Текст книги "Долго и счастливо"

– …просто ужасный день, – жаловалась кому-то она. – Ты слышала о стрельбе в Калифорнии? Говорят, погибло пятеро детей. Пятеро. Это самое…

Я так сильно захлопнула за собой дверь, что даже задребезжало стекло. Но никто этого не заметил. Ведь каждый погружается в собственный мир при первой же возможности.

Глава 5

– Видишь? – завопила Джилли. – Мы создаем воспоминания! Ты и я! Прямо как сказано в ежегоднике!

Вернее, мне казалось, что она произнесла именно это. Было трудно сказать наверняка, потому что нас окружала плотная толпа танцевавших под громкую музыку людей, которые вдобавок еще пытались перекричать ее, общаясь друг с другом. Мы находились в главном зале «А-кадра», в котором, по-видимому, проводились все вечеринки нашей школы в течение года. Джилли постоянно с кем-то здоровалась, я еще не увидела ни одного знакомого лица.

И вот я торчу здесь, после того как официально стала выпускницей школы, с теплым пивом в руке. Церемония, проходившая в актовом зале университета, была долгой и скучной, а жара и духота летнего вечера лишь все усугубляли. Каждый раз, когда я осматривала зал, сидя на своем месте среди выпускников, – Стив Барофф с покрасневшими глазами сидел рядом со мной и время от времени хихикал, – я видела, как люди обмахивались программками. И эти движения взад-вперед гипнотизировали меня. Я и сама не поняла, как встала со своего места и направилась к сцене, а затем и по ней, чтобы получить свой аттестат. Хотя приглашенных не раз предупреждали никак не выделять выпускников, и все закрывали на это глаза, меня не удивило, когда с задних рядов донесся крик Уильяма: «Браво!»

Правда, меня терзала не только жара. Мысли то и дело возвращались к стрельбе в школе, подробности которой мне совершенно не хотелось знать. Но одноклассники обсуждали ее, пока мы выстраивались в пары, а директор аж трижды упомянула об этом, когда раздавала нам последние замечания перед церемонией. И я понимала причины: это случилось с такими же школьниками, в такой же государственной школе, и мы не могли сделать вид, будто ничего не произошло. К тому же еще несколько месяцев назад я, как и они, постоянно обновляла новостную ленту в телефоне или приклеивалась к телевизору, чтобы узнать новые подробности. Но затем произошла еще одна стрельба. И еще одна.

Кто-то толкнул меня в спину, и я обернулась, насколько смогла в этой тесной толпе. Позади меня стоял парень, с которым меня совсем недавно познакомила Джилли (Джефф? Джей?). Он принес нам свежее пиво. Его друг стоял позади Джилли, приобняв ее за талию, а подруга прижималась к нему и с улыбкой слушала то, что он шептал ей на ухо. Она называла это «жить моментом», и я пыталась соответствовать. Поэтому, когда Джефф – я почти не сомневалась, что его все-таки зовут Джефф, – протянул мне один из стаканчиков, я не стала отказываться.

– Это пунш! – заорал он мне в ухо. – Пиво закончилось!

Я посмотрела на напиток – ярко-синюю жидкость со странными вкраплениями.

– Отлично, – крикнула я в ответ, хотя ни за что на свете не собиралась это пить, – спасибо!

Он кивнул, затем обнял меня одной рукой за талию и начал покачиваться в такт музыке. Джефф был высоким, худым, с большими ушами и татуировками, которые выглядывали из-под воротника рубашки. Он ходил в другую школу в нашем районе, носил кошелек на цепочке и уже несчетное количество раз наступил мне на ногу своими тяжелыми ботинками, но при этом казался милым. К тому же я знала, что Джилли рада видеть рядом со мной хоть кого-то кроме Уильяма. И, конечно же, как только я подумала о ней, подруга высвободилась из объятий парня и наклонилась ко мне.

– Разве может быть что-нибудь круче? – закричала она, расплескав немного пунша на меня. – Берегись, колледж! Я иду!

Я с улыбкой кивнула ей, чувствуя, как рука Джеффа сжимается вокруг моей талии, чтобы притянуть к себе. Тело рефлекторно напряглось, и я попыталась увеличить расстояние между нами. Но мне не повезло. Он усилил хватку и склонился к другому уху.

– Я никогда не видел тебя здесь раньше, – сказал он. – Расскажи о себе.

И как я должна была выполнить его просьбу? Неужели он думает, будто я стану что-то рассказывать? Да и как это сделать, если нас то и дело толкают на переполненном танцполе, где даже не слышно собственных мыслей?

