Текст книги "Английские сказки"

Малышка том и великан Денбрас

Расскажу-ка я вам одну старую сказку, ее и по сей день можно услышать в Корнуэлле. А мне ее рассказывал старый и веселый жестянщик из Леланта. Так вот, в те далекие времена, когда в Корнуэлле было еще полным-полно великанов, неподалеку от залива Маунтс-Бей жил в деревне славный паренек, которого звали Малышка Том.

Славный-то он был славный, а вот работать не очень-то любил. От случая к случаю брался за мелкую работенку, а настоящим ремеслом заняться не хотел.

Том, к слову сказать, был невелик ростом по тем временам, когда, говорят, все мужчины в Корнуэлле были один другого выше, – уж не меньше двух с половиной метров каждый. Зато Малышка Том был широк в плечах, силен, а руки и ноги у него были словно из железа.

Его старушка-мать часто говорила сыну, что пора ему искать достойную работу, чтобы зарабатывать хотя бы себе на пропитание. Потому что, надо вам сказать, ел он всегда за двоих.

И вот однажды поутру, чтобы порадовать свою матушку, а может быть, красотку из Кроласа, за которой он в это время приударил, Том отправился в Маркет-Джу на заработки. Сами понимаете, не мог же он сделать предложение девушке, не имея за душой ни гроша. Первым делом Том заглянул к славному Хонни, так между собой называли трактирщика Ганннибала друзья. Хонни не только держал славное заведение, где каждый мог выпить кружку доброго эля, но кроме того, был отличным жестянщиком.

– Нужен вам сильный, молодой и покладистый работник? – прямо спросил его Том.

– Очень сожалею, – ответил Хонни, – но постоянной работы у меня сейчас не найдется. Но послушай! Мне надо отправить в Сент-Ивз воз с бочонками пива, и ты бы мог сослужить мне хорошую службу, а я тебе за это щедро заплачу. Ну как, по рукам?

На том они сошлись. Том вывел четыре парных воловьих упряжки, хозяин сам помог Тому погрузить на повозку бочонки с пивом, да в придачу положил еще один бочонок для Тома, чтобы он не скучал в дороге и угощал добрых попутчиков. И, крикнув волам: «Эй-о-о!», Том тронулся со двора.

Ехал он, ехал, и вдруг прямо посреди дороги перед ним выросла высоченная каменная стена с широкими, крепкими воротами на замке. Не пройдешь, не проедешь!

– Ох, уж эти негодные великаны! Не иначе, их рук дело! – рассердился не на шутку Том. – Ну, где это видано – построить стену на проезжей дороге! Должно быть, это тот великашка Денбрас! Великан из великанов, силач из силачей! Э-э, да я тоже парень не промах. Еще посмотрим, кто кого!

И Том изо всех сил приналег на каменные ворота и одним ударом распахнул их.

– Эй-о, пошли! – крикнул Том волам. – Эй-о!

И воз с пивом, скрипя колесами, покатился по каменным плитам двора прямо к замку великана.

А надо вам сказать, что великан Денбрас к тому времени уже начал стареть и стал глуховат. Он громко храпел и никогда бы в жизни не услыхал скрипа повозки, если бы не его собачонка: она подняла такой лай, что и мертвый бы проснулся.

Денбрас сел на кровати, потянулся, протер глаза и не спеша вышел во двор. Сначала ни Тома, ни его повозки он не заметил, потому что ему и в голову не пришло посмотреть себе прямо под ноги. И пока он озирался по сторонам, Том успел хорошенько рассмотреть великана.

Старый Денбрас был не меньше пяти метров росту, широк в плечах, но полноват. За обжорство и безделье к старости он был вознагражден солидным брюшком. Космы на голове разбуженного великана торчали, словно пучки сухого вереска, а зубы его сточились почти до самых десен, говорят, от того, что он жевал овец прямо с шерстью и костями!

Однако Малышка Том ничуть его не испугался, хотя и повстречался с Денбрасом в первый раз.

– Хелло! – заревел-зарычал-заорал Денбрас, увидев, наконец, Тома. – Ты кто такой, жалкая букашка? Как посмел ты явиться сюда со своей скрипучей повозкой? Ага, да это же пиво? Ты привез его мне? Вот не ожидал! Спасибо!

– Можешь отведать глоток, – сказал Том, – но пиво это я везу не тебе, а в Сент-Ивз. А еду я через твой двор, потому что он стоит на проезжей дороге!

– Ах ты, дерзкий щенок! – рассердился Денбрас. – Убирайся отсюда, пока цел, не то, как наломаю прутьев да как проучу тебя!

– Ку-ка-реку! Не рано ли распелся, старый петух? – усмехнулся в ответ Том.

Тут великан стал мрачнее тучи и, не говоря больше ни слова, со злостью обхватил здоровенный вяз, высотой метров в десять, и вырвал его из земли прямо с корнями. Увесистая получилась дубинка у великана. Но пока он зачищал ствол от мелких веток и сучьев, чтобы дубинка получилась гладкая, на зависть всем, Том лихо сбросил с повозки все пивные бочки, снял одно колесо – и у него получился прекрасный щит; снял большую дубовую ось – и у него тоже получилась крепкая гладкая дубинка. Великан еще долго копался, зачищая свой «прутик», а Том уже был наготове.

– А ну поторапливайся, – подгонял Том великана Денбраса. – Я жду тебя! Вот мой щит, а вот мой меч! – И он потрясал колесом и дубовой осью от телеги.

Наконец противники сошлись.

Но грузный великан оказался на редкость неповоротлив, да к тому же дубинкой он размахивал как попало, поэтому Том догадался, что старый Денбрас еще и подслеповат. А сам Том был куда проворней. Он так ловко работал своей дубинкой, что бедный великан совсем запыхался.

Том давно уже мог ранить Денбраса острым концом дубовой оси, но всякий раз ему становилось жалко неуклюжего старика. И он лишь отражал своим колесом удары десятиметровой дубины великана. Бедняга Денбрас то и дело бил мимо, а иногда, промахнувшись, грохался плашмя на землю.

Но Том благородно подавал ему руку, чтобы старику легче было подняться, и даже подносил ему бочонок с элем, чтобы подкрепить его силы.

Однако, заметив, что солнце клонится к закату, Том решил чуть пощекотать старика великана, чтобы заставить его немного побегать. И он, как ему показалось, легонько ткнул Денбраса своим копьем в бок.

Но – о горе! – Малышка Том не рассчитал свои силы. Дубовая ось проткнула великана насквозь, и он опрокинулся на землю, как поваленное дерево.

Том был в отчаянии. Он опустился рядом с великаном на колени и стал утешать его.

– Не унывай, дружище! – говорил Том. – Ты скоро поправишься. Прости, я нечаянно! Разве я хотел тебя ранить? Кто бы мог подумать, что у тебя такая нежная кожа!

Но великан только стонал в ответ. Том осторожно вынул дубовую ось из раны и покрепче заткнул рану кусками дерна, который был под рукой. Старому Денбрасу немного полегчало. Тогда Том сбегал к повозке, вышиб дно у одного бочонка с пивом и поднес его великану ко рту, словно гигантскую кружку.

– Пей, голубчик, пей! – уговаривал он великана. Наконец Денбрас заговорил.

– Теперь мне ничего не поможет, сынок! – чуть слышно произнес он. – Конец! Крышка!.. Но я умер в честном бою, верно?

– Верно, – чуть не плача, отвечал Том.

– А ты молодец! Настоящий корнуэллец. Ты честно сражался, и за это я люблю тебя. Это была славная и честная битва… Силы покидают меня. Наклонись ниже, сынок, я скажу тебе мою последнюю волю…

И старый Денбрас сказал Тому, что, у него нет родных, а потому он делает Тома своим единственным наследником и завещает ему все свои сокровища, которые хранятся в пещере под замком.

– А теперь помоги мне подняться на вершину холма, – попросил он Тома.

Они с трудом взобрались на холм, и великан сел на свое любимое каменное ложе, прислонившись спиной к широкой плоской скале.

– Похорони меня честь по чести! – сказал он Тому. – Здесь, где я сижу сейчас. По древним законам нашей земли. Вот камни, которыми ты окружишь мою могилу, а это каменное кольцо, тяжелый койт, ты положишь сверху, как делали наши предки. Проводи меня в последний путь достойно и, пожалуйста, присмотри за моей собакой!

– Я все сделаю, старый дружище, только не умирай! Но великан покачал головой и испустил дух.

Том загородил Денбраса со всех сторон большими камнями, сложил ему руки на коленях – словом, сделал все честь по чести. А потом он спустился во двор замка, быстро приладил на место колесо и дубовую ось, вывел на дорогу волов с повозкой, запер покрепче ворота замка и отправился в Сент-Ивз. Благополучно вручив пиво кому было велено, он вернулся Маркет-Джу по другой дороге на следующий день.

Это был канун большого праздника – Иванова дня, – и на всех холмах горели костры.

В Маркет-Джу на улицах плясали под волынку и барабан. Хонни, хозяин трактира, веселился со всеми вместе. Он очень обрадовался, что Том вернулся и с повозкой, с его быками и в добром здравии.

– Молодец! – от души нахваливал он Тома, подливая ему эль и пододвигая угощенье. – Поработай у меня годик, я тебе буду хорошо платить.

– Прости, друг, не могу, – ответил Том, – хотя лучшей работы мне и не сыскать.

– Тогда почему же ты говоришь «нет»? – удивился Хонни. – Ты же только вчера просил у меня работы.

Но Том не хотел рассказывать, что у него вышло с великаном Денбрасом, и он ответил:

– Видишь ли, мой дед, который всю жизнь прожил в горах, накануне умер и оставил мне кое-какое наследство, немного денег и клочок земли. Я должен скорей пойти туда и похоронить старика честь по чести.

Так малышка Том под благовидным предлогом покинул гостеприимного хозяина и поспешил к своей возлюбленной в Кролас. Ей он все рассказал без утайки; они поженились и зажили в замке великана душа в душу.

Моховушка

Давно это было. В маленькой хижине жила бедная вдова, и была у нее одна-единственная дочь, да такая красавица, что глаз не отвести. Решила матушка связать для нее рубашку, да непростую, а волшебную: одна нитка золотая, а другая особенная – из лесного пушистого мха спряденная. И могла эта рубашка в любой конец земли перенести свою хозяйку. С утра до вечера трудилась женщина над волшебной обновкой.

Тем временем дочь-красавицу заприметил незнакомец. С виду обычный торговец-коробейник, что ленты, булавки да прочий мелкий товар на лотке по ярмарке разносит, но вот только взгляд у него был уж очень недобрый, колючий. А коробейник, видно, влюбился в девушку с первого взгляда. Чуть ли не каждый день повадился к ней в гости ходить, всё замуж зовет.

А она бедная не знает, как настойчивого жениха отвадить. Не понравился он ей. Думала, думала, что делать, и спрашивает совета у матушки. А та и говорит дочке:

– Скажи ему, пусть подарит тебе белое атласное платье, золотыми листьями расшитое, да чтобы сидело на тебе как влитое. Тогда и пойдешь за него замуж. А там, глядишь, и волшебная рубашка будет готова.

Пришел коробейник и снова зовет девушку замуж. Ответила ему девушка, как мать посоветовала. Промолчал торговец, кивнул и посмотрел на невесту своим недобрым взглядом. Коробейник-то этот и в правду оказался не тем за кого себя выдавал. Был он злым и коварным волшебником, а торговцем нарядился, чтобы девушке понравится. И вот приносит он через неделю платье, точь-в-точь как она описала – атласное, золотыми листьями расшитое. Побежала красавица наверх к матери, надела платье, а оно сидит как влитое, как по ней скроенное.

– Что же мне теперь делать, матушка? – заволновалась дочь.

– Скажи ему, – отвечает мать, – пусть подарит тебе платье цвета небесной лазури, и чтобы сидело гладко, ни одной морщинки. Тогда и пойдешь за него замуж. А там, глядишь, и волшебная рубашка будет готова.

Сказала девушка коробейнику, что мать посоветовала. Вернулся он через три дня и принес платье цвета небесной лазури, как по ней сшитое. Опять спрашивает дочь у матери, что ей делать.

– Скажи ему, – отвечает мать, – пусть принесет тебе серебряные башмачки, да чтобы не малы были, не велики, а как раз в пору, тогда и пойдешь за него замуж.

Сказала ему девушка, что мать велела; через день-другой приносит он серебряные башмачки, а ножка у девушки крохотная, все равно они ей как раз впору пришлись: не тесные и не велики. Опять девушка волнуется, торопится к матери за советом. А мать ей говорит:

– Сегодня вечером закончу я вязать волшебную рубашку, совсем немного осталось. Скажи коробейнику, что завтра выйдешь за него замуж. Пусть утром приходит в десять часов.

Услышал коробейник ответ, обрадовался.

– Приду, непременно приду, – говорит, и зло так на нее поглядывает.

В тот вечер засиделась матушка допоздна и закончила волшебную рубашку: одна нитка золотая, а другая – моховая, из мха спряденная. Кто эту рубашку наденет, может в один миг хоть на краю света очутиться, стоит только пожелать.

На рассвете позвала дочку мать и велела ей в путь-дорогу собираться, искать счастье на чужой стороне. А счастье это, говорит, будет самое что ни на есть настоящее. Мать-то была ведунья, знала, что завтрашний день сулит. Надела дочка на себя рубашку-моховушку, а поверх нее платье, в котором дома хозяйничала. Дала ей мать с собой золотую корону да подаренные коробейником два платья и серебряные башмачки в придачу:

– Пожелай, – говорит, – Моховушка, ты моя, отправиться за тридевять земель отсюда. Там увидишь большой господский дом. Постучись и попроси у хозяев работу. Для тебя у них работа найдется.

Сделала дочка, как мать велела, и вмиг очутилась перед большим господским домом. Постучала в двери и спросила нет ли здесь для нее работы. Позвали слуги хозяйку, сразу понравилась ей эта девушка.

– Что ты умеешь делать? – спрашивает хозяйка.

– Готовить могу, добрая госпожа, – отвечает Моховушка. – Люди говорят, я хорошо готовлю.

– Кухарка у нас есть, – отвечает хозяйка. – Но если хочешь, возьму тебя младшей кухаркой.

– Спасибо, добрая госпожа. Очень хочу.

На том и порешили. Показала хозяйка Моховушке, где она будет спать, и повела на кухню знакомиться с другими служанками.

– Это Моховушка. Она будет у нас младшей кухаркой. – Сказала слугам хозяйка и ушла.

А Моховушка поднялась к себе в комнату, спрятала подальше золотую корону, серебряные башмачки и оба платья – белоснежное и небесно-голубое.

Другие служанки тем временем чуть не лопнули от зависти.

– Только подумать, – кудахчут, – эта бродяжка в лохмотьях будет младшей кухаркой! Посуду мыть – вот ее дело! Уж если и быть кому младшей кухаркой, так одной из нас. Мы всякие кушанья умеем готовить, не то, что эта оборванка! Вот уж собьем с нее спесь!

Сошла Моховушка вниз, хочет за работу приняться, а служанки все разом на нее и набросились.

– Что ты такое о себе возомнила! Ишь, захотела стать младшей кухаркой! Ничего у тебя не выйдет, не на таких напала! Будешь скрести чугуны и сковородки, чистить вертела и ножи. Ни на что другое и не надейся!

Тут схватила одна служанка поварешку и стукнула – тук-тук-тук – Моховушку по голове.

– Вот чего такие, как ты, заслуживают!

Да, нелегко пришлось Моховушке в служанках быть. Топит она печи, скребет сковородки, лицо точно сажей вымазано. А кухонные девки – то одна, то другая – то и дело ее поварешкой голове поколачивают. Плачет девушка, но терпит.

Однажды устроили в именье по соседству большой праздник на целых три дня. С утра гости отправлялись на охоту, а вечером – на бал. Хозяин, хозяйка и хозяйский сын тоже собрались на праздник. На кухне только и разговоров, что о предстоящем бале. Кто мечтает хоть одним глазком на веселье взглянуть, кто потанцевать с молодым господином, а кто поглядеть, как благородные барышни одеваются. Будь у них бальные платья, мечтают девки на кухне, они бы непременно отправились на бал и в грязь лицом не ударили. Чем они хуже всяких барышень?! Только одна Моховушка молчит.

– А ты, Моховушка, – посмеиваются ехидные служанки, – небось, тоже хочешь поехать на бал? Только тебя там и не хватало, такой замарашки.

И давай снова колотить ее – тук-тук-тук – поварешкой по голове. Дразнят, смеются. До слез довели бедняжку.

А Моховушка, как уже сказано, была писаная красавица, и ни сажа, ни лохмотья не могли ее красоту скрыть. Хозяйский сын сразу ее приметил, да и хозяин с хозяйкой выделяли изо всей прислуги. Стали хозяева собираться на бал и послали за Моховушкой, зовут ее с собой ехать.

– Нет, благодарствуйте, – отвечает Моховушка. – Я и думать об этом не смею. Мое место на кухне. И карету жалко, и ваши наряды, сяду – всех перепачкаю.

Засмеялись хозяева, зовут – поедем. А Моховушка, знай, свое: благодарит за доброту и отказывается. Так и настояла на своем. Вернулась Моховушка на кухню, а служанки, конечно, спрашивают, зачем хозяева ее звали. Уж не уволить ли надумали или еще что? Призналась им Моховушка, что хозяева ее на бал звали.

– Тебя? На бал? – закричали служанки. – Неслыханно! Если бы нас кого позвали – другое дело. Но тебя! Да разве такую, как ты, на бал пустят! Станут молодые господа танцевать с посудомойкой, как же! Побоятся испачкаться! А дух-то от тебя какой идет – дамы будут нос воротить.

Нет, заявили служанки, никогда они не поверят, чтобы хозяин с хозяйкой звали ее на бал. Это она все лжет! И давай снова бедняжку колотить – тук-тук-тук – поварешкой по голове.

На второй день уже и хозяйский сын зовет Моховушку на бал.

– Бал, – говорит, был чудесный, напрасно ты не поехала. А сегодня будет еще лучше.

– Нет, – отвечает Моховушка. – Не поеду. Куда мне такой замарашке и оборванке?

Сколько ни просил хозяйский сын, ни уговаривал, наотрез Моховушка отказалась. А слуги опять не поверили, что ее хозяева на бал звали, да еще хозяйский сын уговаривал.

– Нет, вы только послушайте, что еще эта лгунья выдумала!

А Моховушка взяла и собралась на бал, одна, чтобы не знал никто. Первым делом заколдовала служанок, навела на них сон. Потом вымылась хорошенько. Поднялась к себе наверх, сбросила рваную одежду и старые башмаки, надела белое атласное платье, золотыми листьями расшитое, серебряные башмачки и золотую корону на голову. Оглядела всю себя и пожелала оказаться на балу. На миг только почувствовала, будто летит по воздуху, не успела последнее слово промолвить – и вот уже, пожалуйста, очутилась на балу. Увидел ее хозяйский сын, и глаз оторвать не может: отродясь такой красавицы, статной и нарядной, не видывал.

– Кто это? – спрашивает у матери. А мать и сама не знает.

– Узнай, матушка, – просит сын. – Пойди, поговори с ней. Поняла мать, не успокоится сын, пока не поговорит она с незнакомкой. Подошла к Моховушке и спрашивает, кто она, откуда. Ничего не ответила Моховушка, сказала только, что там, где живет, то и дело поварешками поколачивают… Тогда хозяйский сын сам подошел к Моховушке, стал расспрашивать, а девушка имени своего не называет; танцевать отказывается. Наконец, уговорил ее хозяйский сын потанцевать. Да только кружились они недолго, прекрасная незнакомка домой засобиралась. Как не упрашивал он ее остаться, она на своем стоит.

– Ладно, – говорит хозяйский сын, – пойду тебя провожу. Но не успел он шага ступить, как незнакомка вмиг куда-то исчезла, он даже торопел. А это Моховушка пожелала домой перенестись и волшебная рубашка ее тотчас назад доставила. Вернулась девушка, смотрит, служанки еще спят. Быстро переоделась в свое старое платье и разбудила служанок. Протирают они глаза, удивляются и понять не могут, что это – ночь или утро уже наступило. Так крепко они спали. А Моховушка говорит: попадет вам теперь от хозяев, вы ведь весь вечер проспали, не работали. Умоляют ее служанки не выдавать их; одна ей юбку подарила, другая – чулки, третья – башмаки, хоть и старые, но надеть еще можно. Моховушка улыбнулась и побещала ничего не говорить хозяйке. Обрадовались служанки, и в этот вечер никто не посмел обижать Моховушку.

Наступил третий день праздника, а сын хозяев места себе не находит. Ни о чем думать не может, кроме прекрасной незнакомки, которую встретил на балу накануне и полюбил с первого взгляда. Ходит из угла в угол и всё гадает: «Придет ли она сегодня на бал? А вдруг опять исчезнет? Нет уж, сегодня он ее ни за что не отпустит. Бал-то последний, как бы совсем ее не потерять». Пришел он к матушке своей и говорит:

– Полюбил я красавицу эту на всю жизнь. Если не женюсь на ней – умру.

– Да, девушка она хорошая, скромная, – отвечает ему мать. – Только вот почему имени своего не говорит.

– А мне все равно, чья она, откуда. Люблю я ее, и все тут. Не жить мне без нее, верно, говорю, не жить.

А у служанок, дело известное, уши длинные, а язык и того длиннее. Подслушали они о чем сын с матерью говорили, и скоро на кухне только и разговоров было, что про неизвестную красавицу, в которую влюбился на балу господский сын.

– Ну что, Моховушка, – снова дразнят бедняжку злые служанки, – как поживает молодой хозяин? Он ведь, кажется, тебя на бал приглашал? А теперь говорят, в красавицу влюбился?

Дразнят, насмехаются, схватила одна поварешку и давай ее бить – тук-тук-тук: в другой раз неповадно будет добрым людям голову морочить. Ближе к вечеру опять зовут ее хозяева на бал с собой, снова она отказалась. А сама навела сон на злобных служанок и отправилась, как в прошлый раз, на бал одна и надела своё второе – небесно-голубое платье.

Только вошла красавица в зал, а молодой хозяин как увидел ее, сразу просит отца послать домой за самым быстрым конем оставить его оседланного у крыльца, чтобы красавицу мигом домой умчать. А матушку уговаривает снова с незнакомкой поговорить, расспросить ее. Подошла мать к девушке, поговорила и опять вернулась ни с чем. Тут слуга доложил, что оседланный конь уже стоит у крыльца. Тогда пригласил хозяйский сын незнакомку на танец, а она опять домой торопится. Тогда вывел он ее на крыльцо и только хотел умчать на своем лихом коне, как красавица снова вмиг исчезла, не сумел он удержать ее. Но второпях обронила красавица башмачок, серебряный, упал он прямо к его ногам. Поднял он серебряный башмачок, держит в руке, горюет, что девушку-то не удержал.

Вернулась Моховушка домой, переоделась в лохмотья и разбудила служанок. Те протирают глаза, дивятся, чего это они опять так разоспались. Снова обещают Моховушке: одна – медный грош, другая – серебряный, а третья – целый золотой, только бы она хозяйке не пожаловалась.

А хозяйке теперь не до служанок, ее единственный сын слег на другой день – занемог смертельно от любви к красавице, потерявшей на балу башмачок. Позвали к нему лучших докторов, а ему все хуже и хуже. И тогда объявили по всему королевству, что спасти его может только девушка, которой придется впору серебряный башмачок. Женится на ней молодой хозяин и выздоровеет.

Понаехало к ним барышень видимо-невидимо, все замуж за богатого жениха хотят и спешат крошечный башмачок примерить. И так и эдак пытаются ногу втиснуть – никому башмачок не подходит. Не нашли среди благородных девиц той красавицы. Затем самых бедных девушек пригласили, даже служанок – все напрасно. Не могут найти прекрасную незнакомку. А молодой хозяин уж едва дышит.

– Неужели все девушки в королевстве башмачок примерили? – говорит в отчаянии мать. – Неужели ни одной не осталось, хоть богатой, хоть бедной?

– Ни одной, – отвечают служанки. – Кроме грязнушки-Моховушки.

– Зовите ее скорее, – велит хозяйка.

Взяла Моховушка серебряный башмачок, примерила, а он ей в самую пору!

Вскочил с постели хозяйский сын, хочет обнять Моховушку.

– Подожди, – говорит девушка.

Убежала наверх, возвращается – на ней золотая корона, серебряные башмачки и белое атласное платье, золотыми листьями расшитое.

Снова хочет хозяйский сын обнять невесту, а она ему опять говорит:

– Подожди!

Убежала наверх, прибегает – на ней платье цвета небесной лазури.

Обнял Моховушку хозяйский сын, на этот раз она ему ничего не сказала. Тогда вскочил он с постели – жив, здоров, щеки румяные, как и не болел вовсе.

Спрашивает хозяйка, отчего Моховушка сказала на балу, что дома ее поварешками поколачивают.

– Правда поколачивают, – отвечает Моховушка, – злые служанки. Тогда рассердились хозяин с хозяйкой и выгнали служанок из дома, да еще и собак спустили им вслед, чтобы и духу их не было.

Женился молодой хозяин и Моховушке. Зажили дружно и счастливо. Может, еще и сейчас живут.