Текст книги "Сборник Международной академии наук и искусств. Том 6"

Сборник Международной академии наук и искусств
Том 6
Словесность

* * *

© Интернациональный Союз писателей, 2024

Вступление

Международная академия наук и искусств (МАНИ) при поддержке Интернационального Союза писателей представляет вашему вниманию заключительный, шестой том альманаха Международной академии наук и искусств. Приятно отметить, что мы с вами продолжаем великую традицию выпуска альманахов в России, начатую с конца XVIII века. Ещё в 1827 году А. С. Пушкин писал: «Альманахи сделались представителями нашей словесности. По ним со временем станут судить о её движении и успехах», и это действительно так. В свою очередь, В. Г. Белинский называл эпоху альманахов в России «альманачным периодом» и писал, что «русская литература была по преимуществу альманачною».

Альманах Международной академии наук и искусств является, в свою очередь, многонациональным достоянием, так как содержит в себе произведения наиболее значимых авторов, независимо от их национальности и мест проживания, пишущих произведения на русском языке. В шести томах альманахов нет границ – есть только полёт мысли и литературное творчество во всех его проявлениях, что доказывает присутствие на его страницах авторов из России, Украины, Молдовы, Татарстана, Белоруссии, Казахстана, Армении, Киргизии, Узбекистана, Таджикистана, Латвии, Эстонии, Туркменистана, Израиля, Италии, Франции, Германии, США, Израиля и других стран. Так или иначе, все авторы альманахов Международной академии наук и искусств, опубликованные в сборниках, вносятся в «Бронзовый список», «Серебряный список», «Золотой список», «Платиновый список» и «Бриллиантовый список» Международной академии наук и искусств. Лучшие из них удостоены общественной награды: медали или ордена «Звезда дружбы», учреждённых Международной академией наук и искусств при поддержке Интернационального Союза писателей.

Альманах МАНИ имеет одну особенность: он разделён на территориальные части света – Азия, Европа, Россия, – которые включают в себя авторов, проживающих там, что даёт читателям возможность ознакомиться со всем многообразием словесности.

В первый том альманаха МАНИ вошли произведения Нарине Авагян, Сарии Маммадовой, Ханоха Дашевского, Евгения Козицкого, Аллы Польской, Альзиры Арсентьевой, Михаила Анисимова, Гаджимурада Гасанова, Ольги Мальцевой, Натальи Козловой, Лады Кушниковской, Андрея Другого и Алевтины Кудри.

Во второй том – произведения Анжелики Биляк Каракелле, Виктора Медведева, Анны Комлевой, Людмилы Лазебной, Валентины Молодовской, Лилии Панищевой, Евгении Палетте, Юрия Выборнова, Геннадия Гончарова, Вадима Пряхина, Александра Мильке, Татьяны Альдури, Валентина Рокова, Виктора Ружина, Галины Факел, Галины Беляковой, Александра Иванова и Линара Ахметянова.

Третий том составляет творчество Татьяны Бабаевой, Ольги Косолаповой, Елены Пальшиной, Григория Рыжова, Светланы Рябининой, Владислава Терещенко, Ольги Черниенко, Марины Аверкиной, Артура Задикяна, Лилии Каиповой, Якова Канявского, Людмилы Романовой, Николая Ювицы, Владимира Сивцова, Галины Анциферовой, Натальи Каратаевой и Павла Манжоса.

В четвёртый том альманаха МАНИ вошли произведения Елены Лиходиевской, Павла Елисеева, Сергея Макеева, Татьяны Еремицкой, Татьяны Цветковой, Владимира Украинского, Ильи Морозова, Михаила Рудковского, Геннадия Иевлева, Эльвиры Тишина, Вадима Панджариди, Анатолия Объедкова, ТаТьяННы МарТьяННы и Владимира Пронозина.

В пятый том вошли произведения Александра Амбросьева, Людмилы Лазебной, Василия Ловчикова, Александра Брусникина, Сергея Белоключевского, Сергея Протянова, Павла Корчагина, Сергея и Виктора Рассохиных, Татьяны Цветковой, Владимира Украинского, Елены Ковалюк, Николая Ювицы, Сергея Уманца, Александра Захарченко, Дмитрия Багрецова, Людмилы Безусовой, Елены Булановой-Шумской, Елены Скляровой и Натальи Соболевой.

Шестой том выходит в формате сборника МАНИ. В него вошли произведения Виктора Ружина, Александра Суханевича, Александра Горностаева, Михаила Ашанина, Светланы Рябининой, Михаила Анисимова, Галины Анциферовой, Петра Токарева, Валерия Колесникова, Зинаиды Загранной-Омской, Алексея Кривенко (Донского), Валентины-Виктории Коскиной, Валерия Кириогло, Александра Захарченко, Марии Камушковой, Лилии Панищевой, Алексея Фомина, Оксаны Султановой, Геннадия Когута и Валентины Гетц.

Россия
Проза

Виктор Ружин
Челябинск, Челябинская область

Виктор Маркович, поэт и прозаик, родился 17 февраля 1940 года в городе Копейске Челябинской области, в шахтёрской семье. С 18 лет работал в шахте. Служил в танковых войсках. После армии – вновь на шахте, потом в школе, преподавал черчение, рисование, физкультуру и труд. Трудился на ЧТЗ, на заводе «Мечел». Окончил горный техникум, Университет марксизма-ленинизма и Университет творчества (факультет журналистики). Журналистом не стал – более увлекает художественная проза. Член Союза писателей России (2012), Академии российской литературы (2014), Интернационального Союза писателей (2017), челябинского областного литературного клуба «Светунец» и копейского литобъединения «Уголёк». Автор сборников «Распутица» (2007), «Жизнь без узора» (2009), «Тропа в никуда» (2010), «Дневниковые записи» (2012). Его произведения публиковались в альманахах «Южный Урал», «Светунец», «Алтай», «Московский Парнас», журналах «Дон», «Север», в газетах «Вечерний Челябинск», «Копейский рабочий», «Маяк».

В военное время, с сорок первого по сорок пятый год, на угольных шахтах России мужчин, ушедших на фронт, заменяли женщины. Свалившееся на них тяжёлое бремя они несли без ропота, без нытья, не клеймили жизнь, осознавая: «Если скиснем, то пропадём». И при этой нелёгкой доле они любить не переставали.

Однажды в ночную смену беременная Елена Рябинина, работая в шахте, катала вагонетки от забоя в забой – и от натуги родила.

Её напарница в штреке приняла роды. Зубами откусила пуповину. Из фляжки обмыла новорождённого и, завернув в свой платок, спрятала его у себя на груди под фуфайку.

Роженица лежала тихо, в сторонке тёмного штрека. Потом та же женщина вывела её по уклону на поверхность. Она одной рукой поддерживала разродившуюся, а другой – явившегося миру младенца. Так она сопроводила мать и сына до самого их дома.

Родившегося в шахте мальчика назвали Костей.

До того Елена умело скрывала беременность, и из начальства никто не знал, у них ни для кого не находилось времени. Всё принадлежало войне. Всё делалось для фронта. Никто не имел права жить для себя, жить своей жизнью. Её, этой жизни, не было. Но запретить любить не могла никакая война. Счастье рождения человека не подневольно никаким запретам, указам и законам. Всё живое идёт по своему укладу, и суровому времени не загасить любовь.

* * *

…Прошло много лет. Из младенчества Костя Рябинин вырос в крепкого мужика. Он окончил горный техникум по специальности «горная электромеханика» и пошёл работать на шахту электрослесарем – на ту же шахту где работала его мать.

Обеденного перерыва у шахтёров нет. Прямо в шахте, на месте работы, довольствуются бутербродом, называемым тормозком. И как-то в перерыве Константин с аппетитом перекусил и, прикорнув, заснул.

И вдруг он просыпается оттого, что кто-то кусает его за палец. Открывает он глаза. И – о-о-о! – крыса!

– Пошла вон, срамница! – закричал он и, махая руками, отогнал крысу.

Только снова закрыл глаза – крыса вновь его кусает. Стал он тогда кидать в неё камушками. И как только её не отгонял – не отстаёт от него крыса, и всё. Сплюнул не стерпевший горняк и, поднявшись, погнался за ней по штреку.

Пока он гонялся за крысой, место, где он находился, завалило. Обрушилось перекрытие, кровля рухнула.

После этого случая каждый раз, когда Рябинин в шахте перекусывает, к нему является та самая крыса, и у них происходит молчаливое общение.

Поесть в шахте Константин часто располагался в нише. Его тормозок состоял из куска хлеба и колбасы. И когда Рябинин расправлялся с тормозком в нише, из-под деревянного настила выглядывала крыса и посматривала на него. Как только Костя обращал на неё внимание – крыса скрывалась. Рябинин тогда клал кусочек колбаски на настил и смотрел, чтобы крыса появилась и съела колбаску. Крыса не появлялась, но стоило Косте отвернуться на какое-то время, а потом посмотреть на кусочек колбасы – того уже не было.

Так происходило несколько раз. Оказывается, крыса убегала оттого, что Константин, поворачивая голову, чтобы на неё посмотреть, ярко освещал её фонарём, закрепленным на каске.

– Ну и хитрющая же ты, Люська! – так Константин стал называть крысу.

Крыса часто хулиганила. Она шарила по карманам курток, снятых с шахтёрских плеч, потрошила тормозки.

Крыса Люська полюбила Рябинина и часто скрытно сопровождала его по шахте.

У Кости был девиз: «Главное для шахтёра – это улыбаться! И жизнь тогда будет светлым днём, и чумазость не будет к лицу приставать! И в подземной тёмной глубине ты будешь не измученным, а уверенным в себе!»

И чтобы шахта не источила прозябанием, Константин решил: нужно набраться солнца и порадоваться жизни. Он взял отпуск и поехал с женой отдыхать на юг, на жаркое солнце. Насладившись тёплыми днями, они счастливыми вернулись домой. Не успели переступить порог дома, как Рябинину сообщили, чтобы он, не задерживаясь, прибыл на шахту.

На шахте произошла авария: обрушилась кровля и завалила посадочную лебёдку. Работа в лаве остановилась.

Начальник шахты распорядился: «Немедля вызвать Костю Рябинина. Этот парень толковый, и всё будет как надо. Он мастеровитый, руки золотые, порой из ничего смастерит игрушку».

По дороге на шахту Косте вспомнилось: снилось ему, что жена ушла жить к другому мужчине. Ему тогда стало очень горько и больно, и он проснулся, обрадовавшись, что это всего-навсего сон – увидел хлопочущую на кухне жену, подошёл, обнял её и поцеловал. Жена удивилась – не понимала, что с мужем происходит.

Появившемуся на шахте Рябинину начальник шахты дал задание срочно отремонтировать расчищенную от завала неисправную посадочную лебёдку так как из-за неё остановилась работа.

Костя возразил:

– У меня ещё отпуск не кончился. Мне ещё два дня отдыхать.

– Ничего. Потом отгуляешь, – твёрдо заявил начальник, не принимая Костино возмущение.

И Рябинину ничего не оставалось, как согласиться и спуститься в шахту. Внизу Костя спешно пошёл к лебёдке.

В мрачном, подавленном настроении он двигался по вентиляционному штреку. Идёт – а всё та же крыса Люська назойливо бежит и пересекает, и пересекает Константину дорогу. Пересекает, обгоняя его. Впопыхах Костя закричал на крысу:

– Ну чего ты, Люська, путаешься под ногами!

Наконец он добрался до места обвала и стал осматривать лебёдку. И вдруг в глазах Кости вспыхнул яркий свет – и наступила тишина и темнота. Мощным завалом обрушившаяся вновь кровля оглушила и смяла его.

Травмированный Костя лежал под завалом, а крыса Люська была рядом и попискивала.

* * *

Рябинин не сразу умер. Сдавленный завалом, он словно заново прожил свою жизнь. Вспомнилось, как знакомая тётка ему, подросшему юноше, рассказала, что он родился в шахте. И он застонал, приговаривая:

– Шахта ты шахта, зачем ты такую каверзу со мной сотворила? За что ты на меня обрушилась? Чем я тебя обидел? Ты же моя мать-кормилица! Я же в твоём чреве на свет вышел!

Вой сирены всколыхнул посёлок. Примчались на шахту с сигнальным рёвом горноспасательные машины. Сбежался народ. Копёр ствола плотно окружила взволнованная толпа.

– Да, шахта-злюка нас лопает и лопает, готова всех проглотить. Вот возьми, Рябинин в шахте же на белый свет явился – и в шахте же на тот свет удалился. Ну что же это за такое? Да сколько же может откупаться людьми эта ненасытная шахта? Всех переломает. А кто Россию будет крепить? Эх, жизнь и так хрупкая. Упыри-начальнички на наших костях себе дорогу во власть вымащивают, а мы скелетом ложимся, вымирая. Эти отродья властвуют, произволом гнобят наши судьбы, – шумно роптал возмущённый люд.

Спасательная служба не мешкая спустилась в шахту.

Откопали из-под завала Рябинина, понесли его на носилках к стволу. Пока несли, полуживого, крыса Люська незаметно его сопровождала. А Костя тихо стонал.

– Земляне, не спешите в рай попадать, лучше своей любовью землю украшайте. Это и будет ваш рай, – шептали Костины губы.

…Как-то появился в доме Рябининых мужик. Маленький Костя первый раз видит этого человека. Мать тихонько шепчет сыну:

– Это твой отец.

Косте он не нравится своей неуёмной говорливостью. Какой-то никчёмный: всё говорит и говорит. И говорит непонятно, какую-то чушь несёт.

– Вот смотри, какой я человек. Где я ни буду, везде возле меня всегда собаки собираются. Нравлюсь я им. Толкутся возле меня, и я обрастаю ими, превращаюсь, что новогодняя ёлка – весь в игрушках. А люди какие-то ершистые, только морды на меня кривят да волками смотрят.

– Ну ты, пьянчужка, и врёшь, – это мать говорит. – Ты прикидываешься добреньким, чтобы в душу влезть, а потом напакостить. Ты всё только поганишь. Балабол ты.

– Эх ты, смотри-ка чё придумала. Да я что, совсем бухарик, чтобы в стельку валяться да заживо бревном гнить?

– Господь даёт тебе шанс проявиться, но ты этим свою голову не утруждаешь и только везде лазишь да шлюхаешься. Вечно у магазина ошиваешься, как бы куда ткнуться да на дармовщинку нализаться. На одном месте не работаешь. Всё блохой прыгаешь.

– Если я буду перед каждым стелиться, то тогда мне судьбы не хватит. Эх, какие мы гордые. Посмотрите-ка на нас. Умба-юмба, ёлки-палки, лес густой, едет парень холостой… А пошли вы все к чёрту! – И, хлопнув дверью, он ушёл.

Косте не по себе. Он не ожидал, что у него есть такой отец. Он полагает, что отцы всегда бывают хорошие и любимые, такие, которыми можно гордиться. А этим не загордишься, он болтливый и взбалмошный…

Когда Костю подняли из шахты на поверхность, он глубоко вздохнул и умер.

* * *

От случившейся беды Костина беременная жена слегла в больницу. Слегла, чтобы от горя раньше не разродиться и не потерять ребёнка, так как родившийся будет нитью в продолжение рода Рябининых.

«Значит, он не зря поцеловал меня. Это что ж получается, он прощался со мной?» – сделала открытие для себя жена.

… После гибели сына мать, убитая горем, не находит себе места.

Она теперь никогда не увидит его. Всегда с любовью смотрела она, как он, радостный и счастливый, относится к жизни, с доверием и уважением ко всем.

– Сынок, я так тяжело тебя рожала, а ты ещё тяжелей меня покинул! Ой-я-ёй, ну зачем ты раньше времени в шахту спустился? А прожорливая шахта тебя не пощадила, проглотила. Я-то думала, что ты мой утешитель будешь, моё одиночество разделять да старость скрашивать. Вот она, наша жизня – кроха. То праздником ошпарит, то несносным горем убьёт. Как же, сынок, мы тебя не уберегли? Ты же был самый счастливый человек, жизнь тебе улыбалась, и ты радовался. Радовался каждому дню, радовался солнцу, радовался тёплому дождичку, радовался всему, что тебя окружало, каждой растительности, каждому деревцу. В тебе каждая клеточка дышала теплом и живила в тебе силу, силу излучать добро. Твой ласковый взгляд обнимал всё вокруг.

И для матери сын всегда будет живой. Даже во сне ведёт она с ним разговор.

Александр Суханевич
Иркутск, Иркутская область

Родился 31 января 1950 года в Иркутской области, в деревне Авдюшино. После школы окончил авиационное училище, затем – исторический факультет университета. Работал в органах внутренних дел, преподавал в средних и высших учебных заведениях, читал публичные лекции по линии общества «Знание». Завершил трудовую деятельность в должности гендиректора охранного предприятия Братского лесопромышленного комплекса.

Активную трудовую деятельность удачно сочетал с творческой. Являлся членом литературного объединения Братска, публиковал стихотворения, рассказы и статьи в городской газете. Участвовал в концертах художественной самодеятельности, пел в народном академическом хоре. В качестве ведущего проводил общегородские культурно-просветительские и праздничные мероприятия. В издательстве BooksNonStop (Санкт-Петербург) вышло три стихотворных сборника: «Голос любви» (2021), «Послевкусие» (2022) и «Послевкусие», издание второе, дополненное (2022). Член Интернационального Союза писателей.

Хотя поступки Алекса не всегда отличались высокой нравственностью, но меру и рамки приличий он старался выдерживать, особенно когда обстоятельства позволяли расслабиться – тем более вдали от родных берегов. Он был абсолютно равнодушен к алкоголю и мог разве что выпить рюмку-другую коньяка, исключительно ради поддержания компании. Состояние опьянения он не любил, а весёлым и задорным был и так. К тому же он великолепно пел своим бас-баритоном, что умиляло женщин и, за редкими исключениями, выводило мужчин не только из себя, но и за пределы помещения, где проходило праздничное действо. На курортах он с видом одинокого папуаса разгуливал по территории, купался и вечером приходил на танцы, но редко танцевал сам, больше ему нравилось смотреть на других танцующих – и с отрешённой улыбкой восхищаться теми, кто показывал класс настоящих танцоров. Так в нём проявлялись свойства эстета и пассивного созерцателя – до тех пор, пока чья-нибудь жёсткая настойчивость не увлекала в гущу веселья, где и выскакивал его взрывной темперамент.

Во многом Алекс был перфекционистом. Если ему что-то не очень нравилось, он от этого категорически отказывался – ему надо было либо очень, либо никак. На этот раз на отдыхе, танцуя рок-н-ролл, он слишком высоко подкинул ногу – и как подстреленный бизон рухнул на скользкий паркетный пол. Рассёк себе бровь. Хорошенький финал к концу его курортного сезона – через два дня ему уже надо было вылетать в свой холодный далёкий край, возвращаясь в нелюбимый город, к нелюбимой работе и к почти уже нелюбимой жене. Она своей любовью на удушение и тотальным контролем над его здоровьем всё больше подогревала в нём эмиграционные настроения.

Алекса, как боксёра с ринга, с окровавленной бровью привели к дежурной медсестре, и он одним глазом равнодушно посмотрел на неё, ожидая, когда ему обработают ранку, – молча, испытывая досаду от случившегося.

– А почему вы всегда один? – вдруг спросила медсестра. – Я сколько на вас смотрю, столько и удивляюсь, как такой мужчина может быть один.

– Без женщины, вы имеете в виду? – спокойным тоном ответил он и улыбнулся.

– Типа того, – сказала она, заканчивая наклеивать лейкопластырь на пострадавшую бровь.

– На вашем пальце я не заметил обручального кольца, – ни с того ни с сего заметил он, сам не понимая, зачем было обращать на это внимание.

– Я не замужем, если вы это хотели узнать, – сухо ответила она, убирая со столика использованную аптечку.

Уже собираясь уходить, Алекс вдруг взял её руки и, наклонившись, поцеловал её белые, словно фарфоровые, изящные пальчики.

– Это вместо спасибо? – скорее утвердительно, чем вопросительно, вежливым тоном спросила она.

И ему подумалось, что это совсем слабое выражение благодарности. При этом он не нашёл ничего лучшего, как взять её за плечики и поцеловать уже в губы. Это была явно хулиганская выходка, которая почему-то всегда сходила ему с рук. Судя по всему, и сейчас не ожидалось гневного отпора.

– Я – идиот, наверное, – в оправдание своей выходки произнёс он излюбленную самокритичную фразу.

– Похоже, – утвердительно кивнула она и тут же добавила: – Ведь это можно было бы сделать и раньше, не дожидаясь конца своих свободных деньков.

– Опа! – смеясь, воскликнул Алекс, считая, что этот забавный инцидент благополучно исчерпан.

– Есть и другие, более подходящие для вас слова…

– Например? – непроизвольно вырвалось у него.

– Например, человек, который перевернул во мне все представления о мужчинах. Когда я увидела вас в первый раз, ещё во время регистрации, из меня прямо вырвалось слово: ОН. Я хочу вам сказать, прекрасно понимая, что завтра-послезавтра вас уже не будет со мной… Хотя вы и сейчас не со мной. Но по крайней мере я сейчас имею возможность тебя видеть, говорить тебе мои откровения, – переходя на «ты», продолжала она. – У меня недавно была операция, и, находясь между жизнью и смертью, я поняла, что нельзя ничего откладывать на завтра, так как завтра может и не наступить.

Она сделала небольшую паузу и, пронзительно глядя Алексу в глаза, чётко, размеренно и тихо сказала:

– Алекс, кажется, так тебя зовут? Я могу полюбить только такого мужчину, как ты. И мне кажется, что я уже люблю тебя. И говорю это для того, чтобы ты знал и понимал, что мне очень важен тот первый, с кем я стану женщиной, а если совсем повезёт, то ещё и рожу ребёнка. Можешь считать меня сумасшедшей, но если ты не исполнишь моё странное желание, став тем первым, я никогда никого к себе не подпущу – Она говорила серьёзно, без тени иронии и грусти, тон был деловитым и беспристрастным.

Он шокировал Алекса и вызывал полную растерянность.

– Я женат, у меня дочь, и я далеко живу, – начал он отнекиваться, блуждая взглядом по ординаторской.

…Алекс не спал всю ночь. Он переживал большое моральное и психологическое потрясение. Такое откровение ставило его перед непростым выбором, и он не знал, как поступить завтра, когда они останутся один на один. Он не мог убежать от проблемы, накрывшей его с головой, и не мог взять на себя ответственность за судьбу этой девушки. Алекс чувствовал себя то злодеем, то спасителем, но больше всего в этой ситуации ему не хотелось быть трусом.

Они зашли в её маленькую, ухоженную, со вкусом обставленную скромную квартирку и…

– Я сейчас по-настоящему счастлива, я теперь женщина, я стала ею так, как долго мечтала, ведь мне уже двадцать семь. Можно сказать, старая дева, – полушёпотом говорила она, целуя его глаза, шею, губы, крепко прижимаясь к нему, и взволнованно, глубоко дышала. Её порозовевшее нежно-мраморное тело покрылось капельками пота, блестевшими маленькими прозрачными бусинками.

В своём последнем письме к нему она написала: «Я знаю, что ты не загорелся от моего огня. Можешь не беспокоиться, а я плакала – уходила моя последняя надежда».

Спустя более десяти лет на его старый адрес пришла от неё открытка с надписью: «Хотела написать тебе две строчки, но слов я не нашла – есть лишь тире и точки». И подпись: «Валентина…»

Конверт с обратным адресом жена предусмотрительно уничтожила, и Алексу остались только финальные точки. И если музыка начинается там, где заканчиваются слова, то это был как раз тот самый случай. Музыка часто звучит в его доме, и чаще всего – бесконечно нежная и трепетная «Мелодия» Глюка.