Электронная библиотека » Себастьян Фитцек » » онлайн чтение - страница 6

Текст книги "Осколок"


  • Текст добавлен: 18 декабря 2020, 17:46


Автор книги: Себастьян Фитцек


Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

18

То, где человек черпает силы, является одновременно и его самым слабым местом. Это собственная семья. Не зря в мафиозных кругах часто убивают не самого врага, а всех тех, кто что-то для него значит: родителей, друзей, жену и, конечно, детей. Прежде всего детей, они ахиллесова пята мужчины. Особенно если это дочери, как у Кена Зуковски. Две из них, пяти и семи лет, ранним вечером играли в саду с листвой, собирали в маленькие кучки и обсыпали ею друг друга. Самой младшей приходилось смотреть на сестер из окна, сидя на подоконнике в теплом халате. Она была простужена и поэтому осталась в тепле дома. По крайней мере, так предполагал Бенни, который наблюдал за домом Зуковски с обеда. Между тем стемнело, но на всех этажах еще горел свет.

«Осталось недолго…»

Бенни в последний раз взглянул на смятый листок в руке; список, который он составил в последние дни нахождения в клинике. Ему пришлось писать его восковыми карандашами, потому что пациентам не разрешалось иметь острые предметы. После медобследования, когда было принято решение о его выписке, он так часто разворачивал и снова сворачивал листок, что тот начал рваться по линиям сгиба. И вот Бенни был всего несколько дней на свободе, а два из десяти имен в списке уже оказались вычеркнуты.

Бенни положил тонкую бумагу обратно в бардачок. Затем опустил правое плечо и наклонил голову набок, до хруста в позвоночнике. Тело не очень затекло. Арендованный автомобиль, который организовал ему Валка, идеально подходил для такого наблюдения. Нажатием кнопки сиденье можно было перевести в горизонтальное положение, в машине было автономное отопление, и к тому же она отлично вписывалась в район Вест-Энд: не элитная и не слишком дешевая, чтобы бросаться в глаза среди показных внедорожников и лимузинов.

Бенни зевнул. Несмотря на длительное ожидание, он, как обычно, не мог успокоиться и думал о том, как ситуация с Валкой могла зайти так далеко.

Их совместная история была типичной для Берлина, города пубертатных мечтаний. Потому что если кто-то хотел сделать карьеру здесь в столице, этой национальной богадельне, у него почти не было шансов попасть в ряды финансовой аристократии, крупных промышленников или влиятельных адвокатов. Хорошо оплачиваемая работа встречалась так же часто, как не загаженные собаками улицы. Иногда, в свете фонарей на Потсдамской площади или здесь, подальше, в Груневальде, можно было догадаться, как мог бы выглядеть весь город, если бы каждый четвертый не получал социальное пособие, а сорок процентов детей не жили бы за чертой бедности. Детей, которые мечтали – если вообще мечтали – только о карьере, с которой можно разбогатеть и без школьного аттестата, разъезжать на спортивных машинах и иметь много женщин; о карьере на футбольном поле и – как в его случае – в музыкальном бизнесе.

Бенни закрыл глаза и мысленно перенесся в то время, которое определило и его будущее. Вначале Марк не хотел брать его в группу. Больше из принципа, потому что тот факт, что Бенни не умел ни петь, ни играть на музыкальном инструменте, не был аргументом: других членов группы это ведь не останавливало от преступлений над хитами The Cure, Depeche Mode и прочих кумиров. Они называли себя «Новые романтики», красились, как Роберт Смит, и каждый второй вечер репетировали в подвале агентства ритуальных услуг. Бизнес принадлежал Карлу Валке, отцу Эдди, который предоставил им помещение рядом с моргом. Взамен они должны были терпеть его тучного и вспыльчивого сына в качестве барабанщика, хотя тому гораздо больше хотелось петь. Но место перед микрофоном было уже отдано Марку, чей голос был далеко не идеальным, но более гармоничным, чем у Валки. В первый год они играли настолько плохо, что отец Эдди шутил, что они уничтожат его бизнес, если разбудят мертвецов. Затем начались первые выступления в школе, на частных вечеринках и корпоративах. Они не стали лучше, но определенно известнее – и с этого начались все несчастья.

Тогда еще не было банд по американскому образцу. Никто не носил с собой огнестрельное оружие, и уличные драки велись на кулаках, а не на ножах. Но с каждым концертом росло соперничество с другими школьными музыкальными коллективами. Особенно жесткой была конкуренция с группой «На взводе», чье звучание напоминало скорее грохот стройки, чем музыку рокабилли. В то же время Бенни все больше становился аутсайдером, а его брат, наоборот, набирал популярность. С длинными ресницами, вьющимися волосами и мягкими чертами лица, Бенни выглядел идеальной жертвой; его место было скорее на площадке теннисного клуба в Целендорфе[4]4
  Целендорф – один из самых престижных районов Берлина с наименьшим процентом безработицы и невысоким процентом мигрантов.


[Закрыть]
, чем у настольного футбола нойкёльнского молодежного центра. Раньше Марк пытался его защищать; провожал в школу на метро независимо от собственного расписания занятий. Но он не всегда мог быть рядом. Тем более когда они репетировали или давали концерт. И случилось то, что должно было случиться. Однажды вечером Бенни избили двое из группы «На взводе». Потребовалась неделя, чтобы он смог ходить. Еще одна, чтобы вывихнутая челюсть перестала болеть.

Марк бушевал от ярости. Ублюдки выбрали самое слабое звено. В тот день он разработал с Валкой два роковых плана, с которых началась трагедия: во-первых, они взяли Бенни в группу. Правда, он не умел держать инструмент – его талант, если такой вообще был, относился к изобразительному искусству, – но это было и не обязательно. Именно Валка распознал, что чувствительную деликатность Бенни можно использовать иначе, и он будет приносить больше пользы, если станет организовывать их выступления, заниматься финансами и расчетами с устроителями концертов и промоутерами. Так маленький чувствительный брат стал их менеджером, а попутно писал меланхоличные тексты к их музыкальным композициям, хотя никто, конечно, не обращал на них внимания. Кроме этого, они ангажировали самых сильных парней в школе, чтобы во время концертов те обеспечивали безопасность. Это стало началом карьеры Валки в среде вышибал, где Бенни позже занял должность бухгалтера.

Бенни открыл глаза и вздрогнул, увидев в доме движение.

«О’кей, началось».

В зимнем саду, который служил кабинетом, из-за письменного стола встал полный мужчина.

Бенни взял газету с пассажирского сиденья и перевернул ее.

«Смерть стоит за дверью» – гласил вполне подходящий заголовок на последней странице. В слабом свете, который падал в его машину от старомодного уличного фонаря, он не мог разобрать в статье ни слова, но это было и не нужно. Он знал ее наизусть и понимал ярость Эдди. Имя Валки не упоминалось в тексте ни разу, но не было сомнений, кого имеет в виду журналист-разоблачитель. Кен Зуковски тщательно выполнял свои домашние задания. И вероятно, прервался сейчас лишь для того, чтобы поцеловать на ночь любимых домочадцев, а затем продолжит строчить очередное разоблачение.

Бенни отложил газету в сторону и подождал еще полчаса. Когда в доме погасли все окна, кроме кабинета Кена, он вышел из машины.

Заколебался, увидев Кена, который вернулся в освещенную комнату со стаканом виски в руке. Назад к своему письменному столу. Но тут Бенни вспомнил слова Валки и подстегнул себя.

«Девяносто тысяч евро, Бенни. Ты позвонил мне четыре недели назад, и я сделал тебе одолжение. Половину я контрабандой переправил к тебе в психушку. Вторую перевел на чешский счет этого сраного врача. Все как ты хотел».

Бенни открыл садовую калитку и проследовал мимо кучек листвы. С каждым шагом его правое бедро пронзала острая боль.

«Я предупреждал тебя, что ничего не выйдет. Но ты не захотел меня слушать, и теперь бабки пропали. – Бенни остановился перед входной дверью. – Тебя кинули – на мои деньги. Но ты мне нравишься, Бенни. Ты долгое время вел мою бухгалтерию и ни разу не обманул меня. Поэтому я дам тебе шанс отработать твои долги».

Бенни тихо постучал… Затем, после короткой паузы, еще раз.

«Позаботься о том, чтобы Зуковски больше не смог написать обо мне никакого дерьма».

Услышав шум катящегося стула в зимнем саду, он вытащил из кармана куртки садовые ножницы.

«Прикончи его».

Он начал обратный отсчет с десяти. На четырех дверь открылась.

– Кен Зуковски?

Мужчина посмотрел на него удивленно, но дружелюбно. – Да?

«И в качестве доказательства принеси мне все его сраные пальцы, которыми он пишет свои гребаные статьи обо мне».

– У вас заглохла машина? Я могу вам помочь?

Бенни помотал головой и щелкнул садовыми ножницами. На одном из лезвий засохла кровь последней жертвы Валки, которую тот мучил в подсобном помещении своего цветочного магазина.

«Рассматривай это как психотерапию, парень. Тебе просто нужно выпустить свою злость, тогда все получится».

– Мне уже не помочь. Простите. – С этими словами Бенни шагнул в квартиру.

19

Другое такси, новая водительница. Все тот же кошмар. Марк немного опустил окно, чтобы вдохнуть свежий воздух, но тут же снова закрыл, потому что плохо слышал женщину на другом конце провода, номер которой он получил в справочной службе.

– Мне очень жаль, но у меня нет таких полномочий.

– Я его зять.

– К сожалению, я не могу определить это по телефону, доктор Лукас.

Марк раздраженно застонал и пустым взглядом уставился на автомобиль, который остановился рядом с ними на светофоре. Двое детей на заднем сиденье показали ему язык и засмеялись, когда он отвернулся.

– Тогда передайте ему сообщение на пейджер, – попросил он.

– К сожалению, это бессмысленно, потому что профессор Зеннер в настоящий момент оперирует. Я и так уже сказала вам больше, чем мне разрешено.

«Этого не может быть».

Он знал медсестру-администратора, и не только в связи с перевязками, на которые регулярно приходил. Марк был в курсе, что она держит собаку, красит каждый ноготь на правой руке в другой цвет и, когда разговаривает по телефону, заштриховывает буквы в больничном формуляре. Она наверняка узнала его. И все равно обращалась с ним, как с незнакомцем. Вежливо, но отстраненно. И чем больше он настаивал, тем быстрее исчезала напускная радость из ее голоса.

– Окей, вы можете хотя бы передать ему, чтобы он позвонил мне, как только выйдет из операционной? Это экстренный случай.

Марк хотел уже закончить разговор, как вспомнил кое-что.

– Подождите, пожалуйста. Вы видите мой номер на дисплее?

– Нет. Он скрыт.

«Черт. По старому номеру он до меня больше не дозвонится».

– Но если профессор действительно ваш тесть, то у него наверняка есть номер вашего мобильного телефона, – сказала медсестра с нескрываемым цинизмом.

– Да, разумеется.

Марк закончил разговор, прислонился головой к переднему сиденью и помассировал оба виска. Ни прохладная искусственная кожа, ни мягкое надавливание больших пальцев не помогали облегчить головную боль. Зачем он только купил аспирин плюс С, а не болеутоляющее средство, которое не нужно запивать водой.

– Там сзади все в порядке?

Марк беззвучно рассмеялся.

«Все ли в порядке?»

Да, за исключением того, что девочка, которой он спас жизнь сегодня днем, умерла, а его бывшая жена, которая до недавнего времени лежала в морге, снова ожила, но больше не узнавала его, – а так все просто отлично.

– У вас бывают дни, когда кажется, что Земля вращается в обратную сторону? – спросил он и впервые обратил внимание на водительницу. На странице знакомств она описала бы свою фигуру как «женственная, с округлостями в правильных местах». В реальности она заполняла собой все пространство от двери до рычага переключения передач.

– Как там говорится: остановите Землю, я хочу сойти? – отозвалась она. Смех женщины был приятным и гармонировал с яркими одеждами, укутывающими ее тело. Марк предположил, что у платья африканское происхождение, что подошло бы к трем косичкам раста, которые болтались у нее на затылке. – О да, я понимаю, о чем вы говорите.

«Ага, конечно».

Машина резко затормозила, потому что какая-то парочка обязательно хотела успеть на автобус на противоположной стороне и выпрыгнула перед ними на дорогу.

– Вчера на вашем месте сидел дедушка. Милый старичок. На вид около восьмидесяти лет. Во время поездки он вдруг забыл, куда ему нужно.

«О’кей, может, ты и правда имеешь представление, о чем я».

– Еще хуже. Он даже не сознавал, что находится в такси. Он думал, что я его похитила или типа того.

– И что вы сделали? – спросил Марк и снова посмотрел в окно. Мимо него пронеслась световая реклама аренды автомобилей.

– Детка, в жизни я научилась одному: если другие сходят с ума, оставайся нормальной. – Она дважды посигналила, приветствуя коллегу-таксиста, который повернул перед ней на Фридрихштрассе. – Я просто не обращала внимания на крики и ругань старика и привезла его туда, куда он хотел изначально. То есть абсолютно нормально. К счастью, там его ждала дочь. – Она припарковалась во втором ряду и посмотрела в зеркало заднего вида. – Альцгеймер. Это когда каждый день знакомишься с новыми людьми.

Она так громко рассмеялась, словно только что придумала эту заезженную шутку. Затем подозрительно посмотрела в боковое окно.

– Вы сказали Францозише, 211?

Машина покачнулась, когда водительница повернулась назад.

– Да, а что?

– Тогда я надеюсь, у вас с собой есть шлем.

Она хихикнула и взялась за блок квитанций. Марк махнул рукой и отдал ей последние деньги из своего кошелька. Затем вышел из машины, чтобы убедиться, что это не обман зрения. Потому что то, что он увидел из такси, было настолько невероятно, что он должен был рассмотреть это вблизи.

Дыра.

Чем ближе он подходил к забору, тем медленнее становились его шаги. В конце они стали такими неуверенными, словно он приближался к опасному крутому берегу. В каком-то смысле так и было.

Ветер дул ему в лицо, и дождь застилал глаза. Но не настолько, чтобы он не сумел разглядеть номера домов, которые находились справа и слева. Марк ужаснулся.

Это невозможно!

Слева 209. Справа 213.

Он сделал еще один шаг вперед и почти уперся носом в табличку, которая запрещала заходить на территорию стройки.

Он снова посмотрел налево, на резиденцию торгово-экономической палаты в доме номер 209. Потом направо, на здание частного банка. Затем уставился вниз. В семиметровую глубокую яму, на месте которой сегодня днем еще стоял дом номер 211 – клиника Бляйбтроя, которая теперь тоже исчезла, как последний оплот нормальности в его расколовшейся на тысячи осколков жизни.

20

До того как отец Марка умер от цирроза печени в возрасте пятидесяти семи лет, он был бизнес-консультантом, арт-менеджером, владельцем нескольких гостиничных комплексов и казино в Южной Африке, отцом двух внебрачных детей, алкоголиком, композитором, художником комиксов, бодибилдером и даже автором бестселлеров, который добился всемирного успеха под псевдонимом. Все это по совместительству с деятельностью мелкого адвоката. И исключительно в собственных фантазиях.

Конечно, Франк Лукас никому в семье не рассказывал о событиях в своем иллюзорном мире. Впрочем, как и не сообщил Марку, Бенни или своей жене, что маленькая контора, куда он каждое утро отправлялся с пустым портфелем, давно ушла в минус, после того как его проблемы с головой стали отражаться на документах. Но, несмотря на шизоидное расстройство, ему все равно удалось продержаться на плаву еще два с половиной года благодаря некоторым легковерным клиентам. Даже Анна, секретарша в конторе, почти до самого конца приходила на полдня и работала практически бесплатно, пока не поняла, что никогда не станет компаньоном в предстоящем строительном проекте в Бразилии, потому что и это существовало только в фантазиях ее разорившегося работодателя.

Все это – шизоидное расстройство Франка Лукаса и бедственное финансовое положение семьи – выяснилось лишь в тот день, когда в дверь позвонила полиция, чтобы еще раз опросить сестру Марка из-за изнасилования. Полицейские были растеряны. Потому что не было ни насильника, ни сестры. Впервые в жизни Франк рассказал свои выдумки не тому.

Конечно, все они что-то подозревали. И дети, и мать не могли не заметить его перепадов настроения, бессонницу, постоянные приступы пота и склонность к драматизации. Но разве они любили своего отца и мужа отчасти не потому, что он не очень серьезно относился к правде? Из-за его фантастических, романтических, невероятных историй, которыми он завоевал сердце своей жены и которые маленькие Марк и Бенни слушали с открытым ртом? А разве хороший адвокат не должен иногда подвирать, чтобы спасти своих клиентов?

Боясь правды, семья не решалась расспрашивать Франка, когда за воскресным обедом он рассказывал о событиях недели. А его жена все чаще выбрасывала бутылки в контейнер для сбора стекла тайком, чтобы ни дети, ни соседи ничего не заметили. Тем не менее она никогда не верила, что у ее мужа могут быть проблемы с алкоголем, и Марк тоже начал сомневаться.

Хотя позже врачи объяснили ему, что пусть и нерегулярное, но чрезмерное потребление алкоголя стало причиной его галлюцинаций и бреда, однако Марк считал, что скорее наоборот. Его отец никогда не напивался, чтобы попасть в иллюзорный мир. Он все время жил в нем и брался за бутылку лишь в минуты просветления, когда муки самосознания становились невыносимыми. Марк часто спрашивал себя, что может быть хуже момента, когда занавес иллюзий исчезает и взгляду открывается жестокая действительность. Момент, в который ты мечтаешь только об одном – немедленно вернуться в свой привычный мир. Даже если его не существует.

«Ты такое тоже переживал, папа?»

Марк сделал глубокий вдох и выдох и схватился, как изможденный марафонец, за проволочный забор, ограждающий стройку. Редко он чувствовал такое сходство с отцом, как сейчас. Возможно, врачи ошиблись, когда утверждали, что расстройство отца не передается по наследству. Что, если он не тот человек, за кого себя принимает? Может, он, Марк Лукас, никогда не был женат, не готовился стать отцом и никогда не посещал эту клинику Бляйбтроя? А голос, который он только что услышал за спиной, существовал только в его голове.

– Простите?

Женщина говорила неуверенно, как попрошайка, которой слишком часто отказывали, чтобы она всерьез надеялась на подаяние. Он повернул голову и сразу понял, что с тучной персоной что-то не так. Женщина облизнула верхнюю губу и принялась нервно теребить свои расцарапанные пальцы.

– Что? – нелюбезно спросил Марк. В своем теперешнем положении он никак не мог помочь бездомной.

Она отошла на шаг и тоже взялась за проволочный забор. В сумерках было сложно понять степень ее запущенности. Черные волосы до плеч могли быть жирными или просто влажными. То же самое касалось и белого пуховика, в котором она из-за своей полноты напоминала персонажа из рекламы автошин.

– Можно задать вам один вопрос? – тихо спросила она, словно боялась ответа. Женщина шагнула в конус света от одной из строительных ламп, которые висели на заборе через каждые два метра и предупреждали о строительном котловане. Теперь раздутое лицо и израненные руки не оставляли сомнений в ее душевном состоянии. Женщина с двойным подбородком и в дешевых очках находилась под сильными препаратами – или, наоборот, страдала от их отмены.

– Лучше не надо. – Марк демонстративно посмотрел наверх, как будто его интересовал подъемный кран. В пустой кабине водителя еще горел свет. Не кружись у него и без того голова, ему бы стало плохо от одного этого вида.

– Вы тоже в программе? – произнес робкий голос рядом.

– Что?

Лишь когда она повторила свой вопрос, Марк развернулся к ней. Женщина сняла очки, чтобы неловко, голыми руками, протереть запотевшие стекла.

– Программа! – повторила она и впервые посмотрела на него в упор. Ее маленькие темные глаза придавали лицу нечто кукольное. Наверное, она была моложе его, хотя и выглядела старше. Марк слишком хорошо знал, какой отпечаток может наложить на человека жизнь на улице. Он подозрительно огляделся. На тротуаре никого не было. Магазины и офисы закрылись несколько часов назад.

– О чем вы говорите?

– Опыт. Эксперимент.

Возможно, после аварии его система раннего оповещения была повреждена и многократно выходила из строя в последние часы, но оставшихся резервов все-таки хватило, чтобы привести его сейчас в полную боевую готовность. Было и без того странно, что с ним – стоящим под ночным дождем и пялящимся в пустой котлован – заговорила бездомная. Но то, что она хотела с ним обсудить, делало ситуацию практически нереальной.

– Кто вы? – спросил Марк.

– Эмма. – Она протянула ему руку, как ребенок, которому родители велели представиться гостям. – Меня зовут Эмма Людвиг, и…

Ее добродушный взгляд напомнил ему о матери, которая одаривала его ласковым и немного печальным взглядом даже после длинного дня, когда, уставшая, стояла на кухне.

Марк собирался пожать Эмме руку, но, услышав ее следующие слова, рефлекторно отпрянул.

– …и я жду вас уже несколько дней.

Машина у нее за спиной промчалась по луже.

– Меня?

Он сглотнул. Большая капля упала ему на макушку, и он вытер ее, прежде чем она успела скатиться за ворот. Марк не помнил, когда в последний раз брился, и ощущение колючей щетины под пальцами расстроило его еще больше. Сандра любила, когда его «прическа» подходила к трехдневной щетине.

– Наверное, вы меня с кем-то перепутали, – наконец сказал он и оторвался от проволочного забора. За короткое время, пока он здесь стоял, его джинсы почти насквозь промокли.

– Нет, подождите. Почему вы пришли сюда? К этому котловану?

Он отступил на шаг. С каждым словом этой странной женщины в нем усиливалось чувство невидимой угрозы.

– Какое ваше дело?

– Думаю, я могу вам помочь.

Марк махнул рукой.

– Почему вы решили, что мне нужна помощь?

От ее ответа у Марка перехватило дыхание.

– Потому что я тоже пациентка.

Тоже? Почему тоже?

– Я была в программе Бляйбтроя, как и вы.

«Нет. Я еще даже формуляр заявки не подписал».

– Но потом вышла из программы. И с тех пор прихожу сюда в каждую свободную минуту. – Она указала на стройку и снова надела очки. – К этой дыре. И высматриваю людей, которые не могут осознать, куда делся дом номер 211.

Марк развернулся, единственное, чего он хотел, – это поскорее убраться отсюда, даже если он не знал, куда ему бежать посреди ночи без машины, без медикаментов и без денег.

– Людей, как вы.

Он хотел к Константину или к своему школьному другу Томасу, возможно, даже к Розвите, с которой еще никогда не встречался в частном порядке, но которой по крайней мере доверял. Однако в итоге он никуда не ушел, а остался на месте. Не потому, что женщина, назвавшаяся Эммой Людвиг, предложила ему помощь. Не потому, что она хотела показать ему документы, которые якобы его заинтересуют.

– Доктор Лукас, пожалуйста, пойдемте со мной. Слишком опасно, если нас увидят здесь вместе.

А потому, что эта женщина, если она действительно существовала, знала его фамилию; как и он, утверждала, что раньше на этом месте находилась клиника. Таким образом, существовал крошечный шанс, что Марк еще не лишился рассудка – или, по крайней мере, был не единственным.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации