Текст книги "Сто имен любви"

Горящие глаза переместились с гравюры, висевшей на стенке, на отважную Эбби Лаури, и она едва подавила дрожь. Это были глаза настоящего демона ночи. Так и слышишь шелест темных крыльев…

Потом демон хмыкнул и опустился на стул напротив.

– А ты смелая малышка. За это тебе ничего не будет. Говори что хотела – и отваливай. У меня режим. Мне завтракать пора.

Хорошо, что на ней очки! По крайней мере, разбойник не сразу заметит, куда именно она смотрит, а смотрит она на его длинные мускулистые ноги, узкие бедра, смуглую волосатую грудь, выглядывающую из-под распахнутой рубашки… Стоп! Вернись в мир живых, Эбигейл Джеральдина. Забудьте слово «секс»!

– Я хочу вас нанять для одного дельца.

Удивление на секунду промелькнуло в темных глазах демона, а потом он кратко ответил:

– Нет.

– Вы даже не спросили, что за дельце.

– Какая разница, если я не собираюсь за него браться? Меньше знаешь – крепче спишь. Многая знания – многая скорби…

– Я заплачу. Хорошо заплачу.

– Я, дамочка, ничем противозаконным не занимаюсь. По профессии я преподаватель эстетики…

– …В школе для детей с девиантным поведением. Проходили. Знаем. Ничего противозаконного я не предлагаю. Мне нужно вернуть одну вещь. Мою вещь.

– Вернуть кому?

– Мне, естественно.

– Ты забыла в автобусе чемодан с героином?

– Очень смешно. Нет, не чемодан. Мне нужно вернуть лазерный диск.

– Кому ты его отдала?

О, насчет этого она была специалист. Слава богу, и Агату Кристи, и Рекса Стаута, и Гарднера, и Чейза читывали, знаете ли, читывали. Эбби Лаури небрежным движением придвинула к разбойнику бумажку с адресом и фамилией подлого Майки. Распечатано на принтере, большими буквами.

Разбойник едва удостоил бумажку вниманием.

– И сколько же ты собираешься отвалить за такое опасное дело?

– Двести баксов!

– Ха-ха. Хорошая шутка. Даже и не знаю, куда девать такие бешеные бабки.

Эбби запаниковала. Вот же проклятое телевидение! Целыми днями рассказывает о заказных преступлениях – и хоть бы разочек указало примерные расценки!

– Хорошо-хорошо. Эта… как ее, дьявола… штука! Тысяча. Устроит?

Тысячу она копила полгода, планируя прикупить себе разных штучек-дрючек на компьютер, но в данном случае торг был неуместен.

– Так как?

– Нет.

– Пожалуйста…

Это прозвучало настолько по-детски жалобно, что разбойник взглянул на нее с удивлением и явным интересом.

– Слушай, куколка, а что ты вообще знаешь насчет этого самого диска? Может, он не один? Может, их уже десять тысяч?

– Диск один. Но даже если не один – что ж, я готова доплатить за остальные.

– У тебя есть свободные десять лимонов грина?

– Ну, вам же не придется за каждым из них вламываться по новой… Кстати, а вы не могли бы… ну… немножко стукнуть…

Образ извивающегося на полу в страшных мучениях Майки Саллинга засиял перед очами души Эбби Лаури, преисполненной мстительности. Впрочем, разбойник быстро вернул размечтавшуюся мстительницу на землю.

– Нет, не мог бы.

– Жаль. Ну ладно. Так вы беретесь?

В этот момент звякнул колокольчик на входной двери, и лицо флибустьера немедленно напряглось. Это было странно, потому что вошедший мужичок с лысиной и пузцом больше всего напоминал постаревшего Винни Пуха. Зато он сразу заметил разбойника и приветственно взмахнул рукой.

Тот наклонился к Эбби и прошипел:

– Все, базар закончен. Выметайся.

– Нет, сначала скажите, беретесь или нет!

И тут он сгреб ее в охапку, поднял в воздух с той же легкостью, с которой она поднимала, скажем, свой ноутбук, крепко и смачно поцеловал ее прямо в раскрывшиеся от изумления и возмущения губы, после чего поставил на пол, развернул спиной и звонко наподдал Эбби Лаури по тугой попе.

Одновременно в спину ей прозвучал зловещий шепот:

– Если не хочешь настоящих неприятностей, чеши отсюда! Встретимся завтра в десять, здесь же. Постараюсь помочь – но ничего не обещаю. Не оглядывайся. Иди!

И, разумеется, она пошла. На абсолютно негнущихся ногах, с абсолютно пустой и слегка позвякивающей изнутри головой и абсолютно малиновыми, жарко пылающими щеками. Толстяк остановился, пропуская ее, после чего совершенно неожиданно и явственно ущипнул ее за многострадальную попу.

– Ух ты, яблочко наливное! Счастливчик ты, Рокко!

Дальше Эбби Лаури не слушала. Она вышла из бара, твердо помня только одно: неизвестный разбойник по имени Рокко обещал помочь, хоть ничего и не обещал. Завтра. Здесь же. В десять.

3

Рокко Сальваторе с трудом подавил неуместное желание улыбнуться во весь рот, когда она вышла из бара. Смешная девица. И очень симпатичная. Взрывное сочетание кислотного прикида, убойного макияжа и почти детской наивности. Лолита, блин!

Такие девчонки способны вывести из равновесия любого нормального мужика – нормального, но не такого, как Рокко Сальваторе. Кличка – Кабан.

Эх! И целовать бы ее целыми днями – предварительно смыв штукатурку, – да нельзя, дело прежде всего. Он и поцеловал-то ее исключительно в интересах дела, иначе бы она продолжила свои расспросы-вопросы и влипла бы в неприятности, а что еще важнее – втянула бы в эти неприятности самого Рокко, а ему это сейчас не с руки.

Ему в данный момент вообще ни к чему женщины, только если в очень определенном смысле. И вполне определенного сорта.

Как она шла между столиков – это ж умереть можно. Левой ногой вот этак, правой – вот так, а теперь давим обеими ногами одновременно… Нормальный человек просто не сможет удержаться на ногах, если будет так крутить задницей, а эта лютая блонда – удержалась, приведя Рокко в необыкновенно приподнятое настроение.

Впрочем, оно быстро улетучилось. Во-первых, к нему стремительно приближался объект его непосредственных и насущных интересов, Маттео Санти, погонялово – Плохой Санта. Во-вторых…

Девчонка явно не та, за кого себя пытается выдать. На дешевку она не тянет никоим образом, а вот речь и интонации выдают в ней образованную и неглупую барышню. И зачем, спрашивается, образованной и неглупой барышне наряжаться под придорожную путану и приставать к незнакомому мужику с бредовыми предложениями в стиле ранних фильмов Брюса Уиллиса?

Рокко Сальваторе отложил эти тревожные раздумья на потом и изобразил на лице вежливое внимание. Маттео достиг столика и плюхнулся на стул, с которого только что была изгнана смешная незнакомка. Взмахнув окорокообразной рукой в воздухе, Маттео продолжил свой бесконечный монолог, начатый вчера в боулинге:

– …И тогда я подумал! Я уже вышел из того возраста, когда дарят цветочки и водят в кино, чтобы обжиматься на последнем ряду. Я – мужик, понимаешь?! Взрослый. Состоятельный. С репутацией. Мне вот эти все игры… кроме того, от баб вообще одни неприятности. Скажи, Рокки, малыш?

– Ага. Это точно. Все зло от баб.

– Вот то-то же. Кстати, что это за птичка?

– Какая? Ах эта… Ничего особенного. Очередная претендентка на роль ночной грелки. Пока присматриваюсь.

– На кого-то она смахивает, только я пока не догоняю…

Вот оно, началось. Рокко нарочито медленно отпил кофе. Неужели девка – подстава? Очередная проверка на вшивость?

– Ты ее знаешь, Маттео?

– Да кто их упомнит! Вроде смахивает на бывшую биксу Чезаре Туцци, но та никогда не носила очков и была рыжей. Чего-то у нее с глазами было… Не, пожалуй, не она.

– А так ничего, верно?

– Тощая больно. Я люблю, чтоб было за что подержаться.

Рокко решил польстить записному сердцееду Маттео:

– У тебя небось проблем с бабами нет? Они на тебя так и вешаются.

Маттео приосанился и провел рукой по несуществующей шевелюре.

– Скажу не таясь: телки на меня клюют. У меня по жизни две проблемы, как говорится, – слишком быстрые бабы и слишком медлительные лошади. Дернуло же меня ставить на этого Вьюнка…

Маттео мужественно поддерживал имидж чикагского гангстера и потому был завсегдатаем ипподрома. В лошадях он разбирался, как Рокко – в балете, а потому регулярно просаживал на бегах бешеные деньги. Кстати, женщины Маттео Санти действительно любили, по непонятной причине.

Рокко Сальваторе подобный имидж никак не давался, поэтому во время разговоров на извечную женскую тему он придерживался тактики многозначительных ухмылок и загадочного молчания. С его внешностью… в общем, никто из его нынешних знакомцев и предположить не мог, что последние серьезные отношения с женщиной у Рокко были пять лет назад – если за отношения может сойти развод с Элисон, первой и единственной женой Рокко Сальваторе.

