Электронная библиотека » Саша Готти » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Влада и заговор Тьмы"


  • Текст добавлен: 28 апреля 2014, 01:03


Автор книги: Саша Готти


Жанр: Детская фантастика, Детские книги


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Саша Готти
Влада и заговор Тьмы

Пролог

Трансильвания, 1706 год

– Тьма надвигается, идет сюда… – прошептал худенький юноша с перепуганными глазами, напряженно вглядываясь в лощину, задернутую ночным сумраком. – Отец! Я не уверен в своих силах…

– Он не уверен! – гневно загремел голос из ночной темноты. – Пока твои братья и сестры изучали магию, сражались с вампирами, ты носился по лесам за валькириями, веселился с троллями в их мерзких тавернах, якшался с нечистью, вместо того чтобы охотиться на этих тварей! А теперь вся нечисть, которую мы убили за все века, вышла в наш мир! Собери все силы, нас должно быть тринадцать! Тьма идет сюда, остались секунды!


Как только он это произнес, цикады, которые надрывались в высокой траве, смолкли, и ветер донес с отдаленных холмов полный ужаса и тоски собачий вой. Словно повинуясь незримому сигналу, лес ожил, наполнился звуками хлопанья крыльев, шуршанием, треском веток; перепуганные птицы заметались в ночном небе.

От черного подножия дальнего леса отделились тени, только теперь это были не бегущие лесные звери, а медленная черная волна, сверкающая сотнями глаз. Даже в ночи она была настолько черна, что становилось больно глазам. Тьма, заполнив лощину, двигалась с неумолимостью чужой всему живому силы, от которой ночной воздух пульсировал ужасом.

– Начали! – скомандовал громовой голос во мраке.

Тринадцать фигур в длинных плащах, окружившие лощину, сбросили капюшоны и вскинули руки вверх.


В ту же секунду ночь наполнилась шепотом, а воздух начал потрескивать, будто пронизанный разрядами молний. Лощина начала сворачиваться в узел – земля прогнулась, изгибаясь в огромную воронку, посередине которой набирал силу бешено крутящийся смерч. Черный узел, пульсируя, схлопнулся, сжался в размерах до белой сверкающей звездочки, которая начала подниматься вверх, освещая пустую уже лощину белым ярким светом.

Раздался оглушительный грохот, и все вокруг окатило ледяным ветром.

Хлопья серебристого инея, как мотыльки, полетели вниз – посреди летней ночи, порхая, шел настоящий снег.

Юноша обернулся, услыхав шорох невдалеке, но в ту же секунду ледяной шквал отшвырнул его в сторону, на припорошенную сизым инеем траву. Уже теряя сознание, он успел лишь краем глаза заметить, как один за другим падают замертво остальные двенадцать фигур в плащах…

Часть первая

Глава 1
Жильцы из тринадцатой
Санкт-Петербург, август, 2010 год

Проводить четырнадцатое лето своей жизни в пыльном и душном центре Питера – хуже ничего не придумаешь.

Влада закрыла глаза, раскачалась на качелях как можно сильнее, подставляя лицо теплому ветру.

Сегодня последний день, когда можно бездельничать.

Завтра уже тридцатое августа, надо отгладить форму и сбегать за астрами для торжественной линейки. Форма маловата: надо будет отпороть подол у клетчатой юбки и подшить хотя бы тесьму – за лето Влада вытянулась, ноги стали длиннее, это уж точно.

Других собирали мамы и бабушки, которые уже вовсю суетились и бегали через двор с покупками для школьных занятий, а вот Влада уже давно привыкла заботиться о своих вещах сама.

Вообще, человек без родителей – он немножко не такой, как другие.

Когда некому тебе говорить, как тебе жить и что делать, то взрослеешь намного раньше сверстников, за которыми вечно носятся мамы и папы, решая любую, даже самую мелкую, проблему. А у Влады был только дед, за которым ей самой приходилось приглядывать, – в свои семьдесят старик иногда забывал о возрасте и мог полезть на стремянку вешать занавески или начинал варить себе крепкий кофе, хотя часто хватался за сердце.

Деда надо беречь, кроме него, никого и нет. Настолько никого, что старый телефонный аппарат в их квартире – допотопный, с крутящимся диском, – всегда молчал по праздникам, за исключением тех дней, когда кто-то начинал звонить после полуночи и вешать трубку. Последний месяц Владе даже пришлось выдергивать телефон из розетки, чтобы молчащий невидимка перестал их доставать ночными звонками.

– Эй, Огнева! Что, так никуда и не ездила этим летом? Торчала в городе? – громко спросила Анжела, высоко взлетая на соседних качелях и так откинув голову, чтобы еще эффектнее подметать землю длинными светлыми волосами.

Влада резко затормозила подошвами сандалий о гравий и остановилась.

Подруги, с которыми она более-менее общалась в младших классах, вырастая, менялись на глазах. Наверное, организмы у некоторых девчонок к старшим классам начинают вырабатывать вредность, даже голоса становятся одинаково противными.

– Что, язык проглотила, Огнева? – не отставала Анжела. – Я спрашиваю, куда летом-то ездила?

– Никуда, ты и так знаешь, – тихо ответила Влада. – Зачем в десятый раз-то спрашивать?

– Как так можно, я не понимаю! – нарочито громко, чтобы услышали пожилые соседки на скамейке, возмутилась Анжела. – Я вот с родителями уже отдохнула в Испании и во Франции – в море каждый день купалась!

– А мы каждые выходные на дачу ездим, – поддакнула Полина, которая, как тень, повсюду следовала за Анжелой, только изредка подавая голос. Полина была похожа на очень правильного совенка из какого-то скучного детского мультика, который Влада терпеть не могла.

– Мне и в городе нравится… – расстроенно буркнула Влада. – Ясно?

Да и что еще отвечать, если и так понятно, что куда-то поехать отдыхать для нее просто нереально?

Это Анжелу родители каждое лето возили туда, где море было немыслимо-прекрасного лазурного цвета. А самым дальним путешествием Влады была школьная экскурсия пасмурным осенним днем в Ботанический сад, после которой, кстати, она две недели провалялась с простудой.

– Тебе бы, Владочка, в санаторий или в Крым… – подключилась к разговору одна из сидящих на скамейке соседок, Нина Гавриловна. Ее полная фигура напоминала дрожжевое тесто, которому очень хотелось сбежать из необъятного платья расцветки «паника в цветочном магазине». – Да-а-а, трудно одному деду-то тебя тянуть… Наверное, дома и кушать-то нечего?

– Есть чего, – выпалила Влада, чувствуя, как от обиды перехватывает дыхание. – А дед работает!

– Работает?! – язвительно засмеялась вторая соседка, Марья Петровна, тощая шея и выпученные глазки которой делали ее похожей на суслика. – Ему бы лучше пойти и разобраться, почему перестали платить пенсию. Ведь столько лет проработал учителем, а нате вам, жить не на что стало! Я его в скупке встретила в начале лета, когда ходила сдавать пальто, пытался продать фигурки какие-то за бесценок. Мы ведь по-доброму тебя жалеем, люди-то все видят…

Влада промолчала, до боли закусив губу.

Чертовы соседки, везде суют нос, даже деда застукали с его подработкой.

А все началось с конца весны, когда у них пошла полоса какого-то катастрофического невезения. Скромную пенсию почему-то вдруг перестали присылать бывшему учителю истории и, сколько дед ни пытался разобраться – куда-то ездил, звонил и ругался по телефону на волокиту и тупость, – отвечали ему одно и то же – ошибки в документах, разбираемся. А вот квитанции об уплате за квартиру приходили регулярно, причем оплата выросла настолько, что дед каждый раз даже надевал очки, не веря своим глазам.

Когда стало понятно, что денег скоро не хватит даже на еду, дед, сокрушенно крякнув, достал стремянку, полез на антресоли и после долгих поисков слез обратно с коробкой из-под сапог.

Усевшись за стол, открыл ее – внутри оказалась целая коллекция ракушек вперемежку с камнями и галькой. Потом сходил в прихожую за своей тростью, без которой он не выходил на улицу, и, покрутив ее в руках, осторожно отделил рукоятку. Внутри прятался раскладной нож, украшенный резьбой – витиеватыми буквами и листьями.

Отмалчиваясь на вопросы «что такое и откуда?», дед расстелил на столе газету, выбрал из коробки плоскую гальку с нацарапанной надписью «Сочи-1955» и, повозившись с минуту, вырезал из нее ножом забавную фигурку сидящего по-турецки смешного гоблина с острыми ушками и крючковатым носом. Странный нож резал камень, как масло, и гоблин сверкал так, будто его долго и упорно полировали. В тот же день фигурка была продана, а довольный дед вернулся домой с сумкой картошки. Так и пошло дальше – как только на столе выстраивался ряд маленьких, с мизинец, деревянных и каменных гоблинов или троллей, дед тщательно упаковывал их в газету и нес продавать.

