Текст книги "Блудница"
Автор книги: Саския Уокер
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Он оттолкнул в сторону ее стул, который оказался на его пути, и подошел к ней сзади. Он положил руку ей на плечо и сдавил его.
– Ты необыкновенная девушка, Джесси. Хочешь доставить удовольствие своему новому господину?
Этот вопрос оказал на нее такое магическое действие, что ей пришлось закрыть глаза. Она запрокинула голову, губы ее приоткрылись. Заставляя себя ответить наконец, она тщательно подбирала слова.
– Простите, но я не совсем понимаю вас, сэр.
– Ты пробудила во мне желание поцеловать твои сладкие губы. – Он провел рукой по ее длинным шелковым волосам.
– Сэр, – едва слышно, на выдохе проговорила она.
– Тебя что, никто прежде не хотел поцеловать?
– Был один парень, но я ему не позволила.
– Тогда позволь мне открыть тебе путь к наслаждению, милая Джесси.
Она закусила нижнюю губу, с трудом сдерживая желание повернуться к нему, увидеть его лицо. Он подошел к ней еще ближе, почти прижимаясь, и она почувствовала поясницей твердое прикосновение его члена. На миг она подумала, что это очередное испытание. Но она знала, что он жаждал вознаграждения ничуть не меньше, чем она сама, что он стойко сдерживал себя с того момента, как она подошла к его постели.
С трудом подобрав нужные слова, Джесси наконец ответила:
– Мне немного страшно, сэр, но единственное, чего я хочу, – это доставить удовольствие своему господину.
В комнате воцарилась тишина, усугубившая напряжение между ними. Он был так близко, что она ощущала кожей тепло его дыхания.
Наконец он ответил:
– Лучше. Сегодня гораздо лучше, Джесси.
Он поцеловал ее плечо, и от прикосновения его губ желание загорелось в ней с новой силой. Она почувствовала его руку на своей талии.
– Наклонись к столу, – сказал он заметно тише, но все еще повелительным тоном.
От этих слов по спине ее пробежали мурашки, но она медлила, передавая свое сомнение легкой дрожью и полным смятения взглядом, брошенным через плечо. Выражение его глаз окончательно убедило ее в том, что обучение на сегодня закончилось.
Теперь значение имело лишь их непреодолимое обоюдное желание. И, почувствовав это, Джесси испытала необыкновенное облегчение. Продолжая следовать его указаниям, она положила руки на стол, опершись на крышку. Внутри ее все сжалось в предвкушении, и она облизнула пересохшие губы.
Грегор положил ладонь ей между лопаток и, сделав усилие, буквально придавил Джесси к столу, лишив ее возможности двигаться. Она не смогла сдержать стона, когда ее нежные груди прижались к холодной и твердой поверхности, а соски сразу же стали твердыми, почти острыми от этого грубого прикосновения.
Через мгновение он уже гладил ее ягодицы. На секунду ей показалось, что он собирается снова отшлепать ее, как накануне. Она прижалась щекой к столу, подумав, что, если он сделает это, она, должно быть, лишится чувств.
Она неодолимо жаждала того, чего не смогла получить вчера. Однако на этот раз не было и тени сомнения в том, что он готов был дать ей это. От этой возбуждающей мысли все тело ее напряглось, она прогнулась и прижалась к нему бедрами.
Джесси слышала, как он бормотал что-то едва различимо, и чувствовала, как его ладони скользят вниз, лаская заднюю поверхность ее бедер. Джесси дрожала и трепетала от его прикосновений. Когда он вдруг сжал ее стройные икры в своих больших и сильных ладонях, она закрыла глаза. Он приподнял ее ступню и нежно, словно изучая, провел по ней рукой. Испытав это необычное ощущение, она вдруг осознала, что в этом положении все ее самые сокровенные места видны и доступны ему. Ее влагалище сжалось, словно пытаясь скрыться от его жадного взгляда, и в этот момент тонкая вязкая струйка стекла по ее бедру. Джесси вскинула голову и вскрикнула, когда он коснулся языком ее кожи, чтобы слизать эту капельку.
