Текст книги "Зверь"

Пауэлл грубо отодвинул меня и сел в машину, громко хлопая дверью, а я, обхватив себя руками, зашагала в «Скалу».

Только пронзительный визг шин говорил о том, что Зверь убрался с парковки.

Глава 11

Макс

Прожигая взглядом пустующий соседний столик, я машинально потянулся к стакану и сделал глоток малинового чая с лимоном и льдом. Холодный напиток прошелся по зубам, вызывая кратковременную тупую боль. Я стиснул челюсть и опустил стакан на деревянную столешницу.

Столики здесь, на мой взгляд, были маленькими, совсем крошечными, словно детскими, и не подходили под мои габариты. А вот Джой здесь нравилось. Изящно поедая запеченные ребрышки, она попутно печатала что-то в телефоне.

Я отрезал кусок печеного телячьего стейка и, закинув его в рот, принялся разглядывать ночной город из окон ресторана. Заведение называлось «Высота» и находилось на тридцатом, последнем, этаже здания. Нью-Хейвен был как на ладони. В отличие от любого другого мегаполиса Штатов, он не был в достаточной степени освещен, однако это не отменяло красоты ночного пейзажа.

– Хочешь? – кивнула Джой на ребрышки.

Я покосился на жирные и богато сдобренные соусом свиные ребра и, подавляя рвотный позыв, покачал головой.

Джой постоянно ела подобное, но при этом ей удавалось оставаться стройной. Даже и не скажешь, что мы с ней от одних родителей. Моей сестре шестнадцать, и она учится в старшей школе. Сейчас разгар учебного года, но Джой уговорила маму отпустить ее на выходные ко мне в Нью-Хейвен.

– Да ладно тебе, – фыркнула она, откладывая телефон в сторону. – Если ты съешь одно ребрышко, ничего не случится.

– Завтра игра, не хочу ползать по льду как черепаха из-за того, что сегодня напихал в себя дюжину жирных ребрышек, – фыркнул я, наблюдая за тем, как ее голубые глаза опасливо округляются.

– Эй! Я не говорила о дюжине! Только одно, Макс. Не рассчитывай на мое хорошее настроение, – проворчала сестренка.

Джой покачала головой, совсем не попадая в такт мелодий, наигрываемых музыкантами. Это место было совсем не для нее. Но Джой росла настоящей кокеткой, любящей внимание. Выгулять новое платье для нее было чрезвычайно важно, в «Макдоналдсе» этого не сделаешь.

Джой была высокой, около ста семидесяти пяти сантиметров, и чрезвычайно стройной. Ее хрупкие плечи были обернуты голубой тканью платья, в ушах красовались серьги с перьями, а волосы она собрала в высокий хвост, концы которого доставали до ее плеч.

Я смотрел на нее и не видел больше ребенка. Джой умело подчеркнула лисьи голубые глаза и изогнутые ресницы, ее ногти были длинными, не такими, как у ребенка, и покрыты бледно-розовым лаком. Она была молодой красивой девушкой, и я частенько переживал из-за того, что для такого набора внешних качеств она была слишком легкомысленна.

– Мама думает, что ты не приедешь домой. Она говорит, что по телефону ты словно подготавливаешь ее, что до следующего года не побываешь в Такоме.

– Это абсурд, ты сама знаешь, как мама любит нагнетать обстановку. Я точно приеду домой. Скорее всего, на Рождество, если получится, то раньше.

– Ловлю тебя на слове, Макс. Если ты не приедешь, то я сама тебя привезу.

На моих губах растянулась улыбка.

– Силенок то хватит?

– Не беспокойся, – фыркнула она, – хватит!

Джой попросила меню у официанта, чтобы выбрать себе десерт. Себе я заказал еще чая.

Скучающе оглядывая зал, я наткнулся взглядом на нее.

Утконос.

Сначала я подумал, что мне показалось. Но нет. Это точно была она. Рыжие волосы по-прежнему затянуты на затылке, словно она была одной из прихожанок католической церкви. Пушистые ресницы тянутся вверх, однако лишены и грамма туши, а еще розовые пухлые губы, но сомневаюсь, что она воспользовалась помадой, это ее природный оттенок. Напротив нее сидел Даррелл. Она смотрела на него, пока он что-то рассказывал ей.

Чертова идеальная парочка.

Глядя на эту идиллию, я скривил губы и отвернулся.

Джой, кажется, заметила перемену в моем настроении. Любопытные глаза сестры просканировали Даррелла и Митчелл, а затем она вопросительно вскинула брови.

– Это же Даррелл?

– Он самый, – небрежно бросил я.

– Как вам удается работать в одной команде?

– Не без труда.

– А с ним девушка, красотка, – протянула Джой. Обычно похвалы от моей сестры удостаивались немногие, мою бывшую она, например, терпеть не могла. – Знакомое лицо, ты знаешь ее?

К сожалению, знаю.

– Девчонка – корреспондент местного спортивного телеканала. Перри Митчелл.

– Точно. Милашка Митчелл. У Фредди из моей школы, который переехал из Сан-Франциско, есть плакат с ее изображением, периодически передергивает на нее.

– Джой! – предостерегающе бросил я. Она знала, что я не терплю, когда она говорит нечто подобное. – Ты слишком мала для таких выражений.

Сестра закатила глаза.

– Но ты права, – продолжил я, – она очень популярна на Западном побережье.

Сделав глоток чая, Джой вдруг округлила глаза и, пригнувшись к столу, взглянула на меня.

– Твою мать! Это же та, о которой писали в журналах, вас записали в любовники! – воскликнула сестра.

– Следи. За. Языком, – назидательно процедил я. – И я уже говорил, что все статьи – полная чушь.

– Если там нет ни капельки правды, чего тогда ты кривишься, будто съел тухлое яйцо, когда видишь их вместе? – лукаво улыбнувшись, спросила сестра.

Официант поставил перед ней большое кремовое пирожное, и внутренне я возликовал: наконец-то ее рот будет чем-то занят.

– Тебе показалось, – отмахнулся я, хотя сам понимал, что лгу, прежде всего самому себе. – Давай, детское время скоро кончится. Доедай быстрее.

– Тебе не терпится свалить отсюда, не хочешь, чтобы эта журналистка увидела тебя? – спросила сестра с набитым ртом.

– Не неси ерунды.

И снова она была права. Я не хотел, чтобы Утконос видела меня.

В последнее время я старался избегать ее. Тот недавний случай у моей машины окончательно запутал меня. Я одиночка, в моей жизни был только хоккей. Но появляется она: милая, дерзкая и настойчивая, с очень симпатичным личиком и сексуальной фигурой, которую видно даже за той мешковатой одеждой, которую она носит, и я понимаю, что моя обыденность рушится.

Мне долго удавалось подавлять в себе эти инстинкты. Но стоило большим зеленым глазам со вздернутыми внешними уголками заглянуть в мои глаза, стоило изящным хрупким ладоням накрыть мой живот и огладить мою поясницу, стоило прижаться к ней своей грудью и услышать тихий женский вздох, я поплыл.

Конечно, у меня был секс, но крайне редко и с женщинами, которых я больше никогда не увижу. Последний раз случился около года назад, я даже имени ее не помнил. Я избавлялся от напряжения другими методами, я выкладывался в спортивном зале, на льду, за утро я мог оббежать весь Нью-Хейвен, а на часах еще даже не было бы семи утра. Это решало проблему, но не устраняло ее полностью. Отсутствие секса не заменить, и такой долгий перерыв отражался на моем состоянии. Но Митчелл – это другое. То желание, которое возникло во мне, стоило ей появиться, не вписывалось ни в какие рамки. Подкреплялось оно и моими личными мотивами.

И такое всепоглощающее вожделение не исчезнет так просто, и Митчелл не исчезнет. Но нам нельзя даже смотреть друг на друга, она занята, а я не делю постель с занятыми девушками – это мое правило.

Нужно найти себе кого-нибудь, пока это желание не снесло мне крышу.

Как я ни старался перестать смотреть на нее, у меня не получалось. Взгляд снова и снова возвращался к губам, которые что-то говорили Дарреллу, к глазам, которые она то щурила, то округляла, и к маленькому вздернутому носу.

Милашка Митчелл была прекрасна, словно яркий весенний цветок, но в то же время являлась настоящей дьяволицей. Ловко она вывернула все так, что я, как идиот, решил ответить на ее вопросы. И ведь до этого она была в основном мила, когда не упрашивала об интервью, но на деле все оказалось иначе. Она кошечка с острыми коготками, которая почему-то прикидывается беспомощным котенком. Была у меня догадка, из-за чего это происходит, ведь я давно знаком с Дарреллом и знал, как он может влиять на девушек.

В последнюю нашу встречу она разозлилась, что я немного помял ее обожаемого парня, хотя теперь уже жениха.

Черт! Каждый раз, когда я вспоминал о том, что они помолвлены, в моей груди возникало странное ноющее чувство. Отвратительное помолвочное кольцо на ее тонком пальце было видно за километр, и как же меня чертовски злило это. Почему она выходит за него?

Парни в раздевалке говорили, что видели, как он обидел ее после интервью, и это… так разозлило меня. Даррелл опять взялся за старое. А еще он постоянно молол своим языком всякую чушь. И в тот день перед тренировкой, когда он в очередной раз сморозил херню, я преисполнился яростью.

– Значит, Милашка Митчелл скоро станет твоей женушкой? – смеялся Сойер Басс.

Даррелл горделиво выпятил грудь вперед.

– А ты сомневался? Она слишком сильно влюбилась, ее коленки начинают дрожать, а трусики сами слетают при виде меня, – хвалился идиот.

Его слова пробуждали мой гнев. И я сам не понимал почему. Я не знал Митчелл, она мне никто. Мы даже не знакомы с ней нормально.

– И как она терпит тебя, ты ведь горделивый мудак, Майк, уж извини, – прямо сказал ему Ник Эшбрук.

Даррелл лишь рассмеялся.

– Она любит меня таким, какой я есть, вам далеко до этого, парни. Пока все хотят Милашку Митчелл, Милашка Митчелл хочет меня, – самодовольно заявил он.

Налицо комплекс неполноценности. Для чего он распускал свой павлиний хвост? Думал вызвать зависть в парнях? Да, многие не были святыми, некоторые не лучше Майка, но большинство не относилось к девчонкам как к товару. В команде также были хоккеисты старше тридцати лет, многие из них уже обзавелись женой и детьми и дорожили тем, что имели.

– Я видел, как ты руки ей выкручивал, – уже без смеха сказал Сойер. – Чувак, это совсем не круто. Ты больше и сильнее и должен это понимать.

Даррелл делал вещи и похуже, узнай парни весь список, вряд ли приняли бы его в компанию.

На место рядом с Дарреллом сел Остин Стоун – защитник «Дьяволов». Он с осуждением в глазах покосился на Майка. Даррелл покраснел, было видно, что самому ему стыдно за содеянное, однако признаться он не мог, это нанесло бы удар по его самолюбию.

– Не выдумывай, Сойер, мы немного повздорили, но больно я ей не делал. Она сама начала скандал, но уже извинилась передо мной.

Я не мог держаться в стороне от этого дерьма. Если Утконос сама была не в состоянии дать ему отпор, это решил сделать я. За тренировку я хорошенько отыгрался на нем, чтобы у него не было сил истязать ее. Почему-то мысль о том, что он мог делать ей плохо, делала плохо и мне.

Я не чувствовал себя подонком. Да, я был больше Даррелла. Но если ему захочется выплеснуть свою агрессию, то я всегда к его услугам. В отличие от Митчелл, я смогу дать отпор. Делал это не раз.

– Я все съела, можем идти, – отодвинув от себя пустую тарелку, сообщила Джой.

Я расплатился по счету, и мы направились к выходу, пока мисс «я выверну всю твою душу наизнанку» не заметила меня. Однако, выходя из зала, я увидел, как зеленые глаза с интересом и явным любопытством разглядывали меня и главным образом Джой.

Понедельник начался с тренировки. Раздевалка гудела.

– Господи! Она такая горячая, пусть возьмет все мои деньги! – завопил Басс. Остальные лишь поддакивали, отпускали грязные шуточки и комплименты, столпившись вокруг Сойера.

– Аппетитная, так бы и съел, – мечтательно пропел Вик Назаров, сопровождая все нечленораздельными животными звуками.

Кто-то открыл портал в ад. Басс притащил в раздевалку порно? Это что-то новенькое.

– Она всегда в этих футболках таскается как монашка, зачем прятать такую красоту?

Я начал раздеваться, но, расслышав последнюю фразу, замер. Что-то насторожило меня, было смутно знакомым.

– Черт, мои яйца звенят, когда я вижу эти буфера.

– Держи свои яйца подальше от нее, на прошлой неделе она чуть не оторвала яйца Басса, – захохотал Джон Уингейт – наш новичок вратарь.

Чуть не оторвала яйца. Хм. В раздевалку забредала девушка? Я знал только одну девушку не из дирекции и помощников клуба, которая могла заходить в раздевалку. Но нет, не могут же они обсуждать ее.

– Теперь я понимаю, чего Даррелл все время такой веселый и не затыкаясь болтает о ней. Настоящая секс-бомба! Что же она в постели вытворяет?!

Черт, это то, о чем я думаю!

Растолкав парней, я подошел к Бассу и нагло вырвал телефон из его рук.

– Какого черта, Пауэлл? – взревел он.

Но я не слушал его.

На экране телефона был веб-сайт какого-то журнала. Статья и прикрепленные фото. Я открыл первое и обомлел, легкие сжались до размера атома, по телу пронеслась легкая дрожь.

Утконос…

Обнаженная Перри позировала перед камерой. Длинные рыжие волосы скрывали ее грудь, ноги были расставлены и чуть согнуты в коленях, будто она собиралась сесть в позу «лотоса», свод ее бедер прикрывали маленькие черные трусики. Ее бедра были полными, но упругими и загорелыми. Поза не была эротичной или вызывающе сексуальной, так скорее позировали модели на страницах глянцевых журналов. Девушка на фото не старалась привлечь мужское внимание, она просто чувствовала себя уверенно и не боялась об этом заявить.

Ее глаза лучились счастьем и лукавством, на пухлых розовых губах растянулась кокетливая улыбка. Щеки, нос и лоб, плечи и грудь были покрыты веснушками. Такой я ее видел лишь раз. В тот день, когда она угостила меня шоколадным батончиком из автомата с едой.

Я почувствовал, как мой член дергается в штанах, и сразу же за этим последовал укол вины. Я знаю эту девушку и не думаю, что ей может быть приятна такая реакция, хотя если вспомнить ее смелые прикосновения к моему животу и спине, то я уже не был уверен.

– Нравится, Пауэлл? – усмехнулся Басс, и все вокруг заржали.

Я поднял голову и окинул убийственным взглядом парней, постепенно смешки стали стихать, каждый чувствовал напряжение в раздевалке, которое шло главным образом от меня.

– Этим вы здесь занимаетесь? А должны, кажется, уже быть на льду! – вскипел я.

Не знаю, что меня взбесило больше, то, что все они как животные разглядывали ее фотографии, отпуская сальные шуточки, или то, что ее фотографии разглядывал я, не в силах оторваться. Возможно, то, что мне нельзя испытывать желание и восхищение, глядя на фотографии девушки, которая встречается с Дарреллом. Я не этого хотел.

– Весь кайф обломал, чувак! – воскликнул Сойер, убирая телефон.

Он принялся натягивать на себя снаряжение, но, поймав мой разъяренный взгляд, замер.

– Тридцать кругов по арене! – бросил я. – Тренируй скорость.

– Ты не тренер, Пауэлл, – огрызнулся он.

– Нет, но попробуй ослушаться.

Сойер сжал зубы от недовольства, но ничего не ответил мне и продолжил переодеваться, как и остальные члены команды. Успокоить постоянные смешки и грязные разговорчики мне было не под силу. Парни есть парни. Раздевалка была полна тестостерона, и большинство из игроков обожали Митчелл, которая даже в мешковатых футболках выглядела словно фотомодель.

Я подошел к своему месту и стал натягивать снаряжение. Через минуту дверь в раздевалку распахнулась, и вошел счастливый Даррелл.

– Вижу, у всех здесь хорошее настроение? – нараспев выдал он.

Поднялась очередная волна смешков.

– Как ты не обжигаешься, парень? – спросил Вик.

Сойер заговорщицки улыбнулся. И, конечно же, он посвятил Даррелла в тему утренних «новостей спорта».

Утконос на фотографиях выглядела совсем юной, возможно, ей там восемнадцать или девятнадцать лет. Статью я не успел прочесть, но видел пару отрывков. Сразу стало ясно, что кто-то откопал это из ее прошлого, и сама Перри здесь ни при чем. А значит, когда она увидит это, то будет в ужасе. И в течение всей тренировки я почему-то не мог перестать думать об этом.

Глава 12

Перри

На часах было четыре, скоро у Майка должна была закончиться тренировка, а у меня рабочий день. Мы хотели сходить куда-нибудь поужинать. Майк все чаще стал устраивать нам свидания, и мы стали проводить больше времени вместе. Думаю, помолвка нам обоим пошла на пользу.

Перед самым уходом с работы мой телефон стал разрываться от звонков Кирби. Я накинула на плечи черную ветровку и, подхватив сумочку, зашагала к выходу.

– Что же такого случилось, что ты ни на секунду не перестаешь трезвонить? – ответила я на звонок с широкой улыбкой.

Кирби еще ничего не успела сказать, как передо мной в коридоре возник Джей.

– Секундочку, Кирби, – попросила я ее и убрала телефон от уха. – Ты чего такой, будто бежал сюда? Подожди, разве ты сегодня не должен быть на игре?

– Матч закончился. Ты должна это увидеть.

Вид у него был встревоженный. Я сразу почуяла неладное.

Джей сунул мне в руки какой-то журнал. Я прислонила телефон к уху и стала разворачивать глянцевые листы.

– Перри, твои фотографии по всему интернету! – завопила подруга.

Мое сердце пропустило удар.

– Что? – ошеломленно спросила я.

Кирби даже не нужно было уточнять, о каких фотографиях идет речь, были лишь одни фотографии, которые можно было интерпретировать неверно.

Я взглянула на Джея, опасаясь разворачивать журнал дальше, словно это могло как-то исправить ситуацию, обернуть ее вспять.

– Да, двадцать шестая страница, – сочувственно сказал он.

– Они везде, сначала появилась статья с этими фотографиями, а потом они разлетелись по всему интернету, – взволнованно тараторила подруга.

– Я… я перезвоню тебе позже, Кирби, мне нужно увидеть это.

– Буду ждать, – сказала она и отключилась.

Я убрала телефон в карман джинсов и стала медленно разворачивать журнал. Название статьи сразу бросилось в глаза.

«Перри Милашка Митчелл, сфотографируйте снизу»

Это было отвратительнейшее название статьи. Хуже и не придумаешь.

О боже.

Я невольно приложила пальцы к губам, рассматривая фотографии в журнале. На первой я сижу спиной к фотографу и кокетливо поглядываю на него через плечо абсолютно обнаженная. На втором фото я в черных маленьких трусиках нахожусь на полу в расслабленной позе, руки в волосах, будто я расправляю их, а рыжие пряди спадают на мою грудь, прикрывая самые откровенные ее части. И еще одно фото в черном кружевном белье, волосы отброшены за спину.

Господи.

– Послушай, в этом нет ничего такого, – сказал Джей, сочувственно поглаживая меня по плечу.

Но я была не согласна с ним. И еще эта ужасная статья.

В прошлом году я поддерживала инициативу женщин-журналистов о том, что нас следует воспринимать так же серьезно, как и мужчин.

«Воспринимаете ли вы эту девушку серьезно? Мисс Митчелл, должно быть, перепутала профессию, кажется, от дома Хью Хефнера [15]15
    Американский издатель, основатель и шеф-редактор журнала Playboy, а также основатель компании Playboy Enterprises.


[Закрыть] отбилась одна зайка. Какие распутные мысли посещают девушку на этих фото, когда она входит в раздевалку к голым перегревшимся мужчинам? Вряд ли в этот момент она думает об интервью. И это неудивительно, ведь матерью Милашки Митчелл является не кто иная, как дива американского кинематографа Линда Бейли, которая была куда больше известна своими интрижками, нежели кинокарьерой…»

Теперь о моем родстве с Линдой Бейли узнают все.

Когда я пришла в мир мужского спорта, то знала, что каждый, кому не лень, будет спекулировать на моем имени. Выходом из этой ситуации был псевдоним. Меня звали Перри Шарлотта Бейли. Сейчас лишь мое имя было настоящим. Митчелл – фамилия моей бабушки. Я не хотела ассоциаций с фамилией матери. Мне не нужны были лишние проблемы. Дочка голливудской старлетки, чья карьера так рано ушла в закат. Я заранее знала, какой шум поднимется в прессе. Мне и так было непросто в этой сфере.

Я опустила журнал, все еще не в силах поверить в то, что увидела.

Это был Гарри Диксон! Больше никто не мог. Он не работает в этом журнале, но ему ничего не стоило написать подобную статейку и продать в эту желтушную глянцевую бумажку. Но как он узнал, что моя мама – это Линда Бейли? И самое главное – как он смог достать фотографии?

– Какой тираж? – опомнившись, спросила я.

– Тираж? Эта статья есть на их сайте, и просмотры побили все рекорды, – осторожно ответил Джей.

Ах да. Кирби именно об этом и говорила. Фотографии в интернете. Везде. Какова вероятность, что Майк их видел?

– Чего такие кислые?

Я вскинула голову и встретила взгляд Донны. Как только она заметила напряжение, повисшее в воздухе, улыбка пропала с ее лица, а взгляд принялся внимательно изучать меня.

– Что-то произошло?

Развернув журнал, я показала ей статью и фотографии. Глаза Донны удивленно округлились.

– Это же те фото, но откуда?

– Я не знаю. Мне срочно нужно к Майку. Он будет вне себя от ярости!

Я добралась до «Скалы» за считаные минуты, вдавливая педаль газа «Искорки» с такой силой, что с легкостью могла проделать дыру в днище автомобиля.

Майк не знал об этих фотографиях, он не видел их, я никогда не упоминала об этой фотосессии. Он будет ужасно зол, увидев фотографии своей обнаженной девушки в журнале. Он был ревнивцем, и это вызовет новые волны ревности в нем.

Боже.

Я выскочила из машины и побежала к «Скале». Но затем резко остановилась.

Вдруг он не знает? А я сама обрушу это на него, да еще и в присутствии его товарищей по команде. Не будет ли лучше спокойно поговорить с ним в уединенной обстановке? Сначала нужно прощупать почву.

Я развернулась и уныло поплелась назад к машине, попутно набирая сообщение своему парню о том, что буду ждать его на парковке.

Он прочел, но не ответил – это было первым звоночком. Конечно, он мог просто не увидеть или не услышать. Но как часто случается подобное? Все всегда идет наперекосяк, а бутерброды падают на пол только маслом вниз.

Майк появился через двадцать минут.

Мог еще задержаться, я как раз вся извелась.

– Привет, – затаив дыхание, сказала я.

На моих губах появилась натянутая улыбка, а в голове крутилось: «Только бы он не услышал об этом». Мне самой нужно рассказать ему. Ядовитое чувство вины поглощало меня.

Привстав на носочки, я попыталась поцеловать Майка, но он отвернулся, словно я была жабой или чем-то настолько ужасным, что один взгляд на меня вызывал у него тошноту.

– Ты в порядке? – спросила я, нервно покусывая губы.

Он усмехнулся, что сильно разнилось с его глазами, которые сейчас метали молнии в меня.

– Нет. Я не в порядке. Ничего не хочешь рассказать?

Внутри меня что-то оборвалось. Кровь отлила от лица, а сердце стучало так сильно, что я слышала его эхо в ушах.

– Ты знаешь…

– А ты думала, что это пройдет мимо меня? – вспылил он.

Я попыталась коснуться его лица, но он грубо откинул мои руки.

– Ты злишься.

– Моя девушка снялась в фотосессии, словно порноактриса, конечно, я злюсь!

– Это даже эротикой не назовешь, там не видно ничего, – пыталась оправдаться я. – К тому же эти фотографии были не для широкой аудитории, их нигде не печатали, это было для меня.

– Этого уже достаточно! – В этом была только моя вина, и тоненький слабый голосочек в голове, твердивший, что я не сделала ничего плохого, становился все тише и прозрачнее, пока не исчез вовсе. – Поверить не могу, сегодня в раздевалке я был посмешищем. С такими девушками не встречаются и тем более на них не женятся, их просто трахают! А я, идиот, решил строить с тобой отношения!

То, что я услышала, повергло меня в шок.

– Нет, ты же несерьезно. Я ничего не понимаю…

Он приблизился ко мне и, схватив меня за плечи, со всей силы встряхнул. В глазах заплясали звездочки, сердце в груди застучало еще быстрее, я испугалась своего парня, словно он был кем-то, кто мог обидеть меня. Впервые я осознала, что он, будучи куда крупнее, может запросто сломать меня.

– Не понимаешь? – зарычал он. – Каждый из моей команды смеялся надо мной, а тебя они посчитали жалкой шлюхой, которая вывалила сиськи перед камерой! Очень интересно, сколько тебе заплатили? Или на энтузиазме работаешь?

– Майк… Ты считаешь так же, как парни из команды?

Он поджал губы, подбородок его дернулся из-за сдерживаемого гнева и раздражения, а взгляд был куда красноречивее слов. Это переполнило чашу моего терпения, подпитывая ярость, которая с легкостью закрыла собой страх.

– Раз так, то можешь проваливать! – зашипела я. – И убери свои руки от меня! Я не сделала ничего такого, чтобы терпеть подобные унижения. А ты просто баран, раз из-за мнения посторонних тебе людей оскорбляешь свою девушку.

– А не за что? Если моя девушка действительно шлюха!

Услышав это, я замахнулась, чтобы наградить его пощечиной, но это было самым глупым из того, что я могла придумать. Моя рука хлестко ударила его по лицу, оставляя на щеке красный отпечаток. Майк громко выругался, схватил меня за руку и грубо оттолкнул. Не удержавшись на ногах, я упала на асфальт. Мои вещи разлетелись в разные стороны. Телефон разбился. Я всхлипнула и схватилась за бедро. Ногу пронзила острая боль.

Я смотрела на него, чувствовала, как слезы застилают мои глаза, но не могла успокоиться. Сама полезла и в итоге поплатилась за это.

– Майк, прости, я не хотела, – зарыдала я, глядя на то, как его ноздри раздуваются от злости, а в глазах стоит презрение.

– Знаешь, мне даже смотреть на тебя противно, – желчно выплюнул он. – Найди, где перекантоваться в эту ночь, думаю, для тебя не составит труда сделать это. Я видеть тебя больше не могу.

Забрав мои ключи с асфальта, Майк сел в «Искорку» и уехал, оставляя меня на парковке у Скайрок-центра. Утерев рукавом слезы, я подползла к телефону, подобрала сумку и села на бордюр. Подтянула к себе колени и расположила на них голову.

Я могла просто извиниться перед ним сразу, а не нападать, и ничего бы этого не случилось. Вернувшись домой, он успокоился бы. Мой Майк снова стал бы добрым и заботливым. Я должна была быть мудрее и тише, иначе никакого парня рядом с собой я не удержу. Останусь одна, как моя мама, буду постоянно переделывать свое лицо и тело у пластического хирурга в погоне за молодостью и красотой, но в итоге буду так одинока и несчастна, что даже эти операции не смогут оживить потухших глаз.

Сжимая пальцами свои плечи, я раскачивалась, глядя куда-то в сторону, затерявшись глубоко в мыслях. Настолько глубоко, что не заметила чужих шагов.

Этого мне еще не хватало.