Текст книги "Мои большие файерболы. Книга 2. Побег из нубятника"

Глава 4
Игроки и пешки

– Госпожа Затонская… Маргарита Дмитриевна… Маргарита Дмитриевна, очнитесь! – Антонина трясла меня за плечо.

– Тоня, что случилось?! Опять пожар?!

Зрение возвращалось не сразу. Я словно поднималась вверх с большой глубины. Закладывало уши, картинка перед глазами плыла и двоилась. Реальность была куда меньше похожа на себя, чем вирт. Я никогда не думала, сколько по времени происходит выход из игры, но теперь понимала, что явно не десять секунд.

– Нет, госпожа Затонская, – вид у Тони был испуганный. – Вам звонят.

Сначала я хотела её убить. Вот прямо без преувеличения, приложить чем-нибудь тяжёлым по её дурной башке. Домработница, видимо, прочитала это в моём взгляде и впервые за историю своей работы разревелась.

Оказалось, что она настолько перепугалась, не разбудив меня утром, что весь день провела в панике. И, когда зазвонил телефон, не мой обычный айфончик, а маленькая золотая вертушка, номер которой знали не больше десятка человек, Тоня запаниковала ещё больше. Телефон не унимался, и Антонина решила привести меня в чувство. Как это сделать, она не знала и просто трясла меня. Как будто разбудить пыталась. Система восприняла это как угрозу и выкинула меня пинком из виртуального пространства.

– Опять звонит, – упавшим голосом сказала Тоня, боясь поднимать на меня глаза.

– Дай сюда трубку, – ответила я. – И сходи умойся, позорище.

Звонил Герман:

– Нам нужно встретиться, Маргарита Дмитриевна.

– Подъезжай, я дома.

– На нейтральной территории, – заупрямился особист. – Не нужно, чтобы нас слышали.

– А у меня могут услышать?

– Я не могу ничего исключать, а качественная проверка займёт время.

– Хорошо, – сдалась я. – Где?

– Чебуречную на ВДНХ знаете?

– Я пожалуюсь твоему шефу, что он тебе мало платит, – прыснула я.

– Там минимальный шанс встретить знакомых. Чебуреки есть не обязательно.

– Хорошо, – я прикинула время, – буду через полтора часа.

– До встречи.

Чебуречную на ВДНХ я действительно знала. В начале двухтысячных там собирались телевизионщики и рекламисты, сценарии эфирных бестселлеров писали на закапанных жиром салфетках, а девочки из провинции ловили удачу за парой стопок водки с нужным человеком.

Знакомых я встретить не опасалась. Удачливые перебрались оттуда в заведения подороже и попрестижнее, такие как «Дягилев», потом в «Кису» и «Горыныч», а лузеры – на помойку или на кладбище. Может быть, новое поколение тоже ловит там свою волну, не знаю.

Германа я заметила сразу. Он занял угловой столик и торопливо доедал свой чебурек.

– Всегда заказываю, – словно извиняясь, сказал он. – Вкусные.

Я никак не прокомментировала его слова. Ностальгии во мне это место не вызвало, и я хотела лишь убраться отсюда поскорее. Но хотя бы поняла его резоны. Шум тут стоял, не прекращаясь, и записать наш разговор, вероятно, было невозможно. Хотя к чему такая секретность?

Безопасник правильно понял моё молчание. Он отложил недоеденный чебурек, тщательно вытер пальцы и вытащил из папки стопку тонких листов с машинописным текстом. Мне кажется, эти чёрные кожаные папки производят исключительно для ментов и особистов. И продают только по предъявлению удостоверения. Ни разу не видела с такой нормального человека. Неужели они сами не понимают, насколько с ними палятся?

Текст действительно был отпечатан на машинке, причём, похоже, в одном экземпляре.

– Показания Алексея Ветрова, – пояснил Герман. – В ваш подъезд он проник по указанию владелицы фирмы, Ремизовой Натальи Марковны. Целью было обесточить квартиру номер тридцать два, нанеся максимальный вред находящемуся внутри электрооборудованию. Устройство разработал сам. По образованию он инженер-электронщик. За работу получил премию в одну тысячу американских долларов наличными. Никакого ущерба для жизни и здоровья в ходе акции не предполагалось. Это точно, мы тщательно выяснили. – От слов Германа веяло холодком.

– Отличная работа. Я скажу Виталию Арнольдовичу, что довольна.

– Спасибо! – Щёки оперативника чуть порозовели, было понятно, что это упоминание пойдёт на пользу его карьере. – А с ним что делать?

– С ним? – удивилась я.

– С Алексеем Ветровым.

Думала я недолго.

– Уложите его в больницу на пару месяцев. Совсем не калечьте, но дайте время поразмыслить о жизни.

Да, это пешка. И ход делала совсем другая рука. Но пешки гибнут первыми, и их гибель ослабляет позицию. Может, Лёша Ветров, которого я видела только на камере наблюдения, и не осознавал риск. Зато теперь все его коллеги десять раз подумают, прежде чем сделать гадость Маргарите Дмитриевне. И запросят побольше, чем сраная тысяча баксов.

Герман медленно кивнул. Может, удивился моей кровожадности. Я часто произвожу на людей обманчивое впечатление.

– А с Натальей Марковной? – уточнил он аккуратно.

Я его понимала. Ремизовы – фамилия известная. Такую фигуру и спецслужбам трогать опасно. Даже сейчас, когда Сава Ремизов сидит под следствием. Опять же, это Милка сказала, что сидит. А что там по правде, неизвестно.

– Ничего, – успокоила его я. – С ней я сама разберусь.

– Тогда на этом всё?

– Да, спасибо. И приятного аппетита, – я кивнула на чебурек.

Герман чуть смутился и опустил глаза, дав мне возможность уйти не прощаясь.

Терпеть не могу прощаться с людьми. За жизнь так и не научилась. Поэтому всегда стараюсь уйти молча.

* * *

Моя маленькая красная машинка ползла через столичные пробки. Милке хорошо, она с мигалкой гоняет на мужнином «мерине». Точнее, у них в семье два таких, с одинаковыми номерами. Стоят людишки в пробках, терпят, Милку в спа-салон пропускают.

Я ехала на встречу благотворительного фонда «Новое поколение». Сама председатель правления Милана Викторовна Филимонова лично напомнила мне о необходимости присутствовать:

– Прокинешь меня, сучка, придушу и обижусь. Я десять кило белужьей икры выписала. С кем мне беленькую кушать? С курами из министерства?

– Я за рулём вообще-то, – попробовала отвертеться я.

– Так вылазь, – захохотала Милка. Для неё приезд в столицу из своей деревни уже был праздником.

На светских мероприятиях госпожа Филимонова любила проявлять патриотизм в напитках и закусках. На сцене мы обе в струящихся платьях от Версаче, как две богини, сошедшие с Олимпа, благословляли и напутствовали молодые дарования. Главная богиня старалась дышать в сторону и изредка икала.

Потом пошли тосты за здоровье и за процветание. Я держалась как могла, но нытьё Милки и гербовая «Смирновка» в штофе со слезой сделали своё дело. Первая стопка пошла колом, вторая соколом, третья мелкими пташками. А на четвёртой я уже подпевала хору, глядя, как Милка, сбросив туфли, отплясывает с молодым чубатым солистом.

И я думала о величии нашей прекрасной родины, которая настолько щедра и обильна, что никак невозможно пропить, проесть и потратить её богатства. Мы любим её всем сердцем за то, что она нас кормит. А вот за что её остальные любят, я не знаю.

Река несла меня. Я плыла по ней, не погружаясь в холодную тёмную воду, поверху, лёгким пёрышком. Надо мной вставали незнакомые звёзды. Ящеры подходили к берегу, топча его кривыми лапами, и я слышала их клёкот. С высокого холма раздавались смех и музыка, в небо взлетали росчерки фейерверков. А дальше из темноты смотрел тёмный всадник на чёрном коне. Я не видела его, но чувствовала кожей его взгляд.

– Ну ты дала, мать! – Милка рассеянно водила глазами по сторонам, словно не узнавала никого. Охранники бережно поддерживали её по обе стороны, пытаясь усадить в авто, но она всё никак не могла со мной распрощаться. – Люблю тебя, сучка! Ты одна здесь настоящая.

Она вдруг обхватила меня и впилась в губы поцелуем. И было в нём столько одиночества, что я хотела в ту минуту уехать с ней и греть её всю ночь своим телом, обняв, как сестру.

Но, конечно, я поехала домой. Вежливые секьюрити довели меня до двери, убедились, что мне сию секунду не требуется врач, и оставили одну.

