Текст книги "Тот, кто виновен"

Глава 17

ЙОЛА

«И вас я тоже убью, если вы приблизитесь ко мне».

Йола услышала, как ее отец повторил и это предложение, которое она вынудила его произнести. Его голос звучал глухо, издалека, словно он говорил через тряпку.

Она сидела на полу в позе лотоса, привязанная спиной к деревянному столбу, в ногах лежала оранжевая радиостанция, которая напоминала водонепроницаемую переносную рацию, которая всегда висела на поясе у ее тренера по плаванию. Видимо, она работала в непрерывном режиме, потому что из динамика раздавались суетливые голоса. Двое мужчин и женщина, которая напоминала ее мать, перекрикивали друг друга:

– Ты спятил?

– Что это?

– Господи… положи эту чертову штуковину!

– Спокойно, господин Роде, только спокойно!

Отец Йолы выполнял указание. Он не произносил больше ни звука.

– Слева от тебя стенной шкаф. – Йола продолжала считывать текст, напечатанный с широкими межстрочными интервалами. Листок в ее руках дрожал. Удивительно, но голос при этом оставался спокойным. Намного спокойнее, чем пламя свечи в полуметре от нее – единственный источник света в этой темнице без окон.

Час назад неизвестный, лица которого Йола не видела, потряс ее за плечо и разбудил. Сначала она кричала, потом сильно плакала, заметив толстую, как судовой канат, веревку, которой была привязана к этому столбу. Сейчас ее состояние можно было бы описать словом «одеревенение» или, еще лучше, «онемение», как последний раз у зубного врача, когда ей сделали обезболивающий укол, только сейчас Йола ощущала дискомфорт не только в щеке, но почти во всем теле.

Йола сглотнула. Еще немного – и она наделает в штаны. Ее мочевой пузырь распирало, как всегда, когда она испытывала страх.

Нет, сейчас его распирает в тысячу раз сильнее.

Потому что такого страха она еще не знала, на ум ей пришло слово «шок», Йола получила пять с плюсом за реферат на эту тему. Дышать было тяжело. Йола пыталась делать то, что господин Штайнер показывал им на занятиях спортом, если начинает колоть в боку, двадцать один, двадцать два, двадцать три… и снова вдох… но идиотский счет никогда не помогал во время кросса, а тем более здесь, в этой, этой… хижине?

Она понятия не имела, где находится, свеча в ногах освещала только небольшой радиус вокруг – его было достаточно, только чтобы разглядеть, что пол сколочен из грубых деревянных досок. И что к подошвам тяжелых рабочих ботинок ее похитителя прилипла влажная листва.

Незнакомец стоял в метре, на нем была черная куртка с капюшоном, темный нашейный платок, натянутый до самых глаз, закрывал лицо. Она вспомнила комментарий Штеффена, ее лучшего друга и соседа по парте – «байкерская паранджа». Шутка, которую она не поняла, пока папа не объяснил.

Мужчина, постоянно переступавший с ноги на ногу, сделал нетерпеливый жест оружием. Йола послушалась и прочитала дальше:

– В правом отделении лежит пластиковый пакет. Возьми его.

Йола вытерла локтем лоб. Она уже опасалась, что открылась рваная рана над правым глазом, там, где она ударилась головой, когда «жук» перевернулся. Но это был всего лишь пот.

«Вообще-то мне должно быть холодно», – подумала Йола. У нее изо рта шел пар, а она по-прежнему была в легкой домашней одежде, в которой папа отправил ее сначала к Деннису, а потом затащил в машину: черные джинсы, зеленый свитер и изношенные сникеры. Конечно, без демисезонной куртки, которая была ей не нужна, чтобы забрать Мистера Триппса.

Черт!

При мысли о коте у Йолы на глаза снова навернулись слезы. Совсем недавно она гладила его у себя на коленях и ждала папу, сидя на диване перед телевизором в квартире Денниса, а сейчас панически боится, что никогда больше не вернется домой, не увидит ни папу, ни маму, ни кота.

