Текст книги "Река слез"

Прощание, или снова утраченные иллюзии

Как только мы поселились на канадской земле, моим единственным желанием было воссоединиться с Хусейном, отцом моих троих младших детей. Я хотела, чтобы мы забыли все наши небольшие разногласия, из-за которых отдалились друг от друга, и заново начали строить общую жизнь, растить детей, хотела, чтобы у нас была счастливая и дружная семья. Вот кого не хватало на придуманной мной картине, чтобы она стала идеальной. Мальчики очень хотели видеть рядом своего папу, жить с ним под одной крышей. Его присутствие сделало бы нас всех по-настоящему счастливыми.

В течение первых месяцев нашей жизни в Квебеке Хусейн звонил мне не реже одного раза в неделю. Через четыре месяца его звонки резко прекратились – как отрезало. Я очень беспокоилась, равно как и дети, пыталась связаться с ним, но безуспешно: стоило мне набрать его номер, как я с большим удивлением узнала, что этот номер недействителен. Что же случилось? До сих пор все шло хорошо, и Хусейн вскоре должен был приехать к нам, как и было задумано.

Я перестала понимать, что происходит. Моя тревога росла с каждым днем. Ситуация в Алжире была критической, и я боялась за Хусейна, так как военные и террористы гонялись друг за другом. А вдруг его похитили? От подобных мыслей у меня мурашки бежали по коже, как я ни пыталась не думать о плохом. Если бы с ним что-то случилось, для детей это стало бы страшным потрясением.

Каждый день, возвращаясь из школы, они спрашивали, не звонил ли папа. Мне приходилось отвечать утвердительно и даже говорить, что он их сильно любит и просил всех поцеловать.

Проходили недели и месяцы, а телефон по-прежнему молчал. После семи месяцев ожидания я все еще не знала, что случилось с Хусейном. Я понятия не имела, как с ним связаться и как узнать о нем хоть что-нибудь. Сомнения росли во мне, как снежный ком. Иногда я видела во сне, как он страдает и зовет на помощь. Бессильная ему помочь, я просыпалась в холодном поту.

Однажды, когда дети были в школе, телефон наконец зазвонил. Что-то подсказало мне, что это Хусейн. Как ошпаренная, я бросилась к трубке. Сердце колотилось в предчувствии страшной правды.

– Хусейн, это ты?

– Нет, это его брат Фарид. Как ты, Самия? Как дети?

– Да у нас-то все хорошо. А вот у Хусейна… Скажи мне правду, что с ним?

– За него не переживай. Думай лучше о своем здоровье и о детях, так как кроме тебя у них никого нет.

– Что ты такое говоришь, Фарид? У детей есть также и отец. Где он? Я хочу с ним поговорить.

– Ладно, я дам тебе номер его мобильного, только не говори, что узнала его от меня.

– Зачем нужна эта игра в прятки? Кажется, я имею право знать все. Хусейн все еще мой муж, если ты не забыл.

– Я много раз просил его позвонить тебе и все рассказать, но он все откладывал это на потом. В конце концов я решил сам позвонить тебе. А ты поступай как знаешь, Самия. Вот так.

– Мне страшно от твоих слов. Хусейн мне снова стал изменять, ты на это намекаешь? Что ж, понимаю, не идиотка. Женщина чувствует, когда муж ей не верен.

Вот так! Электрический разряд не ударил бы меня сильнее и жестче. Хусейн, человек, которому я доверилась, предал меня. Я ко всему была готова, но только не к этому. Раньше мне казалось, что это может произойти с другими, но только не со мной. Со мной – никогда, и уж, конечно, не в такой ситуации. Разве я не стала свободной женщиной, которая может отстаивать свое мнение, может самоутверждаться и определять свое будущее? Женщиной, которая больше не позволит собой манипулировать, в особенности мужчине.

Я чувствовала себя списанной со счетов, выброшенной на помойку – так выбрасывают старую, пришедшую в негодность одежду. Я отказывалась принимать этот горький удар судьбы. В душе я была уверена, что со мной этого никогда не произойдет. Подобное несчастье может случиться с любой женщиной, живет она в Канаде или в другой стране, управляет она своей судьбой или продолжает идти туда, куда ей укажет ее мужчина. Разве я должна была стать исключением? Конечно же нет.

