Текст книги "Революции в России. Теория и практика социальных преобразований"

Таким образом, в английской и американской историографии 80-х – 90-х гг. ХХ в. Октябрьская революция стала рассматриваться не как переворот, а как революция социальная. «Власть, которую рабочие захватили в октябре 1917 г. ушла из их рук в ходе гражданской войны»123123
  Mandel D. The Petrograd Workers and the Soviet Seizure… P. 418.


[Закрыть].

Английские и американские историки отказались от одиозных схем предшествующей историографии и внесли свой существенный вклад в исследование истории русской революции 1917 г.: «Мы [американские историки рабочего класса – Е.К.] были очарованы и потрясены тем, что было сделано во имя построения социализма»124124
  Сигельбаум Л. Поздний роман с советским рабочим в западной историографии // Социальная история. Ежегодник. 2004. М.: 2005. С. 61.


[Закрыть], – признался Л. Сигельбаум. Несмотря на то, что в последние годы интерес к рабочей тематике в западной историографии снизился, работы, созданные в 80-е гг. ХХ в. – начале 2000-х гг. продолжают оставаться актуальными и востребованными. Тема «Рабочий класс и революция 1917 года в России» в современной историографии требует своего дальнейшего изучения.

Меры, направленные на придание братанию организованного характера на Юго-Западном и Румынском фронтах (ноябрь – декабрь 1917 г.)

Курицын С.В.

Аннотация. В данной статье рассмотрены меры, принимаемые солдатскими комитетами и ВРК в различных воинских соединениях Юго-Западного и Румынского фронтов, направленные на придание братанию организованного характера.

Ключевые слова: братание, Русская армия, Юго-Западный фронт, Румынский фронт, Военно-революционные комитеты, перемирие, меновая торговля.

Kuritsyn S.V.

Abstract. This article describes measures of soldier's committees and the MRC in different military formations of the Southwestern and Rumanian fronts, aimed at giving fraternization organized.

Keywords: Fraternization Russian army, Southwest front, Romanian front, the Military revolutionary committee, a truce, barter.

После того, как 2 декабря 1917 г. между Советской Россией и Четверным союзом было заключено перемирие, советский Верховный главнокомандующий Н.В. Крыленко в своем «Обращении к войскам» вновь санкционировал братание, ранее им приостанавливаемое, и, более того, призывал к активному участию в нем, но строго на условиях, зафиксированных в Брест-Литовском договоре125125
  Обращение Верховного главнокомандующего Н.В. Крыленко № 194 от 4 декабря [1917 г.] // Военная литература. [Электронный ресурс]. URL: http://militera.lib.ru/docs/da/sb_oktyabrskaya_revolutsiya_i_armiya/20.html (Дата обращения: 12.04.2017).


[Закрыть]. Таким образом, большевики продолжили, но уже в качественно иных условиях, превращать братание в спецоперацию по экспорту революции. И для этого ревкомы и большевизированные солдатские комитеты проводили работу по приданию братанию организованного характера. Однако эта деятельность планировалась и осуществлялась не в полном соответствии с предложенным в работах В.И. Ленина сценарием. Лидер большевиков в своей работе «Проект резолюции о войне» пояснял: «Под братаньем мы разумеем, во-1-х, издание воззваний на русском языке с переводом на немецкий для распространения их на фронте; во-2-х, устройство митингов русских и немецких солдат, через переводчиков, на фронте, с тем, чтобы капиталисты и принадлежащие большей частью к классу капиталистов генералы и офицеры обеих стран … не смели даже присутствовать на них»126126
  Ленин В.И. Проект резолюции о войне, внесенный на Петроградскую конференцию РСДРП(б) // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. В 55 т. М.: Политиздат, 1967–1975. Т. 31. С. 265.


[Закрыть]. Если вбросы листовок в австро-германские окопы с революционными призывами стали массовыми после прихода большевиков к власти в России127127
  См. напр.: Протокол заседание дивизионного комитета 3-й гренадерской дивизии 11-й армии Юго-Западного фронта от 19 ноября // Военно-исторический журнал. 1997. № 3. С. 53–54; Фельштинский Ю.[Г.] Крушение мировой революции. Брестский мир: Октябрь 1917 – ноябрь 1918. М.: Терра, 1992. С. 62.


[Закрыть], то сами формы контактов солдат, в связи с условиями перемирия, не соответствовали ленинскому плану.

На Юго-Западном и Румынском фронтах придание братанию организованного характера военно-революционные комитеты развивали по двум направлениям: ограничение стихийного братания и выбор специально уполномоченных лиц для братания. Что касается ограничения стихийного братания на фронте, то для этого, к примеру, в 207-м пехотном Новобаязетском полку (52-я пехотная дивизия, 3-й Кавказский армейский корпус, 7-я армия, Юго-Западный фронт) при батальонах были организованы комиссии из 5 человек для противодействия братанию128128
  Протокол № 48 экстренного заседания Военно-революционного комитета 207-го пехотного Новобаязетского полка 7-й армии Юго-Западного фронта от 29 ноября [1917 г.] // Военно-исторический журнал. 1997. № 3. С. 55.


[Закрыть]. 29 ноября ВРК полка выработал специальную инструкцию для этих комиссий, в которой, в частности, предписывалось: «3) Во время стоянки на позициях члены комиссии должны находиться при ротах. 4) Один член этой комиссии находится на артиллерийском наблюдательном пункте. 5) Члены комиссии не должны допускать сближения солдат противных сторон с целью братания … 9) Строго соблюдать постановление о нейтральной зоне, чтобы люди не переходили линии проволочных заграждений»129129
  Там же.


[Закрыть]. Следует отметить, что полномочия членов рассматриваемых комиссий ограничивались только противодействием стихийному братанию и не распространялись на установление контакта с солдатами и офицерами противостоящих воинских соединений: «10) В случае появления со стороны противника людей с белыми флагами, выяснить причину появления могут только члены комиссии, причем последние не уполномочены вести переговоры, а должны сообщить членам Военно-революционного комитета»130130
  Протокол № 48 экстренного заседания Военно-революционного комитета 207-го пехотного Новобаязетского полка 7-й армии Юго-Западного фронта от 29 ноября [1917 г.] // Военно-исторический журнал. 1997. № 3. С. 55.


[Закрыть]. Имелись в 7-й армии и уполномоченные лица для братания, что указано в Постановлении № 6 Военно-революционного комитета 3-го Кавказского армейского корпуса: «По вызову с австрийской стороны или германской стороны выступают только официально выбранные полками парламентеры от каждой бригады по одному солдату и по одному представителю от командного состава»131131
  Постановление № 6 Военно-революционного комитета 3-го Кавказского армейского корпуса 7-й армии Юго-Западного фронта от 2 декабря [1917 г.] // Военно-исторический журнал. 1997. № 3. С. 56.


[Закрыть]. В связи с данным положением цитируемого постановления необходимо отметить, что привлечение офицеров к участию в контактах с австро-германскими представителями также шло вразрез с установками В.И. Ленина, призывавшего «удалять … офицеров и генералов» от участия в братаниях132132
  Ленин В.И. Значение братанья // Ленин В.И. Указ. соч. Т. 31. С. 460.


[Закрыть]. По нашему мнению, это стало возможным и вследствие меньшей большевизации армий Юго-Западного и Румынского фронтов, где сильное влияние сохраняли партии эсеров и меньшевиков. Кроме того, обязательное участие представителей командного состава в группах уполномоченных для вступления в контакт с представителями противника, на наш взгляд, было обусловлено в немалой степени тем, что ревкомы не могли обойтись в этом вопросе без опыта и профессиональных знаний офицеров. Сходные подходы к организации братания имели место и в 11-й армии (Юго-Западный фронт). Так, в приказе Военно-революционного комитета 25-го армейского корпуса от 1 декабря предписывалось для передачи литературы и т.п. в немецкие окопы и для выяснения других вопросов в каждом полку организовать команду братальщиков, которым при братании следовало держаться осторожно и на заданные вопросы отвечать обдуманнее. Только через посредство таких команд в 25-ом армейском корпусе допускалось братание. Остальные способы братания приказывалось прекратить.

Похожие меры принимались и на Румынском фронте. Здесь еще до официального вступления в силу заключенного генералом от инфантерии Д.Г. Щербачевым договора о перемирии на данном фронте (26 ноября) Военно-революционным комитетом 1-й Заамурской пограничной пехотной дивизии (8-я армия) 25 ноября были выработаны инструкции по организации братания. Согласно этому документу, надлежало принять в этом направлении следующие меры: «1) На участке каждого полка иметь в окопах одного дежурного члена полкового Революционного комитета полков, занимающих окопы. 2) В каждой роте и команде должны быть выбраны 2–3 уполномоченных для братания и необходимых переговоров с противником. 3) Братание и переговоры с противником могут вести только эти выборные лица, которые должны предварительно об этом ставить в известность дежурного члена Революционного комитета»133133
  Протокол заседания Военно-революционного комитета 1-й Заамурской пограничной пехотной дивизии 8-й армии Румынского фронта от 25 ноября [1917 г.] // Военно-исторический журнал. 1997. № 3. С. 54.


[Закрыть]. Перечисленные меры близки к действиям ревкомов 7-й и 11-й армий Юго-Западного фронта.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что придание братанию организованного характера развивалось на Юго-Западном и Румынском фронтах не столько по ленинским установкам, сколько путем перенимания австро-германского опыта в этом вопросе. Такое заимствование было обусловлено сходством целей, которые ставили перед собой большевики и Центральные державы – ведь в обоих случаях одной из главных целей была пропаганда, только большевики стремились к распространению революционных идей в Европе, а Германия и ее союзники – к усилению антивоенных настроений в рядах Русской армии. Отсюда и определенная близость методов в достижении цели, которые можно свести к трем основным пунктам: 1. Распространение литературы соответствующего содержания; 2. Противодействие стихийному (неорганизованному) братанию; 3. Отправка на братание специально подготовленных лиц. Все названные мероприятия в ноябре – декабре 1917 г. осуществлялись как той, так и другой стороной. Однако со стороны Русской армии эти меры были гораздо менее эффективны в силу меньшей подготовленности русских братальщиков к такой работе и все более расшатывающейся дисциплины.

