Текст книги "Пока часы двенадцать бьют"

Юрка и Дед Мороз

Шёл тяжёлый послефронтовой 1947 год. Отец персонажа этой зимней сказки, а вернее, рассказа, про ехал фронтовыми дорогами, начиная с Брянской области по дорогам Украины, Польши, Австрии, пригорода Берлина, и закончил эту страшную войну освобождением г. Праги 9 мая 1945 года. Но на этом его война не закончилась, и ему пришлось служить ещё 2 года в городе Дёберлиц, Германия. Только в 1947 году, собрав небольшой свой солдатских скарб, прихватил трофейный аккордеон и немецкую «лейку» (фотоаппарат) бравый сержант, орденоносец, сел на поезд и поехал уже в обрат ном направлении на родину в СССР.

В эти годы лихолетья в нашей стране невест было больше, чем женихов, много мужчин сложили свои головы на поле брани. Михаил, так звали отца нашего главного героя, недолго ходил в холостых, встретил Марусю, сыграли свадебку, и вскоре у них родился первенец, ему дали имя Борис. Жили в маленьком домике Миша с Марусей, их чадо Боря, младший брат Михаила и их мама. В то время фронтовикам выделяли участки под строительство частных домов, что и сделал наш герой, приобретя участок. Продав трофейный аккордеон – он в те времена стоил денег, – закупил материалы для строительства, и началась грандиозная стройка, благо навыки у Миши были: отец был плотником, столяром, и Михаил в детстве часто помогал ему в работе.

Вскоре на их участке стоял новый, пахнущий свежей древесиной, дымящий печной трубой дом. Дом построил, сад посадил и решил он с Марусей родить братика или сестрёнку, чтоб Боре скучно не было. И вот в одно прекрасное майское утро, когда солнечные лучики ещё не играли на горизонте, этажи Криволучинского род дома огласил громкий крик появившегося на этот свет малыша, родился Юрка. Имя ему дали в честь Георгия Победоносца, так как праздник в честь этого святого был на следующий день.

Юрка рос и вполне оправдывал своё имя, его гортанный голос раздирал тишину, стоило ему остаться одному. Так что он был как бы привязан к старшему брату. Шёл Боря гулять, Юрка, вертя своей маленькой головкой и хлопая глазёнками, изучал окружающий мир, лёжа в детской коляске.

Но когда приезжал на поляну, где собирались ребята и девчата, улыбка с Юркиного детского личика не сходила, какой тут орать при наличии стольких нянь. В такой обстановке можно было и подремать, тихо посапывая в коляске. Время шло, и Юрка пошёл, и теперь он уже, как хвостик, мельтешил сзади брата на поляну к своим нянькам, а иногда приходилось совершать дальние для малыша путешествия – приходилось терпеть, иначе домашнее заключение.

Годы шли, Юрка из малыша превратился в мальчонку, он уже самостоятельно ходил гулять, благо на его улице в эти годы родилось много его ровесников, и им было весело, играли во многие игры. Ну а теперь, закончив краткое повествование про Юрку-малыша, пожалуй, расскажу о самом главном: о встрече с Дедом Морозом, сказке, созданной отцом для сына. В те годы в СССР народ праздновал с широким размахом 1 мая, 7 ноября, 9 мая, Новый год. Праздники для Юрки прежде всего – это были разные угощения в виде конфет, мандаринов, апельсинов. Дом всегда был полон гостей, которые угощали пацана разными вкусняшками. Дом перед праздниками превращался в какое-то сказочное царство: пеклись в духовке диковинные пироги с различной начинкой, домашние колбаски. Юрка принимал активное участие в процессе подготовки к празднику, ему доверяли при носить дровишки для печи, а иногда даже слепить собственный пирог и положить его на противень, смазанный подсолнечным маслом. А затем шли, как ему казалось, долгие минуты ожидания, когда мама вынет противень с румяными, пышущими жаром пирогами, источающими умопомрачительные запахи свежеиспечённого хлеба по всему дому. Но для Юрки его пирог был самым вкусным, самым желанным и, уже спокойно сев куда-нибудь в уголок и наблюдая за происходящим в хате, он отщипывал мелкие кусочки от своего творения и, получая полнейшее наслаждение, отправлял их в рот. Это был праздник перед праздником. Юрок любил праздники, это для него было счастье: разноцветные шары, радостные улыбки людей, море цветов, звуки гармони, льющиеся отовсюду частушки. Но лучшего праздника, чем Новый год, для Юрки не было.

Я вам ещё не рассказал об одном очень важном моменте в этом рассказе. Юркин отец, человек, прошедший пекло войны, потерявший много боевых товарищей, сменивший 4 танка – они были подбиты, однако, не потерял чувства юмора. Иногда в летнюю жару к Юрке придут товарищи, отец выйдет к ним и толкует:

– Ну что, жарковато, ничего, сейчас зиму сделаем, ковш с водой к потолку приморозим. Сынуль, принеси ковшик водички!

Юра приносит воду, все пацаны с открытыми ртами окружают отца, он подносит и прислоняет его к потолку.

На террасе стоит полная тишина, только слышен звук жужжащих вокруг назойливых мух. Подержав немного, отец резко опрокидывает ковшик на окруживших его ребят. Дикий возглас восторга оглашает тишину.

– Рановато, надо было ещё подержать, – говорит отец и уходит заниматься своими делами, а ребята ещё долго с восторгом обсуждают неудачно устроенную зиму и сколько надо было держать ковш у потолка, чтобы он примёрз. Были и другие летние приколы. Прибежит Юрка с улицы, а отец дома, уже пришёл с работы – Мать, а мать, у нас там на огуречной грядке арбуз ещё не созрел?

А сам подмигивает жене.

– Сегодня не смотрела, вчера ещё неспелый был.

– Сынок, сходи посмотри, может, созрел, арбузика охота.

Юрка метеором срывается с места, ну как же, у них в саду, да ещё на огуречной грядке, растут арбузы. При бегает к грядке, аккуратно раздвигает огуречную листву, а там… Юркиному восторгу нет предела. На грядке рядом с огурцами лежит самый настоящий полосатый арбуз.

Мальчик словно обрёл крылья, прилетает обратно в дом.

– Папка, папка, он уже созрел, это мамка вчера не разглядела.

– Ну что, если созрел, то тащи его к столу, будем пробовать.

Юрка, пыхтя, приволакивает тяжеленный арбуз с ого рода, отец берёт нож и отрезает большой кусок сочного арбуза и подаёт сыну. О, какое это наслаждение – вкусить арбуз с грядки в своём огороде, это просто фантастика.

– Сынок, ты бы помог мамке грядки поливать, скоро дыни должны пойти.

И несколько дней грядки регулярно поливаются, а в конце концов и дыни созревают.

Были зимние приколы. Отец ездил на зимнюю рыбалку, сына он ещё не брал, слишком мал. Приедет с рыбалки, а в ящике ещё трепыхаются ёршики, окуньки.

Юрка всегда ждал приезда отца с рыбалки, папка оставлял всегда ему чашечку душистого чая из китайского стеклянного термоса, и сын с большим наслаждением, смакуя каждый глоток, употреблял коричневатую слад кую жидкость.

Юрка постоянно просился:

– Папа, возьми меня, я уже большой!

Но эти времена наступят ещё через несколько лет, а пока один ответ:

– Сынок, на меня будут дяди ругаться, что маленького взял. Мы с тобой здесь половим под тополями.

Юрка тогда ещё не знал, что отец под тополями уже зарыл в снег банку с водой, а в ней – живой окунёк, посаженный на удочку. Выходят они с сыном на улицу, под тополями в снегу лунка, в лунку заброшена удочка.

– Сынок, особо не шуми, а то рыбу распугаешь.

Мальчик крадущимся шагом подходит к лунке, наклоняется к удочке – и тут:

– Подсекай, клюёт!

Юрка хватает удочку, поднимает, на другом конце снасти трепещется, отливая полосатыми боками и выставляя на показ колючий плавник, окунёк. Ну разве это не удача, не это ли рыбацкое счастье? Юркину душу переполняет счастье от такой удачи, он гордо, подняв высоко вверх, несёт пойманного и окунька к отцу:

– Папка, я тоже поймал, теперь я рыбак, правда ведь?

Ну вот так потихонечку-полегонечку мы и пришли к самому главному в этом рассказе о Юркиных новогодних праздниках. Новогодние праздники для любой советской семьи начинались задолго до наступления Нового года, да и заканчивались с приходом старого Нового года, с праздником со странным названием.

За неделю до Нового года жители окружающих Москву городов устремлялись в столицу нашей Родины. Это время многим запомнилось надолго забитыми народом электричками, очередями в ЦУМЕ, ГУМЕ и в других московских магазинах. Покупали колбасу, мясо, яйца, мандарины, апельсины, люди готовились к празднику.

Для детей это был, да и есть, наверное, самый любимый праздник, проходили детские утренники, дарили подарки, наряжали ёлку, были каникулы в школе. Юрка ещё задолго до наступления Нового года приставал с вопросом к отцу:

– Папка, ну когда же Новый год наступит, почему так долго он не приходит?

Отец понимал нетерпение сына и отвечал:

– Скоро, сынок, скоро. Ты бы взял свою лопаточку и почистил снежок возле дома, а то Дед Мороз дорогу в дом не найдёт, развернётся и уйдёт.

Юрка быстренько надевал свой тулупчик, шапку ушанку, новые варежки, связанные мамой, брал свою маленькую лопаточку – и бегом на улицу чистить снег.

Детские страхи терзали его душу: «Ну как это может быть, этого нельзя допустить, чтобы Дед Мороз не нашёл дороги в их дом, ведь я так его жду». Детские ручки от этих мыслей с удвоенной силой разбрасывали пушистый снег по сторонам. Покидав чуть-чуть снежку (отец ещё с утра почистил), Юрка прошёлся вдоль по почищенной тропинке, огляделся: ну теперь Дед Мороз точно мимо не пройдёт – и с чувством удовлетворения от выполненной им работы пошёл в дом греться на сооружённые отцом над печкой полати.

Отец, улыбаясь, похвалил сына, подтвердил его детские мысли:

– Ну, теперь уж точно Дед Мороз мимо нашего дома не пройдёт!

В печурке тихо потрескивали поленца, разомлевшего Юрку одолевала дрёма. Мальчик засыпал, и снились ему падающие с неба большие снежинки и идущие по тропинке с большим мешком, полным подарков, Дедушка Мороз со Снегурочкой.

– Я здесь, я тропинку почистил, я Вас очень жду!

Сон полностью овладевал Юркиным телом, а в голове звучали одни слова «я здесь, я жду».

Новый год приближался, крестный привёз ёлку из лесхоза, её установили в зале, осталось только её нарядить. Мама достала из гардероба ёлочные украшения, Юрка с восхищением разглядывал их, он же целый год был в разлуке с ними. В отдельной коробке лежал большой Дедушка Мороз и, вынув его и поставив под ёлку, Юрка шёпотом к нему обратился:

– Дедушка, я очень тебя жду, я соскучился, приходи быстрей, снег я каждый день буду чистить.

И вдруг в силу детского воображения ему привиделось что Дед Мороз утвердительно кивнул головой, будто говоря: «Я спешу к тебе, малыш». Чувство радости переполняло детскую душу, ему казалось, что всё вокруг превратилось в какую-то сказку. Он начал развешивать на ёлку разноцветные шары, различные игрушки, папа повесил гирлянды, вершину ёлки украсила кремлёвская звезда. Но эти украшения не очень интересовали Юрку, были украшения, от которых он не отводил глаз.

Это были разные розеточки, внутри которых лежали мандаринки, апельсины, на зелёных веточках ёлки висели – мечта ребёнка – шоколадные конфеты «Мишка на Севере», были и другие конфеты.

Уже поздно вечером ёлку нарядили, все легли спать.

Ну как тут уснёшь, когда рядом с тобой, за перегородкой, стоит такое сказочное чудо, на котором растут такие вкусняшки? Поворочавшись с боку на бок, Юрка решился:

– Возьму всего одну конфету, никто и не заметит.

И потихонечку встал с постели, подошёл к ёлке, снял конфету, развернул обёртку и с большим наслаждением съел её, она была такая вкусная!

– Съем я ещё одну, их на ёлке так много, – говорил ему его внутренний голос. Утром под ёлкой лежали куча фанатиков и очистки от апельсинов. Папа с мамой не ругались на Юрку, чуть-чуть пожурили:

– Вот придёт Дед Мороз на Новый год, посмотрит, что на ёлке пустые фантики, развернётся и уйдёт.

Юрка, чтобы скрыть пропажу, некоторые конфеты про сто вынимал из фанатиков, а те оставлял на ёлке. Эти слова родителей заставили его призадуматься, а вдруг и правда увидит и уйдёт, лучше потерпеть, а после его прихода, наверное, можно. После этого до прихода Деда Мороза ни одной конфетки не было съедено с ёлки.

Ну наконец, долгожданный Новый год наступил.

Дом, похожий на новогоднюю ёлку, весь был увешан цветными флажками, снежинками и мигающими лам почками. Мама напекла пирогов, печенье, папа раздвинул старый вечно скрипящий круглый стол. На столе, как по волшебству, появилась скатерть-самобранка, Юрке про неё зимними вечерами читал папка. Из всех прочитанных сыну сказок он сделал вывод, что мир не без чудес и они случаются иногда и на Новый год.

И они происходили: на скатерти-самобранке неожиданно появились диковинные яства, ёлка засверкала огнями, не хватало одного.

– Папка, а на улице тропинку не замело, может, почистить?

– Мама, может, я пойду на улицу посторожу, а вдруг дедушка старенький и наш дом не увидит.

Родители, улыбаясь, отвечали сыну:

– Ты ведь у нас хороший мальчик, ведёшь себя хорошо, родителям помогаешь, к таким детям Дед Мороз приходит в первую очередь.

Эти слова успокаивали Юрку, но все же в нетерпении, в ожидании новогоднего чуда, новогодней сказки суетливо ходил по дому. Наступил вечер, до Нового года оставалось совсем чуть-чуть времени, и тут свершилось то, чего так ждал Юра. Послышались скрипящие шаги, во входную дверь постучали, раздалось отчётливое покашливание, сын замер: вот он, он стоит за дверью, пришёл к нему, не забыл о нем. Сердце малыша радостно трепетало в груди.

– Мамка, ну открывай же быстрее дверь, ты что не слышишь, он пришёл!

Мамка неторопливо, пряча от сына улыбку, идёт и открывает дверь. О чудо, в дом с дуновением морозного воздуха шаткой походкой входит сам Дед Мороз, за плечами у него мешочек, очевидно с подарками, Юрка это сразу понял. Скрипящим, старческим голосом, почему-то немножко похожим на папин, но мальчик не при дал этому значения, ведь Дед Мороз любит детей, значит, должен быть похожим на папу.

– В этом доме живёт мальчик Юра?

– Это я, это я, милый Дедушка, если бы ты знал, как я тебя ждал!

– А я всё про тебя знаю, мне зимняя вьюга про тебя рас сказала: и как ты вчера баловался и горшочек с цветами повалил, и как с грязными руками сел кушать, она мимо пролетала, в окно заглянула, увидела.

У Юрки на миг упало настроение, заложила вражина.

– Но она мне также рассказала, что ты любишь папку и мамку, помогаешь им по хозяйству, что ты послушный мальчик, а к таким ребятам я прихожу в первую очередь.

Также вьюга мне поведала, что к моему приходу ты готовился.

У Юрки с души словно камень свалился: пронесло!

– Дедушка, дедушка, я к твоему приходу стишок выучил – «Муха-Цокотуха».

– Ну тогда рассказывай, а мы с вьюгой послушаем.

Юрка быстренько взгромоздился на принесённый мамкой стул и начал читать стих:

– Муха, Муха-Цокотуха, позолоченное брюхо!

Муха по полю пошла, муха денежку нашла…

Прочитал стишок, поводил хоровод вокруг ёлки, спел с Дедом Морозом песенку «В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла», и наступило долгожданное время раздачи подарков. Юрка с нетерпением ожидал этого момента, и он наступил. Дед Мороз развязал свой мешок, залез внутрь, что-то отыскивая:

– Да где же здесь подарок для мальчика Юры? Это для Вани, это для Люси, ах вот он, в углу спрятался!

И из волшебного мешка дедушка достал новые блестящие коньки «Снегурки». Юркиному восторгу не было предела, он прижал обеими руками драгоценный пода рок к груди, в этот момент даже забыл сказать «спасибо», но затем быстро исправился, обнял Деда Мороза и сказал:

– Милый Дедушка приходи к нам на следующий Новый год, я очень, очень буду тебя ждать!

Дед Мороз завязал свой мешок, перекинул через плечо со словами:

– Будь хорошим мальчиком, слушайся родителей, и я обязательно к тебе приду, а сейчас мне надо к другим ребятам, они меня тоже ждут. И с этими словами Дед Мороз открыл дверь и вышел.

Юркиному счастью не было предела: он пришёл, он к нему первому пришёл. Затем открылась входная дверь, и в дом вошёл папка.

– Папка, ну где же ты был, к нам приходил Дед Мороз, он мне «Снегурки» подарил!

Торопясь и проглатывая слова, Юрка начал рассказывать о посещении Дедом Морозом их дома. Отец внимательно слушал и улыбался. «Замечательный сын у меня растёт», – думал он.

Наконец, все садились за стол, на стене били старые ходики 12 раз, наступал Новый 60-й год. В эту новогоднюю ночь Юрке снились чудесные сказочные сны, и эта сказка продолжалась ещё долго.

А долгожданный Дед Мороз пришёл к Юрке на Новый год и принёс ему много подарков, а также коньки «Снегурки», на которых он гонял с ребятнёй на катке до конца зимы.

Всё-таки великая это сила – Дед Мороз!

Юрий Игнатьев

Родился 21 сентября 1960 года в Москве. Искусство писателя изучал в ФРГ, где получил диплом. Состоял членом Ганноверского писательского объединения и Берлинского союза писателей.

Опубликовал свои литературные произведения – стихи и прозу – на английском и немецком языках. Вступил в Интернациональный Союз писателей (ИСП) в Москве.

Напечатал на русском языке роман «Марбургский вирус» и 19 драм.

Федора
(драма разведчика ГРУ)

Двухкомнатная квартира в «хрущевке». Большая комната, в середине которой стоит квадратный стол, покрытый давно не стиранной скатертью. Окно на улицу полуприкрыто пыльными занавесками. В углу комнаты – развесистая пальма до потолка в квадратном деревянном горшке. Хозяин квартиры сидит за столом в большом красивом кресле и читает томик Пушкина.

АИ (читает вслух): «И долго тем любезен буду я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал. Что в наш жестокий век восславил я свободу и милость к падшим призывал». (Раздаётся звонок в дверь) Входите, там открыто! (входит Суслова)

Суслова: Алексей Исидорович, спасибо, что согласились принять меня и дать интервью. Обычно люди вашей профессии, я имею в виду разведывательной, не стремятся к публичности.

АИ (спокойно): Это верно, но я умираю от опухоли мозга. И поэтому мне все равно. (Делает пригласительный жест правой рукой) Садитесь, пожалуйста, и сразу начнем. (Суслова садится на кончик стула, брезгливо стряхнув с него рукой пыль)

Суслова (достаёт диктофон): Можно включить диктофон?

АИ: Современные журналисты не пишут в блокнот, а записывают всё на магнитную ленту?

Суслова: Да, знаете ли. А вдруг чего, и как я докажу, что всё это не плод моей журналистской фантазии?

АИ: Включайте свою машинку! (слышится щелчок)

Суслова: Начнем с фактов. Вы – Герой Советского Союза за участие в Великой Отечественной войне. Окончили «менделеевку», защитили кандидатскую диссертацию. Потом вдруг резко поменяли профессию. Окончили о отличием Дипакадемию и перешли на работу в ГРУ.

АИ (долго кашляет). Да, так и было. А потом были две командировки в США. И, наконец, выход в отставку по состоянию здоровья, (пауза) Извините мою невежливость. Может, хотите кофе или чай? Что вам предложить?

Суслова: У вас есть виски?

АИ: Есть виски, но льда нет. Холодильник сломался.

Суслова: Ничего, я пью чистый. (АИ встает, медленно идет на кухню и возвращается со стаканом, где колышется ядовито-коричневый напиток, и подаёт гостье)

Суслова: Спасибо! (пьет)

АИ: Мы остановились на моих зарубежных командировках. (Женщина кивает) Их было две. И обе в ОША.

Суслова: Где вы работали в первой командировке?

АИ: У меня было незначительное место в ООН. Жили мы с женой в Нью-Йорке. В Бруклине.

Суслова: И чем вы там занимались?

АИ: Среди прочего я занимался вербовкой иностранных специалистов для получения от них военно-технической информации. (Достаёт пачку таблеток и принимает одну из них, запивая водой из стакана.) Вас ведь именно это интересует, не так ли?

Суслова: В принципе да, это. Кто-то из генералов ПГУ обвиняет вас в том, что уже через год пребывания за рубежом вы стали агентом ФБР.

АИ: Это все выдумки бюрократов от разведки. Им нужно подставить чужую голову под топор, вот они и ищут виноватого. Предательства не было.

Суслова: Скажите, полковник, откуда, по вашему мнению, берётся измена Родине?

АИ: Помните про «Моральный кодекс строителя коммунизма»? Попытка основать мораль, исходя из самого человека, обречена на провал. Вспомните хотя бы немецкого философа Канта, похороненного в Калининграде, и его этическую максиму, которая вполне подходила и для проклятых фашистов. Обосновать этику на окружающей нас природе тоже не получается, если вспомнить миллионы гильотинированных французов в годы «великого террора». Остается вспомнить о вере. Знаете, в математике есть такая теорема Гёделя, которая говорит о том, что нельзя обосновать непротиворечивость системы с помощью средств самой системы.

Суслова: И что? Я не улавливаю вашу мысль.

АИ: Религия, православное учение лежит вне человека и природы, поэтому только они дают возможность основать этику, заложить её фундамент.

Суслова: И что предательство?

АИ: Помните апостола Иуду, предавшего Христа? Мы осуждаем Иуду и его подлое предательство своего учителя. Это часть русского жизненного уклада. Именно наш уклад, который передается от отца сыну, издревле позволял нашему народу отражать орды завоевателей и охранять нашу землю от многочисленных соседних народов.

Суслова: Предатель, выходит, является разрушителем русского национального уклада.

АИ: Вы точно ухватились за мою мысль. Предают по-разному – из-за денег, славы, звёздочек на погонах и так далее, но на самом деле предатель ненавидит наш русский уклад. А мне: с чего я должен его ненавидеть? Я – кандидат наук, полковник, хорошая пенсия, квартира…

Суслова: Вашей квартире не позавидуешь!

АИ: У меня есть все, что мне нужно. Большего мне не надо.

Суслова (ехидно): вот тут вы лукавите, Алексей Исидорович! Говорят, что ФБР за ваше предательство выплатило вам в сумме сто тысяч долларов США.

АИ (ехидно): Фотоаппарат забыли сосчитать. Его я тоже получил от ФБР для пересъемки секретных документов ГРУ.

Суслова: Ну а история с Бутенко, которого арестовали вместе о тремя офицерами ПГУ на конспиративной встрече в ресторане?

АИ: Я не знаю и никогда не знал никакого Бутенко!

Суслова: Можете мне это доказать? (размахивает пустым стаканом)

АИ: Хотите еще? Сейчас принесу бутылку. (С трудом встает и выходит на кухню шагом змеи)

Суслова (в сторону): Ну, я его дожму!

А И (входит с бутылкой и наполняет её стакан): Надеюсь, что вы довольны.

Суслова (усаживается поудобнее и закидывает ногу на ногу): Да.

АИ: Вам знакомо «дело Дрейфуса»? (Ставит бутылку перед журналисткой и тяжело опускается в кресло)

Суслова: Мет, но я после посмотрю в Интернете.

АИ: Капитан Дрейфус служил во французской армии. Его обвинили в передаче секретных материалов противнику. Эта информация действительно поступила в руки врага, но связать ее с удобным «виноватым» по имени Дрейфус никак не удавалось. А признать свою вину Дрейфус не желал, поскольку был невиновен. Тогда суд под давлением военного министерства все же признал его виновным и осудил. Потом, правда, суду пришлось извиняться: был установлен истинный предатель. Его, кажется, звали Эстер-гази.

Суслова: К вам-то это какое отношение имеет, Алексей Исидорович? (пьет виски)

АИ: Я являюсь очень удобным офицером, каким был и Дрейфус, чтобы повесить на меня все провалы ГРУ в Нью-Йорке. Я скоро умру своей смертью, так что не будет мне ни суда, ни оправдательного приговора, (пауза) И ни один наш великий писатель не поднимет общественность в мою защиту. Умру я, и просто объявят меня шпионом, лишат всех наград и званий, снимут мое фото со стены славы ГРУ (пауза) А вы, Елена Викторовна, как собираетесь назвать свою статью обо мне?

Суслова: Ну, например, «Исповедь двойного агента».

АИ (вздыхает): Я никогда не был двойным агентом. Я всегда был оперативником ГРУ.

Суслова: А вот один из депутатов Думы другого мнения. И он даже снял фильм про вас, где называет вас шпионом и предателем. Понимаете? Это большой авторитет разведки!

АИ: Я знаю, о ком вы. Во он не из ГРУ!

Суслова: А ваш моральный облик в годы работы за кордоном? Говорят, вы напивались до чёртиков и совершенно теряли человеческий облик, (пауза) Так что держать вас в ООН стало невозможно, и вас перевели в Посольство на должность атташе по науке.

АИ: Я вообще не пью. Только «Кока-Колу» и другие безалкогольные напитки.

Суслова: Все мужчины пьют, а военные в особенности.

АИ: Хотите опозорить наш офицерский корпус?

Суслова: Да ни боже мой! (крестится)

АИ: Мы действительно тогда немного нарушали. Смотрели порнофильмы. Управляли автомобилями, позабыв дома водительские права. Но с алкоголем было всё не так. Я заказывал на вечер одну рюмку кальвадоса или один бокал пива, и всё. Это не зависело от того, сколько пил мой собеседник.

Суслова: А как же вы тогда вербовали янки?

АИ: Это было просто. Потенциальный агент сам рассказывал о своих денежных проблемах и просил помочь. Вот и весь секрет вербовки.

Суслова: А как вербовали наших разведчиков американцы?

АИ: Видимо, разными способами. (Берёт таблетку и запивает водой из стакана)) Я не был сам агентом ФБР или ЦРУ У них и спросите. При встрече.

Суслова: И вы никого не знали из ФБР или ЦРУ?

АИ: Возможно, они были рядом в ресторане. По у них не было офисных бейджиков. Как вы могли бы их узнать?

Суслова: А «наружка»? Вы ее ни разу не видели?

АИ: Me обращал внимания.

Суслова (возбуждённо)-. Me рассказывайте мне басен!

АИ (спокойно): Что вы так возбудились? Американская «наружка» работает из автомашин, если она есть. Что для вас толку, если за тёмными стёклами кто-то прячется? Его все равно не увидишь.

Суслова: Так вы нарочно делали себя легким объектом для наблюдения, а потом?

АИ: В нужный момент от неё легко уходил, например через заранее найденный путь отхода на соседнюю улицу.

Суслова: Спасибо, что немного поучили меня конспирации.

АИ: Это часто описывают писатели из разведки. Так что никакого значимого секрета тут нет.

Суслова: Можете раскрыть, какой техникой вы пользовались для разведывательной деятельности в США? (пристально смотрит на собеседника)

АИ: Никакого фотоаппарата в зажигалке у меня не было.

Суслова: А что было?

АИ: Пачка долларов США. Я обменивал их на фотоплёнки, которые приносили мне мои агенты-американцы.

Суслова (делая большие глаза): И что, они прямо берут чистоганом?

АИ: А вы полагали, что я им всякий раз делал перевод на их счёт на острове Большой Кайман?

Суслова: Почему же на вас так взъелось начальство ГРУ?

АИ: У меня за всё время был только один настоящий друг. Мы доверяли друг другу во всем. Даже в фильме, где меня окрестили «шпионом» и «предателем», он не побоялся высказаться в мою пользу. Не знаю, жив ли он ещё.

Суслова: Его имя – Игорь Немиров.

АИ: Верно, но это не его настоящая фамилия – Немиров. Это кличка.

Суслова: А какая кличка была у вас?

АИ: Говорят, что янки называли меня «Федора». Все же я работал в ООН, а потом в Посольстве. Ну, и носил деловой костюм и шляпу, как у «неприкасаемых». Знаете, такой есть фильм?

Суслова: Значит, Федора. Я могу в своей статье называть вас этим именем?

АИ: Пожалуйста. Мне будет даже приятно.

Суслова (перекладывает другую ногу на ногу): А какое у вас было оборудование от ФБР? Бы же не станете утверждать, что они не снабдили вас шифро-блокнотом, радиоприемником, графиком радиопередач и личных встреч?

АИ: Я же говорю вам, что не шпион я. (со стоном) Ре предавал!

Суслова: Говорят, вы всё уничтожили перед отъездом из США. И не вышли на связь с ЦРУ в Москве.

АИ: Зачем мне с ними выходить на связь? Я их не знаю. И связи ихней тоже.

Суслова (наливает виски): Вы хотите мне лапшу на уши вешать? Вы – шпион! Двойной агент! Продались за деньги! (пьет залпом)

АИ: Нет, я честно служил Родине. Меня оболгали, чтобы спрятать свои грехи, генералы и контрразведчики. Все дело мое построено на показаниях наших противников. Этих гадов хлебом не корми, дай скомпрометировать русского разведчика.

Суслова: Так вы считаете себя жертвой американской провокации?

А И (возбуждённо): Да, я так считаю!

Суслова: Опять будете мне своего Дрейфуса «втирать»? Лучше прямо скажите: «не пойман – не вор»!

АИ: Нe предавал!

Суслова: бот заладили: «не предавал» «не предавал»! Не будем терять времени. Я вам окажу: статья о вас будет опубликована, только если вы признаетесь на магнитную ленту в шпионаже. Вот это будет «история»! Вас вспомнят все газеты. Ваше имя будет в новостях по телевидению. Мне нужна сенсация, а вы всё: «не предавал» да «не предавал»!

АИ: Но если это правда?!

Суслова: Правда – это то, что считает ваше начальство в ГРУ Никакой другой правды нет и быть не может.

АИ: Хотите, как в 37-м году? Ваше признание нужно для партии, так что подписывайте протокол, что вы – вредитель, троцкист, шпион английской и японской разведок!

Суслова: Да, хочу! (начинает раздеваться)

АИ: Что это вы с собой делаете?!

Суслова (полуголая): Хочу вам помочь признаться в шпионаже в пользу ФБР.

АИ (закрывается руками): Боже, да кто вы такая?

Суслова (голая совсем): Я – журналистка по профессии. И капитан ГРУ (внезапно грубым голосом) У вас нет никакой опухоли мозга. Но если вы не сознаетесь в своей работе на ФБР, я вас убью. Так решило руководство ГРУ Мы не можем допустить кротов в нашей организации, так как мы не КГБ. И подозрения тоже нельзя допустить – это подорвет престиж ГРУ (Встаёт, обходит стол и садится на колени АИ) Вас ведь возбуждает секс?! После смерти жены от рака вы избегали общения о женщинами. Вот вам шане.

АИ (тихим голосом): Спасите! Караул!

Суслова (в сильном возбуждении принимается расстёгивать рубашку АИ): Ты же хочешь меня, признайся! Я красивая, а ты пропах псиной. Не моешься, мой ласковый шпион. Но ничего. Я все равно готова отдаться тебе в обмен на признание.

АИ: Я не шпион.

Суслова: Что ты застыл? Ты же умеешь обращаться с женщиной!

АИ: Нет, оставьте меня.

Суслова (делает ему незаметный укол шприцем): Какой ты, однако, паршивый любовник. И жутко воняешь. Вся одежда твоя провоняла насквозь. (начинает одеваться) Выброси ее, всю. Как генерал, мой начальник, мог подумать, что я смогу отдаться воняющему дедку? (оделась целиком)

АИ: Ступайте вон отсюда! (указывает ей на дверь)

Суслова: Значит, не договорились. (Наносит ему резкий удар по кадыку, АИ сползает на пол) Ну, вот и все. Finita la commedia.

(Она достает смартфон и набирает номер)

Суслова: Yes, sir. Aleksei Isidorovich is dead. I killed him. Thank you, sir. I fly back to Washington fomorroiu morning. Bye-bye. (Кладёт трубку, гасит свет и уходит) (Проходит немного времени. В комнате раздаются шаги. Зажигается свет. Появляется из темноты человек невысокого роста в форме генерал-майора артиллерии с невозмутимым лицом)

Поляков (осматривает труп АИ): Чистая работа! (хлопает покойника ладонью по щеке) Так ты не шпион, говоришь? А я вот настоящий шпион. Твоя смерть мне на руку. Я на тебя тоже спишу свои «грехи». (пауза) А тебе, Алексей Исидорович, будет оркестр КГБ, оружейный салют и удобное место на Кунцевском кладбище. Я обо всем позабочусь. Лично. (набирает телефонный номер) Алло, скорая? Мой сосед умер от опухоли мозга. Приезжайте немедленно! Какой адрес? Ре могу сказать, так как очень напуган смертью знакомого человека. Выясните сами по номеру телефона. А я пойду, приму лекарство против страха. Пока! (вешает трубку) Ру, прощай, Алексей Исидорович! Тебя будет помнить ГРУ! (гасит свет и уходит громкими шагами)