Текст книги "Метро 2033: Харам Бурум"

Сергей Антонов
Метро 2033: Харам Бурум

Вся холодна, тень не видна,

Ты дождалась волчьего часа.

Мы близки, а наши клыки

Помнят тепло свежего мяса…

М. С. Покровский, «Ногу свело»

Уверен, что он не будет там одинок: безумие рано или поздно составит ему хорошую компанию.

Профессор М.А. Корбут

Автор идеи – Дмитрий Глуховский

Главный редактор проекта – Вячеслав Бакулин

Серия «Вселенная Метро 2033» основана в 2009 году

© Д. А. Глуховский, 2017

© С. В. Антонов, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Что было раньше?
Объяснительная записка Вадима Чекунова

Когда выходит успешный фильм и спустя какое-то время появляется его сиквел или приквел – практически всегда разгораются споры, насколько удачно это получилось. Не такие горячие, как «что лучше – книга или фильм?», но градус дискуссий бывает весьма высок. Как правило, мнение большинства склоняется к традиционному «не дотягивает до первой части». Фильмов, где продолжение было не хуже, а порой и лучше изначальной истории, можно по пальцам одной руки сосчитать. А если начну считать я, еще и свободные пальцы останутся – потому что мне известны только вторая и третья части «Назад в будущее» и близкий к шедевральному «Терминатор. Судный день». А из приквелов… ну разве что «Бэтмен. Начало». Наверное, есть еще неплохие и даже хорошие приквелы-сиквелы – ведь сколько людей, столько и мнений. А я такой уж человек, даже в саге «Звездные войны» признаю только те эпизоды, что были отсняты первыми и которые увидел еще в детстве.

С книгами дела обстоят примерно так же. В отечественной литературе успешными приквелами мне представляются лишь две вещи. Это «Истовик-камень» Семеновой, в котором автор поведала о событиях, предшествующих тем, что были описаны в «Волкодаве». И роман одного из моих любимых современных авторов Владимира Сорокина под названием «Путь Бро», вышедший спустя пару лет после скандального (а что у Сорокина не скандальное?) «Льда».

Конечно, приквелов в литературе в нынешнее время – тьма тьмущая. Мне довелось читать разные, включая такие книги, как «Гамлет. Нулевое действие» и «Чтение карты на ошупь». Последнее произведение – вы будете смеяться – приквел аж к самому «Вишневому саду» Чехова. Но они были написаны, разумеется, вовсе не теми авторами, кто создал оригиналы. Поэтому мое отношение к ним неоднозначное.

Упомянув лишь о двух успешных приквелах в российской литературе, я намеренно умолчал о третьем, который пополнил мой личный список. Потому что я уже прочитал превосходный «Харам Бурум» и от души насладился и замечательным стилем, и авторской иронией, которая то и дело переходит в сарказм (поклонники Сергея Антонова это знают). Испытал радость встречи со знакомыми героями и заглянул за кулису их прошлого. И наконец, я уже узнал, при каких обстоятельствах неугомонного карлика наградили кличкой Вездеход.

А вам, друзья, это лишь предстоит.

И я по-доброму завидую вам.

* * *

Пока в Казани речи сладкоголосых джинов сплетаются в узоры, в Набережных Челнах свистят пули и льется кровь. Война здесь так и не закончилась, и будет идти, пока есть, что делить. Неважно что: еду, патроны, чистый воздух и жизненное пространство в немногочисленных убежищах. И даже если ты отказался от того, чтобы считать себя человеком, тебя найдут и заставят участвовать в своих игрищах.

То, что предназначено, в любом случае случится. Ведь от судьбы не убежать, не спрятаться в подземном бункере. Отсидеться не удастся. Остается только выбрать сторону.

Мы вновь возвращаемся в постъядерную Самару, описанную Сергеем Палием в романе «Безымянка». Рубеж открыт, но вдали стал виден загадочный светящийся купол. Думала ли юная Арина, выросшая в подземке, что именно ей доведется отправиться туда в поисках ушедшего отца? Ведь это же – сущее самоубийство. И хотя сопровождает ее легендарный сталкер по прозвищу Еж, кажется, он вовсе не намерен оберегать ее от малейшей опасности. Похоже, этому циничному типу просто интересно посмотреть, как далеко способна зайти девушка в своей решимости.

