Текст книги "Боец"

Глава 5. Кора

– Все готово?

Помощник мэра помогает ему пройти мимо толпы, игнорируя вопросы собравшихся репортеров, но Цербер, все еще стоящий на трибуне, наклоняется к ряду микрофонов:

– Спасибо, что были с нами сегодня. Прошу больше никаких вопросов.

Он кладет руку мне на спину, подталкивая идти вслед за мэром. Шериф следует за нами. Несколько его людей преграждают репортерам путь, и наша маленькая группа беспрепятственно доходит до одного из больших черных внедорожников. Я стараюсь не встречаться ни с кем взглядом и смотрю вниз, на свои ботинки.

– Что ж, все прошло так, как и ожидалось, – говорит мэр и одаривает Цербера улыбкой. – Счастлив иметь с тобой дело, друг мой, – говорит он и протягивает руку.

– Взаимно, – отвечает Цербер.

– А вы, должно быть, Кора? – Мэр Томпсон улыбается мне. – Вы из Стерлинг Фолса?

– Нет, я из Изумрудной Бухты, – отвечаю я, поворачиваясь к нему. – Я приехала сюда, чтобы поступать в СФУ, потому что получила стипендию.

– Ого.

Зачем я это сказала?

– В конечном итоге мне не удалось ее получить, но я счастлива, что преодолела эту преграду и могу продолжить свое образование, – быстро лгу я, пытаясь отыграться, а стоящий рядом со мной Цербер напрягается.

– Бедная девочка. – Внимание мэра по-прежнему сосредоточено на мне. – Слышать, что один студент из нашего собственного университета был охвачен пламенем, – это одно, но увидеть воочию – совсем другое. Скажи мне, как тебе удалось выбраться?

Я сглатываю комок в горле, когда слышу вопрос, который ждала.

– Простите, но я не помню.

Если они спросят тебя о чем-нибудь, скажи, что ты ничего не помнишь, и никто не станет подвергать это сомнению.

Я забыла, где слышала этот совет, но затаила дыхание, надеясь, что он сработает.

Конечно же, лоб мэра хмурится, а выражение лица становится насмешливым и недоверчивым. Должно быть, ему уже за шестьдесят. Все его волосы почти седые, а вокруг голубых глаз, которые мгновенье назад казались добрыми, а теперь внезапно сощуриваются, пролегли морщинки, напоминая мне, что он политик.

– Должно быть, кто-то вытащил тебя оттуда. Ты не согласна?

– Девушка сказала, что не помнит, – внезапно встревает в наш разговор шериф, и мэр усмехается.

– И ты ей веришь?

– Не вижу причин, зачем ей нужно лгать? – Брэдшоу пожимает плечами.

Я цепляюсь за его защиту, хотя все, что я знаю о шерифе, противоречиво. Первыми мне на ум приходят воспоминания о подслушивающем устройстве, которое он подложил в мою сумку, и о его связи с Кроносом, но потом я вспоминаю, что он все-таки пытался помочь мне. Он дал мне нож, и возможно, именно он был моим спасителем из огня. Дождавшись, пока Титаны покинут горящее общежитие, он вернулся за мной.

Боже.

Внезапно я вспомнила, что у входа в подвал лежало тело мужчины, и когда мой спаситель выносил меня, он перешагнул через Титана, но все же никто сегодня не упомянул о смерти в этом здании. Я уверена, что Цербер просто воспользовался своим влиянием, чтобы скрыть подробности.

Я хочу что-то сказать, но тут же закрываю рот, потому что вспоминаю, как по дороге сюда Цербер показал мне стеклянную баночку успокоительного, которая лежала в его кармане, и приготовленный шприц. Кажется, я полезна только тогда, когда тихая и послушная, но он не мог допустить, чтобы я пускала слюни на камеру. Это его слова, не мои. Так что сейчас страх заставляет меня молчать, зная, что может произойти дальше.

– Она все еще переживает произошедшее, – говорит Цербер.

И я действительно переживаю. Только не за то, о чем они думают.

– Вот почему так важно следить за этим районом, Джеф. Эти дети только покинули родительские дома и не привыкли к ответственности, которая приходит с взрослением. Они не способны принимать мудрые решения, и кто-то должен присматривать за ними.

