Текст книги "Великий гунн"

Глава V. Кузнец

Тимерташ спокойно принял решение Совета. Синельда уверила мужа, что начальник дружины не сделал ей ничего такого, что могло обесчестить, и нельзя простить, а поведение гепидов было обычным явлением для германских воинов, долгое время находившихся вдали от семей. Вероятно, поэтому кузнец не жаждал крови Тотила, тем не менее, никогда не примирился бы с оправданием убийц мастеров, вступившихся за честь его жены! Более того, один из умерших оказался его племянником, которого Тимерташ обучал искусству ружейного дела. Несмотря на свои девятнадцать, тот был неплохим мастером и самостоятельно ковал прекрасные мечи. А вот теперь его не стало… совершенно справедливо, что преступники будут казнены!

Кузнец родился в семье мастера-ружейника на берегах Атила, откуда родом хан Аттила. Его мать была дочерью главы одного из уважаемых родов, и с раннего детства мальчик понимал, что относится к почитаемому сословию, занимающего положение в обществе на уровне военачальников. С давних времен могущество его народа ковалось мастерами и литейщиками, умевшими плавить железо так, как никто на земле не мог это делать. Секреты обработки металла, наряду с искусством изготовления великолепных боевых луков, по дальности стрельбы и убойной силе равных которым не было, как и многое другое ремесленники передавали из поколения в поколения. Никто не умел делать прочное и вместе с тем изящное оружие, остроконечные шлемы или кольчуги для воинов, какие изготавливал Тимерташ. Кузнец понимал, что германские вожди вынуждены смириться с казнью двух воинов, нанесших смертельные раны ремесленникам, зная особое отношение гуннов к оружейникам. Понимал он также, что некоторые старшины одобрили решение, в том числе, из-за того, что недолюбливали гепидов.

Смешанные браки юношей и девушек гуннов, антов или россомонов были обычным явлением, на это старейшины легко давали согласие, но не браки с гепидами. Синельда из племени россомонов стала его женой. Он души не чает в ней и детках, которых уже четверо. Она отвечает тем же. Хотя и непросто было получить согласие на женитьбу кузнеца с девицей другого племени. По обычаю кузнецы могли брать в жены только девушек из сословия ружейников другого рода, но гуннов. На их брак старейшины согласились потому, что и Синельда родилась в семье кузнеца, хотя и россомонского племени, а сам он не только кузнец, но по материнской линии представитель одного из наиболее уважаемых родов.

С этими думами Тимерташ возвращался из ханского дворца. Его бревенчатый курень, огороженный плетёным забором, располагался на краю ставки. Вблизи куреня находились строения с литейными горнами, кузнечными мастерскими, где с утра до вечера кипела работа, – шесть мастеров с подмастерьями трудились здесь.

От крыльца с резными деревянными столбами со всех маленьких ног ему навстречу мчались двое младших сыновей. Зима только началась5252
  Начало зимы приходилось на 6 – 7 ноября по современному календарю.


[Закрыть], но день стоял морозный и на детишках уже надеты маленькие овчинные шубки мехом внутрь, а на ногах войлочные сапоги. Свежий снег пуховым одеялом покрывал землю радуя новизною детские души. Они были в том возрасте, когда сезонные перемены воспринимаются как чудеса, дарованные Небом! Впрочем, так оно есть и на самом деле, только взрослые привыкают к ним и к выпавшему первому снегу относятся без должного восхищения. Он подхватил сыновей, посадив на огромные плечи.

Многое в доме сделано его руками: крыльцо с колоннами, резные наличники, затейливая мебель. В помещении чисто и уютно. Полы из гладко оструганных досок покрытые шерстяными и войлочными коврами с замысловатым орнаментом аппликаций свидетельствовали о достатке их владельцев; окна, закрыты бычьими пузырями и завешаны расшитыми занавесками. Всюду, куда ни глянь, чувствовались заботливые руки хозяина и хозяйки, создавшие уют в доме.

