Текст книги "Соблазнить шпиона"

Глава 8

Стентон не мог пошевелиться. Она была так близко… такая настоящая.

И это было ошибкой.

Алисия продолжала ждать. Наконец, открыв глаза, она отступила назад. Прищурилась.

– Ничего. Я раздумала помогать вам. Отстаньте от меня! – Она повернулась, собираясь выйти из комнаты.

Стентон тут же пришел в себя. Его свидетельница выходила из дела. Он быстро догнал ее.

– Вы не можете раздумать, леди Алисия.

Она обернулась:

– Да? Не могу? Увидите. – Она отвернулась от него. Стентон, пренебрегая светскими манерами, схватил ее за руку, притянул к себе.

– Теперь вы принадлежите мне.

Ошеломленные и сердитые – не забыть бы, что сердитые, – зеленые глаза уставились на него.

– Простите?

– Я заплатил за любовницу: поместил ее в дом, купил ей новый гардероб, нанял для нее прислугу. Я требую в ответ определенных услуг.

Она долго смотрела на него.

– Хорошо. Но только одну.

Потом она поднялась на цыпочки и поцеловала его. Это был неловкий, неопытный поцелуй, поцелуй девушки, горячей и неуверенной в себе. Ощущение ее невинных губ на его губах немедленно вернуло Стентона в прошлое. Он вспомнил первый, до боли сладкий поцелуй, когда был мальчиком с дрожащими руками и сильно бьющимся сердцем.

Сейчас было другое время, и он сам был совершенно другим. За исключением того, что тот мальчик из прошлого все еще жил в нем. Он не мог позволить себе поцеловать ее в ответ… но он и не остановил ее. Он просто продолжал стоять очень тихо, не двигаясь ни вперед, ни назад.

Это давало Алисии восхитительное чувство власти. Она позволила себе изучать его губы своими, подвергая себя сладостной пытке.

Жар его тела проникал в ее плоть через губы и руки, покоящиеся на его крепкой груди. Она ощущала удивительную нежность его губ и бритой кожи над губами и под губами и была особенно очарована уголками его губ.

Она чувствовала, как его сердце сильнее забилось под ее ладонями. Неужели она обладает такой властью над его сердцебиением? Она проверила свою теорию, скользнув кончиком языка между его губ.

Жар усилился. Новый соблазнительный вкус мужчины. Кофе. Мята. Его вкус.

Он все еще не ответил на ее поцелуй, хотя его руки жарко обнимали ее плечи. Однако она почувствовала другой ответ, потому что он притянул ее к себе крепче.

Основываясь на свидетельстве, представленном в его брюках, можно было утверждать, что Стентон Хорн, лорд Уиндем, желал спать с ней, леди Алисией Лоуренс, и что он хотел сделать это именно сейчас.

«Сейчас. – Мысли Стентона были просты и нетерпеливы. – Сейчас. Здесь. Немедленно».

Она была такой удивительно милой, когда не говорила, такой неопытной и такой готовой. Были вещи, которые он мог сделать с такой женщиной, как эта, вещи, которые доставили бы удовольствие обоим, во всяком случае, на какое-то время.

«Эта не будет скромничать. Она примет все полностью и будет просить еще. Она ответит на любое желание, если ей позволить».

И если он сам позволит это себе.

Господи, если бы только он мог отважиться! К несчастью, есть опасность, что, поддайся он своей страсти сейчас, он никогда не простит себе этого.

Он ощущал ее пальцы на своей шее. Она развязывала его шейный платок, нежно касаясь при этом своим языком его зубов. Ее желание мучительно отзывалось в нем. «Сейчас. Сейчас».

Стентон взял Алисию за плечи и отстранил от себя. Подняв глаза к потолку, он перевел дыхание, вздохнул раз, другой, третий. Наконец вернул себе самообладание. Он откашлялся и посмотрел на нее.

– Не сейчас. У нас…

– Расписание. – Она прижала руку к виску, глядя на него широко раскрытыми глазами. – Правильно. Господь запрещает нарушать расписание. – Она отошла, откашлялась. – Я только проверю, как там дела у моей камеристки. – Она поспешно вышла, оставив Стентона, который устало опустил плечи.

Сладострастная, чувственная леди Алисия наедине с ним весь день в карете.

Кажется, это будет очень долгое путешествие до Суссекса. Остается надеяться, что холодный воздух охладит жар в его крови.

Несколько часов спустя Стентон жарился на медленном огне. Леди Алисия Лоуренс постоянно касалась его.

– Вам необходимо так разваливаться?

Она небрежно раскинулась на противоположном сиденье, играя бархатными пуговицами, украшающими подушки. Ее юбки разметались по полу кареты, заставляя его сидеть, подобрав ноги, чтобы не касаться шелка. Алисия скользнула взглядом по нему и удивленно подняла бровь в ответ на его резкий тон.

– Я же не на вас навалилась, не так ли?

– Вы занимаете места больше, чем три женщины вместе.

Она задумалась.

– А мужчины занимают больше места, чем женщины?

Он не догадывался, куда она клонит.

– Думаю, что так. Мужчины обычно крупнее женщин.

Она фыркнула.

– А вы видели светских женщин? Даже от них ждут, что они будут «поглощать» меньше места, правда? Леди не полагается откидываться на спинку кресла, как бы она ни устала. Значит, спинки кресел сделаны исключительно для того, чтобы ими пользовались мужчины?

Стентон закрыл глаза.

– Да. Спинки кресел – привилегия мужского пола. Вы не должны их касаться, иначе там остается масса волос.

Уиндем открыл глаза и увидел, что она внимательно смотрит на него.

Леди Алисия поморгала.

– У вас есть чувство юмора. Почему вы никогда об этом не говорили? Как вы могли забыть о такой важной вещи?

– Сожалею, – устало сказал он. – Больше этого не повторится.

Она подняла уголки губ.

– Вы полны неожиданностей, Стентон. Как восхитительно! Теперь мне не придется спасать вас от скуки.

– Ах, пожалуйста, – ровным голосом ответил он. – Не меняйтесь из-за меня.

Она склонила голову набок.

– Ах, вот было бы весело!

Он вздохнул.

– Я предпочел бы, чтобы вы по-прежнему оставались грубой.

Алисия ухмыльнулась:

– Жаль. Вы – мой новый товарищ по играм.

– Это ужасно.

Она довольно рассмеялась. Стентон вынужден был признать, что смех у нее очаровательно журчащий – такой, что заставляет смеяться вместе с ней.

Если ты сам любитель посмеяться.

К несчастью, слишком много вопросов, остающихся без ответа, заполняло его голову, не оставляя времени на развлечения.

Инцидент прошлым вечером в опере, во-первых. Убийца продолжит свои попытки, но когда и как – вот в чем загадка. Способов много, а покушение в опере могло провалиться, если бы никто не приблизился к перилам, если бы кто-нибудь заметил поломанные перила, пока свет в зале еще не погасили, или если бы преступника обнаружили, когда он делал свои сложные приготовления…

В дополнение ко всему проблемой была еще и сама леди Алисия. Конечно, она не намеренно обманывала его при их первой встрече у нее дома, но все-таки… как он мог не заметить, что она так привлекательна?

Он незаметно оглядел ее мягкие округлости, особенно задержав взгляд на ее пышной груди. Какие груди! Он не был слабым человеком, но такое искушение может и святого ввести во грех!

Стал бы он предлагать именно леди Алисии такую работу, знай он, что у нее есть не только пара зеленых глаз?

Вероятно, нет. Она из тех женщин, каких он обычно избегал, – сладострастная, остроумная и прямая. Бывая в обществе подобных женщин, он чувствовал себя, словно на ухабистой почве, что заставляло его становиться еще более бесстрастным и замкнутым.

А тут он обнаружил, что ее остроумие оживило его, ее раскованные манеры помогали ему чувствовать себя свободно или по меньшей мере непринужденно.

Исключая, конечно, тот поцелуй.

«Нужно было ответить на поцелуй, глупец».

Нет. Напротив, он должен чувствовать облегчение, что не нарушил эту границу. Они выполняют миссию. В его объятиях она ни в коем случае не станет верным товарищем.

А он не легкомысленный любовник, который может позволить себе удовольствие с неразборчивой в связях леди.

И все-таки на его губах такое приятное тепло – такое тепло ощущаешь у камина, придя с мороза…

Алисия глубоко вздохнула, наблюдая за лордом Уиндемом из-под опущенных ресниц. Да, определенно, он смотрит на ее грудь.

Интересно и волнующе, но это мало что значит. По опыту она знала, что большинство мужчин, за исключением Гаррета, конечно, всегда очень занимает женская грудь, особенно большая.

Ну, ничего не остается, как вернуть ему комплимент. Она медленно скользнула взглядом из-под ресниц по его фигуре, наслаждаясь этим зрелищем. Он такой живописный! Широкие плечи, мускулистые бедра в тесных брюках…

Алисия едва удержалась, чтобы не облизнуться. Ужасно, но понятно. На свете не очень много мужчин, подобных лорду Уиндему. Нужно быть глупой, чтобы не доставить удовольствие своим глазам, если есть такая возможность. «Своим глазам, рукам, телу…»

Алисия сглотнула слюну, потом все-таки облизнулась. Она все еще ощущала на губах его вкус, такой приятный и соблазнительный. Она, должно быть, с ума сошла, когда поцеловала его.

Благодарение небесам за такой вид сумасшествия. Подумать только, она могла бы прожить жизнь, не поцеловав такого мужчину, как Уиндем!

Не то чтобы ей приходилось целовать много мужчин. Был один красивый молодой учитель танцев, который украл у нее беглый поцелуй. Как же его звали? Она быстро почувствовала сумасшедшую страсть к этому парню, а потом так же быстро забыла о нем, стоило ему отойти. Были и искусные, горячие поцелуи Алмонта, о которых думать не стоило. Никогда.

А теперь – лорд Уиндем. В отличие от Алмонта Уиндему удалось пробудить в ней страсть, не прикладывая никаких усилий. На самом деле он сам выглядел ужасно потрясенным.

Ей не терпелось снова привести его в такое смятение.

Уиндем откашлялся.

– Мы приехали.

Алисия выглянула наружу, влажный воздух охладил ее разгоряченные щеки. С покрытой гравием подъездной аллеи можно было полюбоваться великолепным видом на особняк Кросса. Казалось, на лорда Уиндема он не произвел должного впечатления. Она никогда не слышала ничего о поместье Уиндема, но представляла себе, что оно такое же богатое или даже превосходит все поместья в Суссексе.

Небо темнело, когда их карета остановилась у роскошного подъезда. Лакеи, и горничные, и груды багажа. Когда слуга лорда Уиндема опускал для них ступеньки кареты, вслед за ними к дому подъехал другой элегантный экипаж.

Прием уже, кажется, начался.

Стентон приемы не любил. Гремит музыка, все пьяны и ведут себя безобразно – и это уже с самого утра. И такой хаос будет продолжаться весь день до ужина, когда и начнется подлинная вакханалия. Он столько раз все это уже видел, и ему совсем не хотелось снова при этом присутствовать.

«Мне не нравится находиться здесь».

Леди Алисия, напротив, казалось, горит нетерпением. Она практически вытащила его из кареты, как только слуга опустил ступеньки.

Стентон последовал за ней с подчеркнуто равнодушным видом.

– Полагаю, мы успеем на бал, даже если не будем так спешить.

– Ш-ш. – Она как тисками сжала его руку. – Уже началось.

Действительно, все взгляды устремились на них. Даже на верху лестницы люди выглядывали из широкой двери, чтобы поглазеть на них.

Впервые Стентон почувствовал себя немного виноватым, что выставил ее на всеобщее обозрение таким образом. Нелегко встретиться лицом к лицу со своей дурной славой. Он положил ладонь на ее руку.

– Не бойтесь, леди Алисия…

Она поглядела на него – в глазах у нее горел боевой задор.

– Пусть они боятся меня.

«Они» – и таких было немало. Когда Стентон позволил ей потащить себя вперед, у него появилось ужасное ощущение, что он теряет контроль над ситуацией.

Леди Алисия появилась в светском обществе, чтобы отомстить, и, очевидно, намеревалась задать жару, чтобы отплатить всем.

Они поднялись по величественной лестнице и через распахнутые двери вошли в большой уютный холл. Небольшие группы гостей собирались вокруг них, достаточно близко, чтобы хорошо рассмотреть, но не так близко, чтобы пришлось здороваться.

Любовница лорда Кросса, вдова благородного происхождения, играла роль хозяйки дома. Алисия наблюдала за тем, как женщина, которая, возможно, была на несколько лет старше Стентона, с улыбкой на лице устремилась к нему. Тут она узнала Алисию и заколебалась.

Было заметно, что женщине страстно хотелось выгнать ее или осадить каким-нибудь образом. Алисия улыбнулась еще шире, потому что знала: ничего такого не произойдет.

Рядом с лордом Уиндемом никто не осмелится ничего такого сделать, как бы дурно они к ней ни относились. Эту теорию она собиралась проверить на практике.

– Лорд Кросс, – промурлыкала Алисия, обращаясь к хозяину дома, коренастому седеющему мужчине с лицом ищейки. – Сегодня вечером вы выглядите чрезвычайно хорошо.

Лорд Кросс вытаращил на нее глаза, потом посмотрел на ее грудь. Она глубоко вздохнула.

– Хм… Ну… да, моя дорогая. Благодарю вас… э…

Любовница Кросса положила руку на локоть своего любовника. По тому, как побелели костяшки ее пальцев, можно было догадаться, что он и через рукав почувствовал ее острые ногти.

Алисия наклонилась и одарила Кросса ласковой кошачьей улыбкой.

– Возможно, милорд, мы встретимся с вами во время танцев…

Она отвернулась, оставив покрасневшего и растерянного Кросса и его даму, побелевшую от злости.

Так мило начался вечер, обещавший быть по-настоящему волшебным.

– Вы просто сумасшедшая.

Алисия улыбнулась лорду Уиндему:

– Вы хотели, чтобы я была здесь. Я – здесь. – Она поправила его и без того отлично повязанный шейный платок так, чтобы все в холле заметили этот интимный жест. – Я найду вашего таинственного лорда. Но сначала я хочу немного повеселиться.

К ним подошел слуга.

– Милорд, миледи. – Он низко поклонился, не зная ничего о положении Алисии в обществе. – Извольте пожаловать за мной в ваши покои.

Алисия растерянно заморгала. Покои? Некоторое время спустя она уже стояла посреди спальни, оклеенной обоями цвета мяты и слоновой кости, глядя на гору доставленного багажа.

Она действительно делила покои.

С Уиндемом.

Глава 9

Алисия обернулась к лорду Уиндему, готовая протестовать. Он швырнул свой бювар на маленький женский секретер и посмотрел на нее, собираясь оправдываться. Очевидно, ему эта ситуация нравилась не больше, чем ей.

– А чего вы еще ожидали, леди Алисия? Очевидно, что список приглашенных дополнялся в последнюю минуту, дом забит гостями, и, как известно, мы с вами любовники, не так ли?

Алисия прикусила губу.

– Да, но…

– Мне казалось, будто вы собираетесь сбить спесь с вашей семейки. Разве не таков был ваш основной план?

Она сложила руки на груди и взглянула на него.

– Не мешайте мне, когда я пытаюсь приспособиться к чему-нибудь неожиданному. Это не поможет.

Не дожидаясь следующего неприятного, но правдивого замечания, Алисия посмотрела на гигантскую – единственную! – кровать. По крайней мере, здесь много места для двоих.

Она просто смешна. Она уже не юная девушка, и она не так уж избалована, ведь ей приходилось делить постель с сестрами.

Алисия глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Потом опустила руки и снова с улыбкой повернулась к Уиндему:

– Вот. Я уже справилась. Мы с вами можем делить постель.

Стентон поднял бровь:

– Какая вы неунывающая, миледи. Можно только восхищаться вашей… способностью приспосабливаться. Однако я намерен спать в кресле.

Леди Алисия огляделась.

– В каком кресле? – В комнате было всего одно необитое кресло, жесткое, с высокой спинкой, стоящее перед камином. – В этом? – Она с сомнением посмотрела на кресло. – Вы себе позвоночник в нем повредите.

Уиндем тоже не выглядел особенно довольным такой перспективой.

– Тем не менее, я буду спать здесь.

– Ну, хорошо. А теперь мне нужно переодеться для вечерних развлечений.

Тихо постучав в дверь спальни, вошел Гаррет, руки его были полны шляпных коробок и шкатулок с аксессуарами. Он весело посмотрел на них:

– Добрый день, милорд. Сюда собирался прийти Герберт, но я подумал, что миледи сначала потребуюсь я.

Уиндем вздохнул:

– Как я вижу, переодевание превращается в проблему.

– Я могу поискать ширму, милорд, – предложил Гаррет услужливо.

Алисия бросила на него предупреждающий взгляд:

– Это не понадобится, Гаррет.

– Простите, миледи, но его светлость прав. Нам не удастся избежать вашего переодевания несколько раз в день. – Выражение лица Гаррета было совершенно невинным, но в глазах сверкали отнюдь не невинные искорки.

Алисия и так уже чувствовала себя виноватой из-за того, что Уиндем собирается спать в кресле. Как же сможет она переодеться. В течение всей недели ей придется изгонять его и заставлять слоняться без дела.

– Хорошо, Гаррет, – сказала она. – Найдите самую большую ширму, если хотите.

Уиндем заметно просветлел лицом при таком изменении планов, так что Алисия решила быть любезной. Лорд Уиндем коротко поклонился.

– Тем временем я оставлю вас, чтобы вы могли поменять свой туалет. – Он быстро ушел.

– Ах, миледи! – Гаррет с улыбкой принялся за работу. – Слухи тут ходят самые невероятные. Нужно мне было намного раньше поступить в служанки к леди. Ну, я смогу сам приносить ваш завтрак по утрам, – сказал Гаррет. – Так что вам не придется впадать в панику при каждом стуке в дверь.

– Ну, слава Богу. – Она могла представить себе, как его светлость прыгает в постель всякий раз, когда кто-нибудь стучит в дверь.

Внезапно по затылку пробежала жаркая волна: она вообразила себе гибкую, стройную фигуру Стентона и то, как он бросается на нее. Алисия прижала прохладную руку к пылающей щеке, но Гаррет уже успел заметить, как она вспыхнула. Он наклонился к ней и шепнул на ухо:

– Ага, я так и знал.

Алисия прижала обе руки к щекам, но и это не помогло.

– Ах, зачем я его поцеловала?

– Что? – Гаррет отвел ее руки от лица и заглянул ей в глаза. – Вы его поцеловали? Почему я об этом ничего не знаю? Почему я должен все выуживать из вас? – Он заставил ее сесть с ним рядом на край кровати. – Разве я не ваша камеристка, не ваш личный слуга, не ваше доверенное лицо? Рассказывайте, рассказывайте.

Алисия вздохнула.

– Я поцеловала его сегодня утром. И не один раз… или, по крайней мере, это был очень долгий поцелуй. Ему это не очень понравилось. Во всяком случае, он не ответил на поцелуй. А просто стоял и… вроде как позволял целовать себя.

Гаррет прищурился:

– Позволял? И как долго, уточните.

Алисия задумалась.

– Шесть минут? Может, семь?

Слабая ухмылка осветила правильные черты Гаррета.

– Миледи, если мужчина принимает что-нибудь в течение семи минут без возражений, то можете поверить, что ему это понравилось. Он просто не хотел показать вам, насколько ему это понравилось.

Алисия скривила губы.

– Ну, он вряд ли смог бы скрыть это, правда?

Гаррет захлопал в ладоши.

– Все лучше и лучше! Как это было? Это было заметно по пропорциям его тела?

Алисия засмеялась и закрыла глаза, смущенная воспоминаниями.

– Пропорции королевские, сказала бы я, хотя у меня и маленький опыт в таких вопросах.

Гаррет, который знал все обо всем, презрительно фыркнул.

– Думаю, Алмонт едва ли мог бы сравниться с лордом Уиндемом!

Алисия отбросила воспоминания, вызванные словами Гаррета.

– Сейчас я и думать не могу об Алмонте. Что мне делать, разделяя комнату с Уиндемом?

– Спать с ним! Затащить его в эту неприлично большую постель и заставить желать никогда не покидать ее!

– Не говори глупостей, – возразила она.

– Тогда все в порядке. Выходите за него замуж и родите ему много здоровых, крепких сыновей. Я бы так и сделал, если бы мог. Этот мужчина – бог.

Бог. Неприлично большая кровать. Здоровые сыновья. Алисия глубоко вздохнула, успокаивая возбужденные нервы. Эта неделя и так обещает быть достаточно напряженной, без настойчивого сводничества Гаррета.

– Гаррет, вы уволены, – ровным голосом проговорила она.

Он ухмыльнулся ей:

– Вот и хорошо, тогда его светлость сам будет расстегивать пуговки.

– Ах! – Она опять вспыхнула. – Гаррет, вы снова наняты на работу.

Он похлопал ее по руке:

– Поверьте брату Гаррету, дорогая. Вы нравитесь его светлости, но он скрывает это изо всех сил. Ну, теперь я пойду разыскивать ванну. Вы ведь захотите смыть с себя дорожную грязь. – Он распахнул дверь, за которой стоял Уиндем, как раз собиравшийся постучать. Гаррет взмахнул ресницами в сторону Уиндема, потом через плечо ухмыльнулся Алисии.

– Помните, семь минут!

Гаррет пошел искать еще одну ширму. Дверь за ним закрылась, Алисия снова осталась наедине с Уиндемом.

– Ну, – весело сказала она, – видите, все складывается хорошо.

Он смотрел на нее, темные глаза его были непроницаемы.

– Семь минут чего?

Ах! Господи, Алисия пожелала Гаррету отправиться на самое дно ада. Она метнулась к гардеробу и вытащила первое попавшееся платье.

– Думаю, к ужину надену вот это. Как вы считаете?

– Думаю, вы будете слишком бросаться в глаза, ведь все остальные будут в вечерних туалетах.

Алисия посмотрела на туалет, который держала в руках, – он оказался темно-зеленым костюмом для верховой езды.

– А… да, хорошо… – Она сунула его обратно в гардероб.

– Семь минут чего?

Она обернулась и встретилась с его острым взглядом. Она даже отступила назад, настолько пронзительным он был. Качалось, он хочет заглянуть ей прямо в душу.

Раздраженная собственными мыслями о гигантской постели и советом Гаррета, который ничем ей не помог, Алисия не смогла придумать ничего подходящего. Она сдалась.

– Я рассказала ему о поцелуе. Он ведь… ну, это ведь Гаррет.

Уиндем взглянул на дверь, потом снова на нее.

– Об этом поцелуе?

Алиса шумно выдохнула.

– Знаю. Наше соглашение сугубо деловое, я вас не интересую в другом смысле, и небо рухнуло бы, если бы вы когда-нибудь расслабились настолько, что поцеловали бы меня в ответ. Так что давайте во избежание мировой катастрофы никогда не будем вспоминать об этом. Хорошо?

Стентон постарался скрыть улыбку и только вежливо поклонился:

– Как пожелаете, миледи.

Он сел в кресло у камина и стал размышлять о ее неожиданной практичности. Она сама заговорила о том, о чем он хотел сказать.

Он не привык к тому, чтобы его мысли так легко читали. Это беспокоит. Но с другой стороны, это экономит время.

Она принялась раскладывать свои вещи в ящики бюро. Он смотрел, как покачиваются ее бедра, когда она быстро двигается по комнате.

Прошло уже очень много времени с тех пор, как он был наедине с женщиной в спальне. Да и тогда это случалось не часто. Даже наемные любовницы делили постель с Темным Маркизом с большими перерывами.

Стентон обходился без этого и железной рукой сдерживал свои страсти. Он слишком горячо пылал – так ему говорили.

Сейчас он чувствовал этот жар, который в нем пробудил утренний поцелуй. Или, возможно, вид леди Алисии в том порочном платье прошлым вечером, или ощущение ее мягкого тела, когда он удержал ее от падения в опере.

Такое мягкое, такое полное…

Он погасил этот жар с помощью ледяного самообладания. Решения, принимаемые в таком огне, не выдержат столкновения с реальностью, в конце концов.

Она настороженно поглядывала на него, продолжая свои занятия. Заметно было, что леди Алисия чувствовала себя неуютно, но он не мог бы сказать, отчего это: оттого, что ей сложно делить с ним спальню, или было что-то еще, заставлявшее ее нервничать.

Будь проклята эта неудача! Он стал чувствовать себя психологически неустойчиво. Единственное качество, в котором он был уверен, подвело его. Даже будучи маленьким мальчиком, он всегда знал, когда окружающие говорили неправду.

Он рос наблюдательным, недоверчивым мальчиком, из осторожности держался от людей на расстоянии, и это не способствовало тому, чтобы возникли близкие или откровенные отношения с окружающими.

Увы, он не мог ничего доказать наверняка. Его дар был больше предупредительным звонком, чем предсказанием. Он мог увидеть ложь, но это вовсе не означало, что он знал правду. Когда мать обвиняла его в потере дорогих книг, у него не было доказательств, чтобы убедить ее в том, что его наставник обменивал их на опиум, запах которого Стентон чувствовал каждое утро.

Позже он научился наблюдать, брать на заметку, анализировать внешне не связанные друг с другом факты и события, так что, когда он ловил кого-нибудь на лжи, он мог уже это доказать.

Тот факт, что он никогда не ошибался, утвердил его веру в собственный таинственный инстинкт, даже если это отвращало от него всех знакомых.

С годами одно становилось все более очевидным – лгали все. Начиная с самого короля и заканчивая ассенизатором. Каждая человеческая душа была опутана ложью.

Получив образование, Стентон поступил на государственную службу, чтобы использовать свои таланты, полагая, что его уникальный дар понадобится Англии. Он занял пост помощника в военном министерстве и обнаружил, что вероломство генералов превратило все в этих стенах в зловонную яму, полную лжи.

Вскоре после этого его приметил прежний Сокол, человек, хранящий множество секретов. Он говорил так редко, что лгать ему не было нужды.

Стентон принял образ жизни, предложенный ему, с благодарностью и пониманием того, что служба в «Королевской четверке» – лучший жребий из всех прочих. Пока и остальные трое его еще не разочаровали.

Друзьями они не были. Они были… ну, возможно, солдатами под огнем, скованными одной цепью. Но в некотором смысле это удовлетворяло Стентона не меньше, чем все, что он испытал раньше. Его сдержанность их не волновала. Его жуткую способность сочли ценной, а не вторжением в личную жизнь. Он смог обратить свой неудобный характер на службу самой Англии.

По крайней мере, так было до встречи с леди Алисией.

Что ему делать с Алисией? Он не мог полностью поверить в ее историю, однако поверил. Учитывая ее прошлое, как долго он сможет рассчитывать на то, что она будет оставаться честной с ним?

Может быть, Алисия ведет себя честно, потому что ей нет необходимости обременять себя ложью? А как она поведет себя, когда разыграется настоящий конфликт?

Не в его правилах было использовать уловки, поскольку при его таланте не требовалось хитрости, чтобы обнаружить ложь. Эта женщина, однако, спутала ему все карты. Когда он смотрел на нее, то видел только ее – не ее секреты, не ее ложь, не темные глубины ее души.

Сейчас она не спускала с него взгляда. Он слегка потянулся в кресле. Ее глаза не отрывались от его плоского живота и того, что ниже. Щеки ее порозовели, и она отвела взгляд, притворяясь, будто ее очень заинтересовали щетки на туалетном столике.

Ее интерес к нему казался достаточно неподдельным. Стентон мог бы использовать это обстоятельство, потому что очень хорошо знал: женщина наиболее честно выражает себя в любовных отношениях.

Это была опасная игра и не та, в которую ему хотелось бы играть.

Пока.

Этим вечером, взяв леди Алисию под руку, чтобы проводить к ужину, лорд Уиндем склонился к ее уху:

– А теперь я хотел бы подготовить вас к самому худшему. Дела такого рода почти всегда…

Алисия пренебрегла его предостережением, она откровенно веселилась. Вот он, блестящий мир, никогда прежде не виданный ею. Это совсем не похоже на подготовленную заранее встречу юношей и девушек на балах в «Олмаке».

Это был мир музыки и танцев, мир страстей – место, где не утруждали себя соблюдением строгих и важных правил, в которых она была воспитана.

Женщины раскинулись в объятиях любовников на роскошных диванах, пили спиртное и наслаждались сладостями и поцелуями. Мужчины курили и громко говорили на ужасном жаргоне, что заставило ее рассмеяться и ощутить полную свободу.

Совсем не тот мир, к которому Алисия привыкла, не то окружение из состоятельных и уважаемых людей, в котором она выросла и против которого бунтовала, сколько могла себя помнить.

Как приятно!

Больше не сдерживаемая тяжелой отцовской рукой и не задавленная своей прошлой бедностью, Алисия чувствовала себя теперь легко, как птичка. Она закрыла глаза и прислушалась к смеху и музыке, сбрасывая груз прожитых лет со своих плеч. Она могла бы сейчас даже полететь через этот великолепный бальный зал.

Она открыла глаза и увидела, что Стентон с отвращением оглядывает зал. Она ухмыльнулась:

– Разве это не прекрасно?

Лорд Уиндем искоса взглянул на нее.

– Прекрасно? Нет, по крайней мере, я жду не дождусь, когда мы сможем отсюда уйти.

– Ах, не будьте таким медведем! – Она взяла его под руку и потащила дальше в зал. – Мы собирались выглядеть так, будто нам здесь нравится, помните?

– Похоже, вы веселитесь за нас обоих. – Своими темными глазами он обвел зал. – Думаю, мне придется играть роль мужчины, околдованного вашими чарами и потворствующего вам в том, что мне самому совсем не по вкусу.

Она прижалась грудью к его руке и стрельнула в него глазами.

– Ах, Уиндем, – проворковала она. – Вы говорите такие милые вещи!

Многие повернулись к ним, услышав ее громкое заявление. В их глазах Алисия читала догадки.

– Поцелуйте меня, – прошипела она Уиндему. Он взглянул на нее почти с ужасом:

– Не буду! Все смотрят на нас!

Идиот!

– Тогда схватите меня за зад или сделайте что-нибудь в этом роде, быстро. Если вы хотите убедить всех, что без ума от меня, то сейчас самое время!

Он колебался, взгляд у него был неуверенный. Господи Боже мой, неужели великий Уиндем застенчив?

Потом он поднял на нее глаза и посмотрел так упорно, что на мгновение Алисии показалось, будто все вокруг исчезло. О Господи! Она с трудом глотнула.

– Я не из тех, кто хватает женщин за зад, – тихо сказал Уиндем. Потом он медленно поднял руку, и его пальцы легко погладили завитушки у нее на виске. Алисия ощутила его прикосновение всем телом, от макушки до пальцев ног. Онадаже закрыла глаза, чтобы лучше все чувствовать.

– Этого достаточно? – пробормотал он.

Алисия слабо кивнула. Потом она почувствовала, как костяшками пальцев он нежно провел по ее щеке. Открыв глаза, она увидела, что он внимательно смотрит на нее.

– А вот так? – спросил лорд Уиндем, и его теплые пальцы продолжали легко касаться ее подбородка.

Она вся дрожала, и это всего лишь от невинной ласки. Господи Боже! Стоит Уиндему когда-нибудь сорваться с цепи в отношениях с женщиной, и той повезет, если она останется в живых…

Леди Алисия откашлялась, потому что Уиндем задал вопрос, и нужно было отвечать.

– Думаю, было бы более убедительно, если бы вы спустились немного ниже. – Она выгнула шею.

Углы его губ дрогнули. Он не отводил взгляда от ее глаз, пока его пальцы скользили вниз по шее до самой ключицы.

– Вот сюда?

Вместо ответа она предпочла промолчать, потому что боялась, что дрожащий голос выдаст ее.

– Еще?

Если бы она не знала, в чем тут дело, то подумала бы, будто Уиндем дразнит ее.

Но она понимала, что Уиндем был не из тех, кто любит подразнить.

Она чувствовала, как жаркое прикосновение спускается вниз, к обнаженной полной груди. Взгляд его переместился туда, куда двигалась его рука.

– Примите мои извинения, леди Алисия, – шепнул он ей, – кажется, я позволяю себе вольности.

«Ниже. Спускайся ниже». Алисия с трудом глотнула.

– Не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите, лорд Уиндем.