Текст книги "Как смотреть футбол"

Пик

Зрелым футболистом я стал именно в «Милане». Во многом это произошло благодаря моему новому окружению. Италия в конце 1980-х – начале 1990-х годов привлекала лучших игроков со всего мира. В клубах могло играть до трех иностранных футболистов, а деньги не были препятствием: тогда итальянский чемпионат был тем, чем сегодня стал английский. В итальянских клубах играли лучшие: Марадона, Райкаард, ван Бастен, Зико, Фалькао, Даниэль Пассарелла, Лотар Маттеус, Збигнев Бонек, Мишель Платини, Юрген Клинсманн, Пребен Элькьер-Ларсен, Анди Бреме, Микаэль Лаудруп и многие другие. В самой Италии тоже были игроки мирового класса – Франко Барези, Карло Анчелотти, Роберто Баджо, Паоло Мальдини, Джузеппе Бергоми, Пьетро Верховод, Роберто Манчини и другие.

Уровень футбола в итальянской Серии А намного превосходил другие европейские лиги. Различия между ними были такими же, как сейчас между испанской Примерой и высшими дивизионами остальных европейских чемпионатов. Хорошие футболисты способствовали росту мастерства друг друга, так что конкуренция была высочайшей.

Для нападающих Серия А могла стать тяжелым испытанием: каждый итальянец хорошо знал, как защищаться, играй он в «Ювентусе» или в каком-нибудь «Кремонезе», «Лечче», «Асколи» или «Чезене». Нужно было постоянно опережать соперников, чтобы создать хотя бы тень голевого момента.

В «Фиорентине» играл Даниэль Пассарелла, капитан сборной Аргентины, которая стала чемпионом мира в 1978 году. Есть фотография, на которой он бьет меня локтем прямо в лицо. В той игре я забил гол и еще раз попал в штангу, так что он в качестве моего опекуна сменил не то Джузеппе Бергоми, не то Риккардо Ферри. «Добро пожаловать в Серию А», – рявкнул он. Пассарелла был очень суровый парень, настоящий аргентинский убийца. «Ты был слишком большим парнем, надо было что-то с этим сделать», – признался он недавно, когда нам довелось снова встретиться. Мы оба посмеялись.

Верховод из «Сампдории» был одним из лучших защитников, против которых мне приходилось играть. Спросите ван Бастена, что он думает о Верховоде. Марко лишь однажды удалось забить, играя против этого звездного защитника: он подкараулил мяч, отскочивший от штанги.

Переключение ролей

Голландские клубы не готовят игроков меняться ролями после потери мяча. Нападающим это может быть сложно, поскольку они все внимание уделяют мячу. В свой первый сезон в «Милане», когда я, нападающий, упускал шанс, то оставался там, где был, переживая разочарование или просто пользуясь возможностью отдохнуть. Чтобы отказаться от этого, я должен был сказать себе: Рууд, сначала отойди на позицию, где можно подумать или отдохнуть. В «Милане» Сакки или же игроки – Анчелотти и Барези – всегда готовы были вернуть меня к реальности, если я погружался в раздумья и терял свою позицию в организованной обороне.

Спокойно стоять после неудачной атаки недопустимо. Некоторые игроки, промахнувшись, со стыдом смотрят в землю и не спеша отходят. На самом же деле нужно, не теряя контроля над полем, бежать прямо на свою позицию, иначе вратарь перебросит мяч через тебя левому или правому защитнику, у которых будет полно времени на организацию контратаки. В «Милане» каждый игрок автоматически переключал свою роль при потере мяча. Если ты не умел этого делать, то просто не попадал в состав. Дисциплинированная игра сводила к минимуму любые сюрпризы, которые готовил нам соперник. «Милан» невозможно было ничем удивить благодаря нашей отличной организации. Только истинно великие игроки – Марадона, Дзола, Карека, Зико или Клинсманн – могли заставить нас потрудиться благодаря своему выдающемуся индивидуальному мастерству.

Прессинг

Жесткая организация нашей команды предполагала, что у соперников будет пространство для организации наступления. Выманивая соперников на себя, мы заставляли их начинать атаку с левого или правого края обороны. Когда же мяч поступал в середину поля, все наши полевые игроки готовы были вступить там в борьбу и вернуть себе контроль над ним.

В каком-то смысле мы проложили путь «Барселоне». Они играют именно так, как это делали мы. Собственно, они оказывают еще более быстрое и глубокое давление, встречая противника на его половине поля. Нам же было важно предоставить сопернику какое-то пространство, поскольку если бы мы вступали в борьбу слишком быстро, то мяч сразу же попадал бы назад к вратарю, так что было бессмысленно атаковать защитника слишком близко к воротам. В то время вратари все еще могли брать мяч в руки после паса назад. Это было изменено только в 1992 году.

Новые правила упрощают задачу прессингующей команды. Теперь можно подойти на двадцать-тридцать метров ближе к воротам соперника, шансы которого на созидание падают. А чем быстрее вы отберете мяч, тем ближе окажетесь к воротам и тем выше будут шансы на успешную атаку.

Как взломать массированную оборону

В то время ни одна команда за пределами итальянского чемпионата не могла бороться с нашим прессингом. Под давлением ошибаются даже хорошие игроки. На тренировках мы тренировали прессинг и командное взаимодействие: располагаясь метрах в пяти друг от друга, мы совершенствовали свою тактику.

Мы отрабатывали и игру на грани офсайда, играя полной командой против семи защищающихся игроков. Этими игроками были вратарь Себастьяно Росси, четыре защитника – Франко Барези, Филиппо Галли (позднее – Алессандро Костакурта), Паоло Мальдини и Мауро Тассотти, а также два полузащитника – Карло Анчелотти и Франк Райкаард. Мы очень старались, но так и не могли ничего забить, даже дальними ударами.

Потом мы играли даже одиннадцать на пять, считая вратаря, но и в этом случае не могли вскрыть защиту, даже разрезающими передачами.

На пике формы мы тренировались в формате «одиннадцать на одиннадцать» на суженном поле, по ширине не превосходившем штрафную площадку. Здесь надо было комбинировать, потому что обыграть кого-то индивидуально было почти невозможно. Тренировка не всегда была приятной, но она учила быстро принимать решения. Практиковаться в этом было необходимо, поскольку другие команды, играя против «Милана», зарывались все глубже и глубже в оборону и места для созидания оставалось очень мало. Нужно было мгновенно принимать решения – иначе такую оборону было не преодолеть. Не самая зрелищная игра, но необходимая.

Творческие решения в атаке

Помимо организованной обороны нужен план нападения. При этом в нем должно быть достаточно места для игровой интуиции – особенно это касается нападающих. Нельзя полагаться только на готовые решения. Их знают все. Их усваивают уже дети в своем первом клубе: правый нападающий смещается в центр, встречает соперника, передает мяч правому полузащитнику, а в атаку тем временем переходит правый защитник. Игроки, действующие интуитивно, отказываются от этих стандартных схем, заменяя их неожиданными творческими решениями.

Лучше всего, если в вашей команде есть два игрока такого уровня. При этом они должны сочетаться друг с другом, поскольку в итоге им необходимо понимать друг друга безошибочно и на инстинктивном уровне. Говорят, что хорошие футболисты всегда могут сыграться, но иногда сочетание звезд просто не работает: разные качества игроков не дают нужного результата. В «Барселоне» есть минимум три великолепных игрока – Месси, Луис Суарес и Неймар. Они работают друг с другом на исключительно высоком уровне.

Ритуалы

Все предматчевые процедуры – поездка в автобусе, прибытие на стадион, пребывание в раздевалке, разминка, исполнение национальных гимнов или гимна Лиги чемпионов – образуют для игроков своего рода ритуал. Каждый переживает их по-своему, но все равно они остаются ритуалом.

Каждый старается из раза в раз вести себя одинаково – сидеть в наушниках и слушать музыку, читать книгу, по три раза бегать в туалет, обязательно выходить на поле последним. Я никогда не пытаюсь угадать, хорошо или плохо сыграет сегодня тот или иной футболист. То, как они ведут себя на поле, вообще ничего не говорит об их предстоящей игре. Часто игроки, тренеры и аналитики предлагают различные объяснения результата на основании того, что они заметили перед игрой. В гадания подобного сорта я не верю. Это слишком романтичный взгляд на вещи, который часто не имеет никакого отношения к тому, что происходит перед матчем на самом деле. Некоторые – особенно те, кто не имеет непосредственного отношения к игре, – считают, что способны заметить больше, чем другие, но обычно все это не настолько сложно.

Это не больше и не меньше, чем ритуал, который нужно пройти, чтобы приступить к тому, что действительно имеет значение, – к игре.

В Англию

В 1995 году я переехал из Италии (где, помимо «Милана», выступал и за «Сампдорию» из Генуи) в Англию и стал играть за лондонский «Челси». Мне снова пришлось привыкать. И дело было не в традиционной для Англии схеме 4–4–2 или 5–3–2 – так мы иногда тоже играли, – а в том, что большинство остальных игроков клуба не соответствовали тому уровню, к которому я привык в Италии. Это были хорошие футболисты, но другого масштаба. Я перешел из одного из сильнейших европейских клубов в средний английский. Но вскоре я снизил свои ожидания и принял новое положение дел, вместо того чтобы продолжать расстраиваться.

Некоторые игроки «Челси» не умели быстро обращаться с мячом и не всегда хорошо двигались, в отличие от моих бывших партнеров по команде в итальянском чемпионате. Это и делало их посредственными. Для развивающихся игроков английский футбол – не самое лучшее место: трудно научиться играть быстрее и постоянно двигаться, при этом не создавая себе проблем и избегая подкатов и ударов соперника. Я сохранил скорость мышления и передвижения. И это меня спасло, потому что я стал любимой целью многих костоломов, в особенности Винни Джонса, который неоднократно предпринимал попытки меня сломать.

Вместе с Марком Хьюзом, который раньше выступал за «Манчестер Юнайтед» и «Барселону», я взял команду под свое крыло. Опытные игроки гораздо быстрее понимают происходящее и то, что должно произойти дальше, так что у них есть время объяснить партнерам, что делать, и руководить их игрой. Постепенно те понимают вас и начинают играть так, как вы хотите.

Английский футбол

Тренер Гленн Ходдл поставил меня в центр обороны, как я и предлагал, когда мы обсуждали переход из «Сампдории» в «Челси». Он согласился, что это отличная идея. Пока я не начал ловить дальние забросы на грудь, обрабатывать их и ногой отдавать передачи ближайшему партнеру. Болельщики были в восторге, с трибун неслись восхищенные выкрики. Но Ходдл был возмущен. Никто в «Челси» так раньше не играл. Такие игроки, как Майкл Даберри, цепкий центральный защитник, ждали, что я немедленно отправлю мяч вперед по воздуху, а он оказывался у них в ногах. «Какого черта ты делаешь?» – кричал он, изо всех сил посылая мяч на трибуны.

Да, я считал, что мы можем развить атаку, постепенно выйдя из обороны. Но в перерыве Гленн сказал: «Рууд, я понимаю, что ты хочешь сделать, это отличная идея, но не здесь и не сейчас. Будь добр, пасуй вперед в полузащиту». И действительно, выбор тактики должен учитывать индивидуальные качества других игроков.

В Англии средняя зона – это место, где игроки сражаются за мяч. Благодаря своей интуиции я умело избегал этих единоборств. После одной игры Гэвин Пикок – полузащитник, перешедший к нам из «Ньюкасла», – спросил: «Рууд, как тебе удается всегда находить свободное пространство?» Я не мог этого объяснить, но десять-пятнадцать лет на высоком уровне дают представление о том, куда стоит бежать, а куда не следует.

В то время премьер-лига была для меня идеальным местом. Все вокруг говорили о невероятном темпе игры и о том, что каждый матч был настоящей битвой, но мне казалось, что времени и пространства для моего развития как игрока более чем достаточно. А единоборства тоже не представляли проблемы. Пока кто-то не сбил меня совсем уж сурово – так, что я повредил лодыжку. Я продолжил игру, но ни к чему хорошему это, конечно, не привело, так что я выбыл из строя на пару месяцев.

Мне нравилось в Англии. Естественно, чтобы эффективнее общаться с партнерами, нужно было говорить по-английски. В «Милане» по-английски никто не говорил, так что приходилось довольствоваться начатками итальянского. Даже тренер Арриго Сакки с трудом понимал по-английски. Когда он приходил ко мне, чтобы предложить какую-нибудь тактическую новинку, он говорил мне по-английски с сильным итальянским акцентом: «Я Гуллит, я иду и вхожу в зону опасную». Подкрепляя свои слова, он жестикулировал и быстро водил туда-сюда мышцами шеи; это было смешно. Сакки всегда предпочитал вести обсуждение в своем кабинете. Я же предпочитал разговаривать на поле, чтобы момент не успел вылететь из головы и каждый мог представить себе ситуацию, о которой шла речь.

Хотя в то время между английским и итальянским футболом существовала колоссальная разница в классе, мне очень нравилось выступать в Англии. Английский клубный футбол был еще на низком уровне, но впереди его ожидали беззаботные деньки. Клубы премьер-лиги в середине девяностых стали получать отличные доходы от привлекательных телевизионных контрактов, что позволило им покупать дорогостоящих заграничных футболистов – Эрика Кантона, Юргена Клинсманна, Давида Жинола, Фаустино Асприлью. Все они отправились за длинным фунтом стерлингов.

Тренерский рынок тоже внезапно стал международным: английские тренеры все чаще стали уступать место иностранцам, ярким примером чему служит приход Арсена Венгера. В 1996 году я тоже пополнил тренерский цех, став играющим тренером «Челси».

Английская трава

В Англии клубы низших дивизионов часто применяли такую тактику: трава в углах поля была чуть выше, чем в других местах. В сезоне-1998/99 я тренировал «Ньюкасл», мы играли с «Транмир Роверс» на их стадионе «Прентон Парк», и там трава была чуть ли не выше угловых флажков. Соперников тренировал Джон Олдридж, некогда знаменитый нападающий «Ливерпуля». Он дал своим центральным защитникам поручение при любой возможности направлять мяч в высокую траву у наших угловых флажков. Там мяч останавливался и не выкатывался за линию. Оттуда можно было сделать навес на наши ворота. Защищаться против такой тактики было тяжело. А если наши защитники выбивали мяч за лицевую линию, то один из игроков «Транмира» вбрасывал его прямо в нашу вратарскую.

Кстати, о вводах мяча из аута: в «Транмире» изобрели интересную уловку. Между рекламными щитами за бровкой был проход с дверцей, где стояли подающие мячи мальчики с полотенцами наготове. Я не мог поверить своим глазам: игрок «Транмира» внезапно исчез из вида, вытирая мяч. Я вышел из технической зоны, чтобы посмотреть, куда же он делся. Оказалось, что он стоит среди зрителей. Благодаря открытой дверце у него появилась еще пара метров для разбега, и он вбросил мяч прямо к одиннадцатиметровой отметке. Не хуже штрафного удара! Я спросил у судьи, не идет ли это вразрез с правилами, но тот ничего не ответил.