Йола почесала горло, где у нее, по ощущениям, образовался комок размером с теннисный мяч.

Она размышляла, как незаметно подсказать отцу, где она и как он сможет ее найти.

В фильмах это всегда так просто. Один раз, когда папа и мама были на вечеринке этажом выше, Йола пробралась в гостиную. В детективе, который она тайно посмотрела в тот вечер, похитители сунули девушку в багажник, и та считала повороты, которые делал автомобиль. Позднее она услышала вдали железнодорожный сигнал, но у Йолы такой информации не было. Она проспала весь путь сюда. Какое-то адское вещество – вероятно, причина шума в ушах и сухости во рту – все еще затуманивало ее сознание.

Знакомое ощущение. С таким же чувством она уже просыпалась два месяца назад, после того как ждала папу на больничной парковке в Вестэнде.

Сейчас она не знала ни где находится, ни как попала сюда, ни почему скрывающий лицо мужчина ее похитил. И в месте заключения она не заметила ничего особенного, кроме запаха влажного дерева, грубого прогнившего пола и грязи на штанинах похитителя.

И моего дикого страха.

Еще одно движение пистолетом – и Йола прочитала следующее предложение:

– Что бы тебя ни спросили, папа, не отвечай. Никто не должен узнать, что у тебя в ухе под повязкой. Иначе он убьет меня.

Йола чувствовала себя как полгода назад в актовом зале на сцене: она должна была играть Гретель в школьном спектакле. Все происходящее сейчас тоже было только игрой, еще хуже, чем ее версия сказки братьев Гримм. Это ее губы двигались, но вылетавшие слова были ей чужды. Я просто играю роль, попыталась она обмануть саму себя и сказала:

– А сейчас покинь клинику, немедленно!

Сразу после своего последнего указания Йола услышала, как голоса сначала стали громче, потом глухо хлопнула дверь и шум оборвался.

– Йола? – Раздался голос отца, который, очевидно, остался один и отважился заговорить с ней. – Ты меня слышишь, милая? У тебя все в порядке?

Незнакомец без лица быстро сделал шаг к Йоле, вырвал у нее из рук листок и сунул карточку, на которой стояло одно-единственное предложение:

– Ни слова, папа, иначе он убьет меня!

Только Йола произнесла это, как карточку снова забрали и заменили на другую, которую она тоже должна была прочесть вслух:

– Сейчас ты в бегах. Спрячься где-нибудь, где тебя никто не найдет, и жди указаний. Если тебя схватит полиция…

У Йолы вдруг перехватило дыхание, как будто она впервые победила Штеффена в соревновании «кто дольше сможет не дышать». Ей пришлось сделать паузу, за которую пыхтение ее отца стало тише, потому что – если Йола правильно различала звуки – смешалось с уличным шумом. Ей показалось, что она слышит шуршание проезжавших мимо машин, велосипедный звонок, сирену кареты скорой помощи.

– …или ты обратишься за помощью к полицейским, он меня тут же убьет.

Человек, прячущий лицо, взял у нее из руки карточку, перевернул и отдал Йоле. Слова на обратной стороне не имели для нее никакого смысла.

– Да сейчас, – раздраженно отреагировала она, когда мужчина ткнул в нее пистолетом, потом она прочитала последнее предложение: – Иешуа известен каждый твой шаг. Удачи!

Мужчина самодовольно кивнул, сделал шаг вперед, нагнулся – и выключил радиостанцию.

Глава 18

ФРИДА

Лесбиянка? Не-е.

Би? Хм.

Любопытствующая би? Что это вообще значит?

Мысленно все еще перебирая вопросы анкеты на сайте знакомств, которую она заполнила вчера вечером, Фрида Блум осторожно открыла заднюю дверь своего видавшего виды минивэна, но все равно не смогла предотвратить, что два пакета сползли из стопки и выпали из багажника на дорогу.

Любопытствующая би… Вероятно, в колонке «сексуальные предпочтения» нужно выбрать эту формулировку, если тебе хочется попробовать с другим полом, но нет уверенности, что это действительно твое. Тогда, наверное, подходит, подумала Фрида и подобрала свертки с асфальта Шпандауэр-Дамм.

Пронесло. Никаких наклеек «Осторожно, стекло», никакого подозрительного звона или клацанья при встряхивании.

Фрида отряхнула уличную грязь с коричневой упаковочной бумаги, забросила оба пакета в багажник и стащила коробку размером с ручную кладь с самого верха горы посылок.

Водитель белого внедорожника посигналил Фриде и, проезжая мимо, показал средний палец. Уже четвертый за утро, кто раздражался из-за того, что она паркуется вторым рядом, – вынужденная необходимость, если Фрида хочет закончить свою смену до десяти вечера.

Она удивилась, что большой пакет такой легкий, потом увидела логотип отправителя «ОптиКК». После книг, обуви и медикаментов очки были последним писком в онлайн-торговле, и Кнут Расмус, проживающий по адресу Шпандауэр-Дамм, 211, главное здание, пятый этаж без лифта, вероятно, заказал сразу всю осеннюю коллекцию.

Беглым шагом Фрида направилась к мощной внушительной деревянной двери шестиэтажного жилого дома.

Расмус, Расмус… Расмус???

Ну вот, отлично.

Пол-телефонной книги на панели со звонками, но нигде нет имени, которое ей нужно. А, да вот же оно. Мелким почерком подписано ручкой под другим арендатором. Фрида позвонила, и удивительным образом ей открыли. В пятидесяти процентах всех случаев заказчика не бывает на месте, и она должна уговаривать кого-то из соседей принять посылку. Компания CargoToGo платила ей паушально. При приеме на работу это звучало очень привлекательно: «Вы работаете самостоятельно, фрау Блум. Можете распределять время как хотите, без всякого стресса». Да пошли вы, грабители. Самостоятельно в этой сфере означает лишь отсутствие социального пакета, что она должна колесить по городу на собственном раздолбанном автомобиле и вдобавок еще доплачивать, если не удастся доставить посылку с первого раза. Инго, один из ее коллег, просчитал в этом месяце, сколько он заработал за последнюю девяносточасовую неделю, и оказалось – в среднем двадцать пять евро в день.

Bay.

«С такой внешностью ты хотя бы можешь подцепить богатого мужика», – попытался Инго подбодрить и обнадежить, что в ее случае возможно будущее и без работы в курьерской службе.

Если бы он знал.

Последние отношения Фриды были настолько ужасными, что от отчаяния она зарегистрировалась на DatingQueen, портале для гомосексуальных женщин. Не от влечения к собственному полу, а потому, что мужики ее достали. Предпоследний друг тайно снимал ее в душе и за деньги выкладывал видео в Интернете, в результате чего ее целлюлит на заднице видело полмира, включая бывшую работодательницу в агентстве бебиситтеров, которая больше не могла предлагать Фриде работу в «приличных домах». Однако это унижение занимало лишь второе место в ужасных отношениях-катастрофах. Всех превзошел Йонас, ее последний, который две недели назад сообщил, что бросает ее ради Офелии – как выяснилось в ходе прощального разговора, это надувная резиновая кукла «версия делюкс» в человеческий рост с – подлинная цитата из описания производителя – тремя функциональными отверстиями.

«Должно быть, дело во мне, – думала Фрида, немного запыхавшись, когда добралась до пятого этажа. – Все, кто уверяет меня, что такую привлекательную, милую девушку с большими грустными глазами можно только любить, не замечают во мне дьявола».

«Ядерная энергия? Нет, спасибо!» – прочитала она наклейку на двери адресата, прежде чем Кнут Расмус лично открыл ей.

«Конечно, прикидываешься защитником окружающей среды, а сам заставляешь меня за два с половиной евро в час отравлять воздух бензином лишь потому, что слишком ленив, чтобы дойти до оптики за углом».