Его пальцы раздвинули ее влажные набухшие губы, и она ощутила прохладное прикосновение воздуха.
– Думаешь, ты это заслужила? – прошептал он.
Так вот в чем состояла его игра – он дразнил ее, чтобы оценить способность действовать и реагировать должным образом, вне зависимости от обстоятельств. Джесси с трудом в это верила, но приложила все оставшиеся силы, чтобы достойно выдержать испытание.
– Я думаю, что на сегодня я выполнила всю свою работу, сэр, – прошептала она с явной дрожью в голосе, словно боялась того, что произойдет с ней дальше.
– Кажется, это действительно так. Что ж, тогда ты будешь вознаграждена.
Она едва дышала от желания, так как горячая головка его члена уже скользила между губами и под его давлением медленно проникала внутрь. Войдя в нее, он обхватил ее бедра и с легкостью приподнял ее, так что ее ступни оторвались от пола. Он развел ее бедра, чтобы проникать как можно глубже.
Первое проникновение было медленным и нежным, он замер, прежде чем войти глубже, заполняя ее дюйм за дюймом. В этой позиции она не могла двигаться сама, могла лишь отдаваться ему, его воле, его желаниям, его движениям. Его член был таким большим и твердым и заполнял ее и проникал так глубоко, что ее охватывали горячие волны наслаждения, которого она не знала прежде. Груди ее горели от возбуждения, пальцы царапали стол.
Когда у нее вырвался исступленный крик наслаждения, он почти покинул ее лоно и с новой силой ворвался в него.
– Ты искусительница, Джесси Таскилл, – сказал он. – Ну что ж, теперь держись, мы должны сделать это. – Он приподнял ее еще выше и начал безжалостно вталкивать член. И вожделение, что оба сдерживали так долго, было в каждом толчке и ударе, и каждое неистовое проникновение услаждало ее, и каждый раз ее тело с жадностью принимало, сжимало весь его член.
Она уже была готова кончить, ведь он долго мучил ее ожиданием, и вдруг почувствовала, как его тяжелые яйца ударились о нежные складки ее губ, и долгий сдавленный стон вырвался из ее груди. Безумное возбуждение, которое ей пришлось терпеть так долго, и необыкновенное ощущение его набухшего члена, заполняющего лоно, делали предвкушение приближавшегося оргазма еще более сладким и томительным.
– О да, Джесси! – проговорил он, когда она была на вершине блаженства. – Я чувствую всю тебя… – Он надавил ей на поясницу и начал входить с безумной силой и скоростью, приближая сладостный момент.
Он вынул член, извергнув сперму, но продолжал ласкать ее рукой, скользя между ее горячими нежными губками, в то время как она лежала на столе, уже ослабев и лишь иногда вздрагивая. Его ласки пробуждали в ней новые волны возбуждения, продлевали ее блаженство, и вот уже все ее тело била безумная дрожь от второго оргазма, охватившего ее новой волной. Когда он наконец оставил ее в покое, Джесси была чрезвычайно рада, что под ней был стол, что удерживал ее обессилевшее тело.
Глава 8
– Действительно ли так необходимо запирать меня каждый раз, когда вы днем отправляетесь по делам? – Джесси уперлась руками в бока и с тоской смотрела на него, стоя в дверях маленькой комнаты для прислуги, явно не желая оставаться там. Она ненавидела сидеть под замком, и перспектива провести таким образом еще один день мгновенно испортила ее настроение.
Они очень приятно провели вместе утро после происшествия за столом. Джесси получила удовольствие от беседы о хороших манерах, что, однако, предпочла утаить, а он к тому же рассказал немного о масштабах и особенностях имения своего врага. Она слушала очень внимательно и тщательно запоминала каждую деталь. Затем он собрался уходить и проводил Джесси в ее комнату. Это было подобно предательству после всего, что этому предшествовало.
– Ты и сама отлично знаешь ответ на свой вопрос, – ответил он, нахмурившись. – Я вложил в тебя уже немало своего времени и усилий и не хочу, чтобы мое вложение сбежало, охваченное какой-то навязчивой идеей вернуться в Данди и разыскать свои давно утраченные деньги.
Его предположение о том, что ее денег уже не вернуть, расстроило ее еще больше, и Джесси теперь стояла скрестив на груди руки и сердито смотрела на него из-под ресниц.
– Здесь ты в безопасности, что должно тебя устраивать, – он разозлился и в порыве всплеснул руками, – и я хочу, чтобы так оставалось и дальше. Или ты предпочла бы, чтобы тебя снова увезли в камеру и пытали, как настоящую ведьму? Нет? Я думал, что нет.
«Для твоей же безопасности». Она уже слышала это прежде, и это воскресило ее дурные воспоминания. Расстроившись окончательно, она надула губы и смотрела исподлобья.
Указав на ее комнату, он добавил:
– Сиди тихо, не показывайся и забудь, что ты вообще когда-то бывала в Данди.
Она медленно и неохотно зашла в комнату для прислуги и, встав со все еще сложенными на груди руками, ждала, когда он захлопнет за ней дверь и закроет ее на ключ.
– Улыбнись, красотка. Когда вернусь, я принесу тебе обновку или даже две. – Он взглянул на чужое платье на ней.
С досадой она отметила для себя, что это обещание вызвало у нее интерес, кроме того, что-то в его голосе выдавало чувство вины за то, что он оставляет ее под замком. И это чувство не было безосновательным. Она улыбнулась уголком рта, хотя даже это было нелегко.
– Вот так-то лучше. А теперь отдыхай. Я скоро вернусь.
Внезапно ощутив непреодолимое желание задать вопрос, который уже давно мучил ее, Джесси окликнула его, когда он уже собирался закрыть дверь:
– Мистер Рэмзи?
Он остановился, не отпуская, однако, дверной ручки.
– Да?
– Как ваше имя?
Он окинул ее с ног до головы внимательным взглядом и вздохнул:
– Ты слишком много себе позволяешь, а я не могу этого допустить.
Она сомкнула ладони, словно умоляя.
– Я знаю, но не могу усмирить своего любопытства.
Его нерешительный взгляд отражал сомнения по этому поводу. Он хотел, чтобы она знала свое место, и в то же время хотел ее близости. Он ни разу не упомянул имени своего врага, рассказывая о его поместье и землях. Стоило ли ему скрывать и собственное имя?
– Грегор.
Она испытала торжество, но вела себя осторожно и лишь кивнула в ответ:
– Спасибо.
Грегор. Она беззвучно повторила его имя, глядя, как закрывается дверь. Оно ему очень подходило.
Ключ повернулся в замке, и Джесси снова нахмурилась.
Шаги его стихли, но она все еще смотрела на дверь.
«Грегор Рэмзи, – мысленно обратилась она к запертой двери, один только вид которой вызывал у нее приступ гнева. – Почему ты все еще считаешь нужным держать меня под замком, Грегор Рэмзи?» Она демонстрировала ему примерное поведение и рвение в обучении, и этим утром они оба испытали, казалось, немалое удовольствие. Между ними уже было гораздо больше доверия, но от него почему-то не оставалось и следа, когда речь шла о том, чтобы не запирать ее в этой маленькой комнатке.
Джесси нетерпеливо ходила из угла в угол. Она собиралась снова выбраться из комнаты, используя свои магические способности, однако не могла рисковать, пока Грегор не покинет гостиницу. Ее сводило с ума это заключение. Оно словно отбрасывало ее в детство, когда сама Джесси и ее брат с сестрой лишились матери, и каждую ночь она оказывалась в плену у людей, что приютили ее.
