Текст книги "Колдовство в большом городе"

Не скрою, несколько секунд несравненный Джон Тейлор сидел и молчал, беспомощно разинув рот. В глубине души я всегда надеялся и предвидел: в один прекрасный день придёт клиент и я встречусь с величайшим делом в моей карьере. Но вот так?.. Где-то должен быть подвох. Без подвохов не бывает. Например: с чего бы это леди Удаче, одной из Могущественных и Владык, понадобилась помощь простого смертного? Я так и спросил, только очень вежливо. Она ослепила меня очередной улыбкой; зубы её сверкали, как солнце. Мне даже стало теплее.

– Я хочу знать, почему на Тёмной Стороне вероятности не подчиняются мне. Почему здесь так часто сбывается невозможное и случаются самые неожиданные неприятности? Злые чары или, быть может, дурной глаз? А если заклятие, то кто его наложил и почему? Мне надо знать. Понимая происхождение Тёмной Стороны, я смогу лучше направлять фортуну, как мне и полагается по роду занятий.

Я не стал торопиться с ответом. Леди Удача относится к номадам: физическим воплощениям абстрактной концепции. Говоря проще, она являет собой идеал, но её божественное могущество ограничено принятой на себя ролью. Ей не пристало являться народу чаще, чем комете Галлея, но ведь мы на Тёмной Стороне… И как бы ни была капризна Удача, у неё наверняка есть хорошо поставленные цели и задачи.

– Я не первый, кому ты задаёшь такие вопросы, не так ли?

– Разумеется, нет. На протяжении последних веков многие пытались помочь мне в этом деле, но никто не преуспел. По крайней мере, никто не вернулся, чтобы рассказать о своих приключениях. Но я не привыкла отступать. Я смотрю на тех, кто встречается на моём пути, и когда вижу подходящего…

– …придурка? – подсказал я.

Она не обиделась и наградила меня ещё одной улыбкой.

– Но ты особенный, Джон Тейлор. Я очень надеюсь, что у тебя получится. В конце концов, твоя специальность – искать и находить всё, что угодно, не так ли?

Ей придётся потерпеть, пока я обдумаю предложение со всех сторон. Если что-то кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, почти всегда так и есть – слишком хорошо, поэтому неправда. Особенно на Тёмной Стороне. Леди Удача ждала спокойно, словно кошка, греющаяся на солнце. Кэти отодвинулась подальше – так далеко, как только можно отъехать на стуле, чтобы не оказаться за соседним столиком. Она не хотела иметь ничего общего ни с этим делом, ни с этим, клиентом. Она явно ждала, когда я откажусь. Но если бы я боялся рисковать, я никогда не вернулся бы на Тёмную Сторону. Я многозначительно кивнул и сделал вид, будто знаю гораздо больше, чем на самом деле.

– Те немногие, кто якобы знает происхождение Тёмной Стороны, не заинтересованы в разглашении секрета. Знание, как известно, – сила. Люди, о которых я говорю, это серьёзные игроки, Могущественные и Владыки вроде тебя – и ещё серьёзнее. Им не понравится, если я начну совать нос куда не следует.

– Раньше такие соображения тебя не останавливали, – проворковала леди Удача.

– Пожалуй. Но всё же хочу спросить: почему ты никогда не пробовала найти ответ сама? Тем более если он для тебя так важен.

Леди Удача кивнула, признавая законность вопроса.

– Я гораздо меньше вмешиваюсь в дела этого мира, чем принято думать. Статистика по большей части обеспечивает себя сама. Мне же полагается быть загадочной. Таинственной. Я чаще всего вмешиваюсь косвенно, через… агентов, от которых я могу откреститься.

– Или через тех, кого не жалко.

– Вот именно!

– Уокер такой работы для меня никогда не жалел… Но всё же почему я?

– Например, ты недавно отпустил бабочку Хаоса. Не раздавил, не попытался присвоить.

– Поистине, ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным, – кисло заметил я.

– Так сколько будут стоить твои труды? Чего ты хочешь?

– А что у тебя есть?

Леди Удача улыбнулась – как кошка, наконец-то загнавшая мышь в угол:

– Ты получишь то, что дороже золота и серебра, Джон Тейлор! Я знаю, кто такая твоя мать. Найди ответы на мои вопросы, и я все расскажу.

Я почувствовал, как кровь отливает от моего лица.

– Скажи. Скажи сейчас!..

– Нет, – ответила она безмятежно. – Ответ нужно заработать.

– Знаешь, я могу заставить…

Люди вокруг нас начали исчезать. Кэти тоже явно очень хотелось уйти, но она справилась с собой. Леди Удача негромко рассмеялась мне в лицо:

– Нет, Джон Тейлор, не заставишь. Ты такой же пленник своей роли, как и я.

Я откинулся на спинку стула; усталость навалилась внезапно. Кэти посмотрела на меня презрительно:

– Вижу, ты на все согласен?

– А куда деваться? Про Тёмную Сторону мне надо знать не меньше, чем ей.

Кэти повернулась к леди Удаче.

– Но неужели ты не подаришь Джону везения, хотя бы пока он работает на тебя? – рассердилась она.

– Если я выступлю в открытом союзе с Джоном Тейлором, – ответила леди Удача рассудительно, – им могут всерьёз заняться другие силы моего уровня. Тебе ведь это не нужно, Джон?

– Нет, спасибо! Члены твоего клуба – страшноватый народец даже для Тёмной Стороны. Но что, если… если я не стану держать в секрете, что работаю на тебя? Мне так будет легче. Может, смогу попасть в некоторые места, куда простых смертных не пускают…

– Пожалуйста, – согласилась она. – Но я не буду вмешиваться в ход расследования.

– Те, с кем мне придётся иметь дело, могут этого и не знать, – ухмыльнулся я.

– Ну, берись за дело. – Одним грациозным движением она встала и кивнула на прощание. – Постарайся остаться в живых!

Леди Удача исчезла, оставив после себя журчащий родник – прямо там, где стояла секунду назад. Вряд ли Рик сильно расстроится… Насколько я его знаю, он превратит источник в очередную достопримечательность.

Посетители несколько расслабились и начали возвращаться к столикам. Побежали шепотки, сопровождаемые взглядами исподтишка в моём направлении. Некоторые осмелели настолько, что пытались прикарманить столовое серебро, превратившееся в золото, но пингвины быстро положили этому конец. Рика нелегко сбить с толку.

– Думаю… я буду работать как обычно, в офисе, – решила Кэти. – Наверняка накопилась срочная работа. Там хорошие, прочные двери, и…

– Я прекрасно понимаю, душенька.

– Но не будешь же ты работать в одиночку? Тебе нужна группа поддержки, серьёзная огневая мощь… Есть же Сьюзи Стрелок, Мертвец или, может, Эдди Бритва?

Я покачал головой:

– Они прекрасные помощники, все трое. Вот только Сьюзи сейчас занята: идёт по следу Большого Борова-убийцы. Не думаю, что она скоро освободится. Мертвец завёл себе новую подружку – валькирию, и пока от него никакого толку, а злое божество опасной бритвы как раз наводит порядок на улице Богов – по-своему. Один или два бога уже вылетели оттуда, как пробка из бутылки. Да и дело слишком своеобразное. Нужны, пожалуй, другие люди. Может, Безумец, а может… Есть один, его зовут Грешник…

– Ага… А почему бы тебе сразу не застрелиться? – поинтересовалась Кэти.

ГЛАВА 3
БЛАГОРАЗУМНЫЕ ЛЮДИ

Первым делом мне понадобился добросовестный оракул. На Тёмной Стороне полным-полно людей, которым не нужны толпы поклонников, томящихся под дверью в надежде на автограф. Среди них и я. Злоупотреблять своим исключительным даром совсем не хочется: открыв третий глаз, я начинаю сиять, как огонь в ночи, на радость врагам, которые своего не упустят… К счастью, здесь также хватает людей (и не только людей), чей хлеб – знать то, о чём никому знать не положено. Очень многие утверждают, будто они раскрыли все тайны прошлого, настоящего и будущего. В основном это шарлатаны, работающие за деньги, а остальным просто не стоит доверять, и, в любом случае, у каждого из них свои планы. Одним словом, простачков на Тёмной Стороне любят. Но мне повезло: в качестве платы клиент как-то оставил адресок одного из немногих честных оракулов, все ещё живущих в нашей мистической выгребной яме. К сожалению, долгие века не прошли для него даром: оракул стал болтлив, полюбил сплетничать и даже слегка выжил из ума. Для Тёмной Стороны в этом нет ничего особенного.

