Текст книги "Известные и неизвестные открытия XX века"

Превратности Великой войны (1914–1918)

На протяжении многих лет события Первой мировой войны в России были оттеснены другими не менее значимыми событиями: Февральская и Октябрьская революции, Гражданская война… Практически не вспоминали павших в годы Первой мировой войны. А их было около 700 тыс., около 2 млн 600 тыс. были ранены[37]37
  Поляков Ю. А. Население России в XX веке: исторические очерки. М., 2000.


[Закрыть]. В настоящее время явно заметен возрождающийся интерес к событиям 1914–1918 гг. Это отрадно и неудивительно. Невнимание к изучению периода Первой мировой войны привело к значительным искажениям в сознании общества, жившего в плену сформированных советской историографией стереотипов восприятия этой войны как несправедливой, империалистической и захватнической.

Война, как предполагалось, объединит страну для решения важнейших задач защиты государственности, не даст возможность аннулировать результаты трехсотлетней истории Российской империи. Но война только усилила глубокий внутренний раскол в обществе.

Россия держалась достойно, но, к сожалению, испытание войной не выдержала. Пророческой оказалась мысль о смертельной опасности для России военных действий, изложенная в записке министра П. Н. Дурново государю перед началом этой трагедии[38]38
  Записка Дурново // Красная новь. 1922. № 6.


[Закрыть]. П. Н. Дурново буквально предсказал последствия войны[39]39
  Ганелин Р. Ш., Флоринский М. Ф. Российская государственность и Первая мировая война // Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению: сб. статей. М., 1997. с. 7–8.


[Закрыть] (некоторые его предсказания сбылись в конце XX в.). Против войны высказывались известные люди того времени. Достаточно назвать двух российских государственных деятелей, которым судьба России была небезразлична, – П. А. Столыпина и С. Ю. Витте. «Россия первая очутится под колесом истории, – предвидел С. Ю. Витте. – Она расплатится своей территорией за эту войну. Она станет ареною чужеземного нашествия и внутренней братоубийственной войны… Россия не может и не должна воевать»[40]40
  Троцкий И. С. Ю. Витте и мировая война // Дни. 1924. 27 июля.


[Закрыть].

Царское правительство прекрасно понимало, что Россия не готова к войне. Предпринимались титанические усилия, чтобы не втянуть Россию в нее. Для решительного столкновения с Германией и Австро-Венгрией необходима была отсрочка хотя бы до 1916–1917 гг., когда ожидалось выполнение программ по усилению армии и флота, разработанных в 1913 г. Но надежды на разработанные генштабом планы быстрого разрешения конфликта с Германией, давление со стороны западных союзников, уступка представителям «партии войны» из военно-промышленных кругов и, главное, геополитические интересы России, невозможность потерять прибалтийские приобретения Петра I, а на юге – черноморские владения до Крыма, – все названное заставило Николая II принять непростое решение о вступлении в войну. Это не было бездумным самопожертвованием. Россия защищала себя, свои национальные интересы.

Большинство политических сил поддержало войну и включилось в патриотическую пропаганду. Многие рассматривали войну со стороны России как оборонительную и справедливую, видя в ней реальную угрозу целостности и культурной самобытности, надеясь, что с уничтожением германского милитаризма с войнами будет навсегда покончено, т. е. фактически разделяли взгляды международного сообщества. Член ЦК кадетской партии профессор Н. А. Гредескул уже в первые месяцы войны писал, что «вся нынешняя война есть война за мир и притом вынужденная презрением к миру германских насильников»[41]41
  Биржевые ведомости. 1917. 28 сент.


[Закрыть].

Либеральная интеллигенция в своих публикациях и в устных выступлениях пыталась придать «идейный» смысл войне, обосновать ее необходимость. Как позднее вспоминал П. Н. Милюков, «даже приемля войну, они считали необходимым оправдать ее в более возвышенном смысле и искали компромисс между пацифистскими убеждениями и печальной действительностью. В этих попытках примирить оправдание массового убийства с голосом человеческой совести нельзя было не принять основной идеи»[42]42
  Милюков П. Н. Воспоминания. М., 2001. с. 393.


[Закрыть].

Публикаций, посвященных непосредственно целям войны, было значительно меньше. Они появлялись на страницах газет «Утро России», «Речь», «Биржевые ведомости», в других изданиях. В них разъяснялась необходимость для России укрепления стратегических позиций, усиления политического и экономического лозунга и защиты малых народов. Дальнейший экономический и культурный прогресс России рассматривался большинством только через успешное завершение войны, поэтому лозунг «Война до победного конца!» получил поддержку большинства.