Джесси пыталась выяснить, повезло ли ее брату и сестре больше, чем ей, в дальнейшей жизни. После казни матери на костре их всех разлучили. Джесси тогда сказали, что это во благо их юных душ. Боль и горечь утраты никогда не покидали ее и становились острее, когда что-то напоминало о ее родных. Она даже не знала, куда их увезли, но образ Мэйси, которая кричала и отчаянно вырывалась, когда ее заталкивали в экипаж с опущенными шторами, преследовал Джесси. Кто увез ее тогда? Кто-то достаточно богатый и влиятельный, чтобы иметь на дверце кареты свой герб, – это все, что ей было известно.
В глубине души она надеялась, что Мэйси с Ленноксом отвезут в Северо-Шотландское нагорье, туда, где они родились. Даже если это стоило бы ей жизни, она все равно непременно отыскала бы их. Она села на кровать и снова отпустила свои мысли в прошлое.
За ней не приехало никакой чудесной кареты. Джесси так и осталась в той деревне, где ее мать забросали камнями и сожгли на костре. Каждый раз, когда ей приходилось проходить возле того места, где это произошло, она отчаянно боролась со слезами. Горе переполняло ее, но довольно скоро она научилась скрывать это, чтобы не раздражать своих опекунов.
Ее приютил местный учитель, мистер Нивен. Этот акт милосердия с его стороны был скорее результатом давления со стороны местного священника, чем проявлением добросердечности. Однако жена учителя чрезвычайно боялась отпрыска ведьмы. Она никогда не оставляла Джесси наедине со своими детьми. Она даже не позволяла ей вместе с ними ходить на уроки и использовала ее главным образом как прислугу. Ночами она запирала Джесси во флигеле, говоря, что это ради ее же безопасности – совсем как теперь утверждал мистер Рэмзи.
Долгое время после того, как увидела, что сделали с ее мамой, Джесси ужасно боялась использовать колдовство, чтобы вырваться на свободу. Но однажды это заключение разозлило ее окончательно. Гнев кипел и копился в ней долгое время. И в конце концов мятежный дух наравне с изматывающей скукой заставили ее действовать.
Используя магию, она ускользала ночами из-под замка и бродила повсюду и начинала познавать мир. Украдкой подслушав учителя и его жену, она обнаружила, что та чрезвычайно ее боится.
– Я слышала, что они делают. Те, что занимаются черной магией, собираются в лесу, когда луна в зените, и строят козни против нас, добрых христиан, – сказала женщина однажды ночью, когда Джесси слушала их разговор. Затем жена учителя умоляла мужа избавиться от дочери ведьмы, которую им навязали. – Все они бесовское отродье. Как мог ты позволить одной из них проникнуть в наш дом, в нашу семью?
Мистер Нивен с утомленным видом согласился, но добавил, что не должен был гневить священника, иначе тот лишил бы его работы в школе.
Джесси все это время слушала и брала на заметку: значит, где-то есть такие же, как она, и по ночам они встречаются в лесу! Сердце ее наполнилось надеждой, надеждой, которая до сих пор, спустя годы, придавала ей сил, так же как и в самые тяжелые времена, когда она оказывалась на самом дне, теряя всякое желание жить. Не раз она уже была готова лечь с намерением уснуть навечно. Однако она воспитывала и укрепляла в себе свое природное упрямство. Она поклялась найти их, своих родных, и она это сделает.
– Они, словно дикие звери, предаются прелюбодеянию там, под луной. – Джесси услышала еще один обрывок разговора.
Ей потребовалось некоторое время, чтобы узнать, что такое «прелюбодеяние», но, поняв это, она как-то инстинктивно почувствовала, что нет ничего дурного в том, чтобы испытывать сладострастные желания и прислушиваться к ним. Этим занимались люди подобные ей, и совершенно этого не стыдились. Стыд проповедуют те, кто презирают природу и отрицают свою связь с ней.
– Эти люди – само зло, – сказала жена учителя прямо ей в лицо, проговаривая каждое слово так, будто это могло уберечь ее от этого зла.
Даже ребенком Джесси твердо знала, что это не так. Мама учила ее совсем другому: «Мы не зло, мы дети природы. Это они живут по наветам дьявола, хотя и обвиняют в этом нас. Они просто не понимают и не принимают нас, вот и все».
И это было правдой. Каждый день ее жизни в очередной раз доказывал это. И все же Джесси продолжала искать свой истинный путь, и снова против собственной воли оказывалась под замком!
Подбежав к двери, она приложила к ней ухо. В комнате Грегора было тихо. Опустившись на колени, она стала шептать что-то в замок. Дунула в скважину, вообразила ключ, продолжая шептать старинное заклинание. Через мгновение ореол света окружил замок, что-то зашевелилось и зашуршало внутри, как будто ее магические слова вдруг обрели форму и стали видимыми и блестящими.
Вздрогнув от испуга, Джесси отскочила от двери, но не отрывала от нее глаз. Когда замок открылся, послышался мелодичный звон и дверь отворилась, словно приглашая ее пройти.
Потрясенная, Джесси прикрыла ладонью открытый от удивления рот.
«Мой волшебный дар, он расцветает и становится сильнее». Джесси задумалась, отчего это происходит.
В последние несколько месяцев она вдруг почувствовала расцвет своих способностей и сил, и непреодолимое желание использовать их, прибегать к помощи заклинаний посещало ее все чаще. Все тяжелее было избегать любой опасности, скрывая свой дар. Сама она объясняла это тем, что достигла определенной зрелости. Словно наступил тот час, когда она превратилась в настоящую женщину, и теперь ее тело жаждало мужских прикосновений и ласк, что удовлетворили бы ее вожделение. И все же она не могла злоупотреблять своей магией, так как это было очень опасно.
Колдовство было и всегда останется ее тайным сокровищем, ее невидимой драгоценностью, которую она ни за что не обменяет на спокойствие. Оно было и ее благословением, и ее печалью, потому что она не могла использовать свои чары, боясь, что люди от страха и даже зависти обвинят ее в злых намерениях. Это был ее дар и ее проклятие. Ей потребовалось немало времени, чтобы осознать это и смириться.
Однако с этим заклинанием все было иначе. Оно само вдруг засияло ярким светом, будто живое, будто дар ее стал могущественнее, чем был еще вчера. Все это было так странно. Джесси пожала плечами и шагнула через порог в комнату Грегора Рэмзи, оглядываясь по сторонам в поиске чего-нибудь занимательного.
Сначала она снова вернулась к саквояжу, стоявшему возле его кровати. И он снова был заперт. И она снова открыла его. Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Приведя его в порядок и придав прежний вид, она села на край кровати. Поправив корсаж, оглядела комнату. Здесь не было почти ничего, что могло привлечь ее внимание. Ничего, достойного ее внимания, потому что здесь не было его самого. Подумав об этом, она улыбнулась. Сам же мистер Рэмзи с легкостью овладевал ее вниманием и всеми мыслями.
Джесси легла на его постели и, улыбаясь, провела по ней ладонью, ощущая все складки и ложбинки, что он невольно оставил здесь. Она закрыла глаза и вдохнула с подушки его пьянящий аромат. Наслаждаясь им, она вспоминала сладостные моменты ушедшего утра и то, как приятно было разделить с ним завтрак после восхитительных чувственных утех.
Это чувство было ей совсем не знакомо, но теперь она понимала, что ей отчего-то не хватает его, когда он уходит. Сегодня ее мучил и даже злил не только тот факт, что он закрыл ее на замок, но то, что он просто ушел, снова оставив ее одну. Она на удивление быстро привыкла к его сардоническому смеху, язвительным словам и сарказму, а его задумчивые, устремленные в неизвестность взгляды неизменно привлекали ее внимание и разжигали в ней огонь страсти. А этих взглядов, в его присутствии, было предостаточно.
Без него их комнаты казались такими пустыми. Еще совсем недавно она была бы бесконечно рада такому уютному, теплому жилищу, где ей к тому же обеспечивали еду и питье. Кроме того, ей обещали неплохо заплатить. Она должна была быть чрезвычайно довольна таким ожиданием. Это было гораздо лучше, чем бродить по улицам в поисках клиентов.