«Может, я слишком заморачиваюсь?» – подумала я. Нужно просто отделаться какой-нибудь ничего не значащей фразой. Я повернулась к парню, все еще обдумывая, что бы сказать, и открыла рот, но он внезапно поцеловал меня.

Я совершенно не ожидала этого. Не было никакого намека или неспешного приближения. Мгновение – и его большие губы внезапно захватили мои. Мгновение – и мой рот заполнил его язык и привкус пива.

Я тут же отдернула голову, но его рука крепко сжимала мое бедро, удерживая на месте.

– Не надо, – сказала я так громко, как не говорила весь вечер.

– О чем ты? – Он одарил меня легкой улыбкой, проводя второй рукой по спине. – Мы же просто танцуем, детка.

Я обернулась, чтобы поймать взгляд Джилли, но между нами неожиданно оказался паровозик из девушек с блестящими пластиковыми диадемами с надписью «Выпуск-2016». Музыка зазвучала громче, заглушая все крики, и я, покраснев от усилий, вновь попыталась вырваться из рук Джеффа. Ко мне потихоньку подступала паника от ощущения, что я попала в ловушку, к этому добавилось и раздражение от перьев с боа последней девушки, коснувшихся моего лица. Меня вдруг охватило то чувство, которое иногда брало верх, когда в один момент наваливается все и сразу. Перед глазами тут же мелькнула картинка с людьми, выбегающими из здания с поднятыми руками, отчего желудок сжался.

«Дыши, – сказала я себе, на секунду закрыв глаза. – Я в безопасности. Все в порядке». Но картинки вспыхивали вновь и вновь. С разных ракурсов, с разными деталями. А потом вдруг перед глазами появились песчаный пляж и парень в белой рубашке, протягивающий руку. Меня тут же окутало чувство комфорта, безопасности и уюта. Несмотря на то что подобного не случалось уже несколько месяцев, я чувствовала, как паника начинает постепенно расти. Поэтому вновь попыталась отстраниться от Джеффа. Но он не собирался меня отпускать и даже дернул к себе, отчего перед глазами все поплыло.

Я зажмурилась, вновь и вновь мысленно твердя знакомую молитву: «Итан, Итан». А потом почувствовала, что передо мной кто-то стоит. Открыв глаза, я увидела прямо перед собой лицо Эмброуза Литтла.

– Паровозик! – крикнул он Джеффу, недоуменно смотревшему на него через мое плечо.

А затем потянулся к моей руке. Не раздумывая, я ухватилась за Эмброуза, и он потащил меня за собой в гущу толпы.

* * *

– Ты видела уши того парня? Как думаешь, он все слышит громче, чем мы?

Я пыталась восстановить дыхание, но беспокойство из-за того, что у меня не получится, лишь все усугубляло. На сей раз меня радовала глупая болтовня Эмброуза, потому что позволяла цепляться за его слова с каждым вздохом.

– Я к тому, что это явно его отличительная черта, – продолжил он, а мой взгляд невольно устремился к его такой притягивающей пряди на лбу. – И тут уже ничего не поделать. Карты розданы и все такое. Но, готов поспорить, его в детстве часто звали лопоухим. А если нет, то ему крупно повезло. Кстати, ты собираешься это пить?

Задумавшись на мгновение, я перевела взгляд на стаканчик в руке, о котором успела позабыть.

– Он же синий, – выдавила я.

– Это «Пирог в небе». Его готовят из черничного сиропа и водки. Дешево, крепко и – да – синего цвета. Тебе не понравилось?

Я протянула ему стакан, все еще пытаясь восстановить дыхание, и он сделал большой глоток, поморщился, а затем поставил пунш между нами. Влившись в ряды танцевавших «паровозик», мы улизнули от Джеффа и с танцпола, после чего вышли из «Треноги» на переднюю террасу. Неподалеку от нас стоял пустой бочонок из-под пива, заставленный мятыми стаканчиками, а в полутемном углу целовалась парочка. Несмотря на теплую погоду, меня пробирал озноб. До сих пор.

– Эмброуз! – В дверях появилась высокая рыжеволосая девушка с веснушками и боа, а затем, спотыкаясь, направилась к нам. – Вот ты где! Я тебя потеряла.

– А теперь я нашелся, – с улыбкой ответил он. – Ты изумительна, Грейс.

Она так засияла от этих слов, что мне даже показалось, будто ее лицо светится в темноте. У меня мелькнула мысль: девушка на парковке загородного клуба смотрела на него так же, словно внимание этого милого парня давало им власть над миром.

– Потанцуй со мной, – попросила она, протягивая руку Эмброузу. – Ты же обещал, помнишь?

Единственная лампочка светила у нее за спиной, выделяя перья на боа, которые колыхались на ветру. И я вновь поняла, что меня топят эмоции и чувства, поэтому тут же отвела глаза.

– Я человек слова, – протягивая ей руку, ответил Эмброуз. Но он даже не попытался обхватить ее ладонь, а медленно провел по ней пальцем. – Но мы с Луной обсуждали дела. Так что я чуть позже найду тебя.

Грейс опустила руку и надула губы.

– Я не люблю ждать.

– Пять минут, – сказал он и в подтверждение изобразил это пальцами.

Девушка на мгновение прижала свою ладонь к его руке – этот жест отчего-то показался мне интимным, – а затем отступила на шаг.

– Встретимся у чаши с пуншем, – продолжил Эмброуз, – и я закружу тебя в танце.

И снова ее лицо засветилось, а взгляд стал затуманенным.

– Именно на это я и рассчитываю, – сказала девушка, развернулась и медленно пошла обратно, как делают все, когда знают, что за ними наблюдают.

Как только она скрылась за дверью, Эмброуз вновь взял мой стаканчик и допил остатки пунша.

– Ты это серьезно? – спросила я, когда он смял в руке стаканчик.

– Что «это»?

Я кивнула в сторону приоткрытой двери, за которой скрылась Грейс.

– То, как ты с ней разговаривал. Шутил или нет?

– Я всегда говорю серьезно, если речь заходит о хорошеньких девушках, – ответил Эмброуз.

Уверена, так и было.

– Не переживай из-за того, что не понимаешь меня, – сказал он. – Я вроде как человек-загадка. Меня трудно понять и разгадать.

– Вот только люди, которых трудно понять, не стали бы заявлять об этом во всеуслышание, – отметила я.

– Это часть моей загадочности: всегда оставаться непредсказуемым. Так что с тобой произошло там?

Я моргнула, удивившись этой неожиданной смене темы.

– На танцполе жарко, – сказала я, – и у меня закружилась голова.

– Значит, твой лопоухий друг не приставал к тебе?

Я подняла руку и заправила волосы за ухо.

– Он просто решил пообниматься.

– Скорее уж стиснуть тебя в объятиях. – Эмброуз уперся ладонями в перила и вытянул ноги перед собой. – Если приходится так сжимать девушку, то ты явно сделал что-то не то. И уж точно не был загадочным.

– Меня познакомила с ним подруга, – сказала я.

– Может, пришло время поменять подругу?

– Нет, – покачав головой, возразила я. – Она хотела как лучше. Я не… В последнее время мне не слишком часто доводилось общаться с парнями. И она пытается это изменить.

– Не общалась с парнями? Это как?

Но не успела я ответить, как дверь открылась вновь. Первой мыслью было, что вернулась Грейс, так как на появившейся гостье тоже красовались диадема и боа. Однако, когда она подошла ближе, я поняла, что это одна из ее подруг – невысокая девушка с выразительными формами и темными волосами.

– Эмброуз! Ты что, решил спрятаться от меня?

– Кажется, обычно это делаешь ты, – сказал он с улыбкой.

Она тут же приняла сексуальную позу и положила руку на бедро.

– Тебе не кажется. Я слишком хороша и горяча. А теперь идем внутрь, ты обещал, что сфотографируешься со мной.

– Ты слишком горяча для меня. Дай мне передохнуть пять минут.

Девушка вновь надула губы. Неужели я единственная, кто никогда так не делал?

– Я не собираюсь кого-то ждать!

– Я не «кто-то». Я Эмброуз. – И он подмигнул – подмигнул! – ей. – Пять минут, и я буду готов к чему-то погорячее.

Она перенесла вес на другую ногу и сказала:

– Надеюсь, так и будет.

Я изо всех сил старалась не скривиться от отвращения, потому что уже вполне восстановила дыхание. Несмотря на всю нелепость этих разговоров, они здорово помогли отвлечься.

– Увидимся чуть позже, – сказал Эмброуз.

И через мгновение девушка развернулась и направилась в «Треногу», поправляя на ходу волосы.

– Ого, – выдохнула я, когда за ней закрылась дверь.

– Согласен. Я люблю недомолвки, но иногда это выходит из-под контроля.

– Откуда ты вообще знаешь этих девушек? – спросила я. – Ты же совсем недавно переехал в город.

– Они подобрали меня, когда я шел сюда.

– Ты пришел сюда пешком? Почему?

«Тренога» располагалась не на окраине, но и не в центре города.

– Я везде хожу пешком. – Он поднял одну ногу, а затем вторую. – Только я, а еще Топ и Топ.

– По собственному желанию?

– По закону штата Калифорния, – ответил он. – Меня лишили прав.

Я почти не удивилась, услышав это.

– Из-за того, что ты разбил машину своей мамы?

– Частично. А ты не общалась с парнями по собственному желанию или из-за своего характера?

– Что значит «из-за моего характера»?

Эмброуз пожал плечами.

– Ты немного вспыльчива.

– Вовсе не вспыльчива, – сказала я, но отчего-то прозвучало именно так. Затем сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Просто… у меня был тяжелый год. И свидания точно не значились в списке приоритетов.

Эмброуз вздрогнул.

– Боже, кто ходит на свидания?

– Ну, судя по всему, не ты.

– Мне нравится процесс, а не финал. Мой конек – ухаживания.

Я уставилась на него.

– Ты правда сказал, что ухаживания – твой конек?

– Ты не только вспыльчива, но и плохо слышишь? – Я скорчила гримасу, а он тут же передразнил меня и добавил: – Неспроста это называется азарт погони.

– Значит, ты не любишь обязательства.

– Конечно нет. На это решаются лишь сумасшедшие, – сказал он, отчего у меня вырвался вздох. – Послушай, я же никого не обманываю. И всем ясно даю понять: у меня и в мыслях нет серьезных отношений.

– Разве ты не пообещал танец и выпить одной, а затем что-то «погорячее» другой?

– Это не отношения, а завоевания. В этом и есть разница.

Дверь снова открылась. Я ожидала увидеть еще одну девушку в боа, но в проеме показалась голова Джилли. Она осмотрела террасу и, увидев меня, вздохнула, а затем поспешила к нам.

– Я так переживала! – Она уже давно сняла свои туфли, которые на самом деле были моими. – Что произошло? Мы весело танцевали, а спустя секунду ты испарилась.

– У меня слегка закружилась голова, – сказала я.

– И ее хорошенько облапали, – добавил Эмброуз. – Лопоухий просто не давал ей вздохнуть. У тебя наконец-то появилась возможность познакомить ее с парнем, а ты решила сразу все испортить?

Судя по всему, Джилли сильно переволновалась, потому что даже не обратила внимания на Эмброуза. Обычно она ничего не упускала из виду, особенно парней. Но после его слов она повернулась к нему и выпалила:

– А ты, черт возьми, кто такой?

– Эмброуз Литтл, – протягивая руку, представился он. – Я коллега Луны.

– Не ври мне.

– С чего ты это взяла?

– С того, что Луна моя лучшая подруга и я знаю о ней все, в том числе тех, с кем она работает. А тебя я никогда не видела.

– Ну, судя по всему, ты слишком высокого мнения о себе. Весьма странно считать, что если ты не знаешь о человеке, то его вообще не существует.

Она молча смотрела на него, подыскивая слова, поскольку отступать было не в ее стиле. Но, видимо, беспокойство о подруге оказалось сильнее, потому что она отмахнулась от Эмброуза и повернулась ко мне.

– Я не знала, что Эрик станет распускать руки. Прости. Там творилось настоящее безумие.

Боже, как же сильно я ошиблась с его именем. Правда, сейчас меня это не сильно волновало.

– Все в порядке. Просто сегодня был тяжелый день и…

– Знаю. – Она посмотрела на Эмброуза. – Кто этот парень?

– Эмброуз Литтл. Я коллега Луны.

– Нет, – твердо ответила она, – не коллега.

– На самом деле… – начала я, и на лице Джилли вспыхнуло смущение, – с сегодняшнего утра он вроде как мой коллега. Его сестра – наша клиентка. Он танцевал рядом, когда Эрик начал меня лапать, и…

– Укатил ее на танцевальном паровозике, – закончил за меня Эмброуз. – Это одно из моих многочисленных достоинств.

Джилли вновь пристально посмотрела на него.

– Ты мне не нравишься, – наконец выпалила она.

– Обычная реакция, – ответил он. – Но ты изменишь свое мнение. Со временем.

Она ошарашенно посмотрела на меня. И все, что я могла ей сказать, – это:

– Знаю.

Дверь снова открылась. Однако на этот раз в проеме появилась лишь рука, обвитая боа. Это была Грейс, «горячая штучка» или кто-то еще? Правда, больше всего сейчас бесило то, что мне оказалось не все равно.

– Эм-броуз! Где ты?

– Кажется, это за мной. – Он выпрямился и отряхнул руки, а затем повернулся ко мне. – Ты в порядке? Сейчас получше?

«Если бы», – подумала я. Да и могло ли так быть вообще? Я чувствовала на себе взгляд Джилли, от внимания которой точно не ускользнула эта мимолетная пауза между его вопросом и моим ответом.