Рокко вздохнул и сменил тему:

– Что-то я Воробушка не видел на стрелке, он нас покинул? Или какие-то проблемы?

Маттео отмахнулся.

– Не знаю я. Это не мой геморрой. Пусть у Гоблина голова болит про его быков. Слушай, Кабанчик, а не хочешь ли ты расписать пулю в одном тихом и приятном месте? У меня сегодня такое ощущение, что мне будет исключительная пруха.

Это был очень хороший знак. Рокко Сальваторе уже полгода крутился в компании Маттео, Воробушка, Гоблина и прочих заправил и воротил теневой и крайне преступной экономики, но в ближний круг допущен так и не был. Легенду ему слепили пристойную, но рекомендаций явно не хватало. Боец-одиночка, да еще и пришлый – мафия честным глазам и подходящей внешности не верила в самых различных областях человеческой деятельности, в том числе и в своем собственном мире, мире криминала.

Рокко Сальваторе по прозвищу Кабан кивнул, поднялся из-за столика и с наслаждением потянулся. Беда с этими маленькими барами – высокому человеку и развернуться негде.

На самом деле Рокко Сальваторе родился и вырос в Луисвилле, штат Кентукки, с отличием окончил полицейскую академию, дослужился до инспектора криминальной полиции, женился и развелся… Рокко Сальваторе было тридцать два, и сейчас Рокко назывался просто: штемп. Оперативный сотрудник, работающий под прикрытием. Уже полгода инспектор Сальваторе исполнял роль криминального боевика средней руки в надежде проникнуть в одну из преступных группировок, связанных… Впрочем, как раз это по большому счету отношения к нашей истории не имеет.

Эбби Лаури очнулась только в автобусе. Ее прямо-таки сверлила взглядом сердитая тетенька с громадной хозяйственной сумкой. Эбби, не привыкшая к подобным взглядам, занервничала, случайно посмотрела в стекло – и едва не расхохоталась. Ничего удивительного. Чистое пугало! Ярко подведенные глазищи, сползший набок блондинистый парик. Видели бы ее коллеги-астрофизики.

Внутренний голос ехидно сообщил: ты лучше молись, чтобы они тебя в ближайшее время не увидели в куда более натуральном, так сказать, виде.

От этой мысли немедленно стало тошно, и Эбби хмуро отвернулась от тетки с сумкой. Вот ведь – в прошлой ее жизни на нее почти никто и никогда не обращал внимания. Даже в шикарном лиловом платьице. Ее ценили в лаборатории, уважали в институте, с ней дружили девчонки, но вот весь остальной мир…

В той жизни разбойник Рокко не заметил бы ее, даже если бы она наступила ему на ногу. Ну, может, в сторону отодвинул бы, как мебель. А уж целовать не стал бы даже под угрозой расстрела.

При мысли о поцелуе стало жарко в животе, а ноги слегка завибрировали. Это Эбби удивило. Впрочем, удивление ничто по сравнению с самим поцелуем разбойника. ТАК ее тоже никто и никогда не целовал.

Хорошо, что Рокко – бандит, рецидивист и вообще чистой воды маргинал! Будь он приличным человеком, бедной девушке было бы ох как трудно сопротивляться его демоническому обаянию.

Вообще, бандиты крепко изменились за годы, прошедшие с момента написания большинства детективов, прочитанных Эбби. Судя по всему. Раньше их было легко опознать по переломанным носам, низким подбородкам, тяжелым челюстям, маленьким глазкам и отталкивающей внешности в целом. Нынешние все больше смахивают на героев костюмных мелодрам, пиратов карибских морей и кинозвезд.

С такими философскими мыслями Эбби Лаури заехала домой, с наслаждением смыла с себя боевой раскрас, переоделась в свои привычные шмотки и отправилась на рабочее место, в лабораторию.

Стоило ей оказаться в прохладных и пустынных коридорах лаборатории, все прошедшие события немедленно стали казаться дурным сном. Здесь, именно здесь был ее настоящий дом, здесь и только здесь Эбби Лаури была уверена в себе и в том, что ничего плохого с ней никогда не случится.

Кварки, кванты, мю-мезоны… Для нее они были знакомыми и родными. Для большей части остального человечества – скучной галиматьей. Человечеству наплевать на судьбы Вселенной. В принципе, это нормально. В астрофизической лаборатории в ходу такие величины, которых человеческий разум постичь в общем-то не в состоянии.

Эбби не стала бы утверждать, что сама это понимает полностью. Просто… ей все это очень нравилось. Она, например, совершенно искренне восторгалась строением атома – а где в этом случае взять единомышленников? Это вам не толкиенисты, бегающие по рощам университетских кампусов всего мира, не битломаны и не гринписовцы.

Она проверила электронную почту, втайне надеясь, что Моника ей что-нибудь написала. Напрасно. Вполне естественно – на второй-то день медового месяца, – но все равно жаль. Хорошо бы приобщить к Интернету Джессику, но тут номер дохлый. Компьютер Джессика называла исключительно порождением ада, грозила человечеству гибелью от руки виртуального разума и книги читала принципиально традиционные, в переплетах.

Мысли Эбби плавно перетекли к Майки Саллингу. Время к обеду, а этого гада все еще нет. Хорошо бы его скрутила какая-нибудь унизительная и мучительная хворь! Типа поноса. Или аллергия на домашнюю пыль. Пусть чихает, пока у него голова не оторвется!

В этот момент пискнул магнитный замок, и в лабораторию вошел Майки собственной персоной. Отвратительно бодрый и свежий на вид. Эбби пригнулась за компьютером и придирчиво изучала Майки Саллинга.

Пьянству – бой, вот как это называется. Только под воздействием смеси ликера, русской водки и шампанского можно было принять этого женоподобного, лощеного мальчика за красавца-мужчину. Боже, какой стыд!

Безвольный подбородок, бегающие глазки, прыщи на щеках, узкие джинсы, расшитые стразами, какая-то девчачья футболка… Кошмар!

Майки обвел взглядом зал, увидел, что начальника лаборатории профессора Бейкера на месте нет, и приободрился. Пошел себе между компьютерными столами, поравнялся с Эбби и послал ей, гаденыш, воздушный поцелуй. Эх, работать бы ей с ним в паре на фотонном ускорителе… Один маленький несчастный случай на производстве – и плюгавое тельце Майки Саллинга могло бы распылиться на элементарные частицы, отчего человечество, несомненно, только выиграло бы.

– С добрым утречком, моя наисладчайшая Эбби!

– Пошел к черту, придурок.

– Ах-ах, какие грубости. А ведь все было иначе той волшебной ночью. «Милый, да… да… да… Еще!..»

Эбби окатило волной жгучего стыда. Неужели она все это говорила?! Нужно утопиться…

– Саллинг! Ты ведешь себя, как дешевка из дешевого же фильма категории С. Прекрати свои сальные шуточки, иначе…

– Иначе что?

– У меня есть друзья, мой дорогой. Им может не понравиться, как ты со мной обращаешься…

– Эбигейл, прости, но сейчас ТЫ разговариваешь, как персонаж из плохого фильма категории С. Меньше надо телевизор смотреть.

– Я не шучу. А тебе твои шутки боком выйдут.

Майки огляделся по сторонам и вдруг резко наклонился к самому лицу Эбби. Бож-же, у него еще и изо рта воняет!

– Я ведь тоже не шучу, мисс Лаури. Полетит твоя репутация, а с ней и карьера в… черную дыру! Представляешь, как на тебя начнут коситься, если я запущу наш с тобой рекламный ролик гулять по лаборатории?

– Я на тебя донос напишу, в комитет по этике!

– Не забудь приложить видеоматериалы. Эбигейл, брось. Что для тебя дороже – научная репутация или возможность щелкнуть по носу зарвавшегося лаборанта? Не расстреляют же меня за такую малость.

Эбби отодвинулась подальше от ухмыляющейся физиономии Саллинга и задумчиво уставилась на него. Саллинг занервничал.

– Не можешь налюбоваться? Ничего, в воскресенье насладишься мною сполна. Я ведь тебе же лучше делаю. Предлагаю, так сказать, любовь и дружбу…

– Я вот все думаю, Саллинг… Ты такой тихий был, симпатичный даже, для миссис О’Хара за кофе бегал. Откуда же из тебя такой ублюдок выполз? Как ты дальше жить собираешься, а? Нам ведь с тобой через неделю на ускорителе работать… Знаешь, что может сделать с человеком ускоритель?

Майки Саллинг, судя по всему, не знал и знать не хотел. На его примитивную натуру еще могла бы подействовать угроза переломать ему все ноги, но опасность, исходящую от фотонного ускорителя, он воспринимал как явную абстракцию. Отпив колу из баночки, Саллинг проворковал:

– Так что у нас насчет воскресенья? У меня масса работы, но ради тебя, Эбби, я согласен на подвиг.

– Сожалею, но у меня свидание с бойфрендом.

– Мисс Лаури, врать нехорошо, тебе в детстве не рассказывали? Нет у тебя никаких бойфрендов.

– А может, есть?!

– Ладно-ладно, я ж все понимаю. В твоем возрасте неудобно признаваться, что никого нет и не было никогда. Я – натура широкая. Веселись. Согласен перенести нашу упоительную встречу на понедельник.

С этими словами негодяй подцепил согнутым пальцем ее подбородок и потянулся мокрыми и липкими от колы губами к лицу Эбби. Та брезгливо отстранилась и процедила:

– Отвали, деточка. И приобрети освежитель дыхания. От тебя воняет.

Пару секунд Майки просто смотрел на нее, потом резко повернулся и отправился к своему компьютеру. Еще через несколько секунд тишину лаборатории разорвали стоны и всхлипы, пыхтение и сопение…

– Прекрати!!! Прекрати это немедленно!!!

– В понедельник вечером?

За стеклянной дверью замаячили силуэты возвращавшихся с перерыва сотрудников. Эбби зажмурилась от ненависти.

– Да! Будь ты проклят.

– Не пожалеешь, лапочка.

Этим же вечером Эбби Лаури предприняла разведку на местности. Другими словами, надела старые джинсы и темную ветровку, спрятала волосы под бейсболку с длиннейшим козырьком и отправилась по известному ей адресу.

Майки Саллинг жил на съемной квартире в довольно грязном и неприглядном районе города. Замурзанные восьмиэтажки с наступлением темноты погружались в удобный сумрак, так как никакого освещения во дворах не было. Не было еще и кодового замка на двери, а квартира на первом этаже была всего одна, Майки. Хлипкая дверь, судя по всему, открывалась простым нажатием на ручку, но Эбби так трясло, что экспериментировать она не стала. Просто постояла в вонючем полумраке подъезда, изучая обстановку.

О, если бы она была отчаянной и смелой, как та белокурая бестия из канадского сериала про суперагентов! Она бы уже вошла внутрь и перевернула крошечную квартирку вверх дном, она бы нашла проклятый диск и скрылась в ночи, предварительно вызвав по сотовому команду зачистки, и молчаливые люди в черном наглядно объяснили бы Майки Саллингу, что девушек обижать нельзя…

Но Эбби Лаури не была белокурой бестией и потому просто стояла в темном подъезде, обливаясь потом и отчаянно труся. С каждой минутой становилось все понятнее, что без помощи разбойника Рокко ей не обойтись. Значит, завтра, в воскресенье, ей придется снова напяливать дурацкий парик и неудобные туфли на шпильках, переться в бар к Джессике и изображать из себя крутую девицу с преступными наклонностями.

Дверь подъезда оглушительно хлопнула, нервы у Эбби сдали окончательно, и она опрометью кинулась мимо вошедшей матроны с хозяйственной сумкой. Вслед ей полетел возмущенный вопль:

– Ишь, сортир нашли себе, наркоманы несчастные! Вот счас полицию вызову!

Уже совсем поздним вечером к ней заявилась Джессика, и они устроили военный совет. В отличие от деморализованной и поникшей, как лютик на болоте, Эбби Джессика была необыкновенно бодра и воодушевлена. Выслушав краткий отчет подруги о непотребстве Майки Саллинга и вечернем визите к нему домой, Джессика изрекла:

– И думать нечего! Конечно, нужен профессионал. Не парься, Эбигейл Джеральдина. Этот Рокко все сделает в лучшем виде, а деньги – это тлен.

– Да при чем здесь деньги?..

– Не скажи. На штуку баксов он обязан клюнуть.

– Что-то он не выглядел страшно алчным…

– Но ведь встречу назначил? Значит, зацепило.

– Джесс, я ведь могла бы сегодня и сама…

– Сослагательного наклонения история не терпит. Не смогла. И слава богу. Каждый должен заниматься своим делом. Тебя этому в университете не учили. А если бы Саллинг пришел домой раньше времени и застал бы тебя?

– Полицию вызвал бы…

– Ладно если полицию. А если бы он тебя того? Прямо на месте и…

– Убил?!

– Дура! Трахнул бы! И попала бы ты к нему в кабалу. Ох, Эбигейл, до чего же ты бестолковая! Надо было ухитриться влипнуть в такую историю в наше время! Вот Памела Андерсон сама свое домашнее порно выкладывает в Интернет и еще деньги за это получает, а ты?!

– Джесс, отстань, и так тошно.

– Тошно ей! А все беспорядочные половые связи! Нет, ладно бы с кем стоящим, а то – с Саллингом…

– Джесс, прекрати меня мучить.

– Да ладно. Не мучайся. Все будет хорошо.