Текст книги "Автомобильная династия. История семьи, создавшей империю BMW"

В июле 1931 года Магда Квандт и Йозеф Геббельс объявили о помолвке. Свадьбу пара отпраздновала 19 декабря 1931 года в имении Зеверин. К тому времени поместье Квандта уже в течение нескольких месяцев использовалось берлинской верхушкой нацистской партии. Кроме Геббельса и его адъютанта Карла Хубертуса Шиммельманна там отдыхали многие партийные работники. Сам Гитлер не раз проводил в имении выходные в компании своих соратников.

Невеста не нашла ничего криминального в том, чтобы сказать «да» новому мужу в имении, принадлежавшем бывшему. Много лет спустя Гюнтер Квандт утверждал, что ничего об этом не знал. В своих мемуарах после Второй мировой войны он писал: «Мой шурин Вальтер Гранцов… управлял поместьем Зеверин вместо меня. У нас нередко возникали разногласия предпринимательского толка. Кроме того, он все больше разворачивался в господском доме. Дошло до того, что для моей семьи там едва ли находилась хотя бы одна гостевая комната, и в собственном имении я чувствовал себя практически чужим человеком. Поэтому я почти не бывал там. Я и не знал, что Гранцов вступил в партию и вскоре завязал знакомства с ее верхушкой, в том числе с господином Геббельсом. Когда господин Геббельс искал для бракосочетания какое-нибудь уединенное место, Гранцов предложил ему Зеверин. Он сделал это, не поставив в известность меня. Вполне могло получиться так, что, решив навестить свое имение, я попал бы на свадьбу бывшей жены».

Однако данное утверждение неверно как минимум отчасти, поскольку, согласно записи в дневнике Геббельса, они с Квандтом встретились в Зеверине за три недели до свадьбы. Несмотря на то что национал-социалисты еще не пришли к власти, Квандт, вероятно, понял, что завязать знакомства в этой партии – в его интересах.

После церемонии у гольденбовского старосты протестантский священник благословил супругов Геббельс в маленькой усадебной капелле. Свидетелями выступили Франц Фрайхерр Риттер фон Эпп и Адольф Гитлер. Из церкви в господский дом отправилось немного людей. Гаральд Квандт шел рядом с отчимом. Десятилетний мальчик был одет в костюм, походивший на униформу штурмовиков: высокие сапоги, брюки галифе, коричневую рубашку, поясной и плечевой ремни. Из-за введенного прусскими властями запрета на униформу штурмовики носили белые рубашки. По невесте было совсем незаметно, что она беременна.

Известие о новом браке Магды дошло и до ее бывшего мужа. Промышленнику связь бывшей жены с национал-социалистами была, как сам он отмечал, неприятна. Он познакомился с Геббельсом еще в ноябре 1931 года в квартире Магды, куда пришел поздравить ее с 30-летием, и «инстинктивно понял, что мы не подходим друг другу». У Геббельса сложилось такое же мнение о Квандте. После их встречи он записал в дневнике: «Бестактный грубиян. Типичный капиталист. Обыватель в худшем варианте».

Интересно, что при этом Геббельс назвал Квандта «на редкость навязчивым» человеком. Судя по всему, Квандт все же стремился наладить отношения с партийным функционером. Во время их следующей встречи, состоявшейся в декабре 1931 года, Квандт похвалил книгу Геббельса, которую как раз читал. Оказалось, что Квандту все же интересны политические идеи. В дневнике Геббельс записал: «Он так увлечен. Старик. Однако умный, энергичный, брутальный капиталист, полностью настроился на нас. И он должен был сделать это и дать нам деньги. Я получу 2000 марок. Это за тех, кто сидит в тюрьме, а также за раненых. Я приму любую помощь моим людям. Даже если я этого не хочу. А беседа была не настолько холодной, как я предполагал».

Глава 5
Средний сын
Детство и юношество Герберта Квандта и его профессиональное становление

Герберту Квандту было девять, когда умерла его мать. в десять он стал плохо видеть, больше не мог читать, и ему пришлось уйти из школы. Когда ему было 15, в семье появились трое подростков-сирот. А только ему исполнилось 17, как умер его старший брат Гельмут. Едва ли такое детство и юношество можно назвать безоблачным.

Пока фрау Квандт была жива, Герберт почти не общался с отцом, ведь Гюнтер Квандт почти все время проводил в Берлине. Как впоследствии говорил сам Герберт, он впервые испытал «чувство уверенности» в том, что у него «тоже есть отец», лишь после похорон матери. Тогда Гюнтер Квандт усиленно заботился об обоих своих сыновьях и, как позже утверждал Герберт, был абсолютно искреннен в своих отцовских чувствах.

В школьные годы, несмотря на активное лечение, зрение Герберта продолжало ухудшаться. Ему приходилось усваивать материал на слух. Гюнтер Квандт нанял квалифицированных учителей, которые занимались с мальчиком на дому. Особенно Герберта вдохновляли занятия биологией с Германом Бергером. После обеда он вместе с учителем отправлялся в лес, где они наблюдали за косулями. Бергер учил Герберта различать птиц по голосам.

В 15 лет Герберт Квандт начал играть на пианино. Он не мог читать ноты, но, несмотря на это, благодаря талантливым педагогам он стал сносным пианистом. Больше всего Герберт любил Бетховена. Он также пробовал играть на органе, и специально для него отец установил дома небольшой инструмент. Гюнтер пристально наблюдал за успехами сына. Если ему казалось, что педагоги, работавшие с Гербертом, недостаточно хороши, он немедля рассчитывал их и приглашал новых. Ежегодно на Пасху Герберт приходил в гимназию, где комиссия из преподавателей оценивала его прогресс. Подготовка к экзамену, во время которого ему нужно было выдать все, что он выучил, была для мальчика «настоящим мучением». Весной 1930 года Герберт наконец закончил обучение, сдав экзамены комиссии в Потсдаме.

Гюнтер Квандт любил своего среднего сына. Но, по его представлениям, Герберт едва ли мог продолжить дело его жизни. Он не возлагал на сына особых надежд и стремился просто обеспечить ему безбедное существование. С этой целью в 1921 году Квандт приобрел обширное поместье (1000 га) Зеверин под Пархимом в Мекленбурге. Управляющим он назначил родственника со стороны первой жены, Вальтера Гранцова, который должен был заботиться о поместье, пока Герберту не исполнится 26 лет и он не сможет взять руководство на себя. В детстве Герберту нравилось бывать в Зеверине, и часто он оставался там неделями. Летом помогал собирать урожай. Он учился ухаживать за лошадьми и пахать плугом.

После смерти Гельмута Квандт стал наблюдать за средним сыном внимательнее. Теперь он ожидал, что Герберт возьмет на себя обязанности, предназначавшиеся старшему брату. Гельмут должен был возглавить промышленную империю Квандтов. «Все, что ждало его в жизни, теперь легло на плечи Герберта, которому в ту пору было 17 лет», – писал отец в своих мемуарах.

Из-за своего недуга Герберт Квандт рос закрытым и несколько закомплексованным ребенком. Однако он не терял надежды когда-нибудь вернуть остроту своих глаз. Как-то Герберт услышал об одном известном глазном специалисте и тут же попросил отца отослать его на лечение. Врач и его ассистент не только улучшили зрение юного пациента, но и помогли ему преодолеть некоторые психологические проблемы. Как позже писал Гюнтер Квандт: «Герберт вновь поверил в себя».

Вскоре Герберту захотелось ходить под парусом. У отца были сомнения, ведь зрение юноши оставалось довольно слабым, однако он дал сыну необходимую сумму. Судоходство стало настоящей страстью Герберта. Гюнтеру, далекому от мира спорта, импонировало то, как сын борется с недугом. «Никто никогда не сопровождал его в этих походах», – писал он с гордостью в своих мемуарах.

Герберт Квандт не предполагал, что смерть старшего брата кардинальным образом изменит его собственную судьбу. Он был убежден в том, что ему предстоит управлять Зеверином – и только. Он знал, что отец купил поместье специально для него и не поскупился на модернизацию. После окончания школы Гюнтер Квандт отправил сына на некоторое время за границу, и Герберт постарался использовать эту возможность с умом. Он провел четыре месяца в Англии, по большей части в Лондоне, и еще четыре месяца – во Франции, полностью сконцентрировавшись на практике иностранных языков.

Юность Герберта Квандта пришлась на времена всеобщего экономического процветания, а начало трудовой жизни совпало с кризисом, который сотряс весь индустриальный мир. Особенно мощно кризис прошелся по Америке. Гюнтер Квандт заметил первые признаки надвигающейся катастрофы еще в 1927-м, когда путешествовал по США. Тогда впервые за 20 лет у местных предприятий возникли сложности со сбытом продукции. Выбор был огромен, и производители автомобилей, радиоприемников и холодильников из кожи вон лезли, чтобы привлечь внимание покупателей.

29 октября 1929 года случился коллапс. Курсы акций на нью-йоркской бирже падали, словно камни на землю. Американцы расплачивались за то, что пристрастились покупать ценные бумаги в кредит. Даже домохозяйки и студенты занимали деньги у банков, чтобы вложить их на бирже. Пока все только покупали акции, дела шли неплохо. Казалось, в стране начался бесконечный экономический подъем. Но на самом деле надувался огромный экономический пузырь. Вскоре курсы акций перестали соответствовать доходности предприятий. Пузырь лопнул, и мировая экономика погрузилась в самый большой кризис за всю историю. Спад в США сказался и на состоянии европейских стран: банкротство биржевых спекулянтов с Уолл-стрит привело к тому, что в период с 1929 по 1932 год мировая промышленность сократилась более чем на треть.

До кризиса концерн AFA процветал. С того момента, как Гюнтер Квандт стал вести дела, предприятие постоянно росло. Спад в мировой экономике прежде всего привел к снижению количества заказов на большие аккумуляторные блоки. Отчасти AFA удалось выровнять ситуацию благодаря тому, что спрос на автомобильные аккумуляторы возрос. Кроме того, Квандт предложил концерну программу рационализации, включавшую, в частности, сокращение рабочих мест и отдела сбыта и аппарата управления. В других его компаниях – Berlin-Karlsruher Industriewerken и Durener Metallwerken – также начались масштабные увольнения.

Гюнтер Квандт использовал кризис, чтобы увеличить свою долю в AFA, однако скрыть это от коллег-акционеров ему не удалось. В первой половине 1930 года курс акций AFA поднялся примерно на 40 %. Ходили слухи о слиянии концерна с AEG, однако в компании их опровергали. О том, почему растет курс акций, представители AFA молчали. Они, наоборот, заявили, что из-за сложной ситуации на автомобильном рынке, популяризации сетевых радиоприемников, а также мирового финансового кризиса аккумуляторный бизнес находится в упадке. Тогда множество миноритарных акционеров поспешили продать свои ценные бумаги. К их удивлению, вскоре AFA объявила о дополнительных выплатах по дивидендам из резервов, накопленных со времен получения компенсации за военные убытки. Знал об этих резервах лишь узкий круг посвященных. А еще через некоторое время бывшие владельцы акций узнали о том, что AFA тайно наладила успешное производство сухих аккумуляторов. Журнал Magazin der Wirtschaft разоблачил компанию: «Правление все жалуется, и жалуется, и выпихивает акционеров всеми правдами и неправдами. А между тем у компании не только есть резерв в размере 1,5 миллиона рейхсмарок, о котором никто не знал, так она еще и развернула новое большое производство целых четыре года назад. Если AFA и была в кризисе, то уже давно с ним справилась».

Даже если бы AFA не справилась, огромное состояние Гюнтера Квандта позволило бы ему и его семье жить по-прежнему, несмотря на мировой финансовый коллапс. Собственно, как раз в этот момент Квандт решил отправиться в новое мировое турне. На этот раз он взял в поездку среднего сына – в том числе и для того, чтобы поближе познакомиться с 20-летним молодым человеком, а также оценить его способности. Правда, для Герберта приглашение отца стало, как он позже выразился, «ударом». У него были совсем другие планы. В 1930 году на острове Нордернай он познакомился с девушкой по имени Урсула Мюнстерманн. Она была дочерью промышленника из Вестфалии, переселившегося в Берлин. Молодые люди влюбились друг в друга и тайно договорились о помолвке. Затем Герберт отправился в Лондон, а после в Париж. Вернувшись, он хотел провести некоторое время со своей возлюбленной, снова уезжать ему совсем не хотелось. Но выбора не было. Герберт отправился путешествовать. И в итоге не пожалел.

На борту круизного лайнера Columbus Квандты какое-то время бороздили просторы Аравийского моря, а после сошли на берег в Бомбее и отправились в Дарджилинг – «самый прекрасный горный курорт в Гималаях», как описал его в письме Гюнтер Квандт. В Варанаси Квандты арендовали автомобиль, чтобы добраться до Ганга. Свой путь они продолжили по реке, на баркасе. Отец и сын посетили Камбоджу и Таиланд. Из Пекина Квандт-старший писал домой о своих впечатлениях от рикши: «Сначала нам было неприятно оттого, что этот человек вынужден нас нести. Охватившее нас чувство просто нельзя описать. Но он, этот человек, напротив, казалось, гордился, что должен носить на носилках других».

Японцы поразили промышленника своим рвением в работе, а также «своей невзыскательностью и крайней бережливостью». На Гавайях маленькая девочка украсила отца и сына венками из цветов. Затем они посетили Лос-Анджелес, отдохнули в Голливуде и, взяв в аренду автомобиль, устремились по побережью на юг, в Мексику. Отдохнув в Сан-Франциско, Квандты перебрались в Нью-Йорк. Эмпайр-стейт-билдинг и мост через Гудзон, построенные совсем недавно, произвели на них большое впечатление.

Это было настоящее путешествие мечты, открывшее юному Герберту новые горизонты. Гюнтер Квандт считал знание иностранных языков и опыт зарубежных поездок обязательной частью образования. Здесь его взгляды, в остальном достаточно консервативные, были исключительно современны.

По возвращении Герберта ждала профессиональная практика. В августе 1931 года наследник Гюнтера Квандта приступил к работе на аккумуляторной фабрике в Хагене в качестве подмастерья паяльщика. Он стоял у литейного станка, работал на пастировании, формовании и сборке. Жил он в доме директора завода Германа Клостерманна. Время от времени отец посылал Герберта учиться на другие фабрики концерна либо на предприятия партнеров в Бельгии и Англии.

В ноябре 1931 года Герберт Квандт и Урсула Мюнстерманн официально объявили о помолвке, и невеста с женихом отправились в Англию. Пока Герберт трудился на аккумуляторной фабрике и в офисе, Урсула посещала языковые курсы.

Кульминацией практического обучения стало длительное пребывание Герберта в США. В августе 1932 года он выехал из Великобритании в Америку, где ему предстояло провести почти пять месяцев. Он работал на аккумуляторной фабрике в Филадельфии. Индустрия США произвела на молодого человека сильное впечатление. Несмотря на кризис, страна оставалась обладательницей самых передовых промышленных технологий, особенно в области серийного производства.

В свободное время Герберт совершал автомобильные поездки по США. Он сразу приобрел купе Chevrolet с шестицилиндровым двигателем, заплатив 75 долларов. В конце своего пребывания в Америке он продал автомобиль уже за 110 долларов. Узнав об этой сделке, Гюнтер Квандт пришел в восторг. Средний сын нравился ему все больше.

В США молодой Квандт учился любить свободу и бояться коммунизма. Американская пресса в то время кишела угрозами переворота. Собственных политических убеждений Герберт еще не имел. «Я был как чистый лист», – писал он почти сорок лет спустя. Но вернувшись в Берлин в декабре 1932 года, он ощутил «леденящий, постоянно нарастающий ужас» от «надвигающейся красной коммунистической угрозы». Лишь Адольф Гитлер, писал Квандт в 1979 году, «постоянно отчаянно боролся с коммунистами в Германии».

Семейная фотография 1932 года. Три поколения Квандтов: Гюнтер Квандт (слева), его мать Хедвиг (посередине) и сын Герберт (справа) со своей невестой Урсулой Мюнстерманн. На заднем плане сестра Гюнтера Эдит Пауль с мужем Фритцем и дочерью Сигрид

В октябре 1933 года Герберт Квандт женился на Урсуле Мюнстерманн. Свадьбу отпраздновали на отцовской вилле, а немногим позже пара перебралась в собственный роскошный дом в Нойбабельсберге по адресу Кайзерштрассе, 1. Как и владение Гюнтера Квандта, вилла молодоженов выходила на Грибнитцзее. Герберту доставляло огромное удовольствие ходить под парусом по этому озеру.

Герберт приступил к работе в отцовском концерне под присмотром Германа Резега, главного бухгалтера AFA. Молодой человек учился составлять отчетность. Гюнтер Квандт хотел, чтобы его сын прошел через все возможные отделы аккумуляторного предприятия. Поэтому после некоторого введения в должность в центральном офисе он направил Герберта в коммерческое подразделение завода в Обершеневайде, где AFA производила батареи для стартеров. Затем Герберт работал на заводе в Нидершеневайде, выпускавшем сухие аккумуляторы. Одновременно он посещал частные курсы в коммерческом училище Августа Ракова.

На семейную жизнь у Герберта почти не оставалось времени. А его супруга предпочитала оставаться у родителей, нежели проводить время с мужем. К тому же вскоре выяснилось, что они с Урсулой совсем не подходят друг другу. Герберт был занятым и серьезным человеком. В свободное время ему нравилось размышлять, обсуждать с друзьями философию. Его жена, напротив, была веселой, легкой на подъем. Посторонним Герберт все так же казался замкнутым и неуверенным в себе. Геббельс, впервые встретившийся с молодым человеком в 1934 году, в своем дневнике назвал его «несколько отсталым».

В мае 1937 года Гюнтер Квандт назначил сына доверенным лицом дочерней компании концерна AFA, а спустя год сделал его управляющим компании Petrix в Нидершеневайде. Каждый шаг, который Квандт-старший предпринимал относительно своего сына, был хорошо обдуман. Герберт, так сказать, наследовал престол. И Гюнтер усиленно готовил его к этой роли. Вместе с тем Квандт хотел подстраховаться. С этой целью он привлек еще одного молодого человека – подающего надежды юриста и банковского служащего Хорста Павеля. Квандт переманил его из Schering и устроил в свой концерн, таким образом собственноручно выставив против сына более взрослого и опытного соперника.

В сентябре 1938 года Гюнтер Квандт взял с собой Павеля в путешествие по Южной Америке. Они побывали в Бразилии, Уругвае, Аргентине и Чили, где посещали фабрики аккумуляторов и обсуждали возможности сотрудничества. Во время этой поездки промышленник сообщил молодому коллеге, что собирается передать управление концерном AFA ему. Взамен на обещание никогда не покидать группу компаний Квандта Павель становился одним из директоров концерна, а в 1941 году должен был войти в правление AFA.

Решению Гюнтера Квандта сделать Павеля потенциальным преемником имелось два объяснения. Во-первых, промышленник не чувствовал уверенности в здоровье своего сына.

Зрение Герберта могло ухудшиться в любой момент, да и неизвестно, с какими еще недугами ему, возможно, придется бороться.

Из-за плохого зрения сначала Герберту в управление досталось лишь аграрное предприятие. А в 1940 году он стал членом правления концерна AFA

Кроме того, Квандт считал, что наличие конкурента подстегнет сына, поможет проявиться его лучшим талантам. В действительности Квандт-старший сомневался в том, что у Герберта есть необходимые способности, чтобы когда-нибудь заменить его. Да, он молод, умен, гибок, амбициозен. Но обладает ли он подходящей деловой хваткой? Гюнтер Квандт мыслил дарвиновскими понятиями. Для него речь шла о выживании. Если, узнав о сопернике, Герберт падет духом, значит, он и правда не способен возглавить концерн.

Несколько десятилетий спустя Герберт Квандт показал, что сумел тогда разгадать мотивы отца. На праздновании 60-летия Павеля в 1968 году промышленник сказал своему бывшему конкуренту: «У нас с самого начала завязались хорошие личные отношения, несмотря на некоторое изначальное противостояние между двумя людьми почти одного возраста, один из которых был способным юристом, а другой – сыном держателя наибольшего пакета акций». А после добавил: «Возможно, такое противостояние даже пошло нам на пользу».

О том, насколько сильным ощущал себя Павель в начале сороковых годов, говорят его жалобы Гюнтеру Квандту на то, что Герберт вошел в состав правления на год раньше него. Отец доверил сыну управление двумя подраздедениями AFA – рекламы и персонала. Амбициозный Павель делал все возможное, чтобы превзойти Герберта Квандта. Он не только с охотой брался за любую задачу, которую ставил перед ним Гюнтер Квандт, но и разрабатывал собственные программы по расширению империи Квандта. При этом Павель не церемонился: его попытки враждебных поглощений как внутри страны, так и за рубежом, не отличались осторожностью и дипломатичностью. Павель был коммерсантом, стремившимся использовать каждую возможность. Эти качества импонировали Квандту, ведь они характеризовали и его собственную натуру. Вскоре мы увидим, чего он смог добиться благодаря им за двенадцать лет Третьего рейха.