидящих у нее почти на кончике носа.

– Это не Азиз, – решительно заявила она и отступила на шаг, повернувшись к Зунару.

Зунар хмуро смотрел на меня, а я старался не нервничать. Вот и приехали, вот правда и раскрылась. От вчерашней уверенности, что мне ничего не грозит, не осталось и следа.

– Почему ты так решила, Карина? – спросил Зунар.

– У Азиза были темно-карие глаза, как и у его отца. А у этого, – она небрежно кивнула в мою сторону, – светло-зеленые.

Зунар нахмурился еще больше:

– Разве не бывает, что у детей с возрастом меняется цвет глаз?

– Не настолько кардинально, – усмехнулась Карина. – Да и вообще. Разве он похож на Зуена или Алисану?

Зунар неопределенно пожал плечами. Карина же снова повернулась ко мне, взяла меня за руку и подняла с постели, смерила изучающим взглядом.

И под этим ее безразличным, но весьма внимательным взглядом я почувствовал себя выставочной зверушкой, подопытным кроликом в клетке. Что еще такого она пытается во мне разглядеть?

И вдруг легким, но весьма резким и уверенным движением она расстегнула ширинку на моих штанах, быстро оттянув резинку трусов, бросила взгляд на пах и так же резко убрала руку.

Я от этого всего так растерялся, что не успел даже ничего предпринять. И что это было?

– Родовой метки нет, – задумчиво сказала она. – Но все равно это не Азиз.

Зунар нервозно скрестил руки на груди, подошел к Карине:

– А как же медальон? Ты уверена?

Карина закатила глаза:

– Более чем. Ну, если хочешь, я возьму у него кровь и проверю.

Зунар кивнул, и они так же решительно покинули комнату, как и вошли, оставив меня в полнейшем замешательстве.

Империя, территории клана Сорахашер,

«Хели-Била», резиденция Зунара Хала

Стоило Зунару запереть дверь в кабинете, как Карина, смерив его взглядом, не предвещающим ничего хорошего, сказала:

– Я знаю, что ты задумал, Зунар.

Он безразлично пожал плечами и направился к бару, спрятанному в стенной нише.

– Это хорошо, что знаешь. Будешь? – всколыхнув бутылку с ракией, спросил он.

Карина поморщилась:

– Нет. Я на работе не пью.

– Как хочешь, – Зунар налил себе полный стакан и сел за стол напротив Карины.

– Симару, как я понимаю, правду ты говорить не собираешься, – вздохнула она, расстёгивая верхнюю пуговицу белоснежного пиджака.

– Нет. Он не поддержит эту идею, ты ведь сама знаешь, какой правильный у меня брат. Ему проще отдать источник обезьянам, чем провернуть подобную авантюру.

Карина подалась немного вперёд:

– Стоит заметить, весьма рискованную авантюру. Мы ведь совсем не знаем, что это за мальчишка и откуда он. Может оказаться, что он выполняет поручение кого-нибудь из врагов.

– Не похоже, – мотнул головой Зунар. – Мальчишка создает впечатление умственно отсталого. А нам это весьма на руку. У нас будет одновременно и наследник Игал, и легкоуправляемая марионетка. Мы не можем отдать источник Капи. А если не Азиз, то будь уверена, они добьются того, что источник отойдет Капи.

– Это нас ослабит, – мрачно согласилась Карина.

– Именно! И не просто ослабит, это пошатнет все устои и порядки клана. Южные роды лишатся источника, а источник Хал может не выдержать такого количества ракта. И тогда мы можем лишиться и основного источника.

Карина сняла очки и принялась медленно протирать стекла краем пиджака.

– Капи все равно не оставит нас в покое, – сказала она. – Я даже не знаю, как ты собираешься все это провернуть. Ну, признаем мы его как Азиза. Подделаем результаты генетической экспертизы. Но Капи наверняка потребует и свою экспертизу. Не знаю, Зунар. Слишком это все подозрительно и похоже на то, что нас кто-то хочет подставить. И медальон. Откуда он у него? Разве у тебя это не вызывает вопросов?

– Медальон да, – Зунар сделал большой глоток из стакана. – У клана Игал был похожий орел. Но без змеи. Я сначала подумал, может, Зуен хотел позлить Нага и переделал медальон наследника, но теперь думаю, это простая подделка. Вот только кто ее сделал и зачем? Мальчишка, кстати, охраняет его. Лао хотел посмотреть, но тот его тут же спрятал. Это тоже наводит на определенные мысли. Может, и не подделка.

