Текст книги "Время для откровений"

Глава 3

– Повтори. Ты действительно это сказала? Ладно, теперь я окончательно убедилась, что ты сумасшедшая. – Дженни развалилась на кровати в квартире Эйвери, наблюдая за сборами подруги. – Знаешь, это напоминает мне плохую мыльную оперу, и я готова поспорить, что все закончится слезами. Причем не чьими-нибудь, а твоими.

– Я еще ни разу в жизни не плакала из-за мужчины.

– Как скажешь. Но вот чего я понять не могу, так это как принц вообще решился просить тебя о помощи.

– А он и не просил, я сама вызвалась. Без невесты он не может жениться, а я хочу, чтобы он женился как можно скорее.

– Ты серьезно?

– Конечно. – Эйвери аккуратно сложила две пары брюк. Как только он женится, пути назад не будет, и тогда-то она наверняка сумеет справиться со своими глупыми чувствами. – Не будет свадьбы – не будет и последующего приема, а это очень плохо отразится на нашем бизнесе.

– Так все это ради работы?

– Это все ради Калилы. Я действительно о ней беспокоюсь. Ты бы видела, как Мал на меня посмотрел, когда узнал о том нашем разговоре. Как будто я втолкнула ее в клетку со львом и заперла дверцу. И это притом, что я всегда очень хорошо относилась к Калиле.

– Неужели?

– Да. Просто мне кажется, что она – жертва своего воспитания, а в душе она очень милая. И я чувствую, что отчасти в ее исчезновении виновата именно я. – Эйвери принялась отбирать ту косметику, без которой не сможет обойтись в пути.

– Если она, не подумав, совершила какую-то глупость, ты тут ни при чем.

– Но эту идею подбросила ей именно я. – Эйвери еще раз внимательно прочитала список, проверяя, все ли уложила в сумку. Она намеренно подбирала одежду, полностью закрывающую тело, причем не только для защиты от солнца, но и чтобы у Мала даже мысли не возникло, что она пытается привлечь к себе его внимание.

– Но, Эйвери, это же просто глупо. У нас полно работы, и ты не можешь вот так просто взять и отправиться на поиски какой-то едва знакомой женщины, да еще вместе с тем принцем, от которого когда-то была без ума. Ты должна… Что это? – Дженни с ужасом уставилась на трекинговые ботинки.

– «Это» – моя защита от ядовитых змей и скорпионов.

– Так, ладно, теперь я хотя бы понимаю, почему принцесса вообще сбежала. Если бы ради жизни во дворце мне пришлось бы до конца своих дней ходить в таких ботинках, я бы тоже убежала без оглядки. Если ты вдруг забыла, позволь напомнить: в сказках говорится о хрустальных туфельках, а не о трекинговых ботинках.

– В пустыне очень красиво.

– Я не сомневаюсь, но ты-то и недели не сможешь прожить без спа.

– В спа я там тоже ходила, но лагерь кочевников мне понравился ничуть не меньше. Ночь, звезды, бескрайняя пустыня кругом… Настоящая романтика.

– Но ты же никогда не любила романтику.

– Возможно, но я знаю, что делаю.

– Значит, – вздохнула Дженни, – мне теперь самой придется разговаривать с сенатором о лебедях и воздушных шариках?

– Именно, а если у тебя возникнут какие-то трудности, ты всегда можешь мне позвонить. Только никому не говори, куда мы отправляемся. Нам нужно найти Калилу, а потом еще придумать какую-нибудь правдоподобную историю, чтобы объяснить, где она пропадала столько времени. Я вернусь через пару дней.

– А ты уверена, что она вообще захочет жить долго и счастливо с Малом? А если все пойдет не так, как вы задумали?

– Все будет именно так.

– Но она же почему-то убежала.

– Просто они еще не научились понимать друг друга.

А она об этом позаботится.

– Ладно, буду надеяться, что ты права, но пока вы даже не знаете, где именно искать сбежавшую невесту.

– У нас есть пара идей. Я говорила с ее сестрой, и она предположила, что Калила могла спрятаться в одной общине, где бывала в юности, поэтому мы решили начать поиски оттуда.

– Это что-то вроде летнего лагеря?

– Ну, можно и так сказать. Эдакое место, куда люди отправляются, чтобы найти себя. Дзен-буддизм и все такое.

– Лагерь со скорпионами, отличное местечко. Остается лишь тихо порадоваться, что родители никогда не отправляли меня в подобные места, – усмехнулась Дженни.

Но Эйвери в ответ даже не улыбнулась. Сама-то она прекрасно понимала, что основной ее проблемой станет не местная живность, а Мал. Или, точнее, ее чувства к нему.

– Если не забывать проверять ботинки перед тем, как обуваться, и не пинать без разбору все подряд, то скорпионов можно не опасаться.

Дженни поджала под себя ноги:

– Слушай, я не удивляюсь, что ты в совершенстве постигла искусство организации вечеринок, но про скорпионов-то ты когда все это успела разузнать?

– Я была в пустыне с Малом, – пояснила Эйвери, хотя сейчас ей совершенно не хотелось вспоминать то время.

– Да, но он – кронпринц, так что наверняка за ним следует толпа придворных и слуг, на стоянках для него разворачивают шатер с отделкой из драгоценных камней, а скорпионов отгоняют специально обученные стражи.

– По повелению отца Мал год прожил среди кочевников, чтобы лучше понять свой народ, а после Кембриджа несколько лет служил в зубранской армии. Так что можешь не сомневаться, он хорошо знает пустыню, хотя на этот раз мы отправляемся в Армор, где выросла его принцесса, и будем изображать из себя туристов.

– А его там никто не узнает? Да и тебя саму? Светлые волосы и голубые глаза в тех краях ничуть не лучше красных туфель под белоснежным платьем невесты.

– Я взяла шляпку, так что не волнуйся. – С этими словами Эйвери уложила еще и шелковый шарфик. – Никто не ожидает увидеть там Мала. Никто его и не узнает.

– Ладно, как скажешь. Но ты точно готова отправиться через всю пустыню в компании мужчины, которого когда-то действительно любила?

– Я тебе уже тысячу раз говорила – любовь не имела к нашей связи никакого отношения.

– Если повторишь это еще тысячу, может, я тебе и поверю. – Дженни поднялась с кровати. – Просто я за тебя переживаю.

– Не надо, скорее, тебе стоит за меня порадоваться. – Эйвери застегнула сумку. – Через пять минут общения с Малом я начну сходить с ума и сделаю все, что в моих силах, чтобы он побыстрее женился на ком угодно, кроме меня.

Она сводила его с ума.

Не прошло еще и пяти минут, как они остались наедине, а Мал уже начал задаваться вопросом, как им вообще удалось целый год провести вместе. Никогда еще ни одна женщина на него так не действовала. Особенна та, на которой он должен был вот-вот жениться. Так, ладно, а есть ли у него право винить Калилу? У них же никогда не было настоящих отношений, и он не соврал, когда сказал, что за все годы знакомства они едва обменялись парой слов. Ложь была в том, что такая сдержанность проистекала из строгого воспитания Калилы. На самом деле, даже когда им и выпадала возможность поговорить, им просто нечего было сказать друг другу.

Их ждал классический брак по расчету, и Калиле наверняка хотелось вступать в этот союз ничуть не больше, чем самому Малу, но он уже давно сделал выбор в пользу долга и решил, что Калила поступила так же. И все равно жаль, что те счастливые времена, когда ему казалось, что долг и желания могут совпасть, уже давно остались в прошлом.

Если не считать того, что это «прошлое» закинуло на плечо сумку и смотрело на него такими глазами, как будто он лично виноват в глобальном потеплении и экономическом кризисе.

Какой же он дурак. И о чем он только думал, когда согласился взять ее с собой? Разве он тогда не понимал, что его ждет?

– Я поведу, – объявила Эйвери, закидывая сумку на заднее сиденье внедорожника.

Льняные брюки и кофта с длинным рукавом выгодно подчеркивали ее стройную фигуру, но Мал постарался сосредоточиться только на ее спокойном лице. Да и с чего бы ей было волноваться и переживать? Она же сама разорвала их отношения, а потом не выказывала ни малейших следов сожаления.

– Поведу я. – Так он сможет отвлечься от Эйвери и сосредоточиться на дороге. – Так мы привлечем меньше внимания.

– Нет, на водителя обращают больше внимания, чем на пассажира, так что за руль сяду я.

– Будем каждую минуту спорить?

– Все зависит от тебя. Но если хочешь выдать себя за туриста, ты должен выглядеть как настоящий турист. Я привезла тебе подарок из Лондона. – С этими словами она бросила ему бейсболку.

– «Я люблю Лондон»? – выдохнул Мал, прочитав надпись над козырьком.

– Я хотела еще купить парную футболку, но не нашла подходящего размера. Но даже с одной только бейсболкой ты уже чуть больше тянешь на «туриста», чем минуту назад. – Эйвери взглянула на его широкие плечи.

Сторонний наблюдатель наверняка бы ничего не заметил, но Мал уже давно ждал какого-нибудь знака и наконец-то дождался. Взгляд, слишком глубокий вдох, стремление не приближаться к нему без лишней необходимости. Пусть во всем этом и нет ничего особенного, но если сложить все фрагменты вместе, то получится совершенно ясная картинка.

– Осталась лишь одна мелочь. Прекрати постоянно мне приказывать.

– Я никогда ничего тебе не приказывал, ты сама всегда решала, что тебе делать. – Мал все еще пристально к ней приглядывался и уловил, как слегка изменилось выражение ее лица.

На мгновение ему показалось, что сейчас она не устоит и изменит своей вечной невозмутимости, а может, даже скажет, что путешествовать вместе намного сложней, чем казалось сначала. Но вместо этого Эйвери лишь улыбнулась:

– Ладно, но тогда ты точно не станешь возражать, что я сяду за руль.

С этими словами Эйвери уже хотела сесть в машину, но Мал поймал ее за руку и притянул к себе. И это легкое прикосновение вдруг пробудило в нем такой мощный отклик, что он сразу же ее отпустил. Но он опоздал. Его тело узнало ее, а знакомый аромат заглушил все мысли. Мал даже забыл, что собирался сказать, не в силах думать ни о чем, кроме всепоглощающего желания.

Ее губы оказались так близко от его, что он чувствовал ее короткое, прерывистое дыхание. Знакомые губы, желанные губы…

На миг их глаза встретились, и Мал уловил в ее взгляде нечто совершенно новое. Она еще никогда так на него не смотрела. Что же это было? Боль? Нет, в ее глазах скрывалось нечто большее, но что? Страдание? Разбитое сердце? Страх? Мал еще ничего не успел понять, а она уже с собой справилась. Такое ощущение, что он случайно заглянул в чужое окно, а перед его носом тут же задернули занавеску, охраняя нечто личное, нечто, что не стоит показывать случайным прохожим.

Эйвери отвела глаза первой:

– Ладно, раз уж ты так настаиваешь, садись за руль сам.

Мал ожидал услышать в ее словах боль и страдание, но вместо этого его ждали лишь скука и легкое удивление. Неужели он ошибся?

– Эйвери…

Не обращая на него внимания, она обошла машину и открыла дверцу.

– Раз уж тебе так нужно доказать, что ты настоящий мужчина, садись за руль, мне не жалко. А может, в придачу еще и загонишь нам на обед антилопу, удавишь гремучую змею голыми руками и сваришь суп из самолично пойманных скорпионов? – Эйвери уселась в машину. – Только веди поживее, ничто не действует мне на нервы так, как излишне аккуратный водитель-мужчина. И поверь, если я начну беситься, ты точно не захочешь оказаться запертым со мной в этой крошечной железной коробке.

Мал усмехнулся. Ее близость и так сводила его с ума, так что терять ему нечего.

Главное – не забывать, что помощь Эйвери ему наверняка пригодится, когда они найдут Калилу, а значит, ее обязательно нужно взять с собой.

Мал уселся за руль.

– Сперва проверим лагерь. Мы будем там к завтрашнему утру.

Что бы Эйвери ни думала о совместной ночи в пустыне, она ничем не выказала своих чувств.

– Если взять вертолет, все станет намного быстрее и проще.

– Чтобы все узнали, что от меня сбежала невеста? – Мал пристегнулся и вывел машину на пыльную дорогу. – Думаю, ты и сама понимаешь, что я пытаюсь избежать огласки, а мой вертолет выкрашен в королевские цвета. Меня не узнает только слепой.

– Я уже заранее представляю заголовки: «Принц и сбежавшая невеста». – Машина подскочила на кочке, и Эйвери, скривившись, добавила: – Если вдруг захочешь, я готова сесть за руль в любую секунду.

– Мы меньше пяти минут в дороге, а ты уже жалуешься. Из тебя получился не слишком-то любезный пассажир.

– Потому что я предпочитаю зависеть только от себя. Если уж мне и придется умирать, я хочу сама выбрать время и место. Желательно еще, конечно, и компанию, но последний пункт сейчас не в моей власти.

– Вообще-то я – отличный водитель.

– Чтобы отлично что-то делать, нужно много тренироваться, а ты чуть ли не родился в роскошном лимузине с личным водителем.

– Если мне не нужно работать в дороге, я часто сам сажусь за руль. И вертолетом часто управляю, раз уж на то пошло, и ты это прекрасно знаешь. – Мал искоса взглянул на Эйвери и заметил, что она смотрит прямо на него.

– Следи за дорогой, а то не доживешь до встречи со своей нареченной принцессой-девственницей.

– Просто для справки: тебя не устраивает, что она девственница или принцесса?

– Меня все устраивает. Не цепляйся к словам.

– А я и не цепляюсь, но, судя по ним, Калила тебе не слишком-то нравится.

– Она мне очень нравится. – Эйвери вытащила из сумочки темные очки, чтобы защитить глаза от палящего солнца пустыни. – И даже больше того, я считаю, что она идеально тебе подходит.

– Это чем же?

– Она никогда не станет с тобой спорить и будет беспрекословно подчиняться. Ты сможешь говорить и делать все, что захочешь, а наша дорогая Калила будет тобой восхищаться, не задаваясь вопросом о правильности твоих действий. Ей просто в голову не придет, что ты можешь оказаться в чем-то не прав.

– Может, это потому, что я всегда прав? – Краем глаза заметив улыбку на ее губах, Мал почувствовал, что начинает заводиться. – Калила – добрая, покладистая девушка.

– Как я и сказала. – Эйвери поправила очки пальчиками с безупречным маникюром, – отличный для тебя выбор. Ой, смотри! Это газель?

Оторвавшись от ее изящных пальчиков, Мал взглянул в ту сторону, куда она показывала, и увидел, как целое стадо газелей срывается с места. Издалека даже казалось, что они не бегут, а летят над песками.

– Да. Так ты думаешь, что я боюсь принять вызов?

– Может, и не боишься, но от всей души ненавидишь, когда оспаривают твою правоту. К тому же в общении с тобой люди так редко отваживаются открыто выражать свое мнение, что у тебя просто никогда не было возможности привыкнуть к тому, что на свете существует не только твоя точка зрения. А разве стада газелей здесь часто встречаются? Какой это вид? – Она потянулась за телефоном, чтобы сфотографировать мчащихся животных на память. – По-моему, они просто великолепны, такие грациозные.

– Это песчаные газели, а само их название происходит от арабского «gazal». У нас они охраняются государством, но тебе уже пора прекратить менять тему разговора.

– Мне нравится цвет этих газелей, они такие светлые.

– Я так и думал, что ты обязательно заговоришь об их окрасе. – Мал невольно взглянул на роскошные золотистые волосы Эйвери, заплетенные в косу. – Песчаные газели привыкли жить в пустыне, и такая шкура нужна им для отражения солнечных лучей, ну и, разумеется, чтобы сливаться с местностью. И как я уже сказал, я всегда готов принять вызов, так что моя жена будет мне равной.

Эйвери вдруг звонко рассмеялась:

– Извини, но ты и сам должен понимать, как смешно это звучит.

– Это еще почему?

– Нет, ты серьезно считаешь, что твоя жена будет тебе равной?

– Конечно. – Лишь огромным усилием воли Мал заставил себя ответить спокойно.

– Это пока она будет во всем с тобой соглашаться? – Теперь от Эйвери веяло ледяным холодом, и ему вдруг нестерпимо захотелось разбить покрывшую ее сердце корочку льда.

– Так ты совсем не переживаешь, что я женюсь на ней?

– А с чего мне переживать? – Эйвери снова надела солнечные очки, пряча глаза. – Ты волен сам выбирать себе жену, это не мое дело, хотя я уже жалею, что не позвонила Калиле. Мы могли бы поговорить как женщина с женщиной, и ей бы не пришлось никуда бежать. Глупо все получилось.

– Глупо? Но мы были вместе больше года.

– Возможно, вот только мне сейчас кажется, что мы встречались намного дольше. Но теперь-то мы, слава богу, расстались, так что оба можем вздохнуть с облегчением. А если ты так пытаешься узнать, удивилась ли я, когда узнала, что ты женишься, могу честно сказать – нет. Я ведь всегда знала – рано или поздно ты просто обязан будешь жениться. Таким уж ты родился.

Как-то слишком быстро она ответила.

– Что значит «уж таким я родился»?

– А разве это не очевидно? Ты из тех парней, что обязательно женятся. Люди вступают в брак по разным причинам. Одним не хватает собственного заработка, другие просто не умеют жить самостоятельно. – Эйвери подавила зевок. – Кто-то мечтает получить после развода кучу денег. Ну а ты считаешь, что должен произвести отцу и стране наследника, а для этого тебе нужно сначала жениться.

А он, оказывается, уже успел забыть, как цинично она относится к браку.

Наверняка это как-то связано с ее прошлым, но Эйвери почти ничего не рассказывала ему о своем детстве. Мал знал только то, что ее воспитывала мама.

Интересно, а если бы он тогда расспрашивал ее настойчивей, рассказала бы она что-нибудь еще? Ведь если бы он тогда понял ее чуть лучше, все могло сложиться совершенно иначе…

– По-твоему, это единственные причины, из-за которых люди вступают в брак? – Мал мчался по дороге сквозь пустыню, жалея, что они вообще начали этот разговор. Сейчас ему не хотелось не только говорить, но даже и думать о предстоящей свадьбе, которую он и так оттягивал до последнего.

Мал действительно сделал Калиле предложение всего через пару недель после того, как расстался с Эйвери, но для этого у него были веские причины. Причем такие, какими он бы никогда не стал делиться с самой Эйвери.

Да и зачем?

Тут ей позвонили, и она в пятый раз за день начала что-то обсуждать по работе.

– Голуби? – усмехнулся он, когда Эйвери убрала телефон в сумочку. – Ты же занимаешься лишь важнейшими вопросами, я ничего не перепутал?

– Если ты так намекаешь, что моя работа не имеет никакого значения, позволь напомнить – после того как я организовала открытие нового отеля в Зубране, о нем столько писали в прессе, что там до сих пор все номера забронированы на несколько месяцев вперед. Другими словами, я внесла огромный вклад в вашу экономику, предоставив новые рабочие места зубранцам, и обеспечила постоянный приток туристов. Но это еще не все. Я создаю для людей незабываемые воспоминания. Свадьбы, годовщины, помолвки… Для многих это самые счастливые мгновения в жизни, они и так всегда особенные, а я помогаю их сделать по-настоящему незабываемыми. Что же касается голубей, о которых ты отозвался так насмешливо, они вполне могут спасти чей-то брак. По-моему, это даже забавно. Циничная эгоистка в моем лице пытается сохранить чью-то семью, а сторонник семейных устоев смеется над моими усилиями.

– Я над тобой не смеялся.

– Ты смеялся над моей работой, которую никогда не воспринимал всерьез. – Эйвери слегка прикрыла глаза и откинулась назад. – Ладно, извини, все это осталось в прошлом. Я вообще не знаю, зачем мы в сотый раз возвращаемся к этой теме. Разве только чтобы скоротать время.

– Извини, ты достигла в своем деле таких результатов, что тобой просто невозможно не восхищаться.

– Тебя не устраивает «несерьезность» моего дела или то, что я работаю упорнее большинства мужчин?

– Не понимаю, о чем ты, – соврал Мал, чуть крепче ухватившись за руль.

– Ну конечно. Ты строишь из себя такого современного человека с прогрессивными взглядами, но при этом тебе не нравится, когда женщины так же поглощены своей работой, как и мужчины. Поездки по всему миру, случайные отели, а иногда даже бессонные ночи или короткий отдых прямо в офисе… Так могут вести себя только мужчины. Женщине же позволительно немного поработать, но только до того, как она найдет своего суженого и создаст семью. Тебе самому это не кажется несколько старомодным?

– У меня нет никаких проблем с твоей рабочей этикой. Наоборот, я тобой восхищаюсь.

– Неужели ты до сих пор не можешь признать правду?

– Какую еще «правду»? Если уж начала, не останавливайся, просвети меня.

– Ты хочешь, чтобы твоя женщина босая и беременная хозяйничала на кухне и даже не помышляла о чем-то еще. Именно поэтому ты и женишься на Калиле.

Он женится на Калиле потому, что у него не осталось выбора.

– Это бессмысленный разговор.

– Мужчины всегда так говорят, когда у них не остается разумных доводов в споре. Вместо того чтобы признать чужую правоту и свою ошибку, вы всегда все сводите к бессмысленности разговора. А у вас здесь есть штрафы за превышение скорости? Если есть, тебя наверняка скоро оштрафуют. Ты злишься? Но из-за чего?

– Я волнуюсь о Калиле. – Мал все же слегка сбавил скорость, злясь уже на себя. – И я знаю хорошее место для ночевки.

– Так сегодня мы до твоей невесты не доберемся?

– Если Калила в той общине, о которой говорила Джасмина, то нет.

Провести целую ночь в пустыне наедине с этой женщиной. Эта перспектива радовала его практически так же, как и грядущая свадьба.

– А раз ее сестра знала, куда она направляется, почему не остановила?

– Она не знала. Калила отправила ей то же сообщение, что и мне, и Джасмина побоялась сказать об этом отцу. Вместо этого она позвонила мне, и я смог кое-что узнать. Кстати, она до сих пор покрывает Калилу, и шейх еще не знает о пропаже дочери.

– По-моему, уж лучше вообще не иметь отца, чем жить в вечном страхе перед ним.

Мал впервые слышал, чтобы она вообще хоть как-то упоминала своего отца.

– Ты выросла без отца?

– Предлагаешь поиграть в психотерапию?

Мал устало вздохнул:

– За все-то время, что мы были вместе, ты ни разу не упоминала своего отца.

– Просто мне нечего о нем сказать.

– Он тебя бросил? – Мал и сам не понимал, зачем теперь задает все эти вопросы, но он всегда считал – ее отец отчасти виновен в том, что она питает такое отвращение к браку.

– Кажется, мы разговаривали о Калиле, а не обо мне.

– Просто я думаю, что сложно расти без отцовской поддержки.

– Ну вот опять. Ты действительно твердо уверен, что женщина не может выжить без мужчины?

– Я этого не говорил. Зачем ты так упрямо переворачиваешь мои слова с ног на голову?

– Ничего я не переворачиваю, просто я хорошо тебя знаю.

– Ты в этом так уверена? – И как он раньше не заметил? Она же напугана.

– Мы оба отлично знаем – ты придерживаешься очень традиционных взглядов на женщин.

– Ты не можешь знать моих мыслей.

– Но их легко угадать. Недаром же ты берешь в жены едва знакомую женщину, чтобы создать традиционную семью, где вся ее роль сведется к заботе о детях.

– А тебе не кажется, что о детях нужно заботиться и воспитывать их именно в традиционных семьях?

– Я выросла не в традиционной семье, но, кажется, со мной все в порядке.

– Нет, не в порядке.

– Я не говорю, что один родитель не может нормально воспитать ребенка, я говорю, что полная семья дает надежность и стабильность.

– Глупости ты говоришь. Возьмем ту же Калилу. По-твоему, ей было бы лучше расти с матерью, которая научила бы ее быть сильной и независимой, или с отцом-тираном?

Мал вспомнил собственного отца. Тот был довольно строг и часто занят, но всегда находил время для сына.

– Твоя мать потом так ни за кого и не вышла замуж?

– Ты все еще настаиваешь на своем? Даже после того, как отец Калилы так напугал ее, что она сбежала в пустыню, а твой собственный заставляет тебя жениться на едва знакомой женщине?

На вопрос она так и не ответила.

– Меня никто не заставляет на ней жениться. – Мал чувствовал – пора рассказать Эйвери всю правду, но что-то его останавливало. – Просто мы хорошо друг другу подходим.

– Ты приказываешь, а она подчиняется? Но это не отношения, это рабство. Ты ничего не знаешь о ее вкусах и предпочтениях, о том, почему она убежала и куда направляется. По-моему, это не слишком-то похоже на неразрывную связь.

– Я очень уважаю Калилу и ценю ее мнение.

– А она хоть раз тебе его высказывала?

– Возможно, мы просто думаем в одном ключе.

– Скорее уж она просто боится выражать свои взгляды. Или ее так воспитали, что у нее вообще нет своего мнения. Ваше высочество, вам определенно придется несладко. Женившись на такой пассивной женщине, вы совершите не только политическую ошибку, но и через пять минут умрете со скуки. – Машину слегка подбросило на колдобине, и Эйвери добавила: – Когда начнешь повелевать своим маленьким миром, советую что-нибудь сделать с местными дорогами.

И с собственными нервами. Мал чувствовал, что еще немного – и он не выдержит.

– Эти дороги не имеют ко мне никакого отношения. Мы выехали из Зубрана полчаса назад, а шейх Армора никогда не считал развитие инфраструктуры своей первоочередной задачей.

Они уже подъезжали к горам, и дорога стала значительно хуже.

– Значит, вместо того, чтобы заботиться о том, что у него есть, шейх пытается сколотить себе маленькую империю? Ведь именно ради этого он и выдает за тебя Калилу?

– Разумеется, этот брак принесет выгоды обеим сторонам. – Мал выкрутил руль, чтобы объехать очередную рытвину. – Но дело не только в этом. Калила – принцесса с безупречной родословной.

– Ты так говоришь, словно речь идет о каком-то породистом животном, хотя, похоже, так оно и есть. Кобыла чистых кровей, которая нужна лишь для производства армии маленьких султанчиков. – Эйвери задумчиво посмотрела на дорогу. – А ты уверен, что знаешь, куда едешь? Если верить навигатору, тебе нужно было свернуть налево. Я же говорила – вести стоит мне. Разве ты никогда не слышал, что мужчины не в состоянии делать два дела одновременно?

Так, она определенно нарочно пытается его разозлить. Вот только зачем?

Мал глубоко вздохнул и тихо выругался. Он отвлекся на Эйвери и действительно пропустил поворот. Развернув машину, он тихо произнес:

– Еще одно слово, и ты пешком возвращаешься к цивилизации.

– Я буду тихой, как мышка, – насмешливо пообещала Эйвери.

– Знаешь, ты просто невыносима.

– Просто потому, что заметила, что ты ошибся дорогой?

– Я вполне в состоянии вести машину, а если тебе так хочется поссориться, лучше поищи для этого какой-нибудь другой предлог.

– Именно поэтому мы и расстались. Разве могут встречаться люди, не способные и пяти минут нормально друг с другом поговорить? Хорошо у нас получалось лишь ссориться.

Так, теперь все понятно. Она нарывается просто потому, что боится того, что у них когда-то было. И того, что все это вполне может повториться.

Мал резко затормозил.

– Расстались мы совершенно не из-за этого, – яростно выдохнул он. – И хорошо нам было не только когда мы ссорились.

Мал заметил, как она напряглась и выпрямилась.

– Нет.

– Эйвери, мы оба отлично знаем, из-за чего расстались, и ссоры тут ни при чем.

– Ладно, этот разговор нам сейчас совершенно ни к чему.

– Возможно, но раз уж мы его начали, давай доведем до конца.

– Мал…

– Мы расстались, потому что я попросил тебя стать моей женой, а ты отказалась.