– Ты совершенно прав, – улыбается мэр Томпсон.

– Сэр? – обращается к нему помощник.

– Да, да. Извините, джентльмены, у меня встреча на другом конце города, которую невозможно перенести. – Мэр снова пожимает руку Церберу, а затем шерифу. – Давайте встретимся за ланчем на следующей неделе. Мой помощник свяжется с вами.

Пока мы смотрим им вслед, шериф бросает на меня еще один взгляд, и выражение его лица снова становится пустым, будто он и не заступался за меня.

Я тихонько выдыхаю, но опасность еще не миновала. Один из Адских гончих открывает для меня дверь машины, а затем обегает ее вокруг, чтобы открыть дверь и для своего босса. Мы оба садимся на заднее сиденье и ждем, пока машина мэра отъедет. После чего выезжаем вслед за ним, а Цербер поворачивается ко мне лицом.

– Изумрудная Бухта?

Я чуть ли не подпрыгиваю от неожиданности, увидев, как Цербер наблюдает за мной.

Я же просто вела светскую беседу. Ни для кого не секрет, что я родом из Изумрудной Бухты. Мой город находится в часе езды отсюда, и я никогда этого не скрывала.

– Да, – осторожно отвечаю я.

– И у тебя была стипендия в университете Стерлинг Фолса?

– Верно, но она была отозвана, и в итоге я получила кредит на обучение у Кроноса. Именно поэтому я здесь.

Опять же, все эти факты общеизвестны, и я предполагала, что он знал об этом, но Цербер отводит взгляд и постукивает пальцами по бедру, что-то напевая себе под нос.

– Интересно, – наконец говорит он, когда его пальцы замирают.

Я нервно ерзаю, думая: неужели я сказала что-то лишнее и дала ему новую информацию к размышлению? Вульф велел мне следить за языком и ничего не рассказывать его отцу. Абсолютно ничего. Но я не смогла держать свой рот на замке. И теперь понимаю, что облажалась, хоть Цербер, как и я, молчит.

Я съеживаюсь на своем сиденье, пока мы едем обратно к зданию клуба. Чем больше длится наше молчание, тем больше я нервничаю. Барабаню пальцами по бедру и делаю неглубокие вдохи, стараясь не паниковать. Не бывает такого, чтобы все шло по плану, а я настолько сбита с толку, что у меня даже нет плана.

Когда мы подъезжаем ближе, Цербер достает из кармана маленький стеклянный флакон и шприц.

– Пожалуйста, не надо, – прошу я, чувствуя, как ледяной страх струится по моим венам, растекаясь внизу живота. – Я же сделала что ты просил.

Цербер вводит иглу от шприца во флакон и отводит рычаг назад, наполняя шприц прозрачной жидкостью.

– Ты вела себя замечательно. Даже лучше, чем я ожидал.

Я вела себя так из-за шприца с успокоительным. Потому что боялась угрозы Цербера, что мне вколют этот препарат.

Сегодня утром, после того как ушел Вульф, ко мне пришла женщина, принесла одежду и косметику и приказала принять душ и одеться. Как только я привела себя в порядок, мы спустились к машине и мне были прочитаны нотации о том, что, если я заговорю с кем-нибудь, скорчу гримасу или сделаю хоть что-нибудь против Цербера, он не накажет меня, а просто снова погрузит в сон. Так надолго, как он пожелает. День, неделя, год – ему все равно, ведь это всего лишь способ манипуляции. Цербер заметил мою реакцию, когда я проснулась после интубации, и решил использовать мой страх против меня.

– Я же сделала, что ты просил, – повторяю я, отодвигаясь от него.

– Так и было, – вздыхает он.

– Сэр! – окликает водитель. – У нас проблема.

Цербер хмыкает и закрывает шприц колпачком, пряча его в карман вместе с флаконом. Наклонившись вперед, чтобы заглянуть за плечо водителя, Цербер хихикает:

– А вот и Вульф.

Я резко выпрямляюсь, чтобы увидеть, как впереди нас, загораживая извилистую дорогу, которая идет к зданию клуба, стоит знакомый черный «Мерседес». Водительская дверь открывается, и наружу выбирается Вульф. Но не проходит и пары секунд, как из задних дверей появляются Джейс с Аполлоном. Обходят капот, чтобы встать рядом со своим другом. Похоже, они готовы к войне.

Я вижу, что Аполлон увешан оружием, Джейс взял с собой два пистолета, один из которых висит в наплечной кобуре, а другой – в кобуре на бедре. У Вульфа же, на первый взгляд, ничего нет, но это ничего не значит.

Я в шоке от того, что снова вижу их вместе.

Они пришли за мной.

Я расстегиваю ремень безопасности и бросаюсь к двери, но Цербер хватает меня за волосы, прежде чем я успеваю выйти из машины, и оттаскивает назад. Мои пальцы соскальзывают с ручки, и я вскрикиваю от резкой боли в голове. Перед моими глазами снова мелькает блеск иглы, только что вынутой из-под колпачка, и он вводит ее в мою шею. Жгучее ощущение распространяется по мне, и Цербер откидывает мою голову назад, чтобы я могла видеть его лицо:

– Ты не сможешь увидеть их без моего одобрения, понимаешь?

Я вздрагиваю и киваю, и он толкает меня обратно на сиденье. Я прислоняюсь спиной к двери со своей стороны и остаюсь там, боясь даже дышать. Боясь того, как быстро и как сильно подействует на меня успокоительное.

– Оставайся здесь! – приказывает он мне, как собаке.

Я помню, как однажды он то же самое сказал Джейсу. Забавно слышать это от человека, который воплощает собой мифологического трехголового пса.

В моем горле стоит ком, который мешает говорить. А страх перед тем, что он мне вколол, превосходит мое воображение. Он растет с каждой секундой, и я уже думаю: неужели у меня полностью перехватит горло? Потеряю ли я сознание? Смогу ли я дышать?

Цербер хихикает и, открывая свою дверь, бросает на меня последний любопытный взгляд.

– Следи за ней! – приказывает он водителю. – Проследи, чтобы она не подавилась собственной слюной.

Дверь за ним захлопывается, и мы погружаемся в тишину.

Мои мышцы расслабляются, а тело становится ватным. Я чувствую, что мой разум становится неуправляемым, и ощущение парения, которое я чувствую, хоть и странное, но не совсем неприятное. Я перевожу взгляд на водителя, понимая, что контроль над сознанием ускользает из моих рук, но мне нужно знать, что происходит. Могу ли я надеяться на то, что Цербер собирается меня отпустить?

Водитель, кажется, разрывается между тем, чтобы приглядывать за своим боссом и наблюдать за мной. Вот почему он не замечает, как моя рука снова тянется к ручке двери. Я жду, когда он снова посмотрит вперед, и дергаю за ручку. Дверь под моим весом распахивается, и я вываливаюсь из машины. Я падаю, теряя равновесие, а мои рефлексы слишком медлительны, чтобы я сгруппировалась перед падением. Плечо и предплечье принимают на себя основную тяжесть удара, а зубы клацают друг о друга, впиваясь во внутреннюю сторону щеки. Мой рот наполняет кровь.

Моя реакция на успокоительное ужасающая, однако боль побуждает меня оставаться в сознании. Адреналин пронизывает меня насквозь, ускоряя сердцебиение. Я не думаю, что он вколол мне достаточно успокоительного, чтобы по-настоящему вырубить. И это моя единственная надежда, когда я начинаю ползти по асфальту, помогая себе обеими руками. Либо я права, либо я вот-вот разобью свое лицо об асфальт.

Но, слава богу, мне не суждено это проверить, потому что кто-то поднимает меня с земли, легко подхватывая на руки. Я запоздало поднимаю голову и встречаюсь с пристальным взглядом Джейса.

– Что-то вколол, – бормочу я. – Он мне не нравится.

«Теперь я в безопасности», – шепчет голос в моей голове.

Джейс прижимает меня крепче к своему телу, и я утыкаюсь головой в его грудь. Его сердцебиение громко отдается у меня в ушах, быстрое и ровное. Возможно, внешне он ведет себя спокойно, но его сердце рассказывает мне совсем другую историю.

Мой разум работает все медленнее и медленнее, но я чувствую, как он убирает волосы с моего лица, а потом объятия Джейса становятся крепче, потому что мы садимся в машину.

Я еле-еле открываю глаза и вижу, что мы снова находимся в машине Адских гончих, Цербер вернулся на свое место позади водителя, а я все еще нахожусь в объятиях Джейса. Я лежу у него на коленях, потому что он занял мое место. Глазами я нахожу Цербера, на которого совершенно не хочу смотреть, но предпочитаю держать в поле своего зрения. Я сжимаю в кулаках рубашку Джейса, и мои глаза закрываются.

– Ты можешь отпустить ее, – говорит Цербер.

– Я разберусь, – отвечает Джейс, рассеянно гладя меня по руке.

– Итак, чем я обязан этому удовольствию?

Джейс на мгновенье замолкает, а затем вздыхает:

– Ты так сильно нас ненавидишь?

– Ненавижу? – Цербер, кажется, удивлен. – Я не испытываю к вам ненависти.

– Тогда зачем ты купил Кору?

Значит, они не знали о его планах, а какая-то часть меня предполагала, что они или, по крайней мере, Вульф должны были об этом знать. Или даже попросили его это сделать.

– Могу ли я предположить, что, раз уж вы пришли ко мне, готовы обсудить условия?

Голос отца Вульфа настолько беззаботен, будто ему насрать, почему Джейс находится в его машине. Но среди этой бравады я все равно могу распознать скрытое напряжение.

– Очевидно, – отвечает Джейс.

– И эти двое решили, что ты являешься вашим представителем.

– Они слишком привязаны друг к другу.

Ко мне.

– Что не скажешь про тебя, хотя ты держишь ее так, словно она может уплыть, – фыркает Цербер. – Ты знаешь, чего я хочу, Джейс. Чтобы ты, Аполлон и мой сын вернулись в Адские гончие, и на этот раз навсегда.

Я заставляю себя открыть глаза. Он хочет их вернуть? После всего, что они сделали, чтобы уйти?

Мне это кажется неправильным.

– Я знаю. – Голос Джейса остается ровным, будто он ожидал этих слов.

– Конечно, именно поэтому ты здесь, – выдыхает Цербер. – Но я не ожидаю, что эти перемены пройдут легко. Какое-то время вы жили сами по себе, а независимость – это вещь, от которой трудно избавиться.

Со стороны Цербер и Джейс, наверно, кажутся обычными людьми. Они сидят в машине и разговаривают о своей жизни так, словно сегодня обычный день. Интересно, как часто они торгуются за свою свободу?

Мой разум переворачивает его слова с ног на голову. Он сказал, что независимость – это вещь, от которой трудно избавиться. Будто она мозоль, которая выросла на их коже, чтобы защитить. Они с таким трудом и усилием завоевывали свою свободу, а теперь ведут переговоры, чтобы отказаться от нее? Вернуться к Адским гончим?

Потеря свободы вывела бы меня из себя, так почему Джейс ведет себя так, будто это не самая безумная вещь, которую он когда-либо слышал? Будто он слышит такого рода вещи каждый день? Даже то, что он носит пистолет на своем бедре, сейчас кажется мне более нормальным, чем этот разговор. Если бы подобное произошло со мной, то я бы взбунтовалась.

Ах, подождите! Так это и происходит со мной, ведь моя жизнь тесно переплетена с жизнью этих троих ребят. Тогда почему я ничего не делаю? Хоть раз в жизни я могу действовать от своего имени?

Борись, Кора!

Но как?

Мои пальцы скользят по груди Джейса, и я нащупываю один из мягких кожаных ремешков кобуры на его плече, в которую вложен пистолет.

– Возвращайся домой. – Цербер все еще пытается уговорить Джейса мирно сдаться. – Кора останется с тобой. Она будет в безопасности под твоей защитой и защитой Адских гончих.

Даже если Джейс чувствует, что я делаю, он не пытается меня остановить, а Цербер рассеянно смотрит из окна на дорогу и не беспокоится ни о ком из нас. Возможно, ему не следовало беспокоиться по поводу Джейса, ведь он, как справедливо отметил сам Джейс, добровольно сел в эту машину. Но Цербер не должен был списывать со счетов меня.

Я выпрямляюсь, опираясь на плечо Джейса, чтобы подняться.

– Нет! – Мой голос, по сравнению с сознанием, на удивление ясен.

Я плавно вынимаю пистолет из кобуры Джейса и, хотя не очень разбираюсь в оружии, дальнейшие действия кажутся мне относительно простыми. Сбоку я замечаю предохранитель, нажимаю на него и оттягиваю затвор назад, чтобы проверить, заряжено ли оружие. Передо мной поблескивает патрон лунного цвета.

– Они не вернутся.

Цербер смотрит на меня и смеется, а затем переводит взгляд с оружия на Джейса, единственным ответом на ситуацию которого является то, что он крепче сжимает мои бедра.

– Возьми ее под контроль.

– Нет! – повторяю я и встречаюсь взглядом с Джейсом.

Тревога и паника, которые я должна была бы испытывать, подавлены, и я благодарю за это его.

– Ты мне доверяешь? – спрашиваю я, и он приподнимает голову. – Мы не пойдем с тобой! – заявляю я Церберу. – Выпусти нас.

Цербер смеется, а водитель хоть и оглядывается на нас, но, не услышав другого приказа, лишь усиливает хватку на руле. Этот ублюдок даже не замедляет ход автомобиля.

Я выглядываю в зеркало заднего вида и мельком замечаю черный «Мерседес», следующий за нами.

– Я больше не хочу проходить через это! – Мое признание предназначено только для ушей Джейса. – Больше я не буду пленницей.

– Ты собираешься застрелить меня? – спрашивает Цербер, полностью сосредотачивая свое внимание на мне и на пистолете в моей руке.

Мы сидим в тесноте, и я думаю, что Джейс – это единственное, что мешает Церберу протянуть руку и забрать у меня оружие. Эта мысль немного меня отрезвляет. Мне неприятно, что девушка с пистолетом не представляет для Цербера никакой угрозы, в отличие от безоружного мужчины.

Джейс сейчас выглядит будто сжатая в шар энергия, и я вижу, что мои слова завели его еще сильнее. Его пристальный взгляд перескакивает с Цербера на меня, но парень даже не вздрогнул с тех пор, как я вытащила пистолет из кобуры. В этом нет ничего личного ни для меня, ни для него. Это уже клинический случай.

Я качаю головой, глядя на Цербера.

– Я не могу убить тебя. Я не настолько глупа и почти уверена, что тогда весь твой клуб набросится на нас.

Цербер ухмыляется.

В мою голову приходит идея, как по-другому выйти из этого положения, и все мое тело немеет при этой мысли, но отчаяние берет верх. Оно медленно растекается по моим венам, словно свинец, давя на кости, делая их тяжелыми. Быть может, это реакция на успокоительное, которое все еще сеет хаос в моем разуме. Но если мне и дальше придется жить с этим чувством, я больше никогда не обрету себя.

Поэтому я направляю дуло пистолета на водителя, и когда мои колебания улетучиваются, я нажимаю на спусковой крючок.

Глава 6. Кора

Я так долго ходила рука об руку со смертью, что из-за этого у меня начались приступы бессонницы. Я слышу дыхание смерти, когда она подходит слишком близко, и при ее приближении мои волосы встают дыбом. Я ощущала ее присутствие, лежа в постели рядом со своим бывшим, гадая, какая вспышка его гнева закончится травмой, от которой я не смогу оправиться. А после того, как я связалась с Кроносом, смерть стала моей спутницей на каждую ночь. Я пыталась заснуть на матрасе в арендованной квартире и гадала, не собирается ли Титан выломать мою дверь, потому что я не смогла позволить себе оплатить долг.

К тому же у меня было много времени подумать над тем, что происходит, когда кто-то умирает и в его глазах гаснет свет. Потому что уже видела смерть других людей. Тот парень в офисе Кроноса, моя бабушка по маминой линии. Возможно, я видела смерть и в детстве, но не помню этого. Зато точно знаю, что меня слишком долго преследовали мысли о смерти. Настолько долго, что для меня это стало абсолютно естественным. И я пыталась перевернуть концепцию и изучить все варианты того, что может произойти после нее. Большая часть меня надеется на то, что смерть похожа на отключение света. Типа «бум» – и все, а наше сознание умирает вместе с нашим телом. Ведь это единственный способ освободиться от травм, через которые мы проходим в жизни. Не так ли? Потому что я не могу представить себе, что на небесах сидит человек, который отпустит мне грехи, в которых я ему покаюсь. О нет, если жизнь после смерти существует, то все грехи, которые я совершила, будут преследовать меня вечно. На долю секунды я задумываюсь об этом между нажатием на курок и взрывным звуком, вырывающимся из пистолета.

Выстрел.

Моя рука дергается от отдачи, и кровь забрызгивает лобовое стекло. Мне кажется, на это не реагирую только я. Водитель с пулей в голове наклоняется вперед, падая лбом на руль, Джейс прижимает меня крепче к себе, а Цербер смотрит на меня с новым выражением на лице. Самодовольство сменилось шоком. По крайней мере, его ухмылка исчезла.

Внезапно машину заносит, и она юзом съезжает с дороги.

– Слишком много автомобильных аварий на нашу душу, принцесса, – говорит Джейс мне на ухо, а затем открывает нашу дверь и вытаскивает меня наружу.

Падая, мы ударяемся о землю настолько сильно, что мои кости трещат от удара, но я почти ничего не чувствую. Мы скатываемся по короткой насыпи, и все это время Джейс прижимает мою голову к своей груди, защищая от камней, пока мы наконец не останавливаемся у дерева. Мое тело бурлит от адреналина, и этого достаточно, чтобы заглушить боль, которую я все равно не чувствую из-за действия препарата.

Джейс стонет.

Мы лежим на земле, прижимаясь друг к другу, а его сердце под моей щекой колотится в нереально бешеном темпе. Джейс выпускает меня из своих объятий и приподнимается, а затем протягивает мне руки. Он не тратит время на то, чтобы отдохнуть или проверить себя на наличие травм. Мгновение я смотрю на него, а затем облизываю губы, но тут же немедленно сплевываю кровь вперемешку с грязью.

Внезапно меня переполняет ужас. Смерть как концепция – это одно, а быть тем, кто нажимает на курок, – совсем другое.

– Не думай об этом, – предупреждает Джейс, будто читая мои мысли. – Вставай.

Я беру его за руки, и он поднимает меня на ноги. Не теряя времени, Джейс быстро похлопывает меня по спине, проводит руками по ногам, рукам и остальным частям моего тела, ощупывая кости. Ненароком я замечаю, что он проявил больше заботы по отношению ко мне, нежели к себе.

Убедившись, что со мной все в порядке, он снова берет меня за руку, и в то же время почти рядом с нами резко тормозит «Мерседес».

Джейс немедля рывком открывает заднюю дверь и подталкивает меня внутрь. На мгновение обернувшись, я вижу, что машина Адских гончих лежит на боку посреди дороги. Из ее капота валит дым, а асфальт усеян битым стеклом.

Я сажусь в машину и быстро скольжу по кожаному сиденью, освобождая место для Джейса, который вваливается внутрь следом за мной и захлопывает дверь. Я хватаюсь за ручку, чтобы не упасть, когда Вульф резко разворачивает машину, и мы мчимся прочь от его отца.

Казалось бы, все самое страшное уже позади, но мои легкие сжимает паника. Я пытаюсь сделать вдох, но у меня ничего не получается, будто тело забыло как дышать.

Аполлон поворачивается ко мне лицом, протягивая руку, и сжав ее, я крепко зажмуриваюсь.

Я только что убила человека.

Выстрелила ему прямо в затылок. Или в макушку. Имеет ли это хоть какое-то гребаное значение? Целилась ли я в определенное место? Нет, просто так получилось. Все произошло как в видеоигре или на тренировке в стрельбе по мишеням. Целься и нажимай курок. Сделать это слишком просто, если не думать о чувстве вины, которое будто прилипло к моей коже. К тому же чувство вины сопровождается шоком, который немного притупляет остроту ощущений, но этот эффект может давать и успокоительное, из-за которого я все еще чувствую себя плохо.

– Что, черт возьми, ты сделал? – кричит Вульф на Джейса. – У нас же был план, а ты…

– Вульф! – останавливает его Джейс, и Вульф замолкает.

Потом их внимание переключается на меня.

– Кора? – Джейс протягивает руку и касается меня, но я отшатываюсь от его прикосновения и прижимаюсь к окну.

Я убила человека.

Я все еще слышу звенящий треск после выстрела. Вижу последнюю вспышку жизни того парня, его глаза в зеркале заднего вида и кровь на стекле.

Я смотрю на спинку кресла Вульфа, не в силах встретиться взглядом ни с кем из них. Джейс спокойным тоном объясняет, что произошло, но я стараюсь его не слушать.

Боже, что это за кошмар? Что мне теперь делать?

– Я должна сдаться, – говорю я, не обращая внимания на теплые слезы, стекающие по моим пальцам, когда я вытираю глаза. – Вульф, поедем в полицейский участок?

– Черт возьми, нет! – вскрикивает Вульф. – Без обид, Кора, но если мы поедем в полицию, то, вероятно, все вернется на круги своя или закончится арестом.

– Но я же убила человека и заслуживаю того, чтобы сесть в тюрьму.

– Этого не будет, – морщится Джейс. – Цербер замнет это дело.

Я смотрю в лицо Джейсу, которое выглядит так же плохо, как я себя чувствую. На его лице царапины, а вся одежда в грязи и опавших листьях. Джинсы, которые на нем надеты, порваны на коленях, а края ткани пропитаны кровью.

– Ты этого не знаешь. Он легко может позвонить шерифу и повесить все это на меня.

– Он этого не сделает, – перебивает меня Вульф.

Я смотрю в окно и с удивлением замечаю, что машина уже замедляет ход и мы въезжаем в знакомый мне район. Дома здесь не спутаешь ни с какими другими, как и большие ворота, которые открываются, когда мы подъезжаем ближе.

Вульф заезжает на подъездную дорожку и ждет, пока ворота за нами закроются, прежде чем заехать в гараж.

Парни выходят из машины и направляются в дом, а Вульф обходит ее, чтобы открыть мне дверь. Он разводит руки в стороны, приглашая меня в свои объятия. Меня не нужно просить дважды, и я буквально запрыгиваю к нему на руки. От неожиданности он делает пару шагов назад, но, устояв на ногах, крепко обнимает меня. Рукой Вульф обхватывает мой затылок и прижимается губами к волосам:

– С тобой все в порядке?

– Я только что убила человека.

– Иногда такое случается, – хмыкает он.

Из моего рта вырывается недоверчивый смешок, и я откидываю голову назад.

– Просто случается?

– Ну да, – пожимает он плечами. – Иногда человеку приходится пройти через это.

Не в первый раз я удивляюсь тому, как, черт возьми, эти трое не решили убить меня в лесу. Для них это явно был один из вариантов. Сколько же людей они убили? Предполагаю, больше, чем было нужно.

Вульф отпускает меня, и я беру протянутую им руку. Мне хочется убедиться, что с Аполлоном и Джейсом все в порядке, но мой мозг все еще затуманен, хотя эффект от инъекции, сделанной мне Цербером, сходит на нет.

Когда мы входим в дом, я неожиданно для себя облегченно выдыхаю.

В последний раз, когда я была здесь, мы с Вульфом занимались сексом. А потом Аполлона подстрелили при попытке спасти меня от Кроноса. По моим ощущениям, с этих событий прошло несколько месяцев, но в то же время мне кажется, что все случилось всего несколько дней назад. Я просто Хаос.

На первый взгляд, за время моего отсутствия в доме ничего не изменилось, за исключением того, что на приставном столике в прихожей прибавилось еще несколько единиц оружия. Когда я вижу его, я непроизвольно думаю о том, что скоро нам стоит ждать новых неприятностей. Что помешает Церберу ворваться сюда и забрать меня обратно?

Мы идем в кабинет, где нас уже ждут Аполлон и Джейс. В руках у последнего салфетка, которой он протирает лицо и шею. Как только мы присоединяемся к ним, он протягивает мне такую же. Я промокаю этой салфеткой рот, а затем комкаю в руке. Чтобы избавиться от неприятного ощущения на моей коже, мне нужен обжигающе горячий душ, а не какая-то салфетка.

– Больно? – Аполлон, сидящий на диване, наклоняется вперед, пытаясь поймать мой взгляд, который я отвожу.

При воспоминании о том, как он пытался добраться до меня в больнице, а Адские псы его избили, у меня возникает непреодолимое желание забраться к нему на колени и обнять его. Меня переполняет стыд за то, что он прошел через эту боль из-за меня, но также этот стыд не дает мне пошевелиться, поэтому я лишь медленно качаю головой.

– Он чем-то накачал меня, и оно заглушает боль.

В ответ на мои слова Вульф втягивает в себя воздух, но не отходит от дверного проема.

Почему он так себя ведет? Потому что знает, что подсознательно я уже планирую побег?

– Мне не следует здесь оставаться. – Я заставляю себя повернуться к Джейсу. – Ребята, какого черта вы рискнули пойти против Адских гончих ради меня?

– Мы не собирались идти против них, – говорит Вульф.

– Так вы всерьез собирались присоединиться к ним?

Ну конечно. Что они могли планировать сделать, кроме как отдать себя обратно в лапы Церберу, после такого усердного труда над своим освобождением? Они собирались бросить все, что строили, из-за одного опрометчивого решения, и это выводит меня из себя еще больше.

Я разворачиваюсь:

– Какие же вы придурки! Это самая идиотская и глупая идея, которую я когда-либо слышала.

Мне не дают договорить руки, которые обхватывают меня сзади.

– Дыши, – говорит Аполлон мне на ухо, притягивая к своей груди.

– Я не хочу дышать… я хочу… – всхлипываю я.

Его объятие окончательно добивает меня, и мои колени подгибаются. Мы опускаемся на пол, и я сжимаю его руки, пока Аполлон не поворачивает меня лицом к себе и не сажает на свои колени. Я обвиваю руками его шею и утыкаюсь лицом в грудь.

Я не могу вернуться домой и не стану втягивать в это своих родителей. Тем более когда я узнала, как грязно воюют банды. Также я не могу вернуться в свою маленькую квартирку. Я даже не уверена, что мой домовладелец пустил бы меня обратно. А университет и Марли – это часть моей жизни сгорела в огне. Я уже пропустила две недели занятий, так что даже если бы захотела вернуться…

– Когда ты ела в последний раз? – Большой палец Аполлона скользит по обнаженной коже чуть выше пояса моих брюк.

От его прикосновений по моим рукам ползут мурашки и жар пронзает меня насквозь. Сейчас совершенно не то время для такой реакции, но я хочу оседлать его немедленно. Внезапно в моем животе урчит, и я рада охватившему меня смущению, потому что не собираюсь говорить Аполлону, что не могу здраво мыслить, когда он вот так прикасается ко мне. Его прикосновения достаточно невинны, а вот мой разум чертовски грязен.

– Раз Цербер чем-то ее накачал, – говорит Джейс, – еда и вода должны помочь.

Я вздрагиваю, а его тон не терпит возражений, поэтому Аполлон поднимает меня на руки и переносит на диван. Мой взгляд задерживается на его легкой прихрамывающей походке, когда он выходит из комнаты, а потом я под внимательным взглядом Вульфа и Джейса осторожно подтягиваю под себя ноги. Обменявшись взглядами, они расходятся. Джейс садится на другую сторону Г-образного дивана и кладет локти на колени, а Вульф протягивает мне снятое со спинки кресла одеяло, но остается стоять.

– Куда вы ездили с Цербером утром? – спрашивает Вульф. – После того как мы встретились в клубе.

– Э-э-э… в тот дом, – сглатываю я. – В дом, в котором Кронос пытался…

– …сжечь тебя заживо, – заканчивает за меня Джейс. – Он сказал тебе, зачем вы туда едете?

– Я не знала, куда мы направляемся, пока мы не оказались возле того дома.

Видеть этот обугленный дом было пыткой. Если бы тот человек не спас меня… Мои глаза наполняются слезами при мысли о том, как все могло для меня закончиться, и я прижимаю к ним тыльные стороны ладоней. Я не хочу снова плакать. Создается такое впечатление, что все, что я делаю по жизни, – это плыву по течению и плачу, позволяя причинять мне боль. Мой контроль был подорван в тот момент, когда на джип Джейса напали и меня похитили.