Текст книги "Задачка на три корги"

Глава 11

День выдался насыщенный, и королева с удовольствием пропустила перед ужином бокальчик джина с дюбонне[34]34
  Дюбонне – французский аперитив на основе крепленого вина.


[Закрыть]. Этим вечером ее сопровождала леди Кэролайн Кадуолладер, одна из ее фрейлин. Они смотрели по телевизору новости почти без звука, и королева задумалась о том, справится ли Майк Грин с приездом старшего инспектора.

Как только эта мысль пришла ей в голову, на экране появился фасад Букингемского дворца и кадр павильона, где находился бассейн, снятый с высоты птичьего полета.

– Боже, смотрите! – воскликнула леди Кэролайн. – Это же мы! Просто кошмар, да? Хотите, я сделаю погромче? Кстати, в кулуарах ходят слухи, что к нам приехал полицейский. Это правда?

Королева только кивнула в ответ и бросила взгляд на бесполезный пульт, лежавший возле фрейлины.

– Он же не думает, что у нас тут происходят какие‑то грязные делишки?

– Насколько я знаю, нет.

– А я вот не удивлюсь, если он что‑нибудь эдакое раскопает, – простодушно заметила леди Кэролайн. – Миссис Харрис, говорят, была той еще занозой. Когда ее с пенсии вернули, такой сыр-бор поднялся! Только и разговоров, что о ней.

– Мне об этом не докладывали, – угрюмо сказала королева.

– Конечно, мадам! Я понимаю, у вас и без того много забот. Уверена, что Майк Грин делал все, чтобы разобраться с ситуацией. Он…

Речь фрейлины прервал стук в дверь, и на пороге появился герцог Эдинбургский.

– Что за дурдом у нас творится? Ты слышала, что по телевизору говорят?

– Нет, – ответила с легким вздохом королева. – Кэролайн как раз собиралась мне об этом рассказать.

– Они придумали какую‑то байку о том, что Евгения и Беатрис оставили в бассейне бокалы с шампанским. Якобы женщина поскользнулась и упала на разбитую бутылку “Дом Периньон”!

– Фантазеры! – воскликнула леди Кэролайн. – Меня поражают люди с таким бурным воображением.

– А меня раздражают!

– Получается, полиция за этим и приехала? – спросила она. – Изучать разбитое стекло?

– Они с этой техникой безопасности уже совсем с ума посходили, – проворчал герцог.

– Нет, – ответила королева фрейлине. Она рассказала о записках и отметила, что руководителю хозяйственной службы пока не удалось разобраться в этом деле.

Филип презрительно фыркнул.

– Майк Грин в очередной раз вышел на новый уровень некомпетентности. Он же абсолютно бестолковый: работает всего ничего, а уже сколько напортачил!

– Неужели все так плохо? – спросила леди Кэролайн. – В этой истории с записками.

Королева задумалась об аспектах этого дела, которые больше всего ее беспокоили.

– Одна сотрудница нашла на сиденье своего велосипеда записку отвратительного содержания, а миссис Харрис столкнулась с тем, что кто‑то изрезал ее одежду.

Филип поморщился.

– Ну, девочки, если дело только в велосипедах и шмотках, тогда я пошел. И да, надо будет сказать Тристраму из Би-би-си, что мы тут не сидим целыми днями в пижамах у бассейна, попивая “Дом Периньон”!

Снова оставшись наедине с королевой, леди Кэролайн попросила рассказать подробнее о случае с запиской.

– Несчастная девушка, Мэри ван Ренен – кажется, так ее звали, – была в жутком смятении! – объяснила королева. – Я рассказала об этом Майку, но он заверил меня, что они с Мэри обсудили эту ситуацию. Якобы отвергнутый ухажер решил ей нервы потрепать. Майк считает, что это ерунда.

– Какой ужас!

– Вот-вот. Бедняжка, он ведь ее преследовал, поджидал у дома. Разве же это ерунда?

– Нет, конечно! А вы обсуждали эту ситуацию с герцогиней Корнуольской?