В пустой квартире было настолько тихо, что я слышала стук своего сердца. Оно, как вселенский метроном, отсчитывало ритм у меня в голове. Ступая по ковру в спальню, я избавлялась от одежды. Грудь сжимало странным, забытым волнением. Я шла туда, словно к любовнику, хотя точно знала, что постель пуста. В такую ночь нельзя оставаться одной. Так сказала мне Милка. Я прочитала это по её губам.

Было уже слишком поздно, но он не спал. В трактире стоял шум. Бренчала лютня Двойного Заппы. Кто-то в глубине смеялся и спорил. Орк опирался о стойку, смакуя задируху, словно односолодовый виски.

– Мариша! – кинулся он ко мне. – Мне рассказали… Как ты?

– Тсс-с-с-с… – я прижала палец к его губам. – Ничего не говори. Пойдём со мной.

Хидагард заговорил что-то про дневную оплату, но я отмахнулась от него, как от большой назойливой мухи. Это сравнение так насмешило меня, что я упала бы, если б мой орк не придержал меня под руку.

– Пойдём, – я тянула его наверх, – ну идём же…

Даже идиот понял бы намёк, а Жакоб идиотом не был. Мы пробрались на второй этаж, словно заговорщики. Орк изголодался по мне, и я его не разочаровала. Мы оба выжали друг друга до предела. А потом я просто уснула, тихо и безмятежно. И мне было плевать, где сейчас моё тело. Ведь я сама была здесь.

* * *

Я проснулась одна и обрадовалась этому. Вчерашний закидон прошёл, я снова была свежей, бодрой и злой. Торговля в трактире давала офигенные перспективы. Барыги сюда больше не сунутся. Городской чат до сих пор гудит. Везунчики хвастаются. Лузеры спрашивают, будет ли сегодня товар.

Другая бежала бы вприпрыжку, с песней «Конфетки-бараночки» и лотком эликсиров. А я, дрянь такая, нежусь в тёплой постельке и не спешу. И правильно делаю. Мне пофиг, сколько пузырьков я продам. Главное, ДуреВар с IIy3aHом не продадут ни одного. Со вчерашнего дня купить эликсир за два золотых – кринж и зашквар. А падать в цене они не могут. Две недели, и мы с Жакобом их разорим.

У меня нет этих двух недель, но об этом знает только Макс. Он меня не выдаст, ему в эти дела вообще соваться не с руки. У меня есть несколько дней, чтобы нагнуть их и заставить принять мои условия. Угрозы IIy3aHа мне не понравились. Дело для него стало слишком личным. Надеюсь, Вар поставит его на место. Тот только бабками всё мерит. Врагу патроны продаст, если будет спрос.

Я потянулась в последний раз и пошла трудиться. Стоило кинуть объяву, и в трактир повалил народ. Овсяный кисель шёл на ура. Я нашла самый дешёвый способ легалайза для торговли в трактире. Хидагард радовался, клиенты не возражали, а я только успевала бегать наверх за очередной сотней бутылочек. Больше в сумку не помещалось.

МегаКиллер нарисовался неожиданно. Забегавшись, я даже пропустила момент, когда он появился в онлайне.

– Так это ты акула бизнеса? – усмехнулся он, садясь за угловой столик. – Ты полна сюрпризов, Муся.

– Я наёмная работница, Макс, – состроила я невинную мордашку. – Мои бабки ты слил. Приходится крутиться.

– Хочешь сказать, орк тебя нанял? – не поверил тихушник.

– Я вызываю инстинктивное доверие в людях, – гордо заявила я. – Даже если они орки. Да чё ты грузишься, Макс? Я для нас стараюсь. Эти элики нам теперь на халяву достанутся. Обмен.

Открыв экран, я накидала напарнику бустеров на ловкость и силу, и эликов жизни. Глаза у Макса лезли на лоб. Это богатство по прежним ценам тянуло монет на тридцать золотом. Сначала победа, потом бухгалтерия. Победителей не судят.

– Ладно, – кивнул МегаКиллер. – Это твои дела, главное, чтобы не мешали нашим общим. Ты сказала, у тебя есть неделя.

– Шесть дней, – уточнила я.

– Уже шесть дней. Я накидал график. Сегодня мы валим Крока. Ты должна взять шестёрку. Статы раскидываешь так же – в интеллект и в ловку. Вообще до десятки распределяешь их только так. Берёшь «Стрейфджамп». Это как твой отскок, только в сторону. Завтра идём в Урочище бить мишек. Они восьмёрки, толстые и быстрые. Но по факту типа гекко, только социальные. Придётся побегать, таскать поодиночке. С твоим уворотом ты затащишь. Зато опыта будет падать тонна. Они на два уровня старше. Бьём экспу, пока ты не возьмёшь восьмёрку. На седьмом и восьмом берёшь второй огненный каст. Качаешь до второй ступени. Твоя огневая мощь повышается почти вдвое. Это важно, у мертвяков резист к магии. Дамажить надо сильно.

