Текст книги "Революции в России. Теория и практика социальных преобразований"

Революции 1917 г. в России – анализ и оценка качественных трансформаций общества

Ананченко А.Б.

Аннотация. Понимание исторического места революций 1917 г. в России необходимо для формирования позитивного исторического самосознания нашего общества. Февраль 1917 г. – классическая буржуазная революция нового времени. Октябрь 1917 г. – новая социально-политическая революция, которая не завершает формирование нового общества, нового социально-экономического организма, а впервые в истории начинает создание такого общества с захвата политической власти в стране и создание нового общества на основе мировоззренческого, философского, экономического, культурного и социально-политического проекта. С Октября 1917 г. мы можем говорить о вариативности исторического процесса, о строительстве нового общества, создании и применении технологий социального управления.

Ключевые слова: революция, политическая революция, прогресс и регресс в развитии общества, историческое место советского общества, альтернативный тип буржуазному обществу, архаизация общества, естественно-исторические процессы, технологии управления социально-политическими процессами.

Ananchenko A.B.

Absrtact. Understanding the historical place of the revolution of 1917 in Russia is necessary for the formation of a positive historical identity of our society. February 1917 – the classic bourgeois revolution of the new time. October 1917 is a new socio-political revolution that does not complete the formation of a new society, a new socioeconomic organism, but for the first time in history begins the creation of a new society with the seizure of political power in the country and the creation of a new society based on ideological, philosophical, economic cultural and socio-political project of a new society. From October 1917 we can talk about the variability of the historical process, the construction of a new society, the creation and application of social management technologies.

Keywords: revolution, political revolution, progress and regress in the development of society, the historical place of Soviet society, an alternative type of bourgeois society, the archaization of society, natural history processes, technology management of socio-political processes.

Хочу поздравить всех со 100-летним юбилеем Октябрьской революции!

Хочу выразить искреннюю благодарность всем участникам и организаторам Международной научной конференции «Революции в России: теория и практика социальных преобразований».

Конечно, мы выражаем благодарность прежде всего нашему Московскому педагогическому государственному университету, его ректору, профессору, члену-корреспонденту РАО, д.и.н., профессору Алексею Владимировичу Лубкову за поддержку, помощь и содействие в проведении конференции.

Хочу поблагодарить всех коллег из нашего Института истории и политики МПГУ, которые активно участвовали как в организации, подготовке нашей конференции, так и многие из них будут выступать на ней с научными докладами.

Хочу поблагодарить инициатора и активного организатора конференции – Научный совет РАН по истории социальных реформ, движений и революций; Салавата Мидхатовича Исхакова – заместителя председателя Научного совета РАН по истории социальных реформ, движений и революций, доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института российской истории РАН.

Мы выражаем благодарность нашим партнерам по организации и проведению конференции – Фонду «История Отечества», выделившему специальный грант для ее проведения.

Мы хотим поблагодарить всех наших коллег, друзей и союзников, добровольцев, помогающих в проведении этой конференции.

Надо сказать и о значении, актуальности нашей конференции. В 2017 г. уже прошло множество конференций, круглых столов, других научных и публичных мероприятий, посвященных этому событию, и множество еще состоится. Огромное количество материалов по истории революции 1917 г. появилось в СМИ в течение этого года, но очень мало понимания есть в обществе. Бывает так, что научные мероприятия не только не дают обществу приблизиться к пониманию наших революций начала XX в., но еще больше затрудняют такое понимание. Миссия нашей конференции – если и не решить, то, может быть, ясно поставить, сформулировать, обозначить базовые мировоззренческие, концептуальные и теоретические проблемы понимания русских революций 1917 г., их исторического содержания и места. Задача у нас простая – приблизиться к ясности, к пониманию, сделать шаг, не упрощая. Хотя бы для себя, для тех, кто профессионально занимается изучением этих проблем, для участников конференции.

