Текст книги "Сокровища современной литературы"

 
А слышали вы, как поёт снегирь?
Как голосисто трели он выводит?
Как этой песней в пламенной груди
Сердца порою сводит и разводит?
 
 
Пичужка, птаха малая совсем,
А так звучит, как соловей весенний!
И будто бы уносит от проблем
Да опостылевших сомнений и забвений.
 
 
Услышишь, как на веточке снегирь
Поёт про счастье, радостные вести —
И хочется любя обнять весь мир,
Прожив при этом лет примерно двести.
 
 
Не улетай, мой маленький артист!
Твои концерты слушать мне отрада,
А если улетишь, хотя б приснись,
Во сне я тоже встрече буду рада.
 

Надя Рот (Nadja Roth)

Родилась в Молдавии, в г. Бендеры.

Окончила Одесский педагогический институт имени К. Д. Ушинского по специальности «учитель физики». В 1993 году в качестве жены российского немца переехала на постоянное место жительства в Германию. В настоящее время на пенсии, живёт в городе Раштатт (Rastatt).

Потребность писать стихи была вызвана огромным желанием поделиться своими воспоминаниями. Первое стихотворение «Старый дом» написала в шестьдесят лет. Поэтическим языком пытается описать наиболее яркие и незабываемые страницы своей жизни.

Стихи Нади вошли в состав многих антологий. Обладает статусами номинанта, лауреата и победителя литературных конкурсов. Автор поэтического сборника «Розовый билет».

Состоит в Евразийской творческой гильдии и Союзе писателей Северной Америки. Член литературного клуба «Творчество и потенциал» (Санкт-Петербург).

 
Приятней и свежее стали вечера,
Исчезла духота до самого рассвета,
И очень тихо, в неизменном амплуа
Пришло чарующее бабье лето.
 
 
И заблистала осень золотой листвой,
Улыбкой озарив начало увядания.
Не молода, но очень хороша собой,
И сердце жаждет с ней свидания.
 
 
А паутинки, первые морщинки,
Ничуть не портят общей красоты.
Блестя на солнце, только украшают
Прекрасные осенние черты.
 
 
И налегке, ещё по-летнему одета,
С непостижимым шармом, не спеша,
Багряных листьев скромные букеты
Под ноги расстилает нам она.
 
 
Как будто бы сама природа учит,
Как должно женщине себя вести
В периоды расцвета и преображения,
И на пороге старости, и на краю пути.
 

 
Словно во сне, бреду вдоль дороги,
Жёлтые листья летят под ноги…
Мысль о тебе отдаётся болью,
Не совладать мне с этой любовью.
 
 
Жизнь без тебя холодна и пуста.
Ветер натужно рвёт провода,
Тщетно пытаясь следы замести
Нашей красивой ушедшей любви.
 
 
Господи, как мне забыть всё это:
Тёплое море, жаркое лето,
Солнечных зайчиков свет на рассвете,
Сказочный мир, волшебство оперетты…
 
 
Боль нестерпимую время заглушит,
Ветром развеет, снежком припороши́т,
Только хорошее не затушит,
Счастья мгновенья опять воскресит.
 

 
А старость совершенно не такая,
Какой себе её я представляла.
Вопросов тьма, и жутко хочется
Во всём до сути докопаться:
До корня, до истоков, до начала.
 
 
Столкнувшись с человеком удивительным,
Испытываешь в полной мере радость.
Ну просто потому, что есть такие:
Невероятно мудрые, как будто неземные,
И поражает их невиданная многогранность.
 
 
И кажется, природа стала ближе:
И вихри снега, и печальный плач дождей…
И вся её палитра, дарованная свыше,
Ещё сильнее восхищает на закате дней.
Душе, так много пережившей,
Особенно приятна схожесть с ней.
 

 
Вокзал. Толпа. К окошку не пробиться.
Стою здесь два часа подряд.
От духоты немного голова кружится,
Рассеянно вожу по залу взгляд.
 
 
И вдруг как будто током всю пронзило.
Да, это ты… Уже пытаешься ко мне пройти.
О Боже, как же я тебя любила…
Но гордость шепчет: «Отвернись, уйди,
 
 
Всё в прошлом, позади, и ворошить не надо».
Расталкиваю всех и рвусь наружу…
За клёном прячусь от настойчивого взгляда
И летом вся дрожу, как в стужу.
 
 
Ты мечешься по площади, с досады рвёшь билеты,
Потом сидишь с потухшим видом на земле,
Уходишь медленным, тяжёлым шагом…
И больше мы не встретимся нигде.
 
 
Возможно, я была права, не знаю,
Но по ночам мне снится вновь и вновь,
Как следом за тобой бегу, зову… и обнимаю,
Мой милый мальчик, моя первая любовь.
 

 
Я неслучайно обходила стороной
Скамейку нашу в парке старом,
Где было всё проникнуто тобой:
Твоим теплом и нежностью,
Влюблённостью, беспечностью…
Там, под развесистым каштаном,
Ты был по-прежнему со мной.
 
 
Воспоминаний круг смыкался,
Туманил взгляд непрошеной слезой.
За серостью брела опустошённость,
Гнетущая и вызывающая вой.
Я понимала, что погрязла донельзя
В своём страдальческом застое.
Но как? Как снова обрести себя?
 
 
Однажды мимоходом я заметила,
Что наш каштан расцвёл опять,
Его цветы искрились, будто свечи…
Он жив и снова красотой отмечен.
Так захотелось мне его обнять,
Что, не раздумывая, обернулась
И понеслась к нему навстречу.
 
 
Усталая, без сил и без движения,
Прижавшись к гладкому стволу,
Живительную силу возрождения
Почувствовала не во сне, а наяву.
Таинственным путём от дерева
Я обрела покой и чувство утешения
И стала вновь благодарить судьбу
За то, что я любила и люблю.
 

 
Я больше не хочу растрачивать себя
На телефонные пустые разговоры
И совершенно бесполезные дела.
И массовые сборища, их кутерьма
Уже не в полной мере радуют меня,
Наоборот – приятней стала тишина.
Оправдываться тоже вовсе не желаю
Пред теми, кто меня не слышит.
И в этом плане ничего не изменить.
Они притихнут временно, как мыши,
И повод ищут, чтобы снова обвинить.
Ведут себя довольно беспардонно,
Им всё равно – чужой ты иль родня.
Десятки лет мне отравляли душу
Их многократные «благодеяния».
Терпела боль, молчала и прощала…
Что было подано, испила всё до дна,
А чашу неспроста, осознанно разбила
И подмела, чтобы хотя бы внешне
Ничто из этих жутких отношений
Не попадалось больше на мои глаза.
 

 
Я открываю двери и вижу полумрак,
Свеча горит на чёрном фортепиано.
Танцующие пары скользят под «Битлз» в такт,
Их тени выглядят довольно странно.
 
 
Я понимаю, что должна уйти,
Но музыка меня обворожила.
Звучит известная «История любви»,
И я как будто на мгновение застыла.
 
 
«Простите, я ошиблась дверью…»
Попятилась назад, чтоб всё-таки уйти,
Но ты ко мне протягиваешь руку,
И я её не в силах отвести.
 
 
Нелепо так, но мы уже танцуем,
И ветер занавеской шевелит…
И взгляд твой очень удивлённый
Меня смущает и немного веселит.
 
 
«Ты кто? С какой звезды упала?
Я пьян? Возможно, но не от вина.
Я знаю, ты живёшь напротив,
И я давно тобой любуюсь из окна.
Ты веришь в чудеса? А я уже поверил.
Боялся подойти, а ты сама пришла…»
 

 
Я обожаю дождь в любое время года:
И тёплый летний, и весеннюю грозу,
Осенний, очень тихий, робкий,
Влюблённый по уши в багряную листву.
 
 
Приятна мне мелодия дождя,
Когда шуршит, стучит по крыше
И шепчет что-то, грусти не тая,
И на стекле оконном капельками пишет.
 
 
И всё-таки погода особой роли не играет,
Всего важнее состояние души.
Ведь счастье время года никогда не выбирает,
Счастливые не видят серость,
Для них все краски хороши.
 

 
Как много хлама копим мы в себе,
Как жаль, что этого не замечаем.
Обиды, злоба, раздражение
Надолго поселяются в душе.
И удалять их не cпешим и не желаем.
А в этой мути ничего не разобрать,
Пластом накрыли душу нечистоты.
 
 
И поневоле продолжаем мы страдать,
И не для нас медовой жизни соты.
Мы искренне не понимаем: «Господи, за что?
Тоска и боль, сплошные невезения?»
А глубоко внутри – уже давно
В пыли осевшей задыхается душа
И тщетно жаждет очищения.
 

 
Юность – славная пора рассвета,
Как будто жизнь тебе всё время улыбается.
И спор до хрипоты, и дерзкие мечты…
Не верите?
А зря, всё только начинается.
 
 
И неотрывный взгляд парнишки сероглазого,
И первые цветы, прикосновенье рук,
Смущение и недосказанность,
Тревожность и тупая боль разлук.
 
 
И неуместная, убийственная гордость,
Калечившая всё и вся,
Когда хотелось одного, а делалось другое…
Начало познавания загадочного «Я».
 
 
Непонимание родителей, несовпаденье взглядов,
И поиск нового пути и счастья своего.
Оно довольно часто было рядом,
А мы всё дальше отдалялись от него…
 

 
Пришла печаль, обезоружила,
Задела раны, оживила боль разлуки,
Всё обесценила, посеяла уныние…
Оно гнетёт и опускает руки.
 
 
А надо жить и отпустить, что было,
Открыть глаза на то, что есть сейчас.
Вернуться в прошлое никто не в силах,
Реальность часто отрезвляет нас.
 
 
Хранить покой не так уж сложно,
Если настроить душу на хороший лад.
Когда она хрипит от гнева и бессилия,
То струны в хаосе таком не зазвучат.
 
 
А их на самом деле очень много:
Глубинных, тонких, удивительных…
И задыхающихся, рвущихся наружу,
Довольно ржавых, но ещё живых.
 
 
От нас зависит их свобода и звучание,
И просветление, и очищение души…
Неужто мы оглохли до скончания,
Не чувствуем, не слышим, что внутри?!
 
 
А там богатство наше, и не позволяйте
Его использовать, на нём сыграть…
И тишину храните, иначе невозможно
Прислушаться и самоё себя познать.
 
 
А жизнь права, она свою работу знает
И по заслугам каждому даёт.
Кому-то радость неожиданно подарит,
Кому-то испытание пришлёт.
 
 
Один – в истерике и ищет виноватых,
Клянёт судьбу и ничего уже не ждёт.
Другой молчит, он не из бесноватых,
Упрямо верит – стерпится, пройдёт…
 

 
У каждого из нас – своя свеча,
Единственная от рождения до тризны.
И с первым криком возгорается она,
Отображая в пламени все вехи жизни.
 
 
События меняют цвет огня,
Он может быть поярче или потускней.
В счастливые моменты он искрится
И поражает лучезарностью своей.
 
 
Тепло свечи ничуть не убывает,
Когда им щедро делишься с другим.
Наоборот, она ещё сильнее согревает,
Как будто поощряя быть таким.
 
 
Энергии её на всё хватает:
Ты полон сил, ты чувствуешь подъём…
И кажется – так будет вечно,
Всё хорошо и всё идет своим путём.
 
 
И вдруг толчок, и тает на глазах свеча,
Малейшее движение опасно.
Ты смотришь на неё, боясь дышать,
Войти во тьму на самом деле страшно.
 
 
И драгоценными становятся минуты,
А раньше своё время не берёг.
И молишь: «Господи, спаси и сохрани!
И Светом истинным, нетленным,
Согрей и возроди заблудший огонёк».
 

 
Ей тогда всего пятнадцать было,
Лицо в веснушках, полудетское совсем.
Пришла к подружке в коммуналку
И многократно позвонила,
Спешила: осенью темнеет в семь.
 
 
А дверь открыл высокий парень,
Сказал, окинув недовольным взглядом:
«Ну и денёк… Звонят, кому не лень.
Ты не ошиблась адресом?» —
«Нет, не ошиблась, я к подруге.
Наверно дома нет, причём весь день».
 
 
Вошла и чуть на голубя не наступила,
Он вовремя взлетел и сел ей на плечо.
Она слегка щекой к нему прижалась…
И так тепло, светло на сердце стало,
Что все проблемы стали нипочём.
 
 
Спросила парня: «Это твой красавец?» —
«Да, мой. Их много у меня. Пойдём…»
Провёл её по лестнице на крышу,
А там был настоящий голубиный дом!
 
 
Он улыбнулся и сказал: «Давай
Знакомиться. Меня зовут Сергей.
Мне восемнадцать скоро, а тебе?» —
«А мне пятнадцать, и давно уже».
В его глазах искринки заиграли:
«Ух ты! Ты взрослая совсем?!»
И оба моментально рассмеялись.
 
 
А голуби кольцом их окружали,
Рассматривали незнакомку, нежно ворковали…
Она их гладила и на руки брала
И о подружке временно забыла,
И то, зачем вообще сюда пришла.
 
 
Когда стемнело, он провёл её домой,
И небо было звёздами усыпано,
И полная луна дарила свет свой неземной…
Она подумала: «Какой он милый…»
А в голове его мелькнуло: «Хочу
Всю жизнь быть с ней одной».
 
 
Ночь распахнула им свои объятья,
И не хотелось расставаться до зари.
И ветер был на редкость ласковым,
И улыбались вспыхнувшие фонари.
 

 
Последняя любовь – как тёплый луч заката,
Дарованная свыше милость.
И чувствует себя немного виновато,
Как поздний и нежданный гость.
 
 
Ниспослана с небес, благословенна,
В судьбе отмечена как неизбежность.
И красят жизнь всегда и неизменно
Её тепло и нерастраченная нежность.
 
 
Она чуть слышно проникает в дверь,
Вторым дыханием согрета.
И каждый думает: «Ну почему теперь?
За что подарок мне на склоне лета?»
 
 
А позади большая жизнь, и было всё:
Метель и оттепель, и окрылённость,
Колючая тоска, и боль, и зло…
Безумным кажется чего-то ждать ещё.
 
 
И вдруг нахлынуло и захлестнуло
Непреходящее и настоящее тепло.
И кажется, что снится это. Но нет…
Пришла любовь и молча ждёт ответа.
Без объяснения, без логики, без вето.
 

 
Мой милый город видит сны…
Исчезла суета до самого рассвета.
И только клён прошелестел листвой,
А что сказать хотел – осталось без ответа.
Следы дождя блестят на тротуаре,
Неугомонный ветер носится по улице,
Скрипят от недовольства фонари,
Моргают и в дремоте щурятся.
 

Рустам Рустамов

Родился в 1952 году в городе Казахе Азербайджанской ССР, куда семья была депортирована из Армянской ССР в 1949 году согласно специальному постановлению ЦК КПСС и Совета министров. В 1959 году семья вернулась на историческую родину, в тогдашнюю Армянскую ССР. С 1960 по 1970 год учился в Чайкендской средней школе Красносельского района. В 1972 году призвался на военную службу. Окончил Дальневосточный политехнический институт им. В.В. Куйбышева в 1981 году. Работал на различных предприятиях.

В 1988 году вернулся в Армению, однако в декабре этого года был изгнан из Армении вместе с более чем 250-тысячным азербайджанским населением.

* * *

 
Облака над рекой покрыли облик луны,
Покачивают лодку тихие волны,
В ней – он и она, сидят вдвоём,
Но не вместе, думает каждый о своём!
Головы у них разными мыслями полны!
 

* * *

 
Сияет луна, и звёздные лучи
Пронзают темноту зимней ночи.
У окна – старушка, смотрит вдаль,
На лице грусть, в глазах печаль.
Глядит на неё кот, лёжа на печи.
 

* * *

 
Покрылись вершины гор лёгкой сединой,
Поверхности рек и озёр – корочкой ледяной.
Села на лёд для отдыха лебединая стая
Во время перелёта в тёплые края.
Покрыта водная гладь корочкой ледяной.
 

* * *

 
Остались в прошлом годы молодые,
Также годы детства, годы золотые.
Не отпускает нас наше прошлое,
С нами всё плохое и всё хорошее.
Глядят на нас девичьи глаза озорные.
 

* * *

 
Течёт наша жизнь, как горная река,
Разбиваются в брызги о камни берега.
Жизнь каждого в отдельности конечна,
Но сама по себе она бесконечна!
И течёт непрерывно, как горная река!
 

 
Имя твоё когда произношу,
В нём песню любви слышу.
С того дня, как увидел тебя,
Я тобой живу и тобой дышу.
 
 
Для того вернулось мне зрение,
Чтобы разглядеть твою красоту.
Пришло в душу любви озарение,
Чувствует сердце тоски остроту.
 
 
Походка лани, кипариса стан,
Томный взгляд, сладкий говор.
Прошу, моею любимою стань,
Примем это как судьбы приговор.
 
 
Не знаю в будущем, что нас ждёт,
Его мгновения нам невидимы.
Живём сегодня, завтра подождёт,
Пути Господни неисповедимы.
 

 
Вот уж на подходе, близка осень,
Снимают наряды берёза, ясень.
 
 
Звучат песни птиц грустнее, грустнее,
Становятся ночи всё длиннее, длиннее.
 
 
Летят журавли стройными рядами,
Машут на прощание нам крыльями.
 
 
Застилают ночами горы, облака и туманы,
Безжизненными становятся леса-урманы[2]2
  Леса Западной Сибири зачастую называют урманом. В переводе с башкирского и татарского языков урман – это просто лес.


[Закрыть].
 
 
Всё чаще и чаще ветры с моря подувают,
Пока ласкают лицо, ещё не пронизывают.
 
 
Летают ласточки всё ниже и ниже,
Дожди проливные ближе и ближе.
 
 
Любуется солнце золотистой красой,
Напивается воробей утренней росой.
 
 
Спешит, суетится сорока-полошница.
Созревает на полях ячмень, пшеница.
 
 
Очень скоро завершится уборка урожая,
Тучи плывут над горами, дождём угрожая.
 

 
Воспоминания, воспоминания.
Не успели оглянуться, пролетели
Годы золотые, как мгновения.
 
 
Воспоминания, воспоминания.
Возвращаете нам из прошлого
Душе приятные ощущения.
 
 
Воспоминания, воспоминания,
В своих лабиринтах храните вы
Давних лет сладостные мечтания.
 
 
Воспоминания, воспоминания.
Щедро дарите вы сегодня нам
Юности не сбывшиеся свидания.
 
 
Воспоминания, воспоминания.
С вами переживаешь вновь
Израненной души стенания!
 
 
Воспоминания, воспоминания.
Не уйти от вас, не скрыться,
Вы сводите на нет расстояния.
 
 
Воспоминания, воспоминания.
Создаёте реальное восприятие
Нежной любви, тёплого дыхания.
 
 
Воспоминания, воспоминания.
С вами становятся радостью
Любви горестные страдания.
 
 
Воспоминания, воспоминания.
В вас на самом почётном месте —
День милой в любви признания.
 
 
Воспоминания, воспоминания,
Пробуждаете иногда улыбку,
А чаще печаль, грусть, уныния!
 
 
Воспоминания, воспоминания,
Вы бессменные цари, владыки
Каждого человека сознания.
 

 
Сижу с ночной темнотой в обнимку,
Перебираю по камушкам мелким
Юных лет воспоминаний тропинку.
 
 
Тихо, с нежным шелестом бежит река,
Плещутся в её водах звёзды и луна,
Подарили им свободу ночные облака.
 
 
Ласкает слух чудным пением соловей,
Посвящена любви его песня,
Воспевает красоту возлюбленной моей!
 
 
Раскрывается душа, словно бутон розы,
Будто происходит всё здесь и сейчас,
Как же сладостны юности о любви грёзы!
 
 
Вернись в реальность, бокал свой выпей,
Поэт, превращено сердце в могилу любви,
Прервал давно свою милую песню соловей,
 
 
Растут над могилой той белые ромашки,
Как символ одинокой, невинной любви, и
Отрывают с них по одному лепестку пташки!
 

 
На выезде из села, почти на окраине,
Выделяется высотой одинокий холмик.
Множество таких сёл по всей стране.
Стоит на холме том старенький домик.
 
 
Рассыпают на землю звёзды лучи,
Разогнал ветер с неба тучи.
При ясном небе ночь морозная.
Вглядывается в окошко с неба луна,
Что же разглядеть пытается она?
 
 
Ночи февральские полнолунные,
Очень свирепые, очень холодные.
Лежат на тахте кот со старухой,
Скребут в сенях мыши голодные.
 
 
«Почему сложилось так? Почему я одна?» —
Ворочаясь в постели, думает старуха.
Двоих сыновей ведь вырастила она.
«Эх, – подумала. – Бывает и на меня проруха».
 
 
Сыновья очень давно с нею простились,
Юнцами подались в город, за учением.
Живут в достатке, неплохо обустроились.
Осталась старуха с одиночества мучением.
 
 
Нежно толкает она своего кота в бок:
«Иди посмотри, что в сенях, что за шумок».
С упрёком глядит кот, словно говорит:
«Мыши. Всё равно они ничего не найдут.
Поскребут, поскребут, сами ни с чем уйдут».
 
 
Поднимается старуха нехотя, лень,
Превозмогая боль в суставах колен.
Остывает печь. Надо бросить полена.
Прыгает шустро кот вслед за ней,
Звёзды в окошко улыбаются ей.
 

 
Крути, мать, крути
Камни жерновые,
Сколько сможешь, крути,
Годы мои золотые,
Червонные.
Пошёл первый червонец:
Я малый сорванец.
Вот уже второй —
Безусый юнец.
Так быстро! Уже третий,
Влюблённый красавец.
А ты разменяла уже шестой,
Всё крутишь те же камни,
Только не с энергией той!
Крутишь мозолистыми руками,
Смотришь усталыми глазами:
На сыплющуюся из-меж камней
Отрывистыми рывками
Муку или, в другой раз, соль.
Только это не то, и не другое,
А измельчённая твоя душевная боль,
Причинённая тебе нами!
Долгими, проведёнными
В ожиданиях весточек ночами.
Крути, мать, крути
Камни жерновые!
Сколько сможешь, крути!
Расти, мать, сыновей, расти,
Позаботься, расти!
Выросли сыновья, мать, выросли!
А теперь прости, мать, прости!
Если сможешь, прости!
 

 
Здесь не синагога, не церковь и не мечеть,
Обитель грешника, заходи к нам, не бойся.
Поют песни, радуются все, и никто не плачет.
Скорее к нашему образу жизни прикасайся!
Только сначала зайди, с дороги тяжёлой умойся.
 
 
Не знаешь никого, ты первый раз, не беспокойся!
Уже налито тебе – выпей, с нами познакомься!
Расскажи анекдоты, сам же первым смейся!
Сердцу прикажи твёрдо: «Сим-сим, откройся!»
Душой и телом на праздничный лад настройся!
 
 
Волнистыми огнями горят свечи на столе,
Они для романтики, не за упокой души!
Пьём, веселимся, в сказочной полумгле
Льются нежные песни любви, ласкают уши.
Гляди, жарит кто-то шашлык в саду на угле.
Отпусти вожжи своих страстей, ты их не глуши.
 
 
Не смущайся, у нас к наряду нет строгости,
Находятся все под властью людской страсти.
Кто в костюме, кто во фраке, кто в нижнем белье.
Написал кто-то послание на вспотевшем стекле:
«Выходи, жду тебя у дерева, на заднем дворе!»
 
 
Порадуемся образу жизни в обители грешника,
И по жизни отведена будет нам роль потешника.
Вознесётся дух наш в небо, но сами будем «на дне»,
Растворятся разума предрассудки в молодом вине.
 

 
Нанялся на работу, на короткий срок,
В отряд историко-археологический,
Получил на всю оставшуюся жизнь урок
Глубокий морально-психологический.
 
 
Копали беспорядочно, то тут, то там,
И казалось нам, что всё это зря.
Но однажды с рассветом
Улыбнулась ярким светом заря.
 
 
Рассекла ранним светом дневным
Давно устоявшуюся мглу.
Неведомо было нам самим,
Что разрыли затерянную могилу.
 
 
Наткнулись на дне могилы той
На давно истлевший скелет.
В правой руке, крепко зажатой,
Держал он несколько золотых монет.
 
 
Из пустых глазниц зияющих
Сверкали прямо на нас,
Как свет звёзд ночных сияющих,
Две пары змеиных глаз.
 
 
После увиденной картины могильной
Осознал значение жизни стабильной:
Деньги, роскошь, богатство —
Нашего бытия мечтальное сопровождение,
А наше земное пребывание? – не знаю…
Возможно, реальность или наваждение!
 
 
Посетила меня шальная мысль:
Неужто в этом всей жизни смысл?
Работать без устали, копить богатство,
Весною, летом, осенью и зимой,
А после глядеть на подземное царство
 
 
Глазами выевших твои мозги змей.
Не чувствуя себя, не покладая рук,
Идти вперёд, не оглядываясь назад,
Упасть там, где сомкнётся жизни круг,
Не успев даже слова сказать.