Люди его племени уже отвыкли от обычаев предков, которые легко снимались из обжитых мест в поисках лучшей земли, перевозя нажитое в четырехколесных телегах, запряженных быками. Теперь гунны, многое перенявшие у тех, чьи земли завоёвывали и с кем заключали союзы, предпочитали жить в теплых домах из дерева, оставив шатры и войлочные юрты для походов и летних стоянок. Строились селения. Даже семьи скотоводов, проводившие большую часть года на пастбищах с табунами лошадей и овец, на зиму поселялись в теплые дома. Деревянные строения хотя и не столь долговечны как каменные, но теплые, что важно в условиях холода. Те же ромеи, называвшие гуннов «варварами», вынужденно признавали, что деревянные терема их племенной знати отличались особой красотой и требовали высокого мастерства строителей.

Синельда встретила своих мужчин с улыбкой, какая отличает счастливых, с домом, полным детей и заботливым мужем от неуверенных, лишённых семейного счастья женщин. Ни богатство, ни власть не могут дать того, что бывает в доме, где царит любовь. Она настоящая красавица и мало кто проходил мимо её, не окинув восхищённым взглядом. Синельда привыкла к такому вниманию, прекрасно понимая причину, но осознание привлекательности скорее тяготило, нежели радовало. Как и все замужние соплеменницы, чтобы не привлекать лишних взоров она скрывала на улице часть лица концом головного платка, но не всегда этого оказывалось достаточно, как и в случае с гепидами, который окончился так нехорошо. Было ещё одно обстоятельство, не дававшее покоя душе даже более этого. Сын Мундзука редко бывал в ставке, но в этот раз его пребывание затянулось и они случайно встретились взглядами во время праздничной церемонии, посвящённой приходу зимы. То как он посмотрел на неё не оставило сомнений в сохранения каких-то чувств и, возможно, обиды за отвергнутую юношескую любовь! Даже конфликт с пьяными гепидами казался теперь ей не простой случайностью. В какой-то момент подумалось, что Тотил затеял его специально и за всем этим стоял Аттила. Но говорить о мучивших её переживаниях не хотела, – боялась, что муж поступит опрометчиво и погубит себя.

Маленькая дочка спала в берёзовой люльке и Синельда могла заняться мужчинами. Ко времени подошёл старший сын Булат уже самостоятельно трудившийся в мастерских. Младшие, быстро скинули сапоги у порога и, сняв полушубки, бросились к столу, но были согнаны со скамьи…

– А кто будет руки мыть? – послышался строгий голос матери.

Она взяла берёзовый ковш и тёплой водой стала по очереди лить на руки мужу и детям.

– Проголодались? – весело спросила, когда те вытерлись о рушник. – Будете есть мясо и кашу!

Все четверо в одинаково светлых, спускавшихся до середины бёдер, с расшитыми воротами льняных рубахах расселись за столом.

– Опять каша, – пытался запротестовать старший Булат, но осёкся, увидев, что отец уже взял большую деревянную ложку.

Когда-то и Тимерташ не любил кашу из просяных и ячменных зерен, предпочитая мясо в каком бы то ни было виде, приготовленное над огнём или раскалёнными древесными углями. Но Синельда умела так приготовить разные блюда, в том числе каши, сыры и множество других вкусностей, что всё поставленное на стол быстро исчезало в животах. Потому, вероятно, в доме не принято обсуждать вопросы, связанные с едой. Ей занималась хозяйка, и никто не пытался вмешиваться в эти процессы. Скоро всё, что лежало в чашках, оказалось съеденным, а ложки с резными ручками дочиста вылизаны, чтобы матери легче было их помыть.

За окном стемнело, и дети без напоминаний укладывались спать на полатях за деревянной перегородкой. Тимерташ лёг в приготовленную постель, ожидая, когда Синельда управится по хозяйству. Она накормила грудью младшую, после чего та быстро заснула, и, умывшись из кувшина отваром из засушенных растений, прилегла рядом. Воспоминания, как непросто они стали мужем и женой привели Тимерташа в особое расположение, когда просыпаются нежные чувства. Он снял с жены тонкую ночную рубаху, чем привел её в немалое смущение – несмотря на годы супружества, она продолжала стесняться наготы. Он же в полной мере наслаждался, любуясь её нежными губами, наполненными молоком грудями, не сдерживая желания, целовал её. Синельда лишь смущённо улыбалась, отвернув голову. Всё же она решила поделиться опасениями. Не скрыла и того, что считает не случайным конфликт, затеянный гепидами.

