Текст книги "Один за другим"

Она – типичная лыжница. Худая, но сильная. Тофер больше похож на сноубордиста, поэтому меня не удивляет его вопрос:

– Как тут снег за пределами трасс, Ирен? Есть хороший пухляк[5]5
  Пухляк – недавно выпавший нетронутый снег.


[Закрыть]?

То, что обращаются ко мне, я понимаю не сразу – одновременно с шипением Миранды в сторону Тофера:

– Ее зовут Эрин!

Моя улыбка призвана показать, что мне все равно. Ирен, Эйлин, Эмма – один черт. В обслуживающем персонале редко видят человека. К роботу с высокоразвитым искусственным интеллектом Тофер относился бы с таким же вежливым равнодушием.

– Снег сейчас, наверное, потрясающий, – вставляет Рик. – Покажете нам интересные маршруты для фрирайда, Эрин?

Я бледнею и лихорадочно подыскиваю ответ. Меня спасает появление Дэнни с огромным блюдом сэндвичей с беконом.

– Эрин у нас трусишка, она за пределы трассы не суется, – с ухмылкой заявляет Дэнни. – Зато я готов показать вам классные маршруты. Правда, не сегодня.

– Почему не сегодня? – хмурится Тофер.

– Высокий риск схода лавин, – говорю я, пытаясь успокоиться. – Через день-другой спасатели проведут контролируемые взрывы, и тогда можно будет кататься.

Если честно, я понятия не имею, можно ли будет кататься, но пессимистов никто не любит, а спасатели действительно когда-нибудь доберутся до склонов и расчистят их.

– Значит, так и спланируем, – энергично кивает Тофер и откусывает сэндвич.

– Что спланируем?

Голос звучит со стороны гостиной, мы дружно поворачиваемся и видим Еву. В руках у нее внушительная стопка папок и ноутбук, вид собранный.

– По словам Эрин, сегодня удастся покататься только утром, – тут же поясняет Рик. – Вот мы и думаем отложить финансовую презентацию и остальное, перенести на вторую половину дня.

Он говорит быстро – видимо, чтобы не дать Тоферу сообщить то же самое, но менее дипломатично.

Ева застывает в дверном проеме. Обдумывает, устраивать ли скандал. Затем смотрит на часы и пожимает плечами:

– Ладно. Сейчас половина девятого. Может, презентацию все же проведем? Это займет не больше получаса, и если мы выдвинемся сразу после нее, то успеем на первый подъемник.

– Как по мне, чем скорее, тем лучше, – заявляет Тофер. – Позавтракаем в кабинете. Где остальной народ, мать его?!

– Здесь. – В столовую входит Тайгер. – Простите, я вас задержала?

Она бледная и помятая, короткие волосы торчат во все стороны, будто Тайгер не успела причесаться.

– Да, – отвечает Тофер.

Одновременно с ним Миранда произносит:

– Нет, еще не все собрались.

– Готова выйти на пухляк, Тайгер? – спрашивает Тофер.

Из кухни доносится шум – Дэнни давится смехом. Я наклоняюсь к кофеварке, чтобы скрыть собственную ухмылку.

– Что? – Тайгер трет глаза, словно ей больно смотреть на утренний свет. – Не поняла.

– Готова встать на сноуборд?

– А, да, конечно.

– Ты выглядишь хуже Тофера, – откровенно говорит Ева.

Тайгер смеется, бросив неуверенный взгляд на Тофера.

– Я плохо спала. Мучилась бессонницей до утра.

– Это высота, – кивает Ева. – Может вызывать бессонницу. Я всегда в первые ночи принимаю снотворное.

Ответа Тайгер я не слышу – меня отводит в сторону Тофер.

– Прокатные лыжи тут?

– Да, ждут в шкафчиках.

Лыжный магазин расположен внизу, в деревне, и мы заранее доставляем оттуда снаряжение. Впрочем, большинство гостей приехали экипированными. Прокат заказали только Лиз, Ани и Карл.

– Давайте покажу вам маршрут, которым лучше всего возвращаться в шале, – предлагаю я. – Там замечательный спуск, но по карте не совсем понятно. Нужно будет проехать немного между двумя трассами.

– Это не опасно? – обеспокоенно спрашивает Карл. – Вы же сами говорите, что покидать трассу не стоит.