Здесь необходимо отметить, какие черты имело реальное фронтовое братание в рассматриваемый период. А оно подчас не носило организованных форм, о чем, в частности, говорится в Сводке сведений о настроении в частях 8-й армии Румынского фронта: «Братание имеет стихийный характер, в некоторых частях есть стремление к организованному братанию, т.е. через войсковые комитеты»134134
  Сводка сведений о настроении в частях 8-й армии Румынского фронта № 1608 от 18 ноября [1917 г.] // Военно-исторический журнал. 1997. № 3. С. 52–53.


[Закрыть]. Также, несмотря на приказ Главковерха Н.В. Крыленко (14 ноября) и ВРК 11-й армии (21 ноября), в приказе Военно-революционного комитета 25-го армейского корпуса от 1 декабря указано: несмотря на то, что Верховным главнокомандующим тов. Крыленко отдан приказ о недопустимости братания, последнее все-таки происходит, и, нужно отметить, довольно неорганизованно и неосмотрительно. А в 3-ем Кавказском армейском корпусе 7-й армии (Юго-Западный фронт) на 2 декабря «… в некоторых частях корпуса началось братание артиллеристов, пулеметчиков и даже обозных»135135
  Постановление № 6 Военно-революционного комитета 3-го Кавказского армейского корпуса 7-й армии Юго-Западного фронта от 2 декабря [1917 г.] // Военно-исторический журнал. 1997. № 3. С. 56.


[Закрыть], то есть, тех военнослужащих, которые отстоят от передовой на определенном, порой весьма немалом, расстоянии. Эти сведения позволяют нам сделать следующие выводы: в указанном корпусе к концу 1917 г. прогрессировало разложение даже таких наиболее устойчивых родов войск, как артиллерия, а также данная информация позволяет предположить значительные масштабы братания в пехотных частях, находящихся непосредственно в окопах. Но если приказ Н.В. Крыленко от 14 ноября и последовавшие за ним приказы военно-революционных комитетов войсковых соединений на какое-то время и в определенной мере и могли сдержать братание, то подписание перемирия и обращение Крыленко к войскам от 4 декабря вновь стимулировали развитие этого вида антивоенных выступлений. Еще одним показателем того, что братание продолжало сохранять неорганизованный характер является и приход солдат для братания в соседние роты. В этой связи в Постановлении Военно-революционного комитета 3-го Кавказского армейского корпуса (7-я армия, Юго-Западный фронт) № 6 предписывалось: «1) … солдат, не принадлежащих к данной роте и пришедших в роту с целью братания с противником, арестовывать и передавать Военно-революционному комитету для отправления в часть или роту, которой он принадлежит. 2) В случае попытки к братанию одного и того же лица: [в] первый раз – прекращать моральным воздействием ротных комитетов и батальонных комиссий, во второй раз – передавать ротному товарищескому суду и в третий раз – передавать упорствующего братальщика на усмотрение полкового Военно-революционного комитета»136136
  Постановление № 6 Военно-революционного комитета 3-го Кавказского армейского корпуса 7-й армии Юго-Западного фронта от 2 декабря [1917 г.] // Военно-исторический журнал. 1997. № 3. С. 56.


[Закрыть].

Однако главным стимулом к братанию в октябре 1917 – январе 1918 гг. был отнюдь не порыв к распространению идей революции, а торговля с противником, желание получить от него те вещи, которых не было в России или они были дефицитными. Данная мотивация проявилась еще до событий 25 октября 1917 г.137137
  См. напр.: Сводка сведений о настроениях частей войск армий Западного фронта с 1 по 5 октября // 1917. Разложение армии / Авт.-сост. В.Л. Гончаров. М.: Вече, 2010. С. 308; Телеграмма Ставки Верховного главнокомандующего в Военное министерство // Антивоенные выступления на Русском фронте в 1917 году глазами современников (воспоминания, документы, комментарии) / Авт.-сост. С.Н. Базанов. М.: Ин-т рос. истории РАН, 2010. С. 262.


[Закрыть], но после прихода к власти большевиков и санкционирования братания торговля в различных видах на фронте усилилась. О подобных фактах, имевших место в 7-й армии, сообщалось, в частности, в Донесении начальника штаба главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Н.Н. Стогова в Ставку от 18 ноября138138
  Донесение начальника штаба главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Н.Н. Стогова в Ставку Верховного главнокомандующего от 18 ноября [1917 г.] // Военно-исторический журнал. 1997. № 3. С. 53.


[Закрыть]. Также в Приказе Военно-революционного комитета 25-го армейского корпуса (11-я армия, Юго-Западный фронт) от 1 декабря указывалось на недопустимость обмена с нашей стороны хлеба и мыла на предлагаемые противником вещи, что говорит о распространенности этого явления в корпусе.

Следует обратить внимание, что особенно часто предметом, на который русские солдаты обменивали, в частности, хлеб, становился алкоголь. Это было обусловлено тем, что в России с 1914 г. действовал сухой закон, и спиртные напитки были труднодоступны, особенно для военнослужащих. Так, в Журнале № 48 экстренного заседания Военно-революционного комитета 207-го пехотного Новобаязетского полка (3-й Кавказский армейский корпус, 7-я армия, Юго-Западный фронт) также отмечено: «Не допускать обмен подарками, как-то хлеб на коньяк и т.п.»139139
  Протокол № 48 экстренного заседания Военно-революционного комитета 207-го пехотного Новобаязетского полка 7-й армии Юго-Западного фронта от 29 ноября [1917 г.] // Военно-исторический журнал. 1997. № 3. С. 55.


[Закрыть]. А Военно-революционный комитет 1-й Заамурской пограничной пехотной дивизии (8-я армия, Румынский фронт) 25 ноября постановил: «Просить Военно-революционные комитеты и полковые комитеты разъяснять товарищам солдатам и офицерам о совершенной недопустимости злоупотребления спиртными напитками, полученными от противника»140140
  Протокол заседания Военно-революционного комитета 1-й Заамурской пограничной пехотной дивизии 8-й армии Румынского фронта от 25 ноября [1917 г.] // Военно-исторический журнал. 1997. № 3. С. 55.


[Закрыть]. Таким образом, следует согласиться с выводом А.Б. Асташова, что алкогольная основа братаний в 1917 г. вышла фактически на первый план141141
  См.: Асташов А.Б. Русский крестьянин на фронтах Первой мировой войны // Отечественная история. 2003. № 2. С. 79.


[Закрыть].

Подводя итоги, необходимо отметить, что, несмотря на меры, принимаемые на Юго-Западном и Румынском фронтах для придания братанию организованного характера, прекратить стихийное братание не удалось. В значительной мере это было связано с тем, что в условиях перемирия братание все больше приобретало черты меновой торговли, которая и становилась главным побудительным мотивом к нему у солдат.

Влияние Февраля и Октября на офицеров и солдат русских войск во Франции и на Балканах

Чиняков М.К.

Аннотация. В работе впервые исследуется вопросы отношения русских офицеров и солдат, воевавших во Франции и на Балканах в Первую мировую войну, к Февральской и Октябрьской революциям. Большое внимание отведено особенностям изучения проблематики в отечественной литературе и характеристики источников. На основе неопубликованных и опубликованных источников автор подробно разбирает взгляды офицеров и солдат к вышеуказанные событиям и приходит к выводу об их неоднозначном и противоречивом отношении к Февралю и Октябрю.

Ключевые слова: Первая Мировая война, Октябрьская революция, Февральская революция, русские войска во Франции, русские войска на Балканах, отречение императора Николая II, большевики.

Chinyakov M.K.

Abstract. In this work, for the first time, questions of the attitude of russian officers and soldiers who fought in France and the Balkans during the first world war, to the February and October revolutions are being studied. Great attention is given to the peculiarities of studying problems in the domestic literature and the characteristics of the sources. On the basis of unpublished and published sources, the author thoroughly examines the views of officers and soldiers towards the above events and comes to the conclusion that they are ambiguous and contradictory towards February and October.

Keywords: The First world war, the October revolution, the February revolution, the russian troops in France, the russian troops in the Balkans, the abdication of emperor Nicholas II, the Bolsheviks.

В год 100-летнего юбилея знаковых политических событий, определивших дальнейшее существование не только истории России, но и всего мира, пристальное внимание привлекают события Февральской и Великой Октябрьской социалистической (Октябрьской) революциям разных слоев населения России, и особенно армии как главной политической силы во время Первой мировой войны (Великой войны). Однако, как правило, мнение военнослужащих о коренных политических изломах 1917 г. изучается только применительно к Восточно-Европейскому театру военных действий. Отношение к обеим революциям со стороны солдат и офицеров частей Российской армии, оказавшихся за пределами России (например, во Франции и на Балканах), не стало до сих пор темой для отдельного и детального освещения. Специальных работ по данной тематике не существует, за исключением редких и незначительных упоминаний в работах, посвященных истории пребывания русских войск за границей.

В связи с тяжелым положением на Западно-Европейском театре военных действий, в конце 1915 г. Франция обратилась с просьбой к Российской империи выделить войска для оказания помощи в борьбе против общего врага – держав Центрального союза. В силу специальных соглашений и договоренностей, заключенных между французским и императорским правительствами, в феврале 1916 г. – октябре 1917 г. Россия направила во Францию (и на Балканы) четыре Особые пехотные и одну Особую артиллерийскую бригады и один Особый инженерный батальон (после Первой мировой войны они стали известными под названием «Русский экспедиционный корпус»), всего – 50–60 тыс. солдат и офицеров. Во Францию были отправлены 1-я и 3-я Особые пехотные бригады, сведенные в июне 1917 г. в 1-ю Особую пехотную дивизию (под командованием генерал-майора Н.А. Лохвицкого), и на Балканы – 2-я и 4-я Особые пехотные и 2-я Особая артиллерийская бригады и 2-й Особый инженерный батальон, сведенные в том же месяце во 2-ю Особую пехотную дивизию (под командованием генерал-майора В.П. Тарановского).

Исходя из анализа рассмотренных источников, можно выделить среди них несколько групп.

Первая группа включает делопроизводственные материалы142142
  Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. Р-6194. Оп. 1. Д. 1. Л. 1–26. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 15223. Оп. 1. Д. 4. Л. 97–99; К пребыванию русских войск во Франции в 1917 г. // Красный архив. 1940. № 4 (101). С. 228–235; ГА РФ. Ф. 324. Оп. 2. Д. 46. Л. 8–11.


[Закрыть]:

• доклад Временному правительству о положении русских войск на Балканах от редакционной комиссии и президиума 1-го съезда представителей 2-й Особой дивизии (28 июня 1917 г.) (далее – Доклад Временному правительству);

• «Отчет о работе Управления Русской базы Македонского фронта в период времени с 1-го апреля 1918 г. по 10-е апреля 1919 г.», подготовленный начальником Русской базы в Салониках подполковником В.К. Эвертсом (далее – Отчет Эвертса);

• Отчет Отрядного комитета Русских войск во Франции (от 15 октября 1917 г.) (далее – Отчет Отрядного комитета).

Вторая группа источников – источники личного происхождения, систематизированные по принадлежности их авторов (которые должны были рассказать об отношении к обеим революциям) к воинским частям, сражавшимся во Франции и на Балканах.

I. Во Франции:

  1. Не установленные143143
  Алешин И. «Варварский» большевизм русских солдат во Франции и французская демократическая «гуманность» // Октябрь за рубежом: Сб. воспоминаний. М.: ГИЗ, 1924. С. 24–30. (далее – Октябрь за рубежом); Лисовенко Д.У. Их хотели лишить Родины. М.: Воениздат, 1960; Степной Н. (Афиногенов Н.А.). Белые рабы. Воспоминания о французском фронте. М.-Л.: ГИЗ, 1925; Pernikoff O.A. Ma vie et ma chance. Paris, 1953.


[Закрыть]:

• Солдаты: И. Алешин, Д.У. Лисовенко; Н. Степной (Н.А. Афиногенов); офицеры: О.А. Перников.

2. Чины 1-й Особой пехотной бригады144144
  Научный архив Чувашского государственного института гуманитарных наук (НА ЧГИГН). Отд. II. Ед. хр. 1098. Инв. №. 4473. Л. 1–8 (И.А. Астров); Ардашев М.А. Фронт без окопов. Б/м. 1966; Вавилов А. Записки солдата Вавилова. М.-Л.: Госиздат, 1927; Власов А.П. Незабываемые переживания (Воспоминания рядового солдата). Владимир: Гос. Владимиро-Сузд. музей-заповедник, 2014; Егерев М. Русские солдаты во Франции // Военно-исторический журнал. 1959. № 9. С. 87–97; Карев П.Ф. Нас не укротили. Иваново: ГИЗ Ивановской обл., 1937; Карев П.Ф. Экспедиционный корпус. Куйбышев: ОБЛГИЗ, 1941; Карев П.Ф. Экспедиционный корпус. Куйбышев: ОБЛГИЗ, 1957; Кидяев П. В кровавых лапах «прекрасной» Франции // Октябрь за рубежом. С. 31–47; Козлов А. Проданные за снаряды. Л.: Ленгиз, 1931; Малиновский Р.Я. Солдаты России. М.: Воениздат, 1988; Носов А.Д. Записи песен, трансформированных солдатами лагеря Ля Куртин под свое настроение, записанные рядовым 3 батальона 2 особого пехотного полка 1 бригады Афанасием Демьяновичем Носовым // Архив Н.Р. Малиновской; Яковлев В.И. Виват, Франция! Прощай, Париж! Рязань: Русское слово, 2006; Temoignage de Georges Zamotine. Annexes. № 9 / Adam R. 1917, la révolte des soldats russes en France. Paris, 2007. P. 249–257; Gavrilenko S.I. Le journal de Stephane Ivanovitch Gavrilenko. Un soldat russe en France. Paris, 2014.


[Закрыть]:

• 1-й Особый пехотный полк:

– офицеры: отсутствуют;

– нижние чины: Г. Замотин, П. Кидяев, Д.А. Попов (в пересказе М. Ардашева), А.П. Власов (5-я рота), М. Егерев (12-я рота).

• 2-й Особый пехотный полк:

– офицеры: отсутствуют;

– нижние чины: П.Ф. Карев (1-я рота), И.А. Астров (3-я рота), С.Ф. Яковлев (7-я рота, пересказ его внука В.И. Яковлева,); А. Вавилов (8-я рота), А.Д. Носов (9-я рота), С.И. Гавриленко (10-я рота), А. Козлов (4-я пулеметная команда), Р.Я. Малиновский (4-я пулеметная команда).

• Маршевый батальон:

– офицеры: отсутствуют;

– нижние чины: отсутствуют.

3. Чины 3-й Особой пехотной бригады145145
  Cahen G. Le temps retrouvé du soldat russe Anissim I. Otmakhov. France (1916–1920). Paris, 2013.


[Закрыть]:

• 5-й Особый пехотный полк:

– офицеры: отсутствуют;

– нижние чины: отсутствуют.

• 6-й Особый пехотный полк:

– офицеры: отсутствуют;

– нижние чины: А.И. Отмахов (2-й батальон, пересказ записей его потомка Ж. Каана).

• Маршевый батальон:

– офицеры: отсутствуют;

– нижние чины: отсутствуют.

II. На Балканах:

  1. Не установленные146146
  Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 71. Оп. 44. Д. 2. Л. 1–136 [В.И. Иванов (?)]; НА ЧГИГН. Отд. II. Ед. хр. 1916. Инв. №. 7771. Л. 3об.–21об. (П.С. Скворцов); НА ЧГИГН. Отд. II. Ед. хр. 1720. Инв. №. 7012. Л. 37–49 (А.В. Суворов); Алмазов И. Французская благодарность / Октябрь за рубежом. М., 1924. С. 11–23; Иванов В.И. В песках Алжира // Смена. 1958. № 13 (747). С. 18–21.


[Закрыть]:

• Солдаты: И. Алмазов, В.И. Иванов, П.С. Скворцов, А.В. Суворов.

2. Чины 2-й Особой пехотной бригады147147
  Наседкин Д.Г. Октябрь за рубежом // Архив Н.Р. Малиновской; Смирнов В.А. Русские особые полки на македонском фронте (1916–1918) // Возрождение. Тетр. 88 (апрель 1959). С. 5–20; Возрождение. 1930. 7 ноября (№ 1984). С. 3, 5 (В.Б. Фохт).


[Закрыть]:

• 3-й Особый пехотный полк:

– офицеры: отсутствуют;

– нижние чины: отсутствуют.

• 4-й Особый пехотный полк:

– офицеры: В.Б. Фохт; В.А. Смирнов;

– нижние чины: Д.Г. Наседкин.

• Маршевый батальон:

– офицеры: отсутствуют;

– нижние чины: отсутствуют.

3. Чины 4-й Особой пехотной бригады148148
  Рыжов И. В Македонии // Октябрь за рубежом. С. 54–63; Погорелов М. Третя категорiя. Росiйськиi Експедицiйниi корпус у Францii. Харьков, 1934; Шаевский Д.А. Выписки из дневника рядового 8-го Особого пехотного полка Русского экспедиционного корпуса во Франции Дмитрия Андреевича Шаевского // Архив Н.Р. Малиновской; Шаевский Д.А. Русские солдаты на Балканах // Военно-исторический журнал. 1964. № 10. С. 66–74.


[Закрыть]:

• 7-й Особый пехотный полк:

– офицеры: отсутствуют;

– нижние чины: отсутствуют.

• 8-й Особый пехотный полк:

– офицеры: отсутствуют;

– нижние чины: И. Рыжов, Д.А. Шаевский.

• Маршевый батальон:

– офицеры: отсутствуют;

– нижние чины: М. Погорелов.

4. Чины 2-й Особой артиллерийской бригады:

• офицеры: отсутствуют;

• нижние чины: отсутствуют.

5. Чины 2-го Особого инженерного батальона149149
  РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 44. Д. 6. Л. 1–61 (Г.Д. Обичкин); Новиков В.Н. Мытарства русских солдат: воспоминания русского солдата о пребывании во французских лагерях. М.-Л.: ГИЗ, 1929.


[Закрыть]:

• офицеры: отсутствуют;

• нижние чины: В.Н. Новиков, Г.Д. Обичкин.

III. Воспоминания других чинов:

Представителя его императорского величества Верховного Главнокомандующего при французской Главной квартире Генерального штаба генерала от инфантерии Ф.Ф. Палицына, военного агента во Франции полковника графа А.А. Игнатьева, военно-судного ведомства полковника Ю. Лисовского150150
  Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. М.: Воениздат, 1986; Лисовский Ю. Лагерь Ля-Куртин (Русская революция во Франции) // Архив русской революции. В 22 т. М.: ТЕРРА: Политиздат, 1993. Т. 17. С. 256–279; Палицын Ф.Ф. Записки. В 2 т. М.: Издательство им. Сабашниковых, 2014. Т. 2.


[Закрыть].

Особый интерес представляют, во-первых, неопубликованные воспоминания солдат русских войск во Франции (Астров, Носов) и на Балканах (Наседкин, Обичкин, Скворцов, Суворов), во-вторых, оригиналы опубликованных, т.е. не подвергавшихся правке, воспоминаний (Шаевский и мемуары неизвестного лица, хранящиеся в Российском государственном социально-политическом архиве, принадлежащие, более чем вероятно, рядовому либо 2-й, либо 4-й Особой бригады Иванову).

Главными особенностями мемуарной литературы можно назвать, во-первых, неравномерное освещение событий в мемуарах (например, Гавриленко и Степной довели повествование до весны 1917 г.; Новиков и Обичкин прибыли на Балканы осенью 1917 г. и никак не могли рассказать о своих впечатлениях о Февральской революции в составе частей, воевавших во Франции или на Балканах); во-вторых, работу политредакторов изданных в СССР воспоминаний, которые должны были искажать действительность для формирования «правильного» взгляда на прошедшие события. В-третьих, практически полное отсутствие воспоминаний штаб– и обер-офицерского состава. В-четвертых, сведения проживавшего во Франции 1-го полка подпрапорщика Замотина, продиктовавшего свои воспоминания дочери в 91-летнем возрасте, не вызывают доверия в силу возраста мемуариста.

Мнения авторов воспоминаний и служебных документов учитывается только один раз. Мнения авторов о позиции другого лица или других лиц в расчет не принимаются.

Февраль 1917 г. среди русских войск во Франции

К февралю 1917 г. русские войска частично занимали боевые позиции, частично находились в тылу. Общая морально-психологическая обстановка среди русских войск была сложной, но не катастрофичной.

Об отречении императора русское командование в Париже узнало на следующий день (16 марта) из радиограммы, полученной военно-морским агентом. Масса офицеров и солдат ничего не знала или получала сведения в виде слухов: «Что происходило в России, мы только узнали из французских газет, но сведения были скудные»151151
  Палицын Ф.Ф. Указ. соч. С. 36; РГВИА. Ф. 15223. Оп. 1. Д. 18. Л. 93–94.


[Закрыть].

О факте отречения войскам было объявлено, в отличие от мнения советских историков и мемуаристов, достаточно оперативно. Телефонограмму от Палицына № 13961 от 17 марта с известием о событии воспроизвели приказы 1-й и 3-й бригады: например, в приказе № 41 по 1-й бригаде от того же числа (17 марта); в полках – днем позже. В тот же день (17 марта) Ставка выслала текст новой присяги, который был отпечатан и отправлен в войска. Непосредственно текст отречения Николая II от престола и обращение великого князя Михаила Александровича были опубликованы спустя неделю, 23 марта (приказ по № 70 по 3-й Особой бригаде, который приводился в переводе с французских газет) и от 24 марта (в приказе № 47 по 1-й бригаде)152152
  РГВИА. Ф. 15222. Оп. 1. Д. 4. Л. 56–56об.; РГВИА. Ф. 15221. Оп. 1. Д. 5. Л. 47, 57–58; ГА РФ. Ф. 10003. Оп. 11. Д. 19. Л. 800.


[Закрыть]. Причина задержки крылась в трудности передачи информации и понятных дополнительных мерах по ее уточнению и перепроверке, а не в силу злого умысла кого-либо из командования.

Для характеристики отношений солдат и офицеров к обеим революциям, следует выработать несколько критериев в качестве условных смысловых единиц:

• первая: восторженное отношение;

• вторая: положительное;

• третье: ярко выраженное отрицательно отношение;

• четвертое: отрицательное;

• пятое: констатация факта о революции;

• шестое: революция как неожиданное и непонятное событие;

• седьмое: отсутствие упоминания о революции;

• восьмое: иное.

Для исследования точек зрения солдат и офицеров о Феврале следует использовать 22 единицы источников: воспоминания 17 солдат (Алешин, Астров, Вавилов, Власов, Гавриленко, Егерев, Замотин, Карев, Кидяев, Козлов, Лисовенко, Малиновский, Носов, Отмахов, Попов, Степной, Яковлев), 1 генерала (Палицын)153153
  Фамилии генералов и офицеров здесь и далее выделены курсивом.


[Закрыть], 3 офицеров (Игнатьев, Лисовский, Перников) и Отчет Отрядного комитета154154
  РГВИА. Ф. 15223. Оп. 1. Д. 4. Л. 97; НА ЧГИГН. Отд. II. Ед. Хр. 1098. Инв. № 4473. Л. 2; Власов А.П. Указ. соч. С. 45–47; Карев П.Ф. Нас не укротили… С. 58–59; Ардашев М.А. Указ. соч. С. 64–65; Алешин И. Указ. соч. С. 25; Егерев М. Указ. соч. С. 89; Вавилов А. Указ. соч. С. 29; Лисовенко Д.У. Указ. соч. С. 65–68; Степной Н. (Афиногенов Н.А.). Указ. соч. С. 47; Cahen G. Op. cit. P. 46–49; Носов А.Д. Указ. соч. С. 18; Яковлев В.И. Указ. соч. С. 69–71; Палицын Ф.Ф. Указ. соч. С. 32; Лисовский Ю. Указ. соч. С. 265–266; Козлов А. Указ. соч. С. 14; Temoignage de Georges Zamotine… P. 253–254; Игнатьев А.А. Указ. соч. С. 626–627; Pernikoff O.A. Op. cit. P. 98–99.


[Закрыть].

Первое (восторженное отношение): Гавриленко, Лисовенко, Малиновский, Носов, Попов. Из воспоминаний Малиновского: «Радостные мысли роились в головах солдат, надежды – одна светлее другой – распирали сердца»155155
  Малиновский Р.Я. Указ. соч. С. 230.


[Закрыть]. Конечно, нельзя забывать о работе политредакторов, но и дневник Гавриленко не нес в себе сожалений об отречении императора: «Это событие наполнило наши сердца радостью. Напротив, наши офицеры проявили непередаваемое и искреннее недовольство. Однако они не могли не подчиниться сложившемуся порядку вещей точно также, как и мы не могли сопротивляться существовавшей дисциплине»156156
  Gavrilenko S.I. Op. cit. P. 136.


[Закрыть].

Второе (положительное): не выявлено.

Третье (ярко выраженное отрицательно отношение): Палицын, с грустью упоминавший о Февральских событиях («когда в России совершился переворот… стали уже распространять те мероприятия… которые, систематически разрушая армию, загубили и опозорили Россию»), называя их то революцией, то переворотом.

Четвертое (отрицательное): не выявлено.

Пятое (констатация факта о революции): Алешин, Вавилов, Власов, Егерев, Лисовский, Перников, Степной, Яковлев. Так, Власов свидетельствовал: «Но вот совершилась Февральская революция, о которой мы, солдаты, находившиеся во Франции, узнали с большим опозданием».

Шестое (революция как неожиданное и непонятное событие): Астров, Игнатьев, Козлов, Карев, Отмахов, Отчет Отрядного комитета. Так, Астров недвусмысленно вспоминал: «О революции в России и свержении самодержавия нам было объявлено…, когда рота занимала передовую линию, левее Реймса. Для нас это сообщение явилось полной неожиданностью».

Седьмое (отсутствие упоминания о революции): Замотин и Кидяев.

Восьмое (иное): не выявлено.

Таким образом, общее количество источников по изучению настроений среди русских войск во Франции составляет 22 единицы (100%), из которых 17 солдатских (80%), 1 генеральское (5%) и 2 офицерских (10%) воспоминаний и Отчет Отрядного комитета (5%).

Следовательно, отталкиваясь от условных смысловых единиц, можно перевести отношение русских войск во Франции к Февралю в условные процентные характеристики:

• восторженно и положительно к Февралю отнеслись 5 раз (солдаты) или 23 %;

• ярко выраженное отрицательное отношение продемонстрировали 1 раз (офицеры) или 5%;

• отрицательное отношение – не выявлено;

• констатацию факта Февральской революции отметили 8 раз (из них 2 офицера) или 36%;

• Февраль как неожиданное и непонятное событие представили 6 раз (из них 2 офицера и Отчет Отрядного комитета) или 27%;

• отсутствие упоминания о Феврале продемонстрировали 2 раза (все солдаты) или 9%.

В целом солдаты (и большинство офицеров) не испытывали чувства сожаления по императору, хотя их реакция в мемуарах о Феврале (даже опубликованных в СССР) отличалась в основном умеренным отношением к отречению.

Октябрь среди русских войск во Франции

Условия, в которых оказались офицеры и солдаты во время Октября во Франции, были нелегкими в силу объективных (Февральская революция; изменение сознания; глубокие противоречия внутри как офицерского корпуса, так и рядового состава; противоречия между офицерским корпусом и рядовым составом; негативные отношения между офицерами и солдатами) и субъективных причин (ностальгия по России; последствия участия в «бойне Нивеля»; последствия подавления мятежа в Куртинском лагере; сложный и противоречивый комплекс русско-французских отношений; деятельность политэмигрантов и агитаторов; злоупотребление алкогольными напитками).

Для исследования точек зрения солдат и офицеров следует использовать 19 единиц источников: воспоминания 15 солдат (Алешин, Астров, Вавилов, Власов, Егерев, Замотин, Карев, Кидяев, Козлов, Лисовенко, Малиновский, Носов, Отмахов, Попов, Яковлев), 1 генерала (Палицын), 2 офицеров (Игнатьев, Перников) и Отчет Отрядного комитета157157
  Малиновский Р.Я. Указ. соч. С. 328–331; Ардашев М.А. Указ. соч. С. 64–65; Алешин И. Указ. соч. С. 26; Егерев М. Указ. соч. С. 92; Вавилов А. Указ. соч. С. 53; Cahen G. Op. cit. P. 143; Власов А.П. Указ. соч. С. 103; Лисовенко Д.У. Указ. соч. С. 244; Палицын Ф.Ф. Указ. соч. С. 77; Игнатьев А.А. Указ. соч. С. 664–667.


[Закрыть].

Первое (восторженное отношение): Алешин, Попов, Лисовенко, Малиновский. Например, Алешин сказал: «…действительно, русский народ свергнул насильников».

Второе (положительное): Власов. Он вспоминал: после известия о революции «…на многих казармах… появились красные флаги, плакаты с лозунгами, приветствиями партии большевиков во главе с В.И. Лениным».

Третье (ярко выраженное отрицательно отношение): Палицын. Разумеется, официальное отношение русского командования к Октябрьской революции легко предугадывалось: оно было резко отрицательным.

Четвертое (отрицательное): не выявлено.

Пятое (констатация факта о революции): Егерев, Вавилов, Игнатьев, хотя и с положительным оттенком. Егерев: «В дни Великой Октябрьской социалистической революции мы еще находились в лагере Ля-Куртин. От нас скрыли, что в России произошла социалистическая революция. О ней мы узнали из французской демократической печати, иногда нелегально попадавшей в лагерь».

Шестое (революция как неожиданное и непонятное событие): если верить биографу Отмахова, то он вместе с товарищами отнесся неоднозначно (как и к Февралю), поскольку не понимал сути произошедшего.

Седьмое (отсутствие упоминания о революции): Астров, Замотин, Карев, Кидяев, Козлов, Носов, Отчет Отрядного комитета, Перников, Яковлев, хотя в целом к большевикам мемуаристы-солдаты относились с симпатией.

Восьмое (иное): не выявлено.

Таким образом, общее количество источников по изучению настроений среди русских войск во Франции – 19 единиц источников (100%), из которых 15 солдатских (80%), 1 генеральское (5%) и 2 офицерских (10%) воспоминаний и Отчет Отрядного комитета (5%).

Следовательно, отталкиваясь от условных смысловых единиц, можно перевести отношение русских войск во Франции к Октябрю в условные процентные характеристики:

• восторженно и положительно к Октябрю отнеслись 5 раз (солдаты) или 26%;

• ярко выраженное отрицательное отношение продемонстрировали 1 раз (офицер) или 5%;

• отрицательное отношение – не выявлено;

• констатацию факта Октября отметили 3 раза (из них 1 офицер) или 17%;

• как неожиданное и непонятное событие Октябрь представили 1 раз (солдат) или 5%;

• отсутствие упоминания об Октябре – 9 раз (из них 7 солдат) или 47%.

Главная характерная черта отношения источников к Октябрю заключается, как ни парадоксально, в их индифферентности – из 19 единиц источников 9 источников (каждый второй!) даже никак не отметили факт революции, хотя к большевикам в подавляющем большинстве относились положительно.