– Это легко проверить. Если медальон не родовой, то он не представляет опасности. Заставь кого-нибудь из рабов коснуться его и проверь.

Зунар шумно фыркнул и усмехнулся:

– Вообще-то рабы нынче не так и дешевы, чтоб ими разбрасываться налево и направо. Вдруг этот мальчишка из какого-то малоизвестного республиканского клана, которые там теперь задавили.

– Не проверим, не узнаем, – пожала плечами Карина.

Зунар снова сделал глоток, задумчиво потрогал собственный медальон.

– А кстати! – вспомнила Карина. – Если бы он был, как ты говоришь, из республиканского клана, должна быть родовая метка. А ее нет.

– В том то и дело, что нет. И рабского клейма, и кланового герба. Ничего. Он чист, как младенец.

Карина задумалась. Зунар подлил себе еще в стакан. Пауза длилась долго, каждый обдумывал ситуацию, прикидывал возможности, просчитывал последствия.

Наконец Карина встала, застегнула обратно пуговицу, одернула пиджак.

– Я бы советовала тебе не спешить с официальным объявлением о его возвращении, – сказала она. – Подожди, пока я проведу генетическую экспертизу. А сам свози его к источнику. Узнай у Видящего: инициирован он или нет, какой у него потенциал. Я же попробую разобраться – проведу несколько тестов, выясню, так ли он умственно отстал, как ты считаешь.

Как только Зунар и Карина покинули мою комнату, я снова всерьёз начал думать о побеге. В окошко под потолком ярко светило солнце, и я надеялся, что теперь там того призрачного льва наверняка не будет. Может, потому что в моем подсознании сидела стойкая уверенность, что все ночные кошмары должны таять с первыми лучами рассвета, а иначе то чудище я воспринимать не мог.

Я допрыгнул до окошка, подтянулся, заглянул: стекло, за стеклом решетка. Но само окно такое узкое, что мне при всем желании туда не пролезть.

Я спрыгнул обратно. Было весьма досадно, но если не в силах что-то изменить, остается только ждать.

И чтобы хоть как-то отвлечь себя, я решил занять мысли чем-то другим. Так как теперь я здесь что-то вроде пленника, скорее всего, будет сложно разместить ретрансляторы. Да и я слабо представлял, где сейчас нахожусь и сколько миль до исходной точки.

Но мне нужно было обязательно что-то придумать, если в течение двух недель я не выйду на связь, контракт расторгнут, и Лера с Женей не будут больше получать деньги. Но для начала мне необходимо выбраться из башни и найти, к примеру, карту, чтобы хоть как-то разобраться, где я сейчас и как далеко отсюда гора Меру. Это я запомнил, именно там меня и нашел Лао.

Засов снова заскрежетал, в комнату вошла Сати с подносом в руках.

Ну вот, еще одно подтверждение того, что убивать меня не собираются. Иначе зачем тогда кормить?

Сати расставляла тарелки, поглядывала на меня испуганно или, я бы даже сказал, затравленно. Этот взгляд меня насторожил. Покончив с едой, она не спешила уходить, а стояла, в нерешительности сжимая поднос.

Я вопросительно уставился на нее.

Она сделала глубокий вздох, убрала поднос в сторону, словно собиралась с духом, прежде чем сделать что-то сложное. Сати шагнула ко мне, робко подняла руку, собираясь коснуться меня. Ее пальцы слегка подрагивали, губы безмолвно шевелились, взгляд был прикован к шее. И взгляд был полон ужаса и отчаяния.

Я невольно потрогал шею, не понимая, что происходит.

Сати дотронулась до яремной впадины, я не стал препятствовать, хоть это все и настораживало. Она сглотнула, затем ее рука скользнула ниже, по цепочке с медальоном.

Вдруг она зажмурилась, будто сейчас как минимум должен был раздаться взрыв. Она и меня напугала так, что я невольно стал шарить глазами по комнате.

А затем Сати схватилась за медальон, пискнула, я вздрогнул, она вжала голову в плечи. Я затаил дыхание, хотя едва ли понимал, что происходит. Но не происходило ровным счетом ничего.

Сати открыла глаза и расплакалась, не выпуская из рук медальон.

До меня вдруг дошло. Здесь с этими медальонами что-то неладное. Зунар и Лао ведь говорили что-то о нем. Чужакам он несёт опасность. Неужели обычная железяка может убить? И Сати коснулась его. Зачем? Ведь видно же было, она перепугана до смерти. И вывод напрашивался сам – ее заставили.