– Ты, Владочка, такая хиленькая растешь из-за плохого питания, – с деланой заботой покачала головой Марья Петровна. – В твоем возрасте девочки вон какие… посмотри на Анжелочку, глаза радуются. Ну кровь с молоком, ну чу-у-удо…

Анжела самодовольно улыбнулась, откинув волну золотистых волос на округлые плечи, а Влада с досадой тряхнула волосами, отбрасывая челку со лба.

Начинается…

Любая новая врачиха на очередном медосмотре начинала истерически выписывать отвар шиповника, глядя на хрупкую фигурку Влады, на слишком тонкие запястья, длинные ноги и худенькие плечи.

«Почему такие волосы – покрасила?» – недовольно спрашивала врачиха, морщилась, а Влада каждый раз начинала объяснять и соглашалась, что да, имя у нее необычное для девочки, да, и волосы тоже, и вообще она должна выглядеть иначе, плохо ест, да, анемия…

Хотя уродиной себя не считала – лицо было миловидным, с высокими скулами, большими серыми глазами и аккуратным подбородком. Да и волосами можно было гордиться – темными и идеально прямыми, длиной ниже лопаток, а их цвет… На ярком солнце они отливали зелеными, синими и фиолетовыми отблесками. Выглядело это настолько необычно, что Владе каждый раз приходилось отбиваться от вопросов, чем она их покрасила. Да ничем – всегда такие были, с рождения, сколько она себя помнила.

Да и имя ей свое нравилось – простое и в то же время какое-то далекое, как прохладные вечерние сумерки. Хорошее имя, и пусть некоторые говорят, что оно не женственное…

– Витаешь опять, Огнева, за своими туманными горизонтами? Совсем разучилась разговаривать, что ли? – послышался со стороны язвительный голосок Анжелы и хихиканье Полины.

– Олечка Огнева такая же была, – тут же встряла Нина Гавриловна. – Как сейчас помню – идет из школы, все оглядывается. Я ее спрашиваю – ты что, боишься кого-то? А она мне отвечает: «Нет, кажется просто, тетя Нина…» А что ей могло казаться? Ребенку-то?

– Это верно, – закивав головой, заключила вторая соседка. – Мне вот тоже иногда кажется, что по двору в темноте кто-то бродит. А валерьяночки выпью – и уже никого, только спать клонит…

«Где же деда-то носит, – с досадой подумала Влада, сделав вид, что разговоров больше не слышит. – Сам же сказал, что скоро вернется, и пойдем в магазин».

В этот момент из темной подворотни показался сухенький сгорбленный старичок в шляпе. Он был одет в потертый, но аккуратный синий костюм. Из-за большого орлиного носа и внимательных строгих глаз под нависшими косматыми бровями лицо его напоминало усталую хищную птицу, которая уже давно не может летать.

Шел он медленно и осторожно, трясущейся рукой опираясь на палочку, а в другой держа объемистый пакет с обычным набором «из магазина» – несколько килограммов картошки, кабачки, хлеб и кефир.

– Дед! Стой! Я сейчас! – сорвавшись с качелей, Влада кинулась ему навстречу, подхватывая тяжелую сумку.

– Добрый вечер, Вандер Францевич! – фальшиво-заискивающе пропела Нина Гавриловна. – А вы из магазинчика, а вы все хлопочете… Я завтра зайду к вам, принесу лекарства, мне удалось достать дешево, со скидочкой… Вы такой молодец, что внучку в одиночку тянете…

– Добрый вечер, большое спасибо, – сухо ответил дед стариковским надтреснутым голосом, учтиво приподнял шляпу и ускорил шаги, чтобы побыстрее удрать от назойливых соседок в подъезд дома.

– Без меня в магазин пошел и ничего не сказал, – ворчала Влада, втаскивая пакет с продуктами на третий этаж. – Тебе же нельзя тяжести носить, как ты не понимаешь?

Дед в ответ только пробурчал какую-то тарабарщину, гремя связкой ключей в замке. Когда он не хотел отвечать, то частенько демонстрировал знание редкого южнославянского наречия, выученного еще, как он говорил, на прежней работе.