– Да, в порядке, – сказала я. – Еще раз спасибо.

– Мне не сложно. – Эмброуз провел рукой по волосам и слегка поклонился Джилли. – Приятно было познакомиться.

– Мне тоже, – явно насторожившись, ответила та.

– Видишь? Ты уже оттаиваешь.

Он ухмыльнулся, а затем развернулся на одной ноге, сунул руки в карманы и направился к двери, где его поджидало множество девушек в боа. Подойдя ближе, Эмброуз протянул им руки и заулюлюкал. Девушки закричали в ответ и утянули парня внутрь.

Джилли какое-то время задумчиво смотрела на меня, а затем уселась напротив.

– Не странно ли, что он кажется удивительно привлекательным, хотя совершенно мне не понравился?

– Да, – устало ответила я.

– Так и думала. Но он все равно не в моем вкусе, – решила она. – Парень очень красив и прекрасно это знает. Не говоря уже о том, что за километр понятно: он мерзавец.

– Думаешь? – спросила я.

– А разве нет?

Если бы она задала этот вопрос чуть раньше, в тот день, или даже на свадьбе, где мы с Эмброузом впервые встретились, я, конечно, ответила бы «да». Слишком уверенный в себе, он знал силу своего обаяния почти не обращал внимания на эмоции или чувства других людей, поскольку был таким же легкомысленным, как и все, кого я когда-либо встречала. Поэтому неудивительно, что Эмброуз охмурил каждую из девушек в боа, чтобы добавить в свой список побед.

Но из головы так и не выходил тот случай на танцполе. Там он выглядел совершенно по-другому, когда из-за охватившей меня паники все пошло наперекосяк, а в ушах свистело настолько сильно, что я едва не потеряла сознание. Как и после, когда Эмброуз сидел со мной на террасе, заполняя тишину бессмысленной болтовней, пока я сражалась за каждый вдох. А еще удивляло то, что случилось между этим, совершенно незначительный нюанс: Эмброуз схватил меня за руку и начал вытаскивать с танцпола, я же – вспыльчивая, недружелюбная – крепко сжала его пальцы. И он сжал мои в ответ. Словно я задала ему вопрос, а он на него ответил. Или принял брошенный вызов, не говоря ни слова.

Еще около часа я проторчала на вечеринке, скорее ради Джилли, чем для себя. Пообещав ей «создавать воспоминания», я пыталась сделать все, чтобы они остались хорошими. Мы танцевали вдвоем и пили пиво за наше будущее, когда привезли новый бочонок. Я больше не видела Эмброуза, хотя, стоило признаться, искала его глазами в толпе каждый раз, как замечала краем глаза розовые перья.

В три тридцать утра мы уселись в машину с какими-то знакомыми Джилли и отправились по домам, опустив все стекла на окнах и наслаждаясь прохладой ночи. Меня высадили второй на пороге темного крыльца. Оказавшись внутри, я увидела Уильяма, уснувшего на диване, где он часто проводил ночи, когда они с мамой болтали допоздна. Ботинки его стояли рядом, руки лежали сложенными на груди, и он спал как убитый. Я подняла вязаный шерстяной плед с соседнего кресла, расправила и накрыла Уильяма, который даже не шелохнулся.

Я понимала, что и сама должна падать от усталости, так как была на ногах почти сутки, но, даже оказавшись под одеялом в комнате с включенным кондиционером, не могла заснуть. Сдавшись, взяла телефон с тумбочки, где оставила его заряжаться, и открыла новости. Первым, что попалось на глаза, была фотография кирпичного здания, возле которого выстроились машины скорой помощи. Я пролистнула статью вниз, не вчитываясь в написанное и выискивая лишь то, что сейчас имело для меня значение.

ЭЛИЗАБЕТ ХОКИНС, 17 ЛЕТ.

ДИМИТРИЙ БАРКЛАЙ, 16 ЛЕТ.

СЬЕРРА КОУПЛЕНД, 17 ЛЕТ.

МАРКУС ШЕФФИЛД, 15 ЛЕТ.

УИЛЛА МАРТИН, 16 ЛЕТ».

В ближайшие дни в новостях покажут их фотографии, появится много интервью со знакомыми и напишут о похоронах. Но сегодня вечером были только эти безликие имена, обозначающие неопровержимый факт. Так происходило всегда, если это не касалось лично тебя, если сердце не сжималось при виде имен и фамилий, если это были чужие дети, братья, сестры, любимые.

Но имя «ИТАН КАРУЗО, 17 ЛЕТ» семь месяцев назад я восприняла по-другому. Потому что оно было моим.