Я покинул Аптаун и направился обратно в центр, где ждут туристов, где клиент хорошо одет, где порок сходит с конвейера в гигиенической упаковке, а искушения расфасованы, как баночное пиво. Говоря проще, я отправился в единственный на Тёмной Стороне супермаркет. Вещи из внешнего мира недолго выдерживают там, куда народ приезжает больше ради экзотики. Но не обходится и без исключений. Торговый центр «Маммона» предлагает прославленный товар из других вселенных и альтернативного времени. Может быть, под солнцем нет ничего нового, но ведь здесь оно и не светит никогда…

Я прошёл между гигантских букв «Т» и «М», стоявших по обе стороны входа. На этот раз никто не стал ни креститься, ни бежать к ближайшему выходу. Торговый центр «Маммона» – одно из немногих мест, где я вполне могу рассчитывать на анонимность. Со всех концов Лондона сюда стекаются любители странного и запретного. Сюда же спешат те, кому не терпится ухватить свой единственный шанс. В артериях торгового центра бурлила разноязыкая толпа в крикливых одеждах, глазея на витрины, каких нигде больше не увидишь. Под яркими вывесками теснились большие и маленькие магазинчики, предлагающие любой мыслимый и немыслимый товар. Внутри «Маммона» гораздо больше, чем кажется снаружи. По-моему, пространство здесь просто расширяется по необходимости.

Чего здесь только нет: «Маккэмпбелл: дельфиньи гамбургеры», «Нюхательный табак „Стардок“», «Дрессированные мыши Уилла Диззи», «Республиканский баптистерий», «Салон для лиц нетрадиционной ориентации», «Бессмертные души: новые, подержанные и после капитального ремонта»… Ну и, конечно, «Банк крови „Носферату“». («Спешите к нам! Крупные вклады приветствуются. Не заставляйте нас искать вас!») Темноволосая девушка-гот в тугом алом корсаже подмигнула мне из полумрака подворотни; я улыбнулся в ответ, но не стал задерживаться.

Оракул находился в самом сердце «Маммоны». Там был старинный облицованный камнем колодец под черепичной крышей, с ведром на ржавой цепи. Публика не обращала на него внимания. Вокруг колодца росла чахлая травка, а небольшая вывеска, выполненная замысловатым и совершенно неудобочитаемым шрифтом, предлагала бросить монетку и загадать желание. На вид – безобидная детская забава, не более того. Только на Тёмной Стороне забавы редко бывают безобидными.

Предсказывать здесь будущее – дело нелёгкое. Параллельные миры, порождаемые спонтанными временными сдвигами, делают профессию пророка неприбыльной. Идеи Судьбы и Предопределения тоже работают плохо. Тем не менее вот этот оракул известен точными предсказаниями настоящего, то есть он хорошо знает, что происходит вокруг в настоящий момент. Мы живём в эпоху узкой специализации, от этого никуда не денешься. Облокотившись на каменную кладку, я рассеянно посмотрел по сторонам. Кажется, любопытных нет. Можно начинать.

– Приветствую тебя, о почтенный оракул. Что происходит в этом мире?

– Такое тебе и не снилось, – ответил из глубины колодца звучный булькающий голос. – Благослови меня серебряной монеткой, случайный прохожий, и я благословлю тебя тремя ответами на любой вопрос. Первый ответ – ясный и понятный, но не будет от него никакого проку. Второй – туманный, но верный. Третий же – безумная догадка. Больше заплатишь – больше узнаешь.

– Ты мне зубы не заговаривай, – ответил я. – Меня зовут Джон Тейлор, если ты ещё не догадался.

– Надо же! Ты снова здесь?.. – Судя по голосу, оракул вовсе не обрадовался. – Одного факта твоего существования достаточно, чтобы опять разболелась голова…

– Нет у тебя никакой головы.

– Вот именно! Наша репутация как раз и страдает от таких, как ты. Чего тебе надо? Я занят.

– А чем? – Мне стало по-настоящему интересно.

– Ещё чего! Обойдёшься. Думаешь, легко быть кладезем мудрости, стены которого покрыты зелёной слизью? И я терпеть не могу временных сдвигов! Для пророка они хуже геморроя. Кстати, о геморрое: зачем ты пришёл, Джон Тейлор?

– Ищу человека по имени Безумец.

– Боже милостивый! Этот ещё хуже тебя. Меня от него блевать тянет – хоть я и лишён желудка… Что же тебе от него надо?

– Значит, ты не знаешь?..

– Легко смеяться над калекой, – презрительно фыркнул оракул. – Но в отличие от тебя я всё-таки знаю, где он. Только бесплатных ответов не будет: уж такие правила. Я, в конце концов, работаю. И буду работать, пока не истечёт срок проклятия… А потом глазом моргнуть не успеешь, как исчезну!

– Ладно, ладно… – сказал я примирительно. – Сколько капель крови стоит недвусмысленный ответ?

– Одну-единственную, ваше высочество, – ответил оракул неожиданно елейным голосом. – И взойдя на трон, не забывайте обо мне…

– Ты это о чём? – Я попытался заглянуть поглубже во тьму колодца. – Опять слухи?

– Может быть, слухи, а может быть, и нет. – Оракул вновь стал высокомерным. – Пользуйся моей добротой, пока цена не поднялась.

Я достал булавку, уколол палец и стряхнул во тьму крупную каплю крови. Что-то негромко, но очень противно чавкнуло.

– Безумца найдёшь в отеле «Гонорея», – сообщил оракул деловым тоном. – Квартал дешёвых домов свиданий. Оглядывайся почаще и не разговаривай с незнакомыми женщинами, если не хочешь подхватить заразу. А теперь проваливай, у меня голова раскалывается. И не трать времени попусту, Джон Тейлор. Его осталось меньше, чем все вы думаете.

Отель «Гонорея», несмотря на претенциозную вывеску, полностью соответствовал названию: грязная, вонючая помойка с почасовой оплатой номеров, где свежая пара простыней считается роскошью. Развесёлая прислуга отлавливала клиентов на тускло освещённых улицах, а клопы были такие большие, что выходили грабить прохожих в тёмных аллеях. Что на витрине, то и в магазине – неосторожный покупатель сам виноват. Никогда, впрочем, не переведутся те, для кого секс без грязи и без риска не в радость. Такова жизнь… Я шёл по улице красных фонарей быстро и решительно, глядя прямо перед собой и не вынимая рук из карманов. Это не помогло.Очень скоро выяснилось, что меня здесь знают по имени. В таких местах дочери сумерек бывают опаснее иных монстров.

Я толкнул грязную дверь в центре облупленного фасада, под видавшей виды вывеской. Надо было взять резиновые перчатки… Я старался держаться как строительный инспектор или санитарный врач – словом, как человек, пришедший по делу. Вестибюль оказался убогим и неопрятным, как я и ожидал. Под ковром на каждом шагу что-то хрустело. Несколько человек неопределённого пола оторвались от глянцевых журналов, но ненадолго: узнав меня, они тут же вернулись к своему сомнительному чтению.

Трудно сказать, что могло понадобиться Безумцу в таком месте. Насколько я понимаю, такие банальные вещи, как секс, его не интересуют. С другой стороны, какая ему сейчас разница, в этом клоповнике или где-нибудь ещё? А здесь вряд ли кто побеспокоит. Сюда просто так не заходят.

На пути к дежурному клерку, сидевшему за толстой стальной решёткой, меня перехватили два эльфа женского пола. Под огромными накрашенными глазами цвели профессиональные улыбки. Крылышки, правда, помяты, но ещё переливаются всеми цветами радуги. Я улыбнулся и покачал головой. Эльфийки освободили дорогу, по-моему, не без облегчения. Одному богу известно, как выглядит моя репутация, если смотреть отсюда. Клерк точно не обрадовался, разглядев, с кем имеет дело. Низенький, плотный, мятые брюки, засаленная жилетка, кислое лицо – и глаза, от которых не спрячешься. Над головой объявление: «Тронул – плати!» Коротко и ясно. Смачно сплюнув в грязную плевательницу, дежурный смерил меня равнодушным взглядом.

– Справок не даю, – бесцветным голосом предупредил он мои вопросы. – Даже Джону Тейлору. Ничего не вижу, ничего не знаю. Мне за это платят. И не думай меня запугивать: здесь и покруче тебя по несколько раз на дню бывают. Кстати, эта решётка под заклятием. И под напряжением тоже.

– Да у меня и в мыслях ничего такого нет! – объявил я жизнерадостно и лживо. – На самом деле я хочу оказать вам любезность. Я пришёл, только чтобы уйти отсюда – вместе с Безумцем.

– Слава богу! – Клерк мгновенно переменился, на лице появилось умоляющее выражение. – И чем скорее, тем лучше! Мы все здесь на последнем пределе. Если не стоны, то волчий вой, если не волчий вой, то кровавый дождь… Комнаты исчезают, двери никуда не ведут… Он клиентов распугивает! Он пугает даже девушек, а я до сих пор думал, что их уже ничем не проймёшь. Не знаю, удастся ли мне когда-нибудь привести нервы в порядок. Репутации нашего заведения нанесён непоправимый ущерб!

– Так ли уж это плохо для здешних мест? – заметил я.

– Только забери его отсюда! Пожалуйста.

– Мы будем так благодарны… – пропела одна из эльфиек, сцепив руки под крыльями и выставив грудь.

Я уклонился со всей возможной вежливостью. Клерк сообщил мне номер комнаты на втором этаже и предупредил, что лифт не работает. Лестница оказалась под стать остальному: голые каменные ступени без перил, стены грязно-серые, как на заводе. Логово Безумца давало о себе знать издалека, как дикий зверь, притаившийся за углом. На площадке второго этажа ощущения расцвели и усилились: я почувствовал себя на приёме у зубного врача или, скорее, онколога. Пустой коридор напоминал сырое подземелье, от холода изо рта шёл пар, но сердце билось, как в слишком сильно натопленной сауне. Я шёл медленно, наклоняясь вперёд, как против ветра. Тренированное чутьё громко требовало убраться отсюда как можно скорее, пока не поздно.

Перед дверью с нужным номером я остановился. Разумеется, и без номера эту дверь не спутаешь ни с какой другой. Такие двери мерещатся, когда ночью просыпаешься от боли, и сами собой приходят слова «яд» или «опухоль». За такими дверями ждёт гроб с телом любимого или невеста, решившая уйти к другому. В такой комнате хоронят обманутые надежды и разрушенные иллюзии. Вот только само помещение здесь совершенно ни при чём.

Как его зовут по-настоящему, мне неизвестно. Подозреваю, что он и сам не помнит. Имя подразумевает личность и прошлое, а Безумец давно распрощался и с тем и с другим. Ему остался лишь помрачённый рассудок и смутно знакомая реальность. История его сумасшествия – одна из самых мрачных на Тёмной Стороне. В шестидесятые годы он был одним из ведущих специалистов НАСА. Никто не разбирался в галлюциногенах лучше, сам Тимоти Лири ходил у него в учениках. Разносторонний интеллектуал, совершивший множество открытий, – его называли гением. К концу шестидесятых он испробовал все, от мистицизма до математического моделирования. Многие годы он нащупывал альтернативные подходы к реальности, какова она есть на самом деле, а не в нашем несовершенном восприятии.

Поиски увенчались успехом: ему удалось пробиться сквозь коллективную иллюзию, в которой мы сообща благоденствуем, и прикоснуться к фундаменту знакомого нам мира. То, что он увидел, раз и навсегда сокрушило фундамент его рассудка. Никто толком не знает, чем именно оказалась настоящая реальность: райским садом или преисподней. Думаю, и то и другое легко может выбить из колеи. Так или иначе, Безумец купил билет в мир иллюзий и уже не вернётся оттуда.. В отличие от нас он может иногда выбирать иллюзии по вкусу; правда, подчас иллюзии сами выбирают его.