– Нет-нет, – торопливо заверяю я. – Совершенно не опасно. Просека отлично накатана, вполне может считаться трассой. Единственное – она не отмечена на карте подъемников. Нужно знать, где сойти с Бланш-Неж, и проехать между деревьями, иначе вы спуститесь до самого Сент-Антуан-ле-Лак, и в шале придется подниматься на фуникулере.

– Новичкам туда можно? – не унимается Карл.

– На просеку? Конечно. Это эквивалент зеленой трассы. Вы вообще катались на лыжах?

– Много лет назад. – Он оглядывается.

Тофер с остальными уже в кабинете, запускают презентацию, и мы с Карлом одни.

– Строго entre nous[6]6
  Между нами (фр.).


[Закрыть], – жалобно сообщает Карл, понизив голос. – Я бы лучше выколол себе глаз коктейльной шпажкой, чем отправился отдыхать на горнолыжный курорт. Такова плата за работу в «Снупе». Тофер помешан на сноуборде, Ева практически профессиональная лыжница, и они командуют парадом. Остальные вынуждены мириться.

Я киваю, будто мы ведем пустую беседу. По правде говоря, этот экскурс в закулисье «Снупа» странным образом завораживает. В компании пять акционеров, а в повседневной жизни заправляют всем Тофер и Ева, причем деспотично.

Интереса добавляет тот факт, что в кои-то веки расстановка сил нарушилась и власть оказалась в руках третьего человека. В споре про поглощение один из них – либо Ева, либо Тофер – проиграет. Вопрос лишь – кто?

Лиз

Снуп ID: ANON101

Слушает: не в сети

Снупписчики: 0

– Ну вот. – Рик закрывает слайд презентации и щелкает по выключателю. – Все. Можно идти переодеваться в лыжный костюм.

Я тру глаза. Голова опять болит. Встаю, одергиваю лосины. Вокруг шуршат кресла-мешки, трещат диванные пружины – народ тоже поднимается на ноги.

– Секундочку, – произносит Тофер. Голос у него вкрадчивый. – Не могли бы акционеры чуть-чуть задержаться?

Внутри все обрывается. Кто-то недовольно ворчит. Ани, Иниго, Карл, Миранда и Тайгер тянутся к выходу.

Вскоре в кабинете остаются лишь Тофер, Ева, Рик, Эллиот… и я.

О боже. Дыхание перехватывает. О боже, боже, боже… сейчас они спросят, и придется… придется…

– Послушай, – говорит Ева. – Думаю, суровая реальность сухих цифр, представленных Риком, понятна каждому. Картина очевидная. Наши накладные расходы…

– Не вижу смысла это обсуждать, – отмахивается Тофер, словно прибыли с убытками не имеют никакого значения. – Читать ведомости мы умеем, а Рик донес свою точку зрения весьма профессионально. Перед тем как пойти кататься, предлагаю устроить предварительное голосование. Это будет полезно.

Я начинаю дышать чаще. Головная боль усиливается, давит на глаза, зрение туманится.

– Тофер, – возражает Ева, – ты прекрасно знаешь, что у нас пока нет всей информации. За эту неделю мы как раз должны взвесить…

– Потому я и употребил слово «предварительное», – перебивает Тофер с ноткой злости в голосе. – Такое голосование ни к чему не обязывает. Простой опрос, для оценки ситуации. Возможно, мы уже достигли согласия?

Ева не отвечает. Бросает взгляд на меня. Я догадываюсь о ее мыслях, она не видит способа отвлечь Тофера. Если ему в голову что-то взбрело, он становится упрямым как осел. Давит, давит, давит…

Эллиот, естественно, тоже ничего не говорит, но мы знаем, что означает его молчание, – поддержку Тофера. Как обычно. Эллиота интересует лишь программирование, во всем остальном он полагается на друга.

– Рик? – сердито роняет Ева.

– Почему бы и нет? – отвечает Рик.

Его уступчивость меня удивляет.

– Итак, – уже мягче продолжает Тофер. – Неформальное голосование. Кто за поглощение?

– Я, – произносит Рик.

– И я, – добавляет Ева.

Тишина, все напряженно ждут. Когда Тофер заговаривает вновь, он явно доволен. Мурлычет, словно кот при виде сливок.

– Отлично. Кто против?

– Я. – В монотонном исполнении Эллиота это почему-то звучит категорично.

– И я, понятное дело, – кивает Тофер.

Вновь тишина. Наконец он спрашивает с наигранной беспечностью:

– А… м-м, как голосуешь ты, Лиз?

Я сглатываю. Твердый комок в горле не дает нормально дышать, а я вдруг вспоминаю, что за сегодня еще не произнесла ни слова. Никто не обращался ко мне за завтраком. Никто не спрашивал моего мнения на собрании. Я не доверяю собственному голосу.

– Лиз? – зовет Ева.

Она честно старается на меня не давить, хотя близка ко взрыву.

– Я… – После долгого молчания изо рта вырывается карканье, я вновь сглатываю в тщетной попытке избавиться от кома в горле, который сейчас меня задушит. – Не знаю…

– Ну же, Лиз, – вроде бы участливо вставляет Рик, но в его тоне тоже звучит нетерпение. – Прислушайся к себе. Хочешь двенадцать миллионов, да или нет? Вопрос несложный.

– Или, – вмешивается Тофер, – ты хочешь акции, стоимость которых взлетит гораздо выше, если мы сохраним контроль над компанией и сделаем ее пуб– личной?

– Если мы сохраним контроль и сумеем остаться платежеспособными, – парирует Рик.

– Твою ж мать, Рик! – рявкает Тофер.

Паника нарастает, будто медленная и неумолимая химическая реакция. Однако взрыва не происходит – между спорщиками встает, раскинув руки, Ева.

– Ребята, ребята, тише. Мы еще рассмотрим вопрос о выпуске акций на фондовый рынок, всему свое время. Лиз, правильно ли я понимаю, что ты пока не определилась?

Я не в силах говорить, лишь мотаю головой. Жест можно трактовать и как «да», и как «нет». Ева подходит ко мне с улыбкой, берет за руку. Ободряюще сжимает, обдавая ароматом духов, приторным и навязчивым.

– Ничего страшного. Что ж, предлагаю сейчас покататься на лыжах, а после обеда подробно обсудить презентацию Рика. Договорились?

Все кивают, согласно бормочут, затем Тофер, Эллиот и Рик уходят.

Я встаю на дрожащих ногах, готовая выскользнуть из кабинета. Меня останавливает Ева.

– Лиз, погоди секунду. Что с тобой?

Я целую минуту молчу, наконец решаюсь произнести:

– Я… прости, Ева, мы вчера поговорили, и я пообещала, да, я… я все сделаю… просто…

– Ну конечно. – Ева кладет ладонь мне на руку, якобы успокаивая, а на самом деле не давая уйти. – Очень хорошо понимаю.

– Просто… – Я выглядываю за дверь, не услышит ли Тофер, но его, слава богу, нет. – Мне трудно объявить во всеуслышание, понимаешь?

– Еще бы. Вас многое связывает. Я согласна с тобой, Тофер воспримет это как предательство, хотя твое решение и будет разумным.

– Я…

Сглатываю. Дело в том, что мне страшно. Я не хочу делиться своими страхами с Евой, не хочу выглядеть глупой истеричкой.

Ева смотрит на меня озабоченно, и я ее понимаю. Она гадает, сдержу ли я обещание. Впрочем, я уже определилась. Вновь призываю ощущение фатального покоя, которое снизошло на меня ночью, вспоминаю свои тогдашние чувства: уверенность, невозмутимую решимость. На душе становится немного легче. Я, как и Тофер, умею быть твердой.

– Не переживай, Ева. – Теперь мой голос звучит увереннее. – Я тебя не подведу. Только… дай собраться с духом.

Лицо Евы проясняется, она сочувственно хлопает меня по руке – мол, я с тобой. Говорит:

– Да, Тофер разозлится. Не буду лукавить, разозлится. Мне это тоже не доставляет удовольствия. Хотя он поймет.

В том-то и дело, что Тофер не поймет. То, что я намерена сделать, можно воспринимать лишь как огромное предательство. Тем не менее выбора у меня нет. Придется идти до конца.

Эрин

Снуп ID: LITTLEMY

Слушает: не в сети

Снупписчики: 10

– Итак, – обращаюсь я к собравшейся перед шале группке, которая возится с лыжными креплениями. – Расскажу вам немного о местности. По этой тропе, слева, вы пришли от фуникулера к шале. Если вернетесь по ней наверх, увидите фуникулер и длинную трассу. Уровень сложности – синий, для новичков она годится и ведет в Сент-Антуан.

– Бланш-Неж, да? – вставляет Тофер.

