Текст книги "Под знаком звезды Вдохновения"

 
Сложились звезды не про нас,
Тобой я не целована,
В цветы не прячу радость глаз —
Я с грустью окольцована,
Но попрошу случайность я
На подвиг изготовиться
И подтянуть к нам радость дня,
Где сможем познакомиться,
Ведь звезды, звезды далеко,
Не сразу и дотянутся,
И это, скажем, не легко,
А в жизни все случается,
Столкнемся мы в толпе с тобой,
Как будто на тропиночке,
Махнут нам звезды вслед рукой:
«Живите, половиночки!»
 

 
Прощаю жизнь за все ее подставы.
За все трамваи, что застряли в пробках,
За все надежды, павшие в обманы,
За ерунду в подарочных коробках,
За Новый год под одеялом теплым,
За кошелек, обиженный грошами,
За то, что в дождь я до костей промокла.
За кошку, пробежавшую меж нами,
За те цветы, что в магазине вяли,
За то, что слишком поздно гасла люстра,
За то, что поддавалась я печали,
За то, что притворялась я искусно.
За зеркало, разбитое бедою,
За шелк иллюзий и подружек козни,
За все, что не случилося со мною,
За то, что начинать от печки поздно.
 Прощаю? Нет! Ее благодарю,
 Ведь трудный вечер находил зарю,
 И каждый день, даруя солнца свет,
 Мне слал урок, надеясь на ответ.
 

 
Коварная зима двадцать второго года
Из тайных закромов метели извлекла,
А может, у нее теперь такая мода —
Крутить хвостом снегов аж с ночи до утра…
И Питер утонул в снегах непроходимых,
Машины замело. Кто может откопать?
И тащимся в метро, а путь по снегу длинный,
А дворник заболел или решил удрать.
И каждый день растут сугробы-великаны,
Дорогу перейти, себя преодолев,
Наверно, смог бы конь, а мы, как тараканы,
Пытаемся ползти чрез снежный беспредел.
 

 
Прогневались Боги, забили тревогу,
Что люди всесильны, а сильным – дорогу,
И в гневе людей естество разделили,
Чтоб люди страдали и слабыми были,
Чтоб люди искали друг друга по свету,
И песенка счастья, увы, была спета,
Растеряны люди. Олимп процветает,
Найти половинку непросто бывает…
 

 
 Мне в августе бывает очень грустно:
 Уходит лето, стали блекнуть краски,
 И не заменят солнце бра и люстра,
 И щеки помнят дней морозных ласки,
 А если жизнь по елочкам считать —
 Немного мне осталось наряжать.
 

 
 На племени мужском поставив крест
 (Он ни от «фонаря» иль сумасбродства,
 От опыта житейского, как есть):
 В нем не найдя плеча и благородства,
 Посетовав на звезды и судьбу,
 На время, что устои разболтало.
 На чувства нацепила я узду,
 Встречать и расставаться так устала,
 Что погрузившись в тайны бытия,
 В души задачи – зажила не хуже,
 И вроде убедила себя я,
 Что в этой жизни мне покой лишь нужен.
 Но я ошиблась – впрочем, как всегда,
 Как многие из вас, рисуя планы,
 Ты в моем сердце вспыхнул, как звезда.
 И убежденья канули в туманы.
 И отступили тайны бытия,
 Иль, может быть, вдруг приоткрыли дверцу,
 Качнулась в мою сторону земля,
 И к звездам полетело мое сердце,
 

 
Война и мир, быть иль не быть,
Граница меж тонка, как нить.
И мир, израненный войной,
Придет на землю, но больной.
Войне конец, а горю – нет.
Война оставит горький след.
В сердцах живых утраты боль,
А на щеках о павших соль.
О Господи, ну как же так,
Зачем из мрака снова в мрак?
История дает ответ:
Вот так устроен белый свет —
Лишь только мир в себя придет,
Вновь Каин в руки нож возьмет.
 

 
Как нелегко убить в себе дракона!
Похоже, он во мне живет законно,
Присутствием своим наводит страх.
И тот дракон о многих головах,
Большая самая зовется Лень —
Она меня преследует весь день,
Сжигает напрочь все мои потуги,
Она набилась в лучшие подруги
И подчинила жизнь мою и плоть,
Кричу, отчаясь: «Помоги, Господь!»
 

 
Как много Золушек тоскует на Руси,
А принцев нет, да, принцев нет в помине,
Ищи в сетях иль у друзей спроси,
Жить нелегко всей женской половине:
Хоть каждый день теряй свой башмачок —
Принц не придет. И даже мужичок
Не станет свою Золушку искать,
Одни затраты – туфельки терять.
Надели наши Золушки кроссовки
И едут за границу на тусовки,
Надеются на теплых берегах
Найти Его – на риск или на страх.
Не всю же жизнь перебирать горох!
И едут Золушки. Спаси их Бог!
 

 
Кормлю депрессию конфетами:
Она сластена еще та,
А я с утра, полураздетая,
Драконю фантики у рта,
И надо мной уже хозяйкою,
Она глумится: «Тортик дай!»
И скачет радостною зайкою —
Мол, в платье тесное влезай!
А мне, увы, совсем не весело,
На талии замкнулся круг,
И нос уныло я повесила,
И фантики лежат вокруг…
 

 
 Одиночество прими ты как подарок,
 Как урок для тела и души,
 Под свечи трепещущей огарок
 Жаловаться Богу не спеши.
 На скрижалях твоего рожденья
 Пишется души нелегкий путь,
 Но в твоих руках его свершенье,
 Будь его достойным, просто будь
 В этом мире человеком классным,
 Чтоб глядеть без страха в небеса.
 Жизнь – она сурова, но прекрасна!
 Верь, словно ребенок, в чудеса.
 Одиночество имеет плюсы:
 Остается время для души,
 Да, порой бывает очень грустно,
 Ты читай, вяжи или пляши.
 Хуже, коль в семье вы одиноки,
 Когда сердце стонет от обид,
 Да, увы, не новы эти строки,
 Но читай, когда душа болит…
 

 
 Я для себя, любимой, в шелка себя одену
 И Афродитой юной в кровать нырну из пены,
 Салоны и салаты во имя и на благо,
 И без улыбки счастья не сделаю и шага,
 Не для тебя, прохожий, я выгляжу потрясно,
 А для себя – красивой или, точнее, классной.
Но от себя, любимой, скрывать совсем негоже:
Мне не хватает счастья, оно в тебе, прохожий.
Ведь человек не может быть счастлив в одиночку,
А дальше – запятая, ошиблась, ставя точку…
 

 
Тянулась осень к холодам
Печальным клином журавлиным,
И дождь сулил печали нам
За чашкой чая – вечер длинный,
И теплый шарф из сундука
Пора достать, коль вы связали,
В перчатку прячется рука
В час расставаний на вокзале,
Мы, как на ветке кольцевой,
Свой проживаем путь земной.
Но есть отличье от кольца —
Оно в наличии конца.
Сойдем на станции своей,
Кольцо прервав ночей и дней.
 

 
Под мантры дождя сплю особенно сладко,
Пусть утро настало, то встать мне не повод,
Пусть кофе сварили и ждет шоколадка.
Бегите, спешите, кто нужен, кто молод,
А мне уже можно поспать до обеда,
Всё вроде «в законе»: свое оттрубила,
Законы вселенной – беда иль победа,
Но вот про будильник я напрочь забыла,
Под мантры дождя сплю особенно сладко,
Но дождь утихает. А я не при деле:
Не радует кофе, лежит шоколадка,
А я… я не знаю, какой день недели!
И мантру тоска уж заводит привычно,
И грустно и пусто – закон не исправить,
Шепчу: «Отцепись! У меня все отлично,
Всему свое время. А крест рано ставить…»
 

 
О чем мечтает юная фанатка,
На фото глядя своего кумира?
Любить всю жизнь, страдать от тайны сладкой
Или за ним летать по карте мира,
Дарить цветы, рукой касаясь страстной
Его руки хотя бы на мгновенье,
Стремиться стать единственной, прекрасной,
Пред Богом опускаться на колени,
Искать в сетях его все проявленья,
Смотреть с надеждой на окно и двери,
Или в судьбу обманчивую верить.
К другим фанаткам проявив терпенье.
А, может, просто справиться с собой
И стать хорошей мамой и женой —
Пусть не ему, похожему чуть-чуть,
Тем успокоить трепетную грудь.
Ну а пока безумные мечты
В душе наводят зыбкие мосты.
 

Ирина Новосёлова

 
Как избежать мне прошлой суеты
Навязчивой и неразлучной
И не ругать людской молвы
За их притворство и сочувствие?..
Тепло души идёт в груди,
Приятный аромат от тела.
«Мой ангел, ты меня веди,
Чтоб я всегда была у дела.
Сильней мне дай диапазон!» —
Прошу невидимые силы.
Влечёт неутомимый зов,
Где места нет усталости ворчливой.
Устами дружбы
Может быть любовь.
Занять свой пост
В душе молчанием.
Изгнать завистливую фальшь
И вдохновлять святым венчанием.
 

 
Вспомнилось смешное, прошлые события.
Заходите в гости навестить друзей.
И ключами счастья юность поднимая,
Добрыми речками отворяем дверь.
 
 
Альбом фотографий ляжет на колени.
Есть хороший повод сверить судьбы ход.
Гнёзда-семьи свили, что смогли – нажили.
Главное, что дружбы сохранён оплот.
 
 
В СССР родились, тем же и гордились.
О любви, о Родине песни говорят.
Верили, дружили, честью дорожили.
Всех объединяет устремлённый взгляд.
 
 
Каждому дорога нелегко давалась.
Что-то потеряли, что-то обрели.
Молодость святая нагоняет годы,
Преодолевая сложные пути.
 

 
Говорил мне отец: «Дай мне руку свою,
Через кочки да ямы тебя проведу!»
Почему мы не слышим?.. Руку держит отец.
Судьбоносной родительской силы венец.
 
 
Мы стоим поперёк, не хотим их понять,
Когда было кому мои слёзы унять.
Мне и смерть не страшна,
Лишь бы правду достать.
Да кому же теперь эта правда нужна?
 
 
Ход событий догонит, вразумит в три прыжка.
Будет изгородь слёз, обид череда.
Никому, никогда, ни за что и нигде
Эта дьявола сила не приносит добра.
 
 
День вне времени есть, дар вселенной несёт.
Что важнее сейчас, а что подождёт.
Оглянись, посмотри, где мечтать бросил ты.
И родительский дом не забудь, посети.
 
 
Обожди, не спеши, наполни себя
Материнской любовью планеты Земля.
Дай покоя душе, насладись тишиной,
Пожелай всем удачи, хорошего дня.
 
 
Ты солнце моё, мне жизнь подарила,
Ты вера моя, что силы дарила.
Ты правда моя, что судьбу положила.
Надежда с любовью огоньком мне светила.
 
 
Я поверила вновь, плохое забыла.
Я дышу, я пишу всё, что память хранила.
На душе мне легко, всё чужое остыло.
Камень с плеч, что лежал.
В сердце боль отпустила.
 
 
Это новая Я, узнаёте меня?
Я прекрасней, чем раньше, – обновлённая Я.
Уж поверьте на слово, мне есть что сказать.
Положа руку на сердце, всё рассказать.
 
 
Мудрость входит в мой дом
В час мелодий уныло.
Приземляет мгновения неторопливо.
Руку держит мою, заботы снимает
И родительской лаской меня вдохновляет.
 
 
Стихи мои, Господь, благослови!
В них в каждом слове истинная правда.
Я принимала яд не по любви,
Но никогда и никого не проклинала.
 

 
Кто шёл во тьме, не замечая ликов,
Святое дело подбодрит.
И, поднимая веру, сияние света,
Во благо дел благословит.
Твоё согласие помогать
Настолько ценно…
Душа ликует, радость не унять.
Святое дело – начинанье смелых,
Что даже время отступает вспять.
Скопилась сила, мощь людская,
Как полноводная река.
Делам Святым не нужно славы.
Духовное добро нести в сердца.
Поток людей – большая сила,
И в каждом теле теплится родник,
Текущий через годы и равнины,
Снося преграды, пороги вмиг.
Святое дело ангелы подскажут,
Высвечивая маячками путь.
Святое дело – это путь во благо.
Легко творение священных рук.
 

 
Ах, каким подарком Рождество бывает!
Бал по приглашениям двери открывает.
Радуются ёлочке взрослые и дети,
И в руках снежиночек детские билетики.
Сколько приключений в сказочном лесу…
Прогоняют дружно бабушку Ягу.
Зажигают ёлочку внучка с Дед Морозом
Помогает снеговик своим красным носом.
Папочки и мамочки маленькими были,
Зайчиками с лисами хоровод водили.
Время шло – гусарами возле дам ходили.
Самыми счастливыми те минуты были…
Каждый в ночь на Рождество радость разделил
И чудесные подарки близким подарил.
Песни, шумные хлопушки далеко слыхать.
Рождество даёт нам время новое начать!
 

Анатолий Остапишин

 
Что-то есть, известно только Богу,
Только, как его ты ни проси,
Объяснить священники не могут
Мироточения явленье на Руси.
 
 
Каждый раз, в часы народа плача,
Плачут лики Богородицы Христа,
Слёз своих ни от кого не пряча…
И… похоже, это неспроста.
 
 
То ли плач это по воям древним,
То ль по нынешним – случилось как сейчас,
Павшим всем, невинно убиенным,
Гибнут что за Русь… в который раз.
 
 
Иль знаменье вещее, как водится,
О невиданных страданиях досель
Подаёт святая Богородица…
Мироточенья явив миру капéль?
 
 
Господи! Спаси нас и помилуй!
Огради от самых страшных бед…
Или надели такою силой,
Одолеть которой силы нет!
 

 
Я обычная! Ты уж прости!
Не сверли насквозь меня взглядом!
Лучше стих о любви мне прочти,
Да пройдись, взявшись за руки, рядом…
 
 
Мы с тобой в мир фантазий и грёз
Окунувшись, вдвоём помечтаем,
И… в ночи, как кометы, средь звёзд
И далёких миров полетаем….
 
 
Ты любовью меня полечи,
Исцелив все душевные раны,
Только рыбой большой не молчи,
Будто ищешь во мне сто изъянов.
 
 
Я объятий хочу и цветов,
Ожиданий, сюрпризов и стрессов,
Ну а ты мне – опять про любовь
К интернету твердишь с интересом…
 
 
 Да катись он к чертям, интернет!
 Не хочу о работе я… Слышишь?
 Мне б узнать то, чего ещё нет…
 И… познать, как влюблённый ты дышишь…
 

 
Поэзия есть страшная зараза,
И… от неё лекарства нету, к сожаленью,
Поэтому, коль заразился ею, сразу
Лечи души людей – стихотвореньем!
 
 
Ведь не чума она, не оспа, не ковиды:
Врачуй друзей, поэт, своим ты добрым словом
И, если пишешь не для славы, не для виду,
Тебя понять, принять, всегда, везде готовы.
 
 
Быть может, кто-то новь и не заметит,
А может, в честь твою взорвутся фейерверки
И близкие с тобой успех отметят…
И… задохнутся от зависти те клерки,
 
 
Что барыши имеют от поэтов,
Что присосались – пиявками – к культуре…
Пиши, поэт! Лекарства, зная, нету!
А след оставишь
             в русской
                         свой
                             литературе.
 

 
Я, после долгих лет скитания по свету,
Приехал наконец в родимый отчий дом,
На подоконниках которого цветов давно уж нету
И… нет любимой мамы, нас ждущей за окном.
 
 
И… пёс любимый Бим не выбежит навстречу,
Залаяв громко, мне не бросится на грудь…
А дом, совсем как я, весь жизнью искалечен:
Фронтоны его ветер насквозь может продуть…
 
 
Под поступью отца не скрипнут половицы,
Не выйдет на крыльцо, прижмурясь, чёрный кот…
Приехал я домой, а будто это снится:
Ведь пусто в нём до жути, никто меня не ждёт.
 
 
К чему я это всё? – Подумалось вот ныне,
Что точно так приду, быть может, я к друзьям…
А их… нет никого… в далёкой Украине,
Которая сестрой была… когда-то… нам.
 

 
В бытия суть крепко не вникая,
Всё ж скажу вам, истина – в простом:
Чтобы дом ваш был подобен раю,
Вы просматривайте чаще свой альбом.
 
 
Тот, который хранит семьи фото,
Где живые папа, мама, дед,
Даже памятью затёртый кто-то
И… кого давно простыл и след.
 
 
Где любимые детишки ваши, внуки
И где светятся улыбками глаза,
Где любовь, объятья, милых руки,
Бесшабашность, что срывала тормоза…
 
 
Об альбоме этом пусть узнают
Вся родня, друзья, что вхожи в дом…
И… сердца и души их оттают
От воспоминаний о былом.
 
 
Службе в армии, горячих точках, грозах,
О товарищах и буднях прошлых лет —
О событиях, что нагоняют слёзы,
Потому, как многих… больше нет.
 
 
Ничего, что так невзрачны снимки,
И довольно много жёлтых их:
Это ж вы – со временем в обнимку
Пишете историю живых.
 

 
Короче дни… И дождик капает за ворот,
А столбик градусника ниже с каждым днём…
Стареем мы, но хорошеет город,
Которого мы славу создаём.
 
 
Стоит он гордо, статно, величаво,
В слиянии двух мощных русских рек,
Как всю историю свою за честь державы
Стоял наш ярославский человек.
 
 
 Купаясь в солнечных лучах каждого ýтра
 День начинает звоном с древних самых пор —
 С тех, когда князь наш Ярослав, что прозван Мудрым,
 Поставил здесь свой мощный княжий двор.
 
 
 И встал он, словно исполин, к защите
 Люда торгового и матушки Руси,
 Сказав всем недругам: «Теперь вы трепещите!
 Вам беспредела не творить, как ни проси!»
 
 
 Так было много раз… и в годы смуты,
 Когда он, ополчение собрав,
 Спасал страну… раздетых и разутых…
 От тех, кто их права нагло попрал.
 
 
 Во время войн других, в судьбе коих немало,
 Наш город собирал дружины рать
 И выступал… и силушки хватало,
 Чтобы врага всегда одолевать.
 
 
 Не зря героев битв былых так много,
 Что сразу всех нам и не перечесть,
 Но… о них память в городе… в дорогах,
 В тех улицах, что названы в их честь.
 
 
 А мы, потомки их десятого колена,
 Стремимся все традиции беречь,
 Чтобы наш город был всегда и непременно
 Местом для дружеских и только мирных встреч!
 

Наталья Самошкина

 
Горы синие, словно глаза Бога,
отмывшего их от вчерашней пыльной бури.
Ты сидишь на камне, свесив вниз ноги,
и думаешь, что поняла суть жизни.
Поняла ли?
Эхо стирает лазурь с колонны водопада
И маляром простым мажет его…
Чёрным, белым! Белым, чёрным?
Не удержать краску на бегу,
И она шлёпается кляксами,
В которых ты видишь совершенство.
Кем ты хочешь быть?
Рисунком старика, поющим об ущельях,
или ловкой имитацией,
под которой кто-то поставил подпись да Винчи?
Как ты хочешь жить?
Бросаясь в озёрную рябь,
в которой сонары вопят о чудовищах,
или мечтая о тишине,
которая всего лишь «мёртвая зона»,
где только кажется, что ты в безопасности?
 
 
Горы синие, словно глаза Бога,
который не знает, что его назначили совершенством.
Ты сидишь на камне, свесив вниз ноги,
и смеёшься, увидев ещё один ответ,
похожий на плод граната.
И тебе всё равно – спелый он или нет,
поскольку смотришь на синее, синее, синее…
 

 
Я верчу на ладони кита и воронку,
Шорох снастей и грохот холодной воды.
Как забавно, божественно, толсто и тонко
Сотворять белый парус летящей звезды!
 
 
Я ловлю свет орла над далёкой горою
И кричу с ним гортанно, открыто и зло.
Как взметаются смерчи над царством покоя,
Как ломается в небе у «Арго» весло!
 
 
Растираю в горшке дикий перец и веру,
Чтобы смазать у хаоса сколы и рвы.
Как в щепотке любви растворяется мера,
По которой рождаются песни и сны!
 

 
 Мы ищем в звёздах то, что в чувствах не сыскали,
 Забыв, что их краса потухла уж давно,
 И торим вещий путь в стихах и на эмали,
 Вливая сок любви в лиловое вино.
 
 
И ловим голоса меж сосен и в колодце —
 Таинственный язык орущих стратосфер,
 Забыв, что гул пещер рождает лишь уродцев,
 Твердящих, что весь мир, как кошка ночью, сер.
 
 
 И маним за собой покоем мнимым транса
 Усталых пастухов, пророков и вельмож,
Забыв, что Дон Кихот – лишь тень от Санчо Пансы,
А маски на балу – прикрытье сальных рож.
 
 
 Но почему-то вновь, лаская девам груди,
 Глядим на небеса в желаньях и тоске,
 И топим сердца стон на звёздном, донном блюде,
Забыв, что их полёт – на женском пояске.
 

 
 В каждой женщине плющ прорастает в ключицы,
 Зазывая пройти по оленьей тропе,
 Чтоб из тайной реки тёмной влаги напиться,
 Чтобы жгут завязать на последнем снопе.
 
 
В каждой женщине смех прорастает в брюшину,
Поднимая волну по семи деревам,
Чтоб сок виноградный тёк в землю и в вина,
И к блаженно нагим, откровенным телам.
 
 
В каждой женщине скорбь прорастает в ладони,
Позволяя касаться любви и могил,
Чтобы слышать, как ржут серо-пегие кони,
Вызволяя того, кто остался без сил.
 
 
В каждой женщине свет прорастает в глазницы,
Замыкаясь на тьме остроклювым ключом,
Чтоб снимать Солнце-старца с его колесницы,
Чтобы утром рожать его ясным лучом.
 

 
Говорят, украшение – чистая совесть,
Примеряя её, как заоблачный знак.
А она – буйство струн и любовная повесть,
Ошельмованный гений и явственный враг.
 
 
Бури топчут закат обветшалых империй,
Заставляя забыть о бесправной войне,
О маршрутах – для всех и поношенной вере,
Чтобы с каждого взять – не монетой – вдвойне.
 
 
Чтобы взять добротой, но не жалью и плачем,
Отрезая, как знахарь, от мыслей кусок,
Позволяя прожить не в надрыв, а иначе,
Засыпая зерном обмолоченным ток.
 
 
Чтобы взять красотой, не ушедшей в красивость,
Не спасающей честью изломанный мир,
Поднимающей планку любви – не спесивость,
Облачённой в тряпьё или в синий мундир.
 
 
Чтобы взять волшебством тонких чувств и талантов,
Растерявших невинность и ставших сильней,
Поднимающих небо руками гигантов,
Чтоб не спорить о том, чьи обряды умней.
 

 
О белом сне поют вовсю поэты,
Смыкая ямб с подушками снегов.
Леса предзимние сугробами одеты —
От павших трав до кривизны сучков.
 
 
А солнце ширится над затвердевшей речкой,
Покрытой льдами годовых колец,
Чтоб отразиться в них оплывшей свечкой,
Истёршей горизонтами венец.
 
 
И оттого всё глуше в чаще тени,
Где синь ползёт пятном иль забытьём…
А наст скрипит, поскольку на колени
Безмолвие встаёт перед Творцом.
 

 
Мы, словно свет и тень – в отчётливой штриховке,
Сливаемся, любя, как пара журавлей,
Да только демон Да и ангел Нет неловки,
Стараясь нарядить нас в души лишь людей.
 
 
Мы, словно тишина и говор, – прикаретны,
Рисуем телом герб, а сердцем – двух коней,
Да только демон Нет и ангел Да так бедны,
Что наделяют нас лишь обликом людей.
 
 
Мы, словно два меча разутые – без ножен, —
Сшибаемся в борьбе, как свиток красных змей,
Да только демон Да и ангел Нет так схожи,
Что продолжают шить нам кожу лишь людей.
 
 
Мы, словно муж с женой, любимая с любимым,
Накрытые зимой сияньем снегирей,
Да только демон Нет и ангел Да ревнивы
И не дают забыть о бренности людей…
 

 
У женщины осенней, как у астры,
Ещё немало пылкого огня.
Она – звезда пирату! – не пиастры,
Не катится, встревоженно звеня.
 
 
Она влюбляет – ведьмой – мимоходом,
Свой облик заперев в чужих глазах,
Вкушает яблоко – запретным райским плодом,
Чтоб белый сок оставить на губах.
 
 
Она спешит, когда избыток силы
Ей замереть на месте не даёт,
И медлит нарочито, если било
Её на подвиг жертвенный зовёт.
 
 
Она хохочет над обрядом бойким,
В нём разглядев от магии клочок,
И не равняет силуэт «по стойке»,
Рассчитанной на средний топот ног.
 
 
Она поёт с утра о поцелуях,
Распробовав у кофе новый вкус,
И выбирает запах терпкой туи,
Хрустальный шар и роскошь красных бус.