А завтра ей как пить дать придется вернуться сюда, чтобы из пятидесяти заказанных пар очков забрать сорок девять. Какая безумная, никому не нужная трата бензина и упаковки!

Фрида попросила его расписаться в квитанции о получении, затем поспешила вниз по лестнице, в надежде, что не успела заработать штраф за парковку в неположенном месте. При этом думала о своей лучшей подруге Юдит, которая всегда заказывала доставку полдюжины платьев для примерки.

«Женщины тоже не лучше».

Возможно, это была не такая уж и хорошая идея регистрироваться на портале для лесбиянок, бисексуалов и так называемых «любопытствующих би»?

«Может, стоит дать мужчинам еще один шанс, ну, в том смысле, что мне только двадцать шесть, возможно, самые ужасные экземпляры уже позади, а впереди встречи только с великолепными парнями?»

Хуже, чем с Мистером Резиновая Кукла, уже вряд ли может быть, подумала она, когда краем глаза заметила, как кто-то с противоположной стороны пытался пересечь Шпандауэр-Дамм.

– Эй, осторожнее! – предостерегла она определенно невменяемого мужчину, который, не глядя по сторонам, чуть было не налетел на автомобиль с прицепом. – Вестэнд на другой стороне улицы, – указала она ему и тут же прокляла свой длинный язык, потому что парень направился прямиком к ней.

– Мне нужна ваша машина! – крикнул он, и обычно Фрида покрутила бы этому высокому мужчине пальцем у виска, но от ужаса она словно окаменела.

«Разве я только что не задавалась вопросом, а может ли быть еще хуже?» – подумала она, продолжая неподвижно стоять рядом с автомобилем.

– Вы должны меня отвезти! – рявкнул парень, и ей стало ясно: может. Существуют экземпляры намного ужаснее, чем ее бывший!

Например, сумасшедший с перевязанной головой, который – босой, в ночной рубашке и с полиэтиленовым пакетом – сбежал из больницы и, угрожая ручной гранатой, хочет похитить ее среди белого дня.

Глава 19

МАКС

Я предпочел бы поехать один, но из-за невыносимой головной боли слезились глаза и все расплывалось, точно я смотрел фильм 3D без специальных очков. Кроме того, мне казалось, что я в любой момент могу потерять сознание, из-за чего сесть за руль самому представлялось невозможным. Также не хотелось оставлять свидетелей, которые могут дать полиции описание угнанного автомобиля, включая регистрационный номерной знак.

Поэтому я рявкнул спортивной молодой женщине с темно-рыжими волосами, которая как вкопанная стояла рядом со своей замызганной машиной-развалюхой и не шевелилась:

– Залезайте в машину, иначе я взорву гранату!

Сейчас ты в бегах. Спрячься где-нибудь, где тебя никто не найдет.

Приказ был настолько же ужасный, насколько бессмысленный, но, кто бы ни схватил мою дочь, он не шутил и не оставлял мне времени на вопросы из «Улицы Сезам»[19]19
  «Улица Сезам» – международная детская телевизионная образовательная программа.


[Закрыть]: отчего, зачем, почему? Кто спрашивать будет, тот Йолу погубит!

– ЗАЛЕЗАЙТЕ! – заорал я еще раз, и это вывело девушку из оцепенения. Она вытащила автомобильный ключ из бокового кармана изрядно потертой кожаной куртки, чуть не уронила его, наконец ей удалось открыть дверь. Я подождал, пока она уселась за руль, и попытался пролезть на заднее сиденье, для чего пришлось выбросить несколько свертков и почтовых пакетов на улицу.

«О господи, кого же я похищаю? Почтальона?»

Я заметил на тротуаре пешехода, который не обращал на нас никакого внимания, как и пассажиры проезжающих мимо автомобилей. Анонимность. Большое преимущество Берлина. Я мог бы вытащить на проезжую часть даже холодильник, никакой реакции, кроме – максимум – сигнального гудка, не последовало бы.

– Тебе нужны пакеты? – прошипела женщина. Голос звучал скорее свирепо, чем испуганно. – Вон в том сверху Blu-Ray плеер, забирай его! – В зеркале заднего вида я увидел гневную морщину, которая пересекала ее лоб.

– Не бойся, я ничего тебе не сделаю, – сказал я. – Только увези меня отсюда. Быстрее!

– О господи.

С нездоровым скрежетом женщина поставила рычаг переключения на первую передачу.

– Куда? – пожелала она знать, встраиваясь в уличное движение.

Я уставился на гранату в своих руках, погладил большим пальцем по ее черепаховому зеленому корпусу и пожал плечами.

– Старик, вон впереди остановка такси. – Она указала на перекресток, к которому мы приближались. – Ты не можешь с ними покататься? Слушай, мне нельзя потерять работу, честно.

– Я знаю, извини, мне жаль, – ответил я. Такси не подходило: там есть радиосвязь, по которой можно попросить о помощи… РАДИОСВЯЗЬ! Пронеслось у меня в голове. – Ты подключена к какому-нибудь хед-офису?

Молодая женщина, на вид не больше двадцати пяти, раздраженно обернулась:

– Какой еще хед-офис, парень? Моя тачка что, похожа на долбаный грузовик DHL?

Нет. Скорее на груду металлолома на колесах. Текстильные сиденья полиняли и выцвели, швы разошлись, с моей стороны не хватало ручки стеклоподъемника, а под рулем из наполовину оторванной облицовки панели приборов болтались провода.

Я потребовал сотовый телефон, который заряжался в отсеке за коробкой передач, и сунул его к другим вещам в пакет.

– А теперь поторапливайся, давай!

– Да, но куда? – повторила она свой вопрос, когда мы пересекали перекресток в направлении дворца Шарлоттенбург.

– Понятия не имею, – чистосердечно признался я. В этот момент заметил голубой дорожный знак, означающий автобан, со стрелкой направо. – Туда, на Авус, – решил я. Беглецы в моих романах всегда покидают город, по каким бы то ни было причинам, и, пока не появится план получше, ничто не мешает мне уехать в Потсдам, Лейпциг или еще дальше.

Я схватился за лоб, снял сначала одну металлическую скобку, а затем и всю повязку. Выковырял посторонний предмет из уха и принялся рассматривать крошечный наушник, который отвечал за Йолин голос у меня в голове, правда, сейчас помалкивал. Похоже, кто-то на другом конце прервал связь. Я понятия не имел, как похитителю вообще удалось его изготовить, потому что считал, что для беспроводного наушника необходим внешний приемник. По всей видимости, затычка являлась одновременно наушником и микрофоном. Не похоже, чтобы серебристую блестящую миниатюрную гарнитуру можно было вот так запросто купить в соседнем магазине сотовых телефонов.

Я как раз засунул наушник обратно в ухо, чтобы ничего не пропустить, если вдруг Йола снова объявится, и тут моя водительница спросила, как меня зовут.

– Макс, – честно ответил я. Как только я отпущу ее, она все равно узнает. Пресса не будет долго скрывать имя свихнувшегося автора, который выбежал из больницы с ручной гранатой. Она кивнула:

– Хорошо, я Фрида. Послушай, Макс. У меня нет ни детей, ни даже домашнего животного, так что я не могу рассказать тебе никакой душераздирающей истории, чтобы ты искал кого-то другого и с ним проделывал свой психологический номер. И обычно я не такая бесстрашная, как сейчас может показаться. Вообще, я часто делаю в штаны от страха. Но меня просто ужасно достали мужики, которые вносят неразбериху в мою жизнь. А ты к тому же выглядишь так, словно попал не в тот фильм и хочешь исправить ошибку. Так что почему бы нам не поехать обратно, я высажу тебя на автовокзале, и забудем весь этот абсурд?

Если бы все не было так трагично, я бы рассмеялся. Мне встретилась харизматичная личность, которая достойна того, чтобы появиться в одной из моих книг и которая играет главную роль в реальном триллере «Моя жизнь» – а это намного драматичнее всего, что я пока написал. Я энергично помотал головой, спровоцировав тем самым новый приступ колющей боли.

– Я сожалею. Но меня на это вынуждают, – сказал я.

– Кто? Голос в голове?

Горячо, подумал я и потрогал ухо с наушником.

– Ну и что он говорит? – хотела знать Фрида. Она держалась в правой полосе на скорости восемьдесят километров в час и послушалась, когда я велел съехать на Авус у Международного конгресс-центра.

Я изучал Фриду, насколько это возможно с заднего сиденья. Она была не накрашена; ногти длинных, как у пианистов, пальцев не покрыты лаком; полные, чуть припухшие губы без помады; единственное украшение – тяжелые мужские часы на правом запястье.

В каком-нибудь экспозе я описал бы ее как девушку а-ля After Eight: снаружи приятная горчинка терпкого шоколада, внутри спортивная свежесть мятной начинки, которая определенно не каждому по вкусу.

– Не хочешь хотя бы сказать, какой у тебя план? – спросила Фрида. Мы как раз проезжали мимо самого уродливого памятника архитектуры Берлина, трибуны Авуса – руины, олицетворение моего душевного состояния.

– Хочу, – ответил я, но сам же себя прервал.

Я хотел говорить. Довериться Фриде. Хотя бы для того, чтобы удержать ее от глупостей или аффективной реакции. Я должен объяснить, что не причиню ей зла, ни при каких обстоятельствах. Только мог ли я это сделать?

Мои пальцы, державшие гранату, начали потеть.

Мне запретили говорить с полицией, но не с гражданскими лицами. Однако почему я должен довериться первой встречной? Тогда уж лучше Тоффи или Ким. Правда, оба тут же сообщат в полицию. Нет, Тоффи должен хранить адвокатскую тайну, но его, наверное, как раз допрашивают. Могу ли я ему все равно позвонить?

Мои мысли лихорадочно скакали и путались.

Нет! Не могу. Я не помню наизусть его номер. Он в моем телефоне. А телефон…

Я порылся в полиэтиленовом пакете между ног и вытащил сложенные вещи. Рубашка, брюки, пуловер, носки, шорты-боксеры, кроме одежды, ничего не было. Ни моих часов, ни портмоне, ни сотового телефона.

– Остановиться, чтобы ты мог переодеться? – поинтересовалась Фрида, которая, вероятно, хотела сломить мое сопротивление. Я засунул джинсы обратно в пакет, при этом из заднего кармана мне на колени выпала небольшая пачка бумаг.

Какого черта? Мне потребовалось несколько секунд, прежде чем я понял, что это, и потом еще какое-то время, чтобы вспомнить, как отрывки из моего первого триллера попали в карман штанов.

«Школа крови», конечно!

Вчера днем Космо сунул мне эти страницы с просьбой почитать его комментарии.

Я взглянул на часы на панели инструментов и спросил Фриду, правильно ли они показывают.

– Да, сейчас почти десять. Среда, тринадцатое октября, и мы находимся в Берлине, Германия, – произнесла она подчеркнуто медленно, как будто разговаривала с умственно отсталым.

Почти десять.

Боже мой, визит сотрудников службы опеки, побег, авария… неужели прошло всего несколько часов с тех пор, как Космо выпрыгнул перед моим «жуком»?

Космо!

Мысль атаковала меня, как кошка с острыми когтями.

На этой неделе каждый день с двенадцати до шести, – голос брата прозвучал, как эхо прошлого.

Идея, которая пришла мне в голову, была чистым сумасшествием, но разве это не вписывается в то, что сейчас переживаю? И кто, если не Космо, умеет заметать следы, скрываясь от полиции?

– Мы за два часа доберемся до Бранденбурга? – спросил я Фриду.

– Бранденбург-на-Хафеле? А что там? – ответила моя заложница покорным голосом.

Пока что я избавил ее от ответов: психиатрическая клиника. И мой брат-педофил, который ежедневно с полудня может покидать психушку.