Текст книги "Бастард рода Неллеров. Книга 1"

Джей только поморщился, а герцог твёрдо произнёс:

– Дочь, я думаю, лучше тебе отпуск провести дома. К тому же поездка до Рансбура и обратно займёт много времени. Сколько у тебя отпуск?

– Напишу о продлении. – Маркиза почти не ела, попробовала немного паштета и сыр. – Кто посмеет мне отказать в такой малости? Папа, у меня дурные предчувствия. Маг такой силы, как я, в твоей свите лишним не будет. Мы же знаем, наш король хочет добиться невозможного, того, на что никто из герцогов не согласится. Он это понимает и всё же собирает вас всех на Совет. Зачем? Чего он хочет? Услышать ваше «нет»? Или у него что-то припасено?

Агния повторила вопросы, которые звучали в семье правителей Неллера уже второй день, с того самого момента, как королевский гонец доставил приглашение. И ответов маркиза пока не получила.

– Дорогая. – Епископ посмотрел на племянницу успокаивающе. – Ты, мне кажется, перечитала слишком много исторических хроник. Времена, когда монархи могли без общего согласия герцогов хватать своих вассалов и заключать их в тюрьму или казнить, давно миновали. Да и нет у нашего Эдгара ни сил, ни воли на подобное. Тем более я достоверно знаю, что в заседании Совета примет участие кардинал. Наша святая церковь не позволит произойти чему-нибудь, что нарушит устои королевства.

В последние годы отношения высших аристократов между собой и с королём сильно испортились. Виной ли тому частые поражения, которые терпело королевство, или мятежи и смута, но взаимные распри феодалов дошли до открытых вооружённых стычек. Было лишь одно, в чём они оставались едины – в приверженности хартии, отменившей назначение наместников провинций и передавшей всю их власть в руки герцогов.

Попытка молодого монарха получить согласие Совета на возвращение старых порядков выглядела откровенной глупостью, если, конечно, Эдгар или его мать, хитроумная Матильда Саверская, не придумали что-то необычное.

– Действительно, Агни, – улыбнулась Мария. – Я так по тебе скучала, а ты торопишься меня покинуть. Оставайся.

Герцогиня тоже переживала за мужа, но она верила ему безоговорочно. Раз Виталий сказал, что ему ничего не грозит, значит, так оно и есть.

Все герцогства граничили с королевским доменом, и ехать через чужие земли не придётся. А на границе почётного гостя встретит сотня гвардейцев, которую усилят две сотни копейщиков Виталия. С такой охраной дорога до столицы абсолютно безопасна. К тому же сам герцог сильный маг, и среди сопровождающих его офицеров будет как минимум трое-четверо одарённых.

Спокойствие родных умиротворило и маркизу. В самом деле, с чего вдруг ей встревожилось? Дядя Рональд приглашает невестку и племянников после отъезда герцога на загонную охоту за осуждёнными еретиками, там и можно будет отвлечься от тяжёлых мыслей.

Впрочем, у неё и своё развлечение имеется – юный ненаследный баронет из какого-то захолустья, название которого она так и не запомнила. Приглянувшемуся ей восемнадцатилетнему дворянину Агния предложила должность своего адъютанта, на что тот с восторгом согласился и нисколько об этом не жалел.

– Джей, и ты, брат. – Герцог первым поднялся из-за стола. – Пройдёмте ко мне в кабинет. Я отдам указания на время моего отсутствия в Неллере. Дорогая, – обратился он к супруге. – Долго в городе не задерживайтесь, вы с Агни мне тоже вскоре понадобитесь.

Глава 8

Что такое школьный звонок, тут не ведают. По коридору вдоль дверей в классы ходит вахтёр, громко стуча своими деревянными чеботами по полу, и басовито сообщает: «Перемена!» Или: «Пора на уроки!» Сам он следит за временем по большим песочным часам из мутного, как вся здешняя жизнь, стекла, которые иногда сверяет по курантам на башне церкви. Случалось, что сорванцы умудрялись уменьшить количество песка в его примитивном приспособлении и сокращали тем самым время занятий.

Сегодня мы отсидели все четыре урока как положено, ровно по одному часу.

– Ты можешь меня сегодня проводить, Степ, – на школьном крыльце услышал позади Верду. – Отец хотел за мной носилки прислать, но я отказалась. Решила прогуляться.

Обернулся. Рядом с дочерью городского советника стоит красивая пухляшка Гертруда, поправляет сумку на плече и бросает взгляды то на меня, с томлением и поволокой, то на свою подружку, с тщательно скрываемой злостью. Забавно наблюдать за игрой эмоций на её мордашке.

Далёк от мысли, что наследница богатого лесоторговца влюбилась в сироту Степа, но Верде она явно завидует. Ещё бы! Никто из девчонок в классе не слышал столь восхитительных комплиментов, сказанных искренне, нежно и безнадёжно, как юная госпожа Нирбах.

Что же касается самой Верды, то мне за месяц, прошедший с момента моего появления в этом мире, пришлось приложить немало усилий, чтобы она не втрескалась в меня по самые уши. Пока удаётся балансировать на грани дружеских отношений.

– Я бы с радостью, но не хочу, чтобы твоей маме опять рассказали про босяка, осмелившегося приставать к её дочери.

– Степ…

– Она права, Верда, ты же понимаешь. Между нами пропасть, в которую я бы очень хотел упасть, потому что знаю, никогда не встречу кого-то прекрасней тебя. Прости, не хочу наносить обиду ни тебе, ни твоим родителям.

– Ты там долго ещё?! – крикнул Айтер.

У ворот меня дожидается компания ребят. Не для того, чтобы побить, поунижать или насмехаться, как когда-то раньше поступали с моим предшественником в этом теле. Совсем наоборот, им без меня уже и жизнь сера, словно мышь.

Мне иногда смешно вспоминать, как легко получилось манипулировать этими капризными, избалованными, почти повзрослевшими, но всё же детьми.

Будто бы вернулся на без малого четыре десятка лет назад в своё детство, только нажившим большой жизненный опыт и сильно поумневшим. И с Игорем в тот злополучный вечер после дискотеки не стал бы драться, и с Айнуром не пошёл провожать двух самых красивых одноклассниц Лесю и Аньку, да и с самой Анькой надо было раньше рвать, не ждать, пока она начнёт направо-налево хвостом крутить. И окно в учительской бы не расколотил, вставлять-то отцу пришлось, а армейским ремнём по заднице от него получил уже я. Теперь некто неведомый дал мне шанс переиграть партию жизненных шахмат.

Плевать, что здесь мракобесное средневековье, да к тому же магическое, люди везде остаются верны себе. Как там у Булгакова? Любят деньги, так кто же их не любит. Ну, легкомысленны, всегда так было. И милосердие иногда стучится в их сердца. Не помню дословно, жаль. С квартирным вопросом в Паргее, правда, всё по-другому.

– Подожди. – Это уже Гертруда пытается меня удержать.

Ей-то чего нужно? А ведь это она первой положила камень в основание фундамента нового статуса Степа в школе, рассказав приукрашенную историю поимки вора, укравшего кошель у подруги её матери. Не сама, конечно, выдумала подробности, ей так преподнесли.

– Девчонки, всё, меня ребята ждут, – махнул рукой. – Ещё встретимся на каникулах.

Да, закончился четвёртый год моего обучения в школе. Через два месяца вернусь в эти стены, чтобы проучиться ещё восемь. Последний учебный период самый короткий, до первой весенней луны.

– Вы чего домой не идёте? – спросил у четвёрки одноклассников.

– Хотим пригласить тебя в пекарню, – сказал Айтер, тот самый, кто посадил мне шишку на голове. Сейчас он в школе мой лучший закадычный приятель. – Мы же понимаем, что ты так и не разбогател.

– Не успел, – я рассмеялся. – Когда-нибудь позже. Угостите?

– Для того и ждали, – пробасил Йорген, сын известного ростовщика.

Авторитет среди одноклассников у меня появился не сразу после известия о поимке вора и вовсе не из-за того, что мне пришлось продемонстрировать свои настоящие знания и умения, тем более что в новом своём теле я пока мало что мог применить из прежних навыков. Нет, просто я дал мальчишкам главное – возможность развеивать скуку.

Даже на Земле, где, казалось бы, есть развлечения на любой вкус, подросткам постоянно приходилось выискивать, куда можно сбросить излишки своей кипучей энергии. И одних только спортивных тренировок или занятий в кружках категорически не хватало. В Паргее дело у пацанов обстояло и того хуже.

Мои придумки простеньких азартных игр в пристенок, трясучку, камень-ножницы-бумагу, чёт-не́чет, якобы подсмотренные в лихих районах Неллера, пришлись одноклассникам, да и одноклассницам по вкусу. Конечно же, я мог бы на этом неплохо выигрывать, но я специально использовал познания и умения в мухляже, чтобы оставаться при своих и ещё создавать впечатление, что проигрался.

