Текст книги "Кто на свете всех милее?"

Пятая глава. Прятки

Я и не знала, что умею так быстро бегать.

Если бы я играла в салочки – в правильные салочки – в школе, меня бы никто не поймал.

Это хорошие новости о нашей бешеной гонке. Плохие состоят в том, что я понятия не имею, в какой стороне находится наш дом или в какой именно части Смитвилля мы очутились.

Ещё я не знаю, кто за нами гонится. Но похоже, наши резвые ноги оказались быстрее, потому что я не слышу за нами никакого рычания. Конечно, это может быть из-за моего тяжёлого дыхания, которое перекрывает все другие звуки.

Я ощутила резкую боль в боку и остановилась.

– Хочу… воды! – проговорил Джона, задыхаясь. – Хочу… еды! Забудь про чипсы. Я съем что угодно! Только не брокколи!

Я наклонилась и попыталась отдышаться.

– Не знаю, как ты, а я всё ещё не заметила здесь ресторанов. Только деревья, деревья и ещё раз деревья.

– Смотри, – сказал Джона чуть тише. Он показал на что-то впереди нас.

Я посмотрела, и у меня дрогнуло сердце. Человек! Взрослая женщина!

– Ура! – воскликнула я и побежала к ней. – Здравствуйте!

Она проскользнула между деревьев. Не услышала?..

– Простите! – закричала я. – Подождите! Стойте!

Наконец она повернулась. Старая, как бабуля, но без ярко-розовой помады, которой красится моя бабушка, она была одета в чёрный плащ и держала в руке корзинку.

Я улыбнулась и помахала ей.

Она бросила на меня грозный взгляд и пошла дальше.

Как грубо! Взрослым не полагается быть грубыми. Моя бабуля никогда бы так не поступила.

И что теперь делать?

– Простите! – заорал Джона. – Простите, простите, простите, простите, простите, ПРОСТИТЕ!

Дама остановилась и снова повернулась к нам.

– Что?! – рявкнула она.

Молодец, Джона! Иногда твоя настойчивость помогает.

– Вы не знаете, где мы? – спросил Джона.

– Мы слегка заблудились, – добавила я. – Мы зашли в наш подвал и постучали по зеркалу, точнее, мой глупый братец по нему постучал, и… – Я решила не вдаваться в детали. – Ну, не важно. Помогите нам, пожалуйста. – Я улыбнулась как можно очаровательнее и ткнула Джону локтем, намекая, что он тоже должен улыбнуться.

Старушка нахмурилась и пошла дальше.

Моя бабушка никогда бы не проигнорировала двух детей, потерявшихся в лесу, даже если бы это были не мы. Она бы проводила их до дома, велела надеть шапки и накормила куриным супом.

– Что теперь? – спросила я Джону.

– Пойдём за ней!

– Думаю, не стоит. Она вредная. И вряд ли хочет, чтобы мы за ней шли.

– У тебя есть идея получше?

Я закусила губу.

Джона решил, что это значит «ладно, следуем за Вредной Дамой!», и побежал вперёд. Я поколебалась и поспешила за ним.

– Тише, – прошептала я и взяла его за руку, чтобы он шёл помедленнее и не наступал на каждую веточку.

Вредная Дама обошла дерево. Мы тоже обошли и спрятались. Она пошла вперёд – мы за ней. Она направо – мы направо. Мы осторожно следовали за ней, куда бы она ни пошла. Прятались ещё осторожнее. И следовали, и прятались, и следовали, и прятались.

– Надеюсь, она сама-то не заблудилась, – прошептал Джона и юркнул за дерево.

Десять минут спустя она вышла на дорогу. Ура! Вот только я всё ещё не знаю, где мы. Откуда в Смитвилле леса с дорогами, запрятавшиеся неизвестно где? Такое странное место. Сначала газировка вместо шипучки, теперь чудные леса.

Мы следовали за старушкой ещё минут пять, пока не вышли к дому. Белый домик с садом, полным цветов, выглядел мило, опрятно и гостеприимно. У меня отлегло от сердца. Я поняла, что Вредная Дама знает, куда идёт. Она идёт сюда. Всё-таки лучше следовать за Вредной Дамой, которая знает, куда идёт, чем ни за кем, правда?

Я затащила Джону за дерево, когда Вредная Дама пошла по очаровательной каменной дорожке, ведущей к дому.

Она постучала в дверь. Раз. Второй.

Никто не отозвался.

Она постучала в третий раз.

И за одним из окон дрогнула занавеска.

Шестая глава. По яблоку в день…

– Там кто-то есть! – прошептал Джона. Почему они не открывают?

– А ты бы открыл, если бы такая вредина стучала в твою дверь? Надеюсь, что нет.

– Я знаю, что ты там, глупышка, поддразнивающе сказала дама. С «глупышкой» она была намного дружелюбнее, чем с нами.

В доме отдёрнули занавеску и открыли окно.

Просто… Понимаете… Мне сказали никому не открывать, – донеслось изнутри.

Там кто-то есть! И это девочка. Голос не детский, но и не взрослый. Наверное, подросток…

Старушка достала из корзинки ярко-красное яблоко. Оно заблестело на солнце.

– Еда, – прошептал Джона. Он выпучил глаза и притворился зомби. – Еда-а-а!

Я его ущипнула.

– Тс-с!

– Я продаю яблоки, – пропела дама.

– Спасибо, нам они не нужны, – ответила ей девочка. – Мне нельзя ничего покупать.

– Я тебе подарю одно, – предложила леди и прокашлялась. – Потом продам остальные.

– Нет, правда не надо. Спасибо.

Слегка наклонившись, я смогла разглядеть часть лица девочки. Волосы – тёмные-тёмные, кожа – бледная-бледная, но не как у зомби. Скорее как у фарфоровой куклы. А губы – ярко-красные. Ярко-ярко-красные. Красные как кровь, но не неприятного цвета крови. Она очень красивая. И выглядит знакомой. Где я её могла видеть? Она случайно не работала у нас нянькой?

– Но оно такое вкусное! – ласково произнесла дама, протягивая девочке яблоко. – Такое сочное. Такое спелое. В чём дело? Неужели ты боишься, что оно…

Джона выскочил из-за дерева прежде, чем я успела его удержать.

– Я его возьму! Я возьму сладкое, сочное яблоко!

О боже.

– Джона! – громко зашептала я. – Вернись! Сюда! Немедленно!

Он затормозил перед входной дверью.

– Привет. – Он улыбнулся старушке и протянул ей руку ладонью вверх: – Можно мне одно?

– Оно не для тебя, – рявкнула старая дама. – Пока-пока.

– Но я же сказал «пожалуйста», – заныл Джона. – И я умираю от голода.

Я застонала и выбралась из нашего убежища.

– Ты слышал, что сказала дама. Она уходит. – Я схватила брата за плечо и прошептала – И ты знаешь, что нельзя брать еду у незнакомцев.

– А почему той девочке можно? – спросил Джона.

Хм. Красное яблоко. Черноволосая девочка с белой кожей. В моей голове закрутилось что-то странное. Мозг напрягся так, словно я должна была что-то осознать.

– Ей тоже нельзя, и она всё равно не будет его брать. Разве ты не слышал? – сказала я, думая о другом.

– Молодец, что не стала рисковать! – крикнула я девочке и сделала одобрительный жест.

– Идите куда шли, – сказала нам с Джоной страшно рассерженная старушка. – Вам пора домой. – Она постаралась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой и злой, и она снова повернулась к девочке – А тебе пора скушать яблочко, милая.

– Это нечестно, – сказал мне Джона. Он подошёл к корзинке, наклонил её к себе и заглянул внутрь. – Если у неё тут целая корзина яблок, почему она не… – он осёкся. – Эй, погоди-ка! Корзинка пустая! Врунья!

Вредная Дама вырвала у него из рук корзинку и закричала:

– Уйди!

– Но вы сказали, что продаёте яблоки-и-и-и, тогда почему у вас только одно, которое вы держите?

– Я уже распродала остальные. Ясно? Доволен?

Я напряглась. Всё это было очень странно. Я повернулась к девочке и спросила её:

– К тебе часто приходят такие продавцы? У нас такого не бывает. Если не считать курьера, который привозит овощи от «Шван». Он приезжает на большом грузовике с крупной надписью «Шван». И всегда одет в форму.

– И ещё девочки-скауты, – добавил Джона. – Они продают печенье.

– Точно. И у них тоже есть форма. – Я повернулась к старушке: – Так в чём же дело? Почему у вас всего одно яблоко, если вы их продаёте? – Я взглянула на её чёрный плащ. – И это что, форма продавца яблок? Честно говоря, по ней этого не понять.

– Возьми яблоко, – приказала девочке старушка. Видимо, она решила, что лучше сделать вид, что мы с Джоной не существуем. – Ешь с удовольствием. Это бесплатно.

– Я не уверена, – ответила девочка дрожащим голосом.

– Бери! – На лбу дамы заблестел пот. По лицу потёк грим. Море грима.

– У вас тает кожа? – спросил Джона.

Девочка ахнула.

– Это вы! – закричала она, показывая на старушку. – Вы хотели обмануть меня, переодевшись в продавщицу яблок! – Её голос звучал так, словно она напугана, или вот-вот заплачет, или и то и другое разом. – Н-н-но ничего не вышло! Так что, пожалуйста, уходите!

Девочка захлопнула окно и задёрнула занавеску.

Дама затопала ногами. Грим стёк, и она уже не выглядела старой. Просто странной. Черты лица размылись, как картина, на которую пролили стакан воды. Она забормотала такие слова, какие моя бабушка не произнесла бы никогда в жизни. Старушка протянула моему брату яблоко и сказала:

– Так сильно хочешь съесть это яблоко? Можешь взять! Давай! Ешь!

Джона побледнел.

– Забудьте. Я уже не голодный.

Тающая дама сняла свой плащ, под которым обнаружилось узкое чёрное платье, и попыталась хлестнуть им Джону.

– Эй! – возмутилась я.

Она выпрямилась, и у неё на шее что-то заблестело. Что-то вроде ожерелья с подвеской. Кажется, это ключ, но я не уверена – мне не удалось разглядеть как следует. Дама подняла руки к небу: в одной зажато яблоко, в другой – воздух, и зарычала как львица. Она точно сошла с ума. Бросив грозный взгляд на моего брата, она сузила глаза, подошла к нему и процедила сквозь зубы:

– Ты сорвал мой план. Ты за это поплатишься.

Да как она смеет! Я обхватила Джону руками и закричала:

– Не смейте угрожать моему брату! Мы вас не боимся!

И о каком плане она говорит? У меня есть план, значит, и у неё должен быть?

Вот только плана-то у меня и нет. Разве что его подобие.

Старушка засмеялась ужасающим пронзительным смехом. От такого зеркала не только дрожат – разбиваются.

Такой смех напугает любого.

Она бросила корзинку на землю и умчалась обратно в лес.

Я чувствовала, как дрожит Джона.

– Теперь я, кажется, хочу домой, – прошептал он.

– Я тоже. И мы туда вернемся, – сказала я с напускной уверенностью. Если даже Джона – любитель приключений – напуган, мир можно считать официально перевернувшимся. А если мир перевернулся, значит, храброй должна быть я? Какая жуткая мысль.

Думай, Эбби! План. Какой пункт будет следующим? Точно! Воспользоваться телефоном девочки! Конечно! Позвонить домой! Попросить маму с папой прийти за нами. Если у них не получится доехать на машине, они могут попробовать попасть сюда через зеркало. Я постучала в дверь. Раз. Второй. Третий. Я не сдамся.

– Пожалуйста, уходите, – устало отозвалась девочка. – Я же сказала, что мне не разрешают никого впускать.

– Да, но мы – не страшные тающие старухи. Мы с братом просто хотим воспользоваться твоим телефоном, – попросила я.

– Чем?

– Телефоном!

– Я не понимаю, о чём вы говорите.

– Спроси, есть ли у неё еда, – ткнул меня в бок Джона.

– Честное слово, мы не злодеи, – сказала я. – Мы обычные дети, и мой брат очень голоден. Ты что, никогда не терялась в лесу?

Молчание.

Я затаила дыхание.

Наконец произошло чудо: дверь открылась, и мы увидели ту самую девочку. Она выглядела не старше моей двоюродной шестнадцатилетней сестры. И оказалась намного красивее, чем я думала, хоть её бледное лицо и искажали нахмуренные брови.

– У меня будут из-за вас неприятности, – сказала девочка. Она сжала свои красные губки и распахнула дверь пошире. – Но ничего страшного. Можете войти.

Седьмая глава. Здравствуй, Снежка!

– Я Эбби, а это мой брат, Джона, – представилась я, заходя в дом. Точнее, это был не совсем дом. Больше похоже на хижину, но такое слово скорее употребила бы моя бабушка.

Здесь всё маленькое. Очень маленькое. Крошечный стол, стулья, лампа. И всё такое чистое. Аккуратно разложенные пухлые диванные подушки. Идеально накрытый стол: вилка, тарелка, нож, вилка, тарелка, нож – и так восемь раз. У неё, должно быть, большая семья. То есть маленькая большая семья. Но где все?

Приятно… познакомиться, неуверенно ответила девочка. Она сжала в руке подол платья. Очевидно, к ней нечасто заходят гости. – Я Снежка.

Снежка? Что это за имя такое?

– У тебя необычное имя, – сказала я. По крайней мере, мне кажется, что сказала. А может, и нет. Мои веки внезапно потяжелели. Я еле удерживала их открытыми. Я зевнула.

Джона ущипнул меня за руку.

Ай!

– Я не засыпаю! – возмутилась я, хотя на самом деле это было не так. Уже поздно. Мы прошли не один километр. И здесь тепло.

Джона приподнял брови.

– Что? – спросила я.

– Её зовут Снежка, – ответил он и снова подвигал бровями.

Я посмотрела на брата.

– Да, Джона, я слышала.

Он так же посмотрел на меня и повторил:

– Снежка.

Ух, у меня туман в голове, но это не оправдывает того, что я забыла о вежливости.

– Конечно. Прости. Мне тоже приятно познакомиться, Снежка. Можно нам позвонить с твоего телефона?

– Ты уже спрашивала об этом, но я не понимаю, что ты имеешь в виду, – ответила девочка.

Я вздохнула. Как можно не знать, что такое телефон? Но я не сказала этого вслух. Это было бы слишком грубо. Может, она училась на дому. Или её родители из тех, что не разрешают своим детям смотреть телевизор и пользоваться мобильниками.

Джона опять ущипнул меня.

– Эбби, – прошептал он, – Снежка…

– Прекрати, – пробормотала я и снова зевнула. Почему он так неприлично себя ведёт? С ним никуда нельзя пойти.

– Но…

– Ш-ш-ш! Ни слова больше. Рот на замок. – Если мама или папа говорит ему: «Рот на замок», он должен вести себя тихо и молча считать до ста.

– Хотите присесть? – спросила Снежка, указав на диван.

Да!

– Спасибо, – ответила я. Всё тело горело. Ноги болели. Ходить в тапочках было не лучшей идеей. Знай я, что мы с Джоной будем ходить по лесу, я бы надела кроссовки. И завязала шнурки.

Я рухнула на диван. Как же я устала! Но на этом диванчике невозможно удобно устроиться. Подушки совсем крошечные. Ну кто поместится на таком диване?

Джона втиснулся рядом со мной. И завозился, чуть подпрыгивая.

– Тебе надо в уборную? – спросила я брата, с трудом разлепляя глаза.

Он покачал головой и захихикал. Захихикал!

Да что с ним такое? Он никогда не устаёт?

– Вам что-нибудь принести? – предложила Снежка.

– У тебя есть чипсы? – спросил Джона.

Девочка бросила на него непонимающий взгляд.

– Я не знаю, что это такое.

Её родители наверняка ещё и зациклены на здоровой пище.

– Вы живёте неподалёку? – спросила она.

Наконец хоть какой-то прогресс!

– Да! – ответила я. – То есть нет! То есть… просто скажи нам, как добраться до улицы Шератон? – Я поняла, как жалко это звучит, и добавила: – Ну, мы там живём. Недавно переехали.

– Я никогда не слышала об этой улице. Вы и вправду заблудившиеся дети? Это точно не маскировка?

Я нервно засмеялась.

– К тебе часто приходят переодетые злодеи?

– Только моя мачеха.

Джона опять подпрыгнул.

– Перестань, – сказала я ему и снова повернулась к Снежке: – Зачем твоя мачеха маскируется?

– Чтобы я её не узнала.

Я почесала затылок, потому что её слова не имели смысла и в то же время были осмысленны. Мне словно выдали кусочки головоломки, один за другим, и если бы я не устала так сильно, смогла бы составить их вместе и увидеть целую картинку.

– Я рада, что вы пришли. Иначе я бы не поняла, что это моя мачеха переоделась старушкой, и взяла бы у неё яблоко. И кто знает, что случилось бы потом?..

– Я знаю! – выкрикнул Джона. – Ты бы его съела, а оно отравлено! Вот что!

Он держался целую минуту. Почти достижение. Погодите-ка, что он только что сказал?

– Отравлено?

– Да, – подтвердил Джона. – Её мачеха пыталась убить её с помощью отравленного яблока. Вот почему она замаскировалась. Чтобы Снежка ей открыла. Ты что, не помнишь эту сказку? Бабушка не раз читала её тебе – нам – вслух!

Мачеха.

Яблоко.

Маскировка.

Яд.

Я внезапно очнулась.

– Бо-же-мой!

– Наконец-то! – Джона взмахнул руками.

Нет. Да. Невозможно.

– Тебя зовут Белоснежка? Не может быть!

Девочка заморгала своими круглыми голубыми глазами.

– Откуда ты знаешь моё полное имя?

Восьмая глава. Мы настолько не в Смитвилле!

Я окинула взглядом домик с его крошечной мебелью.

Вспомнила о яблоке и переодетой женщине.

Переодетой мачехе.

– Тебя зовут Белоснежка? повторила я.

Она кивнула.

– Настоящая Белоснежка?

– Наверное. Разве есть ещё одна?

Думаю, ты настоящая, сказал Джона.

– Но… Я вжалась в диван и запустила шестерёнки своего мозга.

Белоснежка существует только в сказке. И если Белоснежка, которая стоит перед нами, – настоящая, значит, мы с Джоной сейчас тоже в… в… Бессмыслица. Нельзя провалиться в зеркало и очнуться в сказочной стране.

– Мы в сказке! – подтвердил Джона. – Это магия!

– Но магии не существует, – ответила я. – В реальном мире.

– А может, существует.

– Но… но… – Я мучительно пыталась придумать убедительный аргумент. Вы посмотрите на него и посмотрите на меня!

– Помнишь, ты говорила, что хочешь стать судьёй, когда вырастешь? – раздражающе спокойно спросил Джона.

– Конечно, помню. К чему это ты?

– Судьи смотрят на факты, – он пожал плечами.

Я молчу.

– Так посмотри на факты.

Я не хочу. Но смотрю. Я изучаю девочку, которая стоит передо мной:

Чёрные волосы…

Бледная кожа…

Красные губы…

Прямо как в сказке.

Я огляделась. Крошечный диван. Крошечный стол. Крошечные стулья. Для крошечных существ. Прямо как в сказке.

– Это и правда она, – сказала я Джоне и повернулась к Снежке. – Это и правда ты!

Я уставилась на Белоснежку. Настоящую Белоснежку. Я в её доме.

Неудивительно, что она выглядела такой знакомой. У меня была футболка с её изображением! И разве не я оделась Белоснежкой на Хэллоуин? И ещё – она есть на шкатулке с украшениями, которая стоит на моём комоде. Да, там и другие сказочные персонажи, но она среди них. Даже, пожалуй, в том же платье с пышной юбкой и узким топом, в котором она сейчас.

– Кем же мне ещё быть? – спросила Снежка.

– Ты знаменита! – радостно воскликнул Джона. – Мы ещё ни разу не встречались со знаменитостями.

Снежка покраснела.

– Это потому что я принцесса?

– Нет, не поэтому, – возразила я. – Мы, наверное, тысячу раз слышали твою историю.

– Правда? – обеспокоенно спросила девочка. – От кого? Охотника Ксавье? Он обещал, что никому не расскажет!

– Из книг, – ответил Джона. – Ты даже в фильмах есть.

Она нахмурилась.

– Не понимаю. Каких «фильмах»?

– Это истории. С картинками. Которые движутся.

– Но я сейчас здесь. Как я могу быть в книжках и фильмах?

Хороший вопрос!

– Не знаю, – честно ответила я.

Мы замолчали. Я слегка обескуражена, но в то же время у меня кружится голова от радости. Потому что, БОЖЕ МОЙ, разве это не классно?! Я рядом с настоящей Белоснежкой! Я в сказке!

Снежка вздохнула.

– Так вы знаете, что моя мачеха пытается меня убить?

– Да, – сказал Джона. – Негодяйка.

– Она приказала охотнику Ксавье убить меня, но он меня пожалел и разрешил сбежать. Я заблудилась в лесу, долго шла, бежала, снова шла и наконец вышла к этой хижине. Я страшно устала и заснула на одной из пустых кроватей, а когда проснулась, увидела семерых маленьких человечков, разглядывавших меня.

У дома что-то зашуршало, и дверь распахнулась.

Один человечек. Два человечка. Три.

– А вот и они, – заметила Снежка.

Это правда они!

– Гномы! – прокричала я и тут же зажала рот рукой. Уместно ли использовать это слово?

– Привет, – сказал вошедший первым человечек, самый высокий и, возможно, самый старший из всех семи и очень громкоголосый. – Что-то не так?

Я убрала руку.

– Я не хотела называть вас гномами. Как вас зовут?

– Я Алан, – пророкотал человечек. – Самый волосатый – это Боб. Красавчик – Джон. Стэн – с крупными зубами, с косичкой – Тара, с розовыми волосами – Энида, с тросточкой – Фрэнсис.

Тара, Энида и Фрэнсис? Трое из них – девушки?

Не так я это помню. Может, в сказке не говорилось о том, что среди гномов были девушки, и я предположила, что все они мужского пола. Упс.

И они совсем не похожи на гномов из диснеевского мультика. Здесь нет ни Сони, ни Весельчака, ни Чихуна.

– Привет! – обратился к ним Джона. – Приятно познакомиться!

– Теперь вы знаете, кто мы такие, – сказал Алан. – Не хотите сказать, кто вы?

– И что вы делаете в нашем доме? – добавил Стэн.

– Говорите! – Фрэнсис сощурила глаза и указала на нас тросточкой.

У меня ёкнуло сердце. Эти гномы довольно страшные. Я прикрыла собой Джону, чтобы защитить его, но он меня отпихнул.

– Я Джона! – радостно воскликнул он. – Потрясающе!

Боб почесал бороду.

– Снежка, мы же говорили тебе не впускать никого, пока нас нет дома! – Он и правда очень волосатый. Борода, усы, волосы на голове, на груди – их видно из-под рубашки. – Те два случая ничему тебя не научили?

– Знаю-знаю, – ответила Снежка. – Но они просто потерявшиеся дети.

– Да, – подтвердила я. – Мы просто заблудились. Не обижайте нас!

– Ну почему ты продолжаешь говорить с незнакомцами? – покачал головой Алан.

– Незнакомец – это друг, которого ты ещё не встретил, – сказала Снежка и погрустнела. – Так говорил мой отец.

– Мы безобидные. – Я подняла руки, чтобы показать, что у меня нет оружия. – Мы бы никогда никого не обидели.

– Они спасли меня от мачехи, – подтвердила Снежка. – Она вернулась, чтобы угостить меня отравленным яблоком, а они её остановили.

– Ух ты, – восхитилась Энида и провела рукой по розовым волосам.

Фрэнсис отложила тросточку.

Тара потеребила косичку.

Боб почесал бороду.

Джон оставался красавчиком.

Алан кивнул.

– Пожалуй, мы должны сказать вам спасибо.

– Спасибо! – хором воскликнули гномы.

Я зарделась от удовольствия.

– Не за что.

– Обращайтесь, – сказал Джона и выпятил грудь.

– А что насчёт других случаев? – спросила Фрэнсис. – Стоит нам оставить её одну, как тут же её мачеха делает что-нибудь ужасное. Знаете, как сложно найти человека, который будет готовить и убирать? Вы, кстати, тоже ищете, где остановиться?

– Круто! – обрадовался Джона.

– Она не просто домохозяйка, – сказал Алан, осуждающе взглянув на Фрэнсис. – Она наша младшая сестра.

Младшая? Она раза в два больше них.

– Как-то грустно, что принцессе приходится готовить и убирать, – сказала я, размышляя о том, как это несправедливо. – Должно быть, тебе больше некуда пойти.

– Я не против, – ответила Снежка. – Так у меня есть хоть какое-то занятие. Если бы не это, я бы всё время думала о… – у нее сорвался голос. Знаю, ей пришлось нелегко: попытки мачехи убить её и всё такое. Так что я не стала расспрашивать.

Бедняжка. Я повернулась к брату.

– Джона, мы не можем здесь остаться. Мама с папой забеспокоятся, когда проснутся и не найдут нас. – Не то чтобы мне не хотелось побыть ещё в сказочной стране. Мало кому выпадает шанс пообщаться с настоящей Белоснежкой!

– Но мы не знаем, как попасть домой.

– Наверное, надо вернуться в лес. Может быть, мы что-нибудь придумаем, если вернёмся на то место, в котором мы оказались в самом начале.

Вот только найду ли я туда дорогу? Надо было оставить за собой след из хлебных крошек, как это сделала Гретель. Хм, интересно, а знакомы ли между собой персонажи сказок?

– Вы знаете Гретель? Сестру Гензеля? – спросила я.

– Кого? – спросили они.

– Не важно. – Наверное, принцесса не может быть знакома с бедной никому не нужной девочкой.

– Вы хотя бы останетесь на ужин? – спросила Снежка.

– Конечно! – ответил Джона. – Умираю с голоду.

– Здесь я принимаю решения, – заметила я. – Я старшая. – Мой желудок заурчал.

Да, я несколько проголодалась. Да, сегодня мы действительно много ходили.

Я – старшая, ответственная сестра. Моя задача – проследить, чтобы мы хорошенько подкрепились перед новым путешествием.

К тому же в лесу нас ждут голодные звери.

И жаждущие мести мачехи.

– Ладно, – решила я. – Можем остаться.