Во втором тайме, когда мяч в том же месте вбрасывали уже мы, дверь, разумеется, была плотно закрыта, а от полотенец не осталось и следа.

Человек-ракета

На закате моей игровой карьеры, в «Сампдории» и «Челси», мне казалось, что я освободился от цепей. Мне игралось легко и свободно. Я стал соображать в три раза быстрее, да и сам носился как ракета. Больше всего мне нравилось играть в Генуе. Здесь сказывался весь мой опыт. Мне хотелось играть впереди вне всяких тактических схем, и именно это и предложил мне тренер «Сампдории» Свен-Ёран Эрикссон. Так же было и в «Челси», хотя Ходдл и убрал меня из защиты, поскольку считал, что я слишком рискую.

Багаж, который я захватил из «Милана», идеально подходил для «Сампдории» и «Челси». В Генуе я был нападающим в паре с Манчини и в сезоне-1993/94 за 31 игру сумел забить 16 мячей. В «Милане» я ни разу не забивал больше девяти за сезон.

Однако ничто не сравнится с ощущениями победы и профессионализмом, который царил в «Милане». Играть там было очень трудно, но этот клуб – лучшее, что со мной случилось. Играть же мне больше всего нравилось в ПСВ и «Сампдории». В «Эйндховене» я был звездой почти в каждом матче, притом на любой позиции. Конечно, я тянул одеяло на себя и в команде, и в клубе, но мне очень нравилось все, что я делал.

В «Фейеноорде», где я начинал карьеру, я очень многому научился, особенно играя с Йоханом Кройфом. Тогда я понял, что важна в первую очередь команда. Самый очевидный пример тому в моем случае – сборная Голландии на чемпионате Европы 1988 года в ФРГ. На матче группового этапа с Англией я играл на левом краю, а в финале с русскими – на острие атаки. Нужно приносить собственные интересы в жертву командным, даже если вы сильно расстроены и не согласны с концепцией тренера. Особенно если вы капитан национальной сборной.

Хотя я, конечно, понимал, что команда – это самое главное, мне так и не удалось полностью реализовать себя в оранжевой футболке сборной.

На чемпионате Европы 1992 года в матче группового этапа против Германии я играл на правом краю, где моим непосредственным оппонентом был Михаэль Фронцек. Он постоянно ходил вперед, и мне приходилось его закрывать. В перерыве я спросил нашего тренера Ринуса Михелса, не могу ли я передавать Фронцека кому-то другому для обороны. Он ответил: «Продолжай опекать этого типа». «Этот тип» был доволен как слон: моя компания его полностью устраивала. Его задача состояла в том, чтобы я не подходил к штрафной сборной Германии. Это задание было очень простым, и в итоге я не принимал участия в атакующих действиях из-за того, что Михелс настаивал на выполнении оборонительных функций. Команда выиграла 3:1, вся страна была просто в экстазе, но для меня игра стала сплошным разочарованием.

Если говорить о тактике и позиционной игре, то со сборной у меня всегда были специфические отношения. Та тактика, которую выбирали самые разные тренеры сборной, не всегда подходила мне, а ведь игроков отбирают в национальную команду за их лучшие качества. К сожалению, я мог играть на нескольких позициях и мой уровень был настолько высок, что я мог приспособиться к любой тактике, так что мне часто приходилось жертвовать собственными амбициями ради команды. Часто я играл чистого правого нападающего, хотя у меня не было тех специфических качеств, которые нужны для этой роли в схеме 4–3–3.

Впрочем, надо сказать, что все это далось мне легко. Кройф дал мне представление об ответственности члена команды и убедил меня, что я могу вырасти в человека, который способен вести команду за собой как на поле, так и вне его.

Тренер

После моего первого сезона «Челси» в 1996 году Кен Бейтс, владелец клуба, спросил меня, не хочу ли я стать тренером вместо Гленна Ходдла. Тот был назначен тренером сборной Англии, и болельщики хотели, чтобы новым наставником стал я. Сначала я колебался, ведь это означало конец моей игровой карьеры. Быть игроком и тренером одновременно практически невозможно. Нужно распределять внимание, чтобы на должном уровне выполнять обе функции. Считать, что можно руководить большим клубом и выходить на поле в каждой игре, – иллюзия. На высоком уровне нужно делать либо то, либо другое. В какой-то момент Гуллит-игрок должен был уступить дорогу Гуллиту-тренеру.

Хотя я как тренер только начинал, Бейтс дал мне много пространства для маневра. Перед тем как возглавить «Челси», я даже не тренировал юношеские команды. Только после «Челси» я прошел в Нидерландах курсы и получил лицензию Pro. Так что на первых порах мне нужно было полагаться на игровой опыт и уроки, которые я усвоил у таких тренеров, как Арриго Сакки, Фабио Капелло, Ринус Михелс и Свен-Ёран Эрикссон.

У меня ничего не было зафиксировано на бумаге; я все держал в голове. Поскольку я имел дело с большими игроками, отрабатывать упражнения и планы не было необходимости. Предстояло прежде всего установить связь между игроками и сделать так, чтобы их качества дополняли друг друга. Нужно было искать наилучшее сочетание футболистов, пока не удалось бы найти такой состав, который идеально смотрелся бы как команда.

Я сформировал несколько сочетаний, которые соперничали друг с другом за призы, чтобы осуществлять автоматическое взаимодействие между игроками, которое ускоряет темп и держит в тонусе всех футболистов на поле. Приз составлял всего десять фунтов, но от игроков аж искры летели. По своему опыту я могу судить, что игроки любят такие соревнования, и они действительно получали удовольствие от таких тренировок.

В рамках предсезонного турнира мы однажды играли против «Аякса». Того фантастического «Аякса», который построил Луи ван Гал и который сумел выиграть Лигу чемпионов. Систему «Аякса» 4–3–3 я знал как свои пять пальцев. Основной моей задачей было придумать, как склонить преимущество на свою сторону: «Играйте на Хьюза, а полузащитники пусть бегут вперед».

Не особенно революционная и выдающаяся идея, но я знал, что полузащитники «Аякса» терпеть не могли бегать за соперниками. Они не привыкли преодолевать подобные расстояния, поскольку «Аякс» всегда старается играть глубоко на половине поля соперника. Вся их игра основана на контроле мяча. Они думают только об атаке, а уж защититься как-нибудь да смогут.

Вот только рассчитывают они на это зря. Конечно, у «Аякса» были свои возможности, но игру мы выиграли. Патрик Клюйверт, нападающий «Аякса», который впоследствии играл за «Милан» и «Барселону», потом нашел меня и поздравил с результатом, в особенности с выбором тактики: «Ты все правильно сделал, Руудье».

Понятно, что с моим опытом игры в голландский футбол я хорошо понимал, как играть против «Аякса», чтобы добиться успеха. Но важно и то, есть ли для этого необходимые игроки. И тут я должен сказать, что без Хьюза это бы не сработало.

Игровые качества Хьюза предопределили результат, потому что «Аякс» не понимал, как бороться с этим игроком. Ван Гал очень быстро стал делать замены и потом объяснил, что он продолжал работать над созданием команды… Конечно, я не поверил.

Задействовать игроков нужно всегда на основании их сильных сторон, и я старался как можно строже следовать этому принципу. Когда на тренировках мы делали упражнения на технику, такие игроки, как Дзола, Роберто ди Маттео или Франк Лебёф, всегда выполняли их с удовольствием. С мячом они могли делать все что угодно. На поле они брали под свое крыло и других игроков. Тренер может только руководить, но работать вместе – задача игроков. Я просто показал, в каком направлении двигаться. Наверное, это получилось неплохо, потому что в том сезоне мы выиграли Кубок Англии.