Подумать только, мой муж взял себе вторую жену, не принимая меня в расчет! Хусейн, либеральный и добрый человек, оказался обыкновенным мужчиной, таким же, как и все остальные. Возможно, он и раньше злоупотреблял моей доверчивостью.

– Мне очень жаль, Самия, – продолжал извиняющемся тоном Фарид. – Я не могу больше разговаривать, но запиши его номер. Тебе надо будет хорошо все обдумать, прежде чем ты ему позвонишь.

В то время как Фарид прощался со мной, жестокие мысли уже обступили меня со всех сторон. Что такое мне опять придумать, чтобы не травмировать детей, особенно младших? Они еще маленькие и не смогут смириться с тем, что их отец выбрал новую жизнь, вместо того чтобы приехать и жить с ними.

Тысяча и один вопрос распирали мой мозг. Бесконечная вереница: почему, почему, почему? Я очень старалась найти объяснение случившемуся, но принять это как данность мне никак не удавалось. Я предполагала, что он женился на женщине, с которой уже изменял мне ранее и которую любил еще до знакомства со мной. Но меня ждал настоящий сюрприз.

Спустя какое-то время после рокового разговора с братом мужа я наконец решилась позвонить Хусейну. Его ответ все во мне перевернул. Хусейн сказал, что чувствовал себя очень одиноким, поэтому его лучший друг сжалился над ним и предложил ему жениться на своей дочери: «Я даю тебе Алию в жены, так как очень люблю тебя и полностью доверяю. Я бы не нашел для своей дочери лучшего мужа, такого же доброго и честного, как ты», – так мне передал Хусейн слова своего друга, причем говорил он с гордостью, которую не пытался скрыть.

– И сколько лет этой девочке?

– Это не имеет значения. Мне нужна была женщина рядом, вот и все.

– А мне, стало быть, не нужен рядом мужчина? Но разница между тобой и мной в том, что я осталась тебе верна, в то время как ты обманывал меня. Вспомни! Никогда я не думала о другом мужчине, несмотря на то что живу в свободной стране и вполне могла бы встречаться с кем угодно. У меня было только одно желание – сделать все возможное, чтобы ты смог приехать сюда, к нам. Но теперь я вижу, что ты думал совсем о другом – о том, чтобы жениться на малышке, дочери твоего лучшего друга. Как он тебя любит, этот твой приятель! Передай ему привет от меня и от твоих детей. Хусейн, я знаю, что твоя жена беременна, и пусть она подарит тебе детей, которые помогут тебе забыть наших.

Выкрикнув эти горькие слова слишком эмоционально, я бросила трубку, не дав ему опомниться.

Они женятся, когда им этого захочется, и так же легко разводятся, как только им взбредет это в голову! Как все просто происходит у некоторых мусульман! Они знают только свои права и повязаны круговой порукой. Как вам это нравится: его друг, сжалившись над ним, предложил ему свою дочь! Какая все-таки замечательная вещь эта мужская солидарность!

Но я хотела бы знать, поинтересовались ли эти добрые мужчины, что думает по этому поводу сама девушка, вернее, девочка. Не уверена. Скорее всего, она стала очередной безропотной жертвой общества с традициями жестокого отношения к женщинам.

Однажды вечером, когда дети в который раз спросили про своего отца, я решила больше ничего от них не утаивать. Я сказала им правду; думаю, она оказалась для них слишком горькой. Но я понимала, что правда рано или поздно все равно всплывет.

Малыши были безутешны. Особенно близнецы, которые стали безжалостно обвинять во всем меня.

Они заявили, что я поступила неправильно, уехав из Алжира одна, без их папы. То есть, несмотря на огромный риск, мы должны были ехать всей семьей. Видимо, не желая лишиться отца, они не смогли здраво оценить опасность, которой мы все подвергались.

Я пояснила им, что подобные ситуации, увы, не редкость и в более благополучных семьях. Многие супружеские пары разводятся, и так происходит во всем мире. Есть супруги, которые, живя раздельно, тем не менее сумели найти общий язык – самое важное в такой ситуации, потому что тогда их дети не остаются без отцовского внимания. Я должна была сделать все, что в моих силах, для восстановления связи детей с отцом.