Понимание русской революции – это не простой ответ, не простое определение, а целый набор мировоззренческих, теоретических, концептуальных, исторических, историографических, методологических и конкретно-исторических проблем исторических исследований процессов развития России, процессов формирования, создания в нашей стране современного индустриального и постиндустриального общества.

Сегодня есть существенные научные проблемы в изучении и оценке русских политических революций 1917 г. Проблема оценок революции может быть основана на понимании исторического процесса и его закономерных этапов, или на тех ценностях, которые люди считают главными в эпоху изучения революции или в эпоху ее осуществления. Для нас чрезвычайно важно дать понимание исторического места Октябрьской революции 1917 г., дать понимание новой эры исторического развития не только России, как нам представляется, но и всего мира. Понимание исторического места наших революций 1917 г. позволяет дать характеристику нового советского общества.

Сегодня мы подошли к 100-летнему юбилею Октябрьской революции, но общепринятые оценки не сложились ни в науке, ни в обществе, ни в стране, ни в мире. Существует многообразие оценок, и в том числе распространено желание приуменьшить значение этого явления или сделать его как бы частью другого процесса, объединить с другими событиями и процессами, тем самым сняв и вопрос оценки, вопрос сущности явления. Важно, какие мы цели при этом преследуем и достигаем – понимание, изучение реальности и получение выводов как результат таких исследований или решение каких-то текущих идеологических задач.

Разнообразие оценок нашей революции, желание рассматривать ее национальной, или этнической, только русской, лишить ее всемирно-исторического характера, или миссии, как выражаются наши западные партнеры, говорит не столько об Октябрьской революции, сколько о глобальном кризисе и перепутье нашего сегодняшнего мира. В том числе это свидетельство кризисного этапа как исторической науки, так и всего социально-гуманитарного знания.

Для нас важен 100-летний юбилей русской революции как способ исторического, концептуального осознания своей истории, исторического самосознания общества. Кроме того, юбилей революции – это и возможность попытаться соединить нашу историю в единую позитивную историческую цепь, позволяющую понимать историческую роль российского общества не только в прошлом, но в настоящем и будущем.

Оценки Октябрьской революции сейчас существуют самые разнообразные, бывает, необоснованные, несопоставимые и основанные на непроизносимых концептуальных основаниях истории как реального процесса, истории как нашего понимания такого процесса и даже на различающихся гносеологических и методологических основаниях.

Именно в оценке и трактовке Октябрьской революции господствует сегодня эклектика как главный метод исследования. И это совсем не случайно. Когда-то эклектика появилась как главный метод исследования в позднегреческой философии, как показатель ее упадка и разложения, как попытка заменить реальное решение проблем их формальным разрешением. Вершиной эклектики стала средневековая схоластика как господство формы и формальных процедур в понимании и в обсуждении проблем над реальным предметом, над истиной. А можно сказать, что истина понималась как субъективная убедительность Слова, а не совпадение идеального с реальным.

Эклектика – это попытка охватить и учесть все, выбросив самое главное – реальность, определяющее. Гармония видимости вместо истины реальности, ее противоречий, противоположностей.

В современных российских исследованиях и политических выступлениях можно выделить несколько популярных оценок Октябрьской революции:

• Октябрьская революция – часть Великой российской революции 1917 г., включающей в себя два этапа – Февраль и Октябрь;

• революция как насильственный захват власти;

• политический переворот;

• неудачный социальный эксперимент.

Соединение Февральской и Октябрьской революций в одно целое в формулировке «Великая российская революция 1917 года» – это попытка снять содержательные вопросы их исторического и социального места, это снятие понимания сущности происходившего, замена проблем научного понимания компромиссом бессодержательных оценок. Формулировка «Великая российская революция» объединяет эти процессы по формальным признакам последовательности и места и компромисса признания «великой».

Сама эта новая формулировка пыталась выполнить задачу формирования (создания) со стороны исторических научных учреждений нового отношения к нашим революциям 1917 г. Но научные учреждения сегодня часто не являются определяющими при формировании национального исторического сознания, его содержания, оценок исторических событий и эпох.