Сати отпустила наконец медальон и уткнулась лицом в ладони. Ее всю трясло мелкой дрожью.

Так, наверное, чувствуют себя люди, чудом спасшиеся от смерти. Я приобнял ее, притянул к себе, она прижалась к груди. Точно так же обнимал Леру, когда она узнала о смерти родителей. Так же я много раз гладил Женю по волосам, успокаивая, когда злобные девчонки из приюта изрезали платье мамы, которое Женя бережно хранила как память.

Это действие для меня было очень естественно и привычно – успокаивать плачущих девиц. И, наверное, делал я это весьма умело, так как Сати очень быстро успокоилась. Отпрянула, украдкой утерла слезы. Взглянула на меня с благодарностью и, грустно улыбнувшись, ушла.

Я же принялся за еду. Жевал без особого аппетита, не различая вкуса. Настроение было препаршивое. Из головы все не мог выкинуть глаза Сати, полные отчаянного ужаса. Надо же, какие твари! Отправили девчонку рисковать жизнью, будто она совсем не человек. А ведь чем-то наши ситуации были похожи. Меня ведь тоже отправили сюда, особо не беспокоясь о моей безопасности. Они ведь даже не всю информацию о мире мне предоставили. Теперь я был в этом уверен. Джонсон рассказал мне далеко не все, что знал. А может, и людей сюда отправили куда больше, чем мне сказали? От этой мысли мне стало не по себе.

И не только от этой, до меня дошло, что их задание практически невыполнимо. Отчет через две недели. Разместить ретрансляторы с интервалом в пятнадцать миль. Явиться в течение двух недель к исходной точке, если передатчик потемнеет. И это все в чужом незнакомом мире! В мире, где у тебя нет ни дома, ни друзей, ни работы, где ты вообще никто. Да если подумать, отправь они меня в нашем мире куда-нибудь, к примеру, в Центральную Африку, и даже там эта задача едва ли была выполнима.

Не успел я дожевать последнюю ложку пюреобразной каши, как ко мне снова пришли. И снова та строгая женщина в очках и с косой, только теперь в сопровождении длинного и худого как жердь, лысого и невероятно носатого мужчины с железным прямоугольным ящиком в руках.

– Закатай рукав, – велела Карина, направившись к раковине за ширмой и начав мыть руки.

Носатый тем временем, щелкнув засовами ящика, извлек пластиковые коробочки с ватой, шприцами, стеклянными пузырьками.

Я и не подумал закатывать рукав, продолжая изображать недоумение.

Женщина раздраженно вздохнула, усадила меня на стул, подняла рукав, затянула жгут.

– Не бойся, – сказала она, сухо улыбнувшись, получилось почти дружелюбно. – Меня зовут Карина, я доктор. Мне нужно взять у тебя анализы. Ты меня понимаешь?

Я молчал.

– Ну, давай. Мне нужно, чтоб ты меня понимал, – похлопала она меня по плечу. – Ты ведь понимаешь, я вижу.

Она глядела почти просяще. И я почти поддался. Мне, в общем-то, и самому не очень нравится изображать идиота. Да и вообще, есть ли теперь в этом какой-то смысл? Она ведь точно знает, что я не Азиз.

– Откуда ты? Ты помнишь, как сюда попал? Как тебя зовут? Кто твои родители?

Эта докторша так смотрела, и взгляд у нее был тяжелый, давящий, придирчивый. Будто изучала малейшие движения на моем лице, будто стоило хоть одной мимолетной эмоции проскользнуть – и она тут же припрет меня к стенке.

– Не нужно бояться, – неправдоподобно ласково сказала она. – Ты в безопасности. Ты дома. Ты Азиз Игал, хоть ты и не помнишь.

Это меня так удивило, что ни о каком самообладании здесь не могло быть и речи. Что это с ней? И что, вашу мать, произошло там у них за час? Или…

До меня дошло. Довольная, торжествующая улыбка на ее лице. Она меня подловила. Но продолжала играть в эту странную игру:

– Тебе повезло, Азиз. Быть наследником знатного, старинного рода с собственным источником… Простой человек о таком может только мечтать!

Она протерла мою руку спиртом, ловко и уверенно всадила иглу в вену, я инстинктивно зажмурился и отвернулся, хоть и было совсем не больно.

Медицинские процедуры я с детства не любил. Наверное, поэтому я очень редко болел. От запаха спирта мне становилось тошно, а от вида иглы возникал неприятный солоноватый вкус во рту.

И что странно, к виду чужой крови я относился совершенно равнодушно, а вот собственная, колышущаяся в колбе вызывала некое подсознательное неприятие.

– Ну что, Азиз? – она сощурила глаза, хитро улыбнулась. – Кровь я у тебя взяла, но она мне не очень-то и нужна. Я ведь и так вижу, кто ты такой. И вижу, что ты меня прекрасно понимаешь. Притворяешься, честно говоря, весьма паршиво. Ты ведь не немой? Нет. Девчонка из рабов рассказала, что ты с ней говорил вчера. М-м? Так в чем же дело, Азиз? Почему ты не хочешь говорить с нами?

Снова эта самодовольная улыбка. Карина, не отрывая от меня взгляда, протянула шприц с кровью носатому, тот быстро перелил содержимое в пробирку и спрятал в ящик. Я бездумно следил за его движениями. Слова Карины все еще звучали в моей голове. Как же я так облажался? Выдал себя Сати. Но, с другой стороны, я ведь был уверен, что мне удастся сбежать, и не особо об этом беспокоился.

Тем временем носатый извлёк из ящика стаканчик с крышкой, вложил его в руку Карины, она же протянула его мне:

– Держи, сюда нужно помочиться. – Она кивнула в сторону ширмы.

Я и не подумал брать. Я вообще думать сейчас ни о чем подобном не мог, даже о том, что это унизительно. Ну не мог я эту строгую женщину в очках воспринимать как доктора, хоть убейте меня. Да и к тому же вся моя умственная деятельность была задействована на решение того, что мне теперь делать и как теперь выкручиваться?

Эх, как же ловко она приперла меня к стенке. Что будет, если я продолжу молчать и изображать идиота? Изобьют до полусмерти? Будут пытать? В том, что они могут это сделать, я не сомневался. Да и проверять особого желания не было.

И будто прочитав мои мысли, Карина, очень серьёзно посмотрев на меня, сказала:

– Лучше не шутить с нами, мальчик. Ты должен делать все, что тебе скажут. Пока ты послушный, пока ты нужен клану Сорахашер, будешь жить в роскоши и безопасности. А если нет… – она сделала страшные глаза и так и не договорила, а снова протянула мне стакан.

Мне почему-то стало смешно. Вся эта ситуация – сплошной абсурд. Я забрал стакан, улыбаясь во весь рот. Еще немного и я начну ржать во весь голос. Карина недоуменно округлила глаза.

– Ты понял меня, Азиз? – растерялась она.

– Понял, – улыбаясь, кивнул я ей.

– Молодец! – вздохнула Карина, все еще с подозрительностью косясь на меня. – А теперь иди и пописай.

Фе-е! Как это прозвучало, ещё бы добавила: «Только штанишки не обмочи». Нет, мое положение мне решительно не нравилось.

Но я уже приблизительно догадывался, куда клонит Карина и о чем говорил вчера Зунар. Мне придется быть Азизом, потому что им это надо позарез. Все из-за какого-то источника. Что у них там за источники? Может, в этом мире проблемы с пресной водой? Нет, как-то не сходилось.

Одно я точно для себя решил – нужно срочно что-то менять, например, начать учить их язык, раз уж я застрял здесь навсегда. Без коммуникации и взаимодействия с местными я так и останусь мальчиком-идиотом.

Карина забрала мои анализы, на прощание подмигнула, очень залихватски у нее это получилось. Я так и не понял, что она собой представляет. Доктор, но при этом тесно вовлечена в дела этой семьи или даже не семьи, а клана. Да и разговаривала она с Зунаром не как обслуживающий персонал, а как старая приятельница.

Клан, род – средневековая Шотландия какая-то. Совсем не понятно, как у них тут устроено общество. И с этим всем я тоже был намерен разобраться. Как и со всеми остальными загадками, что здесь наблюдались.

В конце концов, я решил, что все не так уж плохо. Они обеспечат меня легендой, а я буду изображать Азиза. А если подумать хорошенько, то все происходящее мне только на руку. Главное действовать осторожно, присмотреться, разобраться и тогда…

Они надеются, что я буду послушной марионеткой. Что ж, боюсь, их ждет разочарование. Потому что я уже понял, какой инструмент от отчаяния они мне вручают, и я потихоньку начинал думать, как буду его использовать.