Влада сразу же кинулась на кухню готовить ужин, и уже через полчаса в их большой квартире с высокими потолками замечательно запахло жареными кабачками, которые шипели в масле на сковородке.

Дед тем временем сосредоточенно гремел чашками в раковине, хлопал дверцами кухонного шкафа и боролся с чайником, который никак не хотел свистеть своим сломанным носиком. В конце концов старик бочком уселся за стол, схватил с подоконника старую газету с рекламными объявлениями и развернул ее, отгородившись от внучки, будто ширмой.

Влада поставила на стол тарелку с румяными обжигающими ломтиками кабачков, открыла пластиковую баночку холодной сметаны, покромсала мягкий хлеб – дед не признавал уже нарезанного, в пакетах, называя его издевательством над личностью.

– Много троллей сегодня продал? – спросила Влада, подцепляя на вилку кабачок и обмакивая его в холодную сметану.

– Нет. За квартиру не заплатил, не хватило, – отозвался дед, прихлебывая что-то из чашки.

– Что ты там пьешь? Опять кофе?!

– Нет-нет, это цикорий, – разоблаченный в своих махинациях старик бросил газету на подоконник и поспешно вцепился в свою любимую треснутую кружку с полустертой Эйфелевой башней в облаках. Хоть он и пытался неловко прикрыть чашку ладонью, но по кухне уже предательски поплыл ароматный дымок крепко сваренного кофе.

– Ага, понятно. – Влада строго взглянула на старика. – Цикорий, значит? А за плитой ты что прячешь? Банку с кофе? Так? Веником прикрыл, думаешь, я не найду?

– Что-то сердце кольнуло, – быстро сказал дед. – Ты не могла бы принести мои таблетки?

Знакомый и хитрый ход – пока внучка будет ходить за таблетками, он мгновенно выпьет свой кофе и быстро сполоснет чашку, чтобы скрыть следы преступления.

Когда Влада вернулась обратно в кухню, чашка с Эйфелевой башней, чисто вымытая, уже стояла у раковины. Вот это скорость…

– Ешь свой валидол, раз я за ним ходила.

Дед, поморщившись, подержал таблетку в руке и положил обратно на стол.

– Отпустило уже, – махнул он рукой. – Что-то последнее время мне неспокойно. Предчувствие нехорошее, что ли…

– Предчувствие чего? – Вилка с кабачком замерла в воздухе, а Влада внимательно взглянула на деда. – Это из-за ночных звонков, что ли? Так давай совсем отключим этот дурацкий телефон уже! Все равно никто не звонит, кроме рекламных агентов, да еще какой-то идиот по ночам в трубку молчит.

– Может, это тебе звонят? – с легкой надеждой спросил дед. – С мальчиком поругалась или с подругой?

«Чтобы с мальчиком или с подругой поругаться, для начала их надо завести», – подумала Влада, но вслух ничего не ответила.

Все и так ясно, чего боится дед, – что с ней что-нибудь случится, как с мамой.

Дед никудышный психолог – стоит только ему услышать от нее про какую-то подростковую проблему, как он тут же теряется и начинает паниковать так, будто завел дома очень редкую породу зверька и теперь не знает, чем его кормить. Или еще хуже – начинает метаться по квартире, залезает на стремянку и скидывает вниз с антресолей перевязанные бечевкой стопки пожелтевших книг.

Названия у большинства из них начинаются со слова «Как…», а дальше возможны варианты. «Как обрести уверенность в себе», «Как общаться со сверстниками», «Как избавиться от страхов» – и прочая ерунда. И каждая книга аккуратно подписана на самой последней странице: «Из библиотеки Оли Огневой», потому что покупались все эти книги для мамы.

Владе они казались маленькими предателями, которые должны были, но не спасли маму от чего-то ужасного.

Уничтожив почти все свои фотографии, Ольга Огнева бросила институт и исчезла из дома навсегда, когда Владе был всего-то месяц от роду. Дед однажды проговорился, что у Ольги после рождения дочери началась жуткая депрессия, приступы паники и ужаса, хотя Влада никак не могла понять, как такое могло случиться с человеком, которому всего-то девятнадцать лет?

Осталась только одна школьная фотография – серьезное узкое личико под белокурой челкой трудно было разыскать среди трех десятков одноклассников. Влада часто вглядывалась в мамино лицо, пытаясь понять, чего она так сильно испугалась, от чего так панически бежала, с тех пор ни разу не подав о себе вестей? Обижаться и злиться на нее Влада почему-то не могла – мама выглядела страшно неуверенной и подавленной даже на этой последней оставшейся фотографии.

Все вещи Ольги теперь бережно хранились в отдельном стенном шкафу в самом дальнем уголке квартиры. Иногда, когда оставалась дома одна, Влада открывала шкаф, садилась на пороге, всматриваясь в его пыльную темноту, и перебирала мамины вещи. Их было не так уж много: старая вместительная синяя сумка с потертым значком «Политехнический институт»; туфли с заломанными задниками; пара зимних теплых перчаток; потемневшие, будто потерявшие солнечный свет, бусы из янтаря; стопка детских рисунков. Все они были одинаковыми: мрачные, заштрихованные до черноты листки бумаги, на которых странная тень выглядывает из-за угла дома. Рассматривать рисунки Влада не любила – потом снились неприятные тревожные сны.

Иногда Владе казалось, что мама спряталась где-то там, в глубине шкафа, за рядами стареньких пальто и кофт. Мама хочет что-то сказать, но боится, очень боится… Как только в замке начинали греметь ключи, Влада успевала все быстро сложить обратно, захлопнуть шкаф и встретить деда с улыбкой на лице.

– А может, это он звонит? – спокойным голосом предположила Влада, стараясь, чтобы не дрогнул голос.

– Кто – он? – не понял дед.

– Ну… отец.

Слово «отец» произнести было трудно, оно было непривычным и чужим. Этот человек не появился в ее жизни ни разу. Не прислал письма. Не позвонил. У Влады не было ни одной его фотографии, а дед в ответ на все ее вопросы объяснял, что никогда этого человека не видел и даже не знает его имени. Поэтому отчество у Влады было взято «с потолка» – Александровна…

Сейчас дед горбился, сделав вид, что рассматривает в рекламной газете что-то необычайно интересное.

– Как ты думаешь? Вдруг он вспомнил про меня, решил появиться, узнал наш телефон. Только не знает, что ему говорить, и молчит?

– Что-то опять нехорошо мне, – старик приложил руку к сердцу, закатив глаза в потолок. – Принеси мои таблетки, пожалуйста…

– Да они перед тобой лежат.

Поняв, что разговор закончен, Влада поставила в раковину тарелки – вымоет перед сном, и, перед тем как выйти из кухни, успокоила деда:

– Ты не думай, я отца не хочу видеть. Если я ему не нужна, то и он мне тоже.

– Ты гордячка, – с печальной улыбкой заметил дед. – Олечка тоже была такой… Нелюдимой. Знаешь, внучка, тебе нужно больше общаться с людьми.

– Я и так с ними общаюсь, – заверила деда Влада. – Через два дня школа начнется, будет этого общения – завались. А пока я от людей отдыхаю.

– Нет-нет! Ты не должна так говорить! – всполошился старик. – Вот увидишь – пройдет время, и у тебя будет очень много подруг и друзей, обязательно!

Влада поняла, что сболтнула лишнего – нельзя быть настолько откровенной.

Паника в глазах у деда говорила о том, что сейчас он снова полезет на антресоли за «теми» книгами и будет балансировать на шатающейся стремянке, скидывая вниз рулоны пыльных обоев и подшивки журналов «Наука и жизнь» за какие-то древние годы. Пока этого не случилось, нужно что-то срочно придумать.

– Меня Макс Громов пригласил на дворовый матч, в восемь вечера, – сделав упор на последние два слова, соврала Влада. – Я часик посмотрю, ладно?

Дед расцвел так, что даже как-то неловко стало, да что поделаешь. На самом деле Макс Громов, который был звездой школы и ужасно лихо закидывал в волейбольную корзину мяч, вряд ли бы узнал Владу на улице, да и вообще… ему нравились светлые волосы Анжелы, а по Владе его взгляд проскальзывал, как… как по самой неинтересной части пейзажа.

Влада вышла на лестничную площадку и только-только спустилась на этаж ниже, как тут же распахнулась дверь квартиры номер двенадцать (показав на секунду сверкающий кафелем пол и подвесной потолок с лампочками). Оттуда появился отец Анжелы, Лев Михайлович Царев, похожий на надменного кабана, который повесил на шею золотую цепочку, оделся в костюм, побрил щетину и облился удушающим одеколоном.

Вслед за соседом на площадку высунулась огромная собачья морда – ротвейлер Царевых грозно рыкнул, увидав Владу.

– Фу, Кондор, фу… – схватив пса за ошейник, пробасил Лев Михайлович, даже не удостоив Владу ответом на ее «здрасте». – Где твой дедуля? Поговорить надо…

Сверху раздалось шарканье – дед выглянул из-за перил.

– Ну что, сосед, когда квартиру-то продадите? – подняв голову, напористо поинтересовался отец Анжелы. – Я долго ждать не намерен, у меня планы.

– Вечер добрый, – поздоровался дед, нахмурившись. – Я уже говорил вам – не продам. С этой квартирой у меня связано много воспоминаний. Купите другую.

– Мне нужна эта, – не отставал сосед. – Вам-то зачем ваша трехкомнатная?

– За те деньги, что вы предложили, и однокомнатную не купить, – сдержанно ответил дед. – Иди, внучка, я покараулю на лестнице.

Отцу Анжелы разговор явно не понравился. Он, не ответив ни слова, захлопнул дверь, а Влада поспешила вниз.

Дед маячил в окне, поэтому пришлось подойти к скамейке, на которой расположились Анжела с Полиной, и сесть рядом, с деланно-веселым видом помахав рукой. Старик довольно кивнул в ответ и скрылся за занавесками.

– Что, Огнева, все-таки решила нас осчастливить? – поинтересовалась Анжела, приподняв брови. – За кого хоть болеть-то будешь? За своих – потусторонних призраков?

– Да, за них, – согласилась Влада, вздохнув и приготовившись к очередным подколкам и глупостям.

К счастью, Анжела тут же отвлеклась – дворовые команды сошлись на маленьком поле и, поднимая тучи пыли, начали выяснять отношения с помощью мяча.

Солнце уже село, двор погрузился в прохладную тень, а кое-где начали зажигаться окна, бросая желтые отсветы на асфальт.

Влада, не испытывая никакого интереса к футболу, рассматривала крышу дома напротив, – на секунду ей померещилась там чья-то скрюченная фигура на фоне темнеющего неба. Будто кто-то осторожно крался между трубами и антеннами, а потом присел и затаился. Влада поежилась, будто ей стало холодно, и отвела взгляд.

Еще не хватало, чтобы у нее начались такие же страхи, как у матери…

Лучше искать самое простое и понятное объяснение, а не пугать себя. Может, какой-нибудь рабочий полез латать крышу и перепугался высоты или просто показалось…

Вдруг она увидела летящий к скамейке черный, с красными полосами мяч, но не со стадиона, а совсем с другой стороны. Мяч перелетел через ограждение, кусты шиповника, дорожку и влетел бы прямо во Владу, если бы она не успела среагировать и схватить его в последний момент. Прозевала бы – и первого сентября явилась в школу с эффектным фингалом под глазом!

Держа в руках мяч, Влада огляделась в поисках его хозяина, чтобы высказать ему все, что она о нем думает, а когда увидела, то поперхнулась приготовленными словами.

К ним, легко перепрыгнув через ограждение, неторопливо шел прямо по газону незнакомый мальчишка лет пятнадцати, высокий и спортивный на вид. Одет он был в черную футболку, на которой был изображен красный паук с мохнатыми лапами, и черные потертые джинсы, а его растрепанные темные волосы падали на глаза, закрытые темными очками.

Влада, не отрывая взгляда, смотрела, как мальчишка приближался.

Интересно, зачем ему темные очки, когда солнце уже село?

На красивом лице незнакомца было жесткое выражение, будто он вот-вот скажет что-то неприятное. Однако, когда он приблизился, это выражение сменилось на приветливое.

– Эй, девчонки, мячик-то верните! – весело сказал он.

– Ненормальный, еще скажи, что ты случайно! Ты чуть не попал в нас! – фыркнула Анжела, смерив мальчишку крайне заинтересованным взглядом.

– «Чуть» не считается, – отпарировал тот. – Бил бы специально – попал бы обязательно. – Мальчишка улыбнулся им, и Владе показалось, что за стеклами очков заплясали яркие искорки. – Особенно в тебя.

Эти слова он произнес, подчеркнуто обращаясь к ней.

Анжела издала презрительно-удивленное фырканье, эффектно перекинув ногу на ногу. Отвлечь на себя внимание это не помогло – мальчишка, даже не повернув голову в ее сторону, смотрел в упор на Владу, да так, что той захотелось провалиться сквозь землю.

– В другой раз поосторожнее, – ответила Влада, слегка смутившись и возвращая мяч владельцу.

Надо же, как спокойно он себя ведет. Про таких говорят, что уверенность в себе родилась раньше, чем они сами.

– А я тебя раньше здесь не видел, ты не отсюда? – поинтересовался мальчишка, подкидывая мяч и ловко крутя его на одном пальце. – Волосы интересные, никогда таких не видел.

– Она из мира привидений, посмотри на ее бледную физию, – фыркнула Анжела и одарила незнакомца улыбкой. – А ты из какой школы? Я сама тебя раньше никогда не видела!

Влада даже отвернулась, уверенная в том, что дальше разговор продолжится уже без нее. Обычно так и было, стоило только Анжеле открыть рот.

– Как тебя зовут, незнакомка с красивыми волосами? – послышался насмешливый голос.

Странно, но на этот раз чары Анжелы не сработали, и та была в такой ярости, что даже не заметила, как команда Макса забила гол, и тот счастливо помахал рукой. Влада подняла глаза – мальчишка улыбался, ожидая от нее ответа.

– Бледная моль ее зовут! А меня – Анжелика! – уже раздраженно попробовала отвлечь на себя внимание незнакомца подруга. – Чего ты к ней прицепился-то? Видишь же, что она не хочет с тобой разговаривать.

– Анжела, я как-нибудь сама разберусь, – не выдержала вдруг Влада, рассердившись больше на саму себя за стеснительность. – И вообще… Мне пора.

Она даже не стала изображать на лице дежурную вежливую улыбку – неловкий разговор лучше оборвать вот так же – неуклюже и быстро.

Кинув на незнакомого мальчишку настороженный взгляд, Влада встала и быстро направилась домой.

Дед, к счастью, был увлечен вырезанием новых гоблинов-троллей и расспрашивать ни о чем не стал, а Влада, закрыв дверь в свою комнату, осторожно высунула нос из-за занавески – но во дворе никакого наглого мальчишки уже не было.

Лучше лечь спать и выбросить его из головы.

Просто случайно забрел в их двор, увидел ее бледную физиономию и решил поиздеваться, сделать вид, что она его интересует.

Через полчаса Влада поняла, что просто тупо смотрит в потолок, а сама думает о том мальчишке в темных очках. Не так надо было отвечать на его вопросы. Смущаться и психовать не надо было, теперь даже вспоминать стыдно и неловко.

– Ты считаешь, надо было ответить по-другому?

Этот вопрос был задан крохотной фигурке, которую дед вырезал из остатков деревянной чурки, обозвал «некондицией» и чуть не выкинул, а Влада спасла, вытащив уже из помойного ведра. Теперь подбоченившийся троллик с нахальной рожицей гордо осматривал комнату с книжной полки, стоя на перевернутой баночке из-под йогурта. Влада даже подрисовала ему зеленым фломастером глаза, чтобы троллик живее выглядел, и часто беседовала с ним, принимая в ответ его молчаливую поддержку. Вот бы он ожил, как было бы здорово…

В темной комнате посветлело – луна глянула из-за крыш, будто зацепившись за антенну дома напротив. Раз не спится – лучше наблюдать, как бледный диск будет медленно подниматься в темное небо.

Влада устроилась поудобнее, чтобы лучше видеть окно, а потом резко приподнялась на локте.

Крыша дома напротив – шевелилась: что-то ползло по ней, пригибаясь, выставив вперед крючковатые руки.

Влада спрыгнула с кровати, рывком отдернула занавеску. Это уже слишком – по ночам никакие рабочие по крышам не ходят. Тем более с такими руками – в них было что-то ненормальное, но, что именно, трудно было понять с такого расстояния.

Уже через секунду никакого движения не было – освещенный луной двор дремал, даже листья на деревьях не шелестели, такое было безветрие и тишина.

Только что-то копошилось в углу оконной рамы – большой паук деловито сплетал паутину, шевеля лапами. Будто заметив, что Влада смотрит на него, он настороженно замер.

– Привет, – прошептала ему Влада. – Извини, что помешала. У меня паранойя, кажется. Спокойной ночи.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 3.8 Оценок: 6

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации