Текст книги "Император"

Саша Ким
Император

Часть 1

Владимир

– Легенда гласит, что лишь раз в сто лет рождается женщина, способная подарить своему мужчине наследника, который станет правителем мира. Стоит задуматься об этом, племянник. В конце концов, кто, как не император, должен производить на свет таких наследников? И если легенды не лгут, то в конце августа ей должно исполниться семнадцать. Тебе уже почти тридцать, в империи полный порядок, не самое ли время жениться?

– Дядя, как я женюсь на той, которую проблемно даже разыскать?

– Ты – властитель величайшей империи. Неужели подобная мелочь может стать для тебя проблемой?

– В легенде сказано, что у сей прекрасной девы имеется небольшая отметина в виде полумесяца… меж грудей. Не находишь, что не пристало императору заглядывать всем дамам в декольте? Да и приказ ссылать девушек с такими отметинами во дворец вполне способен пошатнуть мою репутацию, – с усмешкой произнес правитель. Дядины идеи о поиске той избранной давно не находили отклика в его сердце.

Было и еще одно предзнаменование. Мол, сердце ищущего дрогнет, если увидит он слезы в глазах девы. Но император был человеком твердым, слезы видел каждый день, а в чувствительность и вовсе не верил, поэтому этот признак отпал сам собой. Даже Артур, зная черствый характер и вспыльчивый нрав своего племянника, не решился упомянуть об этой части пророчества.

Насчет третьего и четвертого условия – девушка должна быть левшой, рожденной под знаком Девы. Но это смешно. Сколько таких девушек можно найти в целой империи?

– Совет начинает потихоньку шептаться: нет наследника, нет надежности. Если не хочешь заниматься поисками, поручи их мне, и я что-нибудь придумаю. Если же не найдем деву или бедняжки уже нет в живых, выберем тебе жену из какой-нибудь знатной семьи. Пусть хоть обычный наследник появится, если уж не избранный.

– С радостью доверю вопрос о женитьбе вам, дядя. Мне нужно заниматься государственными делами, а не этой ерундой. Наследник, бесспорно, важен, но я не особо верю во всю это чушь с пророчествами.

Сердце Владимира не всегда было таким черствым, но потерь и испытаний ему выпало немало, а у императора только такой путь.

Его нежелание заниматься вопросами брака тоже было небезосновательно. Несколько придворных дам, деливших ложе с императором, уже вынашивали плоды от его семени. Но ни один из потенциальных наследников не увидел белого света. Это ожесточило его величество сильнее прочего. Невозможность продолжить род унизительна для правителя.

«Осталось лишь на сказки о столетней деве положиться», – горько усмехнулся голос в голове.

Пусть Владимир и не верил в древнее сказание, но вырвать из сердца надежду так и не смог.

* * *

– Ты не можешь ехать сейчас! Что насчет свадьбы?!

– Артур, прошло полгода, а вы так и не нашли свою деву. Пока я буду на полигоне, у вас будет предостаточно времени. Зачем мне сидеть во дворце в ожидании чуда? В самом разгаре отбор новобранцев, и я обязан принять участие, чтобы самостоятельно оценить военные силы нашей империи.

– А по-моему, это ребячество! Почему ты не приедешь туда как император? К чему вся эта таинственность, Владимир?

– В этом нет ничего таинственного. Просто хочу изучить свою армию изнутри, а не копаясь в бумажках или выслушивая доклады генералов. Роль новобранца – то что нужно. Заодно посмотрю, как проходит отбор.

Артур замолчал. Переубедить императора не мог ни один человек на свете.

* * *

– Имя?

– Владимир Квин.

– Возраст?

– Двадцать восемь лет.

К длинным столам стояли колонны новобранцев. Кто-то тут по своей воле, потому что опостылела жизнь гражданская. Но большинство – по приказу его величества. Не слишком довольные, некоторые – абсолютно без нужных навыков, но все они здесь. И шансов просто развернуться и уйти практически нет.

Владимир бросил короткий взгляд на соседа-новобранца, совсем еще мальчишку. Тот переминался с ноги на ногу и неуверенно отвечал на вопросы.

– Имя?

– Алекс Сандерс.

– Возраст?

– Э-э-э… восемнадцать…

Вот черт, совсем мальчишка. По возвращении нужно издать указ о смене призывного возраста, а то что это? Телосложение как у девчонки. Нечего ему тут делать, от таких детей больше проблем, чем пользы.

– Эй, дружище, не зевай! Принимай форму и бегом в казарму – переодеваться. К смотру все должны быть готовы.

Казармы представляли собой большие шатры, в которых располагалось от двадцати до тридцати человек. Спальные места – настил у стен, где все спят плечом к плечу.

«Что ж, насчет казарм пора бы тоже что-нибудь сообразить», – подумал мельком Владимир и принялся переодеваться, изредка ловя на себе удивленные взгляды.

Император совсем не походил на новобранца. И дело было не только в умении держаться и уверенности в себе, но и в телосложении. Его накачанному торсу могли позавидовать даже бывалые вояки, что уж говорить о генералах, которые успели отъесть брюхо на своей власти, или тощих недокормленных крестьянских детях?

Раздеваясь, владыка не мог не заметить приличного морозца, холодившего обнаженную кожу несмотря на поздний сентябрь и не такое уж ранее утро. Видимо, в ряду первоочередных дел прибавилось: если не разобраться с обогревом казарм, армия просто не доживет до поля боя и насмерть замерзнет в шатре какой-нибудь зимней ночью.

Место досталось второе у дальнего края. Император огляделся, желая увидеть того бедолагу, которому придется мерзнуть у стены, и вздохнул: – тот самый мальчишка-доходяга ковылял в его сторону, озираясь вокруг и поглядывая на свою табличку с номером.

Алекс

…Двадцать пять, двадцать семь… О, вот тридцатое место! Надо сесть и не привлекать внимания. Отлично, самое крайнее. То, что нужно.

Что? Почему он так смотрит? Неужели… Или, может, это капитан?

– Здравствуйте. Я новобранец Ал…

Да он же раздет, боже мой! В жизни такого не…

Владимир

И… да, мальчишка опустился на это самое холодное место. Как будто выпав из транса, он поднял миндалевидные глаза на стоявшего перед ним мужчину.

Глядя в эти глаза, император с удивлением читал на юном лице все эмоции: недоумение, растерянность, страх…

Страх?

– Здравствуйте! Я новобранец Ал…

Он запнулся на полуслове, окинул Владимира испуганным взглядом и быстро уполз в свой угол.

Что происходит? Чего этот малой еще и такой пугливый? Ой, да какая разница. И правда холодно, надо бы быстрей одеться…

* * *

Первая ночь в казарме оказалась достаточно холодной, как и обещалось. Полная темнота. Всюду храп вояк. И – удар в грудь. Потом в правый бок.

Чертов мальчишка! Почему ему не спится спокойно, как всем остальным?

Несколько попыток избавиться от захватчика не увенчались успехом: новобранец не просыпался, и при этом то и дело закидывал на императора хрупкие руки или ноги. И тогда Владимир просто смирился.

Проснувшись под утро, он почувствовал дыхание на своей шее, осторожно повернулся и… оказался лицом к лицу с сопящим Алексом.

Секунду император рассматривал тонкие черты, а потом оттолкнул наглеца посильнее в угол.

Что за дела? Никому не дозволено так близко приближаться к императору без его на то желания.

Владимир

Начались серые будни новобранцев. Уже прошло несколько недель, и многие бойцы показывали блестящие результаты.

Конечно, императору не было равных в учениях. Еще бы! Его физической подготовке мог позавидовать любой. Широкие плечи и сильные руки одинаково хорошо справлялись как с мечом и луком, так и с мушкетом.

Заводить знакомства Владимир не торопился, но приглядывал за мальчишкой, который оказался абсолютно неспособным к военному искусству. Зато ночью подкатывался под бок и пытался обвить руками и ногами императорское неприкосновенное тело, за что каждый раз с силой летел в собственный угол.

Сегодня малец выглядел хуже обычного: меч не держался в его руках вовсе, да и на ногах он стоял с трудом.

Император уловил знакомый звук.

Кашель?! Ну, вот и сказалось самое холодное место. Хотя нужно отметить, что держался мальчишка молодцом: не жаловался и даже не стучал зубами.

Успев заработать некоторый авторитет благодаря выдающимся навыкам, Владимир попросил у капитана разрешения вывести больного в лазарет. Затем направился к Алексу и практически выволок с тренировочного поля удивленного пацана.

