Электронная библиотека » Сборник » » онлайн чтение - страница 7


  • Текст добавлен: 18 мая 2014, 14:13


Автор книги: Сборник


Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Первый вертолет расстреливали, как живую мишень. Били влет, не дав приземлиться. Только чудо спасло пограничников от неминуемой гибели. Машина, так и не сев, едва сумела вырваться из огневой пелены и ушла на базу.

Из второго вертолета успели десантироваться лишь несколько человек. Но это были их последние в жизни шаги. Борт, в котором летел капитан С. Н. Богданов, был также обстрелян, командир экипажа старший лейтенант А. Н. Скрипкин убит. Второй пилот едва сумел посадить машину и выпустить на землю десант, как она загорелась, а затем взорвалась. Всего высадилось несколько десятков человек. Контуженный и раненный, Сергей Богданов организовал оборону. Душманы били со всех сторон. Спасали от пуль лишь огромные валуны. Вскоре удалось забросать гранатами бандитский дот. С вертолетов сбросили боеприпасы. Появились патроны, гранаты. Вроде бы дышать стало легче. Так и держались двенадцать часов. Наконец высоко в горах нашли место для высадки основного десанта. Вертолеты «обработали» позицию бандитов ракетными ударами. «Духи» ушли».

Из Калаи-Хумба Данилушкин и я были вызваны в штаб операции, на заставу «Иол» Московского погранотряда, куда прибыл генерал Харичев с группой офицеров округа. Решили провести дополнительную операцию. Задача оставалась прежней: уничтожить бандитов в Куфабском ущелье. Одновременно перекрыть перевалы, ведущие в ущелье, пресечь любое возможное перемещение банд в ту и другую сторону. Подразделение капитана Богданова к операции не привлекалось. Настала пора подразделения Анохина. Эта мангруппа должна была составить основу сводного боевого отряда. Одна застава вместе с «огневиками» майора Евгения Кима являлась группой прикрытия, командовать которой поручили мне. По замыслу штаба, создавалось еще два заслона, под командованием полковника Данилушкина и заместителя начальника штаба Хорогского погранотряда подполковника Якунина. Начало операции назначили на 24 октября.

В нашем распоряжении оставалось два дня на подготовку людей и оружия. Старшего лейтенанта Анохина по каким-то делам вызвали в Мургаб. А в мангруппу после отпуска прибыл его заместитель по политической части капитан Александр Дерендяев – умный, жизнерадостный офицер, потомственный военный. Было видно, как тянутся к нему люди. О таких, как он, в служебных характеристиках, как правило, пишут: «Среди подчиненных пользуется заслуженным авторитетом и уважением». Если он заходил в палатку к ребятам, оттуда вскоре раздавался смех. Александр брал гитару, а играл он прекрасно, и слышались песни. При первом же знакомстве я с удивлением увидел у него на поясе кортик. В этой обстановке, на мой взгляд, как-то неуместно выглядел этот предмет традиционной офицерской парадной формы. Александр уловил мое недоумение. «Это подарок отца. Он полковник запаса. Вот перед отъездом сюда вручил на память: оправдывай, говорит, звание офицера». «Учтите, бандиты ведут охоту за командирами. А это очень заметная деталь». Он обшил ножны и эфес кортика защитной материей и с подарком отца-ветерана ушел в последний бой.

Подготовка мангруппы к операции проходила в Рохаке, что в 20 километрах от погранкомендатуры. Неожиданно офицеры обратились ко мне с просьбой отправить начальника одной из застав маневренной группы старшего лейтенанта Логвиненко за какими-то необходимыми им вещами, которые они якобы оставили в комендатуре. Но я знал истинную причину этой просьбы: в Калаи-Хумб, проделав трудный путь на попутной машине, из Мургаба приехала жена Логвиненко – юная, хрупкая красавица с огромными карими глазами. Видно, какое-то необъяснимое женское предчувствие подсказало любящему сердцу преодолеть опасные километры Памирского тракта, чтобы увидеть мужа в последний раз. Утром 24 октября Логвиненко вернулся.

В Рохак прибыл взвод сарбозов во главе с лейтенантом, а также наши офицеры: капитан Григорьев – из комендатуры «Калаи-Хумб» и капитан Ассадулаев – из Хорогского отряда, тот, что первым 7 января 1980 года переправлялся в Нусай. Они и афганцы должны были войти в состав сводного отряда.

На рассвете 25 октября вертолеты забросили нас на горное плато, расположенное у истоков ущелья, на высоте около 3000 метров. Я со своей группой остался на месте, а сводный отряд под командованием заместителя начальника штаба Московского погранотряда майора Евгения Климова начал действовать. Они спустились в ущелье, будто в какое-то глухое подземелье: почти сразу исчезла радиосвязь. В горах по-другому и быть не могло – надежды на устойчивую связь часто не оправдывались. Как и при проведении операции в 80-м году, в качестве воздушного командного пункта и ретранслятора использовался вертолет. Поэтому мы не знали, что происходит с основной группой. Ждали информации из «Иола».

На этом я прерву свой рассказ и предоставлю слово пограничнику Александру Толстых. Это одно из писем, которые в свое время пришли в адрес создателей Книги Памяти о воинах-пограничниках и чекистах, павших в Афганистане:

«Здравствуйте, уважаемые товарищи! Получил письмо от родителей погибшего друга, что готовится к изданию Книга Памяти. Может быть, мои воспоминания чем-то вам помогут.

Призывались мы весной 1980 года. Отслужили больше года на Памире, а осенью 1981 года были направлены в ДРА. Но сразу туда не попали. У самой границы наша десантно-штурмовая мангруппа проходила долгую подготовку. Через некоторое время началась боевая работа. Нас забрасывали на вертолетах в приграничные афганские кишлаки, но вначале никаких боевых действий не происходило. Как нам казалось, отцы-командиры излишне осторожничали, старались избежать потерь. Даже обижались на них: не дают, мол, «поработать».

В ночь на 25 октября нас подняли по тревоге. Саша Львов со своим взводом отправился в кишлак и там нарвался на засаду. Бой в каменном мешке длился часов 5–6. «Духи» били с двух сторон и не давали поднять головы. Саня с друзьями под огнем вытаскивал раненых и убитых. Потом он рассказал, что вначале был страх, растерянность, а затем только злость и безразличие к смерти.

Мокрые, голодные, смертельно уставшие, они не могли зажечь ни костра, ни даже спички. На каждый огонек или шорох обрушивался шквал свинца. Из своей засады «духи» кричали: «Русские, сдавайтесь!» К утру все стихло, «духи» ушли. Ребята какое-то время оставались на позициях. Не те вчерашние беззаботные ребята, а солдаты, за ночь увидевшие смерть боевых друзей, почувствовавшие ненависть к врагу, познавшие цену жизни. За этот бой Александр Львов был награжден медалью «За боевые заслуги».

Было потом еще множество операций, мы узнали, почем фунт лиха. Но самое главное, мы почувствовали, как дорога нам наша Родина, наша земля, наши люди. Саша всегда говорил: «Лишь бы вернуться домой. Я так боюсь умереть, не увидев мать, отца, сестренку Таню, мой город Златоуст…» И не увидел. Оставались считанные дни до возвращения домой, и в последней операции он подорвался на мине. Произошло это 17 мая 1982 года».

Письмо Александра позволяет в какой-то степени увидеть трагедию глазами рядового участника. Так же, как и 17 октября, сводный отряд попал в засаду. Это произошло 25 октября во второй половине дня.

Взвод афганцев почти полностью бандиты уничтожили сразу. Огонь обрушился на колонну Климова. Сам он был ранен, но пытался принять меры по организации обороны. Вскоре погиб начальник заставы старший лейтенант Валерий Логвиненко. Убит пулеметчик. Его тут же заменил капитан Григорьев, но пуля сразила офицера. Снайпер! Замполит мангруппы капитан Дерендяев по рации связался с вертолетами, навел их на цель. Но «духи» выследили и его. Опять снайпер! Когда вторая пуля пронзила Александра, он прошептал: «Держитесь, ребята».

По позициям бандитов были нанесены авиационные удары, высажены группы десантников, которые спасли окруженных. Под покровом ночи они выводили оставшихся в живых, выносили раненых и убитых.

Группы Данилушкина, Якунина и моя оставались на перевалах еще почти две недели.

Бандиты так и не смогли выйти из ущелья, а авиация сделала свое дело.

За это время мой гарнизон пополнился подразделением десантников, которыми командовал капитан Борис Марков. Это они шли на выручку попавшим в засаду. О таких офицерах, как Борис Иванович Марков, стоит сказать особо. Он командовал тыловыми подразделениями в Пянджском отряде, а капитан Павел Павлович Базанарчук был начальником клуба в Московском отряде. Эти и многие другие офицеры в силу своих служебных обязанностей решали зачастую самые мирные проблемы. Но офицер всегда остается офицером. Время поставило иные задачи, и проявились прекрасные боевые качества этих молодых людей. Они не только отличались личной храбростью, но умело руководили боевыми действиями вверенных им подразделений. К таким энергичным офицерам относятся тогдашние капитан Владимир Жук, старшие лейтенанты Валерий Пекшин, Валерий Роман, Геннадий Попов. Список этот можно значительно расширить.

5 ноября поступила команда на подготовку к вылету. Наша страна готовилась к празднованию 81-й годовщины Октября. Пришла радиограмма: «Вертолеты будут в 11 часов 6-го». Поднял людей затемно. Сохраняя боевое прикрытие, готовились к вылету. Всяческих грузов накопилось множество: боеприпасы, радиостанция, палатки, полевые кухни, печки. Установка была четкая – ничего не оставлять на месте пребывания заслона. Рассвело. Первая тройка вертолетов пришла не в 11, а в 8 часов. Ах, какими добрыми словами я вспомнил тогда известный анекдот о «ефрейторском зазоре»! Грузились быстро. Каждые 20–30 минут приходили «борты». А тем временем погода ухудшалась, с вершин спускалась серая мгла, приближалась снеговая туча. Еще немного времени – и мы окажемся в ее непроглядных «объятиях». Высота-то почти 3000 метров. Надо было успеть снять всех. С последней тройкой вертолетов уходила замыкающая группа: 20 человек прикрытия, ополченцы – ватанпарасты, защитники родины, как они себя называли (ватан – родина), под командованием Базора, моего старого знакомого, того, что сопровождал десантников Файзиева при движении по ущелью к кишлаку Даргак 23 февраля 80-го года, и несколько офицеров. Первый борт забрал 11 десантников. Взревели движки, он начал движение, чуть оторвался от земли и вдруг как-то неестественно накренился и… Такое можно увидеть только в кино, когда смотришь и удивляешься – молодцы киношники, здорово отсняли эпизод! Но в жизни, когда катастрофа происходит в тридцати метрах от тебя, это выглядит страшно. Лопасти несущего винта ударились о землю и разлетелись осколками, хвостовая балка переломилась, как хрупкая хворостинка, корпус завалился набок, появилось пламя. Я увидел, как летчики упавшего вертолета выскочили через люк и бросились к соседней машине, которая немедленно взлетела. Взорвалось топливо, загремели взрывы НУРсов и всего того, чем был начинен вертолет. Но где же одиннадцать десантников? Смогли ли они выбраться из охваченной пламенем машины? Офицеры, которые остались со мной, бросились на поиски. Наши крики заглушались грохотом разрывов. Никто не отзывался. Неужели десантники остались там, в горящей западне? Наконец метрах в 50 от дымящих и стреляющих остатков того, что 20 минут назад было прекрасной винтокрылой машиной, над камнями показался один, другой и – какое счастье! – все одиннадцать испуганных, чумазых ребят. Осмотрели, ощупали всех. Целы!

Заканчивался второй год войны. За это время мы не раз прощались с погибшими товарищами. Самыми тяжелыми оказались неудачи в Куфабском ущелье. Почему? На мой взгляд, основной причиной была недооценка противника, его возросшего боевого опыта. Положительные результаты проведенных в течение двух лет боевых операций сыграли в какой-то степени свою роковую роль. Мы не прорабатывали возможные варианты неудач. Причиной потерь явилась, с одной стороны, недостаточная информация о противнике и, с другой – слишком откровенная подготовка наших действий, которая, по сути дела, демаскировала предстоящую операцию. Да, мудро сказал поэт Шота Руставели: «Каждый мнит себя героем, видя бой со стороны». Поэтому нет смысла сейчас искать и критиковать виновных. Мы все, кто посылал подчиненных в бой, виноваты перед вами, погибшие друзья.

Наступал новый этап в боевой деятельности пограничных войск. Обратимся к воспоминаниям генерал-лейтенанта Николая Ивановича Макарова. В то время он выполнял советнические обязанности в столице Афганистана: «… В резиденции главного военного советника в Кабуле состоялась встреча представителя пограничных войск с советниками Министерства обороны, аккредитованными при правительстве ДРА. Высшие генералы знали друг друга по предшествующей службе, вели себя непринужденно. В соответствии с принятым в Москве на высоком уровне решением о дополнительных мерах по оказанию интернациональной помощи ДРА с 8 января 1982 года в северные провинции Афганистана вводились подразделения советских пограничных войск. Генералам предстояло определить места их дислокации и формы боевого применения.

Общая численность пограничников, солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров, была невелика. Но боеспособность их оценивалась высоко – тщательно отобранный личный состав представлял единый монолит. Пограничники были сведены в пограничные заставы и мотоманевренные группы, хорошо вооружены и оснащены боевой техникой для действий в условиях сильнопересеченной местности…

Начальник пограничных войск генерал армии Вадим Александрович Матросов, обводя указкой зону ответственности войск, иронично комментировал: «Пограничников, дай бог здоровья благодетелям, не обошли вниманием. Очевидно, не без вашей помощи отвалили приличный кусок», – дружески корил он сидевших напротив генералов армии Сергея Федоровича Ахромеева и Александра Михайловича Майорова. В этой зоне оказались центры таких важных провинций, как Герат, Бадгис, Фарьбах, Джауджан, Балх, Саманган, Кундуз, Тахор, Бадахшан, а также северные города, примыкающие к границам Советского Союза, – Хайратон, Мазари Шариф, Шибирган, Тулукан, Файзабад, с населением свыше двух миллионов человек, с добывающей промышленностью, газопроводами, сетью автомобильных дорог, мостов, туннелей. Северные провинции составляли решающую часть аграрного сектора народного хозяйства страны. Пограничники выставляли десятки гарнизонов. Из них большинство постоянной дислокации».

Со многих участков границы уже начали свой путь в Среднюю Азию несколько вновь сформированных мотоманевренных групп. Во второй половине декабря эти подразделения вышли в районы сосредоточения на всем протяжении советско-афганской границы. Формировались различные структуры первичного звена, которые должны были находиться при каждой ММГ. На них возлагалась задача разработки и непосредственного проведения частных операций в зонах ответственности.

Возросшие масштабы предстоящих боевых задач погранвойск предполагали координацию их действий с соединениями 40-й армии, афганскими вооруженными силами, частями и подразделениями царандоя и органами госбезопасности ДРА (ХАД). Этим занимался первый заместитель начальника погранвойск страны генерал-лейтенант Иван Петрович Вертелко. Он, участник Великой Отечественной войны, в полной мере использовал свой боевой опыт, замечательные качества не только военачальника, но и политика. Его книга «Служил Советскому Союзу» – интересный, правдивый документальный рассказ, большая часть которого посвящена афганским событиям и их участникам, подробно раскрывающий специфику той войны.

И еще одно немаловажное назначение состоялось в это же время. Начальником оперативной группы округа стал полковник Е. Ф. Борисов. С Евгением Филипповичем – двенадцатым за два года командиром – я проработал вместе больше года. Совместно и в то же время порознь. Огромный по протяженности фронт боевых действий бросал нас с фланга на фланг. Не скажу, что мы с ним всегда жили душа в душу. Были и острые моменты. Ведь опытному, знающему командиру порой кажется, что необходимо все, или почти все, переделать по-своему, по-новому. Короче говоря, нужно «спасать положение», «наводить порядок» и так далее. А необходимости такой не было. Нужно отдать должное Борисову, он быстро уловил положительное, что было уже наработано, и в то же время, как новый человек, взглядом со стороны, определил то, что необходимо было совершенствовать. О том, как воевал Борисов, говорят целый ряд успешно проведенных операций, уважение подчиненных, правительственные награды и звание генерал-майора. А тогда на его плечи легла чрезвычайно ответственная и сложная задача по вводу вновь сформированных подразделений в Афганистан.

Третий год войны

Мне довелось принимать участие в подготовке и осуществлении марша одной из мотоманевренных групп в город Тулукан. Это была, пожалуй, наиболее сложная часть операции. Маршрут пролегал по горной местности, дороги после снежной зимы были в ряде мест почти непроходимы, но главное – на всем протяжении контролировались бандформированиями. Не случайно генерал армии Вадим Александрович Матросов в конце января вместе с группой офицеров Главка прибыл в Пянджский отряд.

Впервые я встретил этого человека в Армении, в Октемберянском погранотряде. Это была моя первая командировка в должности работника Политуправления пограничных войск. В отряд тогда прибыл начальник Закавказского округа – красивый, энергичный, подтянутый генерал. Выглядел он гораздо моложе своих неполных 50 лет. Произвела впечатление его глубокая внутренняя интеллигентность. Это врожденное качество шлифовалось в суровых условиях границы, где в 1938 году начал свою военную службу солдат из небольшой деревушки, что на Смоленщине, во все последующие годы его непростой офицерской судьбы. Нет, наверное, неправильно утверждение, что обстоятельства формируют человека. Душевной интеллигентности нельзя научиться, это как талант – или он есть, или его нет. А проявляется она во всем, и в первую очередь в отношении к людям. Через много лет в одном из своих последних интервью Матросов сказал: «Я вообще органически не переношу барства. Ни в быту, ни в отношениях не должно быть никакого «тыканья», пренебрежения к младшему, зависимому от тебя по службе человеку».

Конечно, такт, выдержка, обширная эрудиция прекрасно характеризуют человека, но успех деятельности военачальника определяют не только эти качества. Командир и политик, воспитатель и дипломат, пройдя боевой путь от солдата до Героя Советского Союза, генерала армии В. А. Матросов в течение 17 лет руководил пограничными войсками страны, входил в состав руководства Комитета госбезопасности. Этим, по-моему, сказано все.

Подготовка к вводу мотоманевренной группы в Тулукан велась размеренно, с тщательной проработкой каждой детали предстоящей операции. Один из великих полководцев древности сказал: «Героизм полководца – в его терпении». Пожалуй, он был прав. Я видел, как руководил работой подчиненных Матросов. Ни одна проблема не решалась «горлом». Помню, как один из прибывших с Вадимом Александровичем офицеров отдал какое-то важное распоряжение, не согласовав его предварительно с ним. И никакого, ожидаемого в данном случае, разноса. Только несколько резких фраз. По изменившемуся лицу генерала было видно, насколько он возмущен нелепой «инициативой» подчиненного.

… Мы стремились добыть подробные данные о возможных вариантах действий бандитов. Еще до начала движения колонны в нужных местах высадили десанты. С началом операции им пришлось провести несколько боев, предотвратив тем самым бандитские засады. Таким образом, тщательно продуманная организация всестороннего прикрытия, инженерно-технического обеспечения позволила колонне успешно двигаться к намеченной цели. Марш проходил с остановками, в течение нескольких дней.

На заключительном этапе движения передо мной была поставлена задача по проведению рекогносцировки в Тулукане и определению района размещения мотомангруппы.

В назначенную точку я вылетел вертолетом. Там меня уже ждали наш опытный офицер и командир армейского подразделения, размещенного недалеко от города. Немедленно выехали в Тулукан, в управление губернатора. Им оказался современный молодой человек. Объяснились с ним быстро. Возникло два варианта: хлопкоочистительный завод, территория которого была обнесена высокой стеной, и просторный фруктовый сад, некогда принадлежавший сбежавшему от революционных властей местному баю. Я выбрал завод. Для того чтобы еще раз удостовериться в правильности своего решения, поднялся на смотровую пожарную башню, которая возвышалась метров на 20–25 над окружающими строениями. Железобетонные прямые марши лестницы, шириной не более метра, без перил, проходили вдоль круглых стен внутри башни. Получалось так, что, находясь в середине лестничного марша, ты оказывался на узкой бетонной полоске, а справа и слева была пустота. На высоте 10–15 метров, честно говоря, становилось жутковато, появлялась мысль: «А что, если идущий следом за мной афганец чуть-чуть, совсем немного подтолкнет? А внизу цементный пол…» Но надо было идти вверх, а потом, уже увереннее, вниз.

Решили осмотреть и площадь сада. Кстати, туда и перебралась позднее мотомангруппа, предварительно подготовив все оборонительные сооружения. В то время сад обстреливался бандитами, поэтому ограничились осмотром мужской и женской половин пустого байского дома. Сопровождал нас бывший хозяйский слуга. Одна комната мужской половины оказалась закрытой. Губернатор, недолго думая, вышиб дверь ногой. Все помещение было до потолка завалено ярко-зелеными ветками какого-то растения. Пахнуло густым пьянящим ароматом. Реакция губернатора была самая жесткая. Схватив байского прислужника за ворот халата, он долго что-то кричал, многозначительно жестикулируя. «В чем дело?» – обратился я к нашему офицеру. «Это все сырье для наркоты. Губернатор собирается его судить».

Через некоторое время появилось передовое охранение, а следом и вся колонна въехала на территорию хлопкоочистительного завода. В конце дня Матросов побывал в Тулукане. Замечаний по размещению не было.

26 февраля 1982 года генералу армии Вадиму Александровичу Матросову было присвоено звание Героя Советского Союза. Отныне впервые в истории пограничными войсками командовал не только генерал столь высокого воинского ранга, но и человек, удостоенный высшей награды Родины. Каждый из нас понимал, что это высокая оценка не только мужества и мастерства военачальника, сумевшего блестяще организовать и осуществить выполнение поставленной задачи, но и деятельности всех наших боевых подразделений, успешного проведения операции в 1982 году.

С вводом вновь сформированных мотоманевренных групп (ММГ) фронт действий сразу же увеличился более чем вдвое, да и гарнизонов на той стороне стало гораздо больше. Если в 1980–1981 годах фронтовыми были лишь погранотряды на левом фланге КСАПО, то теперь фронтовым являлся практически весь округ. Нашу оперативную группу перевели в Ашхабад, что позволило более эффективно реагировать на все изменения обстановки. Несмотря на то что в течение прошедших двух лет система управления боевыми действиями по вертикали Главк – округ – ММГ постоянно совершенствовалась, все же в создавшейся ситуации оперативная группа округа не могла в полной мере обеспечить решение всего объема задач, стоявших перед подразделениями. Груз этих проблем с первых дней военных действий постоянно увеличивался и на новом этапе перерос в предмет повседневной заботы командования, штаба, политотдела и всех служб округа.

В афганской войне не существовало трудных и относительно легких периодов. Все эти годы были тяжелым испытанием. И все же начало боевых действий в январе 80-го, ввод на территорию Афганистана большого количества людей, техники, вооружения в 82-м и «втягивание» вновь прибывших в круговерть жестокой схватки с хитрым и умелым противником было наиболее трудным делом. Эти испытания с честью выдержал Краснознаменный Среднеазиатский пограничный округ и его командующий генерал-лейтенант Геннадий Анатольевич Згерский. Он постоянно, до мельчайших подробностей вникал во все детали жизни и деятельности боевых подразделений и требовал этого от подчиненных. Вызывало удивление то, как этот человек мог усвоить и держать в памяти самую разнообразную информацию обо всем происходящем по обе стороны границы, данные, которые требовали принятия немедленных неординарных мер, разработки и проведения крупномасштабных боевых операций. Из целого ряда сложнейших решений можно назвать операции в зоне ответственности одного из наших погранотрядов и в районе афганского города Мазари-Шариф. При проведении последней предусматривалась авиационная и артиллерийская поддержка действий пограничников. Планирование операции и руководство ею было поручено генералу Г. А. Згерскому.

Крупная база моджахедов, где хранилось большое количество оружия, боеприпасов и другого военного имущества, располагалась в очень удобном для размещения и обороны месте, вблизи нашей зоны ответственности и центра Балхской провинции – города Мазари-Шариф, в районе горного селения Мармоль.

В одной из своих статей Геннадий Анатольевич Згерский вспоминает: «… селение находилось в котловине, со всех сторон окруженной высокими горами, вершины которых обороняли афганские моджахеды. Единственная дорога от равнинной части предгорья до Мармольской впадины, пригодная для движения гужевого транспорта, проходила по глубокому каньону с отвесными скалами, протяженностью 3,5 километра, ширина которого в самом узком месте составляла 3,6 метра.

В скалах по стенам каньона были сделаны пещеры, где размещались склады. Вход в каньон, а также дорога были заминированы. Управление минными полями было дистанционным. Перед входом в каньон установлены фугасы, состоящие из зажигательной авиабомбы с наложенными на нее минами, управляемыми дистанционно. Предполагалось, что наша колонна, втянувшись в каньон и встретив заминированную узкость, остановится, будет расстреляна охраной базы, а взрыв фугасов в тылу колонны создаст мощную огневую завесу, не позволяющую подойти подкреплению. Базой командовал известный в тех местах полевой командир душманов Забибулло. Такая мощная система обороны базы и ее инженерное обеспечение были организованы после неудачной попытки 40-й армии разгромить эту базу.

В операции участвовало несколько пограничных подразделений нашего округа. Одновременно высаживались десанты.

Боевые действия длились 12 суток. В результате перестали существовать 8 опорных пунктов противника, были разгромлены и захвачены склады с оружием, боеприпасами и различным военным имуществом, уничтожены сотни бандитов, в том числе и сам главарь Забибулло. С нашей стороны потерь личного состава и техники не было, за исключением четырех раненых, впоследствии все они вернулись в строй. Среди них был и командир инженерно-саперных подразделений подполковник Белов, компетентность и отвага которого во многом способствовали успеху операции».

В операции отличились также подполковник Ю. В. Романов, полковник А. Н. Евдокимов, майор В. Н. Вахренев – все эти офицеры позднее стали генералами.

Мармольская операция по праву является яркой страницей в истории боевых действий пограничных войск в Афганистане.

Созданная на территории ДРА группировка наших пограничных войск позволила значительно активизировать их действия. Проводились частные и крупномасштабные операции, как самостоятельно, так и совместно с частями 40-й армии. Осуществлялось взаимодействие с соединениями афганских вооруженных сил, подразделениями пограничных войск ДРА, ротами и батальонами царандоя и министерства госбезопасности Афганистана. Эти формирования к тому времени представляли собой боеспособные единицы, которые были в состоянии противостоять формированиям оппозиции. В зоне ответственности погранвойск постепенно увеличивалось число так называемых отрядов (комитетов) защиты революции, утверждалась народная власть.

Налаживание контактов с местным населением, особенно со старейшинами кишлаков, оказание помощи нуждающимся, доброжелательное отношение к жителям – все это вызывало ответную положительную реакцию. Афганцы видели в нас не захватчиков, а людей, которые пришли защитить их от бандитов.

В этот период пограничники совершали рейды с целью уничтожения в приграничье бандитов и их баз, проводили операции по ликвидации караванов с оружием и боеприпасами, сопровождали транспортные колонны, прикрывали маршруты их передвижения.

Уходил в прошлое третий военный год. По обе стороны границы шла борьба за безопасность среднеазиатских республик, всей нашей большой страны. Необходимость тех героических усилий пограничников со всей достоверностью доказывает сегодняшний день, теперешняя тревожная обстановка на далеких и в то же время таких близких рубежах суверенных государств Средней Азии. Мы выполняли свой воинский долг, побеждая противника и теряя боевых товарищей.

От Куфаба до Имам-Сахиба

Мотоманевренные и десантно-штурмовые мангруппы встречали новый, 1983 год на позициях, в окопах, в боевых дозорах. Обстановка, прямо скажем, была не новогодняя. Суровые условия, испытания, через которые прошли офицеры и их подчиненные, закалили пограничников. Но ведь даже и таким бойцам была необходима хотя бы маленькая частица тепла и заботы. Особенно в новогодние дни. Мы собирали письма, телеграммы, посылки, чтобы доставить их адресатам именно перед Новым годом. В политотделах отрядов готовились магнитофонные записи поздравлений от семей, от командования, записывались концерты любимых исполнителей. Большинство офицеров округа, отрядов, весь состав оперативной группы командировались «за речку». Политработников капитанов Зырянова, Жука, старшего лейтенанта Попова направили на наиболее сложные участки.

Измотанному бесконечными боевыми операциями начальнику оперативной группы полковнику Борисову дали небольшую передышку. Он уехал в Ашхабад, где его ждали жена и дочь. Подменил Борисова заместитель начальника штаба округа полковник Пашеев – мой однокашник по училищу и сослуживец по Ленинаканскому отряду: наши заставы входили там в одну высокогорную комендатуру. Я в шутку подсчитал – мой тринадцатый командир! Решили: он остается «на базе», а я улетаю в Куфаб. Там десантники майора Ивана Петровича Барсукова – позднее Героя Советского Союза, полковника, 29 декабря выбили душманов из кишлака, жители которого еще летом ушли в горы.

31 декабря в Московском отряде загрузили в вертолет почту, посылки, продукты по новогоднему варианту, в том числе пару мешков картофеля (в ту пору для нас это был деликатес), кое-что из боеприпасов и – вперед! Вошли в ущелье. Сели. Нам сообщили, что при заходе на посадку с противоположной стороны ущелья бандиты произвели выстрел из ручного гранатомета. Мы его не видели и не слышали. Но все обошлось. Видимо, гранатометчик был слабо обучен. Промахнулся. С Барсуковым и его замполитом Кудряшовым прошли по позициям, поздравили десантников с наступающим годом. Шли пригибаясь, под прикрытием дувалов. С противоположной стороны наверняка наблюдали, и не просто, а через винтовочный или автоматный прицел. Штаб разместился в полуразвалившейся лачуге. Но внутри ее все было, как положено: карты, рация, дымила печурка. С большими помехами пробивался голос московского радио. В 24 часа поздравили друг друга, съели горячей картошечки. Спиртного ни грамма. Пили чай.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 5 Оценок: 1

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации