Текст книги "Последнее следственное дело архиепископа Феодора (Поздеевского)"

3 ноября 1934 г. вновь арестован в г. Зарайске, ул. Карла Маркса, д. 13 (или 11). Заведено дело № 24649-с Брянских Петра Арсеньевича (епископа Парфения) и Поздеевского Александра Васильевича (архиепископа Феодора). В справке на арест было сказано, в чем обвиняются эти люди:

«В Зарайске проживает с начала 1934 г. архиепископ Феодор, который сразу стал проявлять активную контрреволюционную деятельность, объединяя вокруг себя реакционно настроенное духовенство, монашество и верующих. В целях восстановления связей со своими последователями он неоднократно приезжал в Москву и Загорск, где организовывал тайные богослужения, производил сборы денег и продуктов для оказания помощи нуждающимся в ссылках и ИТЛ и монашествующим.

В своей квартире в г. Зарайске (в доме быв. купчихи Гузнищевой) Поздеевский организовывал тайную церковь, где систематически нелегально совершал богослужения. В последнее время Поздеевский был связан с проживающим в г. Кимрах еп. Брянских Парфением, руководителем украинского контрреволюционного ИПЦ, и совместно с ним проводил активную работу по воссозданию контрреволюционной организации ИПЦ».

Архиепископ Феодор на допросах отвечал на вопросы коротко и отрицательно: «В Москве был два раза проездом». «Посылки получаю от Красного Креста. От знакомых и прихожан Даниловского монастыря ничего не получаю». «Связей ни с кем не поддерживал, никто в Зарайск не приезжал. Брянских не приезжал ни разу, 2 года его не видел». «С митрополитом Кириллом Смирновым не встречался. С епископами Прокопием Титовым, Дамаскиным, Парфением Брянских, архиепископом Серафимом Самойловичем не встречался 2 года». «В январе 1934 г. во Владимире заходил к Холмогорову навестить несколько раз».

«Вопрос: Вы постригли в схиму Холмогорова?

Ответ: Мне, как настоятелю быв. Данилова монастыря, о постриге в схиму Холмогорова Семена ничего не известно, так как мне он прошение не подавал.

Вопрос: Как протекала ваша деятельность и осуществлялось руководство монашеской братией быв. Данилова монастыря после вашего возвращения из концлагеря?

Ответ: В Зарайске встретился с Поликарпом Соловьевым и Серафимом, который живет в Кашине. Больше ни о ком не знаю».

При аресте епископа Парфения (Брянских) была изъята переписка, и, видимо, во многом благодаря этому его допросы гораздо более информативны:

«Вопрос: С кем поддерживали связь?

Ответ: На Украине Абашидзе Антоний, архиепископ, г. Киев Панкеев Антоний, епископ Белгородский, г. Белгород, Дамаскин Цедрик, епископ, г. Нежин, <…>, Кармазин Макарий, епископ, проживает около Костромы, Садковский Игнатий, проживает в г. Скопин Москов. обл., Поздеевский Феодор, архиепископ Волоцкий, Зарайск, Стадницкий Арсений, митрополит Ташкентский».

На допросах епископ Парфений показывает, что с Поздеевским виделся в январе 1934 г. в Зарайске, с Поликарпом Соловьевым. Что они пили чай, вели общие разговоры о знакомых. Что епископ Прокопий Титов приезжал на 2–3 дня в сентябре 1934 г. Что с Поздеевским и Титовым встречались «на почве общности наших взглядов на положение православной церкви в Советском Союзе при правлении Советской власти и митрополита Сергия», где «она лишена всех своих прав на легальное служение». Что «я и мои единомышленники – еп. Макарий Кармазин и в письме еп. Цедрик – считают, что митрополит Сергий нарушил и продолжает нарушать указания Патриарха Тихона и митрополита Петра Крутицкого по управлению православной церковью. Поздеевский и Титов с этим согласны». Что еп. Прокопий Титов «подтвердил мне свою непримиримую точку зрения по отношению к Советскому правительству и митр. Сергию, изложенную в его письме митр. Сергию (копия изъята при аресте)». Что еп. Прокопий доказывает, что «политика митр. Сергия угодничества Советской власти пагубна для русской церкви и сознания верующих людей», что это «руководство, ведущее в пропасть антихристову».

Архиепископ Феодор (Поздеевский). Фотография из следственного дела. 1934 г.

Здесь необходимо обратить внимание на то, как на изъятых при аресте письмах строятся «показания» на допросах. Так же будет и в последнем следственном деле владыки Феодора. Но при аресте в 1933 г, в отличие от епископа Парфения, у владыки никакой переписки, на которой можно было строить его «показания», изъято не было. Поэтому сведений ни о ком от архиепископа Феодора получить не удалось. Даже проведенная 7 января 1935 г. «очная ставка» ничего не дала:

«Брянских: В янв. 1935 г. в Зарайске на квартире Поликарпа Соловьева я и Поздеевский говорили „о тяжелом положении церкви в России“ и „пришли к убеждению правоты наших взглядов и действий на дальнейшее отрицательное отношение в Советской власти и ее церковной политике“.

Поздеевский: Нет, я Брянских в Зарайске не встречал, знал о приезде его от моего знакомого Поликарпа Соловьева, у которого Брянских остановился в Зарайске».

Обвинен архиепископ Феодор был в том, что «будучи враждебно настроен к Советской власти, по возвращении из концлагеря восстановил свои связи с отдельными монахами быв. Данилова монастыря, через которых проводил свою контрреволюционную деятельность по созданию вокруг себя антисоветски настроенного духовенства и верующих. <…> поддерживал тесную связь с отдельными деятелями „ИПЦ“». Приговорен к ссылке в Севкрай сроком на 5 лет, которую отбывал в Сыктывкаре.

В последний раз владыка Феодор (Поздеевский) был арестован в Сыктывкаре 4 марта 1937 г.

Часть вторая
Последнее следственное дело архиепископа Феодора (Поздеевского)

1. Первые аресты во Владимире

Архиепископ Феодор (Поздеевский) был арестован 4 марта 1937 года. Но на самом деле это последнее дело владыки Феодора – «Следственное дело по обвинению Поздеевского А.В., Соловьева П.А., Пиуновского С.А., Каретниковой А.И., Лебедевой П.И. и Барановой A.M. по ст. 58–10 и 11 УК РСФСР» № 7014-П – началось гораздо раньше, как минимум на год, когда было заведено дело № 8218 и в апреле 1936 года прошли многочисленные аресты в г. Владимире.

В этом городе в то время проживало большое количество людей, возвратившихся из ссылок и лагерей и не имевших право жить в крупных городах, в том числе духовенства. По делу № П-8218 были арестованы такие разные по положению в Церкви архиереи, как митрополит Ювеналий (Машковский), как сказано в деле «быв. обновленческий Одесский митрополит, из семьи крупных помещиков, по матери – родственник французскому королевскому Дому Бурбонов», архиепископ Сергий (Гришин) – «архиеп. Сергиевской ориентации», архиепископ Филипп (Гумилевский) – «быв. Управляющий Московской Епархией и настоятель Посольской церкви в Риме» и один из активных оппозиционеров политике митрополита Сергия (Страгородского) епископ Афанасий (Сахаров), который во Владимире «жил на нелегальном положении», а также много священнослужителей и мирян, всего более двадцати человек.

Епископ Афанасий был арестован 18 апреля. В свое время он был студентом владыки Феодора в Московской Духовной Академии, в которой обучался с 1908-го по 1912 г., в том числе при ректорстве владыки Феодора с 1909 г. Более того, был пострижеником епископа Феодора, а духовным отцом его при постриге стал архимандрит Симеон (Холмогоров). После того как иеромонах Афанасий стал преподавателем сначала Полтавской, а потом Владимирской Духовных Семинарий, пути их с владыкой Феодором несколько разошлись, но после революции епископ Афанасий придерживался тех же взглядов на церковную политику, что и владыка Феодор, и хотя со временем владыка Афанасий больше сблизился как с духовным руководителем с митрополитом Кириллом (Смирновым), но и связь с владыкой Феодором не прерывалась, и, так как оба владыки постоянно были то в тюрьме, то в ссылке далеко друг от друга, эта связь чаще, видимо, поддерживалась через архимандрита Симеона. Об этом не раз говорится и в деле владыки Афанасия, и в делах владыки Феодора и архимандрита Симеона.

Уже в постановлении об избрании меры пресечения от 1 мая 1936 г. следователь Новиков, «нач. 3 отд. Секретно-политич. УГБ Управления НКВД по ИПО» (Ивановская промышленная область. – Ред.), пишет, что Сахаров изобличается в том, что «является вдохновителем и организатором нелегального к/р (контрреволюционного) церковно-канонического центра „ИПЦ“ (Истинно Православной Церкви), ставящего задачу активной борьбы против Советской власти» (дело № П-8218, том 1, лист 74).

Епископ Афанасий (Сахаров). Фотография из следственного дела 1943 г.

А 15 мая 1936 г. в постановлении о продлении срока содержания под стражей сказано, что Сахаров уже «достаточно изобличен» в том, что «являлся активным участником нелегального контрреволюционного центра, проводившего антисоветскую деятельность на основе к/р платформы так называемого „ссыльного епископата“, ориентированного на получение помощи в борьбе против Советской власти – белоэмигрантской „церкви“ и Ватикана. Нелегальным центром в широких размерах создавались антисоветские кадры церковников, насаждались тайные „церкви“, к/р группы „ИПЦ“, устраивались антисоветские сборища, устанавливались связи с контрреволюционным националистическим и белогвардейским элементом на Украине». (Л. 75.)

И достаточно быстро в этом деле появляются фамилии даниловских монахов и город Киржач, в котором они в то время жили.

В Постановлении об избрании меры пресечения от 7 июня 1936 г. «опер. уполном. 3-го отделения СПО УГБ НКВД ИО» мл. лейтенант ГБ Кирьянов пишет:

«Практическая деятельность к/р организации выражалась:

1) В насаждении нелегальных к/р групп "ИПЦ" (группы были созданы в гор.: Владимире, Киржаче Ивановской обл., Тамбове, пос. Петушки Московской обл.).

2) В организации нелегальной так наз. "духовной академии»", на собраниях которой участниками групп велась активная антисоветская деятельность.

3) В распространении к/р провокационных слухов о предстоящей войне и падении Сов. власти.

4) В связях руководящего состава центра с белоэмигрантскими церковными кругами.

Ходом предварительного следствия выявлены новые связи и лица принадлежащие к данной организации, что вызвало и вызывает дополнительные аресты членов организации (будет ликвидирована к/р группа "ИПЦ" в г. Киржаче, имевшая связь с "центром" через тайного монаха Лобова).

По делу необходимо установить:

а) Руководящий центр к/р организации.

б) Наличие к/р группы "ИПЦ" по другим городам Союза.

в) Дополнительно документировать практическую к/р деятельность организации и связи с белоэмигрантскими церковными кругами».

В обвинительном заключении по этому делу от 21 сентября 1936 г. говорится:

«Центр организации в г. Владимире развернул активную деятельность по насаждению нелегальных групп „Истинно Православной Церкви“, вокруг которых объединились реакционные церковники и проводилась антисоветская агитация. Таких групп было создано в г. Владимире три – одна возглавлялась Розановым, вторая – Сабуровыми и третья – Холмогоровым» (это даниловский архимандрит Симеон, близкий друг и подвижник архиепископа Феодора (Поздеевского). – Ред.). (Л. 65.)

Дальше говорится:

«По отдельным группам, входящим в состав организации, устраивались нелегальные церковные службы, тайные крещения взрослых детей (так в деле. – Ред.) и моления за быв. царя Романова Николая П. Такие собрания устраивались: у обвиняемой Виноградовой с участием Розанова, Виноградовой и Жабинского (скрывается); в квартире архим. Холмогорова».

«У обвиняемых: Виноградовой и Потапова проводились нелегальные встречи учеников и руководителей к/р групп с нелегалом еп. Сахаровым. Постоянными участниками этих встреч были: Потапов, Смирнов, Розанов, Сахаров, Виноградова и Холмогоров.

В целях насаждения реакционных кадров церковников участниками центра производились тайные постриги в монашество.

Так, например, с разрешения Гришина были пострижены в тайные монахи Лобов, Борошенко, Фомина и др.» (Л. 66.)

В том же обвинительном заключении в отношении еп. Афанасия (Сахарова) сказано, что он обвиняется в том, что:

«а) был в числе инициаторов создания к/р центра организации тайных церквей на Украине, в Ивановской и Московской обл.

б) Проживая до ареста нелегально, Сахаров имел связь с идеологом "ИПЦ" митр. Кириллом, объезжал и инструктировал сторонников к/р платформы ссыльного епископата о насаждении тайных к/р групп "ИПЦ".

в) возглавлял к/р группу церковников в пос. Петушки Московской области, проводил антисоветские беседы с инициаторами создания к/р групп и тайных церквей в г. Владимире.

г) имел нелегальную связь с руководителем к/р подполья церковников – архим. Холмогоровым».

Проходивший по тому же делу друг и помощник еп. Афанасия дьякон Потапов Иосиф Афанасьевич был обвинен в том, что «состоял в подпольной к/р церковной организации, возглавляемой Гришиным, Машковским, Сахаровым, Гумилевским, Холмогоровым». (Л. 69.)

Дальше в этом же обвинительном заключении уже появляется и сам владыка Феодор: врач Розанов Николай Михайлович обвиняется в том, что «состоял в подпольной к/р церковной организации, возглавляемой Гришиным, Машковским, Гумилевским, Сахаровым, Холмогоровым, Смирновым и Поздеевским (последние двое находятся в ссылке)». А также в том, что «поддерживал связь и неоднократно встречался с проживающим нелегально еп. Сахаровым и с архим. Холмогоровым и беседовал с ними по вопросам нелегальной церковной организации». Также осужденная по этому делу «тайная монахиня» Фомина Мария Лаврентьевна обвинялась в том, что «является активным участником нелегальной церковно-монархической группы ИПЦ, возглавляемой схимонахом Симеоном Холмогоровым».

В конце этого обвинительного заключения была записана задача на будущее: «Материал на Холмогорова, Керенченко (даниловский монах Антоний (Коренченко). – Ред.) и других лиц, связанных с ними, выделить и провести самостоятельное следствие». (Т. 4, л. 76.)

И это «самостоятельное следствие» продолжилось. Арестовывать пока не спешили, собирались еще сведения, выяснялись связи. И только в декабре 1936 года начались аресты даниловцев в Киржаче.

2. Аресты и допросы в Киржаче

28–30 декабря 1936 года в городе Киржач Владимирской области были арестованы одновременно многие даниловцы – близкий друг и сподвижник владыки архимандрит Симеон (Холмогоров), иеромонах Игнатий (Бекренев), игумен Алексий (Селифонов), иеродиакон Анания (Алексеев), монах Антоний (Коренченко), келейник отца Симеона Михаил Карелин и другие. Было заведено «Дело по обвинению Холмогорова, Коренченко, Бекренева, Селифонова, Алексеева и Матвейченко», дело № П-8151.

Уже в справке на арест архимандрита Симеона[12]12
  Симеон, архимандрит (Михаил Михайлович Холмогоров). Родился в 1874 в г. Кунгур Пермской губ., в семье священника. Окончил Казанскую Духовную Семинарию. Принял постриг. В 1906 г. о. Симеон сменил вл. Феодора на посту ректора Тамбовской Духовной Семинарии и продолжил его антиреволюционную политику. В апр. 1907 г. на него было совершено покушение, пуля попала в поясной позвонок, о. Симеон остался жив, но нижняя часть его тела была парализована. С этого времени вл. Феодор не оставлял о. Симеона. До 1915 г. о. Симеон жил у старца Гавриила в Спасо-Елеазаровой пустыни, затем поселился с владыкой Феодором в Сергиевом Посаде. После назначения владыки настоятелем Данилова монастыря, вместе с ним переехал и о. Симеон. После окончательного закрытия монастыря жил во Владимире с келейником Михаилом Карелиным (будущим монахом восстановленного Данилова; t 2003). 28 декабря 1936 г. они были арестованы в г. Киржаче, где жили в то время на полулегальном положении многие даниловцы.


[Закрыть] от 27 декабря 1936 г. – то есть еще до всех допросов – в общем-то, все, в чем потом будут обвинять владыку Феодора, было уже перечислено:

«Схимонах-архимандрит Холмогоров является активным сторонником «Пустынной церкви», созданной ссыльным епископатом на основе контрреволюционной программы ИПЦ. Проживая в г. Владимире, затем в г. Киржач, он проводил активную деятельность по насаждению контрреволюционных групп, объединяя их в тайные домашние скиты. Связанный с епископом Феодором, он получал от него указания и практически их осуществлял. Было стянуто в Киржач около 20 человек, которые проводили работу с верующими. Они распространяли клеветнические слухи и измышления против Сов. власти и ее отношения к религии, возбуждали недовольство верующих политикой партии и правительства» (№ 8151-П, л. 10).

При аресте и обыске 29 декабря 1936 г. по адресу г. Киржач, ул. Свободы, д. 55, у «Семена» Михайловича Холмогорова было изъято: «паспорт, переписка, фото разных лет, церковные книги, сургуч, печать». На то, что была изъята переписка, обратим особое внимание!

Так что следователи уже изрядно поработали над разработкой этого «дела», было «собрано» достаточно «материала», за даниловскими монахами наблюдали, особенно в последние месяцы, после владимирских арестов и дела епископа Афанасия, хорошо «поработали», судя по всему, и осведомители. Особо отметим, что ведут это дело, а потом и дело владыки Феодора, те же следователи, что и владимирское дело № П-8218 – «опер. уполном. 3-го отделения СПО УГБ НКВД ИО» мл. лейтенант ГБ Кирьянов и «нач. 3 отд. Секретно-политич. УГБ Управления НКВД по ИПО» Новиков. Поэтому из владимирского дела в киржачское переходят те же обвинения и формулировки – «контрреволюционная программа ИПЦ», потом будет и «контрреволюционная платформа ссыльных епископов», «Пустынная церковь», «тайные постриги», «нелегальные сборища» и «провокационные слухи». Уже прослежены связи, известно, кто руководитель – архиепископ Феодор (Поздеевский).

* * *

Прошли аресты, начались допросы. Первые допросы – 31 декабря 1936 г.

Вместе с даниловскими монахами был арестован живший в то время в Киржаче и хорошо знакомый с даниловцами (что лишний раз подтверждает, насколько тщательно собирались данные о связях) Серафим Александрович Голубцов, 1908 года рождения, из семьи преподавателя Московского художественного института, после окончания учебы в 1925 году он был певчим при Даниловском монастыре, в 1929 году вместе со многими даниловцами был арестован и осужден на 3 года ссылки, которые отбыл в 1933 году, и после этого жил сначала во Владимире, потом в Киржаче, работал счетоводом на фабрике Урицкого Киржачского шелкокомбината.

Архимандрит Симеон (Холмогоров), иеромонах Николай и иеромонах Анания (Алексеев) (справа). 1920-е гг.

Текст этих первых протоколов допросов приводим почти полностью, без сокращений (только исправляя орфографические ошибки и пунктуацию и, если неразборчиво или не видно на сгибе, ставим знак <…>), потому что они все-таки еще похожи на стенограммы допросов:

Показания обвиняемого Голубцова Серафима Александровича от 31 декабря 1936 г.

Вопрос: Вы Симеона Холмогорова знаете?

Ответ: Знаю с 1928 года, т. к. вместе с ним пел на клиросе в церкви быв. Даниловского монастыря в г. Москве.

Вопрос: Как Вы часто с ним встречались?

Ответ: До 1929 г. я с ним встречался часто, бывая у него на квартире, он был моим духовным отцом. В 1929 г. я был выслан, и связи с ним никакой не имел. В 1935 году я приехал на жительство в гор. Владимир, где мне Петр Степанович Коренченко сказал, что отец Симеон хочет со мной повидаться, сообщив, что «Симеон» проживает во Владимире, и показал квартиру. После этого я во Владимире с «Симеоном» встречался несколько раз. У «Симеона» в квартире была нелегальная домашняя церковь, службу совершал он сам. На совершаемых «Симеоном» церковных службах я присутствовал неоднократно. В ноябре м-це 1935 года на почве того, что он уговаривал меня стать монахом и окончательно остаться в нелегальной его тайной общине, я с ним расстался и с тех пор не видал, и где он находится, я не знаю.

По вопросу моей встречи с Симеоном Холмогоровым во Владимире я выше показал неправду – о том, что он живет во Владимире я узнал в 1935 году от члена «нелегальной общины» «Симеона» Полины Ивановны, фамилию не помню, проживающей: г. Москва. Даниловский вал, дом 6 или 8. точно не помню, которая дала мне его адрес во Владимире (подчеркнуто следователем. – Ред.), с которым я поехал к «Симеону» и после этого остался на постоянное место жительство во Владимире и до подыскания квартиры в течение несколько дней жил у Симеона.

Вопрос: Следствие Вам не верит, что Вы с 1935 г. ноября м-ца не имели связи с Холмогоровым.

Ответ: Подтверждаю свои показания.

Вопрос: Кто входил в нелегальную общину?

Ответ: Архимандрит Симеон Холмогоров, иеродьякон Коренченко Петр Степанович, проживающий в данное время в Киржаче, послушник Симеона молодой человек по имени Миша, фамилии и отчества не знаю, келейница Симеона Лидия Сергеевна Виноградская, иеромонах или игумен Алексей и Полина Ивановна, о которой я говорил выше. Других, входящих в общину, я не помню ни по имени, ни по фамилии.

Вопрос: Кто руководил общиной?

Ответ: Архимандрит Симеон.

Вопрос: Кто посещал Холмогорова?

Ответ: Все поименованные мною выше лица Холмогорова посещали. Кроме того, приезжали из других городов, но я никого не знаю.

Вопрос: Следствие Вам не верит и предлагает рассказать, кто приезжал и откуда?

Ответ: Приезжали незнакомые мне лица мужского и женского пола, кто они и откуда, мне не известно.

Вопрос: Следствие вторично настаивает, чтобы Вы назвали этих лиц.

Ответ: Подтверждаю свои показания.

Вопрос: С какой целью названные Вами лица посещали Холмогорова?

Ответ: С целью совершения религиозных обрядов и с целью материальной помощи Симеону Холмогорову.

Вопрос: Следствие не верит Вам, нам известно, что эти посещения преследовали контрреволюционные цели.

Ответ: Подтверждаю свои показания. О контрреволюционной деятельности мне ничего не известно. (Лл. 189–191 об.)

Далее спрашивают о встречах с Коренченко в Киржаче. Голубцов рассказывает, что они были случайными или по бытовым вопросам.

Голубцов Серафим Александрович. Фотография 1931 г.

Карелин Михаил Петрович. 1930-е гг.

Виноградская Лидия Сергеевна (монахиня Серафима). 1937 г.

В тот же день был допрос архимандрита Симеона, судя по всему, после Голубцова или, возможно, одновременно, потому что допрашивали разные следователи – Кирьянов и Новиков. Отец Симеон был прикован к инвалидной коляске, после того как в 1907 году на него, в то время ректора Тамбовской семинарии, было совершено покушение. Отец Михаил (Карелин) был келейником отца Симеона и хорошо знал состояние его здоровья. Вот, что он рассказывал (запись 1989 г.):

– Арестовали жестоко, некрасиво. Я пришел с работы, а у нас полный дом НКВД, и уже все они перевернули, и на батюшке лица нет, взволнованный такой, расстроенный. Подали они какую-то карету, батюшку, меня, Лидию Сергеевну – была такая келейница, всех нас посадили, увезли. Потом всех разлучили. Оставили меня только с батюшкой отцом Симеоном. Это трагические дни, кошмарные дни. Нас отвезли в тюрьму, и, может, суток не прошло, как открылась дверь через маленький волчок, и ключарь сказал, чтобы я собирался со всеми вещами. Я говорю: «Что, на прогулку?» – А он сказал, что я сюда больше не вернусь. Я должен был оставить батюшку одного, беспомощного. Я поклонился батюшке в ножки, говорю: «Простите, батюшка, благословите». Батюшка вымолвил последние слова: «Ну вот, теперь мы больше не увидимся, я здесь умру, а ты еще вернешься, ты еще многое увидишь».

Батюшка Симеон был предельно прост и скромен. О своей болезни он не любил говорить, а мне и не надо было спрашивать: когда я батюшку опрятывал, я видел у него на пояснице такое сплетение кожи и косточек, сделанное исключительно умелым хирургом, что отпадало желание спрашивать. У меня было единственное желание, как бы так взять батюшку, чтобы ему не сделать больно. Был один такой случай, я сажаю батюшку на колясочку, батюшка берет меня за шею, а я должен взять батюшку за талию и ножки, ножки не действовали. Я взял батюшку, а он вдруг так вскрикнул, что я перепугался до трясения. Я говорю: «Батюшка, простите, что так получилось». Он тогда и говорит: «Ты знаешь, вот если бутылку взять и мелко натолочь стекло и потом за кожу положить – вот такая у меня боль». Это был единственный случай, когда батюшка сказал, как ему больно. У него мочевой пузырь настолько плохо работал, что выделения напоминали сгустки крови. Он был сугубо болезненный человек и требовал постоянного умелого ухода, осторожного и гигиеничного. Малейшая инфекция могла принести болезнь. И, несмотря на это, батюшка никогда не говорил, как он себя чувствует. Иногда я заходил к нему в комнатку и видел, что у него лицо воспаленное, и лежит он полумертвый. Но чтобы он жаловался – этого не было. Из этого я делаю вывод, насколько он был многострадален и терпелив. Конечно, это священномученик.

Отец Михаил рассказывал также, что при аресте отца Симеона буквально забросили в машину, как мешок. Трудно даже представить, что с ним делали дальше и какую боль он испытывал.

Протокол допроса обвиняемого Холмогорова Михаила (в монашестве Симеон) Михайловича от 31 декабря 1936 г.

Вопрос: Вам предъявляется обвинение в том, что Вы, проживая в г. Владимире, а последнее время г. Киржаче, вели активную контрреволюционную деятельность. Намерены ли Вы рассказать следствию правду об этом?

Ответ: Я буду рассказывать правду. Задавайте вопросы.

Вопрос: В гг. Владимире и Киржаче Вами создана нелегальная церковная организация, в основу деятельности которой положена контрреволюционная платформа т. н. ссыльного епископата. Подтверждаете ли Вы это?

(Здесь впервые возникла эта формулировка – «на платформе ссыльного епископата». Исследователь истории Русской Православной Церкви этого периода иерей Александр Мазырин считает, что «само выражение „платформа ссыльного епископата“ было, по-видимому, изобретением тех же органов (равно как и приобретшее специфический смысл словосочетание „Истинно-православная церковь“)»[13]13
  Мазырин Александр, иерей. «Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви». – М.: Изд-во ПСТГУ, 2006. – С. 176.


[Закрыть] Затем эта «платформа» будет кочевать из допроса в допрос и в этом деле, и в деле владыки Феодора. Станет основным обвинением. Мы вернемся к истории возникновения этой «платформы» несколько позже. – Ред.).

Ответ: Да, я это подтверждаю, но считаю, что упомянутая группа лиц, связанная со мною общностью взглядов и убеждений, не такая значительная, чтобы можно было называть ее организацией. В этой группе лиц находится примерно до 15 человек.

Вопрос: С кем из ссыльных епископов, стоящих на этой платформе, Вы поддерживаете связь?

Ответ: Поддерживаю связь с архиепископом Поздеевским, находящимся в г. Сыктывкаре.

Вопрос: В чем выражается, вернее, выражалась эта связь?

Ответ: С Поздеевским я переписываюсь. (Отец Симеон не мог это не сказать, потому что были изъяты письма владыки Феодора к нему. – Ред.). Кроме того, в 1935 году к нему от меня ездил из г. Владимира проживавший со мной вместе Карелин, отвозил ему посылку. (Судя по всему, эта информация взята также из письма, а не «добровольное признание» о. Симеона. Зачем, собственно, ему так вдруг, ни с того ни с сего, это рассказывать? Или же он сказал об этом, потому что помнил, что об этом все равно можно узнать в изъятых письмах. – Ред.)

Вопрос: С епископом Сахаровым Вы знакомы?

(Это уже начались вопросы о конкретно интересующих следствие лицах. Отметим, что епископа Афанасия назвал не о. Симеоном, а о нем спросил следователь. – Ред.)

Ответ: Знаком.

Вопрос: Переписываетесь?

Ответ: Нет.

Вопрос: Сахаров у Вас был в г. Владимире?

Ответ: Да, был два раза. Заходил ко мне на квартиру. Один раз в 1934 году и другой в 1935. (Л. 205.)

Второй допрос о. Симеона состоялся через довольно короткое время – через 10 дней. Отец Симеон остался в камере один, без помощи своего келейника Михаила, притом что сам был не в состоянии себя обслуживать. Что еще делали с ним в это время, остается только догадываться.

Протокол допроса обвиняемого Холмогорова M. M. от 9 января 1937 г.

Вопрос: На допросе 31/XII-36 года Вы признались в том, что, проживая в городах Киржаче и Владимире, создавали подпольную организацию церковников, в основу деятельности которой была положена контрреволюционная платформа ссыльных епископов. Расскажите, кто входил в эту организацию?

Ответ: Группу моих единомышленников-сторонников платформы ссыльных епископов, объединившихся вокруг меня, как я показывал ранее, организацией не считаю. На заданный вопрос могу ответить только в отношении некоторых лиц, а именно: Карелина М.П., Туловской А.Ф., Виноградской Л.С. и Коренченко П.С. Эти лица находились со мной в постоянном общении. Других лиц своих единомышленников назвать отказываюсь, по мотивам нежелания их выдавать.

(Все «названные» люди были арестованы вместе, поэтому не «называть» их было бесполезно. А последняя замечательная фраза, видимо, была написана следователем для пущей убедительности, что это «живой» допрос, а не написанный им текст. Эту фразу следователь Новиков неоднократно использовал в протоколах допросов. Но наивно было бы думать, что это стенограмма допроса и зафиксированы настоящие слова о. Симеона. Ведь когда человек не хочет кого-то выдавать, он отказывается от самого факта существования организации и своих единомышленников, а не подтверждает, что они есть, но, мол, я их не назову. Так что больше это похоже на хитрость следователя, правда, шитую белыми нитками. – Ред.)

Вопрос: Вы получали указания от находящегося в ссылке архиепископа Поздеевского – активного сторонника к/р платформы оппозиционного епископата – о насаждении т. н. «домашних церквей» и дальнейшей контрреволюционной деятельности их?

Ответ: Нет, подобных указаний от архиепископа Поздеевского я не получал. От него я имел указания о том, как мне лично устраиваться в моей домашней церкви. Политического в этих инструкциях Поздеевского не было ничего.

Вопрос: Вы даете не совсем правдивые показания. Следствию известно, что архиепископ Поздеевский неоднократно давал указания Вам о создании подпольной церковной организации с контрреволюционными целями. Почему Вы это скрываете?

Ответ: Повторяю, что я от Поздеевского таких указаний не получал.

Вопрос: Вы продолжаете показывать неправду. Скажите, с какой же целью Вы посылали своего послушника Карелина к Поздеевскому в ссылку в 1935 году?

Ответ: К Поздеевскому в ссылку я Карелина посылал для того, чтобы отвезти ему посылку, собранную моими послушниками и последователями, и повидаться с ним.

Вопрос: Посылку Вы могли переслать почтой, почему нужно было ехать из-за нее и затрачивать значительные средства?

Ответ: Кроме передачи посылки Поздеевскому, с ним имелось большое желание повидаться Карелину. Заодно эта поездка его и была использована для обеих целей.

Вопрос: Давно ли и как близко Карелин знаком с Поздеевским?

Ответ: С июня мес. 1932 года.

Вопрос: При каких обстоятельствах они познакомились?

Ответ: Переезжая из концлагерей в ссылку, Поздеевский заезжал в г. Владимир, останавливался у меня и в это время познакомился с Карелиным. Последний проживал со мной вместе.

Вопрос: Карелин отвозил от Вас письма к Поздеевскому?

Ответ: Да, отвозил.

Вопрос: А от Поздеевского к Вам Карелин привозил письма?

Ответ: Да, привозил.

Вопрос: Скажите, какого характера была эта переписка?

Ответ: О чем мне писал Поздеевский, я не помню. Точно так же не помню и что я ему писал.

Вопрос: Вы показываете явную ложь. Следствию известно, что в письмах Поздеевский Вам давал прямые указания о создании контрреволюционной организации церковников в Ивановской области, и Вы это помните, но скрываете. Настаиваю на правдивых показаниях!

Ответ: Повторяю, что содержания этих писем – Поздеевского <…> я не помню.

Вопрос: У Вас не сохранились эти письма?

Ответ: Нет, не сохранились.

Вопрос: Вы уничтожили их?

Ответ: Да, уничтожил.

Вопрос: Почему Вы их уничтожили?

Ответ: Потому, что они не имели существенного значения для <…> и носили личный характер.

Вопрос: Почему же Вы не уничтожили другие его письма, также личного характера и мало существенные?

Ответ: Из писем Поздеевского, не уничтоженных мною, мне нужно было сделать некоторые выписки для себя.

Вопрос: О чем конкретно Вы хотели сделать выписки из уничтоженных писем Поздеевского?

Ответ: Я имел в виду сделать некоторые выписки из них, относящиеся именно к указаниям Поздеевского молитвенного характера. Но по каким моментам, также не помню.

Вопрос: Следствие считает, что Вы, несмотря на явные улики, продолжаете отрицать то, что Поздеевский Вам давал указания о создании контрреволюционной организации церковников, только потому, что сознательно хотите скрыть от следствия свою и Поздеевского контрреволюционную деятельность, как и не хотите выдать других соучастников Вашей организации. Отвечайте!

Ответ: Других показаний на эти вопросы дать не могу.

Вопрос: Вас неоднократно посещал проживавший нелегально сторонник активной борьбы с Советской властью епископ Сахаров. Расскажите, о чем Вы с ним беседовали?

Ответ: Епископ Сахаров был у меня два раза в 1934 и 1935 гг. Беседовали мы с ним о нахождении его в ссылке, о переездах из одной местности в другую и о церковном уставе. Кроме того, говорили о занимаемой позиции находящегося в ссылке б. Казанского митрополита Кирилла.

(Здесь в первый раз в этом деле возникает имя митрополита Кирилла (Смирнова). Эта ниточка потянулась из дела епископа Афанасия. Обсуждение позиции митрополита Кирилла взято, как потом будет видно, из переписки, но об этом позже. – Ред.).