С оценкой событий 1917 г. как «великой» российской революции 1917 г. вряд ли кто-то будет спорить. Но за этой новой формулировкой стоит попытка снять как научные, так и общественные, политические проблемы за счет схоластики. Политические революции, как правило, включают в себя политические перевороты в качестве составной части.

Была ли Октябрьская революция политическим переворотом, как ставят ей в вину некоторые исследователи? Конечно, была, но это не отменяет того, что это политическая революция. Открою даже «тайну», что она включала в себя еще целый ряд политических переворотов, кроме самого Октября.

Государственные перевороты, правда, не всегда часть политической революции. Из нашей отечественной истории мы тоже знаем, как это бывает в жизни, – например, тот самый знаменитый XVIII в., эпоха государственных переворотов. Но бывает иначе, и политические перевороты становятся частью революции, ее необходимой частью принципиальных изменений политической системы государства, всего общества. Можно вспомнить классические революции во Франции, Англии или совсем недавние государственные перевороты в нашей истории – например, декабрь 1991 г. в Беловежье или сентябрь – октябрь 1993 г.

Была у нас сейчас попытка дать оценку Октябрьской революции в первую очередь как насильственного неправового захвата законной власти. Конечно, суть революций вовсе не в насильственном захвате власти. Да и вопрос о власти – это «вопрос» только политической революции. А к ней вся революция в обществе не сводится. Социальные революции – это переход от одного общества к другому, процесс рождения, появления нового общества и умирания старого.

«Неудавшийся социальный эксперимент» – так часто называют Октябрьскую революцию и советское общество, правда, используя такое понимание не как границы содержательного анализа этого процесса и истории, а прежде всего как оценочный образ. Но даже в этом образе можно было бы отметить и специально проанализировать негативное содержание этого «эксперимента» и причины, по которым весь XX в. прошел в мире под его влиянием, в том числе и за границами его осуществления. И сегодня это еще не законченная история. Вспоминаем Китай и другие страны, использующие в той или иной степени этот социально-экономический, политический, идейный и духовный проект и его результаты.

Конечно, есть еще один важный момент в понимании процесса формирования и развития советского общества, фиксируемый словом «эксперимент». Это то, что новое общество появилось не естественно-исторически, как было до этого. Новое советское общество формировалось на основе определенных представлений – учения, как называли это мировоззрение: понимания общественного развития, настоящего и будущего общества, направления развития общественной истории, главного в развитии, главного в человеке и для человека. Новое общество не появлялось, а создавалось как результат понимания и действия определенных политических сил.

В национальной культуре Октябрьская революция стала синонимом отношения к прогрессу и регрессу, объединению человечества и к проблеме безгосударственного будущего нового века.

В культуре сегодня сосуществуют формы выражения двух основных направлений развития нашего мира – прогресса и регресса. Культурой регресса, архаизации, ее образом-мечтой является фэнтезизация нашего мира, его ценностей, надежд и стремлений, дегуманизация и «ужасизация» инопланетных цивилизаций как синоним безусловного Зла проекта прогрессивного будущего. Культурой же прогресса остаются гуманистическая и социальная фантастика, мировые религии, классическая культура и ее ценности.

В общественном мнении формой архаизации исторического сознания выступает идеализация дореволюционной России, превращение страны на начальном этапе социальной революции перехода к индустриальному обществу в идеал, камертон и образ нашего будущего развития. Таким образом, сознательные образы будущего не обсуждаются, но формируется в культуре подсознательный образ будущего как доиндустриального прошлого, т.е. исторический вариант фэнтези может стать культурным ориентиром нашего настоящего. Было ли так уже в истории? Было. Например, когда на смену объединениям людей в племенах и союзах племен стали приходить государства, превращающие племенное прошлое в светлый образ настоящих человеческих и родственных отношений.