Патриотический подъем был бесспорен. Не случайно вначале эту войну называли «Второй отечественной». Через месяц после начала войны прокатная фирма «Фильмотека» выпустила фильм «Священная война». Одновременно русские литераторы организовали специальный выпуск «Библиотеки Великой войны», в которую вошли работы известных авторов[43]43
  Россия и Первая мировая война: Материалы международного научного коллоквиума. СПб., 1999. с. 75.


[Закрыть].

В крупных городах отмечалось огромное количество манифестаций и шествий в поддержку войны. Проходили молебны о победе над врагом и за здравие призванных на фронт. Тысячами копий тиражировались лубочные картинки и патриотические плакаты, высмеивавшие немцев. Отмечались немецкие погромы. На волне антигерманских настроений Санкт-Петербург был переименован в Петроград. Многие записывались на военную службу или шли на завод делать снаряды. Призывные пункты были переполнены. Добровольцами на войну уходили юноши из аристократических семей. Например, граф А. А. Бобринский, будучи студентом историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета, в 1914 г. оставил учебу и ушел на фронт[44]44
  Жерихина Е. И. Усадьбы устья реки Мойки. СПб., 2011. с. 50.


[Закрыть]. Среди добровольцев были В. В. Вересаев, С. Черный, Б. В. Савинков и др. «Мы обязаны одолеть врага, – отмечал Ф. К. Сологуб. – Это наш долг перед человечеством, так как мы боремся за его свободу»[45]45
  Русские ведомости. 1915. 6 нояб.


[Закрыть].

Многие девушки работали в госпиталях и санитарных поездах. Пример подавала императрица Александра Федоровна и ее старшие дочери Ольга и Татьяна, проводившие многие часы в госпиталях, помогая раненым и тем самым соединяя себя со страданиями России.

Солдаты писали родным с фронта письма, в которых одновременно с обсуждением домашних событий речь шла о готовности сражаться до последнего и умереть за веру и Отчизну, при этом забывались и тяготы военной службы, и нехватка провизии, и тяжелые условия, в которых проходили боевые действия.

С началом войны, казалось, были забыты старые обиды и распри, исчезали разногласия между социальными группами, между властью и обществом. Оппозиция царского правительства, от князя Г. Е. Львова до А. Ф. Керенского и Г. Ф. Плеханова, провозгласила свое примирение с царизмом. Так, в воззвании кадетского ЦК, опубликованного в «Русских ведомостях», указывалось: «Каково бы ни было наше отношение к внутренней политике правительства… прямой долг – сохранить нашу Родину единой… и не разделенной и удержать за ней то положение в ряду мировых держав, которое оспаривается у нас врагами. Отложим же внутренние споры, не дадим ни малейшего повода надеяться на разделяющие нас разногласия и будем твердо помнить, что теперь первая и единственная задача наша поддержать борцов верой в правоту нашего дела, спокойной бодростью и надеждой на успех нашего оружия»[46]46
  Русские ведомости. 1914. 22 июля.


[Закрыть].

Избранная тактика по отношению к царскому правительству базировалась на уверенности, что война продлится недолго, не более девяти месяцев. Прогнозы прессы были оптимистичны; писалось о высоком качестве русских орудий и боеспособности войск, о стабильном финансовом положении державы, о поддержке союзников – все это вселяло надежду на быструю победу. «Хотя война воспринималась крайне абстрактно, – писал В. Б. Станкевич, – как арифметическая задача, как техническая проблема, но все же оптимистические цифры и факты невольно будили какие-то гордые ощущения силы коллектива, невольно рождали мысль: а что, если бы эту силу опустить на голову зазнавшемуся пруссачеству?»[47]47
  Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914–1919. М., 1994. с. 13.


[Закрыть]. О возможных последствиях конфликта в официальной пропаганде речь не шла. «Конечно, – отмечал В. Набоков, – никто из политических деятелей не отдавал и не мог себе отдавать отчет в том, во что Европу превратит война и что она сделает с Россией. И прежде всего, ни один человек на свете не поверил бы, если бы ему сказали в 1914 г., что тогдашние тринадцатилетние дети окажутся участниками войны, что через четыре года она будет в полном разгаре и что к этому времени будет мало надежды на сколько-нибудь близкий ее конец»[48]48
  Архив русской революции. Т. 1–2. М., 1991. с. 53.


[Закрыть]. Вместо быстрой и скорой победы до Рождественских праздников 1914 г. реальностью стала тяжелая кровопролитная война.

Поэтесса Зинаида Гиппиус написала в сентябре 1914 г.: «Острая мгла повисла над Россией летом. С приходом осени этот туман приобрел красный отсвет и стал еще более горьким… Общая беда не объединяет, а только делает ее более горькой»[49]49
  Гиппиус 3. Синяя книга: петербургский дневник. 1914–1918. Белград, 1929. с. 14.


[Закрыть].

Как только выяснилось, что война затягивается (первые известия о неблагополучии на фронте стали приходить в Россию в январе 1915 г.), энтузиазм, вызванный войной, спал. Возникло множество непредвиденных трудностей. В войсках не хватало оружия, патронов и снарядов, фуража. За это пришлось расплачиваться жизнями и кровью русских офицеров и солдат. Раненые солдаты и солдаты, приезжавшие в отпуск, жаловались на плохое обмундирование, холод и жестокое обращение офицеров. В тылу и на фронте поползли слухи об измене в верхах, о связи Распутина с царицей, о сверхприбылях и коррупции. Солдаты с фронта писали письма примерно следующего содержания: «Класть свою голову за то, что другие набивают карманы, за то, что на каждом шагу измена, и в такую войну стремиться на фронт, быть патриотом глупо»[50]50
  Политические партии и общество в России 1914–1917 гг.: сб. статей и документов. М., 2000. с. 111.


[Закрыть]. Эти слухи наносили непоправимый ущерб авторитету царя. Они были очень упорны и, что всего хуже, комментировались среди нижних чинов с фантастическим преувеличением. Все это заметно охладило те патриотические чувства, которые, казалось бы, сплотили все слои населения России в начале войны. В обществе росло разочарование в возможностях правительства, не только не сумевшего использовать дружного единения населения, его воодушевлявшего, но оказавшегося беспомощным для ведения длительных кровопролитных военных действий с сильным, воинственным и энергичным противником.

К этому времени ситуация в стране достигла критической точки. Стало ясно, что примирение с правительством невозможно. Кадеты выдвинули идею создания правительства «народного доверия», считая, что привести страну к победе может только сильная, твердая и деятельная власть. Вокруг этой идеи сплотилось большинство думских фракций, кроме крайне правых и крайне левых. В Думе была создана межпартийная коалиция, получившая название Прогрессивного блока. Борьба с правительством была возобновлена. Оппозиция видела в государственной власти преимущественно отрицательную величину, с которой невозможно договориться, которую невозможно реформировать, которую можно было только уничтожить.

Авторитет власти резко упал. Политически активная часть общества отказала правительству в доверии. В 1915–1916 гг. в обществе наблюдалось сильное раздражение политикой властей. Части населения стало казаться, что война сознательно затягивается; например, рабочий Путиловского завода в 1916 г. пишет: «Война надоела всем, но есть люди, которые благодаря такому несчастью получают огромные оклады и ни за что – медали, кресты и прочие награды, а от боев находятся в нескольких десятках верст. У тех одна мечта, как бы дольше продлилась война»[51]51
  Политические партии и общество в России 1914–1917 гг.: сб. статей и документов. М., 2000. с. 113.


[Закрыть].

Для народа затяжная война значительно снизила уровень жизни. Российская промышленность работала в основном на оборону, производство товаров народного потребления стало второстепенным. Катастрофически не хватало вещей, необходимых для быта. Цены на все были беспредельными. Ощущался нарастающий топливный и транспортный кризис. Перегрузка железных дорог привела к перебоям в снабжении продовольствием, в первую очередь крупных городов. Очереди за продуктами питания стали обычным явлением. Повышение налогов и сборов вызывало у народа ощущение, что у него отнимают последнее. Офицеры и солдаты забрасывали правительство письмами с фронта, негодуя по поводу бедственного положения своих семей, оставшихся в тылу и живущих впроголодь. Стало набирать силу забастовочное движение. Эти трудности народ волновали гораздо больше, чем «непонятная» война, которая превращалась во что-то повседневное, просто мешающее обычной жизни. М. М. Пришвин, посетивший фронт в феврале 1915 г., был глубоко потрясен увиденным и не мог привыкнуть к тому, что в тылу он встречал людей, «в большинстве случаев рассуждающих о какой-нибудь частности»[52]52
  Пришвин М. М. Дневники. М., 1990. с. 70.


[Закрыть]. Народом война стала восприниматься как что-то ненужное и навязанное.

В сложившейся ситуации как никогда необходимо было объединить все силы, организовать все ресурсы гигантской страны и пытаться сохранить и поддержать возникшие в народе с началом войны чувства национального единства, патриотизма, направить все усилия на ведение войны. Нужна была идея, способная сплотить общество на максимально длительный срок. Это была жизненно важная задача. Вместо этого политические силы страны, и правые, и левые, забыв о собственном Отечестве, противостояли правительству, дискредитируя монарха, генералов. При таком раскладе сил было практически невозможно победить. Только с марта по октябрь 1917 г. в отставку были отправлены 374 генерала – представителей высшего армейского руководства отправляли в отставку с легкостью. Три раза сменили верховного главнокомандующего. Не позволили вернуться после отречения Николая II на пост верховного главнокомандующего опытному военачальнику, Великому князю Николаю Николаевичу. Только около трех месяцев занимал этот пост другой талантливый генерал – М. В. Алексеев. Сменивший его А. А. Брусилов через два месяца также был отстранен от должности. А. А. Брусилова сменил генерал Л. Г. Корнилов. Такого противостояния не было ни в одной стране мира.

Пропагандистская работа в пользу продолжения войны значительно ослабла. Через год после начала войны даже лубочная литература, посвященная военной тематике, практически исчезла с прилавков[53]53
  Россия и Первая мировая война: Материалы международного научного коллоквиума. СПб., 1999. с. 312.


[Закрыть]. Кино, школа, церковь, театр не занимались пропагандой военных усилий страны. Для политических сил, преследующих свои интересы, пропаганда становилась не главной. Более того, стала появляться большевистская антивоенная пропаганда. Так, в 1915 г. А. М. Коллонтай написала брошюру «Кому нужна война» (переиздана в июле 1917 г.)[54]54
  Абросимова Т. А., Бондаревская Т. П., Лейкина Е. Т., Черняев В. Ю. Петербургский комитет РСДРП(б) в 1917 году. Протоколы и материалы заседаний. СПб., 2003. с. 44.


[Закрыть]. Власти практически не уделяли внимания пропагандистской работе. Хотя нужно было через все имеющиеся каналы доносить до населения мысль о том, что война касается всех и каждого, что все должно работать на победу. Вместо этого в газетах можно было увидеть только скупую хронику событий войны, тонувшую в бессмысленной рекламе. Ни слова об усилиях страны для победы, ни слова об обычном человеке. А необходимо было просто рассказать правду о солдате на войне, о самой войне со всей ее трагичностью. Это никого не могло бы оставить равнодушным. Народ должен был чувствовать себя не гарниром к основному блюду, которое где-то жарится, а участником событий, сопереживать тому, что происходит в стране. Но этого не было.

Сохранившиеся воспоминания, дневники, письма свидетельствуют об одинаковом восприятии событий: патриотический подъем с началом войны, затем тема войны пропадает и возникает опосредованно в форме критики власти к концу 1916 и в начале 1917 г. из-за резкого ухудшения экономического положения и перебоев в снабжении.

Следующий момент: в ситуации войны нужно было максимально ограждать армию от политического влияния. Но картина была совершенно противоположной. Представители различных партий выступали в воинских частях столичного Петроградского гарнизона и в действующей армии. Воздействие на солдат оказывалось также через партийных агитаторов, направляемых на фронт. Велась пропагандистская работа с членами солдатских делегаций, прибывавших с фронта. Этой деятельностью занимались все без исключения политические партии. Политические дискуссии, особенно в период с февраля по октябрь 1917 г., приводили только к деморализации армии.

Другой формой партийной агитации было распространение среди солдат листовок, брошюр, газет, плакатов и т. д. Повсеместное распространение получили пацифистские лозунги и идеи. В антивоенной пропаганде усердствовали большевики и эсеры, разлагавшие армию изнутри. Заметим, эсеры имели богатый опыт пропагандистской работы среди солдат. Еще в период первой русской революции большую популярность получили их периодические издания «Народная армия» и «За народ». Большое значение для популярности эсеров имело их революционное прошлое. Но большевики были еще более активны. Они встречались с солдатами практически ежедневно, проводя с ними беседы и обеспечивая антивоенной литературой. Однако не стоит преувеличивать влияние большевиков и эсеров. Главнокомандующий армиями Западного фронта генерал-лейтенант А. И. Деникин отмечал: «Позволю себе не согласиться с мнением, что большевизм явился решительной причиной развала армии: он нашел лишь благодатную почву в систематически разлагаемом и разлагающемся организме»[55]55
  Деникин А. И. Очерки русской смуты: в 5 т. Т. 1. М., 1991. с. 137–138.


[Закрыть]. Усталость от войны, усиленная антивоенной пропагандой, привела к тому, что солдаты и младшее офицерство начали отказываться от ведения боев, участились случаи неподчинения приказам и дезертирства. Избивались и арестовывались офицеры, служившие на командных должностях[56]56
  Абросимова Т. А., Черняев В. Ю., Рабинович А. Петербургский комитет РКП(б) в 1918 году. Протоколы и материалы заседаний. СПб., 2013. с. 12.


[Закрыть]. Усилились пораженческие настроения. Солдаты добровольно сдавались в плен, сознательно получали ранения – лишь бы вернуться домой. Войска оставляли свои позиции. Все чаще стали происходить случаи стихийного братания с солдатами противника, в них фронтовики видели обычных людей, в силу обстоятельств оказавшихся в окопах с противоположной стороны поля боя. Открытая пропаганда братания на фронте активно использовалась большевиками. На Седьмой (апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б) поддержка братания солдат на фронте рассматривалась как важная задача большевистской пропаганды; указывалось на необходимость «превратить это стихийное проявление солидарности угнетенных в сознательное и возможно более организованное движение»[57]57
  КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов. Т. 1. М., 1970. с. 440.


[Закрыть]. Временное правительство не предпринимало никаких активных действий для пресечения этого негативного явления в войсках. В то же время противники активно использовали братание для разведывательных целей.

Если до Февральской революции антивоенные выступления не носили массового характера, то после свержения самодержавия вседозволенность захлестнула Русскую армию, как, впрочем, и всю Россию. Боевой дух солдат был фактически уничтожен. Вкусившие бескрайнюю демократизацию армии солдаты не хотели продолжения войны, на смену патриотизму начала войны пришли усталость и равнодушие. Ненависть к внешнему врагу постепенно угасала, а ее место заняло неприятие власти. Если учесть нестабильность в обществе, исход войны был предопределен.

В итоге война серьезно изменила состав армии, настроения в ней, ослабила позицию самодержавия и приблизила революцию.

Сбылись самые страшные прогнозы С. Ю. Витте: «Россия расплатится своей территорией за эту войну». Россия действительно потеряла Польшу, Литву, Латвию, часть Белоруссии. Она должна была демобилизовать армию и передать Германии корабли Черноморского флота, выплатить денежную контрибуцию.

Властные и политические амбиции слишком дорого обошлись России.

Т. А. Абросимова

Литература и источники:

1. Абросимова Т. А., Бондаревская Т. П., Лейкина Е. Т., Черняев В. Ю. Петербургский комитет РСДРП(б) в 1917 году. Протоколы и материалы заседаний. СПб., 2003.

2. Абросимова Т. А., Черняев В. Ю., Рабинович А. Петербургский комитет РКП(б) в 1918 году. Протоколы и материалы заседаний. СПб., 2013.

3. Архив русской революции. Т. 1–2. М., 1991.

4. Биржевые ведомости. 1917. 28 сент.

5. Ганелин Р. Ш., Флоринский М. Ф. Российская государственность и Первая мировая война // Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению: сб. статей. М., 1997.

6. Гиппиус З. Синяя книга: петербургский дневник. 1914–1918. Белград, 1929.

7. Деникин А. И. Очерки русской смуты: в 5 т. Т. 1. М., 1991.

8. Жерихина Е. И. Усадьбы устья реки Мойки. СПб., 2011.

9. Записка Дурново // Красная новь. 1922. № 6.

10. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов. Т. 1. М., 1970.

11. Милюков П. Н. Воспоминания. М., 2001.

12. Политические партии и общество в России 1914–1917 гг.: сб. статей и документов. М., 2000.

13. Поляков Ю. А. Население России в XX веке: исторические очерки. М., 2000.

14. Пришвин М. М. Дневники. М., 1990.

15. Россия и Первая мировая война: Материалы международного научного коллоквиума. СПб., 1999.

16. Русские ведомости. 1914. 22 июля.

17. Русские ведомости. 1915. 6 нояб.

18. Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914–1919. М., 1994.

19. Троцкий И. С. Ю. Витте и мировая война // Дни. 1924. 27 июля.