Да и разговоры с неискушёнными средневековыми ребятами вёл грамотно. Не подхалимничал, не важничал, не задирался, но и за словом в карман не лез. В общем, сорокасемилетний мужчина в теле молодого пацана сумел найти достойное место в коллективе.

Сегодня на переменах я проиграл восемь зольдов. Приятели успели забыть, что вчера я выиграл в полтора раза больше, и в качестве утешения накормили меня вкусной сдобой до отвала.

– Побегу, а то от дядьки влетит, – сказал дожёвывая. – Спасибо, друзья.

– Не пропадай, – напутствовал меня Чибит. – Заходи в гости. Не бойся, я предупрежу. Никто на тебя собак спускать не будет.

Держать в городе псов могли только дворяне, бесплатно, или богатые простолюдины, внося в казну префектуры ежегодно немалую сумму. Семья Чибита относилась к третьей категории граждан – его отцу, офицеру стражи, за содержание у себя дома служебных собак приплачивали.

– До встречи, – попрощался и заспешил домой.

Пока Ригер опять не ушёл в свой чёртов амфитеатр, необходимо получить от него очередные уроки мечного или копейного боя, как он решит. Мой энтузиазм относительно обучения владению оружием после того, как я приобрёл общие понятия о возможностях магии, только укрепился.

В школьной библиотеке, представлявшей собой небольшую комнату с тремя стеллажами, где двоюродный брат нашего директора торговал бумагой и писчими принадлежностями, заодно присматривая, чтобы ученики не выносили наружу и не портили книги, я нашёл всего четыре нужных мне описания, коротких, как инструкция по применению молотка для слабоумных. Тем не менее даже такие куцые знания мне оказались полезными.

Надо учиться, учиться и учиться, прав тот Ильич. Срезал путь, свернув вначале на Мытную, а затем на воняющую псиной и мочой Кожевенную. Пересеку и окажусь на краю трущоб, жуткого района, служившего одним из многочисленных подобных очагов большинства эпидемий, временами обрушивающихся на город, герцогство, королевство, материк.

Почему не снесут эти рассадники антисанитарии во всех городах? Да потому, что они являются богатейшими банками практически дармовой рабочей силы, обходящейся дешевле содержания рабов. Ошиблись предшествующие поколения правителей, наделив невольников хоть какими-то правами.

А ещё, конечно же, мор считали не следствием жуткой грязи, распространения паразитов и крыс, а карой божьей за грехи. Вот и чувствовали себя спокойно обитатели трущоб, если не бунтовали. Мятежи гасились крайне жестоко.

Днём здесь было довольно безопасно, к тому же мне предстоит пройти среди гнилых и полуразрушенных домишек всего-то метров сто, и я окажусь на своей улице, только со стороны, противоположной дому скупщика Карла.

– Вот ты и попался мне, щенок.

Откуда он здесь взялся? Из воздуха, что ли, возник, или я, погрузившись в мысли, перестал замечать всё вокруг? Ответ очевиден. С таким безответственным отношением к собственной безопасности однажды можно нарваться на неприятности. Можно? Какого чёрта, уже нарвался.

Тот самый остроносый мужичок, подельника которого я отправил в руки стражи, встретил меня в узком проходе между развалинами длинного сарая, заросшими крапивой, кустами и ещё не пойми чем, и хибарой с провалившейся крышей, окружённой завалившимся забором из гнилых палок.

Бежать назад уже не получится, вперёд тоже, мерзкий тип приблизился почти вплотную, а в руке у него внешне крепкая короткая дубинка.

Он следил за мной? Что-то я не замечал его почти совсем. За месяц пару раз мелькнул, и разошлись, как корабли, бортами мимо друг друга.

Этот сорт уродов мне известен и по прошлой жизни. Самое дно криминального мира, не воры, не убийцы и даже не мошенники. Шакалы, подъедающие объедки, только и способные, что постоять на стрёме, отвлечь внимание или вот так, как сейчас, напугать и угрожать в глухом уголке мальчишке.

Надо включать испуганного дурачка.

– Дяденька, вы чего? Я же вам ничего не сделал! – Начал мелко трястись, отступая спиной к кустам.

Там сидит единственный свидетель моей беды, разъевшийся на крысах кот, а может, и кошка – кто их разберёт? – совсем не напоминающий земных домашних питомцев, скорее, лесного матёрого хищника.

– Не сделал? – Он оскалил рот с частью жёлтыми, а больше почерневшими зубами. – Ты, сучонок, меня дохода лишил. Помнишь? И теперь будешь мне возвращать то, что я из-за тебя потерял.

Всё понятно. Убивать этот подонок меня не собирается, ему не нужно. Запугать и заставить платить – старый как мир способ наживы.

Ошибся остроносый, ох как ошибся. Перед ним не простой паренёк из небогатой семьи, а битый жизнью мужчина, хоть пока ещё и в недостаточно крепком теле, не успел я его прокачать. Зато чем защитить себя у меня имеется – нож, в простонародье именуемый заточкой, именуемый, разумеется, в оставленном мной мире, здесь про такую форму не знают, нужды пока ни у кого не возникало.

Сам себе оружие сделал, объяснив опекуну правила детской игры в ножички. Тот и повёлся, подобрал мне подходящую заготовку. В самом деле, это своим школьным приятелям я придумал развлечение на деньги, а у соседских-то ребятишек откуда монетам взяться? Для них другие игры потребовалось придумать.

Ножны изготовил из двух тонких дощечек, стянув их между собой кожаным ремешком. Теперь заточка всегда при мне, когда покидаю наш с дядей домик, спрятана под рубашкой навыпуск, висит на ремне с правой стороны.

– У меня нет денег. – Удачно выдавливаю из глаз слёзы.

– Это меня не волнует. Понял? Будешь мне сюда приносить каждый шестой день по полудрахме. Где возьмешь, меня не интересует. Воруй, проси милостыню, подрабатывай. Раз на школу есть, найдётся и на откуп. Иначе тебе конец. Запомнил? В следующий раз…

Что случится потом в случае, если я не стану выполнять его требования, он договорить не смог. Взяв меня обеими руками – одной за ворот рубахи, другой за шею – не мог увидеть, как я извлёк нож, удар которым точно в печень заставил его содрогнуться от резкой, невыносимой боли.

– А-ах-х… т-ты… с-сучонок…

Придурок был пусть и не крепким, но всё же взрослым мужиком, а я в теле подростка, и свернуть мне шею он смог бы, по идее, но его скрутило так, что не осталось сил даже закричать. Только хватал ртом воздух, смотрел на меня полными муки и ненависти глазами, пытался говорить и начал оседать на землю.

Мне уже приходилось убивать, так что в панику не впадаю и рассуждаю достаточно спокойно. Если не считать кота, нас никто ещё не увидел. Да и действовал я в порядке самообороны, а наказаний за превышение её необходимых мер в этом мире, к счастью, не предусмотрено. Получается, со стороны закона ничего не грозит. А действовал остроносый на свой страх и риск, не как представитель какой-нибудь шайки. Даже если станет известно, кто отправил этого негодяя к Создателю, ко мне претензий не будет.

Наношу ещё один удар хрипящему на земле уроду, на этот раз в шею, и отскакиваю. Смотрю, как затихает агония, вытираю нож об его штанину, убираю в ножны и спешу покинуть это скорбное место.

Нет, кажется, имелся ещё один свидетель произошедшего. За забором вижу какую-то старую нищенку. Ну и пёс с ней. Что она, в стражу побежит? Да хоть бы и так.

В новой жизни для меня это первое убийство. Можно сказать, с почином. Лучше бы, конечно, в дальнейшем подобных ситуаций избегать. Вот чего во мне сейчас нет, так это ни капли жалости к этому придурку. Собаке собачья смерть.

Что дальше будет с трупом, мне неинтересно. Разденут точно, а вот куда денут тело, не знаю. Каннибализма даже в трущобах нет. Кажется.

Через пару минут вышел на родную улицу без названия. В это время здесь редко кого можно встретить, а так-то здешняя ребятня теперь тоже со мной в хороших отношениях, и увидь меня кто, обязательно стал бы выспрашивать, может ли дядька Ригер вновь провести под трибуны амфитеатра, чтобы оттуда поглазеть на любимое зрелище горожан. Но никого, кроме молочницы Нюры и хромого Аксентия, не повстречал.

– Степ, угадай, что у нас сегодня на обед! – крикнул с летней кухни опекун.

– Мясо, – ответил от порога, поводив носом.

– Ага. Гусь. Целую тушку прикупил по случаю. Как год закончил?

Вошёл к дяде, священнодействующем у очага, и гордо докладываю:

– Всё на хорошо. Только счёт на средне.

Быть отличником или по местным меркам хорошистом, раз уж тут всего три оценки, мне категорически не хотелось. Зачем выделяться? Кто бы знал, каких усилий мне стоило не получить высший балл за арифметику. В этом мире ведь даже умножать и делить столбиком не умеют, лишь сложение и вычитание таким способом знают.

– Молодчина! – похвалил опекун.

Вижу, что он мной гордится.

После обеда дядька показал мне новые приёмы боя коротким копьём. Вообще, этот вид оружия здесь чаще используют для метания, что объясняет, почему опытные пехотные вояки выглядят непропорционально, с заметно более развитым правым плечом. Но и сражаться копьями тоже умеют.

Ригер сам не заметил, как заразился азартом моего обучения. Вызвать у него этот энтузиазм оказалось нетрудно. Потребовалось лишь к месту демонстрировать восхищение, восторг, удивление его способностями и умениями. Дядька загордился и вновь почувствовал себя действующим сержантом.

После его ухода продолжал заниматься – и копьём, и клинком – не менее трёх часов с небольшими перерывами, пока не почувствовал, что тело уже на износе. Помылся, переоделся и вернулся во двор, где уселся на скамью, поднял голову и зажмурился.

Солнце было на этой стороне двора, и я под ним пригрелся. Почувствовал себя как тот дед на завалинке. А ведь я до сих пор не устал наслаждаться молодостью и здоровьем.

Не раскрывая глаз, посмотрел на своё магическое ядро и вызвал все нити, сколько мог. Опять пересчитал. Да, так и есть, сорок две различных цветов и оттенков. А ведь в тех книгах о магии, которые я просматривал в школьной библиотеке, с восторгом упоминались маги, имевшие почти двадцать. Получается, что мне достались уникальные способности во всех магических стихиях.

Многие одарённые вообще могут вытягивать из энергетического ядра нити с оттенками только одного цвета, обладая способностями лишь в единственной стихии. Спасибо тебе, неизвестный благодетель, что не только подарил мне новую жизнь, а и наградил необычайно сильными возможностями.

Впрочем, полученный дар не делает суперменом. Магов здесь так же можно убить заклинанием, клинком или ядом, как и простых смертных. Какими бы ни были могущественными одарённые, на плетение нитей требуется время, а создавать заклинания про запас не получается. Стоит отвлечься от плетения, как оно в течение двух-трёх секунд развеется без следа. Сам попробовал не один раз.

Конечно, можно натренироваться создавать магические конструкты быстро, но всё равно быстро – это не мгновенно, тем более что заклинания тем сильнее, чем они сложнее и насыщеннее нитями энергии. Удар клинка или полёт арбалетного болта чаще окажутся быстрее. Поэтому я и извожу себя занятиями с оружием ещё старательнее.

Про магию тоже не забываю, но, чтобы заняться ей всерьёз, нужны серьёзные книги или наставник, а ни того ни другого у меня нет. Приходится пока двигаться методом проб и ошибок.

Экспериментирую на нитях оттенков зелёного, целительского цвета. С красными и фиолетовыми на позапрошлой неделе едва не прибил себя, к счастью, отделавшись ожогом на левом плече и язвой на бедре, вылеченными с помощью пентаграммы моей собственной конструкции, сплетённой из совсем бледно– и светло-зелёных энергетических волосков.

Едва я, отдохнув, захотел приступить к очередному эксперименту, как с улицы вновь донёсся уже набивший оскомину крик:

– Степ! Ты вернулся?!

Да чтоб тебя, Николас, черти взяли. Вот всем хорош парнишка, но надоедливый, словно муха.

– Чего орёшь, как раненый ишак?! – крикнул в ответ. – Открыто! Заходи! Я здесь, во дворе!

Сосед сегодня выглядит необычно. Прямо из штанов готов выпрыгнуть, что сделать несложно, они слишком широкие для его худосочной фигуры.

– Ты не слышал ещё?! – Он плюхнулся на лавку рядом со мной.

От него разит свежим потом. Спешил, похоже, поделиться какой-то важной новостью.

– А что я должен был услышать?

– Так герцога нашего смертельно ранили! Говорят, стрелу с ядом в него пустили. Помрёт скоро! Герцогиня гонцов во все графства и монастыри отправила. Точно тебе говорю, это виргийцы! Или наш сосед, герцог Ормайский.

– Так что точно-то? Те или этот? – усмехаюсь.

Мне всё равно, кто пришил нашего славного Виталия. Что это для меня изменит? Ничего.

Но у приятеля другое мнение.

– Ты чего, Степ, не понимаешь? Война же опять будет! Герцогиня этого так не оставит.