Текст книги "Притворщик"

Селеста Брэдли
Притворщик

Из «Заповедей «лжецов»:

Во имя защиты всех вас мы, забыв о домашнем тепле и любви, действуем под покровом ночи, оставаясь незримыми для окружающих.

Глава 1

Лондон, 1813 год

В состоянии крайнего раздражения и под воздействием разыгравшегося воображения 7 апреля 1813 года мисс Агата Каннингтон вышла замуж за Мортимера Эпплкуиста. Это был не ахти какой муж, но его имя должно было заткнуть рот тем, кто пытался сунуть нос в ее дела.

Все шло хорошо… вплоть до данного момента.

Вначале Агату без конца донимали расспросами, советами, причем все это проделывали из самых лучших побуждений люди, стремящиеся спасти ее от самой себя. Как будто женщина не способна самостоятельно купить билет и доехать от Ланкашира до Лондона без опеки мужа!

Однако стоило ей объявить о своем статусе замужней женщины, как все принялись помогать ей и выказывать всяческое уважение, и в результате она решила, что ей следовало бы придумать себе мужа много лет тому назад.

Агате было даже жаль, что Мортимер остается всего лишь именем, которое произносится, только когда возникает необходимость, и в дороге она с удовольствием принялась мысленно рисовать его подробный портрет – портрет того, кто был плодом ее фантазии.

Разумеется, он высок, элегантен, но не фатоват. Если бы ей еще удалось отчетливо представить себе его лицо, то она была бы полностью удовлетворена придуманным супругом.

Иметь под рукой Мортимера стало еще важнее, когда Агата прибыла в Лондон: это позволило ей арендовать небольшой домик в респектабельном районе Кэрридж-сквер и нанять нескольких слуг.

Мортимер обеспечил ей также беспрепятственный доступ в такие места, в которых она наметила побывать, составляя план поисков своего исчезнувшего брата Джеймса, но он не мог придумать за нее план дальнейших действий.

Когда в холле пробили часы, Агата была близка к отчаянию. Скрестив руки на груди, она ходила взад-вперед по холлу своего нового дома, не обращая внимания ни на миленькие обои в розочку, ни на отполированное темное дерево панелей, хотя именно это в первую очередь соблазнило ее арендовать этот дом. Она сновала из угла в угол, опустив голову и лихорадочно придумывая выход из положения.

Можно было бы переодеть Пирсона… Но нет, он слишком старый и толстый. Может быть, Гарри? Нет, этот слишком молод, совсем еще мальчишка. Агата взяла Гарри на должность лакея, чтобы оказать любезность Пирсону, но племянник дворецкого выглядел слишком неотесанным.

Ей был позарез нужен мужчина, и нужен немедленно!

Саймон Монтегю Рейнз, известный также как Саймон Рейн, остановился на мгновение перед запасным входом в дом на Кэрридж-сквер, чтобы проверить, в порядке ли его «маскарадный костюм». Его лицо и руки были вымазаны сажей, набор длинных, явно видавших виды щеток перекинут через плечо. Было время, когда с помощью этого снаряжения он зарабатывал себе на хлеб с маслом.

Дом, который стал целью задуманной им операции, выглядел снаружи весьма опрятно с аккуратным парадным входом и чисто вымытыми ступенями, которые к нему вели. Поразительно, что за таким с виду безобидным фасадом могли скрываться такие пороки, как безнравственность, ложь и даже предательство.

Договор об аренде был заключен на имя миссис Мортимер Эпплкуист. Однако арендная плата поступала со счета, за которым Саймон наблюдая уже несколько недель. Счет принадлежал человеку, который отлично понимал, что подразумевается под словом «предательство».

Возможно, лучше бы поручить это дело одному из оперативных работников, а самому наблюдать со стороны, чтобы иметь возможность судить объективно, как это сделал бы любой опытный разведчик, однако в данном случае были затронуты его личные интересы. Кто-то убивал его людей, даже тех, личности которых были настолько засекречены, что они едва ли знали о существовании друг друга.