Общество Безумца бывает смертельно опасным. В окружающее он всерьёз не верит, и оттого действительность не имеет над ним власти. Мир вокруг следует его желаниям, капризам, сомнениям и страхам, дрейфуя по течению его мысли. Иногда получается хорошо, но чаще сбивает с толку, а ещё чаще пугает: он ведь и в людей не верит. Он запросто может вылепить из тебя или из твоего прошлого что-нибудь новое и даже не заметит этого. Те же, кто его раздражает или имеет несчастье либо глупость угрожать, претерпевают самые неожиданные и неприятные превращения. Окружающие, как правило, не мешают ему странствовать где угодно и делать что хочется. Так безопаснее. По счастью, Безумец – не человек действия, но те, кто пробует использовать его в своих интересах, нередко кончают плохо.

Я стоял перед дверью, тяжело дыша, потея, сжимая кулаки и пытаясь набраться храбрости, чтобы постучать. Я слишком хорошо знал, как рискую. Последний раз меня так напугала сама Джессика Сорроу, а я тогда не был совсем уж беззащитен. Против Безумца у меня нет ничего, кроме сообразительности, и я бы не стал ставить сейчас на свой успех. Одно хорошо: Безумец по-своему предупреждает если не о намерениях, то хотя бы о своём настроении. Его повсюду сопровождает персональная звуковая дорожка. Неизвестно откуда льётся музыка, по которой кое-что можно понять.

Я поднял руку. Казалось, я стою перед топкой, где бушует огонь, или перед входом в лепрозорий. Открывай на свой страх и риск, пришелец. Я последний раз вздохнул. Я постучал и громко, но почтительно представился и вошёл. Сегодня играли «Everybody’s Talking at Me» Нильсона.

Комната казалась гораздо больше, чем предполагалось, но какая-то размытая по углам. Я думал увидеть грязный закуток, но оказался в роскошных апартаментах с огромной кроватью и антикварной мебелью. Всё сверкало и переливалось, и всё было немного не так. Углы между полом и стенами не складывались, потолок куда-то ускользал, а ослепительный свет лился непонятно откуда. Предметы неуловимо менялись, когда я не смотрел на них, и не оставляло ощущение края пропасти, хотя пол под ногами казался вполне твёрдым. Звуки тоже распространялись неправильно, будто под водой. Я не двигался, стараясь не думать ни о чём, кроме цели своего визита. Казалось, что меня смоет и унесёт неизвестно куда, если я забуду на мгновение, кто я такой и зачем пришёл.

Вот поэтому компания Безумца никому и не доставляет удовольствия.

Сейчас он лежал на покрывале широкой кровати: маленький, совсем не страшный гномик с густой серебряной бородой. Внезапно он сел. Глаза его смотрели диковато и отчаянно, как у несправедливо наказанной собаки. Одет он был в чёрную футболку и давно не стиранные джинсы, как всегда. Обращать внимание на пустяки вроде одежды он считал ниже своего достоинства. Стирке, судя по запаху, он тоже не придавал значения.

По стенам, от пола до потолка, змеились бесконечные строки математических уравнений. Формулы появлялись повсюду, где Безумцу случалось задержаться, и исчезали после его ухода сами собой – Безумец не обращал на них внимания. Многие пытались в этих уравнениях разобраться, но безуспешно. Думаю, это к лучшему.

Тем временем хозяина комнаты заинтересовало что-то за моей спиной. Оборачиваться я не стал, подозревая, что ни пользы, ни удовольствия мне от этого не будет. Безумец скоро отвёл взгляд в сторону, и я немного расслабился. По мере того как он приноравливался к моему присутствию, менялась и комната. По углам сгустились тени, в тенях зашевелились какие-то твари. Ко мне такие нередко приходили в ночных кошмарах, когда я был ребёнком.

– Здравствуй, Безумец! – сказал я, стараясь говорить спокойно и ровно. – Я Джон Тейлор. Ты помнишь меня? Мы встречались в «Странных парнях» и в клубе «Турникет». Помнишь Эдди Бритву? Наш общий друг…

– Не помню, – печально прошелестел он в ответ. – Я вообще стараюсь никого не помнить. Так безопаснее. Но тебя, Джон Тейлор, я помню. О да! Ты очень опасен, и происхождение у тебя нехорошее. Если я когда-нибудь по-настоящему вспомню, мне станет страшно. Думаю, мне станет страшно, Джон Тейлор.

Мысль о том, что даже Безумцу хочется знать о Джоне Тейлоре как можно меньше, пришлась мне вовсе не по вкусу. Сейчас, правда, не время об этом думать: надо убедить грозного собеседника в необходимости сотрудничества, да так, чтобы он не превратил меня в лягушку и не отправил к неведомым прародителям.

– Мне нужно знать, откуда взялась Тёмная Сторона. В этом деле твоя помощь мне бы очень пригодилась. К тому же есть шанс найти по дороге кого-нибудь, кто смог бы тебе помочь.

– Мне никто не поможет. Я и сам себе помочь не могу. – Безумец наклонил голову по-птичьи: – Зачем же тебе моя помощь, Джон Тейлор?

Вопрос показался вполне разумным, и я поспешил использовать светлый момент:

– Придётся бросить вызов существам неизмеримо сильнее меня. Или хотя бы успешно блефовать. Я подумал, что твоё присутствие может сбить их с толку. Кто знает, вдруг я смогу спрятаться за твоей спиной в трудную минуту…

– Весьма разумно, – кивнул Безумец едва ли не рассудительно. – Хорошо, я готов. Слишком долго я здесь торчу – кажется, несколько месяцев. Думаю о том о сём. Надоело; я почти уверен в этом. Да, я согласен. Никогда не упускаю возможности отвлечься. Всегда полезно занять чем-нибудь свои мысли, а то можно уплыть… в нежелательном направлении. Я боюсь себя самого больше, чем ты меня. Пошли.

Он спустился с кровати, двигаясь, если так можно сказать, бессвязно. Безумец оказался не намного ниже меня, но гораздо, гораздо тяжелее. Земля будто притягивала его сильнее, чем любого другого. Тени по углам отступили; Безумец направился к двери, я последовал за ним, сосредоточенно глядя вперёд, чтобы ненароком не обернуться. Звуковая дорожка переключилась на джаз; лидировал саксофон. Закрывая за собой дверь, я всё-таки оглянулся. Ничего особенного: грязный закуток, весь в пыли и паутине, скопившейся за многие годы полного запустения. На кровати кто-то был, и при виде меня этот кто-то начал приподниматься. Я проворно отступил и захлопнул дверь. Безумец смотрел на меня спокойно и выжидательно, и я пошёл вперёд, вниз по лестнице и к выходу. Народ в вестибюле торопливо уступал нам дорогу. В поисках человека по имени Грешник мы вышли под бархатно-чёрное небо Тёмной Стороны.

Грешник тоже известная личность: легенд и трагедий вокруг его имени больше, чем блох на собаке. Кем он родился и как жил раньше, никому не известно; слава Грешника начинается с момента, когда он решил продать душу дьяволу. Он тщательно изучил историю вопроса, сделал все необходимые приготовления и вызвал Сатану из его обиталища. Не кого-нибудь из меньших демонов, ни даже падшего ангела, но самого древнего врага собственной персоной. История и литература полны рассказов, из которых видно, насколько это неудачная мысль, но Грешник вёл себя так, будто знал, что делает. Он вызвал дьявола, воплотившегося в достаточно приятной форме, и высказал твёрдое желание продать душу. На вопрос, чего он хочет, Грешник ответил: «Истинной любви». Дьявол смутился и попробовал было сослаться на то, что истинная любовь едва ли имеет отношение к его прямой специальности, но Грешник настаивал. Бизнес есть бизнес, и переговоры завершились успешно. В обмен на бессмертную душу клиент получал десять лет в союзе с женщиной своей мечты. Подписано кровью, как и полагается.

– Приходи в бар к условленному часу, она будет ждать, – сказал Сатана, дьявольски расхохотался и исчез.

Грешник пришёл, как сказано, и в самом деле встретил женщину своей мечты. Он влюбился в неё, она в него, в скором времени они поженились и прожили счастливо десять лет. В полночь последнего дня, как только часы пробили двенадцатый раз, дьявол явился, чтобы получить своё. Грешник не спорил:

– Оно того стоило. Я познал истинную любовь.

– Но я тебе солгал! – вскричал дьявол. – Эта женщина – демон, один из многих моих суккубов. Она притворялась, что любит тебя. Такая у неё работа.

– Мне всё равно. Я полюбил её и всегда буду любить.

Дьявол пожал плечами и забрал грешную душу.

И вышло так, что в аду Грешник оказался единственной душой, не лишённой дара любви. Правда не имела значения: он любил, упрямо и безмятежно. Дьявол терпеть такую угрозу моральному климату своего учреждения не мог, и пришлось изгнать Грешника из ада обратно в мир живых. Беспрецедентный шаг, но ведь и в рай нарушителя режима взять не могли: он как-никак заключил договор с Сатаной. С тех пор Грешник осуждён скитаться под неоновыми вывесками Тёмной Стороны вечно, отвергнутый равно небесами и адом.

Грешника сторонились, хотя он был безвредный. Не являясь в полном смысле слова живым человеком, он не отбрасывал тени. Умереть снова он тоже не был способен, и это делало его неуязвимым Грешник мог безнаказанно творить всё, что угодно, не опасаясь возмездия; именно потому он добровольно придерживался строгих моральных норм То есть по-настоящему ужасные поступки он совершал только тогда, когда ему не оставляли другого выхода. Грешник существовал по ту сторону добра и зла или – кто знает? – над ними. Он почти ни с кем не водился, а с теми, кто мешал ему жить спокойно, часто случались нехорошие вещи. Местная легенда утверждает, что, когда Грешник совершит достаточно добрых или злых дел, его примут небеса или ад. По поводу того, куда бы он сам предпочёл попасть, мнения разделяются примерно поровну.

Грешник всегда много времени проводил в Мемориальной библиотеке Просперо и Майкла Скотта; туда я и направился. Безумец безмятежно следовал за мной, подпевая своему звуковому сопровождению и пугая прохожих. В библиотеке Грешник работал над разными проектами. Суть дел он неизменно отказывался обсуждать. Многие приходили в отчаяние, пытаясь по списку литературы определить, чем же он всё-таки занимается. Думаю, он таким способом избегает праздности. Мало ли какие мысли приходят в ничем не занятую голову? Поэтому Безумец размышляет о странных вещах, а Грешник работает. То и другое помогает отвлечься от мыслей о вещах, которые невозможно забыть.

Я позвонил в библиотеку и убедился заранее, что Грешник сейчас именно там.

– Да, он у нас, – сказал библиотекарь. – Хорошо, что вы позвонили, мистер Тейлор. У вас на руках единственный экземпляр «Особого пути» барона Франкенштейна Не могли бы вернуть его нам? Все сроки уже прошли.

Я промычал что-то вроде «да-да» и безуспешно попытался вспомнить, где я последний раз видел книгу.

Опять пришлось воспользоваться мобильным телефоном, а я так этого не люблю… На Тёмной Стороне связь и неудобна, и небезопасна В эфире болтают духи, голосовая почта назойливо предлагает совершенно ненужный сервис, а из других измерений время от времени сваливается информационный мусор. Ну и, конечно, легко отследить, где ты находишься… Но обойтись без мобильника никак не получается. Кэти обещала мне новую модель с эшелонированной магической защитой, а я пока мысленно скрещивал пальцы и надеялся на лучшее.

Мы спустились в недра библиотеки. Грешник сидел на своём обычном месте в зале для научной работы, над старинным томом в кожаном переплёте. Во все стороны расходились бесконечные коридоры книгохранилища, и пахло старыми книгами. Свет был достаточно ярким, но уютным. Отовсюду смотрели плакаты с надписью: «Соблюдайте тишину!» Тематические указатели на стенках стеллажей позволяли отыскать книги на любую тему, известную под нашим ночным небом. Некоторые из них предупреждали: «На ваш собственный риск». Не обращая внимания друг на друга, учёные посетители сидели за своими столами, замкнутые каждый в своём мирке, как монахи в кельях. Я углубился в узкий проход между полками, Безумец все так же безмятежно следовал за мной. Грешник оторвался от книги и кивнул нам. Лет сорока пяти с виду, невысокого роста, опрятный, он походил на клерка из тех, кого вечно обходят повышением. Средний возраст, средний рост, стандартная, ничем не примечательная, на первый взгляд, внешность. Вот только взгляд чересчур пронзительный, да и улыбка почему-то лишает душевного равновесия. Да, Грешник видывал всякие виды, и это наложило на нею несмываемый отпечаток. Чему, впрочем, тут удивляться…