Текст книги "Непокорное сердце"

ГЛАВА 6

Когда их путешествие подошло к концу, было уже далеко за полдень. Каждый шаг невзрачной лошадки приближал Шану к ее врагам. Но девушка только плотнее сжала губы. Им на пути встретилась деревня, приютившаяся в тени замка Лэнгли. В душе Шаны поднималось негодование. Много раз отец рассказывал ей, как алчные норманны посадили своих лордов в южном и центральном Уэльсе, чтобы те могли, открыто демонстрировать права и власть. И это все на землях, которые были отобраны у валлийцев!

Жаркое июньское солнце проливало свой свет и тепло на непокрытую голову девушки. Но дрожь сотрясала все ее тело, словно Шану окатили ледяной водой.

Пересекая разводной мост, путники услышали крики, а когда остановились в центре укрепления, то вокруг них собралась небольшая толпа.

– Милорд, мы уже думали, что вы никогда не вернетесь!

– Никто не знал, куда вы ушли, граф. Мы уже стали подозревать, что случилось самое страшное!

Торн поднял руку.

– Ну, теперь вы видите, что я вернулся и не стал хуже, чем был, – выкрикнул он.

Шана презрительно фыркнула. Интересно, как он объяснит свое отсутствие? Скажет ли правду о том, что его похитила женщина? Безусловно, нет. Ведь это слишком унизительно для его самолюбия. Без всякого сомнения, он все приукрасит, чтобы скрыть свою глупость.

Шана почувствовала, что Торн соскочил на землю. После этого граф повернулся к ней, чтобы предложить свою помощь.

– Миледи? – тихо произнес он, и его темные, как ночь, глаза посмотрели на нее с вызовом. Шана окинула де Уайлда презрительным взглядом. Она преодолевала искушение припечатать свою туфельку к его внушительных размеров груди. И, возможно, девушка так бы и поступила, если бы, не столкнулась с холодным взглядом графа. Торн не стал ждать ответа, а схватил Шану за талию и одним махом снял с лошади.

Граф Вестен не обращал внимания на любопытные взгляды, которые бросали им вслед. Он крепко взял девушку под руку и повел ее за собой. Шана сделала попытку освободиться, но Торн продолжал держать ее мертвой хваткой. Граф провел девушку вверх по лестнице прямо в большой холл. Когда они появились в арке главного входа, раздался гул голосов. Затем трое мужчин, которые стояли у камина дальней стены, направились к ним.

У Шаны упало сердце, когда она узнала сэра Джеффри из Фейхэвена. На его красивом лице было заметно беспокойство.

– Милорд! – громко воскликнул человек, подошедший к ним первым. Он был высок, но не выше графа, с правильными чертами лица и каштановыми волосам. – Вам нужно было сообщить кому-нибудь, где вы!

Улыбка Торна получилась натянутой.

– Я бы так и поступил, если бы у меня была такая возможность, сэр Квентин.

Внимание сэра Джеффри переключилось на Шану.

– Леди Шана, вы выглядите уставшей. Пройдите, сядьте у камина и…

Торн резко прервал его.

– Я бы на вашем месте не сочувствовал ей так. Мне пришлось заниматься веселой охотой всю дорогу до Уэльса ни с кем иным, как с леди Шаной, – граф все еще продолжал крепко держать ее, словно сокола в путах.

Джеффри от удивления заморгал глазами.

– Боюсь, что эта дама с самого начала представилась нам непозволительно небрежно, назвав себя леди Шаной, – граф даже не пытался скрыть горечь, – но забыла сказать, что она также принцесса Уэльская.

– Принцесса Уэльская?! – взволнованно заговорил мужчина плотного телосложения, – Таким образом, у нас в плену человек, из-за которого может начаться война, не так ли? О, если бы все наши враги были так красивы, я с удовольствием променял бы свой меч на ключи от темницы. – Нескрываемая страсть мелькнула в его холодных голубых глазах, когда он посмотрел на девушку.

Шана гордо вскинула голову.

– Если бы у меня был меч, то я бы показала вам, что значит быть битым.

Мужчины рассмеялись и посмотрели на Торна.

– Кровожадная бестия, не так ли?