Когда-то Влад жил на Фрунзенской и не желал никуда уходить. Но чтобы выжить, ему пришлось сбежать во тьму. Блуждания по метро едва не оборвались расстрелом на территории Ганзы, а затем судьба закинула его на заброшенную Нагатинскую.

На перегоне между Нагатинской и Тульской, всегда считавшемся безопасным, начали пропадать люди. Пришлый сталкер втягивает Влада в охоту за кровожадным мутантом. Только никто не знает, чем все обернется и кто на кого будет охотиться на самом деле…

Какая она, жизнь людей в 2033 году? В разных городах и странах люди ведут непрекращающуюся войну на выживание. Они ищут способ существовать в мире, который взбунтовался против них. Они ищут возможность остаться людьми в суровых страшных условиях, где слова «любовь», «культура», «сочувствие» почти потеряли смысл. Что чувствуют эти люди? Пламя их жизни угасает, становится холодным и блеклым. Все, что им остается, – бороться, верить и ждать.

Пролог

– Михаил Андреевич! Дорогой Михаил Андреевич!

Прежде чем посмотреть на ассистента Тельмана Ахунова, вломившегося в кабинет без стука, профессор Корбут вытащил из кармана халата платок и протер стекла очков. Здесь, на «Дзержинской», в самой охраняемой точке Красной Линии, его называли как угодно – товарищем, учителем, гением коммунистической генетики, вивисектором и доктором Смерть, но только не дорогим.

Должно было случиться что-то экстраординарное, чтобы этот хач применил к нему столь неожиданный эпитет.

Привычным жестом аристократа Михаил Андреевич откинул со лба седую прядь волос, водрузил очки на нос и, наконец, удостоил Тельмана пристальным взглядом.

Сутулый, невысокий кавказец лет шестидесяти сразу почуял недовольство начальника. Лоб с залысинами покрылся испариной, руки непроизвольно начали комкать газету «Вестник Компартии Метро», седые усы задергались в такт дрожащим губам.

– В чем дело, товарищ Ахунов? На каком основании вы врываетесь в мой кабинет?

– Дорогой… Ох, извините. Профессор. Товарищ Корбут… Раз… Разрешите…

Корбут захохотал. Мысленно. Внешне же остался строгим и спокойным, наслаждаясь замешательством Тельманчика. В очередной раз он убеждался в том, что не утратил умения производить на подчиненных впечатление, равное по мощности ушату ледяной воды.

Пусть ненавидят, лишь бы боялись. Эта блистательная формула императора Калигулы давно стала для Михаила Андреевича жизненным кредо.

Он старался вселять страх в мелких сошек, даже когда сам был на подхвате у светил науки, которые считали Корбута пустым местом. Шестеркой, едва способной на доставку стакана воды из кулера. Они жестоко ошибались.

Ненависть ко всем без исключения людям и другие весьма специфические способности помогли Михаилу Андреевичу оказаться в седле после того, как все рухнуло и история человечества начала писаться с чистого листа.

Он сделал ставку на товарища Москвина. Не самого приятного человека, не самого дальновидного политика и не самого авторитетного лидера зарождающихся группировок метро.

Просто в привычках главы компартии метро, его отношении к подчиненным Михаил Андреевич узнал самого себя. Москвин, похоже, испытал те же чувства. И хотя в те бурные времена коммунистам было не до генетических экспериментов, генсек для начала назначил Корбута личным врачом, а впоследствии основал для него целую секретную лабораторию на Лубянке. Теперь бывший младший сотрудник имел возможность держать в страхе целый штат ученых. Иногда, чтобы не быть голословным, делал «чистки», после которых самые резвые и болтливые представители научной богемы исчезали в неизвестном направлении. Без суда и следствия. Так, как это было принято у красных.

– Ну-ну, Тельман. Хватит лепетать. На первый раз прощаю. – Корбут поднял руку, указывая Ахунову на металлический стул. – Садись, а то, чего доброго, упадешь.

Ахунов вытер тыльной стороной ладони пот со лба и рухнул на стул.

– Докладываю, профессор. Вернулись люди, отправленные на развалины «Щелково-Агрохим». Не все, но вернулись.

– Меня не интересует количество вернувшихся, – отрезал Корбут. – Все они присягали на верность коммунистической партии и клялись отдать жизнь за товарища Москвина. Химикат доставлен?

– Так точно, товарищ Корбут! – Ассистент вскочил и даже попытался щелкнуть каблуками. – Два контейнера!

– Ага. Вот с этого и следовало начинать. – Михаил Андреевич не удержался и потер ладони. – Мы и начнем, мы и начнем… Готовим лабораторию, Тельман. Сегодня ночью, когда никто не будет мешать…

– Простите, профессор, но… Люди.

– Что люди?

– Вам надо это видеть. Они больны. Выполняя задание, серьезно пострадали. А ведь мы просили укомплектовать группу лучшими из лучших. Вернулись всего семеро из двадцати. Такие потери, особенно в нынешней политической обстановке… Боюсь, руководство…

– Так-так. Руководство беру на себя! – Корбут встал и подошел к массивному сейфу в углу кабинета. – Где они?

– В карантинном блоке. Я боялся, что парни могли принести с поверхности какую-нибудь заразу, и отдал распоряжение сразу их изолировать.

– Ну и молодец!

Михаил Андреевич отпер сейф, погрузил руку в его недра, отыскал там пластиковую бутылку, пошевелил губами, читая надпись на бумажной этикетке, встряхнул бутылку и сунул в карман халата.

– Изоляция – это правильно. Мы их вылечим. А первый осмотр я проведу лично. В лаборатории. Кстати, Тельманчик, их кто-нибудь видел?

– Только я, ну и часовые на блокпосту.

– И это правильно. Случай-то рядовой. Паника и всякие там домыслы-разговорчики нам ни к чему. Встретимся у лаборатории. Да. И прихвати с собой этих часовых. Пусть их сменят. Мое личное распоряжение. Ну не самим же таскать контейнеры и садиться за рычаги! Мы – ученые. Не царское это дело. Правильно я мыслю, товарищ Ахунов?

– Так точно, товарищ Корбут. Едем… К Обжоре?

– Михаил Андреевич. Просто Михаил Андреевич. Мы ведь коллеги. Я бы даже сказал – друзья. Тебе никто не говорил, что ты похож на Окуджаву?

– Гм… Никто.

– Так я говорю. Тебе бы гитару в руки. Ладно. Шутки в сторону. Как говорил папаша Кальтенбруннер: очень много дел и очень мало людей. М-да. Людей мало. Да, Тельман, к Обжоре. Не терплю мусора.

Корбут и Ахунов вышли на платформу и двинулись каждый в свою сторону. Если Тельман сразу затерялся среди людей в форме цвета хаки, то Михаил Андреевич выглядел как ледокол, уверенно разрубающий айсберги.

Часовые в фуражках с синими верхами и малиновыми околышами отдавали честь седому человеку в белом халате. Представители высшего офицерского состава, которых можно было узнать по дорогому, генеральскому сукну форменных кителей, останавливались, чтобы подобострастно кивнуть доктору Смерть.

Корбут прошел через усиленный блокпост, на котором за двойным рядом мешков с песком, у крупнокалиберного пулемета, установленного на массивной платформе-треноге, следили за обстановкой на станции пятеро рослых молодцев.

Михаил Андреевич мельком взглянул на новую кумачовую растяжку, нависавшую над путями. Прочел очередное бессмертное высказывание генсека Москвина, хмыкнул и направился к стальной двери.

Она запиралась лишь на наружный засов и вела в личную комнату профессора. Большой нужды в замках здесь не было. Во-первых, хватало охраны. Во-вторых, Корбут не держал в своем жилище ничего, что относилось бы к его профессиональной деятельности.

Обстановка здесь была вполне спартанской: простой деревянный стол, узкая кровать, застеленная синим байковым одеялом, видавший виды платяной шкаф.

Не вписывалось в общую картину только глубокое кресло с почти новой кожаной обивкой и подлокотниками из карельской березы. Личный подарок генерального секретаря, доставленный бесстрашными сталкерами из развалин какого-то музея.

Поначалу кресло категорически не понравилось Михаилу Андреевичу. Потом он к нему привык, а затем и полюбил. Пусть чересчур помпезно, зато как удобно!

Профессор сел в кресло, чиркнул спичкой и поджег фитиль, плавающий в глиняной, наполненный машинным маслом плошке.

Экономика должна быть экономной. Товарищ Москвин приписывал это высказывание себе. Бессовестно плагиатил, но суть от этого не менялась.

Корбут нюхал вонючие продукты горения, показывая всем остальным, что даже светила медицины готовы терпеть лишения во имя торжества коммунистических идей. С учетом того, что большую часть времени он проводил в рабочем кабинете и светлой, отлично проветриваемой лаборатории, подавать пример аскетизма было проще простого.

Профессор придвинул к себе портрет сына Чеслава, дослужившегося до коменданта специального концлагеря для инакомыслящих отбросов общества.

– Мы на волоске, сынок. Одному тебе я могу в этом признаться. Мы на волоске.

Показная бравада Михаила Андреевича себя изживала. Часики тикали. Терпение генсека иссякало.

Корбут никому не говорил о том, что задание коммунистической партии по созданию генетически модифицированных суперсолдат на грани срыва. Не признавался, что опыты его зашли в тупик, а человеческий материал, щедро поставляемый спецслужбами, израсходован впустую.

Последней его надеждой был химикат, который производился до Катаклизма на заводе в Щелково. И вот требуемый ингредиент доставлен. Но какой ценой! Семь из двадцати. Москвин никогда не простит ему таких потерь. Потребует результат. Если не получит его – свернет опыты, закроет лабораторию и лично намажет своему любимцу профессору лоб зеленкой. Повторит ошибку Гитлера, не уделившего должного внимания созданию атомной бомбы.

Надо снять вопрос про химикат. Срочно. Любой ценой. Ради дела. Пусть все считают, что группа, посланная на «Щелково-Агрохим», просто не вернулась. Тельман ничего не скажет. Будут молчать и часовые, принявшие отряд с поверхности. Появится какое-то время для спокойной продуктивной работы. Черт бы побрал всех недоумков во главе с генеральным дураком Москвиным! Неужели их куриные мозги не способны понять, что генетика не терпит спешки, а задача по штамповке людей новой формации не решается за несколько дней!

Он, Михаил Корбут, бросил вызов не кому-нибудь, а Богу! Тот смог создать исключительно оранжерейных уродов, рассчитанных на прозябание в райских кущах. А он…

Профессор, грязно выругавшись, встал и распахнул платяной шкаф. Аккуратно повесил белый халат на плечики и надел простой комбинезон неброского серого цвета, переложив в его карман взятую в кабинете бутылку. Достал с верхней полки шкафа наплечную кобуру, вытащил из нее пистолет Макарова.

Тот, кто считал Корбута кабинетной крысой, поразился бы сноровке, с которой профессор управлялся с оружием.

Поддев указательным пальцем выступ магазина, Михаил Андреевич убедился, что обойма полна, вернул ее на место и поставил «макарова» на предохранитель.

Таковы уж были реалии нового времени – светило красной генетики вовсе не относился к числу кабинетных крыс, частенько упражняясь в стрельбе по настоящим крысам в заброшенных туннелях.

Убедившись в том, что все в полном порядке, набросил поверх комбинезона брезентовый дождевик и накинул капюшон.

Когда Корбут вновь появился на платформе и миновал блокпост, то уже не привлекал всеобщего внимания. Доктор Смерть ассоциировался у обитателей Красной Линии прежде всего с белым халатом, а пожилой мужчина в потертом дождевике был совершенно безликим – просто еще один горемыка, попавший на крючок большевистской пропаганды и понимающий, что с него уже не соскочить.

Часть первая
Человеческий материал

Глава 1
Соблюдайте тишину

Дрожащий свет ламп не просто заставлял блестеть расставленные на верстаке колбы и пробирки, он придавал им загадочный и даже волшебный вид, да и сам хозяин этого внушительного химического набора выглядел кудесником. Вечно в затертом до дыр рыжем резиновом фартуке, рослый и смуглокожий, с черными и по-цыгански задорными глазами, он совсем не следил за прической, отчего спутанные космы седых волос взвивались при каждом движении, то целиком скрывая, то полностью обнажая изборожденное морщинами лицо. Было оно самым обычным. А вот руки… Если бы в мире существовал эталон точности и быстроты, то они бы служили этим эталоном. Эти руки, сплошь покрытые химическими ожогами, были созданы для того, чтобы смешивать, разливать, поджигать и тушить.

На «Автозаводской» старика называли Феррумом, а он охотно отзывался на эту кличку, возможно, даже забыв свое настоящее имя. Ходили слухи о том, что в прошлом Феррум заведовал кафедрой в крупном институте, знал химию как свои пять пальцев и при желании мог бы соорудить бомбу из крысиного хвоста.

Все, что говорил Феррум, звучало как заклинание, а все, что творил, выглядело священнодейством. Бывали, правда, и редкие случаи, когда главный химик Города Мастеров переходил на обычный человеческий язык.

– Компоненты? Мыло, бумага и полиэтилен. Инструменты? Тазик воды и крупная терка. Аккуратно измельчаем мыло. Растворяем в воде, пропитываем в этом растворе газеты. После высушивания плотненько складываем и оборачиваем целлофаном. Чем меньше воздуха внутри, тем лучше. В центр вставляем… Где же он у меня? Ага. Деревянный стержень. Дымовуха готова и…

Вездеход открыл глаза и тряхнул головой, чтобы отогнать воспоминания о Ферруме, который все-таки доигрался, когда решил перекинуться с химии на ультразвук. Стал брать пример разносторонности с Леонардо да Винчи. Убедил себя и пытался уверить других в том, что существуют некие мутанты с голосовыми связками, генерирующими мощные акустические волны. Твердил, что с их помощью можно не только расчищать завалы, но и горы свернуть. Идея фикс доконала Феррума. Он не нашел своих мутантов, сошел с ума и умер в смирительной рубашке.

Не до химии теперь. Шлепки босых ног внизу. Сопение. Они вообще когда-нибудь угомонятся? Времени у него осталось немного и если библиотекари не спят совсем или дежурят по очереди, то… Дела его плохи. У него не будет нескольких минут, чтобы найти нужную книгу. Придется убираться из Великой Библиотеки несолоно хлебавши. Такая, мать ее, химия.

Ну уж нет! Он потратил слишком много времени и сил, чтобы добраться сюда, и скорее сдохнет, чем уйдет с пустыми руками.

Вездеход подполз к краю стеллажа, на котором лежал уже три часа, и взглянул вниз. Сгорбленное существо с треугольными ушами и руками, почти достающими до пола, неспешно, по-хозяйски двигалось между рядами книг.

Когда библиотекарь оглянулся и сверкнул зелеными глазищами, Вездеходу показалось, что его обнаружили. Мутант смотрел в его сторону не больше пары секунд, но для Носова они стали целой вечностью. Он до крови прикусил губу. Не дергаться. Не паниковать. Он тоже мутант. И пусть чудище внизу раза в три больше, хитрости у него, карлика, хватит и на десяток библиотекарей.

Выродок наконец-то скрылся из вида. Вездеход сел, спустив ноги вниз. Забросил на спину свой рюкзак, повесил на плечо «калаш» с отпиленным прикладом и быстро, ставя ноги на края полок, спустился вниз.

Ориентироваться в темноте книгохранилища было непросто, и если бы не подготовка, которой Носов посвятил несколько дней, ему пришлось бы худо.

Вездеход не зря уламывал неподкупных браминов Полиса. Потратил уйму красноречия и патронов для того, чтобы получить и изучить точный план Библиотеки с поправками, внесенными побывавшими в этом аду сталкерами.

Темнота – не помеха. В данном случае она друг. Библиотечные черти, конечно же, прекрасно видят и в темноте, но… Так спокойнее.

Носов двинулся вдоль книжных полок, стараясь как можно меньше высовываться в проход.

Где-то вдалеке послышалось верещание. Вездеход остановился, дождался, пока Великая Библиотека погрузится в тишину, и продолжил свой путь.

Временами паркет предательски скрипел под ногами, изредка потрескивали рассыхавшиеся полки, но звуки эти были мирными, их издавала сам Великая Библиотека.

Теперь поворот. Николай выглянул из-за стеллажа. Никого. Еще один поворот, еще пятьдесят метров, и он будет на месте. О черт!

Носов, увлеченно глядя перед собой, напрочь забыл о том, что делается под ногами, и споткнулся о раскрытый фолиант. Успел выставить перед собой руки, но автомат все-таки упал на пол. Бамц!

Звук этот прозвучал в мертвой тишине Библиотеки громче выстрела. Вездеход вскочил, поднял «калаш» и поводил стволом из стороны в сторону.

Не к месту, ох не к месту начать стрельбу сейчас, впопыхах. Ведь его цель не завалить библиотекарей, не сделать из их клыков ожерелье.

К счастью, все обошлось. Возможно, на исходе ночи хозяева книгохранилища действительно укладываются спать. А может, собираются в одном из залов на свое совещание?

Опытные сталкеры рассказывали, что библиотекари – разумные и даже умеющие говорить существа. Вот и обсуждают, как лучше отлавливать наглых людишек, смеющих вторгаться на запретную территорию.

Вездеход мысленно представил себе стоящего за кафедрой библиотекаря и улыбнулся. Что за хрень лезет в голову?

Стоп. Вот оно. Должно быть здесь. Вездеход включил прикрученный к стволу автомата фонарик. Бледный луч заскользил по пыльным корешкам книг.

«Культ Черного Шивы», «Сообщества Зла, или Дьявол вчера и сегодня»…

Еще какая-то муть про Люцифера, чертей, ведьм и прочую нечисть. Не то. Где же этот Антон, чтоб ему небо с овчинку показалось, Шандор…

Есть! Нужная книга оказалась на самой нижней полке. Антон Шандор Ла-Вей[1]1
  Антон Шандор Ла-Вей – основатель и верховный жрец организации «Церкви Сатаны», автор «Сатанинской библии», известный как создатель авторского варианта сатанизма, один из «видных идеологов оккультизма и сатанизма».


[Закрыть]. «Сатанинская библия». Черная обложка с пентаграммой в центре. То, что доктор прописал!

Вездеход погасил фонарик. Меньше чем через минуту книга Ла-Вея заняла свое место в рюкзаке карлика.

По плану он должен был добраться до вестибюля, спустившись по технической лестнице. Проще простого, но… Сделав первые шаги в нужном направлении, карлик замер. Прямо перед ним, разведя в стороны узловатые, непомерно длинные руки, стояло покрытое серебристой шерстью обезьяноподобное существо. Библиотекарь внимательно смотрел на маленького человечка.

Носов уже собирался срезать монстра автоматной очередью, но услышал за спиной верещание и резко обернулся. Второй библиотекарь не думал тратить время на изучение непрошеного гостя. Переваливаясь с боку на бок, он мчался между стеллажами, выставив перед собой когтистые руки.

Карлик действовал интуитивно. Подпрыгнул. Вцепился в край полки и полез наверх. Теперь не осторожничал. На подбежавшего библиотекаря свалилось несколько фолиантов – тот отбил книги, которые от мощных ударов разлетелись в разные концы прохода, и последовал за добычей.

Вездеход ждал его. И как только шерстяная голова урода появилась над краем стеллажа, приставил к низкому лбу библиотекаря ствол «калаша». Тук! Библиотекарь с грохотом свалился и распластался среди книг. Его дружок яростно заверещал – под этот аккомпанемент карлик побежал по верху стеллажа.

Человек предполагает, а библиотекари располагают. Все стройные планы Вездехода рухнули. Теперь он действовал без всякой системы, положившись лишь на интуицию и удачу.

Стеллаж скоро закончился. Оказавшись на его краю, карлик смерил расстояние до следующего и сообразил, что допрыгнуть до него не получится.

Снова спуск по книжным полкам. Оказавшись внизу, карлик бросился к ближайшей, повисшей на одной петле двери и юркнул в щель между ней и косяком. Сзади послышался треск и рычание – преследовавший Вездехода библиотекарь застрял. Выпучив зеленые зыркала, пытался протиснуться в щель.

– Съел, сука?

Карлик обернулся и, не целясь, выстрелил. Промах. Пуля выбила щепку из двери, а монстр исчез.

Вездеход, оправдывая свое прозвище, побежал по коридору, лавируя между грудами разломанной мебели. По обеим сторонам двери, а ему нужно окно. Не важно где, не важно какое. Вся громада Великой Библиотеки опутана лианами, по ним можно спуститься вниз.

Носов толкнул ближайшую дверь. Заперта или заклинена. Еще три двери и тот же результат. Из глубины коридора слышался грохот, хруст дерева и верещание сразу нескольких чудищ.

Дверь в конце коридора тоже была заперта, однако внизу в ней зиял ощерившийся острыми щепками пролом. Вездеход упал на колени, толкая автомат перед собой, попытался пролезть в дыру. Мешал рюкзак. Несколько драгоценных секунд ушло на то, чтобы снять его, и вот снаряжение оказалось по ту сторону двери. Сам карлик чуть припозднился и едва не расстался со своим детским ботинком, а может, и с ногой. Он почувствовал, как его схватили за лодыжку, и чудом успел ее вырвать.

Комплекция Вездехода вновь его спасла. Библиотекари замешкались у двери.

Карлик поднял рюкзак. Под ним оказалась треснувшая пластиковая табличка «Соблюдайте тишину». Библиотекари не пытались пролезть в пролом. Дверь содрогалась от ударов и вот-вот должна была рухнуть.

– Видит Бог, я соблюдал. До последнего. – Вездеход вытащил из кармана «эргешку», выдернул кольцо и швырнул гранату в пролом. – А правила распространяются на всех…

Тук-тук-тук. Звук катящейся гранаты растворился в общем шуме. Из-за молотоподобного биения пульса в ушах Николай даже не расслышал взрыва. Он бежал по коридору, когда получил мощный толчок в спину. Взрывная волна заставила Вездехода перекувырнуться в воздухе. Он приземлился на скрученный, уже начавший распадаться на нити ковер и какое-то время лежал, глядя на дверь, которую пытались вынести преследователи.

Она выстояла, если не считать того, что от массивной доски остались одни лишь деревянные обломки по периметру. Наполовину высунувшись в коридор, вбивая в пол острые когти, к карлику полз библиотекарь. Единственный глаз его яростно сверкал. Второго не было. Осколок снес монстру половину головы. Движения его становились все медленнее. Уродливое тело гориллы била предсмертная дрожь.

– Да когда ж ты сдохнешь? – Карлик встал, поднял автомат. – Добить тебя, что ли?

Вездеход решил позволить библиотекарю умереть самостоятельно, но тот вдруг просипел:

– Сдохне-е-е-шь… Дохнешь…

Бах! Выстрел погасил адское зеленое пламя в глазу чудища. Библиотекарь уронил изуродованную голову на пол и затих. На паркетном полу расплылось темное пятно крови.

Времени у Носова почти не оставалось, но он не удержался и включил фонарик. Очень хотелось узнать, какого цвета кровь у хозяев Великой Библиотеки. Она оказалось красной…

Люди, почти люди. Двадцать лет мутаций изменили внешний облик библиотекарей. Вытеснили из их мозга все человеческое, оставив взамен ненависть и ненасытность, и только кровь не изменила своего цвета, придаваемого ей железом. Феррумом. Другом и наставником, сдвинувшемся на ультразвуке.

И с чего бы ему в голову лезут эти воспоминания? Хватит. Он еще не выбрался из Библиотеки, и если будет отвлекаться, то останется здесь навсегда.

Вездеход толкнул следующую дверь и оказался на балюстраде, опоясывающей главный читальный зал. Окон здесь хватало, но добраться до них было достаточно сложно. Под ногой что-то хрустнуло. Фрагмент человеческого скелета. Торс. Без ног и головы. Даже без остатков одежды. Кому-то не повезло. Визит в Библиотеку вывел парня на прямую и предельно короткую дорогу в загробный мир.

Размышляя над жутким концом этого человека, Носов смотрел на пустой пока еще зал. Да. Пока. Шум из смеси верещания, скрипа дверей и шлепанья босых ног все нарастал. За секунду до того, как несколько дверей одновременно распахнулись, впуская библиотекарей, Носов успел спрятаться за спиной статуи мужика, безучастно читавшего свою книгу.

Карлик попытался слиться с чтецом, стать со скульптурой единым целым. Оценил обстановку. Не меньше пяти монстров внизу. Еще десяток – на самой балюстраде. На этот раз его обложили всерьез. Путь к ближайшему спасительному окну был отрезан библиотекарем, который, прыгая сразу через несколько ступеней, поднялся на ограду из читального зала.

Щелк. Вездеход перевел «калаш» на автоматический огонь. Проклятие. К первому библиотекарю присоединился второй.

Карлик посмотрел на извилистые, жирно поблескивавшие стволы лиан за окном. Ждать больше не имело смысла. Сейчас или никогда. Вездеход отпрыгнул в сторону от скульптуры.

– Ну, уроды, сейчас я вам!

Карлику удалось застать совещающуюся парочку врасплох. Пули вспороли бок ближайшему библиотекарю. Он крутанулся вокруг своей оси, от стона-верещания заложило уши. Не убирая палец с курка, Вездеход рванул навстречу второму чудищу. За мгновение до того, как сблизиться, он наклонился и проскользнул под рукой пытавшегося схватить его библиотекаря. Пули выбили фонтан щепок у самых ног библиотекаря.

Под почти человеческий вздох разочарования карлик выпрыгнул в окно. Сначала врезался плечом в раму, затем лбом – в ствол лианы. Его развернуло лицом к стене здания. Послышался лязг упавшего вниз автомата. Носов ожидал полета, падения, удара, но ничего не произошло. Лямка чертова рюкзака зацепилась за какой-то сук. Безоружный карлик повис напротив окна, из которого уже высовывался библиотекарь.

Два мутанта, разделяемых каким-то метром, оценивающе посмотрели друг на друга, и каждый занялся своим делом. Вездеход сучил ногами и дергался всем телом в надежде освободить лямку рюкзака, библиотекарь тянул к нему свою уродливую руку.

Карлик отчетливо, до мельчайших деталей видел загнутые когти на поросших серебристой шерстью пальцах. Монстр не мог достать его. Опасался вывалиться из окна и утробно рычал, скаля мокрую от слюны пасть.

Развязка наступила уже после того, как надежда вырваться из западни окончательно оставила Вездехода. За спиной что-то хрустнуло. Николай полетел вниз. Несколько раз ударившись о колючие ветки, упал на покрытую слоем мха опоясывающую здание бетонную подушку. Мох смягчил удар, но самочувствие карлика оставляло желать лучшего.

Встав на четвереньки, Носов помотал головой. Не тратя время на то, чтобы встать, двинулся прочь от стены. Сверху визжал библиотекарь. Слабым местом мутанта оказалась прочная привязанность к зданию. Библиотекари безраздельно властвовали на своей территории, но мир за пределами каменной громады был для них закрыт. Мой дом – моя крепость…

Встать Носову так и не удалось. Наоборот, среди колючих кустов пришлось ползти по-пластунски.

Вездеход позволил себе короткий отдых после того, как добрался до каких-то ступеней. Верещание сверху сделалось прерывистым и, наконец, стихло вовсе.

Карлик встал. Осторожно раздвигая кусты, спустился по лестнице и оказался на относительно открытом пространстве.

– Твою ж мать…

Ему не хватило времени. Добраться до «Боровицкой» уже не успеет. Мертвый город плавал в сером мареве рассвета. Наступило самое опасное время суток – ночные охотники еще не разбрелись по своим убежищам, а изголодавшиеся за ночь мутанты уже выходили на охоту.

Вездеход снял рюкзак, вытащил противогаз. Перед тем как натянуть его, полюбовался полетом птеродактиля, который, лениво взмахивая крыльями, парил над черными остовами домов и скрылся из вида за зданием Великой Библиотеки. Возможно, сел в гнездо, свитое на крыше.