Камилла не знала, но новость о преследованиях сотрудницы дворца совершенно точно встревожила бы ее не меньше, чем саму королеву. Она работала с благотворительными организациями, которые помогали женщинам в подобных ситуациях, и рассказывала Ее Величеству о масштабах и опасностях домашнего насилия. К таким вещам Камилла относилась очень серьезно. Считается ли домашним насилием случай, когда жертва не знает нападавшего? Королева была не уверена, но это и не важно. Майк Грин в любом случае должен был разобраться и принять соответствующие меры.

Она тяжело вздохнула. Его предшественник точно знал бы, что делать. Вкупе с эмпатией и чувством такта, он обладал непререкаемым авторитетом и твердым внутренним стержнем. Именно поэтому ее семья часто назначала на такие должности старших офицеров. Как правило, они сочетают в себе честь с мягкой, но уверенной силой – именно такими должны быть придворные королевы. Филип был прав. Он никогда не стал бы отдавать должное офицеру ВВС – даже бывшему пилоту истребителя, коим был Майк Грин, – потому что считал, что ни одна служба не дотягивает до флота, и в данном случае королева была склонна согласиться с мужем.

На следующее утро, сидя за рабочим столом, Ее Величество получила подтверждение своим представлениям о том, какими компетенциями должны обладать старшие офицеры, которые, к счастью, оправдывали возложенные на них ожидания. Вместе с коробками королева получила письмо от Второго морского лорда из Портсмута. Еще будучи в Балморале, она спрашивала его о написанной маслом картине, на которой изображена “Британия”, – “убогая картинка”, как обычно называл ее Филип. Герцог Эдинбургский никак не мог понять, что она в ней нашла.

Так вышло, что Второй морской лорд, ныне адмирал, много лет назад служил личным адъютантом Филипа, и королева была достаточно хорошо с ним знакома, чтобы надиктовать для него записку. Иногда в таких делах лучше задействовать неформальный подход. В вежливой, но настойчивой форме Ее Величество изложила, что эта картина принадлежит ей и пропала в середине восьмидесятых. Она знала, что Второй морской лорд не виноват в том, что “Британия” оказалась у него: он занимал эту должность с прошлого лета, а картина провисела в его кабинете как минимум десять лет. Тем не менее он оказал бы королеве неоценимую услугу, если бы поспособствовал возвращению полотна.

Его ответ состоял из сплошных оправданий. Второй морской лорд объяснял, что задержался с ответом, так как совсем недавно вернулся из отпуска, но, как только он получил записку, сразу же поручил одному молодому, но очень смышленому лейтенанту выяснить все обстоятельства, при которых собственность Ее Величества случайно оказалась у него. Также, лично осмотрев картину, он заметил, что она очень грязная (снова оправдания) и договорился о чистке за счет Королевского флота.

Закончив читать письмо, королева тяжело вздохнула. Ну нет! Зачем?! Неужели отговаривать его уже слишком поздно? И задумалась в поисках подходящих аргументов.

Как бы то ни было, в отличие от контактных лиц Рози в службе снабжения министерства обороны, которые были совсем не заинтересованы во вмешательстве в эту историю, молодой, но очень смышленый лейтенант быстро выяснил, что “Британию” лично выписал Второй морской лорд, занимавший эту должность десять лет назад:

Я связался с ним и выяснил, что в данный момент он благополучно проживает старость в Нью-Форесте и, ко всеобщему счастью, еще не сошел с ума. По его словам, он каждый день разгадывает кроссворды и смотрит телевикторины на Би-би-си. Также он сообщил, что отлично помнит разыскиваемую вами картину и что впервые увидел ее в девяностые, в здании министерства обороны на улице Уайтхолл, где она висела в угловом кабинете какого‑то воротилы, занимавшегося закупками. Годы спустя, заняв пост 2‑го морск. лорда, он попросил узнать, можно ли забрать ее себе. Он не рассчитывал на положительный ответ, но решил, что за спрос денег не берут. К его удивлению, выяснилось, что картина томится в центральном хранилище. В 2004 году он забрал ее в свой кабинет, и с тех пор она висит напротив моего рабочего стола.

Королева задумалась о том, что документы министерства обороны хранятся лучше, чем ее собственные. Хотя это, пожалуй, немного несправедливо. Сейчас целая команда архивариусов и консерваторов может бросить все силы на то, чтобы найти иголку в стоге сена, тогда как в начале ее правления могла потеряться даже картина Караваджо в раме, и отыскать ее в недрах одного из дворцов было величайшей удачей. На самом деле, как раз в восьмидесятые такое положение дел и начало меняться. Именно тогда появился Шолто Харви. Она с нежностью вспомнила бывшего заместителя хранителя королевских картин. Блестящий планировщик с передовым мышлением, после скандального ухода Энтони Бланта[35]35
  Энтони Блант (1907–1983) – хранитель картинной галереи королевы с 1945 по 1973 год, когда Маргарет Тэтчер раскрыла информацию о том, что он работал на советскую разведку.


[Закрыть] он стал ей почти другом. Шолто Харви был специалистом по творчеству Леонардо и всего за неделю он научил королеву отлично разбираться в искусстве, чего не удавалось ни одному из его предшественников. Очень жаль, что он прослужил совсем недолго.

Как бы то ни было, “убогая картинка” наконец‑то отправилась домой, и королева гадала, в каком состоянии ее привезут, когда флот соизволит с ней распрощаться. Но оставался еще один неудобный вопрос: как вообще так вышло, что картина оказалась в кабинете служащего министерства обороны, если ее должны были вернуть на прежнее место, в покои королевы, еще в 1986 году, когда она возвращалась из поездки в Китай? Если шестьдесят лет правления ее чему‑то научили, так это тому, как важно заботиться о мелочах. Большие проблемы всегда очевидны, и министры с придворными делают все возможное, чтобы их решить. Однако наличие мелких означает, что кто‑то их просто не замечает. Произошло ли так на этот раз? И коли так, то что еще могло остаться без должного внимания?

Королева как раз размышляла об этом, когда в кабинет вошел сэр Саймон, чтобы забрать коробки с документами и обсудить расписание Ее Величества на день.

– Президент Хорватии прибудет в сопровождении мужа, – сказал сэр Саймон, заглянув в свои записи. – Во второй половине дня она встретится с премьер-министром, и главной темой их разговора, несомненно, станет брексит. Чуть более полугода назад ей нанесли визит принц Уэльский и герцогиня Корнуольская, и вы наверняка захотите передать уважаемой госпоже президенту их наилучшие пожелания. У меня как раз есть для вас заметки по этому случаю. – Он открыл тонкую кожаную папку, которую нес в руках, и вдруг на мгновение опешил, но тут же взял себя в руки. – Прошу прощения, мэм. Похоже, я оставил их на столе. Если вам будет угодно, я сейчас же пойду и…

– Саймон, с вами все в порядке?

– Да, мэм! Все отлично. Просто прекрасно!

– Кажется, вас что‑то беспокоит.

– Ничуть, мэм. – Он поправил галстук, королева молча за ним наблюдала. – Мэм, если вы имеете в виду инцидент в бассейне, то могу заверить вас, мэм, что я полностью оправился.

“Мэм-мэм”, как будто пластинку заело. С ним часто такое случается, когда он нервничает. Королеве казалось, что с прошлой недели, когда сэр Саймон обнаружил труп, он полностью восстановился, как и ожидалось от бывшего офицера морского флота. Возможно, она ошиблась.

– Вы в этом уверены?

Под пронзительным взглядом голубых глаз все его тело как будто съежилось. Сэр Саймон действительно чувствовал себя не лучшим образом. Обычно в такой ситуации он уверенно делал вид, будто ничего не произошло, но в этот раз не смог смириться с мыслью о том, что королева могла подумать, будто его так поразил вид мертвой женщины в луже запекшейся крови. Ему, безусловно, было жаль, что так вышло, но не более того. Дело было в Рози. И хотя королева, кажется, очень к ней привязалась и могла не совсем правильно его понять, он все же решил сказать правду.

– Всего лишь небольшие трудности с помощницей. В последнее время она создала несколько локальных проблем, но я уверен, что она быстро научится. Мы их мигом уладим. Все…

“Под контролем”, – подумала королева за долю секунды до того, как он произнес эти слова. “Так и будет”.

– Боже, – сказала она, – могу ли я чем‑то помочь?

– Мы справимся, мэм.

Похоже, это из‑за приезда старшего инспектора. Пока они говорят, Майк Грин в своем кабинете, наверное, пытается как‑то выкрутиться. Бедняжка Рози: рассказав о записках, она всего лишь действовала так, как ее попросили. У сэра Саймона совершенно неправильные представления о том, на кого она работает.

– Ни на секунду в этом не сомневаюсь, – ответила королева с дежурной улыбкой, и после ее слов личный секретарь заметно расслабился. – А теперь, если не возражаете, я все же хотела бы получить от вас записки с подсказками.

Пока его не было, королева обдумывала план действий. Сэр Саймон явно все еще потрясен страшной находкой, и, даже несмотря на свой профессионализм, не сдержался и сорвался на младшей сотруднице, которая не заслуживает такого отношения. Королева чувствовала свою вину за то, что подкинула ему такую удобную мишень. Ведь это она заставила Рози рассказать всю правду о миссис Харрис, а потом подставила Майка, вызвав полицию.

От рассылки оскорбительных писем пострадали три женщины. Секретарша хранителя тайного кошелька подала в отставку, сотрудница отдела общественного питания взяла больничный, чтобы справиться с последствиями стресса, а горничная погибла – по очень странной случайности. Больше никого эта ситуация чересчур не обеспокоила, поэтому королева не стала приносить извинения за свой поступок. Она попросила старшего инспектора быть поделикатнее, и такая просьба его явно задела.

Рози тем временем пришлось принять весь удар на себя. Она рассудила, что пару дней не стоит попадаться на глаза сэру Саймону и Майку Грину. Этого времени им хватит, чтобы остыть, а ей – чтобы отдохнуть.

Королева просмотрела распечатку со списком дел. После визита президента Хорватии у нее запланированы аудиенции с тремя высокопоставленными военными. Уильям в этот день проведет в Бальном зале церемонию вступления в должность. Филип встречается в Эркерном зале с фермерами, занимающимися молочным животноводством, а затем обедает в зале 1844 года[36]36
  Зал 1844 года называется так в честь прошедшей в нем в этом году встречи с российским императором Николаем I.


[Закрыть] в компании ученых-исследователей болезней сердца и легких. Во второй половине дня несколько личных встреч, а вечером нужно будет присутствовать на приеме в Королевской Академии – придется нарядиться в шелка и бриллианты. Королева подумала, что если нигде не задерживаться, то между выгулом собак и подготовкой к приему можно выкроить свободную минутку, – и сделала в списке соответствующую пометку.

В назначенное время Рози явилась на аудиенцию в гостиную Ее Величества. В зале царила атмосфера уюта и комфорта: на мягких креслах лежали пухлые подушки, повсюду стояли в рамках семейные фотографии, а лампы горели теплым светом. Но даже такая обстановка не помогала Рози успокоиться. Она изо всех сил пыталась скрыть волнение, но безуспешно, и королева впервые видела ее в таком состоянии. Бедняжка застыла посреди комнаты, готовясь услышать плохие новости. Интересно, что ей наговорил сэр Саймон – точно не слова поддержки.

– Рози, у меня для тебя весьма необычное задание, – сказала королева, сидя на диване.

– Какое, мэм?

– Я хотела бы, чтобы ты навестила одного человека, который раньше работал на меня.

– Правда?! – воскликнула Рози, широко раскрыв глаза. Такого она не ожидала.

– Шолто Харви, специалист по истории искусства. Он работал здесь в восьмидесятых годах прошлого века и, возможно, сумеет разобраться в том, как моя картина оказалась в архивах министерства обороны.

– Правильно ли я понимаю, что вам удалось ее вернуть?

– Верно, – согласилась королева. – Но я все еще не понимаю, почему мне в принципе пришлось ее возвращать. Что‑то тут не так.

– Мэм, мне очень жаль, что я не смогла решить эту проблему за лето. Я очень старалась, но…

– Ни капли не сомневаюсь. Обычно у вас все получается, и это тоже показатель того, что ситуация крайне необычная.

– Я не… – смущенно пролепетала Рози.

– Если бы все было так, как должно было быть, то вы с легкостью справились бы с этой задачей. И именно поэтому я беспокоюсь. Поскольку прежнего хранителя уже нет с нами, я надеюсь, что мистер Харви, его бывший заместитель, сможет нам помочь. Если я правильно помню, он живет в Котсуолдсе, и мне бы хотелось, чтобы вы его навестили. Интересующие нас события произошли очень давно, и мистеру Харви может потребоваться немного времени, чтобы вспомнить что‑то важное. Поэтому предлагаю вам поселиться неподалеку и заглядывать к нему несколько дней подряд.

К тому моменту, как королева закончила объяснять задачу, глаза Рози стали круглыми от удивления.

– То есть мне нужно поехать в Котсуолдс на два дня?

– Или даже на три, – ответила королева и улыбнулась шире, чем было положено.

– Мэм, прошу прощения, но, боюсь, у меня не хватит на это времени. Нужно разобраться с инспектором, организовать встречу на государственном уровне, а еще ваша речь о миротворчестве…

– Инспектор без вас не пропадет. С визитом и речью уже вовсю работаете?

– Да, мэм, конечно, но…

– Эти дела возможно доделать с ноутбука?

– Да, но…

– Тогда, может быть, получится уехать в эти выходные?

Рози сделала глубокий вздох, и королева поняла, что не все так просто.

– Есть и другие дела?

– Видите ли, у подруги свадьба в субботу, – призналась Рози.

– Ах, свадьбу ни в коем случае нельзя пропускать! В таком случае, отправляйтесь в воскресенье и оставайтесь там до вторника, если потребуется. Надеюсь, мистер Харви будет дома.

– Но во вторник к вам прибудут Патриарх Московский и архиепископ. А Верховный Комиссар…

– Мне поможет сэр Саймон. Они встречались со мной и раньше, мы точно справимся.

Рози посмотрела на нее с искренним изумлением, как бы вопрошая: “И все это ради одной картины?!”

Собственно, да. К тому же будет полезно ненадолго отдалиться от сэра Саймона. Королева и сама понимала, насколько это странно, однако ее не покидало ощущение, что в этом деле что‑то неладно, и не попытаться выяснить, что именно, было бы огромным упущением.

Глава 12

Рози выяснила, что Шолто Харви живет в одной из самых живописных деревень Котсуолдса в таком красивом коттедже, что о нем даже писали в двух национальных журналах.

Судя по голосу, он обрадовался ее звонку: ему было приятно получить весточку из дворца. Шолто настоял на том, чтобы Рози остановилась у него, вместо того чтобы “ютиться в каком‑нибудь крошечном хостеле в глуши”. Если его и удивила – даже поразила – неожиданная просьба посланницы королевы, то он не подал виду. Деловито поделился своими контактами, отправил ей по электронной почте подробную инструкцию, как добраться до коттеджа несколькими маршрутами и добродушно попросил привезти ему из “Фортнума” пару головок французского сыра, который невозможно достать в Уилтшире, пообещав возместить расходы.

В пятницу Рози осталась работать допоздна, чтобы разгрести как можно больше дел. А в субботу утром проснулась под бодрое постукивание тележки и напевы Лулу Арантес.

Рози открыла дверь, чтобы с ней поздороваться, и увидела, что одна рука у женщины на перевязи. Интересоваться, что случилось, она не стала. После привычного разговора о полотенцах и постельном белье Лулу спросила, какие у Рози планы. Она ответила, что собирается на свадьбу.

– Ух ты! Я бы тоже от такой гулянки не отказалась! Наверное, в каком‑то шикарном ресторане будете праздновать?

– Сначала поедем в церковь в Кентербери, а потом – в небольшой местный отель.

– А вы там все выходные будете? – спросила Лулу. – У меня там как раз неподалеку, в Уитстабле, двоюродный брат живет. Он такой фиш-энд-чипс готовит, пальчики оближешь! Заезжайте к нему в воскресенье на завтрак.

– Я бы с радостью, но… – с сожалением ответила Рози. На свадьбе как раз должен был присутствовать один мужчина, с которым она с удовольствием позавтракала бы замечательным фиш-энд-чипс. Но ее планам не суждено было сбыться, и, пожалуй, это к лучшему. Вторая попытка в отношениях обычно ничем хорошим не заканчивается. К тому же он наверняка придет с новой девушкой. Да и вообще, секс на одну ночь – какая‑то безвкусица.

Погрузившись в размышления, она забыла закончить фразу.

– Но что? – переспросила Лулу, не теряя надежды.

– Мне надо ехать в Уилтшир, – ответила она, будучи совсем не против, чтобы Лулу поуговаривала ее еще немного. – Мне надо навестить одного бывшего сотрудника, он работал тут в восьмидесятые. У него потрясающий коттедж в Котсуолдсе.

Лулу положила здоровую руку на тележку.

– Не мистер Харви случайно?

– Да! А как вы догадались?

– Слыхала о нем, – сказала она, нахмурившись. – Ужасный человек.

– Вы и о Синтии Харрис так говорили, – засмеялась Рози. – Не могут же все вокруг быть такими мерзавцами!

– Просто помните, что он не тот, за кого себя выдает. И будьте осторожнее.

Рози внимательно посмотрела на Лулу и задумалась о том, откуда она вообще могла его знать. Темно-каштановые волосы окрашены, но, судя по едва тронутому морщинами лицу, ей вряд ли больше сорока. Когда он тут работал, она была подростком.

– А вы его лично знаете? – скептически спросила Рози.

– Я? Нет, но мне о нем рассказывали. Он же был хранителем картин, да?

– Заместителем хранителя.

– Он появился после той ужасной истории с Блантом. Тот русским шпионом оказался, представляете? Может быть, неспроста? Не говорите потом, что я вас не предупреждала. Ну, всего вам доброго!

Рози вспомнила, что в последний раз Лулу так попрощалась с ней после того, как рассказала о двоюродном брате невестки, который забил ее до смерти.

– И вам! – неуверенно ответила Рози и, вдруг осознав, что сильно опаздывает, скрылась в своей комнате. Нужно было сбегать в душ и успеть влезть в дорогущее платье, на которое она клюнула в “Нэт-а-порте”, как раз когда думала о Марке, злополучном бывшем.

Марк явился без новой пассии и только и делал, что пожирал глазами купленное за бешеные деньги платье Рози, как бы стараясь узнать, вложила ли она столько же в нижнее белье под ним. (Вообще‑то да!) Он выглядел, говорил и вел себя как человек, который явно настроен на воскресный завтрак с великолепным фиш-энд-чипс после столь же великолепной субботней ночи. Рози покрепче сжала руль мини-купера, вспоминая о том, как сказала ему, что в девять вечера отправится в долгое путешествие в Уилтшир.

Он снял номер в отеле, где проходила свадьба. Можно в любой момент сбегать наверх, было бы желание, но это какое‑то откровенное свинство. Сейчас она жалела, что не пошла, но завтра будет себе благодарна.

В том, что ей пришлось ехать в половине одиннадцатого, в полной темноте и будучи абсолютно трезвой, а не попивать коктейли с Марком в баре отеля, была виновата только сама Рози. Когда Шолто Харви предложил ей приехать в субботу в любое время дня и ночи, чтобы в воскресенье утром быть как огурчик, можно было и отказаться. Не специально ли она приняла его предложение как раз для того, чтобы оказаться здесь, на трассе М4, а не в центре какой‑нибудь пьяной заварушки, которая ничем хорошим не кончится и о которой она неизбежно пожалеет?

Нет. Рози согласилась, потому что думала, что Марк приедет с другой женщиной и смотреть на него будет невыносимо. Но он был один. Неумехой в постели его назвать нельзя, скорее наоборот. Пьяные ночи с ним она запомнит надолго.

Блин!

Где‑то в машине раздался гудок. Второй, третий. Рози встряхнулась и нажала на кнопку на руле, чтобы ответить на звонок по громкой связи.

– Да?

– Рози?

– Я за рулем.

– Я догадалась. Ты всегда в машине какая‑то заведенная.

– Просто дорога тяжелая, – успокоила ее Рози. – Что случилось?

– Ничего. Я уже собиралась спать ложиться и вот решила тебе позвонить. Как дела?

Рози задумалась. Флисс никогда не звонила в субботу вечером. С чего бы это? А, Марк! Флисс дружила с невестой, видимо, узнала, что он будет на свадьбе.

– Я одна и абсолютно трезвая. Не волнуйся за меня.

– Я и не волновалась, просто… Как все прошло?

– Отлично. Джоджо была в платье от Аманды Уэйкли. С открытой спиной. У половины пожилых мужчин в церкви чуть челюсть не отвисла.

– Представляю, спина у нее шикарная.

– Согласна! Кстати, ее брат ко мне приставал.

– Опять?!

– Да, парень совсем не умеет принимать отказы. А рядом его жена стояла, представляешь!

– Мне твое платье очень понравилось. Такое воздушное! В стиле Иман[37]37
  Иман Мохамед Абдулмаджид – американская топ-модель.


[Закрыть] конца девяностых.

– Откуда ты?.. А, точно!

Профиль в Инстаграме. Рози выложила несколько селфи и фотографий с друзьями. Она и забыла, что сестра следит за ней в соцсетях.

– А что с Ником?

Флисс имела в виду Марка, Рози не стала ее поправлять.

– Ничего, он там был. Слушай, я еду в Котсуолдс, это очень далеко. Может, созвонимся завтра или в какой‑нибудь другой день? Сейчас темно, надо сосредоточиться на дороге.

– Конечно! – воскликнула Флисс, но прощаться не стала. Вместо этого после паузы она спросила: – У тебя точно все хорошо?

– Да, а почему ты спрашиваешь?

– Просто так. Как там сэр Саймон?

– В порядке. Давай я тебе завтра подробнее расскажу, ладно?

Повисла тишина. Рози стала раздражать настойчивость сестры. Кровь вскипала, в груди как будто зажглось пламя. Марк. Дурацкая поездка. Записка. Разговор с королевой в кабинете над бассейном. А вдруг Лулу Арантес права, и Шолто Харви окажется сексуальным маньяком? И что подумает сэр Саймон по поводу того, что Рози вдруг исчезла на три дня? Королева, конечно же, могла обратиться к ней с такой просьбой лично, но сэру Саймону нравилось думать, что он ее главный начальник, хотя это было вовсе не так.

– Донимает меня, – огрызнулась Рози. – Но я его не виню, все‑таки он труп нашел неделю назад.

– Я слышала об этом. Так это сэр Саймон обнаружил тело? Вроде женщина головой ударилась или что‑то такое?

– Да, несчастный случай. Но ведет он себя немного по‑свински. Я сказала кое‑что, и ему это не понравилось.

– Что этим летом все с ума посходили?

– Ага, и пока ничего особо не изменилось. Приходится все время быть начеку. Раньше такого не было. Все как будто только и делают, что смотрят друг на друга волком и осуждают всех подряд. Даже непонятно, о чем они думают: о брексите или об этом Трампе. Стоит только рот открыть – и люди сразу на тебя таращатся. И… Блин! Ладно, забей. Уже поздно, и я очень устала.

В наступившей тишине Рози осознала, что ее понесло. Обычно, когда ей звонила сестра, она не могла вымолвить ни слова. Ее всегда забавлял тот факт, что Флисс, которая постоянно перебивает, болтает без умолку, словом, самая неугомонная женщина на планете, стала психотерапевтом. И только когда она входит в рабочий режим… Блин!

– Ты что, меня выслушиваешь?!

– Ну, конечно, я тебя слушаю.

– Нет, я имею в виду, пробуешь на мне технику активного слушания? Я тебе не пациентка!

– Нет, что ты! Я бы никогда…

– Ага, рассказывай! Не смей практиковать на мне свои приемчики!

Рози всегда чувствовала, когда ее младшая сестра врет. Она была самым самостоятельным человеком в семье и любила все держать под контролем. Всегда и везде. Она выжила в окопах Гильменда[38]38
  Гильменд – одна из самых опасных провинций Афганистана.


[Закрыть] – без тупых психологических трюков сестры.

– Все со мной нормально, – решительно заявила Рози. – Не переживай. Просто пришлось пропустить ночные посиделки с Марком. Не беда.

– Вот и я так думаю.

– Давай, Виктору привет. Пока.

Рози повесила трубку, включила радио и, переключив несколько станций, оставила играть ночной джаз, который немного успокоил ей нервы. Она мчалась по шоссе на ста тридцати, постепенно приближаясь к ста сорока, но затем представила, что напишут о ней таблоиды, когда до них дойдет новость о ее аресте:

первая темнокожая помощница королевы

арестована за лихачество

Рози нехотя сбавила скорость до предельно допустимой, которая в спортивном мини-купере ощущалась так, будто машина еле ползет. Прямая дорога навевала скуку, а темнота скрывала все прелести сельского пейзажа. Самое время задуматься, почему ее так сильно разозлил звонок Флисс. Раньше с ней такого не случалось, она всегда была рада поговорить с сестрой.

Что же разожгло пламя в ее душе? Марк, наверное, подлил масла в огонь, но он всего лишь бывший. Скорее дело в мыслях о сэре Саймоне и обо всем, что происходило во дворце. Не только он – все были в напряжении. Грядущая реставрация, конечно, давила на людей, хотя обычно трудности их сближали. Вдобавок смерть горничной, но и до этого было несладко. Рози впервые почувствовала, что что‑то не так, когда столкнулась в столовой с Синтией Харрис. Она постаралась припомнить свои ощущения. Тогда ей показалось, что она наблюдала за происходящим со стороны, но теперь поняла, что и сама оказалась в центре событий. Записка под одеждой. После нее все перевернулось. Рози пыталась делать вид, что ничего не произошло, но с тех пор она постоянно была на взводе.

Долгая дорога на запад в кромешной темноте помогла пролить свет на обстоятельства ее лондонской жизни. Во дворце появилась какая‑то неведомая сила. Она, как любил говорить сэр Саймон, “подрывала боевой дух команды”, к которой присоединилась Рози. Описать эту силу сложно, но она проявлялась в озлобленных взглядах, разрушенных отношениях, жестоких посланиях и в испорченных вещах. А еще в смерти. Разве могло падение горничной стать досадной случайностью, о которой она так уверенно сказала сестре, если кругом царила такая гнетущая атмосфера?

Босс вызвала полицию. Ее тоже беспокоит происходящее и, если она доверила расследование Дэвиду Стронгу, это значит, что ей попросту непонятно, откуда нужно начать копать.

Рози размяла шею. В этот момент она была рада, что ей представился случай ненадолго сменить обстановку. Наконец в лучах фар показался долгожданный дорожный указатель с надписью: “Ройал-Вуттон-Бассет, гр-во Уилтшир”.

Она свернула с автострады. Этот указатель навевал совсем другие воспоминания. В последний раз Рози приезжала сюда в кузове четырехтонника, а город тогда назывался просто Вуттон-Бассет. Ночью военнослужащим, которые возвращались с боевого дежурства, здесь нечего было делать. Зато днем, когда с летного поля ВВС в Линхэме мимо города проезжали увешанные флагами гробы с погибшими в Афганистане, местные жители выходили на дорогу, чтобы отдать дань почтения каждому солдату. Зрелище было впечатляющее. Вести об этом никого не оставили равнодушным, а Ее Величество даже приказала присвоить городу королевское наименование.

Рози впервые увидела указатель с новым названием, и от этой надписи в горле встал ком. Она вспомнила веселые подтрунивания в кузове грузовика, когда они возвращались из Гильменда домой, невысказанные мысли о навсегда изменившихся людях, родители которых так до конца и не поймут, через что прошли их дети, о семьях, которые выйдут встречать гроб… О друзьях, которых больше нет рядом.

Рози ехала дальше. Если верить навигатору, в Истон-Грей она прибудет почти в полночь. Шолто Харви сказал, что она может приехать в любое время. Если он уже будет спать, то пусть не стесняется – весь холодильник в ее распоряжении. Для нее приготовлена спальня на втором этаже – вверх по лестнице, первая дверь слева.

Рози припарковалась в две минуты первого. Выгружая вещи из машины, она услышала, как ухает сова. Ключ от дома нашелся точно там, где и описал Шолто, – под ящиком с цветами, на котором было написано: “Старая галантерея”. Рози открыла входную дверь и вошла в дом.