– Мы с тобой ни при чем. Просто гепиды за спиною Аттилы почувствовали себя слишком вольно, а в их племенах, видать, женщин не очень уважают, – возразил Тимерташ, пытаясь успокоить жену.

Мужчине трудно понять женщину, тем более её интуитивные переживания бывают и вовсе недоступны.

– А как себя вел хан Аттила на Совете старейшин? – спросила Синельда.

– Вначале хотел было защитить их от гнева старейшин, отдав на суд вождей своего племени. Но в конечном итоге признал тех, кто нанес смертельные раны кузнецам, преступниками, и согласился с казнью.

– Ты сказал: «согласился»! То есть изначально хан был на их стороне?

– Гепиды достойные воины, и Аттила не желает с ними ссориться…

– Пусть так, но всё же будь осторожнее с ханом, – с сомнением произнесла Синельда и, решив прекратить разговор, ласково положила палец мужу на губы.

Глава VI. Западный поход

С тяжёлыми мыслями Аттила отправился к себе после Совета, где ему в очередной раз дали понять, кто на самом деле управляет гуннами. Его не особенно интересовали приговорённые к смерти гепиды, но вожди и старейшины не сочли нужным считаться с мнением Аттилы! Это действительно обидно. Более того, отправляют в западный поход, похожий на ссылку под предлогом покорения бургундов и тех готов, что отказались от союза с гуннами; ему ничего другого не остаётся, как подчиниться. Сам поход не огорчал, скорее наоборот, пребывание в столице тяготило: образ жизни в ставке, хитросплетения Бледы и старшин, всё менее напоминавшие жизнь воинов, были не по душе. К тому же Бледа вводил чуждые порядки, окружил себя помощниками, которых, похоже, устраивала жизнь, подобная ромейской… Ничего! Настанет день и он сумеет поставить на место старейшин, заставит себя уважать. А пока надо готовиться к походу, думать, как заинтересовать в нём воинов.

Он знал: очень сильно заблуждаются те, кто считает воинов некими безликими существами, всегда готовыми по приказу вождя идти в бой, не боясь опасности. Если б это было действительно так, побеждали те, кого больше, или те, кто обладает лучшим оружием. На самом же деле у каждого человека есть собственное представления о врагах, о вождях, о своём месте в обществе. Не считаясь с этим, легко утратить доверие, остаться полководцем без армии. Кроме того, у них есть семьи, требующие еду, одежду. А посему даже уверенность, что по воле Неба погибший в бою получит все блага в другом мире, не может заменить естественные заботы о семье. Так же и желание жить в этом мире может подавить волю воина, которого ведут в бой ради непонятной ему цели. В таких случаях даже уверенность, что семья в случае гибели воина будет обеспечена всем необходимым, может оказаться недостаточной для поднятия боевого духа. Побеждают сильные духом!

Эту задачу ему предстоит решить. Заинтересовать разноплемённое войско, каковым сегодня является армия гуннов, большинству из которых нет дела до жизни тех же бургундов, воевать с которыми они отправляются, очень непросто… Они не наёмники, воюющие за золото, хотя и умеют воевать, но делают это плохо, так как жизнь свою оценивают более драгоценностей! Сложность и в том, что уверенность гуннов в наличии лучших земель там, куда на ночь уходит Солнце, стала подвергаться сомнениям. Оказалось, она здесь много хуже той, что на родине предков, и не может прокормить скот, а вынужденное уменьшение поголовья заставляет менять жизнь народа. Те же, кто ушел слишком далеко на запад, уже и вовсе забыли, что они гунны. Таковыми стали двоюродные братья Аттилы на берегах Рейна… Только ближе к утру, когда мысли, нагромождаясь одна на другую, стали путаться, ему удалось заснуть.

К походу готовились далеко не все. Аттила решил не привлекать антов и склавен, так как большое количество воинов может замедлить скорость передвижения войска и его обеспечение провиантом в условиях зимы. К тому же для небольшой армии легче соорудить переправы через незамерзшие реки. Не меньшей причиной для принятия такого решения служила их взаимная неприязнь с германцами, что не способствовало взаимопониманию и согласованности в действиях объединённых дружин. Ещё не стёрлись воспоминания о событиях, когда готами были захвачены в плен и казнёны вождь антов Божа с сыновьями и представителями высшей племенной знати. Приходилось считаться с возможностью проявлений былой вражды. Остались на месте отряды алан. Ко всему прочему из Рима пришло сообщение о готовности легионеров во главе с Аэцием участвовать в совместных действиях против бургундов, которые отказались подчиняться Бледе с Аттилой, а своими набегами на северные провинции доставляли немало хлопот и Западной империи.

Римлянин много лет провёл в ставке кагана Ругилы. Тогда Аттила с ним познакомился: Аэций в совершенстве овладел языком гуннов, Аттила – латынью. По возвращению на родину патриций сохранил воспоминания о былой дружбе, время от времени присылая о себе сообщения. Здесь он быстро добился возвышения и даже получил звание консула5353
  Консул – высшая выборная должность в Римской империи, ограниченная временными рамками. Выдающиеся личности могли выбираться не один раз.


[Закрыть], дававшее огромную власть в Римской империи. Аэций пользовался уважением и среди германских федератов. Он умел находить слова, способные вести людей и побеждать. Когда-то в долгих беседах о военном искусстве друзья пришли к выводу, что сила внутренней убеждённости полководца и решительное следование принятому решению привлекает людей, заставляет их следовать за ним. Теперь Аэций с успехом применял это на практике.

Двойной перекрещивающийся знак ваджры в виде креста, символ вечности, мужского начала в тибетской культуре. URL: http://images.yandex.ru

Те, кто отправлялся в поход, в полном боевом снаряжении построились для смотра. На правом фланге на терпеливых, привычных беспрекословно подчиняться приказам хозяев конях расположились гунны. В шеренгах стояли бардоры, битугуры, кутургуры, утургуры, ултизинуры, савиры и представители других племен, каждое из которых отправляло часть воинов в поход5454
  «…Сличая свидетельства источников, особенно известия Прокопия, Агафия и Менандра, с другими писателями, мы видим, что две главные ветви болгар, утургуры и кутургуры, были племена гуннские по преимуществу. Мы приходим к убеждению (совершенно согласному с источниками), что по разрушению царства Аттилы гунны не думали пропадать куда-то на восток или проваливаться сквозь землю. Соединенные на время могучею волей и энергией этого замечательного человека, они потом утратили господство над Германским миром, снова разделились и продолжали жить отдельными племенами, будучи известны византийским и латинским писателям под разными племенными названиями, как-то – болгар, кутургуров, утургуров, ультинзуров, буругундов, савиров и т. п.». См.: Иловайский Д. Начало Руси. М.: Алгоритм, 2012. С. 320 – 334.


[Закрыть]. Непроницаемые, большей частью безбородые, с усами и без них, со следами боевых ран, шрамами лица воинов, явно не располагали к разговорам о поэзии и философии. У многих татуировки с заклинаниями, родовыми тамгами и руническими знаками. Некоторых украшали татуировки мифических драконов и крестов5555
  «…Тенгрианские кресты, названные „Георгиевскими“, получили широкое распространение на Кавказе, а позже – в Европе. Стараниями греков Георгиевский крест назван „византийским“… Христиане не признавали крест до IV века, в том числе равносторонний с расширяющимися концами подобный двойному перекрещивающемуся знаку ваджры – символу вечности, мужскому началу в тибетской культуре». Аджи М. Европа, тюрки, Великая Степь. М.: АСТ, 2007.


[Закрыть].

Особого внимания заслуживали лошади гуннов, вернее их убранство! Казалось, нет ни одной, чья сбруя походила бы на другую. К примеру, фалары5656
  Фалары – крепления ремней конской сбруи.


[Закрыть] представляли собой не просто крепежи, но украшения в виде круглых, овальных выпуклых бронзовых, золочёных пластин с замысловатым орнаментом, фигурами зверей на лицевой стороне; морды лошадей прикрывали защитные пластины различной формы. Удобные деревянные седла, обитые добротной кожей с набитой под ней шерстью и стремена, позволяли всаднику биться в рукопашном бою, вести стрельбу из лука. Седельные дуги обиты золотом и серебром, начельники5757
  Начельники – украшения, прикреплённые ремнями на голове лошади между ушей носившие и защитные функции.


[Закрыть] лошадей изготовлены из позолоченной бронзы, а кое у кого из чистого золота. Таким образом, аскетичная внешность гуннов с лихвой компенсировалась убранством лошадей, золотое великолепие которого, вероятно, пришло гуннам из Саяно-Алтая скифских времен5858
  Археология подтверждает чрезвычайное обилие золота у гуннской аристократии. См.: Мюссе Л. Варварские нашествия на Европу: германский натиск / Люсьен Мюссе; пер. с фр. А. П. Саниной. СПб.: Евразия, 2008. С. 44 – 45.


[Закрыть].

От древних скифов гуннам передалось искусство стрельбы. А секреты изготовления сложносоставных композитных луков хранились веками. Умение всадников поражать цели на полном скаку во все стороны, в том числе и назад, поражало современников; мало кто мог противостоять гуннам в дальнем бою. Но не только луками славились гунны! Алтайские кузнецы раньше других научились плавить железо в горнах, благодаря чему изготавливались превосходные мечи, кинжалы, наконечники стрел и копий, пробивающие любую защиту античного воина. Защитные доспехи у большинства гуннов из грубой кожи с нашитыми пластинами из железа, костей. Некоторые воины имели железные кольчуги, стоимостью в табун боевых лошадей.

Не менее внушительно выглядели германцы: остготы во главе с Валамиром и двумя его братьями, гепиды Ардариха, вооруженные копьями с железными наконечниками, обоюдоострыми мечами, топорами и секирами выстроились на левом фланге. Здесь же стояли алеманы и представители других племён. Немало германских воинов предпочитали сражаться верхом. На них также надета защита из кожи с металлическими пластинами, у некоторых с позолотой или серебром. Этим германцы отличались от гуннов, более украшавших коней, но не себя. Были здесь и пешие отряды, умеющие противостоять коннице, незаменимые в горах и лесах. Пехотинцы держали перед собой большие щиты от земли до подбородка, составлявшие их основную защиту. Тяжелые доспехи пешему воину не нужны, оружие – копьё, меч и секира.

На телеги грузилось запасное оружие, стрелы, одежда, в том числе для защиты от наступающих холодов меховые кожаные куртки, штаны, армяки, чекмени; складывали продукты, котлы для приготовления пищи, разобранные юрты, шатры и другое необходимое в походе снаряжение. На большие повозки с огромными, до полутора метров в диаметре колёсами с деревянными спицами укладывали понтоны для переправ через реки. Хотя часто для этого использовались простые сшитые между собой шкуры животных с жердями и ремнями. Ремни привязывались к лошадям, а воины садились на шкуры, пуская коней вплавь.

В некотором отдалении, оживлённо переговариваясь между собой, находились те, кто оставался. Решение не привлекать к походу их явно не обрадовало, но более всего самолюбие задевало то, что с Аттилой идут преимущественно германцы! Особенно мрачно смотрел на сборы один из вождей акациров Куридах, стоявший в окружении таких же недовольных военачальников. Хан Аттила, на грациозном белом аргамаке перемещаясь вдоль шеренг, внимательно наблюдал за происходящим. Он видел недовольство тех, кто оставался и повернул коня к ним.

– Воины! – обратился хан. – Я понимаю ваше желание идти вместе со всеми! Но сегодня мы отправляемся в разведку, чтобы за тем с вами начать большой поход. Мы идём туда, где живут те, кто воюет против нас и против ромеев, считая, что хотим сделать их рабами, как это делают ромеи. Но разве союзные гуннам племена не свободны в своей воле и живут не так как хотят?! – громко прокричал Аттила, ничуть не сомневаясь в ответной реакции воинов.

Действительно, гунны не вмешивались в жизнь племён, признавших их власть, требуя соблюдения определённых порядков и участия части воинов в боевых походах. Племенные вожди сохраняли привилегии, молились своим богам, хотя и обязаны были подчиняться решениям кагана и старейшин гуннов. Тем не менее, нередко возникали ситуации, когда кто-то выходил из повиновения и Аттила прекрасно осознавал возможные последствия разделения воинов, стремясь успокоить остающихся. Поэтому в первую очередь он обратился к тем, кто оставался. Сегодня это ему удалось. Слова, какие он мучительно искал и не мог найти накануне, экспромтом вылетели из уст и пришлись по душе воинам. Послышались возгласы: «Да здравствует хан Аттила!.. Мы ждём твоего возвращения!».

В это время показались старейшины во главе с Бледой, которого не обрадовали громкие проявления народной любви к младшему брату. Он предстал перед народом на таком же высоком скакуне светло-серой масти, но в отличие от брата Бледа редко надевал боевые доспехи и сегодня щеголял в красивых убранствах. На нём расшитый ярким орнаментом охабень5959
  Охабень – верхняя мужская одежда с очень длинными рукавами и отложным воротником.


[Закрыть] и белая каракулевая шапка, похожая на колпак с заломленным верхом. На ногах синего цвета кожаные сапоги с пристёгнутыми на ремнях каблуками. Процессия приблизилась к воинам в шеренгах, Аттила присоединился к брату, передвигаясь слева от него, приотстав на половину корпуса лошади, как этого требовал этикет в отношении старшего.

Если для Бледы появление на смотре было возможностью в очередной раз показать свою власть, то для Аттилы, как непосредственного руководителя похода важнее увидеть войско во всеоружии и понять его боевые возможности. Он внимательно рассматривал оружие, стремился определить, на что способны их обладатели и как использовать отличающиеся между собой отряды в бою. Прошлый опыт научил – на войне мелочей не бывает. К примеру, плохо подогнанная подпруга или длина стремян способны сделать воина небоеспособным, а чрезмерно тяжелый меч даёт преимущества его владельцу лишь в начале боя.

Пока процессия следовала вдоль строя, Бледа не проронил ни слова. Да и не было у него подходящих слов, а потому он предоставил Муйнаку обратиться к Небу и народу со словами напутствия. Тот, сделав несколько ритуальных взмахов посохом, произнёс слова, которые, впрочем, мало кто мог услышать. Тем не менее, гунны спешились, обращаясь к Вечному Синему Небу, и совершили Земле поклоны. Свои молитвы произнесли германцы и другие воины. Бледа под громкие одобрительные крики провозгласил начало похода. После чего Аттила приказал воинам готовиться к отправлению, намеченному на следующее утро, а с вождями и военачальниками остался для обсуждения маршрутов передвижения отрядов.

В то время как они совещались, подъехал Орест, внимательно прислушиваясь к разговору. С разрешения Аттилы он развернул перед ними свою карту, изготовленную на коже с надписями на латыни. Аттила, зная латинское письмо, уверенно стал водить по ней пальцем, ещё раз объясняя вождям пути их продвижения.

После совещания полководцы разъехались. Остался Орест; он явно хотел что-то сказать Аттиле наедине.

– У тебя есть какие-то сомнения относительно похода?! – удивился Аттила.

– Нет, нет! – поспешил ответить Орест. – Как ты з-знаешь, я не любитель проводить время в безделье, – почему-то волнуясь, ответил он, – а потому буду признателен, если сочтёшь нужным моё присутствие около тебя. Н-н-надеюсь, буду полезен не менее твоих воинов. К тому же и сам неплохо владею мечом.

С тех пор как Орест появился во дворце Ругилы, немало времени они проводили вместе. Аттила обучал его боевому искусству, Орест – греческому и латинскому письму. Как способные люди, они легко овладели всем, чему учились. Этим Аттила отличался от старшего брата, не проявлявшего интереса к наукам, предпочитая соколиную охоту, гонки на лошадях и прочие развлечения, считая их более достойными настоящего гунна. Бледу не интересовали знания Ореста о мироустройстве, об истории разных народов, которыми ромей делился с ними. После смерти Ругилы Орест оказался не у дел. Понимая, что не нужен Бледе и его окружению, он не видел смысла далее оставаться в ставке.

– Никого так не хотел бы я видеть в числе своих друзей, как тебя, Орест, и очень рад твоему решению! – с готовностью согласился Аттила. – Но как отнесутся к этому во дворце? Многие годы ты был советником и помощником кагана Ругилы. Старейшины прислушиваются к твоему мнению и вряд ли одобрят отъезд.

– После сказанного тобою сегодня и старейшины воспринимают поход как разведку, а потому моё участие можно объяснить разными причинами. Если ты обратишься к ним с такой просьбой, н-никто не будет возражать, – почти не заикаясь, ответил Орест.

Не любитель длинных речей, он умел в нескольких словах отразить главное. В том числе и за это уважал его Аттила, который сам не отличался многословием и не любил выслушивать витиеватые речи царедворцев. Он хорошо знал, среди них есть малоумные, которые чаще молчат, не зная, что говорить, а другие, наоборот, много болтают, скрывая слабоумие за красивыми словами и длинными речами. При этом вторые более опасны, – многие люди легко поддаются обаянию красивых фраз, не особо задумываясь над тем, что за ними стоит.

– Пожалуй, ты прав! – воскликнул Аттила и они, вскочив в сёдла, пустились к дворцу.

Там просьба Ореста действительно не вызвала возражений.

 
***
 

Поход начался без суеты, но продвигались достаточно быстро. Так продолжалось до самого Рейна. Племена, населявшие земли, через которые проходил Аттила, спокойно пропускали воинов. Многие признавали власть братьев, в их числе гунны Октар и Айбарс – младшие братья кагана Ругилы, давно обосновавшиеся там со своими воинами. Они и ближайшее окружение стали забывать гуннские традиции, женились на местных девушках, а их дети уже плохо знали родной язык, так как воспитанием занимались матери6060
  Многие германские племена были синеглазыми, скуластыми с явно кыпчакской внешностью, и говорили они по-тюркски, что доказывает их руническая письменность, древние обычаи и народная память. Аджи М. Европа, тюрки, Великая Степь. М.: АСТ, 2007.


[Закрыть]. Неожиданное появление гунно-германских отрядов Аттилы напомнило им о существовании верховной власти на востоке и заставило присоединиться к войску. Только Хунимунд6161
  Хунимунд – сын конунга Эрменириха и свавской принцессы Фритигилы, ставшей женою хана Айбарса.


[Закрыть] – пасынок Айбарса увёл своих людей дальше на запад.

Бургунды, не приняв сражения, рассеялись. Часть из них, пыталась прорваться в северо-восточную Галлию6262
  Галлия – римское название большей части территории современной Франции.


[Закрыть], но там их встретили легионы Аэция. Аттила, удовлетворившись разгромом бургундов и захваченной добычей, получив представление о землях до Верхнего Дуная и Эльбы, остановил усталое войско на отдых, чтобы отправиться обратно. Видя здесь своих двоюродных братьев и сестёр – детей Айбарса и Октара – он ещё раз убедился: чем дальше уходят гунны в задние края, тем более отрываются от своих корней. Здесь его родственники практически ничем не отличались от германцев, среди которых проживали. Способствовало тому не только окружение, но сама жизнь вне степей в лесу и соответствующий быт. Если даже в главной ставке гуннов жизнь изменилась в сравнении с той, что он видел на востоке за рекой Атил, то на Эльбе и вовсе трудно было найти какие-то сходства! Главный вывод напрашивался сам собой: «Гуннам здесь жить смерти подобно, через два-три поколения они становятся во всём похожими на тех, с кем живут»!

Оставалось дождаться прибытия Аэция. Тот же явно не спешил, возможно, желая показать свою значимость: юношеская привязанность в их отношениях уступила место честолюбию и политическим амбициям. Только на вторые сутки дальняя стража доложила о приближении большого конного отряда римлян во главе с Аэцием.