Алекс

Здоровье что-то подводит. На деле, не так уж и хорошо это тридцатое место. Холодина, ночью спать невозможно, да и аппетита, видимо, из-за стресса, совсем нет. Ночные купания тоже не слишком способствуют укреплению здоровья. Вода в купальнях, нагретая вечером, практически полностью остывает под утро.

Но в лазарет ни в коем случае нельзя, надо держаться…

Что происходит? Куда он меня тащит?..

Владимир

– Какого черта ты творишь? Собрался помереть на учениях? Раз заболел – иди в лазарет, а то еще и других подвергнешь опасности! – гневно прорычал император.

– Нет-нет, нельзя в лазарет! – как-то уж слишком испуганно пролепетал мальчишка. – Я в порядке, простите.

Он отдернул руку.

Владимир остановился и внимательно вгляделся в чужое лицо. В глазах мальчишки читался неподдельный страх и желание сбежать. Он и рванул бы в сторону, но, судя по всему, ноги его не слушались.

А потом малец побледнел и… свалился в обморок. Правитель чудом успел подхватить на руки обмякшее легкое тело.

Веса как у ребенка. Он что, вообще не ест, что ли? Ладно, надо решать, что с ним делать. По непонятным причинам пацан явно боится лазарета как огня. Нельзя же затащить его туда против воли? Мало ли, что за этим стоит: религия или же фобия какая…

Немного поколебавшись, Владимир двинулся к конюшням. Насколько он помнил, за ними был абмар с овсом для лошадей, а дальше – огромный сеновал. Если повезет, мелкого там не найдут еще пару дней.

Ногой распахнув дверь, он сбросил свою ношу на сено и ушел в казарму за лекарствами, которые Артур заботливо велел упаковать в багаж императора. В лазарете для новобранцев таких зелий и порошков не сыскать, а самому императору они точно без надобности. Несмотря на всю заботу дядюшки.

Достав из рюкзака искомое и прихватив одеяло, Владимир направился к выходу, надеясь не нарваться на капитана и объяснения на тему – на кой черт ему понадобилась эта тряпка.

Алекс

Что произошло, где я? Ой, все тело болит. Видимо, бинты слишком сильно сдавили грудь, что и привело к отключке.

Кто-то идет. Мне влетит за то, что я не на учениях. Понять бы еще, где я вообще нахожусь.

Опять он?

– Очнулся?

Его руки тянутся к моему лицу. Что он делает?

На мгновение я выпадаю из реальности: эти руки прохладные, такие грубые и заботливые одновременно…

Что со мной происходит?

Нахожу силы отстраниться. Наверно, это все болезнь. Почему сердце так колотится? Нужно успокоиться и прийти в себя, не то опять в обморок провалюсь.

Он тянется к моей рубашке. Что он собирается делать?

Владимир

– Очнулся? – Император потянулся проверить температуру парнишки.

Тот пристально и с непониманием следил за каждым его движением. Коснувшись гладкого лица, император понял: у мальчишки жар. Будто в доказательство этого лихорадочный блеск в миндалевидных глазах начал словно покрываться дымкой.

Что это с ним? Может, опять собрался потерять сознание? Стоит расстегнуть ему рубашку.

– Ч-что вы делаете? – Алекс попытался оттолкнуть руки императора.

Владимир хмыкнул и сжал тонкие запястья.

– Ты вот-вот снова в обморок отправишься. Расстегни рубашку, станет легче. Вот лекарство и вода, пей быстрей, у тебя очень сильный жар.

Что за взгляд? Благодарность? Этот мальчишка способен свести с ума. Столько эмоций – и не разберешь, о чем этот малец думает. Глупый ребенок, что он вообще тут забыл?

Владимир снова невольно потянулся к пылающей щеке, но, ощутив кончиками пальцев мягкость и нежность чужой кожи, отдернул руку. Чем он вообще занимается? Надо вернуться на тренировочный полигон.

Император попытался встать, но слабая рука вцепилась в его пояс:

– Не бросайте меня. Я даже не знаю, где нахожусь.

Владыка оцепенел. Казалось, эта слабая ручонка могла заставить его остаться.

Должно быть, это жалость. Никогда прежде не Владимир не испытывал такого желания подчиниться. Что за чушь в голове? Да! Ему просто хочется помочь мальцу. Это жалость!

Император тряхнул головой, пытаясь сбросить странное наваждение.

– Мне пора на учения. Оставайся пока здесь и поспи. Через пару часов я приду за тобой.

Мальчишка был уже в полудреме. Владимир укрыл его одеялом и вышел из амбара.

Алекс

– Эй, малыш, ну как ты тут?

Эта сильная рука снова прикасается ко мне…

Что? Малыш?

Открываю глаза. Снова он. Его строгое лицо, напряженные губы. Голубые глаза смотрят с тревогой и нежностью…

Нежность? Нет, вряд ли, скорее жалость. Долгие мгновения я не могу оторвать от него глаз.

Он отстранился и отдернул руку:

– Поднимайся!

Владимир

Учения прошли как в тумане, все мысли были лишь о беспомощном парнишке в амбаре. Поэтому как только прозвучала команда разойтись, Владимир рванул к сеновалу.

Интересно, как там малец? Наверное, еще спит?

Неожиданно для себя он понял, что хочет, чтобы мальчишка спал. Хочет рассмотреть эти тонкие черты.

Этот… как его? Алекс? Все еще был там, на куче пахучего сена. Глаза мальчишки и правда были закрыты.

Император присел рядом со спящим. Надо проверить его температуру. Ведомый каким-то непонятным желанием, он убрал с гладкого лба непослушные локоны, выбившиеся из-под форменной шапки, и прикоснулся к щеке:

– Эй, малыш, ну как ты тут?

Мальчишка медленно открыл глаза и уставился на Владимира пристальным непонимающим взглядом. Нежный, и в то же время строгий взгляд голубых глаз столкнулся с почему-то смущенным взглядом карих…

А потом император пришел в себя.

– Поднимайся! – куда более грубо продолжил он, отдернув руку. – Температура спала, пора в казарму.

Он уловил в глазах мальчишки секундную грусть и разозлился. Но если бы кто-то спросил, что так взбесило владыку, он вряд ли смог бы ответить на этот вопрос.

Алекс

Ночь.

Аромат мужского тела, приятный. Хочется еще сильнее в него укутаться. Ближе, пожалуйста, хочу больше…

Владимир

После отбоя император долго не мог уснуть. Размышлял о том, что узнал за это время, думал, как исправить найденные недочеты армейского обучения и снабжения. В бок ему сопел Алекс, который отключился сразу, как только голова коснулась подушки.

Размышления владыки прервал уже традиционный ритуал, но, собравшись по привычке оттолкнуть захватчика, Владимир остановился.

Мальчишку было жаль. Он так мирно сопел, что будить его привычным тычком внезапно показалось грубым и жестоким. В сознании всплыли странные события прошедшего дня, и император с удивлением обнаружил, что даже целый день на плацу не позволил его телу забыть, что такое сексуальное возбуждение.

Невинно спящий Алекс закинул ногу и прижал коленом член императора.

Твою ж мать…

У него слишком давно не было женщины. Да еще этот мальчишка, видимо, протащил в душевые женское мыло. Иначе откуда преследующий аромат жасмина? Даже когда Алекса нет рядом, этот настойчивый запах будоражит сознание. Нет, к чертям мысли. Нужно просто уснуть.

Владимир хотел приподняться, чтобы отодвинуть назойливого пацана, но Алекс повернул голову. Теперь его дыхание щекотало ухо императора. А затем и вовсе уткнулся носом в его шею, обвив ее руками.

Черт!

Император изо всех сил пытался уснуть, думая о занудных государственных проблемах. Снабжение, льготы аристократии, налоги… Что там еще? Но стоящий колом член серьезно затруднял эту задачу. А теплое тело, обвитое вокруг, и нежный аромат Алекса делали эту задачу практически невозможной.

И почему этот чертов мальчишка такой женственный? Этот запах… Нет, ерунда. Нужно что-нибудь придумать, чтобы сбросить напряжение. Найти возможность выбраться в город и заглянуть в квартал шлюх. А сейчас уснуть, просто уснуть. И… да, внешняя политика. Что у нас там?..

Алекс

Утро. Его нет рядом.

Видимо, ушел ночью. Ранним утром перед моим походом в купальню его уже не было. Что-то случилось?

Почему все так косятся…

– Слышь, малой, где же твой рыцарь? Он же всегда рядом.

– Чувствую, сегодня у кого-то будет тяжелый денек…

– Сколько уж мы из-за твоих косяков настрадались, теперь твоя очередь…

Владимир

Придумав благовидный предлог и будучи на хорошем счету у вышестоящих, император уехал в город в поисках разрядки. Но тревога не отпускала, и от этого Владимир еще больше злился.

Что еще за мысли? Не пристало императору всерьез воспринимать подобную чушь! Тем более обдумывать ее и бежать от самого себя. Жаль, что не кем поговорить. Впрочем, об этом и говорить-то непристойно. Сказать дяде, что у него, владыки империи, встал на какого-то мальчишку? Это было бы смешно, если бы не было правдой.

Бродя по узким улочкам, Владимир прошел и призывно мигающий красный фонарь – как-то оказалось не до шлюх. Просто бродил в попытках разгадать собственные чувства, но так и не нашел ответ.

Он даже не заметил, как наступил вечер и пришло время возвращаться в казарму. Вопросов по-прежнему было больше, чем ответов, а ни о какой «разрядке» и речи не шло.

Ерунда. Надо просто выспаться, и все встанет на свои места. Да, точно.

Алекс

Холодно и больно. Как же холодно…

За что? Эти ублюдки… За что?

Где ты? Пожалуйста, помоги…

Владимир

Наверное, дело в интуиции. Иначе как объяснить то, что страх император почувствовал задолго до того, как увидел на снегу маленькое, распятое веревками, тело?

В несколько скачков преодолев расстояние, Владимир понял, что сердце его не обмануло. На веревках болтался почти бездыханный мальчишка.

Император кинулся к нему. Аккуратно придерживая хрупкие плечи, начал резать путы. Что за тварь посмела это сделать?! Им не жить… Кто бы это ни совершил, хоть генерал, он точно убьет всех!!!

Подхватив на руки безжизненное тело, Владимир отправился к амбару. Если виной всему сослуживцы, идти в казарму или в лазарет, – не лучший вариант. Стоит отлучиться – и мальчишку опять выбросят на снег, а сидеть радом с ним все время… Черт. И о чем он вообще думает?

Конечно, новобранцы были недовольны этим «крысенком», – так они прозвали пацана. И не сказать, что для их недовольства не было причин: мальчишка упорно не справлялся и тянул за собой остальных. Будь это кто-то другой, император сам всыпал бы недотепе пару десятков плетей. Но… Но сейчас он был готов перегрызть глотку тому скоту, который придумал такую расправу.

Наверное, не прикрывай Владимир его тощую задницу, мальчишку избили бы уже давно. Но император и подумать не мог, что, не окажись его рядом, мальца вот так распнут на снегу.

Суки… ублюдки… как смели?!

Он уложил Алекса на сено, укрыл забытым здесь в прошлый раз одеялом и начал скидывать одежду, чтоб отогреть мальчишку своим теплом. Он, не задумываясь, обнял его. А между их телами таял снег.

– Малыш, очнись. Умоляю, просто открой глаза.

Вот они смотрят на него, с такой болью и отчаянием. И… нежностью?

– Ты пришел…

Карие глаза закрылись.

Император на мгновение оцепенел, а придя в себя, начал судорожно щупать пульс на хрупкой кисти. Нет… нет… Господи, нет!!!

Он начал делать искусственное дыхание, как учили придворные лекари.

Сколько сил он вдохнул в это тело? Но вот губы, накрытые его ртом, начали теплеть, и Владимир почувствовал слабое дыхание.

– Давай, малыш, дыши. Прошу тебя!!!

– Владимир… – его имя из этих уст звучало как-то особенно.

Император вздохнул от облегчения. Он взял Алекса за затылок, притянул к себе и поцеловал… в лоб.

– Спасибо, что выжил.

Этой ночью императора не терзали мысли о правильности и неправильности собственных реакций. Крепко сжимая Алекса в объятьях, он спал. Сомнений больше не было.

Алекс

Стон. Кто-то стонет. Не могу проснуться. Больно, все тело болит.

Но эти объятия такие теплые… Этот запах… уже почти родной… Даже не нужно открывать глаза, чтоб понять, кто это. Он гладит мое лицо.

– Алекс… Алекс!

Кого-то зовут. Голос звучит почти с надрывом:

– Алекс, прошу тебя, очнись. Очнись уже и скажи, что болит, чтобы я мог тебе помочь.

Видимо, то были мои стоны. Ведь Алекс – это я?

Владимир

Стон. Еще один.

Император выпал из сна.

Алекс. Сердце Владимира сжалось от боли.

Этот мальчишка…

– Алекс. Алекс!

Ему больно. Что же делать?

– Алекс, прошу тебя, очнись. Очнись уже и скажи, что болит, чтобы я мог тебе помочь.

Миндалевидные глаза в стрелках длинных ресниц медленно открылись. Взгляд был потухшим и измученным.

– Все в порядке. Простите, что напугал.

– Не ври! Немедленно говори, где болит! Я принесу лекарства…

В глазах мальчишки мелькнул страх:

– Нет, туда нельзя…

В душе императора снова вспыхнул гнев, когда он вспомнил об этих ублюдках.

– Не ходите, умоляю. Они навредят вам…

– Они ничего мне не… – начал Владимир и осекся. Мальчишка переживает за него? Неужели тоже страдает от… подобных чувств? Нет, только не это. Один он точно справится. Но зачем такая боль обоим?

– Успокойся, я никуда не пойду. Только скажи, где болит?

– Ступни.

Владимир вскочил с настила и кинулся к ногам Алекса. Все ясно, они били его розгами по стопам, чтоб капитаны не увидели.

– Очень больно?

Впервые император не знал, как помочь.

– Почему ты не плачешь? Плачь, если больно, кричи, если нужна помощь!!!

– Я с детства не плакал. Уже не помню, как это делается, – горько усмехнулся мальчишка.

– Почему? – Император вдруг осознал, что ничего не знает о человеке, который вызывает в нем такую бурю эмоций. – Расскажи.

– После смерти отца мать сказала мне, что теперь я мужчина… единственный в доме. А мужчины не плачут. Вот и вся история.

– Так тебя ждет мать?

– Уже нет. Ее не стало несколько лет назад. Меня никто не ждет.

– По закону сирота не обязан служить. Но вряд ли ты пришел сюда по собственной воле. Это место явно не для тебя. Так как ты тут оказался?

Алекс молча изучал лицо собеседника, будто оценивая, стоит ли ему доверять. Кивнув в ответ на свой внутренний вопрос, он наконец спросил:

– Вы ведь из знатной семьи? Можете не отвечать, это и так видно. То, как вы себя подаете, манеры и прочее. Вы не заметили, что, таких, как вы, тут практически нет? Я имею в виду – благородных сынов.

Император задумался. И правда, все сослуживцы – это простолюдины, хотя закон одинаков для всех. Исключения делаются только для юнош-сирот, но они частенько сами приходят служить, так как получают за это неплохие деньги. Конечно, от военной повинности освобождены инвалиды и единственные сыновья в семье, если дело касается крестьян. Но знать должна служить наравне с простолюдинами. А за три месяца службы император не встретил на плацу никого знатнее сыновей ремесленников или купцов мелкой руки.

– Продолжай, – велел он мальчишке.

– Все дело в том, что я – замена. Как и многие другие в имперской армии.

– Что еще за «замена»? – Владимир уже начал понимать, в чем дело, но хотел услышать от первоисточника.

– Если бы вы не спасали меня столько раз, я не посмел бы вам это рассказать. Но я вам доверяю. Однако если эти сведения дойдут до императора, моего нанимателя могут казнить. А потом, скорее всего, его родители казнят меня.

– Верь мне.

– Замена – это человек, который идет в армию вместо своего нанимателя. Замену находят разными способами. Кто-то за деньги, кто-то за помощь родным… В общем, находят нуждающегося и договариваются с ним. Меняются своими именными табличками и личностями. Вот и все, никаких премудростей.

– И почему выбрали именно тебя? В чем нуждался ты?

– Скажем просто: так вышло…

Император нахмурился. Почему малец не может сказать? Он совершил что-то постыдное?

– Прошу расскажи. Я хочу знать, как ты тут оказался.

Алекс сомневался, в его глазах владыка видел страх. Наконец мальчишка решился:

– Я не могу рассказать всего. Но если вкратце, меня вынудили. Незадолго до смерти матушка была вынуждена рассказать этим людям мою тайну. Конечно, они всегда были не самыми хорошими знакомыми, но она и подумать не могла, что они станут меня этим шантажировать.

– Ты не скажешь, что за тайна, – утвердительно сказал император.

Алекс покачал головой:

– Я не могу. Мать с самого детства запрещала мне говорить об этом.

– Скажи хотя бы свое настоящее имя.

Мальчишка на мгновение задумался, а потом все же сказал:

– Сэм… Меня зовут Сэм.

– Ну, приятно познакомиться, Сэм, – император протянул ему смуглую руку.