Еще раз обращу внимание, что для современной России – страны, переживавшей в конце XX в. эпоху социальной революции перехода к постиндустриальному обществу, где деятельность по внешнему принуждению, пусть экономическому, работа, начинает вытесняться деятельностью, основанной на самоосуществлении, творчестве, на игре, – образы будущего рисуют для такой страны в историческом пространстве только формировавшегося индустриального мира дореволюционной России. Если совсем просто сказать, то образы прогресса заменяются на образы регресса, на исторические фэнтези, регрессивной культурной революции. Предпринимается попытка заменить национальную идею будущего на мифологию прошедшего, проект – на былину.

Революции в обществе и их понимание у нас в науке часто перенимаются из публицистики, из общественных стереотипов, снимая научные проблемы консенсусом обыденного понимания и отношения.

Конечно, есть ряд проблем в гносеологии, которые заложены стереотипами советского вульгарного диамата. Например, так называемые антагонистические противоречия. Диамата уже нет, а их употребляют, при этом как бы посмеиваясь над этими утверждениями, которые использовались в советском обществоведении и историческом познании, но были далеки как от самого классического марксизма, так и от реальности.

Чтобы продемонстрировать, о чем я говорю, напомню, что у нас было (и часто сохраняется) понятие «антагонистические противоречия», которое характеризовало наличие непримиримых противоречий классов в обществе, различие между так называемыми эксплуатирующими и эксплуатируемыми классами.

Напомню, что при анализе различных систем выделяются элементы (противоположности), из которых состоит система, и связи (противоречия) между элементами этой системы. Обращу ваше внимание также на то, что элементы и связи – это не одно и то же. Также обращу внимание на то, что в оригинале марксистских произведений, откуда был сделан перевод «антагонизмов», речь идет не о противоречиях и отношениях, а именно об элементах системы и о том, что они не совпадают. Важно ли это? Может быть, и не очень, но это важно для того, чтобы понимать некоторые прошлые тексты, некоторые придуманные тезисы нашего прошлого и причины, по которым они были придуманы.

Казалось бы, формальная и почти схоластическая проблема. Да какая разница? А тем более сегодня? Но за этой «схоластической» проблемой стоит проблема анализа сущности советского общества и тех причин, которые в конце концов заставили советскую элиту попробовать выбрать другие социальные идеалы и ценности.

Выделение двух типов противоречий – антагонистических и неантагонистических – было своеобразной схоластической формой снятия анализа реального строения советского общества, его социальных и политических проблем. Это попытка уйти от анализа сущности советского общества, от его понимания.

Когда-то в 1919 г. в работе «Великий почин» В.И. Ленин выделил существенные признаки общественных классов, которые и сегодня сохраняют значение при анализе социальных систем:

«Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства.

Ясно, что для полного уничтожения классов надо не только свергнуть эксплуататоров, помещиков и капиталистов, не только отменить их собственность, надо отменить еще и всякую частную собственность на средства производства, надо уничтожить как различие между городом и деревней, так и различие между людьми физического и людьми умственного труда (здесь и далее выделено мной. – А.А.)»2525
  Ленин В.И. ПСС. Т. 39. С. 15. [Электронный ресурс]. URL: http://www.uaio.ru/ vil/39.htm#psoder (дата обращения: 01.10.2017).


[Закрыть].

Важным в этом определении классов, которые являются господствующими в обществе, является всем известный признак – «отношение (большей частью закрепленное и оформленное в законах) к средствам производства». Но есть и еще один существенный признак, который выявился уже в зрелых формах советского общества – «роль в общественной организации труда», т.е. превращение главной роли в государственном, общественном, экономическом управлении в профессиональную деятельность выделяло их в новый господствующий класс – бюрократию.

Понимание социального строения советского общества важно для понимания исторического места этого общества, причин его успехов и неудач, достижений и проблем, ограничений в развитии и открытых для него исторических возможностей, причин перехода бюрократии на позиции регрессивной социальной революции во второй половине 1980-х – начале 1990-х гг., отказа от идеологии прогресса.

Таким образом, мы подошли к проблемам исторического места Октябрьской революции, советского общества и вариативности истории, стадий.

