Текст книги "Следы Атомных богов"

Глава 13

Все мы – сестры,

Кротость – наша добродетель,

Целомудренность – наша красота,

Внешнее – лишь покрывало,

Внутреннее – суть.

Владимиров отступил, пропуская процессию Смиренных Сестер.

Во втором куплете их гимна – инспектор помнил – пелось о стыде Сестер, но, вопреки стихотворным строчкам, выше пояса женщины были оголены. Подтверждая, что в понятие «стыд» и «целомудренность» каждый вкладывает свое, лица их были скрыты плотными вуалями, опускавшимися из широкополых белоснежных шляп.

Прохожие расступались, некоторые откровенно пялились на бюсты сестер. Так как в основной массе в Сестры шли женщины старшего возраста, их обвислые груди, на взгляд инспектора, мало кого могли возбудить, впрочем – у всех свои вкусы.

Мимо храма Теней, служители которого, вопреки зловещему названию, просто старались поменьше жечь электричество, вдоль авеню Масок инспектор Владимиров, переваливаясь, двигался в сторону участка.

После ночных посетителей он так и не заснул. М-да, задачка. Меньше всего хотелось влезать в политику, но политика влезла в него. С одной стороны, Советник торопит расследование, с другой – заговорщики хотят спустить на тормозах. А что прикажете делать ему – простому инспектору уголовной полиции? А делать следует то же, что и всегда, – свою работу, а там как пойдет.

– Чего глаза красные? – встретил его в коридоре капитан.

– Бессонница. – Владимиров почти сразу решил не рассказывать начальнику о ночных посетителях – у того своих забот достаточно. – Ты вращаешься немного в иных кругах. Как там на войне? Мы побеждаем, драпаем?

Перед тем как ответить, капитан огляделся по сторонам, затем, взяв за локоть, отвел Владимирова в сторону.

– Только никому: в городе может возникнуть паника и все такое.

– Ну?

– Драпаем, и сильно драпаем. Обе армии наконец-то сошлись в битве при Фертер-Ланде – городок почти на границе, может, слышал, там еще козьи сыры делают.

– Не слышал.

– Ну да не важно. Наши продули, с треском. Поговаривают, Гуго, вместе со своей шлендрой, смотались еще до окончания битвы, когда поняли, что дело швах. Конечно, позже они опомнились; не без помощи генералов собрали остатки войск, те, что удалось собрать, ибо кто не дурак – давно дезертировал, и сейчас вся эта компания дружно отступает к Вароссу.

– Выходит, не соврал, – пробормотал Владимиров.

– Чего?

– Нет, ничего. Получается, если не случится чуда, нас ждет либо осада…

– Какое чудо, мелкопоместные, да и крупные дворяне откалываются, армия тает на глазах.

– Либо Гуго с остатками войска пройдет мимо, прямо в Барбаган.

– А там что?

– А там порт и море, а за морем Зухарский каганат, варвары давно облизываются на наши земли, можно попытаться найти союзников.

– Политика! – сплюнул капитан.

– В любом случае Варосс не ждет ничего хорошего.

– Вот вы где! – В коридоре появился раскрасневшийся младший инспектор Ульрике. – О, капитан, простите, не заметил.

Карелла запыхтел, а Владимиров улыбнулся – молодость, так походя оскорблять начальство, подобные просчеты извиняет лишь молодость.

– Это, – продолжил младший инспектор, – слежка, ну за одним из списка, его пытались утащить.

– Утащить?

Ульрике нетерпеливо махнул рукой:

– Пойдемте, сами увидите!

Глава 14

Он за угол, а я туда, понятно, не сразу, службу знаем, ну а там – мать моя женщина!

Один из шпиков давал показания. Хотя полноценными показаниями это назвать было трудно. Для слежки за людьми из списка мобилизовали буквально всех, включая работников архива и патрульных.

– Я его к себе, а они – к себе, я за обе ноги, чтоб сподручнее тянуть было. – Этот был из патрульных. Рыжий детина, широкое лицо которого сплошь обсыпали веснушки. – А парень орет. Потом одна как полоснет по горлу – может, хвостом, может, еще чем, кровищи, они в рассыпную, а я, значит, не растерялся, ноги бросил, все равно – мертвяк, и дубинкой ее, дубинкой, я ж без нее – родной – никуда.

Веснушчатые руки огладили полированную множеством прикосновений рукоять и иззубренное множеством применений тело темной полицейской дубины.

– У меня не побегаешь! – закончил патрульный.

Инспектор Владимиров посмотрел на виновника «торжества» – парня в замусоленной одежде работяги – одиннадцатую жертву загадочного убийцы, впрочем, почему загадочного – труп возможного преступника лежал здесь же, рядом с телом жертвы. Только вот удовлетворения это принесло мало, ибо убийцей оказалась… крыса. Да, необычная, размером с собаку, к тому же содержимое разбитого черепа – патрульный постарался – заливало какие-то механизмы, торчавшие из тела животного, или оно было врощено в них, но… крыса. И что прикажете предъявлять Советнику? Хотя есть и плюсы, ночные гости будут довольны, еще бы – крысы-убийцы нападают на людей, никто не может чувствовать себя в безопасности, даже в собственном доме! Лучшего повода для паники трудно и придумать. Вот только почему крысы убивают приютских, да еще одного выпуска? Слава Атомным богам, хоть фаворитки герцога в оном выпуске не значится.

– Сколько их было? – Инспектор огляделся в поисках места для сидения.

– Кого? – Рыжий опасливо огляделся.

Владимиров сделал глубокий вдох – с кем приходится работать!

– Крыс.

– А-а, этих, много.

Как назло, в поле видимости – ничего, даже захудалого ящика, да что ж эти убийцы по подворотням-то шарятся! Сложно убивать рядом со скамьей?

– Много – это сколько? Две, пять, двадцать пять? Веснушчатая физиономия пошла морщинами.

– Ну, я это… – Морщины углубились, а пальцы рук начали загибаться – для усиления умственного процесса парень говорил вслух. – За руки, значит, потом одна у дыры, и эти – здоровые и пятнистая. Во! – К носу инспектора приблизился кулак. – И во. – Два пальца медленно распрямились.

Владимиров предположил, что количество крыс указывают загнутые пальцы.

– Восемь?

– Чего? Я ж говорю, во! – Здоровяк снова показал кулак и два пальца. – А силищи-то, я, значит, к себе, а они – к себе, а этот орет!..

– Еще кого-нибудь видел?

– Чего?

– Был в переулке еще кто-то? Человек, другая крыса, не знаю – собака.

– Не, людей не было точно, а крыса или собака… может, была, может, не было, говорю ж, я только за угол, а тут такое!

– Опишите здесь все. – Владимиров уже обращался к Ульрике. – Ну и опросите жителей, у кого окна выходят в переулок. Может, кто что и видел. И насчет остальных из списка предупредите всех наших, пусть будут начеку.

Глава 15

Остро пахло ладаном, миррой и еще чем-то незнакомым, пряным. Сделав несколько вдохов, инспектор Владимиров закашлялся, глаза тут же начали слезиться, захотелось выбежать обратно в коридор за свежим воздухом. Паннель был известен своим пристрастием к воскуриванию благовоний, но чтобы так… хоть топор вешай или вешайся сам. Владимиров прикрыл рот воротником сюртука – против удушающих запахов помогло слабо.

– Сегодня особый день или ты решил доконать меня? – Инспектор с трудом, но сдержал кашель.

Многочисленные пирамидки, аромасвечки стояли и горели у многочисленных алтарей с изображениями божков – Паннель был знатный политеист. Некоторые из алтарей даже были привезены им из странствий – дальних и ближних.

Коллекционирует богов, что ли?

– Холодильник сломался, а трупам уже несколько дней, знаешь ли. – Хозяин покойницкой стоял здесь же. Худой, сутулый, жидкие длинные волосы собраны сзади в пучок, обвязанный старой тряпкой с обтрепанными краями. Однако халат – белый халат, надетый поверх одежды, – был на удивление выглажен и чист. – Скоро привыкнешь.

– Мастеров вызвать не пробовал? – Владимиров отнял воротник, сделал осторожный вдох незащищенным ртом, похоже, действительно привыкал.

– Очень смешно. – Паннель снял очки в золоченой оправе, протер их белоснежным платком, выуженным из кармана халата, затем вернул все на место – очки на нос, платок в карман. – У них завал. У лорда-судьи потек охладитель в подвале с бесценной коллекцией мшанских вин, а у купца первой гильдии Свербети вообще мясо тухнет, прямо в разделочном цеху, тут еще транспортники требуют внимания к своим перевозным холодильникам, до скромного служащего морга, как ты понимаешь, пока доберутся…

– Он умрет от удушья, или кто-то из коллег, – закончил Владимиров.

Паннель пожал плечами: мол, как знаешь, я никого насильно к себе не затягивал.

– Мое дело, – напомнил Владимиров.

– О-о-о, – оживился Паннель, – поманив инспектора к одному из прозекторских столов, тому, который был накрыт простыней, не без некоторой театральности сдернул покров.

На столе лежала крыса, та самая, с места преступления, только омытая и более… выпотрошенная. Владимиров увидел в принципе то же, что и в переулке, – часть животного, часть механизма и эти части соединялись между собой.

– Довольно интересная, я бы сказал, конструкция, – затараторил хозяин помещения, – обычно во Дворе Чудес биологические части, как бы это… соединяются с механикой. Либо она заменяет отсутствующие конечности и органы, либо сама по себе, для большего эффекта, как у нищих или уродцев в цирках. Здесь же… мы имеем, обрати внимание на данный участок. – Узловатый палец обвел большую часть тушки.

Владимиров честно обратил и так же честно ничего выдающегося не заметил. Органы, механика.

– Первый раз такое наблюдаю. Механические части как бы вросли в тело крысы. Половина сердца – механика, половина – живое, или вот – печень есть, даже желчный, а вместо желудка – измельчитель. Это уже не животное, не живое в нашем понимании этого слова. Я бы назвал его – биомеханизм. Очень сложная конструкция, но вот зачем, для чего…

– Эта конструкция убивает людей.

– Вот и я о том же! Для такого простого дела нет надобности городить мудреную биомеханику. Помимо сложности, изменения или усовершенствования – как посмотреть – очень недешевы. Если за простой протез во Дворе дерут три шкуры, то это… даже не знаю. Одна такая крыса обойдется в целое состояние, а она, как я понял, была далеко не единственная…

М-да, вопреки надеждам, посещение Паннеля только прибавило вопросов. Действительно, если целью было убийство приютских, намного проще нанять убийцу. И дешевле. Можно недешевых, из гильдии, те вообще по желанию клиента способны все обставить как несчастный случай, тогда и полиция не заинтересуется. Может, действительно политика и дело в зрелищности? Но та же гильдия по желанию клиента может устроить и «красочное» убийство, с вывешиванием на столбах и любыми надписями кровью по желанию заказчика: от «Голитинейшский шпион» до «Свободу попугаям!». И почему приютские из одного выпуска? Чтобы запутать следствие? У них получилось. Громкое и продолжительное кашлянье у двери отвлекло Владимирова от мыслей. Невысокий мужчина в рабочей одежде стоял на пороге, одна рука держала деревянный ящик с инструментами, вторая прижимала поспешно снятый картуз ко рту.

– Кхе, кхе, у вас тут холодильник сломался?

– Я пошел. – Владимиров кивнул Паннелю.

– Если еще что нарою – свистну.

Глава 16

Капитан Карелла бросил очередную порцию угля в печь, оранжевые языки огня тут же принялись лизать черные камни, скрипнув, дверца встала на место. Начальник тоже вернулся на место, на свое.

– М-да, задачка. – Задрав брови, капитан кинул взгляд на настенный календарь – подарок инспекторов на день рождения. 17 мессидора было жирно обведено карандашом – день выхода комиссара на пенсию. В последнее время он смотрел на календарь все чаще.

– И что ты будешь делать на пенсии? Розы выращивать? – Привычное кресло жалобно скрипнуло под весом Владимирова.

Капитан, прищурившись, посмотрел на него:

– Худеть тебе надо.

– И ты туда же! Марта всю плешь…

– Твоя жена была права.

– Бывшая жена!

– Как уйду… – Карелла кивнул в сторону календаря, – буду рекомендовать тебя на мое место. – Капитан тяжело вздохнул. – М-да, задал ты мне задачку… – Снова вздох. – Кала – младшая, ну, ты помнишь, нас с женой к себе в Терружен зовет. У нее там дом, внук скоро в школу… М-да, задал ты…

Инспектор промолчал, что задал не он, а убийца. Впрочем, комиссара он понимал. Дворы Чудес – государство в государстве, с ними не то что полицейский комиссар, даже герцог боялся связываться.

– И ведь слежку не установишь, – пробурчал комиссар.

– Ага, – кивнул Владимиров. И он, и комиссар понимали – посетителей много, почти нереально вычленить среди них того, кто оплачивает переделку крыс, к тому же совсем не обязательно их заказывали на варосском Дворе.

– Хоть будет что доложить Советнику. Что еще придумал?

– Как обычно, информаторы, шпики, все работают, расспрашивают, не может быть, чтобы в городе никто и никогда не видел измененных крыс или ничего не слышал о них.

– Это время, долго!

– Больше пока у нас ничего нет.

Глава 17

На улице шел дождь со снегом. Даниил накинул капюшон, плотнее закутался в плащ. На Тахла было жалко смотреть. Обтягивающая одежонка, видимо, совсем не держала тепло, к тому же эльф был бос. Спасаясь от холода, несчастный замотался в мешок, в котором покинул храм.

«Проклятая погода», – привычно подумал Даниил. В стенах городов еще ничего – снег, дождь вне привычных дней, можно и пережить. А как тем, кто живет в Белых землях? Снежные бури, говорят, свирепствуют все чаще. Может, братья Апокалиптики не так неправы и действительно природные катаклизмы – вестники скорого конца света?

– Г-где мы? – дрожа всем телом, спросил эльф.

– В славном городе Вароссе. – Видать, парень совсем с головой не дружит, раз не помнит даже города, в котором находится. – Итак, я вывел тебя, спас, дальше ты своей дорогой, я – своей.

– Есть хотеть. – Эльф переступил с одной босой ноги на другую, и получилось у него это очень жалостливо.

Даниил засунул руку в карман, покатал золотые. Он предпочитал одежду с карманами, носить деньги в кошеле, на поясе, как это делали в Мшане, да и южнее, – нет уж, увольте – рай для щипачей.

– Ладно, пошли, и подберем тебе чего-нибудь.

Третья миска с тушеными бобами опустошалась со скоростью первых двух, и, похоже, эльф останавливаться не собирался. Под бобы был выпит целый кувшин кваса, и мальчик-разносчик как раз ставил второй.

На Тахле была одежонка, не новая, но вполне еще, обув ка, и Даниил его кормил. Добро имеет свои границы.

Даниил кинул на стол несколько грошей, намекая на то, что с едой да и с благотворительностью покончено.

– Терра, я лететь на Терра, точно помнить… только зачем… но это не Терра, – жевал Тахл далеко не молча, – а если – Терра? Кто здесь главный? – спросил он у Даниила.

– В Вароссе – герцог Гуго.

– Нет, не город, на планета? У вас есть планетное правительство?

Планета, звезды, на которых живут люди, такие же, как мы. Боги, которые прилетели с этих самых звезд… В детстве, в приюте, проглатывая одну книгу за другой, Даниил читал об этом, как и другие подобные истории. Сказки, в которые многие верят до сих пор. Правда, нет – какая разница, жить и добывать звонкую монету не помогает, значит – бесполезные знания.

– Слушай, сходил бы ты в полицию.

– Зачем? Здесь управлять всем полиция?

– Не больше, чем везде, но, может, у тебя есть эти, как их, близкие, они ищут, волнуются. – Даниил не стал добавлять, что, возможно, Тахл сбежал из какой-нибудь лечебницы для душевнобольных. Интересно, как он попал в храм любителей конца света, впрочем, какая разница.

– Нет… – Эльф сделал солидный глоток, прямо из кувшина, пропихивая свежепережеваные бобы в желудок. – Меня не искать, я – нездешний.

– Откуда знаешь, ты же ничего не помнишь!

– Помнить… смутно… здесь жить подобные мне? Улица? Дом?

– Равенор, – добрый совет напоследок.

– Равенор? Что такое Равенор? Город?

– Лес, – ответил Даниил. – У нас в каждой земле своя власть, а в равенорских лесах заправляют подобные тебе. Будь я остроухим, двинулся бы туда.

Сам Даниил тоже решил сматываться из Варосса, и заработанные золотые были как нельзя кстати. Проклятая война, вербовщики того и гляди снова начнут хватать людей прямо на улице. Вот только куда податься? Говорят, на юге, в землях каганата, сейчас хорошо. Тепло и дожди почти не докучают.

– Ты, эй, ты!

– А? – Даниил не сразу сообразил, что Тахл обращается к нему. Парень то ли осмелел, то ли захмелел. Если последнее – с чего бы?

– Почему я не мочь здесь остаться, как ты говорить – город Варосс.

– В Вароссе не очень любят эльфов, впрочем, как и везде. А вообще, хочешь – оставайся, мое какое дело.

Даниил огляделся – в таверне почти не было посетителей. Тройка мастеровых, тихо беседующих за одним из столов, парочка патрульных, явно зашедшая пропустить по стаканчику после ночной смены, ярко накрашенная девица с усталым взглядом – по всему одна из обитательниц квартала Красных Фонарей – и пожилой рыцарь в древних латах – такие уже лет пятьдесят как не носят, – отчего он больше походил на пугало, чем на грозного вояку. За столом рыцаря сидела изящная фигурка, закутанная в плащ, который, впрочем, не скрывал некоторых округлостей незнакомки. Скорее всего, папаша сопровождал дочку, хотя скорее внучку, в какой-нибудь пансион или в имение, подальше от ужасов войны.

– Что у вас в цене?

– А? – Засмотревшись на девушку, Даниил замечтался, хотя кто сказал, что она – девушка, лица-то не видно.

– Мне нужно жить. – Эльф кивнул на монеты. – Что у вас цениться? – Язык его уже порядком заплетался. Да что ж с парнем-то такое?

– Токены! – буркнул Даниил. – Медные, серебряные, лучше – золотые.

– Токены, так называться деньги?

– Токены делают в атомных храмах, не во всех, конечно, в некоторых. В тех же храмах ты можешь обменять их на электричество, ну а электричество – это все. Нет, бывает, правители чеканят свои монеты, но все равно курс определяется по отношению к токену.

– Знания? Везде и всегда цениться знания.

– Умных никто не любит. – Даниил поднялся. – Ну, бывай.

– Стой! – Рука схватила его за запястье. – Равенор, как туда добраться?

– Через Северные ворота, на почтовых санях до Терружена, дальше – спросишь.

– Спросить, – кивнул эльф, – я спросить на планетах сектора Кассиопеи, я спрашивать в самой Федерации. Я спрашивать, где ты не помышлять. Дикарь, деревенщина, ты даже не слышать о таких местах!

– Да, да, хорошо. – Даниил попытался отцепить руку. Отчего ж парня так развезло? На них уже начали оборачиваться. Атомные боги с обывателями, но вот патрульные… Жизнь научила Даниила держаться подальше от представителей власти, любых, даже самых мелких.

– Все охотники за головами Тау Кита охотиться за… за… за кем же они охотиться?.. – Эльф поднялся, опрокинув табурет и стол. – За мной? Не за мной?

– Рад за тебя, не тебя, всех вас.

Полицейские не только обернулись, но и поднялись, оба рослые, усатые. Близнецы, что ли? Даниил виновато улыбнулся им: мол, пьяный, что возьмешь.

– Проблемы? – Левый, с более густой растительностью над губой, потянулся к дубине, висевшей на поясе. После освящения в храме Атомных богов такие дубины могли жалить молниями.

Шатаясь, Тахл зацепил мастерового.

– Осторожнее! – крикнул тот.

– Ты кто такой? – тут же накинулся на него эльф.

Мастеровой поднялся, за ним – остальные из его компании, Даниил попытался улизнуть, но Тахл крепко держал его. Даниил дернулся раз, другой, подумал о том, чтобы врезать непонятно отчего разбушевавшемуся эльфу, взгляд упал на патрульных. На усатые лица наползало одинаковое выражение счастья, руки почти синхронно вытягивали дубины.

Глава 18

Владимиров проснулся. Через минуту крик мудзина ударил по ушам. На этот раз причиной пробуждения, помимо шороха, были дробный цокот и едва слышное попискивание.

«Да что ж они сами не спят и людям не дают!» Рука почти привычно потянулась под подушку. Инспектор повернулся на бок и открыл глаза. Против ожидания, ночных заговорщиков не увидел. Однако звуки, разбудившие его, не прекратились, Владимиров кинул взгляд на пол. Атомные боги! Пол, деревянный пол его спальни, казалось, ожил. Серая масса двигалась и вспухала, словно густое варево в гигантском котле. Инспектор не сразу сообразил, что это или кто это. Крысы! Большие и не очень, серые и черные, они постоянно двигались, рождая тот самый цокот, еще и слегка попискивая. Захотелось протереть глаза, проснуться, ибо ничем иным, кроме сна, причем кошмарного, происходящее быть не могло.

Особенно крупная крыса, размером со среднюю собаку, подошла к его кровати, стала на задние лапы. Острая мордочка оказалась напротив лица Владимирова.

– Пахли, – родила она отрывисто, длинные усы щекотнули инспектора.

– Чего?

– Пахли. – По-человечески крысы, даже специально измененные, разговаривали плохо – речевой аппарат животных был устроен для воспроизведения совсем иных звуков, но Владимиров понял, что крыса зовет его за собой. Тем более что в спину ему тут же уперлось десяток лапок, спихивая инспектора с кровати, впрочем безрезультатно.

Говорящая крыса опустилась на пол, поплелась к выходу, длинный розовый, облезлый хвост волочился за ней. Крысы поменьше расступались.

Лапки сзади надавили сильнее.

– Иду. – Инспектор сел, опустил ноги, кажется, отдавил пару хвостов – теплых и шершавых. – Только оденусь.

Туннели городской канализации… Какими только существами не населяла их людская молва! Поговаривали, туннели остались с допотопных времен, когда и города-то на этом месте не было. Для чего в таком случае рыть ходы в чистом поле, молва умалчивала. Еще поговаривали, что все храмы Варосса соединялись туннелями. Нет, канализация отводилась от каждого дома, каждого храма, но не трубами в человеческий рост. А инспектора Владимирова вели именно по таким.

«…Это было место, где исчезали бесследно судебные приставы и патрульные, осмелившиеся переступить черту. Притон воров, отвратительный нарост на лице города; клоака, откуда изливался каждое утро, а ночью лился назад грязный поток пороков, переливавшийся через край и наводнявший улицы столицы». Вспомнились строчки недавно прочитанного бульварного романа. Фантазия автора населила туннели Варосса кровожадными чудовищами и измененными всех форм и размеров. В одном романист был прав – и приставы, и полицейские в туннелях не то чтобы исчезали, они просто туда не совались, как и любой, кому дорога жизнь. Касаемо монстров – они вполне могли здесь водиться, а могли и нет.

Попискивающий серый покров вел Владимирова все дальше, вглубь. Впереди вышагивала разговорчивая крыса, других монстров не наблюдалось. Полицейский фонарик, который всегда лежал в кармане сюртука, пришелся как нельзя кстати, хотя его давно нужно было освятить в храме. Свет был тусклый, но в темноте туннелей и такой за счастье.

Поспевать за крысами, особенно с его весом, было нелегко. Поначалу Владимиров пытался запомнить дорогу, считал развилки, повороты, потом бросил это занятие. Если его хотели убить – сделали бы это еще в спальне, да и знай он дорогу назад, как тягаться с полчищами крыс.

Крысы Варосса – вот уж кто мог претендовать на звание истинных хозяев города. Трудно представить место, в которое они не могли бы проникнуть. Поговаривали, именно крысы в своих цепких лапках держали все сношения с внешним миром заключенных герцогской тюрьмы. Весточка из дому или в храм, передачи, ценные вещи для подкупа охраны – со всем этим могли помочь крысы.

А гильдии – много дешевле заплатить хвостатым небольшую мзду, чем круглосуточно охранять товар, который грызуны легко могли испортить. Некоторое время назад заартачились было кузнецы: мол, нашим изделиям носатые ничего не сделают – зубы обломают, так серые за ночь сгрызли в труху все кузнечные меха во всех кузнях города. Судя по тому, что мехов больше не портили, кузнецы заплатили…

Очередной поворот, и впереди забрезжил свет. Владимиров выключил фонарик, решив на всякий случай сберечь энергию. Они вышли в широкое помещение. После тесноты туннелей оно казалось огромным, как зал для аудиенций герцога. Даже потолок, всегда нависающий потолок, отступил, потерялся в темной вышине. По периметру на стенах висели лампы, усиливая сравнение с герцогским залом, в противоположном конце – возвышение, на котором стоял… трон, самый настоящий трон, как и герцогский – золотой, во всяком случае позолоченный. Интересно, увидь это его светлость Гуго VI, обтяпывали бы крысы спокойно и дальше свои делишки? Наклонившись, инспектор пытался восстановить дыхание. Да, с весом нужно что-то делать. Поискал, где бы присесть, – не нашел, посмотрел на грязный пол – нет, пока нет.

Перед троном серая масса расступилась и рассосалась по темным закуткам зала.

Сначала Владимиров увидел девушку. Худенькая, бледная кожа, запавшие щеки, жиденькие, не очень чистые волосы. Опираясь на тонкую ручку, рядом с ней шел… крыс. Инспектор еще никогда не видел столь крупной крысы – ростом с десятилетнего ребенка. В отличие от сородичей он передвигался на задних лапах, хоть и тяжело переваливаясь, почти как сам инспектор. Усиливая странности, на крысе была одежда – расшитый золотом камзол с эполетами и короткие панталоны… кружевные, очень похожие на нижнее белье какой-нибудь кокотки. Однако смеяться не хотелось. Кроме того, крыс был двуглав и две пары глаз внимательно изучали инспектора. Глаза были почти человеческие – с белком, зрачком и радужкой. Зрачки вытянутые, как у кошки.

Попискивая, крыс взобрался на трон, девушка всячески ему помогала.

«Интересно, сколько у него хвостов?» – выскочила нелепая мысль.

Одна из голов запищала, быстро и мелодично.

– Надеюсь, мы не причинили вам слишком больших неудобств, – произнесла девушка. Голос был звонкий. Отразившись от стен, он многократно вернулся Владимирову.

– Зачем я здесь? – Дыхание почти восстановилось.

Крыса вновь запищала, и после этого вновь заговорила девушка:

– Это не мы убивали всех тех людей, крысы Варосса непричастны, в том даю свое слово.

Было странно слышать такие слова из уст человека. Владимиров знал, что крысам прислуживали люди. Серые забирали их еще младенцами – может, воровали, может, родители сами продавали. Крысы выращивали, воспитывали, и человеческие существа становились преданными рабами своих хвостатых хозяев. Они могли быть крысиными шпионами, живя и работая наверху, а могли выполнять, как эта девушка, роль переводчиков или посредников между миром крыс и людей.

– Вы знаете, что мы нашли на месте убийства крысу, измененную. – Не совсем «нашли», но лучше не уточнять.

– Они забирают наших братьев, сестер и делают из них чудовищ. Бывшие братья становятся глухи к зову стаи, они не слышат нас. Мы хотели вернуть нескольких братьев, но они защищались, погибли многие, они ушли.

– Кто они?

На этот раз писк звучал дольше.

– Мы не знаем. Есть легенда, два по тысяче лет назад, во времена Потопа, уже было такое. Боги тогда сошли с ума, они бросались молниями, растаял белый покров ледяных земель, и влага, небесная влага беспрестанно лилась сверху.

– Я знаю легенду о Великом Потопе, – перебил Владимиров.

– Это не легенда, так было. Тогда тоже появились они – измененные. Кто-то похищал наших собратьев и делал из них своих механических слуг. Варосс тогда еще не возвели – другой город, но предания передавались от хвоста к хвосту.

Подобные слова из уст девчушки – почти ребенка – слышать было не только странно, но и жутко.

– Тогда все прекратилось, – продолжила она. – Закончились дожди, ледяные земли вновь покрылись снегом, и механические слуги ушли, никто больше не похищал братьев, до недавнего времени.

– Двор Чудес! Вы же можете пролезть куда захотите, узнайте во Дворе Чудес, кто стоит за всем этим.

– Во Двор Чудес не можем, – после писка старшего мотнула головой девушка. – Везде, кроме Двора Чудес. Все, кто ушел туда, не вернулись или вернулись измененными.

И здесь – тупик.

– Тогда зачем… гм… пригласили меня?

– Чтобы ты знал – это не мы. Ищи тех, кто стоит за измененными. Мы тоже будем искать. Если узнаем, тебе скажут.