– Да, лорд Ньюбери. Именно так. – Торн невольно развеселился и, взглянув на Джеффри, сказал ему: – Проводите ее в мои комнаты и приставьте стражу. – Холодный и отчужденный взгляд – графа встретился с глазами девушки, в которых горел непокорный огонь. – И каким бы невероятным это не казалось, знай, что эта особа ищет лишь подходящего момента, чтобы воткнуть тебе кинжал в живот.

– Буду иметь в виду, – с улыбкой сказал Джеффри и, взяв пленницу за руку, повел ее с непреклонным выражением на лице.

Шум зала постепенно затихал. Мужчина, идущий рядом с Шаной, молчал. Обаяние и приветливость, с которыми сэр Джеффри встретил ее вначале, исчезли. Одного взгляда на его суровый профиль было достаточно, чтобы понять – он сердится. Девушка уже несколько раз была готова объясниться, но гордость не позволяла Шане сделать это: зачем ей перед ним извиняться? Однако когда они, наконец, добрались до лестницы главной башни, эта потребность стала всепоглощающей.

Распахнув широкую дубовую дверь, сэр Джеффри жестом пригласил принцессу войти. Девушка подчинилась и, когда он уже собирался закрыть дверь, быстро повернулась к – нему, резко вытянув вперед руку.

– Подождите, – поспешно сказала она. – Сэр Джеффри, я… я должна сказать вам, что… Я – действительно не хотела вас обмануть.

– Принцесса Шана, – начал он и при этом поднял бровь, – это все или вы еще что-то забыли мне сказать?

– Это мое имя, хотя совсем не обязательно называть меня принцессой.

– А-а-а, так в истории, которую вы мне рассказали, все же есть немного правды. Однако, миледи, меня учили, что недосказать чего-то – такой же большой грех, как и ложь.

Шана содрогнулась. Она почувствовала, что при других обстоятельствах, если бы он не был англичанином, если бы не война, он бы мог ей понравиться.

– Я тогда не могла сказать правду. Сожалею, что вынуждена была обмануть вас, но если позволите мне объяснить…

– Как-нибудь в другой раз, миледи. Боюсь, что сегодня я не в состоянии отличить правду ото лжи.

Сказав это, сэр Джеффри ушел. Шана осталась стоять посреди пустой комнаты, продолжая смотреть на массивную дверь.

Тишина, словно густой, обволакивающий туман, окружила ее. Девушка украдкой осмотрелась в пустой комнате. Шана стала замерзать. Почему Торн приказал привести ее сюда?

Пленница могла бы с облегчением вздохнуть, так как находилась здесь, в замке, в этой комнате, а не в жутком подземелье или темнице. Однако успокоение не приходило. В ушах девушки, словно похоронный звон, звучали слова графа: «ЭТО ВЫ НАЧАЛИ ЭТУ ПРОКЛЯТУЮ МЕСТЬ! НО Я ПОЗАБОЧУСЬ О ТОМ, ЧТОБЫ ДОВЕСТИ ЕЕ ДО КОНЦА! ЗАВЕРЯЮ ВАС, Я ОТПЛАЧУ ВАМ! ЛЮБЫМИ СРЕДСТВАМИ!»

Шану охватил ужас, лишивший ее сил и мужества. В дверь постучал слуга и внес поднос с пищей, но девушка не притронулась к еде. Мысли не подчинялись ей, и она ничего не могла с этим поделать. Сердце лихорадочно стучало. «Каким будет наказание?» – размышляла Шана со страхом. Она нанесла удар по гордости мужчины, такое не скоро забывается, а тем более прощается. Граф Вестен не будет снисходительным. Воображение представило ей множество ужасных вариантов его мести. Он мог бы ее выпороть или избить, даже казнить. А может, этот негодяй выберет медленную пытку, чтобы лишить ее жизни постепенно? Или он захочет держать ее в ежечасном ожидании смерти?! Дрожь пробежала по телу девушки. Боже милостивый, что будет хуже?

В отчаянии Шана подбежала к двери и широко ее распахнула. Над ней сразу же нависла тень – огромный рыжеволосый страж преградил дорогу. У пленницы расширились глаза, когда она разглядела этого человека. Боже, он же гигант!

На его лице не отразилось никаких эмоций.

– Вы хотите что-нибудь, миледи? – бесстрастно спросил он.

– Нет, – только и смогла произнести девушка.

Она вернулась в комнату, от бессилия хлопнув дверью. Опустошенная, Шана стояла на пороге своей темницы, прижав к груди кулаки. Глаза девушки наполнились слезами. Ее поймали в капкан, словно дикое животное. Она начала ходить по комнате взад и вперед, посылая проклятия Торну де Уайлду и ругая себя за беспомощность. Изо всех сил, сдерживая рыдания, Шана в изнеможении опустилась на груду одежды у стены.

Какая бы судьба не была ей уготована, остается только – ждать, – решила девушка.

Однако Торн не спешил снова увидеть свою пленницу. Она вызывала у него слишком много таких чувств, которые ему совсем не нравились. Эта женщина, такая самодовольная, чертовски уверенная в себе, и так уже подвергла испытанию его самообладание. Принцесса Шана обладала удивительной способностью разжигать в нем воинственный дух, словно огонь, воспламеняющий сухое дерево. Торну ничего более не оставалось, как провоцировать ее дальше. «Если бы ты вел себя разумно и мудро, – шептал его внутренний голос, – то избавился бы от нее сейчас же, пока еще можешь это сделать. Можно вручить ее Джеффри или даже представить самому королю Эдуарду». Но Торн знал, что не сможет быть благоразумным с ней… Нет, совсем не сможет.

Молодая служанка принесла ужин ему и Джеффри. Торн ел немного, но постоянно подливал пиво в свою кружку. Он был доволен, что сэр Квентин и лорд Ньюбери лишили его своего общества. С первым еще можно было общаться, но второго граф недолюбливал. От Джеффри Торн узнал, что Ньюбери недоволен тем, что король Эдуард не его назначил командовать войском здесь, в замке Лэнгли. О, нет, никаких слов не было сказано им по этому поводу, но Торн подозревал, что все это – дело времени.

Джеффри изредка поглядывал на своего друга из-за высокой пивной кружки.

– Мне все еще непонятно, что произошло, Торн. Каким образом эта леди умудрилась заманить тебя в Уэльс?

Торн фыркнул.

– Заманить? Она сказала, что знает человека, который может привести нас к Дракону. Должен признаться, что принцесса Шана отлично воспользовалась ситуацией. Я решил сыграть в эту игру и встретиться с тем человеком в лесу. Она же устроила мне засаду, и мне чуть не отрубили голову!

Помимо своей воли Джеффри улыбнулся. Торн смерил его взглядом.

– Ты смеешься? Смейся, смейся! Я вот что тебе скажу, Джеффри. Я был один против шестерых. Ты бы испугался не меньше моего.

В этом Джеффри не сомневался. Торн был сильным и бесстрашным противником, а случай с леди только послужил ему на пользу.

– Она искала только тебя, – Джеффри нахмурился, – и никого больше, мой друг. Ты уверен, что никогда не встречал ее раньше? Возможно, при дворе? А может, ты оставил ее ради другой?

– Я никогда не видел ее до того самого момента, как она прошла через эти ворота. Нет, это не любовная ссора, – Торн с горечью рассмеялся. – Леди нужна была кровь. Она уверена, что я напал на ее дом в Уэльсе. Ее отца, как и других, убили в той битве. Принцесса Шана уверена, что я был среди налетчиков.

– Ты?! С какой стати она так считает?

– Отец описал ей флаг, который несли налетчики. Он один к одному похож на мой. Но либо ее отец ошибся, либо он хотел по каким-то причинам возложить вину на меня.

Джеффри серьезно посмотрел на Торна.

– Кто ее отец?

– Кендал, младший брат Левеллина. – Граф подскочил как ужаленный. – Господи, я почти забыл о существовании этого человека! А теперь его дочь хочет покончить со мной! – От возбуждения Торн начал ходить по залу взад-вперед. – Я изумлен ее смелостью. Только подумать, принцесса Уэльская приехала сюда для того, чтобы найти меня, скрыв при этом, кто она на самом деле!

– Эта леди одурачила не тебя одного, – напомнил ему Джеффри. – Я заблуждался так же, как и ты, мой друг.

– У меня с самого начала было ощущение, что здесь что-то не так, – словно самому себе сказал Торн. – Но я подумал, что она всего лишь женщина и не причинит мне вреда, – его руки сжались в кулаки. – Но, похоже, она такая же коварная, как и ее родственники! Ведь ее дядя Дэвид объединился с королем Эдуардом против своего брата Левеллина только для того, чтобы заполучить Уэльс.

Джеффри задумчиво посмотрел на Торна.

– Ты думаешь, она действительно знает о местонахождении Дракона? Если так, то это значительно облегчило бы нашу задачу, убери мы этого человека с дороги.

– Не могу ничего сказать, – выражение лица графа стало жестким. – Но если эта женщина что-то знает, то, клянусь Богом, она все мне расскажет!

Джеффри наморщил лоб.

– Что ты собираешься с ней делать, Торн? Держать взаперти в замке Лэнгли?

Де Уайлд кивнул и медленно сел.

– Кроме того, – добавил он, – судьба леди будет зависеть от нее самой.

Неожиданный образ девушки предстал перед его мысленным взором. Торн увидел себя с ней в лесу. Они тогда стояли так близко, что ее нежный запах щекотал ему ноздри, губы трепетали, когда он прикоснулся к ней, а тело, такое изящное и гибкое, было полно соблазна.

В этот момент Торн почувствовал первые проблески страсти. Только святой не почувствовал бы ничего при виде такой красоты. Граф вспомнил, что тогда сказал Шане. «СУЩЕСТВУЕТ МНОГО СПОСОБОВ, С ПОМОЩЬЮ КОТОРЫХ ТАКАЯ КРАСИВАЯ ЖЕНЩИНА МОЖЕТ ДОСТАВИТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ МУЖЧИНЕ». В глубине души ему хотелось, чтобы так и было, хотя что-то подсказывало ему, что это лишь его желание.

На самом деле он узнал, какой коварной маленькой бестией оказалась она! Самолюбие Торна требовало для нее быстрого наказания, сурового и справедливого.

Наверное, эти мысли отразились на его лице – Джеффри испытывающе посмотрел на друга. Торн поймал его взгляд и натянуто улыбнулся.

– Она красивая женщина, – пробормотал он. – Ты сам это заметил.

– Да, – согласился Джеффри со страстью в голосе. – Но я не знал, что ты способен распутничать с женщиной против ее желания! Боже тебя сохрани начать с леди Шаны!

Улыбка Торна поблекла.

– А почему бы и нет? – резко спросил он. Джеффри нетерпеливо отмахнулся. Торн всегда впадал в гнев, если кто-нибудь намекал по поводу его родословной или ее отсутствия.

– Не будь, таким обидчивым, мужчина! Я лишь хотел сказать, что вряд ли она этого захочет.

Торн сощурил глаза.

– Ты думаешь, что у тебя с ней дела пойдут лучше?

Джеффри, не колеблясь, ответил:

– Я бы хотел тебе напомнить, что она – леди, Торн, рожденная и воспитанная в неге. Сомневаюсь, что ее можно принудить!

Опасный блеск появился у графа в глазах.

– А я позволю себе напомнить, – привел он довод чертовски мягким голосом, – что леди намеревалась покончить со мной и ей это почти удалось. Ты должен простить меня за то, что я не намерен так быстро все забыть.

– Торн! – Джеффри подскочил на ноги. – Будь милосердным, ты же мужчина!

– Однако, ты очень быстро встал на её защиту, Джеффри. Леди действительно красавица, самая грациозная и изящная на свете! Многие мужчины теряли голову из-за женщин. – Торн посмотрел на друга с вызовом.

– Я не говорю о порядочности леди Шаны, – спокойно объяснил Джеффри. – Я лишь умоляю тебя не делать глупостей, чтобы потом не говорить о твоей порядочности.

Торн повернулся и пошел к лестнице. Увидев это, Джеффри присел на скамью и уставился на высокую кружку для пива. Он не боялся, что Торн затаит на него злобу за сказанные слова. За годы дружбы у них было немало разногласий, и почти все они забывались к утру. Но Джеффри не завидовал леди Шане… Особенно при нынешнем настроении де Уайлда…

Действительно, намерения графа были очень темными, когда он поднимался по лестнице главной башни замка. Торн сердился на Джеффри, потому что подозревал, что тот, просит помилования для коварной женщины, злейшего врага мужчины! За все эти годы граф очень часто видел мужчин, попавших под влияние женщин. Особенно при дворе. Даже непоколебимое и мужественное сердце не устоит перед просьбой, которую нашептывают на ухо страстным, нежным голоском, обнимая при этом изящной ручкой. Мужчины полагаются на храбрость и силу, чтобы сражаться на поле брани, женщины же совершенствуют свое мастерство в лести и обмане. Они будут мучить и изводить мужчину, пока тот не обезумеет от страсти, и уступят ради собственного каприза только тогда, когда жертва полностью находится в их власти.

Но это вовсе не означало, что Торн не любил и избегал женщин. Он, как и любой мужчина, стремился испытать сильные страсти. Граф Вестен не был и плохим любовником. Ему доставляло удовольствие видеть, что женщина получает наслаждение, от этого он и сам сильнее воспламенялся. Но Торн всегда гордился тем, что хорошо владел своими страстями и не позволял распоряжаться собой никому, тем более ни одной женщине. Он старался не смешивать чувства и рассудок, чтобы не зависеть от плотских потребностей.

Однако слова Джеффри, когда тот предупреждал его о Шане, глубоко врезались в сознание Торна. Они ему не понравились, но де Уайлд ничего не мог с собой поделать. В глубине души граф хотел, чтобы восторжествовала справедливость, независимо от того, каким способом он ее добьется, даже если придется прибегнуть к жестокости и суровым методам. Но Шана – женщина, да к тому же принцесса, и Торн не сможет поступить с ней так, как ему захочется.

Граф подошел к двери башни замка и, кивнув стражу, сказал:

– Добрый вечер, Седерик. Леди не беспокоит тебя?

– Нет, милорд.

Торн отстранил старика, затем какое-то мгновение постоял, прислушиваясь, у двери. Из комнаты не доносилось ни единого звука. Абсолютная тишина. Торну это не понравилось. Он нахмурился, и на его лице появилось выражение подозрительности. Насторожившись, граф решительно вошел в комнату и захлопнул за собой дверь. Темница принцессы была погружена в слабый мерцающий свет. Торн внимательно осмотрел комнату, твердо уверенный в том, что его нежеланная гостья только и ждет момента, чтобы напасть на него из темного угла. Какое-то время глаза графа привыкали к темноте. Наконец, взглянув налево, Торн увидел Шану, свернувшуюся калачиком в жестком деревянном кресле. Девушка сидела, поджав ноги к груди и положив голову на колени.

Торн понял – она спит. Первым его желанием было не будить ее и пойти отдыхать. Но какой-то демон внутри него не позволил ему оставить пленницу в покое.

Граф зажег свечу и сердито посмотрел на девушку. У нее были темные, удивительно длинные и пушистые ресницы. Неяркое пламя свечи мягко освещало розоватые щеки Шаны. Странное чувство шевельнулось у Торна в груди. Де Уайлд ясно представлял, что стоит ему только протянуть руку, и он ощутит своими пальцами теплую, бархатистую кожу.

Вдруг Шана пошевелилась и, медленно подняв голову, – увидела Торна. Незащищенная, только что очнувшаяся от сна, девушка смутилась от неожиданности. Торн стоял, словно зачарованный, при виде ее чистых и ясных, как хрусталь, глаз. Мягкие и влажные губы и перемазанный грязью висок делали ее еще более трогательной. Странное чувство охватило графа. Шана выглядела так волнующе, что он почувствовал легкую дрожь, пробежавшую по всему телу.

Когда пленница резко вскочила на ноги, де Уайлд понял, что она окончательно проснулась, и ему пришлось сделать шаг назад, чтобы от пламени свечи не загорелось ее платье.

Торн зажег свечи в настенных канделябрах и подбросил несколько поленьев в камин. Скрестив на груди руки, граф повернулся к девушке с намерением проявить заботу о ней.

– Если желаете отдохнуть, миледи, то лучше перебраться в постель. Боюсь, что жесткое кресло – не такое уж большое удобство. Возможно, вы осознали опрометчивость своих поступков и сожалеете, что хотели меня убить. Может быть, вы желаете искупить свою вину? – Странная улыбка появилась у него на губах, в то время как глаза пленницы потемнели от гнева.

– Больше всего на свете я сожалею о том, – сказала она сладким, как патока голосом, – что не убила вас раньше!

Его хищная улыбка стала еще шире.

– Да, Ньюбери оказался прав. Вы – кровожадная маленькая бестия, не так ли?

Шана ничего не ответила.

Эта женщина восхищала Торна и одновременно вызывала у него раздражение. Он наблюдал за тем, как она легко скользила по комнате и, совершенно не обращая на него внимания, села у камина на стул с высоко поднятой спинкой. Даже сейчас, зная, что ее судьба полностью находится у него в руках, Шана не теряла ни грации, ни самообладания.

Граф подошел к ней, и, указав на поднос с пищей, к которой девушка даже не притронулась, сказал:

– Я не хочу, чтобы меня обвиняли в том, что я морю вас голодом, леди Шана, – его голос прозвучал мягко, но эта мягкость была обманчивой.

Пленница ничего не ответила и даже не удостоила Торна взглядом, она посмотрела на огонь в камине, при этом по-королевски вскинув голову.

На этот раз, не скрывая, стали в голосе, граф начал:

– Я снова спрашиваю вас, миледи. Почему вы не едите?

– Я не стану, есть английскую пищу в английских лачугах, – равнодушно заявила Шана.

– Замок Лэнгли едва можно назвать лачугой. И позволю себе напомнить, что у вас не возникало таких претензий, когда вы совсем недавно разделяли со мной трапезу в этой самой комнате. – Торн начал ходить вокруг девушки. – Ах, да, я забыл, вы жертвовали собой ради того, чтобы осуществить свой план и убить меня.

Принцесса не проронила ни слова. Шана понимала, к чему он клонит. Этот негодяй хочет вывести ее из равновесия, но она не доставит ему такого удовольствия!

– Жаль, что замок Лэнгли немного не в вашем вкусе, а наша кухня не отвечает вашим обычным запросам. Примите мои глубочайшие извинения, миледи. Однако, – продолжил Торн, – коль вы всем недовольны, скажите, чем мы могли бы вас порадовать?

От этого вопроса Шана резко повернула голову в его сторону.

– Мне бы доставило огромное удовольствие вернуться домой, в Мервин!

– Боюсь, что это невозможно. Но у меня есть предложение. Если вы будете считать замок Лэнгли своим временным домом, миледи, то это значительно облегчит ваше состояние.

С его стороны эти слова являли собой утонченную жестокость.

– Идите к черту! – вспылила Шана. – Зачем вы привели меня сюда?

– Затем, принцесса, чтобы продолжить наше знакомство, – сказал Торн, вожделенно улыбаясь, и при этом низко поклонился, откровенно смеясь над ней.

Девушка смерила графа полным презрения взглядом.

– Вы об этом пожалеете, – равнодушно произнесла она, – за мной придут.

Он рассмеялся и, небрежно опираясь ногой о камин, произнес:

– Миледи, вы забываетесь! Они считают вас мертвой! Жертвой, павшей от моей руки.

– Тем более, у моих людей есть основания искать вас, граф Вестен. Они потребуют расплаты за мою смерть и обнаружат, что вы держите меня здесь против моей воли!

Торн оставался равнодушным.

– Если ваши люди и отправятся вам на помощь, то этого совсем не стоит бояться. В Мервине я видел всего лишь горстку рыцарей и кое-как вооруженных людей.

В ярости Шана вскочила на ноги.

– Благодаря вам! – с горечью воскликнула она. – Но Барис найдет вас и тогда, милорд, вы получите по заслугам!

– Барис? – темная бровь графа поползла вверх.

– Да, мой жених! Он добьется справедливости, обещаю вам!

Торн пожал плечами, но не потому, что на него подействовала ее угроза.

– Если он и придет, то я готов к встрече с ним.

У Шаны не оставалось сомнений – де Уайлд считал это невозможным. Девушка сердито посмотрела на его плотно сжатые губы. Казалось, что у графа на все готов ответ. Будь проклята эта английская сволочь! Шана готова была взорваться от гнева, когда заметила, что Торн чуть не рассмеялся, глядя на ее мятежный вид.

– Ну, миледи, не дуйтесь так.

– Я не дуюсь! – вспыхнула Шана.

– А я думаю, что дуетесь. Вы расстроены, – подчеркнут медленно заговорил Торн, – потому что все произошло не так, как вы рассчитывали. Вы были чересчур самонадеянны, заманив меня в свой капкан. Однако должен согласиться, что я оказался в дураках, попав в вашу ловушку.

– Да, милорд, в этой роли вы были бесподобны!

Так как она ничего не добавила, Торн продолжил:

– Вы правы, конечно. Однако я хотел вам сказать, что наконец решил, как мне поступить с вами.

Его глаза сузились и внимательно следили за пленницей. Граф погладил подбородок, делая вид, что размышляет.

– Я знаю, – неожиданно заявил он, – мы могли бы потребовать хороший выкуп у вашего жениха. – Немного помолчав, Торн продолжил. – Или можно использовать вас в качестве заложницы. Да, заложницы! В обмен на обещание вашего дяди Левеллина возобновить дань королю Эдуарду. Уэльсцы пойдут за ним, и все будет как прежде.

– Вы недооцениваете наш народ. Мы сражаемся не ради славы, почестей и богатства, а потому, что презираем, правление англичан, всегда презирали, и будем презирать. Вряд ли мой дядя Левеллин придет мне на помощь, – холодно подчеркнула она. – Он редко бывает в хороших отношениях со своими братьями. Брата Овейна дядя посадил под замок, а брата Дэвида отдал много месяцев тому назад в руки англичан, провозгласив себя правителем Уэльса.

– А, типичный уэльсец! Только Левеллин предпочел сражаться не с врагами, а с братьями!

В отличие от графа у Шаны не было повода для веселья.

– Мой отец не имел притязаний ни на земли, ни на власть, как дядя, – сказала она непреклонно. – Именно по этой причине он переехал в Мервин много лет назад и виделся с Левеллином только когда тот просил денег или оружия. Я не думаю, что к племяннице дядюшка отнесется лучше, чем к братьям.

Как только последние слова слетели у нее с языка, Шана, хотя и поздно, вдруг осознала, что именно этот факт может стоить ей жизни.

– Неужели? – пробормотал граф.

У Шаны задрожали руки, когда она заметила, что он понял причину ее замешательства.

– Я вижу, вы поняли, что у вас нет возможности возвратиться, принцесса. Но можете быть спокойны, миледи, я не воюю с женщинами и детьми.

– Да, конечно! Вы предпочитаете убивать людей, у которых нет оружия и возможности ответить вам. Вы нападаете на беззащитных! Говорите, что у меня нет возможности вернуться? Тогда… Тогда просто убейте меня и дело с концом! – От отчаяния Шана сжала кулаки, словно бросала графу вызов. Если он собирается убить ее, то пусть делает это поскорее, молила она Бога, так как чувствовала, что мужество быстро покидала ее.

Торн покачал головой, глядя прямо в лучистые глаза девушки. Сначала эта леди открыто игнорировала его, угрожала, а теперь осмелилась бросить ему вызов, почти потребовав убить ее и как можно скорее. Неужели она действительно такая храбрая, или просто дура?

Де Уайлд криво усмехнулся.

– Сильно сказано, – заговорил он с нарочитой хрипотцой. – Но какое-то чувство подсказывает мне, что вы по-настоящему не испытали ни физической, ни душевной боли, принцесса. Вы мало знаете о жизни и смерти, иначе не стремились бы так к своей кончине.

– Вы думаете, что я не знакома с душевной и физической болью? – воскликнула Шана с жаром. – Будьте вы прокляты, де Уайлд! Мой отец умер у меня на руках, а его кровь текла по моим пальцам. Я видела горы трупов на полях, покрасневших от крови. А теперь еще и вы желаете превратить мою жизнь в ад!

О, как она уверена, что все обстоит именно так. Губы Торна сжались, но он ничего не ответил. Граф заподозрил, что это, может быть, просто уловка, чтобы вызвать его сочувствие. Но нет, она не станет плакать, умолять и просить прощения, понял он. Однако Торн надеялся увидеть хотя бы ее слезы, и этого оказалось бы достаточно, чтобы успокоить его раненное самолюбие.

– Ну, милорд? Вы не станете отрицать, что уже решили мою судьбу? Верните меня за выкуп Барису или предложите в качестве заложнице моему дяде? Или измените, свое решение и пригласите священника, чтобы я могла исповедоваться перед смертью? – Шана не скрывала ни скорби, ни ненависти. Ее раздражало то, что она находится в руках этого человека. И может быть, это было глупо, но девушка решила, что лучше испытать гнев, чем унизительный страх.

– Отдыхайте, миледи. Священник не понадобится. Что же касается всего остального, то я еще ничего не решил.

– Тогда будьте добры, предоставьте мне комнату. Я желаю отправиться спать.

Ее тон был холодным и повелительным, что вызывало у Торна смех. Наглость этой бестии не имела границ! Она даже не обмолвилась ни единым словом, не поблагодарила за то, что он даровал ей жизнь.

Шана сощурила глаза.

– Не понимаю, милорд, что здесь смешного.

– Зато я знаю. Вот в чем вся прелесть. Однако я думаю, пора разобраться кое, в каком недоразумении, принцесса, – с улыбкой на губах проговорил он чрезвычайно любезным голосом. – В вашем положении навряд ли можно приказывать, леди Шана, ни мне, ни даже последнему слуге в этом замке. Не вы здесь распоряжаетесь и правите. Вы можете только просить и умолять изо всех сил. Я сделаю вам одолжение, если мне этого захочется, и если вы доставите мне удовольствие. Надеюсь, мы поняли друг друга, миледи?

Шана не проронила ни слова, хотя в душе считала графа де Уайлда самым низким человеком на свете, и продолжала высокомерно задирать свой маленький изящный носик.

Торн прекратил смех.

– Пожалуйста, снимите одежду, – и добавил, повторив ее же слова, – я хочу спать. – От потрясения Шана онемела. Она смотрела на графа, ничего не понимая, думая, что ослышалась… Но, взглянув в его глумящееся лицо, окончательно осознала – нет, это не сон.

Принцесса быстро пришла в себя. Вскинув голову, она отчетливо произнесла:

– Идите к черту, граф.

Ее гнев перешел в ярость. Но Торна это нисколько не трогало. Ему было не до того.

– Миледи, – сказал он вежливым, холодным тоном. – Я уже вам сказал, что нет смысла не повиноваться мне. Я ведь могу решить, что вы не стоите таких больших хлопот.

– А я еще раз повторяю, милорд: убирайтесь к дьяволу!

Торн словно окаменел.

– Пусть будет так. Если вы не делаете то, о чем я вас прошу, боюсь, что мне придется заняться этим самому.

До нее дошел смысл этих слов слишком поздно. Слишком поздно Шана обнаружила, что за его убийственным спокойствием стоит железная воля. Девушка попыталась оттолкнуть его, увернуться, но граф оказался быстрым и ловким. Крепкая рука змеей обвилась вокруг ее талии и принцесса почувствовала, что Торн притягивает ее к своей широкой груди.

Задыхаясь, Шана вскрикнула от ярости и отчаяния. Ничего, не видя перед собой, она попыталась освободиться из его рук. Резкий смех раздался у ее уха. Почти без усилий Торн схватил пленницу и поднял. Ноги девушки оторвались от пола, и она очутилась в воздухе. У Шаны перехватило дыхание, когда граф бросил ее, словно мешок с зерном, на большую кровать, тяжело навалился на нее всем своим весом. Принцесса задыхалась от бессильной ярости, когда Торн начал грубо и быстро стягивать с нее платье.

Шана попыталась сопротивляться, но тело графа с силой прижимало ее к кровати, не давая возможности даже пошевелиться. Девушка вскрикнула от боли и негодования:

– Вы пожалеете об этом, де Уайлд! И пусть Господь Бог…

Торн холодно перебил ее.

– Очень сомневаюсь в этом, миледи.

Затем он, ловко сняв через голову ее сорочку и стянув чулки, отпустил девушку. Словно пружина, Шана тотчас взвилась на кровати и ощутила, как прохладный воздух охватил обнаженное тело. Схватив одной рукой одежду принцессы, граф подошел к двери и толкнул ее. Шана всем телом подалась вперед. У пленницы перехватило дыхание, когда она увидела, что Торн бросил ее платье за дверь.