– Верно, – киваю я. – Трасса очень приятная. До нее отсюда, как видите, нужно прилично топать в гору. Поэтому если хотите начать кататься прямо от порога, то единственный путь вниз – вон та дорожка через лес. – Я указываю на небольшую тропу за нами, которая вьется сбоку от шале и исчезает в соснах. – Она ведет к подножию зеленой трассы под названием Ачум, и к Ле Рен Телекабин, Королевской телекабине.

– Телекабин? – переспрашивает Иниго.

Я вспоминаю, что американцы используют другой термин:

– Простите, как же его? Канатная дорога! Среди вас есть абсолютные новички?

– Д-да, я! – нервно восклицает Лиз. – Каталась один раз в жизни. По искусственному склону. Выходило не очень.

– Хорошо, не волнуйтесь, в начале тропа крутовата, затем выравнивается. От вас потребуется лишь скользить, и все. На старте можете подтормаживать плугом, если есть желание, хотя я бы не рекомендовала: перед ровным участком лучше набрать скорость. Предлагаю вперед отправить опытных лыжников, за ними – сноубордистов, вам на ровном участке будет трудновато. Я пойду последней, с теми, кто не очень уверенно стоит на лыжах. После ровного участка тропа сливается с зеленой трассой, и дальше до самого подъемника – легкий уклон.

– Возьми на буксир. – Тофер с широкой улыбкой поворачивается к Еве.

Та закатывает глаза и выдергивает из снега лыжные палки. Я показываю им нужное направление и наблюдаю, как снуперы мчат вниз по узкой тропе между сосен. На ровном участке Ева переходит на красивый коньковый шаг, таща за собой Тофера; ее ярко-красная куртка мелькает среди деревьев. Тот, кто назвал Еву олимпийской чемпионкой, был прав, лыжница она отменная. Лучше меня, а ведь я не промах. Тофер тоже легко одолел небольшой крутой спуск в начале тропы, хотя для доски это место сложное. Тофер чувствует себя на ней как рыба в воде.

Следующим стартует Рик, он тоже опытный лыжник, пусть и не обладает талантом Евы. Затем Миранда, которая вопреки моему совету тормозит на первом крутом отрезке, на ровном участке ковыляет со смущенным видом. Она скорее знаток, чем мастер: владеет основами, но излишняя осторожность мешает Миранде достичь успехов. За ней стартует Иниго. Травянисто-зеленая куртка удивительным образом добавляет голубизны его топазовым глазам. Он смело слетает вниз, каждое движение отточено, и по пути любезно подталкивает Миранду в спину, помогая набрать скорость. Очевидно, что Иниго катается с детства, это непринужденное изящество ни с чем не спутаешь. Наступает черед Тайгер, которая оказывается прекрасной сноубордисткой. Ее, в отличие от Тофера, никто не буксирует, и она легко проходит проблемный участок.

Карл срывается с места с мрачной решимостью, на багровом лице написано: «А, помирать, так с музыкой!» Почти сразу умудряется застрять лыжей в мягком сугробе и падает с кошмарным треском, но безропотно встает, поправляет лыжи и дальше спускается без происшествий. Следующая – Ани. На ней новенькая ярко-голубая куртка с белым комбинезоном. Лютиковые волосы торчат вокруг капюшона. Ани похожа одновременно на умилительного ребенка и на ведущую детской телепрограммы. Она криво улыбается.

– Наверное, мне следовало поднять руку вместе с новичками, – говорит извиняющимся тоном. – Я не очень хорошо катаюсь.

– Не волнуйтесь, – подбадриваю я. – Тропа легкая, здесь ничего не может произойти по определению, к тому же у нынешних больших сугробов есть преимущество: в них мягко падать.

Ани отвечает мне улыбкой, отталкивается палками – и испуганно визжит, когда дорожка ныряет вниз. От неожиданности Ани едва не заваливается на спину, размахивая палками, чудом восстанавливает равновесие и, смеясь, исчезает между деревьями следом за уже невидимыми коллегами.

Остаемся мы с Лиз. В отличие от бойкой и воодушевленной Ани, Лиз напряжена и слишком тепло одета – укутанная в несколько слоев, она заметно потеет. Я с досадой ругаю себя за то, что не проверила снаряжение неопытных лыжников, но лучше пусть потеет, чем мерзнет. В любом случае переодеваться поздно. Я уже собираюсь сказать пару напутственных слов, как вдруг до меня кое-что доходит.

– Погодите, а где Эллиот?

– Ой, – теряется Лиз. – Тофер не предупредил? Эллиот… ну, не участвует.

– О…

Я удивлена. У меня-то сложилось впечатление, что для сотрудников «Снупа» участие в совместных мероприятиях – дело отнюдь не добровольное. Карл ясно дал это понять.

Лиз кивает.

– Эллиот не единственный, кто предпочел бы остаться в номере, но единственный, кому такое позволено. Преимущество близкой дружбы с Тофером.

– Они давно знакомы?

– Вместе учились в школе-пансионе, – говорит Лиз.

Я отмечаю, что от разговора ей становится легче. Она уже не так похожа на загнанного кролика.

– Рик тоже, – добавляет Лиз.

– Да уж, по блату можно все, – роняю я, затем краснею.

За пределами шале, на снегу и в комбинезоне, мне легко забыть, что я – Эрин-хостес, а не просто Эрин-лыжница. Однако Лиз не оскорблена. Наоборот, слабо улыбается.

– И не говорите.

Она тоже заливается румянцем, словно позволила себе чудовищную дерзость.

Ободренная этим небольшим успехом, я решаю – пора.

– Ну что, самое время догонять остальных. Готовы? Я буду впереди, поэтому не волнуйтесь, даже если вы потеряете управление, то просто аккуратно въедете в меня.

– Я еще не… – Лиз вновь сжимается и смотрит на узкую тропу с ужасом. – Такой крутой уклон…

Господи, прирожденной лыжницей ее точно не назовешь. Меня осеняет.

– Вот что, давайте-ка мне палки.

Лиз выполняет распоряжение – послушно, как ребенок. Я зажимаю ее палки под мышкой и разворачиваю свои назад.

– Держитесь за них. Хорошо? По палке в каждую руку.

Лиз кивает, и мы стартуем в связке. Я тяну очень осторожно, напрягаю мышцы бедер, чтобы снизить скорость на крутом участке.

Лиз наваливается на мои палки всем весом, и простой короткий спуск дается тяжелее обычного, тем не менее мы благополучно достигаем ровного участка, где я повторяю прием Евы: перехожу на коньковый шаг и буксирую Лиз, слушая ее тяжелое дыхание.

Наконец мы выезжаем из-за деревьев и скользим по склону к гондольному подъемнику, где ждут остальные. Они стоят у турникетов под деревянной вывеской, где краской выведено «Ле Рен Телекабин».

– Этим подъемником пользоваться легко, – тихонько успокаиваю я Лиз. – Снимаете лыжи и просто заходите в кабинку.

– О… фух. – Лицо Лиз немного проясняется, затем она смотрит на гору, над которой собираются тучи. – А трасса вниз сложная?

– Есть две станции. Если сойдете на первой, все просто. Это середина горы, и там можно выбрать один из двух вариантов. Зеленая трасса, Ачум, легкая, ведет сюда, к подъемнику. Синяя, чуть-чуть сложнее, – к Сент-Антуан-ле-Лак. Если подниметесь ко второй станции, попадете на вершину горы. В солнечную погоду оттуда открываются потрясающие виды, но… – Я указываю на тучи. – Так вот, от верхней станции тоже идут два спуска: Ле Сорсье, черная трасса слева, которая повторяет маршрут канатной дороги, и верхняя часть Бланш-Неж синяя, в плохую погоду больше похожа на красную. Если опыта маловато, я бы рекомендовала сходить на первой станции, пока не почувствуете себя на лыжах увереннее. На вторую станцию успеете подняться после обеда.

– Хорошо. – Лиз вновь смотрит на гору, явно колеблется. – Вы будете с нами весь день?

– Только первые пару спусков. Покажу обратный путь к шале, а затем, увы, поеду помогать Дэнни с обедом.

Лиз в ответ молчит, лишь с отчаянием стискивает лыжные палки. Ее совсем не радует перспектива остаться без поддержки.

– Все будет хорошо, – утешаю я, хотя, если честно, испытываю сомнения на этот счет. – Вы не единственный новичок. Ани не очень хорошо катается, и Карл тоже. Даже Миранда выглядит не слишком уверенно.

Лиз не отвечает. Расстегивает крепления, снимает лыжи. Лицо ее счастливым не назовешь.

Лиз

Снуп ID: ANON101

Слушает: не в сети

Снупписчики: 0

Почти полдень. Мы катаемся все утро. Ветер набирает силу. Эрин давным-давно удалилась в шале, оставила меня одну с Тофером, Евой и остальными любителями острых ощущений. Мы дважды съехали по зеленой трассе, Ачум, и один раз – по длинной синей в Сент-Антуан, откуда поднялись назад на фуникулере. Ноги ватные от постоянного напряжения. Лицо искусано жалящим ветром, а подмышки потеют под кучей одежды. Я задыхаюсь, изо рта вырывается пар, увлажняет шарф, мне одновременно и холодно, и ужасно жарко.

Наша запыхавшаяся группа собирается у Ле Рен Телекабин. Доносится радостный шепот Ани: «Ура, обед!»

Тофер, как я и ожидала, заявляет:

– Давайте еще разочек перед обедом. Махнем на вершину Дамы, на вторую станцию подъемника! Ну, котики, кто со мной?

Сердце начинает биться сильнее.

– Может, сделаем перерыв, отдохнем? – осторожно возражает Миранда. Ей не по душе предложение Тофера, но и портить веселье не хочется. – Сегодня же первый день, еще успеем накататься за неделю.

– Согласна, – говорит Ани и поднимает защитные очки; лицо у нее красное, пятнистое от холода и напряжения, вид усталый. – К тому же я такой спуск вряд ли одолею.

– Да это синий уровень, ерунда! – отмахивается Тофер. – Давайте! Классно же! Там есть черная трасса, Ле Сорсье, и синяя – верхний участок Бланш-Неж, по которой мы уже спускались. Разделимся на две группы, каждый выберет себе лыжню по вкусу. Синяя – для малышей, черная – для больших мальчиков и девочек.

– Тофер, – укоризненно машет пальчиком Ева, ее досада притворна.

Ева в своей стихии, высокая и стройная, на невероятно длинных лыжах. На ней ярко-красная лыжная куртка – алый шелк, будто пятно крови на снегу. При виде этой куртки я вдруг испытываю странное мучительное чувство: ее покупала я, когда работала помощницей Евы. Она отправила меня в универмаг «Харродс» со своей кредитной картой и подробными инструкциями. Воспоминание четкое, словно все было вчера.

В голову вдруг приходит описание из сказки, в честь которой названа синяя трасса – Бланш-Неж. Кожа белая, как снег; губы алые, как кровь; волосы черные, как эбеновое дерево. Волосы не подходят. У Евы они тоже белые, как снег. Однако сегодня убраны под черную вязаную шапочку, и сходство с героиней сказки полное. Настолько полное, что даже жутко.

– Ну давайте… – упрашивает Тофер. – Отсюда в шале все равно не попасть, оно наверху, придется ехать до средней станции. А мы поднимемся чуть выше, какая разница?

Он снимает защитные очки и поворачивается к Ани со своей самой обаятельной улыбкой:

– Ани? Уважь старика, исполни его последнее желание, а?

Ани сперва молчит, затем, тихо вздохнув тает, как снег весной:

– Ох… Ладно. Один раз живем. Иниго, поможешь мне добраться вниз живой и невредимой?

Тот улыбается, кивает.

– Миранда! – Тофер переключает все свое обаяние на нее.

Он мастерски умеет очаровывать – не удивительно, что ему во всем сопутствует удача. Тоферу очень трудно сказать «нет».

– Мираааанда?..

– Хорошо, – довольно мрачно соглашается та. – Раз уж все равно подниматься на канатке, то нет особой разницы куда.

Наконец Тофер поворачивается ко мне:

– Лиз?

Ну вот, приехали. Почему мне вечно достается эта роль – роль человека, от которого зависит всеобщее удовольствие, человека, от которого требуют принимать решение?

– Ладно, – выдавливаю и сама слышу, какой неестественный, напряженный у меня голос.

– Решено! – радостно восклицает Ева. – Перегруппируемся наверху. Если кто-то отстанет, встречаемся у поворота на шале – все помнят, где ответвляется тропа? Эрин показывала, там большая сосна с флуоресцентной меткой.

Народ кивает.

И дальше начинается. Все отстегивают крепления, гуськом топают вперед. Волочат ноги в тяжелых ботинках, зажав в руках палки и лыжи. Протискиваются через турникетное ограждение. Очереди нет, слишком уж плохая погода. Здравомыслящие французы сидят в кафе, пьют глинтвейн и закусывают расплавленным сыром раклет. Мы единственные лезем на гору, по крайней мере на этом подъемнике. При виде приближающейся кабинки мое сердце вновь сбивается с ритма, от чего накатывает темнота, но я с несвойственной мне решимостью проталкиваюсь мимо Ани. Не могу я остаться тут одна!

Кабинка скользит над последним участком трассы и резко замедляет ход, вплывая под крышу станции. Едва двери из оргстекла раздвигаются, небольшая группа начинает погрузку. В каждой гондоле по четыре сиденья, я наблюдаю, считаю вполголоса. Тофер, Рик, Миранда – и вот он, мой шанс. Кабинка уже почти достигла барьера, где двери должны закрыться, я рискую, неуклюже бегу к ней, топоча по резиновой плитке. Запихиваю лыжи во внешнее отделение, цепляюсь ими за сноуборд Тофера – двери неумолимо съезжаются.

– Давай, Лиз! – подбадривает Миранда.

Я ныряю в щель и, тяжело дыша, падаю на сиденье. Кабинка взмывает вверх, в гору. Да. Я молодец. Первую трудность преодолела.

Ерзаю в громоздкой куртке, втискиваясь рядом с Мирандой, она со смехом говорит:

– Сколько на тебе надето, Лиз? Ты похожа на мишленовского человека.

– Не спеши критиковать, Миранда, – широко улыбается Тофер. – Наверху Лиз еще над нами похихикает.

Он кивает за окно. Да, Тофер прав. Ощутимо холодает. Стекла кабинки изнутри сначала запотевают, потом покрываются красивыми морозными узорами. Мы ползем выше, выше, мимо средней станции, где двери приглашающе разъезжаются, но никто не выходит.

Дальше в путь, вверх, над деревьями, выше, еще выше, в тучи. Кабинку хлещет ветер, она шатается, и меня вдруг пронзает острый страх перед тем, что ждет на горе. Господи, неужели я и правда это сделаю? Неужели решусь? Нет, не смогу. Накатывает тошнота, желудок скручивает. Никогда в жизни я так не боялась того, что вот-вот совершу. Нет, я должна справиться. Должна.

Наконец двери вновь разъезжаются, и мы выходим на жуткий холод. Он пронизывает до костей, многослойная одежда не спасает даже здесь, в укрытии станции.

Надеваем лыжи и выкатываемся наружу, в белую мглу.

Сыплет снег – густо. Бушующий ветер яростно метет снег в глаза, забивает нос, все спешат надеть защитные очки и подтянуть шарфы повыше. На гору опустилась туча, укутала. Никакой обещанной рекламными буклетами «видимости на много миль вокруг». Мы едва различаем мир в нескольких шагах от себя.

Отсюда должно идти две трассы. Слева – черная, которую хочет покорить Тофер, Ле Сорсье. Справа – верхняя часть синей трассы, Бланш-Неж. Они встречаются у второй станции подъемника. Бланш-Неж никуда не спешит, плавно вьется вокруг горы. Ле Сорсье же выбирает более прямой маршрут, под канатной дорогой. Прямой – это не совсем точное определение. Мы пролетали над Ле Сорсье в подъемнике несколько минут назад, и даже с высоты в сорок футов трасса выглядела сплошной, почти вертикальной полосой льда.

Я отталкиваюсь палками и виляю, счищая варежками лед с очков. Впереди стоит засыпанный снегом знак, который когда-то, наверное, был двумя стрелками, теперь же превратился в бесформенную белую глыбу. Слева въезд перекрыт сеткой, вроде теннисной. Я замечаю ее поздно – меня уже несет в ту сторону.

– Помогите! – неистово кричу я.

Никто ничего не успевает сделать, я влетаю в упругую сетку и отскакиваю от нее рикошетом. Меня закручивает на месте, я неуклюже размахиваю палками, затем грузно падаю под треск лыж.

Подъезжает Рик, со смехом помогает мне подняться.

– Повезло тебе! – кричит, перекрывая свист ветра и указывая на заснеженный знак над сеткой. «Piste fermée», «Лыжня закрыта». – Это Ле Сорсье. Если бы ее не перекрыли, ты бы попала на свою первую черную трассу! Могла бы шею сломать.

Рик прав. За сеткой – крутая лыжня, уходящая вниз почти вертикально. Она делает поворот, а за поворотом… пустота. Если бы я слетела в эту пропасть на скорости, никто бы меня не спас. Я приземлилась бы уже в долине, тысячью футами ниже, мертвая. От представленной картины скручивает живот.

Я не отвечаю, не хватает дыхания. Рик ставит меня на ноги и провожает к остальным, сгрудившимся у начала синей лыжни.

– Ле Сорсье закрыли! – кричит Рик Тоферу.

Тот огорченно кивает.

– Я видел. Слабаки проклятые.

– Будем ждать? – Голос Миранды едва слышен из-за воя метели. – Холодно до чертиков!

– Придется, – говорит Рик. – Нельзя ехать без Ани и Карла, у них мало опыта.

– С ними будут другие няньки! – бурчит Тофер.

Рик качает головой.

– Вдруг это ребята в кабинке? Смотрите.

Он указывает вниз, откуда из тучи выныривает гондола подъемника, а в ней сидит одинокая фигура – или две, просто очень близко. С такого расстояния не разглядеть. Может, это кто-то не из нашей группы вообще. Отсюда фигурка кажется крошечной.

Я дрожу. Сердце отчаянно колотится. Я не справлюсь. Нет, должна. Вдруг это мой последний шанс – нужно сказать что-нибудь. Сейчас. Сейчас же!

– Я не могу, – выдавливаю из себя.

Тофер удивленно смотрит на меня:

– Что? Не расслышал.

– Я не могу, – повторяю громче.

Дышу часто-часто, голос от ужаса тихий. Пульс грохочет.

– Не могу. Просто не могу. Я не поеду на лыжах. Не могу, Тофер.

– И как же ты планируешь спуститься? – язвительно спрашивает он. – На санках?

– Эй, эй! – Рик, который искал что-то в телефоне, поднимает голову. – Что там у вас такое?

– Я не могу, – с отчаянием сообщаю я, будто повторение этой фразы волшебным образом все уладит. А вдруг? – Не могу. Не могу съехать на лыжах по такой трассе. Я погибну, точно. Вы меня не заставите.

– Лиз, у тебя получится. – Рик кладет ладонь на мою руку. – Я помогу, обещаю. Слушай, можешь всю дорогу тормозить плугом, если тебе так спокойней. Ты ведь умеешь? Разводишь задники лыж в стороны и замедляешься. Я проведу тебя вниз. Хочешь держаться за мои палки?

– Я. Не. Смогу. Съехать, – упрямлюсь я.

Если постоянно это повторять, все будет хорошо. Они меня не заставят. Я знаю Тофера. Терпеливым его не назовешь. Ему скоро осточертеет меня уговаривать, и он отстанет.

– Черт побери! – Тофер сердито смахивает снег с очков и смотрит на Рика. – И что теперь?

– Лиз… – делает очередную попытку Рик.

В горле опять разрастается твердый комок, душит, как во время совещания.

Гондола с одиноким пассажиром достигает станции. Еще секунда – и меня вырвет. Сейчас или никогда.

– Не могу! – ору я и ни с того ни с сего начинаю плакать.

Я сама в шоке от своей реакции, от сотрясающих меня громких рыданий. Подняв очки, тру глаза задубевшими рукавицами. Ветер жутко холодный: я чувствую, как замерзают текущие по щекам и носу слезы. Смахиваю затвердевшие капли, и они рассыпаются, царапая кожу.

– Не могу я, мать вашу!

– Хорошо, хорошо! – торопливо бросает Рик. – Лиз, не паникуй, все будет в порядке. Сейчас что-нибудь придумаем, слышишь?

Снег сзади хрустит, и мы оборачиваемся навстречу фигуре на лыжах. Это Иниго, его легко узнать по зеленой куртке, даже несмотря на опущенные очки и поднятый шарф. Выше, за спиной Иниго, у самой станции, – Тайгер. Сидит на снегу, застегивает крепления сноуборда.

– Я возвращаюсь, – говорю, давясь слезами, и тыкаю туда, где по склону горы уже ползет назад в долину кабинка, доставившая Иниго. – Попрошу дежурного пустить меня на подъемник. Объясню, что не справилась, что переоценила свои силы.

– Лиз, это же смешно, черт возьми! – взрывается Тофер.

– В чем дело? – Приглушенный шарфом голос Иниго звучит непривычно.

– Дело в Лиз! – злится Тофер. – У нее, понимаешь ли, душевный кризис.

Ничего подобного. Я уже спокойна. У меня получится. К станции подползает следующая кабинка с человеком внутри. Я смогу. Я знаю, что делать, никто меня не остановит. Я медленно поднимаюсь назад по склону.

– Лиз, – зовет Рик. – Может, не надо?