Советское общество претендовало на то, что оно является постбуржуазным, социалистическим. Оставался вопрос, как может появиться новое общество на этапе формирования предыдущего, на этапе перехода к прошлому обществу, на этапе прошлой социальной революции?

Возможность начать строительство (появляется новый термин «строительство» для обозначения сознательных социальных изменений) нового общества, социализма, взяв власть в предыдущую историческую эпоху, – принципиальное отличие русской революции от предшествующих революций, которое отстаивал В.И. Ленин, когда спорил о возможности «обратного» типа революции, начиная с завоевания политической власти:

«Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хотя никто не может сказать, каков именно этот определенный “уровень культуры”, ибо он различен в каждом из западноевропейских государств), то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы.

16 января 1923 г.

Для создания социализма, говорите вы, требуется цивилизованность. Очень хорошо. Ну, а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму? В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?»2626
  Ленин В.И. О нашей революции (По поводу записок Н. Суханова) // Ленин В.И. ПСС. Т. 45. С. 381. [Электронный ресурс]. URL: http://revarchiv. narod.ru/vladimilitch/lenin45/suhanov.html (дата обращения: 02.10.2017).


[Закрыть].

Собственно, эти отличия отношения к историческому процессу и возможность субъективно, сознательно, целенаправленно повлиять на него различают концептуально классический марксизм и ленинизм, а политически меньшевизм и большевизм.

Таким образом, классические политические буржуазные революции перехода к индустриальному обществу происходили уже на завершающей стадии формирования нового общества, на завершающем этапе буржуазной социальной революции. Буржуазные политические революции только завершали процесс перехода от одного общества к другому, процесс социальной революции. В русской революции Октября 1917 г. это было иначе. Сначала революционеры захватывают политическую власть и только потом начинают формировать, создавать новое общество, предпосылки для этого нового общества. Это одно из принципиальных отличий формирования советского общества и его политической системы от появления классических буржуазных индустриальных обществ. Советская политическая революция не завершает, а начинает социальную революцию перехода к советскому индустриальному обществу.

Становление конкретно-исторической политической системы Советской России – СССР заняло поэтому, как нам представляется, достаточно длительный исторический период, начало которому положила Февральская революция 1917 г. и появление Советов в качестве центральных и местных организаций, выполняющих часть функций государственного управления. Верхней же границей этого процесса стала, на наш взгляд, вторая половина 1930-х гг., когда произошло достраивание, встраивание, подчинение всех элементов политической системы новой государственной системе. Важными вехами завершения процесса советской политической революции стали принятие Конституции 1936 г. и репрессии революционной элиты.

Российская революция 1917 г., Октябрьская революция стоит в одном ряду с двумя другими великими классическими революциями перехода к индустриальному обществу, процессами модернизации обществ: английской и французской революциями.

Но Октябрь 1917 г. существенно отличался от других социальных и политических революций формирования индустриального общества. Русская революция – это антибуржуазный политический переворот, начало социально-политической революции формирования в России и мире индустриального, исторически альтернативного буржуазному советского типа общества.

Советское общество – это альтернативное буржуазному индустриальное общество ускоренного социально-экономического развития, позволяющее сохранить историческую субъектность в условиях борьбы за всемирный проект объединения человечества. Советское общество – это классовое общество (если характеризовать его в рамках концепций, связывающих выделение социальных групп людей с их отношением к средствам производства и их местом в общественном разделении труда), где основные средства производства находятся в коллективном распоряжении партийно-государственной бюрократии.

Февраль 1917 г. – классическая буржуазная революция нового времени. Октябрь 1917 г. – новая социально-политическая революция, которая не завершает формирование нового общества, нового социально-экономического организма, а впервые в истории начинает создание нового общества с захвата политической власти в стране и создание нового общества на основе мировоззренческого, философского, экономического, культурного и социально-политического проекта нового общества. С Октября 1917 г. мы можем говорить о вариативности исторического процесса, о строительстве нового общества, создании и применении технологий социального управления.