Необходимо согласиться с тем, что в большинстве случаев именно на мать возлагается ответственность за позитивный настрой в семье после развода. В каком-то смысле она является вечной миротворицей, от которой зависит будущее родственных отношений и возможность минимизировать вызванные разводом проблемы. Все это лежит на плечах женщины, как и многие другие обязанности. Захлопнуть двери, отказываясь от всяких связей с бывшим супругом, – не выход из положения, как бы сама женщина к этому не относилась.

Иногда остается только принять неизбежное, хотя это не так просто. Но такова цена свободы. Ибо в противном случае вы становитесь пленницей судьбы. Овладевающее рассудком желание мести редко или даже никогда не является хорошим советчиком. В моем конкретном случае надо было проявить терпение.

Слова моих мальчиков пробудили во мне дремавшее доселе чувство вины. Я упрекала себя за то, что при побеге совершенно не принимала в расчет интересы Хусейна, думая только о себе и детях. Однако вряд ли такое самобичевание могло принести пользу моим детям, и мне пришлось взять себя в руки.

Я без конца повторяла, что настало время подумать и о себе, так как годы идут и вернуть их невозможно. Когда-то я обнаружу, что осталась одна, что дети выросли и вылетели из гнезда навстречу новой, взрослой жизни. Эта мысль не давала мне покоя.

Скитаясь по миру, я искала лучшую жизнь, но когда нашла, снова оказалась охвачена, почти парализована страхом, который, как я думала, прогнала навсегда. Надо было строить новые планы. Опять я должна была что-то доказывать себе. Необходимо было убедить себя, что я совершенно не жалею о прошлом и не имею ни малейшего желания его возвращать. Разве это не иллюзия – пытаться вернуть прошлое, пусть даже связанное с Хусейном, единственным мужчиной, которого я любила? Я твердо повторяла себе, что мужчин на свете хватает, и среди них есть и лучше того, кто меня предал.

Задыхаясь от нахлынувших эмоций, я, тем не менее, решила поставить точку в наших с ним любовных отношениях и перейти к следующей главе моей жизни. Может, в глубине души я была готова к такому повороту? Пока я скиталась, что-то внутри говорило, что Хусейн больше никогда не будет принадлежать мне. Интуиция или принятие реальности? Кто знает?

Я убеждена, что одно из лучших моих качеств – способность прощать. Моя старшая дочь Нора не могла понять, почему я почти не высказываю в адрес супруга упреков.

Я объясняла ей, что жажда мести сродни бездонному колодцу, который не вычерпаешь. Мы должны жить в новой реальности. Слова «забыть» и «простить» – название мостов, на которые я охотно ступаю, чтобы идти дальше. Дать волю ненависти, упрекам – значит причинить зло самой себе, помешать себе достигнуть чего-то большего. Но Нора находила странной мою точку зрения.

Если сам Господь прощает грешников, то кто я такая, чтобы не простить человека, нанесшего мне обиду? Простить означает также расчистить свой горизонт от туч и увидеть свет своего будущего.

Прощай, Хусейн. Прощай, моя любовь.

Виртуальная идиллия

Когда у нас в доме появился Интернет, Нора и Мелисса стали его активными пользователями. С большим терпением Мелисса убеждала меня в преимуществах Сети, учила ориентироваться в киберпространстве, получать и отправлять сообщения.

– Иди, мама, посмотри, сколько людей хотят с тобой пообщаться! – восклицала она, смешно вытаращив глаза. – Тебе нужно найти друзей, ты могла бы с ними переписываться.

Электронная почта была как следует настроена, и оставалось только определить тех, кто мог бы меня заинтересовать. Обмениваться любезностями со знакомыми, соседями было несложно, но как общаться с незнакомыми людьми, в особенности с мужчинами? Разумно ли это? Разве момент для этого подходящий? И наконец самое главное: нужно ли было мне все это?

После едва не стоивших мне жизни потрясений из-за общения с миром мужчин, исключением из которых был ожививший меня роман с Хусейном, и без того незначительная толика доверия к ним стала еще меньше. Однако я противоречила самой себе. Стараясь убедить себя больше не рисковать обжечь крылья, разбить мечту, уничтожить свою жизненную силу – это можно назвать по-разному, – я поступала скорее вопреки своим устремлениям. Схватка разума и чувств была неравной. В конце концов разум, как вы, наверное, догадались, проиграл.

Однажды, путешествуя по Интернету, я зашла на сайт знакомств, где, повинуясь какому-то импульсу, зарегистрировалась, вписав вымышленные данные. Мелисса помогала мне, подшучивая надо мной. К невинному обману я прибегла, чтобы обеспечить себе безопасность при этом новом для себя способе общения с людьми.

Внутренний голос, не унимаясь, взывал к моему разуму: «Не влезай сюда, Самия. Здесь нет никого, кроме желающих пофлиртовать неудачников». И этот голос становился все настойчивее. «Сиди спокойно и не высовывайся. Не стоит раздувать тлеющие головешки. И потом, ты абсолютно ничего не знаешь про этот мир и его правила».

Моя душа пребывала в смятении. С левой стороны ринга рассудок назойливо выяснял, почему я испытываю острую потребность броситься навстречу новым неприятностям. С правой – сердце вкрадчиво произносило: «Разве ты не имеешь права на счастье? Почему ты не хочешь прислушаться к голосу своего сердца?» Меня убаюкивали его колдовские доводы: «Ты далеко от родных мест, и никто тебя не узнает. Ты ничем не рискуешь. Пока. Возможно, самый чудесный в мире мужчина ждет только тебя. Несмотря на тернии на твоем любовном пути, ты всегда мечтала о прекрасном принце, не таком, как мужчины, которые тебе встречались до настоящего времени. Найди его».

Искушение было слишком большим. Шажок за шажком, от суровых предостережений к романтическим призывам – и вот правое полушарие мозга[6]6
  Правое полушарие мозга отвечает за чувства и воображение. Считается более развитым у женщин.


[Закрыть] одержало победу, и я устремилась навстречу новому приключению. В конце концов, разве я не стала свободной женщиной?

Застенчивая от природы, я ни в коем случае не могла себе позволить заводить знакомство на улице. Я старалась не реагировать на реплики, которые меня пугали. В моей стране, где каждый шаг женщины контролировался, я никогда не реагировала на мужчин, которые пытались со мной заговорить. Но и до настоящего времени я избегала смотреть в глаза незнакомца мужского пола. Этому рефлексу подчинялась каждая клеточка моего организма.

Другое дело Интернет. Вы придумываете себе новый образ и прячетесь за ним, получая возможность совершить неограниченное количество попыток, открытий и ошибок без всяких для себя последствий. Для моего восприятия действительности всемирная паутина была идеальной возможностью дать волю мечтам. Тем более что такой способ общения гарантировал мне безопасность. В тот же вечер, ничего не говоря дочерям, я стала просматривать сообщения, чтобы самостоятельно начать эту волнующую игру.

Один мужчина привлек мое внимание. Он оказался таким настойчивым, что, когда с его компьютером вдруг случилась неполадка, не поленился отправиться в Интернет-кафе, чтобы переслать мне номер своего телефона. Это меня тронуло. Я, Самия, заинтересовала мужчину, иностранца! Вскоре я узнала, что он коренной квебекец, разведен и имеет дочь, за которой присматривал по очереди с бывшей супругой.

«Бог ты мой, Самия, что ты делаешь? Отдаешь ли ты себе отчет в том, что он не мусульманин? Хороший повод для твоих родителей зарезать тебя, узнай они об этом».

Я принялась было набрасывать сценарий этой жуткой развязки, но силой воли переключила мысль в другое русло: «Не волнуйся, – успокаивающе заговорил внутренний голос. – Никто не сможет все это рассказать твоим родителям, неадекватно реагирующим на такие вещи».

И вместе с тем я слышала и другой голос, не одобряющий мои действия: «Какая ты наивная!» Или: «Вы только посмотрите, как она слепа!» А вот еще: «Она, очевидно, недостаточно обожглась в отношениях с мужчинами. Ей захотелось добавить».

Да, мой романтизм мог показаться наивным. Разве мои родители не относились ко мне плохо, а братья не игнорировали меня? Разве меня не забрали из школы, не дав получить аттестат о среднем образовании, чтобы насильно выдать замуж в шестнадцать лет за жестокого человека? Разве мать и отец не держали меня впроголодь, взаперти, когда я захотела развестись с мужем-садистом? Разве мне не пришлось бежать из этой ужасной тюрьмы, устроенной родителями? Но, как и другие нормальные люди, я мечтала о беззаботной, легкой жизни. Даже сейчас я иногда говорю себе, что моя простота спасла меня. Она, по крайней мере, помогла мне не ожесточиться и не стать циничной.

Несмотря ни на какие доводы рассудка, я решила следовать только зову моего сердца, которое успокаивало меня: «Живи полной жизнью. Если кто и заслуживает счастья, так это ты, Самия».

И я наконец согласилась с этим, заставила замолчать голос, который мне запрещал так поступать, я повернулась спиной к отцовским заветам. Точка.

Мужчина из Интернета меня очаровал и, получив его номер телефона, я позвонила ему тем же вечером. Я узнала, что ему сорок девять лет, а его дочери тринадцать. Его звали Фрэнсис. Беседовать с ним было одно удовольствие. Он казался спокойным и нежным. У меня было мало опыта общения с мужчинами, особенно с иностранцами.

Мы провели немало приятных часов, разговаривая по телефону. Однако я держалась настороже, и когда Фрэнсис захотел узнать обо мне больше, я беззастенчиво ему наврала. Я упрекала себя за это, потому что он казался мне искренним. Но я то и дело вспоминала о родителях, опасаясь их преследования. Вдруг они послали шпиона, чтобы следить за мной? Родители были способны на все, я это очень хорошо знала.

Сомнения привносили в мою жизнь дискомфорт и мешали получать удовольствие. Я проводила дни, открывая для себя человека, который был на другом конце провода, отдавая взамен лишь жалкие крохи своей мрачной правды.

Некоторое время спустя он признался, что находит меня странной. Еще более удивительными казались ему задаваемые мной вопросы. Вопросы, достойные шпона из КГБ, как, шутя, заметил он.

Однажды вечером мы решили встретиться. Я сообщила об этом дочерям, и они подбодрили меня.

– Иди, мама, – сказала Нора. – Пора тебе научиться доверять жизни.

– Он местный, из Квебека, Нора. А это не пустяки.

– И что с того, мама? Мы далеко от дома, ты свободна. Тебе не кажется, что давно пора забыть все эти пережитки? Прекрати бояться, прошу тебя. Ты ведь мечтаешь о том, чтобы стать такой, как все остальные женщины, и получить свою долю счастья, не так ли? Тогда воспользуйся случаем. Время не ждет.

Слова моей дочери вдохновили меня. «Ну иди же, Самия. И будь что будет».

Сказано – сделано.

– Алло, Фрэнсис?

– Привет, Самия. Сегодня у нас знаменательный день?

– Да. Думаю, что время пришло. Хотелось бы встретиться с тобой этим вечером, если не возражаешь.

– Разумеется нет, – ответил он и добавил со смехом: – Уж я-то обязательно приду.

Место для свидания я назначила далеко от здания, где жили женщины, пострадавшие от жестокости мужчин, и где я снимала квартиру на протяжении нескольких месяцев. Запрещалось сообщать этот адрес мужчинам, что было вполне понятно: не следовало подвергать опасности тех женщин, которые нашли там приют.

Для такого случая я решила одеться пособлазнительнее и выглядела так хорошо, как никогда раньше. Фрэнсис ждал меня в условленном месте. Его спортивную машину, фотографии которой он прислал мне по электронной почте, я узнала издалека.

У меня дрожали ноги, и пришлось собраться с духом, чтобы продолжать идти в нужном направлении. Заметив меня, он вышел из машины.

О Боже, что у него был за вид! На нем был ковбойский плащ, полы которого спадали до лодыжек, а длинные волосы были собраны в хвост при помощи резинки. Только этого не хватало: маргинал с сомнительным вкусом! Если бы мои родители увидели эту невероятную сцену, моя жизнь не стоила бы пригоршни камней, которыми меня закидали бы заживо. Равно как и моего нового знакомого.

Он очень галантно открыл дверцу машины и, дождавшись, когда я устроюсь на сиденье, закрыл.

– Ты такая симпатичная. Я очень рад, – сказал он и обеспокоенно поинтересовался: – Надеюсь, и я в твоем вкусе?

– Конечно, – ответила я через силу.

Как же объяснить ему мое удивление? Его стиль вполне подошел бы для празднования Хеллоуина. Но я решила не говорить ему об этом, чтобы не обидеть.

Пока он был занят дорогой, я изучала его краем глаза, старалась отыскать в нем шарм. Если бы не этот лошадиный хвост, он бы, без сомнения, казался более мужественным. Может быть, однажды… если мы продолжим отношения, кто знает… я осмелюсь потребовать, чтобы он его отрезал. Ух! Это было бы неплохим началом. Потом, используя дипломатию, мне, может быть, удалось бы убедить его не надевать больше этот нелепый плащ. И вот тогда, сделавшись более похожим на мужчину, он станет намного красивее.

«Ладно, Самия. Ты не права, а твоя критика просто смешна».

Но, несмотря на видимые недостатки, вечер в компании с этим человеком прошел просто чудесно. Для начала мы отправились в ирландский паб. Свидание в пабе – можете себе это представить? Учитывая принципы, которые мне прививали с детства, это казалось мне невероятным кощунством.

Мой авторитарный отец, где ты? Лучше уж об этом не думать. Я решила развлечься, использовать редкий случай почувствовать себя беззаботной, забыть эти проклятые правила, которые отравляли мое существование и продолжают до сих пор меня преследовать.

Фрэнсис был владельцем дантистской лаборатории. Он верил в лучшее и наслаждался жизнью. Как и все люди, у которых было счастливое, без проблем детство, он с легкостью планировал свое будущее. Тяготы жизни обошли его стороной. Словом, ничего общего со мной. В этом отношении мы были полными противоположностями, должна это признать.

Что я могла поведать ему о себе? Что я бежала из своей страны и нелегально приехала сюда, нарушив закон? Что нам обоим придет конец, если о нашей связи узнают мои родственники? Я отдавала себе отчет, что человеку, который далек от всего этого, очень трудно осмыслить, что моя жизнь – это цепь перипетий и многочисленные удары судьбы. Даже я сама теперь воспринимала это с трудом.

Он расспрашивал меня в течение всего вечера. Время от времени я ему кое-что открывала. Маленькими порциями, чтобы не испугать его.

Шли дни. Мы стали доверять друг другу, и это позволило мне поведать ему о некоторых эпизодах моей жизни. Ему было нелегко слышать эти откровения, ужасавшие его, но он не стал разрывать наши отношения, что не могло не свидетельствовать в его пользу. Другая немаловажная деталь: все-таки расставшись с косичкой и плащом, он стал выглядеть очень соблазнительно.

Он часто говорил о том, что наши культуры и системы ценностей очень отличаются. И хотя иногда эти различия буквально шокировали его, он верил мне и говорил, что желает продолжать отношения со мной.

Несмотря на грубоватые манеры, Фрэнсис был очень предупредительным. Да, он был далеко не идеальным, но он мне нравился. Этого было достаточно. Только со временем он проявил некоторые особенности своего характера, о которых я предпочла бы не знать.

Так, после шести месяцев знакомства, когда мы уже полюбили друг друга и он утверждал, что не представляет будущего без меня, я постаралась выяснить, есть ли у пас перспективы для совместной жизни? Разве это не нормальное желание влюбленной женщины – просыпаться и засыпать вместе с любимым мужчиной? Я ведь не требовала луну с неба. Я любила его и хотела, чтобы он был рядом. Возможно, всегда.

С ответом он не раздумывал. Обняв меня, он признался, что не готов взвалить на себя такую ответственность, не готов выполнять семейные обязанности.

У меня возникло ощущение, что я получила удар дубинкой по голове. Я по-прежнему оставалась несчастной женщиной с туманным и тяжелым прошлым, прошлым, которое будет преследовать меня до самой смерти, не позволяя перевести дух. Прошлое – вот что будет мешать мне ощущать себя счастливой.

«Твои дети, Самия, – вот твое счастье, которое всегда будет с тобой. Никто не сможет взять на себя ответственность за них, надо с этим согласиться».

Очевидно, я требовала от него слишком многого. Мысль, что мужчина должен принять на себя заботы о семье женщины, которую он любит, была для меня естественной, поэтому я рассердилась на Фрэнсиса, не подумав о том, что моя семья была для него совсем чужой.

После этого разговора я поняла, что лучше сразу порвать с ним, но мое женское естество противилось этому. Даже частичка счастья была все-таки счастьем, которым я хотела насладиться до конца. К тому же я была влюблена в этого мужчину по уши.

«Дорожи каждой крошкой этой земной пищи, которую предлагает тебе жизнь и, стараясь не уронить, смакуй ее».

Я продолжала встречаться с Фрэнсисом. Будние дни проходили обычно, а выходные мы проводили вместе. Из-за особенностей своего характера мне никак не удавалось поставить себя на его место. Я не могла довольствоваться малым, ведь я так изголодалась по женскому счастью.

Жизнь сделала меня нетерпеливой. Я хотела большего и поэтому испытывала неудовлетворенность. Но ничего не менялось. Мне было ясно, что Фрэнсис хочет только наслаждаться нашей любовью и делает все, чтобы видеть лишь одну сторону медали. Любое напоминание о моих проблемах раздражало его.

Размышляя над этим, я поняла, что, примеряя на себя роль эмансипированной женщины, я внутренне оказалась совершенно к ней не готова. То есть я по-прежнему верила в миф, что именно мужчина укажет мне путь, по которому я должна двигаться. Без мужчины невозможно благоденствие. Но это противоречило моему опыту, ведь ни один мужчина до сих пор не принес мне никакого благоденствия.

Осознание этого вызвало у меня панику. Сколько себя помню, я стремилась к свободе, но стоило мне обрести ее ценой неимоверных усилий, я не могла придумать ничего лучшего, как пуститься на поиски нового хозяина.

Моя зависимость от этого мужчины сделала меня уязвимой. Возможно, он просто пользовался мною. По крайней мере, мне так казалось, когда я думала о наших отношениях. Не без удивления я замечала, как понемногу его манеры современного западного человека менялись, и он все больше и больше напоминал мне тех мужчин, с которыми я сталкивалась ранее. Он приходил домой, устраивался поудобнее и позволял себя обслуживать. Вот и все. Прекрасный принц и галантный любовник постепенно превращался в довольно скучного спутника жизни.

Такие парадоксы не давали мне покоя. Иногда я чувствовала себя счастливой, а иногда не могла избавиться от мысли, что совершенно не ценю себя как личность. Поэтому я стала настраивать себя на разрыв отношений. Например, я специально пугала себя, заставляя думать о том, что родители могут найти меня.

Постепенно я осознала, что никто не сможет стать полноценным отцом моим детям. Э го было тяжело, но что я могла с этим поделать? Такая обуза, как дети, не нужна была человеку, которого я любила.

В конце концов я поняла очевидное и стала рассуждать здраво. Время текло, как вода. Хорошенько взвесив плюсы и минусы наших отношений и сняв розовые очки, я перестала мечтать о том, чему не суждено сбыться. А может, Фрэнсис сам внушил мне эту мысль? Если честно, не знаю.

Признаться, не так-то легко было отказаться от этих любовных виражей, и даже теперь я вспоминаю о том хорошем, что мы пережили вместе. Фрэнсис открыл мне, что значит быть любимой и уважаемой мужчиной, что жизнь двоих любящих людей все равно может быть прекрасной, несмотря на некоторые шероховатости. За это я до сих пор ему благодарна.

Но все же я считаю, что принятое решение расстаться было верным. Оттягивать было нельзя, так как промедление лишь усиливало страдания, неминуемые при разрыве отношений.

Мальчики негативно восприняли наш разрыв, так как Фрэнсис им нравился, и за почти три года наших отношений они привыкли видеть мужчину в доме по выходным. Что касается меня, я привязалась к его дочери. Вначале мои дети плакали горючими слезами, но вскоре утешились, как, впрочем, и я. Мы были готовы к новым, плохим и хорошим сюрпризам, которые преподносит нам жизнь.

Со временем я научилась смиряться с капризами судьбы, которая сама решает, что дать нам, а что забрать.