И все же она никак не могла избавиться от желания покинуть эти комнаты и разузнать, наконец, почему же он не мог взять ее с собой, уходя каждый день в неизвестном направлении. Вероятнее всего, ее разыскивали, но она могла легко изменить облик и стать неузнаваемой. Мистер Рэмзи показал себя специалистом в этой области, и не исключено, что она могла бы даже быть ему полезной в его делах, какими бы они ни были.
Несомненно, должна была быть причина, по которой он оставлял ее здесь, откуда у нее был шанс сбежать, вместо того чтобы со спокойной душой брать ее с собой.
Внезапно ее пронзила догадка, и она открыла глаза.
Быть может, он отправлялся к другой женщине, которая нужна ему не для выполнения гнусных заданий и соблазнения его врагов? Быть может, это его возлюбленная, девушка благородных кровей, руки и сердца которой он добивается?
От этой мысли Джесси охватило разочарование и обида, которые, в свою очередь, пробудили неуемную потребность протеста и бунта.
Взгляд ее был устремлен сквозь спальню в ту комнату, где располагалась дверь, ведущая в коридор. Она спрыгнула с кровати. И уже на полпути к этой двери она применила заклинание, открывшее и этот замок.
Грегор нетерпеливо вышагивал взад и вперед по холлу здания самого знаменитого аукциона в Сент-Эндрюсе. Поверенный сообщил ему имя аукциониста, который занимался большинством самых значительных дел о передаче земель в Файфе, к югу от Сент-Эндрюса до самого Керколди.
Клерк, сидевший за столом здесь же, в холле, оторвал перо от бумаг, над которыми работал, и бросил в сторону Грегора суровый взгляд. Он делал это уже третий раз. Грегор заставил себя присесть.
Несмотря на то что сегодня он покинул гостиницу с большим спокойствием, чем накануне, постепенно им снова овладевало волнение. Причина, несомненно, была прежней: Джесси. Он должен был думать исключительно о своих делах, но мысли были заняты другим. С тех пор как он вступил с ней в интимную связь, его желание, казалось, становилось лишь жарче. Что же было такого в этой женщине, что лишало его покоя и не позволяло думать ни о чем, кроме нее?
А теперь она еще и заставляла его испытывать чувство вины за то, что запер ее ради ее же безопасности, как сделал бы любой здравомыслящий человек. Ужаснее всего было то, что грустно опущенные уголки сочных прелестных губ и умоляющий взгляд печальных глаз действовали на него гораздо сильнее, чем это было позволительно. Ее подавленный вид преследовал его всю дорогу до Сент-Эндрюса. Он слишком беспокоился о ее благополучии. И напрасно сказал ей свое имя. Она была всего лишь шлюхой, которую он нанял, чтобы осуществить свой замысел.
Впрочем, как ни странно, Джесси не особенно подходила под это описание, по крайней мере в его представлении. Он никогда еще не встречал более неординарной женщины. В ней было что-то необыкновенное и невообразимо притягательное. И даже видя то бесовское, что было в ней, он не мог не восхищаться ее индивидуальностью. Она не была похожа ни на одну женщину из всех, что встречались на его пути.
Даже въехав в Сент-Эндрюс и уже двигаясь по наводненной людьми главной улице, он продолжал думать о ней и ее страстных, чувственных манерах. Он был уверен, что она справится с его заданием, если, конечно, сможет держать себя в руках. Когда ее вспыльчивость и темперамент находили выход в каком-то эмоциональном порыве, управлять ею было гораздо сложнее, чем целой судовой командой, перебравшей рома. Ему предстояло научить ее сдерживать свой острый язычок. И пожалуй, стоило предложить ей вознаграждение в материальном выражении.
Подумав об этом, он решил заглянуть к портнихе еще до того, как прибудет на аукцион. На рынке ему посоветовали одно подходящее заведение на боковой улице старого города, куда он и отправился. Привязав лошадь, Грегор осмотрелся и вошел в ателье – небольшой домик с вывеской на окне. Переступая порог, он собирался приобрести лишь несколько вещей для Джесси, что-то такое, что могло бы занять ее хотя бы на некоторое время. Но, оказавшись внутри, он вдруг представил, какое впечатление произвела бы на нее вся эта красота, и в итоге купил гораздо больше, чем планировал. Он увидел шерстяную шаль цвета ее глаз и указал на нее. Достав с витрины, портниха положила ее на стол и стала заворачивать.
– У вас есть одежда, подходящая для служанки?
Швея замешкалась, но очень скоро показала ему платье, над которым работала, когда он пришел.
– Вот некоторые образцы нашей работы.
Грегор тщательно осмотрел это платье и еще одно, что она вынесла, и счел, что они подходят для того, чтобы Джесси могла появиться в них как честная, порядочная девушка, ищущая работу. Он провел рукой по линии талии платьев и решил, что это как раз нужный ему размер.
– Я беру их оба.
– Вообще-то эти два платья шьются для другого покупателя, но, если хотите, вы можете заказать что-то подобное…
– Они нужны мне в ближайшее время. Я хорошо заплачу, если вы закончите эти платья для меня.
Портниха была поражена его поведением и сначала, казалось, совсем не собиралась идти ему навстречу, но затем увидела сумму, которую он предлагал за ее услугу. Когда он сказал, что сейчас возьмет кое-что из готовых вещей, а за платьями вернется завтра, глаза ее полезли на лоб от удивления. Однако она подошла к девушке, что сидела в уголке за работой, и, довольно горячо пошептавшись с нею и несколько раз бросив взгляд на деньги, она пообещала, что к завтрашнему дню все будет готово.
Уже собираясь уходить, Грегор вдруг увидел в руках работника ателье еще одно платье, гораздо более изысканное, чем он собирался приобрести. Оно было сшито из небесно-голубого шелка и могло бы подойти настоящей леди. Он представил Джесси фланирующей в нем по его жилищу, улыбнулся сам себе и велел добавить платье к его приобретениям, вместе со всеми необходимыми предметами нижнего белья.
– Это будет стоить вам кругленькую сумму, – предупредила хозяйка ателье.
– Это не проблема. Я вернусь за своими покупками завтра в это же время.
Теперь, когда он ждал аукциониста, чтобы обсудить с ним сделку, его беспокоило то, что образы Джесси в тех одеяниях, что он видел, вытесняли все его мысли о деталях предстоящего важного дела.
Размышляя об этом, он приходил к выводу, что напрасно поддался страстному желанию, что она пробудила в нем. Возможно, он просто слишком долго не знал женщины. Эта проститутка предназначалась врагу Грегора, но не ему самому. Однако этим утром все выглядело совсем иначе.
Наконец очередь дошла до него, чему он был рад, так как уже начинал злиться на себя, отчего испытывал беспокойство и неловкость. Теперь же он с чувством облегчения обратился к подробностям дела.
Аукционист был крупным, грузным мужчиной с расчетливым взглядом и напудренным париком, который казался чрезмерно дорогим для его должности. За соседним столом более изящный мужчина сидел сгорбившись за огромной стопкой бумаг, так что едва дотягивался через нее до чернильницы.
Грегор представился и присел на предложенное ему место. Аукционист начал долгий и не вполне уместный монолог о состоянии государственных дел при правлении короля Георга, но, как только Грегору удалось вставить слово, он направил беседу в нужное ему русло:
– Я хочу приобрести земли в Файфе, в наиболее подходящих для сельского хозяйства районах. Планирую найти надежных арендаторов и работников, что будут трудиться на этой земле, пока меня не будет в стране.
Аукционист кивал, постукивая пальцами по пуговице своего бархатного сюртука. Было совершенно очевидно, что он не верил в намерения Грегора.
– Что ж, тогда вы обратились по адресу, – ответил он.
Грегор не мог позволить, чтобы его слова были восприняты столь скептически.
– Мой поверенный, нотариус Андерсон посоветовал обратиться именно к вам. Пожалуйста, поговорите с ним обо мне. Он заверит вас, что я платежеспособен и на хорошем счету у работника банка.
Оба этих человека получили строгие указания не говорить о Грегоре ничего, кроме того, что он крупный делец с весьма внушительным состоянием, который хочет обосноваться в этих местах.
Упоминание общих знакомых несколько сняло напряжение в разговоре. Однако когда Грегор стал расспрашивать о конкретных участках земли, которые могут быть выставлены на продажу, выражение лица служащего вновь стало крайне настороженным.
– Я не вправе разглашать подобную информацию.
Аукционист должен уважать клиентов и идти им навстречу. Неужели годы войны с англичанами привели к такому осторожному, подозрительному отношению? Грегор на мгновение стиснул зубы, чувствуя, как нетерпение берет над ним верх, – быть может, это или бессмысленные разговоры о платьях и прочей чепухе, но что-то определенно мешало ему сосредоточиться.
Никогда раньше он не занимался покупкой земель и не имел представления, как именно совершаются такие сделки. Согласно его идеям о том, кому при торге стоит доверять, а кому нет, он считал, что потенциальный продавец всегда должен быть готов к переговорам. Сам же Грегор принимал решения быстро и полагаясь на интуицию.
– Пожалуй, я должен объяснить. Я действительно хочу приобрести землю в этом районе, так как я мореплаватель, но хочу оставить своим потомкам более надежное и ценное наследство. Сам я не из этих мест, но предки по материнской линии происходили отсюда, поэтому я и выбрал именно это место.
– Согласно порядкам, вы должны будете присутствовать на торгах.
– Конечно, – согласился Грегор, – и я пробуду здесь столько, сколько понадобится. Прошу вас, не сомневайтесь в серьезности моих намерений. Я планировал это многие годы, еще в плавании.
Мужчина оглядел его с ног до головы, потирая подбородок.
– Видите ли, это весьма необычно, то, что джентльмен, лишь недавно вернувшийся из-за границы, был так заинтересован в приобретении земель в этих местах. Особенно учитывая, как много перемен, сложностей и даже несчастий англичане привнесли в наши законы, правительство и жизнь нашего народа. – Он замолчал, плотно сжав губы. – Наши порядки имеют лишь местное значение и касаются продажи товаров и движимого имущества. Мне приходится заниматься и землями, но нечасто. Еще реже приходится сталкиваться со столь заинтересованными покупателями. – Он несмело улыбнулся.
Грегор немного расслабился.
– Я верю в своих шотландских собратьев, верю в то, что их время еще впереди. – Он эмоционально поднял брови для убедительности.
Аукционист закивал, поддерживая Грегора.
У него были все основания быть подозрительным, несмотря на то что англичане в большинстве случаев внедряли своих солдат, добывавших все, что им нужно, сметая все на своем пути, вместо того чтобы заплатить честную цену. Но оптимизм внушало уже то, что аукционист не собирался прогонять своего потенциального клиента, а лишь выяснял причины его заинтересованности.
– Возможно, в недалеком будущем на продажу будет выставлена земля, удовлетворяющая вашим требованиям.
– В таком случае я оставлю вам первый взнос уже сейчас. Если появится какая-то недвижимость в этом районе, я непременно хочу купить ее. Пожалуйста, рассматривайте мое предложение прежде всех остальных, что еще можете получить.
Переписчик за соседним столом, который продолжал работать на протяжении всего их разговора, вдруг остановился. Воцарилась почти осязаемая тишина, оттого что прекратился уже привычный скрип его пера.
Аукционист посмотрел на своего помощника и сжал губы.
– Я не могу принять у вас этот взнос на таких условиях. Это было бы нечестно по отношению к моему клиенту и другим покупателям. Мы здесь, в этом учреждении не поощряем никаких тайных сговоров или прочих попыток повлиять на сделки. Все предметы движимого и недвижимого имущества должны быть проданы в ходе честного и открытого аукциона.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.