– Мертвяков?!

– Ага, на четвёртый день нам надо выйти к Погосту. Там скелеты девятого уровня и зомби-десятки. Там за два дня нам надо докачаться до капа. В крайний день пойдём на Иеронима.

– Босха?! – не выдержала я.

– Просто Иеронима, – не понял Макс. – Это лич, босс Погоста. У него двенадцатый уровень. Валим его, и всё. Финита.

– Маа-акс, – от восторга у меня отпала челюсть, – Ты не думал тренером стать? Это твоё, серьёзно.

– Каким тренером, Муся! – МегаКиллер смущённо улыбнулся. – Во мне пятьдесят семь килограмм и зрение минус три.

– Подбери линзы или раскрути отца на операцию и иди на йогу. Через пару лет с твоим упорством станешь бодхисаттвой. Сгоняешь на Тибет, словишь там просветление. Тёлочки за тобой табунами бегать будут и не мыться после того, как ты к ним прикоснулся. Проживёшь до ста лет, сохранив эректильные функции в цветнике и почёте. – Я догадывалась, о чём мечтают подростки, и била наверняка.

– Не-е-е-е, – вздохнул Макс. – Отец хочет, чтобы я на юридический пошёл.

– Так иди, одно другому не мешает. Иметь диплом не значит быть юристом. Ты будешь взрослым, Максик. Сам зарабатывать, сам тратить. Твоя жизнь – твои правила.

Макс задумался. Идея прокачать себя в реальной жизни не приходила ему в голову. Он бежал в игру от судьбы, которую придумали и рассчитали за него. Серёжа бежал от безденежья. Жакоб, скорее всего, от скуки. И только я ни от чего не бежала. Выиграю пари – и только меня тут и видели.

– На Иеронима надо пати собрать. Вдвоём не затащим.

– Нам бы бафера в группу, – припомнила я Хикку.

– О-о-о, что я вспомнил! – Макс вдруг возбудился до крайности. – Пошли, кое-что покажу. – Он вскочил из-за стола и потянул меня за руку.

Игрок MegaKillerIzAda предлагает вам следовать за собой (Да/Нет)

– Макс, ты офигел?! – я вдавила «Нет». – Куда ты меня тянешь? Мне ещё сорок минут работать.

– Потом доработаешь! – не унимался Макс. – Пошли скорее, а то она уйдёт!

– Кто уйдёт? – Любопытство оказалось сильнее, и я пошла за Максом. Он так спешил, что мне временами приходилось переходить на бег.

– Да сама всё увидишь, – отмахивался он.

– Куда мы хоть спешим?

– На Торговую.

От трактира до Торговой – всего ничего. Мы вырулили из-за домов и уткнулись в толпу. Народу на площади было явно больше, чем обычно.

– Вот, – гордо ткнул пальцем Макс, – гляди.

– Тва-а-а-а-аю-ю-ю ма-а-а-а-ать… – выдохнула я.

Словарик Мариши

Кап – в буквальном переводе «крышка». На самом деле это максимальный уровень чего-либо, который может набрать игрок. К примеру, в нубятнике десятка – это кап в развитии уровней. Сколько ни набирай опыта, одиннадцатый уже не дадут. Кап есть и в развитии навыков, и в профессиях, и у репутации с отдельным человеком или игровой фракцией. Всё имеет свой предел.

Глава 5
Ответный удар

На лодыжках и запястьях позвякивают золотые браслеты. Им вторят десятки тонких золотых цепочек на бёдрах, на руках, на шее, на спине. Они блестят на солнце, переливаются на смуглой коже, притягивают взгляд. Сеанс массового гипноза.

Пухлые губы, зелёные глаза с вульгарными стрелками. Рыжие волосы затянуты в высокий блядский хвост. Яркая, но типовая мордашка. Только кто на неё посмотрит, если ниже задорно подпрыгивают сиськи, едва прикрытые прозрачным топом. Абсолютно прозрачным, сквозь него даже видны набухшие соски и тёмные ареолы. Весь топ состоит из двух лоскутков красного шифона, которые небрежно удерживают всё те же цепочки. Снизу – такие же прозрачные шароварчики, только чуть более плотные между ног. Мне показалось, что сучка стоит на цыпочках, но потом разглядела ажурные босоножки на тонкой шпильке.

Эта прошмандовка стреляла глазками, покачивала задницей и тёрлась возле ДуреВара и IIy3aHа, мило щебеча с барыгами. Она словно не замечала общего внимания, а может, уже привыкла к такому.

– Какого хрена?! – Я стала оглядываться. – Где стража?

– Не будет стражи. – Макс ухмылялся. – Всё законно. Это и есть танцорка. У неё такая классовая амуниция.

– То есть меня за мокрую майку ПэПсы загребли, а эта шмара в неглиже может расхаживать, и ей ничего не будет?

– Ага. – Макс наслаждался моим бешенством. Сучонок.

Меня бесила не только несправедливость. Я предвидела проблемы. Смутный намёк IIy3aHа обрёл плоть. Бесстыжую, сисятстую, практически голую плоть.

Это уже не пешка. Эта фигура – как минимум конь. Точнее, кобыла. И надо срочно убирать её с доски.

– Говорил тебе, бери танцорку, – веселился Макс. – Тебя бы из яслей на руках вынесли.

– Не на руках, а на… на других частях тела. – Настроение упало настолько, что даже матом ругаться не хотелось.

– Тоже вариант, – гыгыкнул МегаКиллер. – Зато быстро и с комфортом.

Ненависть женщин, которые считают себя приличными, к шлюхам коренится очень глубоко. Что бы ни думали мужчины, в ней нет чувства конкуренции. Это ненависть скрипача-виртуоза к бухому уличному лабуху с треснутой гитарой, шеф-повара мишленозвёздного ресторана к торговцу хот-догами, установившему свой вонючий лоток у входа. Шлюхи обесценивают то, что должно быть эксклюзивом. Пусть горят они все в аду.

Макс, видимо, что-то такое прочитал в моём взгляде. Он подобрал слюни и нашёл в себе силы отвернуться:

– Ну что, го на Крока?

– Мне доработать надо. И в реал выскочить хоть ненадолго.

Я сообразила, что не выходила из игры со вчерашнего вечера. Поесть, наверное, надо. Или что там ещё в реале делают?

– Оке, – не сильно расстроился МегаКиллер. – Давай через два часа у колючек.

Ловко, словно уж, он ввернулся в толпу и двинулся, конечно же, к новой знаменитости. Разглядеть поближе. А зная Макса, возможно, ещё и пощупать.

– Угу, – кивнула я ему вслед и побрела дорабатывать.

Широкую спину орка я заметила издалека. Задумчиво покачиваясь с пятки на носок, он разглядывал что-то на стене возле двери трактира. Даже мои шаги – а топала я громко – не заставили его обернуться. Афиша. Скромный листок с нескромным содержимым.

СЕГОДНЯ И КАЖДЫЙ ВЕЧЕР!

СУСАННА НЕСРАВНЕННАЯ!!!

С ЭКЗОТИЧЕСКИМ НОМЕРОМ

«ТАНЕЦ СТРАСТИ»

Ниже изгибалась сама Сусанна. Одежды на ней, нарисованной, было ещё меньше, чем вживую. Хватило одних цепочек. Товар лицом. Даже босоножки где-то потеряла. Зато на моське красовалась золотая полумаска, словно эту прошмандовку с площади трудно опознать по другим приметам.

– А-а-а, Мариша, – заметил меня Жакоб и смутился – это его смущение особенно выбесило. Возникло чувство, что мы стоим втроём, и Сусанна на афише подмигивает своим блядским глазом. Орку призывно, а мне издевательски.

– Да, милый. – Я по-хозяйски поцеловала орка в щёку, игнорируя назойливую дрянь.

– Я что-то хотел сказать тебе, и забыл. – Взгляд Жакоба стал задумчивым. Он точно не был похож на взгляд мужчины после долгой ночи любви.

Мужчины, не все из них, а только самые наглые и умные, чувствуют этот момент. Когда ты не просто позволяешь любить себя. Когда отпускаешь вожжи. Начинаешь нуждаться в нём. Отдаёшься полностью. Бой окончен. Победа. Можно рисовать звёздочку на фюзеляже.

– Что я самая прекрасная и ты восхищаешься мной? – я уже шла с козырей.

– И это тоже, конечно. – Орк вытащил из инвентаря какую-то бумажку, заглянул в неё и продолжил уже более уверенно. – Вижу, с эликсирами у тебя получается. Но нам надо ещё и ингры закупать. Ты уже думала об этом?

Нам. Тимбилдер, блядь! «Нам надо хорошо потрудиться, чтобы я смог купить себе “Бентли”». Я чувствовала, как во мне нарастает бешенство. Как оно прокатывается огненной волной по телу, как пылает в мозгу, выжигая все разумные мысли и доводы. Потрахались, теперь пора и поработать. К станку, Мариша, давай трудись. А для развлечений найдётся кто-нибудь посвежее и поинтереснее.

Стоп. Это как раз то, чего все от тебя ждут. Сорваться, закатить истерику. Выставить себя неадекваткой. Ждут ДуреВар с IIy3aHом. Ждёт рыжая дрянь, чтобы я сама расчистила ей дорогу. Возможно, где-то внутри ждёт и сам Жакоб. Для него это всё упростит. Поиметь тёлочку с афиши – что может быть приятнее для самолюбивого орка! А я в этом только помеха. Колоссальным усилием воли я взяла себя в руки. Не дождётесь.

– Дай сюда, я погляжу. Обмен. – Я забрала список прямо у орка из рук. Как ни странно, это сработало.

Кривка ржавая (суш.) – 500 шт.

Вьюнец стрекучий (суш.) – 500 шт.

Сопливка донная (суш.) – 1000 шт.

И ещё три десятка наименований. При взгляде на список меня замутило. И это не образное выражение. Перед глазами всё поплыло, а земля закачалась под ногами.

– Мариша, ты чего? – забеспокоился Жакоб.

– Я офлайн, срочно, – проговорила я, судорожно вдавливая кнопку «Выход».

* * *

Говорят, от хорошей водки не бывает похмелья. Чушь. Всё зависит от количества. Мне хватило. Вирт спас от утреннего пробуждения. Но организм достучался до меня даже здесь. Болело всё. Затёкшая шея, поясница, почему-то ноги. Раскалывалась голова. Но хуже всего другое…

Я ринулась в туалет, сдирая с себя на ходу костюм. Он облепил меня, как любвеобильный осьминог, и никак не хотел расставаться. Когда организм исторг из себя всё лишнее, я переползла в душ и долго сидела под струями ледяной воды. Когда кожа посинела и покрылась крупными мурашками, ко мне вернулась возможность соображать.

Айфончик разрывался от звонков. Пока я была в душе, он голосил трижды. Вытираясь на ходу большим махровым полотенцем, я отправилась на его поиски. Мобильник обнаружился на зарядке в спальне, куда я вчера так и не добралась. Тоня выслуживается. Двенадцать пропущенных. Девять – от Таты. Тут айфончик завибрировал прямо у меня в руках. На экране Натали Ремизова отправляла мне воздушный поцелуйчик. Не слишком актуальная фотка по нынешнему времени.

– Алло?

– А ты в курсе, что у него семья?! У него ребёнок маленький! Сука бессердечная! – с ходу напустилась на меня Тата.

– У кого?

– У Лёши Ветрова!

– А кто это? – я вложила в голос всё возможное удивление.

– Мой сотрудник. – Нахрапом меня взять не удалось, и Тата заговорила спокойнее.

– Со-о-о-отру-у-у-удник, – протянула я ехидно. – Ты чё, на работу устроилась? В офисный планктон? Жизнь дала трещину, денег остался последний мешок?

– Ты дуру из себя не строй, всё равно не поверю. Его изуродовали, понимаешь?! Врачи сказали, что он останется калекой!

Пронзительный голос Таты вкручивался в мозг, как перфоратор воскресным утром. На хрена она мне звонит? Чтобы пришить меня к этому делу? Вряд ли. В ментовку она не побежит, тогда и её делишки вскроются. Выяснить, что я знаю? Раз её Лёша в больнице – значит, достаточно. Тогда просто давит на психику, заставляет паниковать, совершать ошибки. Любимая Таткина тактика. Брякнуть что-то, замутить воду и глядеть, как остальные барахтаются.

– Ты плати сотрудникам лучше, чтобы на хороших врачей хватило. А то жадничаешь небось. Набираешь по объявлению. Они и дело запарывают, и травмы на производстве получают.

– Всё, что надо, он сделал, – воткнула шпильку Тата. Не удивлюсь, если ради этой фразы и затевался весь разговор.

– Тогда в следующий раз нанимай холостых и бездетных, чтобы некому было их оплакивать, – сказала я, нажав на отбой.

Сука. Всё-таки вывела из себя. Что он сделал? В чём была его задача? Что, блядь, вообще происходит?! Как же болит голова… Сейчас бы томатного сока… водки… табаско… и размешать палкой сельдерея. Нельзя. Когда вокруг творится херня, голова должна быть ясной. С отвращением я заглотила горсть таблеток, запила минералкой и погрузилась в спасительный вирт.

* * *

– Смещайся вправо, – сказал МегаКиллер. – Если не убила с двух кастов, отскоком уходи назад и вправо. Я там прошёл. Чисто. Нет риска собрать паровоз.

– Ага, – покладисто кивнула я. – Погнали дальше.

Мы шли через гекко, как тёплый нож сквозь масло. Я наслаждалась моментом, когда не надо ни с кем разговаривать. Всё моё дневное бешенство выплёскивалось в огненных вспышках. От этого казалось, что файеры получаются особенно злыми и жгучими. Даже Макс не отвлекал, вставляя фразы коротко и по делу. Идеально.

Чтобы доработать смену в трактире, мне хватило получаса. Я смылась оттуда, разминувшись с орком, да и не слишком хотела его видеть. Хотя время в запасе ещё было, МегаКиллер уже ждал меня у зарослей. С небрежностью героя вестернов он сидел на камне, перекладывая из сумки в колчан какие-то блестящие штуковины.

– А что это за стрелы такие… блестящие? – я заглянула через плечо.

– Это не стрелы, это болты. Слышала выражение «положить болт»? Вот это про них.

– А-а-а, – только протянула я, хлопая глазами.

– Они бронебойные, – хохотнул Макс, оценив моё замешательство. – Для ящера самое то.

Я оценила и бронебойные стрелы, и превосходство восьмого уровня над мобами третьего. Гекко падали, как тряпки, с одного выстрела из арбалета. Я пыталась, но не могла угнаться за ним. На ящера уходило два-три каста с разрывом в пять секунд. Пока я возилась с одним, Макс подбивал двух-трёх. Зато я сама себе нравилась. Быстрая, ловкая, смертоносная. Не хватает правильных хэштегов: #танцысогнём, #файердетка и #зажигаемвнубятнике…

– Муся, блин! – МегаКиллер пришпилил стрелой ящера к кактусу прямо за моей спиной. – Хватит селфиться, на респ улетишь!

– Ма-акс, ну я стрим настраиваю. Дай минутку!

– Было б что тут стримить. Го! А то до вечера не дойдём.

Я надула губы и побрела за ним. Цифры в просмотрах всё равно подрастали. Пока шёл откат, я сочиняла завлекалочки, а во время кастов принимала эффектные позы. Хотела даже сменить костюм, немного потеряв в убойности, но Макс просёк ситуацию и так зарычал на меня, что пришлось переодеться обратно. Печалька.

Мы словно зачищали в зарослях широкий коридор. Безопасным он оставался недолго, гекко респились быстро. Я не думала, что пустырь такой огромный. Мы шли уже больше часа, пока не наткнулись на плотную стену колючек.

Игрок MegaKillerIzAda (8) предлагает вам вступить в группу (Да/Нет)

Ну наконец-то! Соглашаюсь и вижу перед собой показатели Макса. Нет, лечить его не буду, пусть даже не просит. Шучу. Жизни у нас по полной, ящеры даже не поцарапали.

– Слушай и запоминай, – Макс был серьёзен. – Дальше залы со свитой. Перебить надо всех, иначе не откроется проход. Гасим мобов по одному. Они не социальные. Агрятся только на дамаг. У них есть рейндж. Не стой на месте, после каста сразу отскок. Уходи всегда вправо. Не зацепи никого. Мы вытянем на изи, но толпой нас нагнут.

Я хотела спросить, как ящеры могут нас нагнуть и, главное, с какой целью, но он уже исчез в зарослях. Тропинка вывела нас не в зал, а, скорее, на огромную поляну.

Гекко здесь были крупнее, жирнее и злее. Да это были и не гекко. «Кислотный бронеплюй», прочитала я у них над башкой. Макс ошибся. Ящеры не стояли как обычно, словно сытые ленивые коровы. Они шипели, хлестали себя хвостами и плевались. Всё потому, что мы были не одни.

– Опа-опа! – обрадовался Макс. – Го группу!

Трое, нет, четверо. Пухлая коротышка с тёмными кудряшками пряталась за спинами остальных, и я её поначалу не заметила. А вот она меня увидела сразу.

– У этой сучки моя шляпка! – завизжала она как подорванная. – Отдай шляпу, дрянь!

– Бля-я-я, Мариша, – у Макса случился фейспалм. – Как ты умудряешься встревать вообще во всё?

– Кто нашёл, того и шляпа! – возмутилась я.

– Грета! Хил! – взвыл их танк, приземистый полугном.

Он прикрывался ростовым щитом, в который прилетали плевки сразу от трёх ящеров. Щит успешно сдерживал кислотного цвета плюхи, но мелкие брызги окатывали танка с ног до головы. Они были едкими или жгучими, и полугном болезненно дёргался. Слабак.

Одного из ящеров осыпали стрелами два следопыта в одинаковых магазинных худи. Одета пати была добротно, но скучно. Только гном мог похвастаться зелёными чешуйчатыми наручами. Чёртов доспех Пифона. Значит, Крыса уже прошли, и теперь подбираются к Кроку. Интересно, как танк собирается нанести больше половины урона? Видимо, боссу предстояло умирать долго и мучительно.

Полугнома звали Златогором. На себе он не экономил: добротная кольчуга, крепкий, не меньше чем «неплохой» шлем. Про щит я уже говорила – здоровенный, как дверь гаража. Одинаковые с лица лучники ДристВетров и УмриОтСтрелы, оба в капюшонах, даже цвет волос не различить. И наконец, коротышка с дурацким именем VinniGretka. Пожрать, что ли, любит? Над её головой гордо значилось «Маг», но я знала цену такой магии. Она единственная оставалась на третьем уровне, остальные уже взяли четвёртый. Я считала их бестолковой мелкотнёй, а вот МегаКиллер так не думал.

– Го пати, народ! Нам доспех не нужен, берите себе! Мы за значками, – предпринял ещё одну попытку Макс. Но его миролюбивый месседж не был принят.

– Воровка! – не унималась пышка.

– Аптечка… овечка… бэ-э-э-э-э! – не осталась в долгу я.

– Ты нас нарочно под вайп подвела!

– Да вас не надо подводить, – охренела я от такого обвинения. – Вы сами слились, крабы криворукие!

Это ругательство я подслушала в трактире. Людей надо оскорблять на их родном языке. Так гораздо обиднее.

Теперь на меня развернулась вся компашка. ВиниГрета перехватила посох, словно колхозница скалку, а лучники зачем-то взяли меня на прицел. С ящерами остался бодаться один танк. Одного слива ребятам явно было мало. Лох – это судьба.

Кажется, эту фразу я тоже сказала вслух. У Дриста не выдержали нервы, и он стал палить в мою сторону. Стрелы ожидаемо пролетали мимо, а я приняла язвительно-скучающую позу. Разве что не зевала.

– Мариша, сзади! Отскок!!! – заорал МегаКиллер.

Я, конечно, сначала посмотрела, от чего отскакивать. Такое зрелище я уже один раз видела. В Кении. Одна дура решила сфоткать носорога. В сумерках. Со вспышкой. Когда тяжеленная злобная туша приближается к твоему джипу, чувствуешь себя маленькой-маленькой и такой хрупкой, словно твои косточки сделаны из стекла. После мужики все вместе проставились водителю лучшим вискарём, который был в той дыре.

Про навык я вспомнила, когда ядовитый плевок уже повис в воздухе между мной и ящером. Движение ладони… и я улетела на хрен с поляны, оказавшись в зарослях за стеной, прямо посередине тропы. Правую руку и плечо жутко щипало, на коже вздулись противные волдыри. Жизнь убегала по пять-десять пунктов каждые несколько секунд. Я выпила красную бутылку, потом ещё одну. Прошло минуты две, когда жжение прекратилось, а кожа снова стала гладкой и красивой. Я снова нырнула в узкую тропинку, дошла до её конца и аккуратно выглянула наружу.

Словарик Мариши

Инвиз – невидимость, специфический навык, свойственный многим веткам класса «Вор». Не путать с маскировкой следопытов или отводом глаз у магов. Находясь в инвизе, игрок может перемещаться. Также атака из инвиза почти всегда увеличивает урон. Правда, при атаке, как и любом другом действии, инвиз обычно спадает. Обнаружить игрока, находящегося в инвизе, может только тот, у кого имеются специальные пассивные навыки. Обычно они свойственны классу «Следопыт» и его различным веткам.