В рамках «Клуба лжецов» только два человека обладали необходимой информацией, чтобы одного за другим убирать его членов: Саймон и еще один человек, о котором уже несколько недель не было ни слуху, ни духу, зато неожиданно увеличился счет в Лондонском банке. Именно этот человек заплатил кругленькую сумму, чтобы арендовать и меблировать этот чистенький домик, возле которого сейчас стоял Саймон.

С мрачной улыбкой он переместил на плече щетки и приготовился еще разок сыграть ненавистную роль трубочиста. Чего не сделаешь во имя Короны!

Ситуация становилась безвыходной. Агата все утро лихорадочно пыталась найти какое-то решение, но так ничего и не придумала. Она без конца ходила из угла в угол, протоптав на ковре дорожку.

Повернув в очередной раз, она со всей силой налетела на какое-то препятствие, которого всего мгновение назад здесь не было, и, споткнувшись, чуть не упала.

– Простите, хозяйка! С вами все в порядке? Я не заметил, что вы идете, и…

Агата захлопала глазами: перед ней было что-то большое и черное: черный сюртук, черный жилет, черные руки на рукавах ее канифасового утреннего платья…

– Мое платье!

– Ах, какая досада! Уж очень неожиданно все произошло, Мне пришлось решать – то ли запачкать ваши рукава, то ли позволить вам упасть и удариться о пол. Надеюсь, я принял правильное решение.

Агата поняла, что над ней насмехаются, причем довольно нагло, и ей сразу захотелось сказать этому парню, что она о нем думает. Однако, взглянув вверх и увидев потрясающей синевы глаза на лице, черном как полночь, она вздрогнула.

Сажа! Все ее платье было испачкано сажей, а к ней с минуты, на минуту должна была прибыть леди Уинчелл…

Агата снова взглянула вверх. Высокий тип, поджарый, как борзая. Настоящий Мортимер! Даже сажа не могла скрыть правильные черты его лица.

– Вы уж простите меня, хозяйка: такое красивое платье, вернее, было красивеньким. Не думаю, что сажу удастся очистить….

Все верно, он подойдет идеально.

– Забудьте о саже, – прервала незнакомца Агата. – Идемте со мной, быстрее!

Трубочист, пожав плечами, поплелся за ней вверх по лестнице, потом вдоль короткого коридора.

Перед дверью Агата повернулась и, подняв руку, остановила его.

– Кто-нибудь видел, как вы входили в дом?

Прекрасные синие глаза одарили ее понимающим взглядом.

– Я вошел через кухню, мэм. Парни вроде меня знают свое место и не пользуются парадным входом.

Агата покачала головой:

– До людей с улицы мне нет дела. Кто-нибудь из слуг видел, как вы входили?

– Меня впустила кухарка, но она на меня даже не посмотрела. Так что если вам нужно немного поразвлечься, то Саймон Рейн к вашим услугам, конечно, после того, как вымоется.

Агата почти не слушала его. Хватит ли у нее времени?

– Да-да, конечно. Я прикажу приготовить для вас ванну.

Открыв дверь в спальню, которую она с любовью приготовила для Джейми, Агата выбрала то, что требовалось, из личных вещей брата, привезенных из дома.

Через час три самые влиятельные дамы из Комитета добровольной помощи Челсийскому госпиталю для ветеранов войны явятся с визитом к мисс Агате Каннингтон и ее мужу Мортимеру, о котором они так много слышали. Боже милосердный, ну почему она не держала язык за зубами? Она могла бы просто послушать, что говорят о своих мужьях другие женщины, но ей уж очень хотелось рассказать о «дорогом Морти» и перечислить все его достоинства и добродетели. Мортимер был очень образован, любил музыку, обладал огромным обаянием и притягательной силой…

И в итоге ей пришлось сказать, что он дома.

У леди Уинчелл, обладательницы слащавой улыбки и проницательных глаз-буравчиков, вызывало сомнение, что такой молоденькой даме подобает работать целыми днями среди мужчин в госпитале, в то время как ее муж путешествует за границей. И вот теперь леди Уинчелл и две другие высокопоставленные дамы должны были явиться к Агате, чтобы познакомиться с Мортимером.

Агате вспомнился недоверчивый взгляд леди Уинчелл, и она вздрогнула. Если ее разоблачат, она уже не сможет остаться одна здесь, в Лондоне: самопровозглашенная опекунша тут же отправит ее домой, и ей не удастся завершить задуманное.

Оставалось одно из двух: либо признаться во всем и вернуться в Эпплби, либо солгать.

Положив руку на спину трубочиста, она втолкнула его в просторную комнату.

– Разденьтесь вон за той ширмой. Я прикажу немедленно приготовить вам ванну.

Закрыв дверь, Агата поспешила вниз по лестнице.

– Пирсон, – сказала она дворецкому, – у нас приятная новость: мистер Эпплкуист вернулся! Он ужасно устал и хочет немедленно принять ванну.

Пирсон приподнял тронутую сединой бровь и искоса глянул на парадную дверь, через которую за все утро в дом не вошла ни одна душа.

– Да, мадам, новость действительно радостная. Я мог бы прислуживать мистеру Эпплкуисту, пока мы не найдем для него камердинера.

Агата сложила на груди руки, чтобы спрятать черные отпечатки на рукавах платья.

– Думаю, в этом нет необходимости. Я сама все сделаю, тем более что нам с ним о многом нужно поговорить.

– Как пожелаете, мадам. Нелли сию минуту приготовит ванну.

– Спасибо, Пирсон. Я спущусь вниз через минуту, чтобы встретить гостей.

К тому времени как Нелли принесла последнее ведро горячей воды, Агата успела переодеться и поправить прическу. Она торопливо скользнула в дверь другой спальни. Это была самая лучшая комната в доме: занавески кроватного полога из зеленого бархата, а камин не меньше, чем очаг на кухне. От большой ванны, наполненной горячей водой, шел пар, но в комнате, кажется, никого не было. Может быть, он ушел?

– Эй, мистер Трубочист! Вы здесь?

– А как же!

Из-за перегородки с восточным орнаментом, которая стояла в углу комнаты, послышалось шуршание, потом из-за ширмы появился почти совсем голый мужчина.

Агата таращила на него глаза, не мигая и почти не дыша.

Теперь, когда с лица и рук незнакомца была смыта сажа, представший перед ней мужчина оказался красивым, словно греческий бог. Глаза цвета ляпис-лазури сияли на одухотворенном лице. У него были густые темные волосы, а тело такое, какое может разве что присниться во сне. Плечи у него были не слишком широкие, но не покатые, а прямые, и от них исходила сила; широкие кисти рук придерживали полотенце, обернутое вокруг узкой талии.

Агата чуть не вскрикнула. Силы небесные! Ее глаза скользнули вниз. О Господи! Ботинки Джейми ни за что не подойдут ему! Проклятие!

Улыбка мгновенно исчезла с физиономии мужчины, и он тоже взглянул вниз.

– Вам не нравятся мои ноги?

– При чем тут ноги? Лучше покажите мне ваши башмаки!

– Мои башмаки? Но я ничего не украл!

– Мне надо посмотреть, подойдут ли они.

Недоверчиво поглядывая на нее, мужчина извлек из-за ширмы свои ботинки.

– Позвольте… – Агата взяла ботинки и тщательно их осмотрела. – Что ж, весьма хорошее качество, – удивленно заметила она. – Думаю, они подойдут. Пожалуй, я попрошу Пирсона как следует почистить их, пока вы принимаете ванну.

Она повернулась, Собираясь уйти.

– Мы будем ждать вас внизу через четверть часа. Не забудьте, что вы не должны говорить ни слова.

– Но, хозяйка, как насчет… – Мужчина жестом указал на кровать. – Вы понимаете, о чем идет речь?

Агата хмыкнула.

– Если пожелаете, вы сможете вздремнуть позднее, хотя я не думаю, что все это будет чересчур утомительно для вас. – Она одарила его ободряющей улыбкой. – Вы со всем отлично справитесь. Ваша новая одежда лежит на кресле, так что поторапливайтесь. И помните, вы не должны произносить ни единого слова.

Покинув красавца трубочиста, Агата вздохнула с облегчением. Боже милосердный! Неужели все мужчины выглядят под одеждой так же, как он?

Освободившись от, магического воздействия гостя, Агата бросилась вниз по лестнице, чтобы проверить, все ли готово к приему гостей.

Саймон выжал из губки воду и вздохнул. Ну, вот он и на месте, в доме мистера Эпплкуиста, причем внизу его ожидает жена мистера Эпплкуиста… если только она действительно является миссис Эпплкуист. В счете, которым оплачены аренда дома и наем прислуги, указывалось совсем другое имя, и счет принадлежал не кому иному, как Джеймсу Каннингтону, коллеге Саймона по шпионской деятельности, его бывшему лучшему другу и, возможно, предателю.

При воспоминании о Джеймсе Саймон так стиснул пальцы на губке, что мгновенно выжал ее досуха. Неужели друг променял годы дружбы и доверия на мешок золота или, возможно, всего лишь на благосклонность какой-нибудь женщины?

Когда Джеймс сидел в личном кабинете Саймона, все его мысли были заняты последней любовницей.

– Она невероятна, Саймон. Гибкая, как змея, и похотливая, как норка. Таких женщин я еще никогда не видел. А что она проделывает! У нее столько энергии… – Джеймс откинул голову на спинку кресла и издал глубокий вздох. – Я словно выжатый лимон, хотя уверен, что к вечеру восстановлю силы. Ты, старина, тоже должен найти себе такую женщину. Я мог бы узнать, нет ли у нее сестры или подружки.

– Спасибо, Джеймс, оно того не стоит. От этого становишься слишком уязвимым. Так что удовольствие быть бабником я предоставляю тебе.

Саймон не мог позволить себе допускать ошибки. В его руках жизни каждого из его людей, а если брать шире, то, возможно, даже жизни каждого человека в Англии. Вот почему, отправляя на задание одного из своих «лжецов», возможно, даже самого Джеймса, он должен быть уверен, что снабдил его самой надежной и самой свежей информацией.

У, Джеймса таких забот не было, и, получив новое задание, он шутливо отсалютовал Саймону и улыбнулся, а затем ушел, насвистывая, чтобы выпросить у Джекема, стоявшего за баром, последний стаканчик.

Больше от него не поступало никаких вестей, и это давало повод для беспокойства… но не для обвинения. Однако потом обнаружилось, что кто-то передает вражеской стороне описания внешности и разоблачает людей Саймона, из-за чего один за другим погибли несколько человек.

Все же Саймон не сомневался в преданности Джеймса, поэтому решил, что утечка происходит на другом уровне, но потом неожиданно на счету Джеймса возникла крупная сумма, настолько крупная, что Саймон заподозрил самое худшее.

Его шпион стал двойным агентом, и не было никакой возможности выяснить, как это произошло.

Жаль, что он не узнал имени любовницы Джеймса, но за банковским счетом своего протеже Саймон продолжал наблюдать. Наконец на сцене появилась некая миссис Эпплкуист, которая, не стесняясь, пользовалась деньгами Джеймса и теперь уютно устроилась в Лондоне.

Именно в это время Саймон сделал свой ход.

Он все тщательно продумал и постучал в дверь черного входа в тот момент, когда кухарка, вероятнее всего, не сможет его слишком хорошо рассмотреть.

Он также надеялся облегчить себе последующую работу, узнав план дома и, возможно, открыв шпингалеты в окне верхнего этажа. И еще ему было очень любопытно узнать побольше о хозяйке дома.

К счастью, леди, кажется, не очень заинтересовалась целью его визита. К тому же она, как видно, не знала, что большинство трубочистов – это либо молодые парни, либо мужчины ростом не больше ребенка. Судя по всему, ее мысли были заняты чем-то другим, но…

В какую игру она играла?

Решив, что, лежа в ванне, он едва ли сможет много узнать, Саймон встал и схватил полотенце, после чего вышел из-за ширмы.

Миссис Эпплкуист взглянула на него с явным одобрением; впрочем, она тоже была ничего себе, лакомый кусочек.

Тем не менее, ее платье было абсолютно скромным, а ее дом – абсолютно респектабельным, хотя, женщина, так щедро одаренная природой, была на своем месте скорее в спальне, чем в бальном зале. Она возбуждала здоровый аппетит и, судя по всему, сама с аппетитом смотрела на Саймона.

Конечно, он против этого не возражал, но одно ему забывать никак не следовало: никогда не связывайся с объектом расследования, если хочешь остаться в живых.

Агата паниковала все сильнее: кто бы мог подумать, что замужество связано с такими сложностями? Она в пятый раз поправила что-то на чайном подносе, поглядывая на циферблат часов, стоявших на каминной полке. До прибытия дам оставалось не более получаса, а ее трубочист все еще не спустился и не получил последние инструкции относительно его роли в этой шараде.

Закусив губу, Агата напомнила себе, что любые усилия не пропадут даром, если с их помощью удастся отыскать Джейми.

Джеймс Каннингтон – солдат, который ушел воевать с Наполеоном, писал ей каждую неделю в течение четырех лет, кроме двух последних месяцев, когда всякая связь с ним прекратилась. Она отправляла запросы в армию, но ответов так и не получила.

В конце концов Агата уложила чемодан, купила билет на ближайший дилижанс и, покинув свое поместье, отправилась в Лондон. Слуги всячески помогали ей, и она не сомневалась в том, что они постараются сохранить в тайне ее местопребывание.

Нельзя, чтобы Мерзкий Реджи отыскал ее раньше, чем она найдет брата, и вынудил ее вернуться в Эпплби прямо к алтарю.

«Брак» с Мортимером облегчал многое. Когда Агате пришло в голову попробовать получить какие-нибудь сведения о Джейми в Челсийском госпитале в Лондоне, именно статус замужней женщины обеспечил ей доступ туда и позволил предложить свои услуги по уходу за ранеными…

– Привет, вот и я.

Агата взглянула вверх и увидела одного из самых красивых мужчин, каких когда-либо встречала. Брюки Джейми были ему немного тесноваты в бедрах, зато белоснежная сорочка и темно-зеленый бархатный жилет не давали повода для тревоги. Но вот визитка… О Господи! Если пиджак сидел отлично в плечах и в талии, то его кобальтово-синий цвет слишком сильно подчеркивал синеву поблескивающих глаз незнакомца.

Галстук его был завязан с элегантной небрежностью, более подходящей пирату, нежели джентльмену, и оставлял открытым слишком большой участок сильной загорелой шеи Сочетание убийственное – ничего не скажешь. Неожиданно для себя Агата вдруг принялась мысленно снимать с него один за другим предметы одежды, пока он не остался перед ней почти голым, каким она его уже видела.

– Что-то не так? – Трубочист шевельнул плечами и изогнулся, пытаясь посмотреть на себя сзади. – Мне показалось, что пиджак сидит хорошо. – Он чуть улыбнулся, и Агата крепче сжала кулаки и губы.

Ее влекло к нему. Немыслимая безответственность с ее стороны в столь неподходящее время.

Агата с раздражением наблюдала, как улыбка медленно исчезает с его лица. Определенно ей следует взять деловой тон.

Агата жестом указала на кресло.

– Присядьте…

– Рейн. Саймон Рейн. – Он уселся, выжидательно глядя на нее.

Часы пробили три четверти, и Агата поняла, что времени на объяснения не осталось.

– Мне потребуется ваша помощь. Вам не надо делать ничего: только улыбайтесь и не забывайте приветствовать моих гостей, а говорить буду я.

– Это еще что за спектакль? – насторожился мистер Рейн. – Я не стану делать ничего противозаконного, а то, о чем вы говорите, похоже, не совсем правильно.

– Вы ошибаетесь, в этом нет ничего такого. Просто я представлю вас как своего мужа, а вы это подтвердите. Потом мы посидим вместе положенные пятнадцать минут, попьем чаю. Дамы будут болтать без умолку, и вам вряд ли удастся вставить хоть одно слово.

– Какого такого мужа? – Рейн вскочил с кресла. – Что все это значит? И что, если об этом узнает ваш супруг? Он устроит мне скандал! Я бы на его месте устроил, будь вы моей женой.

– Вот как? Впрочем, о мистере Эпплкуисте беспокоиться не стоит, потому что… – Агата прислушалась к звукам, доносившимся из гостиной. – Потому что он вообще не существует, мистер Рейн! – прошипела она сквозь зубы. – Я не замужем, так что никто не устроит вам никакого скандала. И не забудьте: вы не должны произносить ни единого слова!

Глава 2

Несмотря на все старания Агаты сделать гостиную уютной, леди Уинчелл пристроилась на краешке обитого парчой кресла, как будто боялась запачкать платье, и, скорчив гримасу, поставила на стол чашку с блюдцем. Это движение лишний раз подчеркнуло изящество ее тела, одетого в платье цвета мяты.

– Когда дорогая Агата рассказала нам о вас, мистер Эпплкуист, я, признаюсь, подумала, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. – Гостья обратила цепкий взгляд на хозяйку, но тут же снова опустила глаза. – Я также заметила отсутствие обручального кольца. Надеюсь, вы не потеряли его?

Кольцо! Агата напрочь забыла об обручальном кольце.

– Нет-нет, что вы! Но… Я не надеваю его, когда работаю в госпитале. Видите ли, в семье Эпплкуистов это кольцо передается по наследству, и оно мне очень дорого. – Агата на мгновение представила себе кольцо. «С сапфирами, – решила она. – Точно такого же цвета, как глаза Мортимера…»

Стоп! Это ведь глаза Саймона! Еще немного, и она поверит в собственную ложь!

– Гм… – На гостью это, кажется, не произвело должного впечатления. И она повернулась к Саймону. – Послушать Агату, так можно подумать, что вы собственноручно зажигаете звезды, сэр.

Все взгляды обратились к Мортимеру, и Агата снова запаниковала.

– Ах, мой Морги действительно зажигает звезды! По крайней мере звезды в моих глазах! – Агата тут же вонзила ногти в предплечье своего соседа, а две из трех дам вздохнули.

Леди Уинчелл прищурила глаза.

– Вы должны рассказать нам все о своих путешествиях, мистер Эпплкуист: только в этом случае мы сможем понять, почему вы уезжаете, оставляя любящую молодую жену в одиночестве.

Агата с ужасом увидела, что трубочист открыл рот, и поспешила ответить за него:

– С моей стороны было бы большой глупостью надеяться, что компания такой заурядной личности, как я, может сравниться с волнующими переживаниями, связанными с охотой на тигров в Индии.

Дамы тут же повернулись к ней. Отлично. А теперь надо что-то быстренько придумать!

Она понизила голос, чтобы придать повествованию более естественный характер:

– Представьте себе, как он покачивается на спине слона, когда это мощное животное пробирается сквозь джунгли. Вообразите, какое напряжение охватывает его, когда охотники приближаются к опасному зверю. А с каким выражением лица он поднимает ружье, чтобы выстрелить в тигра!

Миссис Трапп, и миссис Слоун пришли в полный экстаз, но только не леди Уинчелл.

– Охота на тигров в Индии? Вот как? И это в то время, когда большинство наших молодых мужчин воюют с Наполеоном…

– Но Морти был там по приказанию принца. Он доставлял послание радже, – выпалила Агата. – А охотиться на тигра пришлось по необходимости, когда… когда этот зверь стащил единственного сына раджи! Мортимер спас его одним выстрелом!

– Когда тигр держал ребенка в челюстях, мистер Эпплкуист? – елейным голоском спросила леди Уинчелл. – Какая точность попадания!

– Какой героизм, – вздохнула миссис Трапп.

– Как это изумительно, – промолвила миссис Слоун.

Улыбка Агаты становилась с каждой минутой все более искусственной. Неужели не прошло и четверти часа? Пятнадцать минут еще никогда не тянулись так долго.

– Миссис Эпплкуист, вы должны непременно привести вашего обаятельного мужа на мою вечеринку, которую я устраиваю завтра! – воскликнула миссис Трапп.

Старшая из спутниц леди Уинчелл несколько взволновалась, когда мистер Рейн в ответ на приглашение улыбнулся ей своей ошеломляющей улыбкой, и Агата насторожилась. Нет, он не посмеет…

Но он сделал это. Величественно кивнув, Саймон принял приглашение за них обоих.

Проклятие! Она сильнее сжала пальцы, и трубочист лишь безмятежно улыбнулся.

Агата повернулась к гостям.

– Мортимер совсем забыл, что мы не сможем никуда пойти во вторник, потому что каждый вторник мы посещаем его матушку. Мортимер очень любит свою мать. Но все равно с вашей стороны было очень мило пригласить нас, миссис Трапп.

Слава Богу, кажется пронесло! Агата с облегчением взглянула на леди Уинчелл, но тут же ее ждал новый удар.

– Его светлость и я устраиваем через неделю ужин с танцами, мистер Эпплкуист. Полагаю, что джентльмены с удовольствием воспользуются случаем и выслушают ваш рассказ о столь рискованных приключениях, – леди Уинчелл метнула предостерегающий взгляд в сторону Агаты, – из первых уст.

Агата хотела было возразить, но не тут-то было.

– Не надо меня благодарить. Я знаю, как трудно молодой супружеской чете вроде вас пробиться в светское общество. – Леди Уинчелл встала и вежливо улыбнулась. – Мне очень хочется познакомиться с вами поближе, дорогая, и с вашим красавцем мужем тоже…

Агата поднялась с софы, и, поднявшись вслед за ней, Рейн отвесил дамам вполне приемлемый поклон.

Миссис Слоун и миссис Трапп одобрительно захихикали; уходя, они даже несколько раз оглянулись.

Толкнув Мортимера в бок, Агата последовала за гостями к двери, где Пирсон уже стоял наготове, держа в руках шляпки и шали.

– Я очень надеюсь прибыть к вам, миледи, но никогда не знаешь заранее…

– Уверена, что вы сможете, миссис Эпплкуист. Это ведь будет не во вторник. – Самодовольная ухмылка подсказала Агате, что леди Уинчелл не поверила ни единому ее слову. Надев шляпку, она одарила Агату ледяной улыбкой. – Не разочаровывайте нас и помните, что человеку не так уж часто предоставляется счастливая возможность продвинуться в этом мире.

Когда дамы ушли, Агата обхватила себя руками и вернулась в гостиную, дрожа словно от холода. Что же ей теперь делать?

– Ну кажется, что все прошло хорошо, не так ли? Было совсем не скучно, и дамы эти – настоящие добропорядочные леди. – Казалось, мистер Рейн был очень доволен собой. – Я не сказал ни одного слова и сделал все так, как вам хотелось, верно?

Агата была поражена. Он, оказывается, и понятия не имел о том, что произошло всего мгновение назад.

На самом деле Саймон отлично понимал, что случилось нечто ужасное, но леди сама заслужила это, рассказывая свои чудовищные басни. Охота на тигров в Индии? Спасение сына раджи с помощью единственного выстрела? Что за бред! Теперь он еще больше возненавидел Мортимера Эпплкуиста.

Но ведь на самом деле никакого Мортимера Эпплкуиста и не было, не так ли? Была только хорошенькая миссис Эпплкуист, обладающая склонностью рассказывать небылицы, и она такая же замужняя, как актриса из музыкального театра «Друри-Лейн». Однако Саймон мог поклясться, что она ничуть не хуже ее в постели.

Этим ее привлекательность не ограничивалась. Агата великолепно лгала, хотя иногда чрезмерно увлекалась. В поддержку своих небылиц она пускалась в продолжительные разъяснения мельчайших подробностей и, что еще более удивительно, чувствовала себя как рыба в воде среди настоящих леди.

Саймон по опыту знал, как трудно бывает преодолеть веками сложившиеся классовые различия, когда приходилось выдавать себя за дворянина.

Впрочем, для Саймона это мало что меняло. Выступала ли она здесь в роли любовницы или сообщницы Джеймса Каннингтона, в конце концов, эта ниточка приведет его к Джеймсу.

– Рад был вам услужить, мэм, и спасибо за ванну. – Саймон вежливо наклонил голову. – Теперь я соберу свое барахло и отправлюсь восвояси…

Не успел он договорить, как дверь гостиной с грохотом захлопнулась перед самым его носом. Саймон удивленно вскинул глаза.

– Послушайте, я думал, что мы закончили.

– Закончили? После того как вы впутали меня в хорошенькую историю? Кто вас просил быть таким обаятельным? Разве обязательно было улыбаться так…

Проклятие! Он снова это делает!

Саймон недоуменно пожал плечами.

– При чем здесь, обаяние – я ведь не произнес ни слова! – Его глаза блеснули, словно он знал какую-то тайну.

Почувствовав на своем лице его теплое дыхание, Агата облизнула пересохшие губы. От него пахло корицей. Интересно, каков он на вкус?

Она поднырнула под его руку и поспешно отбежала в другой конец комнаты, решив впредь соблюдать дистанцию. Оказавшись в безопасности, она улыбнулась не вполне естественной улыбкой и жестом предложила Рейну сесть. Сама она пристроилась на краешке того кресла, где недавно сидела леди Уинчелл.

Саймон направился к дивану, но не сел, а встал позади и положил локти на его спинку. Он ничего не говорил и лишь внимательно смотрел на Агату. На его губах все еще играла кривая улыбочка.

– Можете сесть, мистер Рейн! – Агата величественно указала на софу.

– Простите, но так мне будет удобнее выскочить за дверь, если вам придет в голову снова заманить меня в ловушку.

Что за наглое предположение! Впрочем, она действительно заманила его в ловушку. Агата вздохнула.

– Уверяю вас, я вовсе не имела подобных намерений.

«Думай, Агата, думай. Да не о том, что брюки мистеру Рейну несколько тесноваты. Думай о том, как исправить причиненный ущерб».

Ей необходимо было продолжить работу в госпитале. Это было самое надежное связующее звено между Лондоном и солдатами, которые все еще сражались на фронте. Там она имела возможность расспрашивать о Джейми и просматривать свежие списки пропавших без вести.

– Вы, похоже, немного расстроены, мэм. Теперь эти леди наверняка считают вас замужней женщиной…

– Да, и я замужем за вами. – Агата хмыкнула. – Что они подумают, если я не появлюсь на ужине с танцами у леди Уинчелл? Не могу же я пойти туда без сопровождения, тем более теперь, когда они познакомились с Мортимером!

Боже, в какое мерзкое месиво она превратила всю ситуацию! Проклятие, проклятие, проклятие!

Выругавшись, Агата почувствовала некоторое облегчение, но когда она подняла глаза, центральный персонаж всей этой неразберихи по-прежнему стоял перед ней с беззаботным видом, опираясь локтями о спинку дивана.

– Для леди, конечно, это большое неудобство, но ко мне это не имеет никакого отношения, не так ли? – Он повернулся с намерением уйти.

– Подождите! – Агата вскочила.

Может быть, все не так плохо? Может быть, свершилось чудо?

У нее был еще один ключ к решению загадки исчезновения Джейми, одно имя. Вернее, даже не настоящее имя, а скорее всего вымышленное. Когда Джейми в последний раз приезжал домой, она случайно увидела в его комнате письмо, которое явно было шифрованным посланием, а подписал его некий «Грифон».

Что общего у простого солдата с самым знаменитым в Британии шпионом? Агата не могла бы ответить на этот вопрос, но не сомневаюсь в том, что Джейми и Грифон как-то связаны друг с другом.

Найти Грифона, возможно, означало найти Джейми, а сделать это гораздо проще, если получить доступ в общество.

Вот для чего ей так нужен Мортимер!

– Похоже, мне все еще нужен муж. Вы, кажется, интересовались, нельзя ли воспользоваться постелью? Это можно организовать, если вы согласитесь мне помочь, – быстро сказала Агата, решив, что гость мог бы спать на кровати Джейми хоть всю оставшуюся жизнь, лишь бы он помог ей отыскать брата.

Саймон поморщился: он никак не мог понять, что затевает эта так называемая миссис Эпплкуист, и медленно обвел ее напряженным взглядом, отыскивая в ней что-нибудь такое, что могло бы подсказать ему, кем является эта женщина на самом деле.

Собственно, в ней не наблюдалось ничего необычного. Одежда хорошего качества, хотя несколько отстала от моды, черты лица правильные и манят, словно спелое яблочко. Никаких намеков на то, что она не обычная молодая женщина.