Текст книги "Гори, чтобы светить! Стихи и тексты песен группы Lumen"

Пока ты спал

 
Злые клоуны рулят телевизором,
Пророки в подворотнях мечут бисером,
Ещё чуть-чуть и грязь поменяется с золотом,
И кто-то отравился серпом и молотом.
Тому, кто ничего не ел три дня,
Снова предлагают мятные конфетки:
Встань раком – получай удовольствие,
Береги свои нервные клетки!
Нет слов на этот мир, значит буду лаять.
Смотрю с надеждой в небо,
Но там не видно края.
Зачем же из себя давить фальшивую улыбку?
Херовая попытка, и совесть – это пытка.
Посмотри на наше завтра: за углом
Снова продают себя малолетки,
И включи телевизор и оптимизм —
Береги свои нервные клетки!
 
 
Пока ты спал. Пока ты спал.
А ты и продолжаешь спать.
Кто-то решает за тебя,
Как тебе жить и умирать.
 
 
Кончилось всё доброе во мне —
Оно тонет во лжи, горит в огне
Спокойного цинизма, победившего рубля,
Я хочу сказать «мир», получается – «бля!»
И если ты решил, что палка перегнута,
Нажми на «стоп», считай меня ебанутым —
Ебанутым можно драть глотку:
«Твою страну ебут за спасибо и водку!»
Да, именно для этого ты родился!
Об этом мечтали твои предки!
Наеби всех ближних и ползи к кормушке —
Береги свои нервные клетки!
 
 
Пока ты спал. Пока ты спал.
А ты и продолжаешь спать.
Кто-то решает за тебя,
Как тебе жить и умирать
 

Пора орать!

 
К чёрту печаль
И светлую грусть.
Сквозь зубы сказать,
Что я не боюсь.
Вырвать чеку
И плевать, что потом.
Я так устал,
Что со мной как со скотом.
 
 
У кого больше прав мерят здесь кошельком,
На родной земле я устал быть рабом,
Но моя усталость – отчаянье загнанной мыши,
Заставляет меня быть сильнее и выше.
 
 
Удачи и счастья тем, что молчат!
А ты поднимайся – вставай с колен, брат!
Пора орать.
Пора орать!
 
 
Можно тихо шептать
О красоте и любви,
И я наверное мог бы…
Но оставлю другим.
Все, кто не стал,
Не захотел, не привык,
Я надеюсь, поймут
И простят этот крик.
 
 
Кто-то должен сказать, и пусть скажем мы!
На родной земле я устал быть немым,
Но моя усталость – отчаянье загнанной мыши,
Заставляет меня быть сильнее и выше.
 
 
Удачи и счастья тем, что молчат!
А ты поднимайся – вставай с колен, брат!
Пора орать.
Пора орать!
 

Прости

 
У тебя есть право не вникать —
Быть глухим и довольным.
Право подобрать под ответы вопрос
И молчать, когда больно.
 
 
Прости. Прости.
Если ты не хочешь слышать об этом —
Прости.
Остальное обязанности.
 
 
У тебя есть право выступать —
Кричать арестованным «браво».
У тебя есть право продолжать
Верить в то, что есть право.
 
 
Прости. Прости.
Если ты не хочешь слышать об этом —
Прости.
Остальное – обязанности.
 
 
У тебя есть право помечтать,
Что это наша земля.
У тебя есть право полюбить
Великих хозяев Кремля!
 
 
У тебя есть право убежать,
Пока открыты границы.
У тебя есть право не понять,
Как может всё изменится.
 
 
Прости. Прости.
Если ты не хочешь слышать об этом —
Прости.
Остальное – обязанности.
 
 
У тебя есть право умереть,
И этим скинуть оковы.
У тебя есть право продавать,
Среди палачей будешь новым.
 
 
Прости, прости.
Если ты не хочешь слышать об этом —
Прости.
Прости, но всё остальное – только обязанности.
Прости, но это повод одно поменять,
А другое спасти.
Прости. Прости.
 

Далеко

 
На все предложения остепениться —
Только молчать и злиться,
А лучше кричать и кидаться,
Чтобы никогда не сдаться!
Пропитанный злостью и никотином
Я навсегда останусь teen-ом:
Всегда семнадцать – всегда война,
И вечный дождь с двух сторон окна!
Нам никто не поверит, но каждый узнает,
Что финиш всегда будет за краем.
А как еще встретиться с раем?
Только сгорая! Только сгорая!
 
 
Если твоё сердце тащит тебя за собой
Далеко… Далеко…
Падать не больно! Вставать легко!
 
 
Я видел «животный страх».
Страх огня. Страх высоты.
И мне этот ужас гораздо понятней
Страха, которым болеешь ты.
Боязнь потерять тёплое место,
Сытую жизнь, перспективную работу,
Молиться Богу и просить богатства —
Всё это вызывает только рвоту.
Тот, у кого есть мозги и руки,
Никогда не пропадёт от голода и скуки,
Никогда не станет рабом чужой воли,
Ведь это страшнее голода и боли.
Он не станет рабом судьбы,
Вещей, системы – ничего не надо.
Иисус был революционер,
А все, кто не понял, до сих пор хотят яду.
 
 
Если твоё сердце тащит тебя за собой
Далеко… Далеко…
Падать не больно. Вставать легко.
 

Ложь

 
Твоя сладкая речь страшней, чем картечь,
Мне не уберечь головы.
И я бросаю свой меч для того, чтобы лечь
Навсегда
В кровати травы…
Твоего рта овал зияет словно провал,
И я так сильно устал видеть бег твоих глаз.
Я не ожидал, что не смогу устоять,
И сражённый упал враньём твоих фраз…
 
 
Такая наглая ложь,
Что я не в силах понять,
Как можно так врать?
И я от злости…
Забыл, как дышать…
Как дышать…
Как дышать…
 
 
Один кричит «белый», другой кричит «чёрный»,
А на деле – «серый»! Идите к чёрту!
Чаще верю глазам, и всё реже – речи,
И липким враньём здесь каждый блещет:
Гордо задранный нос, всё как будто всерьёз,
Он всегда прав во всём, а если что – не при чём!
Но из этих речей – правды только два слова,
И я опять закипел от того, что снова…
 
 
Такая наглая ложь,
Что я не в силах понять,
Как можно так врать?
И я от злости…
Забыл, как дышать…
Как дышать…
Как дышать…
 

Последний шанс

 
Завтра ты начнёшь новую жизнь!
Так много планов на этот день!
А потом приходят якоря оправданий,
Тормоза надежды и убийца – лень!
Потом приходит ошейник привычки,
Вагон пустоты и убийца – лень!
 
 
Дальше ты не станешь чего-то менять!
Всё так же мечты будут попросту гнить!
А потом прилетит кирпич судьбы,
А сколько ты думал, ты будешь жить?
А потом придёт повестка с неба,
А сколько ты думал, ты будешь жить?
 
 
Это твой последний шанс!
Время – вода!
Это твой последний шанс!
Сейчас или никогда!
 
 
Признайся, что это самообман!
И значит, никогда не наступит пора,
Когда всё сдвинется с мёртвой точки.
Ты легко мог сделать это вчера!
Сегодня последний день, чтоб исправить
То, что можно было исправить вчера!
 
 
Это твой последний шанс!
Время – вода!
Это твой последний шанс!
Сейчас или никогда!
 

TV NO MORE!

 
В моём углу DVD и книги.
Смотреть телеканалы – смешно и странно.
В моей квартире обрублена антенна,
И значит, я главнее своего экрана.
Смотри и слушай только то, что хочешь!
Смотри и слушай только то, что надо!
Хватай компьютер, тяни сети:
Давно пора валить из стада!!!
 
 
Пиши на стенах: «TV NO MORE!!!»
Телепродюсер сам посмотрит своё дерьмо!
 
 
Хороших передач почти что не осталось.
Я не знаю что, но что-то поломалось.
Нормальных людей показывают ночью.
Прайм-тайм хочется порвать в клочья!
 
 
Программы новостей – отдельный разговор,
Программы новостей – враньё и вздор.
Подставьте свои уши для лапши.
Хорошо играет дудка – хоть пляши.
 
 
У редактора со вкусом неплохо,
Но вот беда, считает меня лохом.
Реклама крутится, бизнес прёт,
Не парься про стадо – стадо сожрёт…
 
 
Телезомби, рабы лампы —
Давно привычные, избитые штампы.
Отключаешь мозг, кликаешь каналы —
Каналов много, хороших мало!
 
 
Пиши на стенах: «TV NO MORE!!!»
Телепродюсер сам посмотрит своё дерьмо!
 

Не простил

 
У насекомых, размазанных по стеклам фар,
Нет выбора, а у тебя есть этот дар.
Или проклятие – как хочешь назови,
То, что кипит и дышит у тебя в груди.
 
 
Ты выбираешь свет, хоть знаешь, что в конце
Он обернётся не теплом, а кровью на лице.
Последняя черта – ты поднимаешь флаг.
Тебе приветливо мигает автозак…
 
 
Этот синий свет… на каски брызжет
Сомкнуты щиты – они всё ближе!
 
 
Всё что нужно им – чтоб ты
Замолчал, ослеп, забыл.
Потому что не простят
То, что ты им не простил!
 
 
С тем, кто меняет, пишет правила игры,
Можно попробовать играть, но только до поры,
Потом терпению, доверию выходит срок —
Плевать на правила, теперь всё поперёк.
 
 
И вот на площади, среди своих друзей,
Ты снова мёрзнешь за рассвет своих идей.
Последняя черта – ты поднимаешь флаг.
Тебе приветливо мигает автозак!
 
 
Этот синий свет… на каски брызжет
Сомкнуты щиты – они всё ближе!
 
 
Всё что нужно им – чтоб ты
Замолчал, ослеп, забыл.
Потому что не простят
То, что ты им не простил!
 

Ламия

 
Нас учат с самых ранних лет
Любить, ценить тебя.
И если выберет судьба,
То умереть, любя.
 
 
За твой покой,
За твою спесь,
Господь с тобой,
Отдайся весь…
 
 
Нас учат с самых ранних лет,
Что ты всегда права,
А ты порой спешишь, а там
Хоть не расти трава…
 
 
То ли друзья,
То ли враги,
Спроси о том —
Вообще ни зги…
 
 
Нас учат шёпотом, что ты
Бываешь и другой —
Как Ламия в змеиный лик,
Когда уснёт герой…
 
 
Так много лет
Во тьме ночей,
Спасенья нет —
Ты ешь детей…
 
 
Мы знаем – научились так,
Что если сделать вид,
Что ты не знаешь про змею —
Не будешь ей убит!
 
 
А я, дурак,
Дразню её…
Наступит мрак —
Меня сожрёт…
 

Иди в отмах

 
За мною по пятам одна и та же паранойя:
Зимнее утро, летний вечер после зноя.
Они не ходят меньше, чем по трое.
И страх в твоих глазах ничто не скроет.
Они не могут сочинить даже новую разводку:
«Дай мне сигарету!», «Дай мне денег на водку!»
И если ты откажешь, то прижмись спиной к стене,
Сожми покрепче кулаки – другой дороги нет!
 
 
Я верю в пацифизм,
Добро должно победить!
Но как мне жить?
Как мне сейчас жить?!
Так надоело ждать!
Так надоел страх!
Спасайся сам, а это значит —
Возьми кирпич и дай им сдачи!!!
 
 
Наша милиция нас бережёт —
Опять «Черёмуха» лицо жжёт!
Они как злые дети, которым дали власть.
Удары ни за что, и наигрались всласть.
На улицах и стадионах
Нас бьют и бьют люди в погонах!
На рок-концертах и дискотеках,
Одна и та же у них потеха!
Не вижу выхода из замкнутого круга —
Менты и гопники не бьют друг друга!
Лишь мы рискуем получить ботинком в глаз —
Мы между двух огней,
Все стрелки сходятся на нас!
 
 
Я верю в пацифизм,
Добро должно победить!
Но как мне жить?
Как мне сейчас жить?!
Так надоело ждать!
Так надоел страх!
Спасайся сам, а это значит —
Возьми кирпич и дай им сдачи!!!
 

Хватит!

 
В одном рюкзаке «Сникерс» и Маркс,
«Оборона» и Леннон на поцарапанной R-ке,
Но самое главное – искры в глазах,
И этот свет вряд ли быстро померкнет.
Огонь желания лучшего мира,
Агония власти так надоела.
Двести листовок, язык, как рапира,
И тёмной ночью он шагает на дело:
Как обоями клеит стены домов,
Он бомбит поверх надоевшей рекламы.
В тишину из наушников рвётся гитара,
В голове звучат слова мамы:
 
 
«Так много поводов драться,
Так много поводов злиться…
Хватит играть в Че Гевару,
Пора остепениться…»
 
 
Утром он усталый идёт на учёбу,
Три раза за ночь бегал от патрулей,
Но все листовки сорвали работники ЖЭКа,
Может, пора становиться умней?
Но глядя на заголовки газет,
На потреблятство бывших друзей,
Понимаешь, что нахер такую «умность» —
Это трусость равнодушных людей!
 
 
Так много поводов драться,
Так много поводов злиться…
Хватит играть в Че Гевару,
Пора им становиться!
 

Автобус

 
В глухих местах, среди полей,
Где ни домов нет, ни людей
Где нет дорог, лишь направленья и овраги,
Автобус старый буксовал,
На трассу выезд всё искал.
В нём каждый время коротал кто в сне, кто в браге,
 
 
Автобус крякнул и застрял,
И весь народ заверещал:
Ну, ты чего? Ведь нам опять толкать махину!
Шофёр мычит, потом молчит
И весь испариной покрыт,
Лишь матерится и всё мучает машину…
 
 
Ему четыре мужика
Намяли в лёгкую бока,
В салон втащили и велели быть потише.
Он тихо в уголок присел
И как-то вдруг повеселел,
Боялся, хуже будет, и теперь не дышит.
 
 
Тем временем салон гудит,
И каждый третий говорит,
Что он крутой водила, лучше есть едва ли!
Четыре крепких мужика
Сказали: «Хватит вам пока!
Мы дураков пускать туда и бить устали».
 
 
Отшили пьяных и детей,
И стариков, и тех людей,
Кто порулить уже успел здесь хоть немного
Осталось несколько мужчин
И среди них стоял один
Он складно врал про всё уверенно и строго.
 
 
Настало время выбирать,
На всё ушло минут шесть – пять,
Народ кричит: пусть рулевым побудет этот!
Он к выходу бочком-бочком,
По стеночке прошёл кругом,
Почти слепой, он видел только силуэты.
 
 
Он, хоть слепой, но не дурак.
Из-за руля кричит всем: «Так!
Меня в автобусе бардак достал до почек!
Я поведу его, а вы —
Тише воды, ниже травы!
Держитесь, много будет дальше ям и кочек».
 
 
Народ молчит, всё больше спит,
И у шофёра хмурый вид,
Он до упора повернул свой руль налево,
И, полагаясь на авось,
Ключ крутанул – всё завелось.
И газанул из ямы резко, без прогрева.
 
 
Проехал круг, потом другой,
Автобус едет всё дугой,
Он, словно поезд, в колее был очень скоро.
И рулевой сказал: «Народ,
Смотри – отличный оборот,
Теперь стабильность, и не нужно больше споров…
 
 
Толпа обычно не мудра,
Она кричит ему «Ура!»
Четыре крепких мужика отцом назвали.
Те, кто сильнее был умом, —
С подножки и пошли пешком,
Пока толпа вручала кормчему медали.
 
 
Тем временем вдоль кольцевой,
Которую наш рулевой
В полях устроил, он себя устроил тоже —
Пошла торговля леваком:
Бензином, даже багажом,
Хоть слаб глазами, с головой дружил, похоже.
 
 
Четыре крепких мужика
Всё просекли – молчат пока,
Их в долю взяли защищать афёры гада.
И если кто-то вдруг встаёт
И нос куда-нибудь суёт,
Тому всё быстро объясняют, что не надо.
 
 
Автобус всё ещё коптит
И за рулём слепой сидит,
И не свернуть уже, ведь большинство довольно.
Он будет ехать много лет —
Проблем с бензином у них нет,
Зато с мозгами мрак, и это добровольно…
 

Кошмар

 
Вокруг неубранного с вечера стола
Окурки, батареи из стекла.
 
 
Большие перспективы —
Жить, не поднимая глаз.
Завтра снова будем живы,
И в новостях всё не про нас.
 
 
Проснулся – светит солнце за окном,
Всё было только сном.
 
 
Но нет, это не фрагменты кошмара,
Это твой кусочек земного шара.
 
 
Грязь и пыль, ржавые разводы,
Фабрики, заводы.
Дом кривой под весом небосвода
Все ниже год от года.
В цвет беды раскрашены все стены.
Вдалеке сирена.
Не успеть, зарыты перемены,
Вонь и смех гиены.
 
 
Проснулся – светит солнце за окном,
Всё было только сном.
 
 
Но нет, это не фрагменты кошмара —
Это твой кусочек земного шара.
Нет, это не фрагменты кошмара —
Это твой кусочек земного шара.
 

Хроника бешеных дней

 
Мой календарь сошёл с ума и побежал,
Мелькает жизнь: аэропорт, отель, вокзал…
Я что-то знал, но не успел тебе сказать.
Только хотел, но новости накрыли…
 
 
Подожди,
Мгновенье, я хочу впитать.
Редкий момент, пока по жизни тишь да гладь.
Мне ли не знать, что дальше будет новый шторм,
Мы полетим над волнами на крыльях
Комы.
Кто мы?
 
 
Свидетели хроники бешеных дней,
Не каждый поймёт, что стоит на кону.
Взрослые люди играют в детей,
А дети всё время играют в войну.
 
 
Не отпускай, держи меня, я упаду!
Как много раз, я не скажу в каком году.
Я не в ладу с капризной памятью своей —
Смешалось всё, забилось серой пылью.
 
 
У тебя
Своя история, захочешь – поделись.
Про то, что поднимало из пучины ввысь.
Прошу, смирись, забуду всё, но не со зла —
Мы полетим на крыльях
Комы.
Кто мы?
 
 
Свидетели хроники бешеных дней,
Не каждый поймёт, что стоит на кону.
Взрослые люди играют в детей,
А дети всё время играют в войну.
 

Никто не будет в стороне

 
Есть много способов забыть
О том, что надоело знать:
Построить мир из облаков,
И навсегда укрыться в нём.
А всякий раз, когда внизу
Всё будет полыхать огнём,
Ты не найдёшь получше слов
И повторишь: «Я ни при чём».
Зашторишь окна поплотней,
Себя похвалишь, что не влез,
Но пламя будет до небес!!!
 
 
Небо в огне,
Никто не будет в стороне…
 
 
Мир пропитан бензином и нефтью,
Вьются струйки утечек пропана,
И достаточно крохотной искры,
Чтобы вырвался крик: «Все пропало!»
Даже этого ты не услышишь —
Ты «мудрее», ты «лучше», ты «выше».
Для тебя это всё не критично,
Потому, что не трогает лично.
 
 
Есть много способов забыть
Про то, что надоело знать:
Построить мир из облаков
И навсегда укрыться в нём.
А всякий раз, когда внизу
Всё будет полыхать огнём,
Ты не найдешь получше слов
И повторишь: «Я ни при чём».
Зашторишь окна поплотней,
Себя похвалишь, что не влез,
И думаешь, что переждёшь,
Но пламя будет до небес!
 
 
Небо в огне,
Никто не будет в стороне…
 

Не спеши

 
Тебе объяснили: кто твой друг, а кто – враг.
И ты купился, ты поверил, дурак,
Но те, что отправляют тебя в последний бой,
Не станут умирать рядом с тобой.
 
 
Они не пойдут с тобой в тот мрак,
В котором ты и в котором твой враг.
Они всё узнают из программы новостей,
В которой покажут плачущих детей.
 
 
И вот ты уже побрит наголо,
Даже взгляд поменялся, стал таким наглым,
Но стоит ли это слёз твоей мамы?
Твоя жизнь равна девяти граммам.
 
 
И они уже летят – летят к тебе навстречу,
Может, даже не убьют – просто покалечат.
И ты, грёбаный мудак, когда-нибудь поймешь,
Вспомнишь тех детей, которых не вернёшь…
 
 
Не спеши точить ножи!
Скажи, зачем тебе война?
Твоя жизнь – не только злость.
Вся твоя злость – всего лишь сатана.
 
 
И как я могу судить тебя?
Я перед небом, как ты – такая же тля,
И я так же, как ты, не понимаю этот мир,
Но есть одно «но» – я никого не убил.
 
 
А ты можешь продолжать верить уродам
Год за годом, год за годом.
Ты можешь продолжать сеять сталь,
Всё зашибись! Мне тоже очень жаль…
 
 
Все джихады, вендетты, крестовые походы
Придумали суки, придумали уроды.
Думай головой – головой, а не жопой:
Неужели ты так хочешь кого-нибудь ухлопать?
 
 
Вкус победы – это вкус чьей-то боли.
Хотел бы ты сам себе такой доли?
Ведь те, кто отправляют тебя в последний бой,
Не станут умирать рядом с тобой…
 
 
Не спеши точить ножи.
Скажи, зачем тебе война?
Твоя жизнь – не только злость.
Вся твоя злость – всего лишь сатана.
 

Дотянуться до звезды

 
Когда воют телефоны,
И слова как будто тонны,
Я – как рельсы или струны:
Немного звон, немного стоны.
 
 
Сердце падает в карман.
Новый день – новый обман.
Всё как будто хорошо,
Вот только дождь пошёл…
 
 
Нет, всё не так – я вру себе
И, наверное, другим.
Я не думал, что смогу
Стать таким.
 
 
Среди тысячи людей я совсем один.
Стоя посреди дождя, сохну без воды.
Я подпрыгнул и упал, и сдался навсегда —
Я не могу дотянуться до звезды!
 
 
В эту жизнь нужно влюбиться —
По-другому не живётся.
В стены головой долбиться,
Придушить в руке синицу…
 
 
Разъебать вокруг все нахуй!
Все на свете ебанулись!
Кто не сдох и не смотался —
Те спились или прогнулись!
 
 
Я, как все, попеременно:
Умер, спился и прогнулся!
Разбежался! Оттолкнулся!
И ещё раз попытался…
 
 
Уйти от тысячи людей, я совсем один.
Стоя посреди дождя, сохнуть без воды.
Прыгать, падать и сдаваться навсегда,
А потом опять пытаться…
 
 
Среди тысячи людей я совсем один.
Стоя посреди дождя, сохну без воды.
Я подпрыгнул и упал, и сдался навсегда —
Я не могу дотянуться до звезды!
 

Иначе!

 
Я не хочу жить так же, как жил!
Господи, дай мне надежду и сил,
И разбуди всех людей от кошмарного сна,
Вокруг давно всё не так и повсюду
ВОЙНА!
 
 
Мир – как банка голодных червей.
Если хочешь быть сытым – убей!
Жрать! Спать! Ждать удачи!
Можно жить совершенно иначе!..
 
 
Вспомни детство,
Добрые сказки
Светлые чувства,
Мы не трогали маски
Откровенной злобы и пофигизма…
Я не хочу, чтобы грёзы
Пахли деньгами.
Зачем я мечту
Начал лапать руками?
Я пытаюсь сбежать
От своего же цинизма…
 
 
Но как забыть о том,
Что видишь за окном…
 
 
Мир – как банка голодных червей.
Если хочешь быть сытым – убей!
Жрать! Спать! Ждать удачи!
Можно жить совершенно иначе!..
 

Диссонанс

 
Я слышу, как бьют по расстроенным струнам.
Отчаянно бьют по расстроенным струнам.
И я, заколдованный, падаю – падаю в транс.
Гармонию жизни узнай в этом в звуке,
Гармонию мира, рождённую в муке,
Почувствуй всевышний исходный
Большой диссонанс…
 

Дыши

 
Я слышу, как в ночи устали серые дома —
Им стало слишком тесно, они так много знают…
За стенкой, в тишине – один и тот же крик,
И в сотый раз по кругу кому-то повторяют:
 
 
«Дыши!.. Дыши!.. Дыши!.. Дыши!»
 
 
Ненадёжные стены панельных строений
Впитали в себя вкус побед и поражений
И харкнули это из себя наружу —
Прямо мне в душу, прямо тебе в душу.
 
 
Никуда не убежать от соседского уха,
Но оно, поверь, будет безнадёжно глухо,
Когда над тобой начнут колдовать,
И кто-то тебе будет повторять и повторять:
 
 
«Дыши!.. Дыши!.. Дыши!.. Дыши!»
 
 
Я ничего не слышу.
Я затыкаю уши.
Я ничего не знаю.
И мне никто не нужен!
 
 
ДЫШИ!!! ДЫШИ!!! ДЫШИ!!!
 

Вся вера и любовь этого мира

 
Солнце – такой долгий ядерный взрыв.
Мы согреты теплом этого света,
И немного Солнца мы прячем в ракетах —
Если вдруг захочется жаркого лета.
Если мы захотим тепла себе и другим,
Нас всегда спасут наши командиры:
Жестяные банки ринутся вверх…
В них вся любовь и вера этого мира.
 
 
Над нашей половиной мира ночь: ни вздоха, ни шороха.
Мы сладко спим, мы спим как все – на бочке пороха.
И если завтра всё подпрыгнет вверх, и ветры разметают дым,
Мы все смотрели, как они стирают мир, так значит чёрт с ним!
 
 
Рассчитаться на «первый-второй!»
Спрятаться в разных углах!
И сидеть под прицелом друг друга —
Мир в надёжных руках!
Можно строить планы на завтра —
Проще бросить всё в топку!
Всё теряет какой-либо смысл,
Пока есть эта чёртова кнопка!
 
 
Над нашей половиной мира ночь: ни вздоха, ни шороха.
Мы сладко спим, мы спим, как все – на бочке пороха.
И если завтра всё подпрыгнет вверх, и ветры разметают дым,
Мы все смотрели, как они стирают мир, так значит…
 

Памяти солдата

 
Там, где ты бегал по полям
От сторожей, совсем малой,
Там, где в ручьях ловил ужей,
По грязи шлёпая босой,
 
 
Там, где ржавел велосипед,
Отравлен выпавшей росой,
Но даже ржавый нёс от бед,
Сквозь беззаботный летний зной,
 
 
Там, в мире, что уже исчез —
Прошедший день унёс с собой,
Живут причина и ответ,
Зачем рискуешь головой.
 
 
Тебя посеяли в окоп —
Ты вырос огненным цветком,
Артиллерийский бог войны,
Утюжит землю молотком.
 
 
И смерть сменила инструмент —
Машина чёрная при ней,
Что называется «комбайн».
Комбайном то оно быстрей…
 
 
Жатва. Жатва. Урожай,
Ад, похоже, здесь.
Значит – в рай,
Конечно в рай,
Отряд поедет весь.
 
 
Но ты не сбитым колоском,
За что стоишь – вопросов нет:
За ту росу, за тех ужей,
И, да, за тот велосипед…
 
 
Всё это – не вернуть себе,
Но ты орёшь: «Скажите чей,
Вот этот холм, где я умру!?
И те поля, и тот ручей!?
 
 
Моё! Я это не отдам,
Пока дышу, пока живой!»
Рычит моторами комбайн,
Вставая за твоей спиной.
 
 
Жатва. Жатва. Урожай,
Ад, похоже, здесь.
Значит – в рай,
Конечно в рай,
Отряд поедет весь.