Текст книги "Миллиардер"
Автор книги: Сергей Арзуманов
Жанр: Криминальные боевики, Боевики
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
4
Как член высшего общества ответственно заявляю, что такого понятия, как «высшее общество», – уже давно нет на карте мира. Оно разделено странами и кланами. Новые русские – это такое пестрое понятие, которое включает в себя людей с разных планет: от академика, ушедшего в бизнес, до человека без образования с неясным криминальным прошлым и весьма туманной кредитной историей. Одни любят слушать вымирающие камерные оркестры Европы, другие – рев толпы где-нибудь в западной Англии на футбольном матче.
Европейские аристократы вообще скрытны и, как заговорщики, собираются в пустынных землях и полуразрушенных замках, не принимая в свои братства чужих. Американские миллиардеры разношерстны и пестры, как перуанские нищие.
Однако остались, остались еще места, где можно встретить нас всех вместе. Одно из таких мест – показы мод. Я приезжаю на показы только в Италию, в Милан. Французская мода давно состарилась и работает сама для себя. Итальянцы динамичнее и тонко чувствуют перемены вкуса.
На одном из миланских показов я познакомился с Габриэлой Фризанти. Роскошная флорентийка, со смуглой кожей и пылающими губами. Сдержанная на публике и ненасытная в постели. Она говорила мне, что, наверное, сам черт поселился у нее между ног.
– О, Влади, – она делала ударение на вторую гласную, как французы, – ты должен был родиться итальянцем.
– Почему, мои шер.
Она неистово закатила глаза и тихо прошептала:
– Потому что ты весь соткан из итальянских удовольствий – вино, еда, машины, мода, секс.
– Да, но французы тоже любят все это.
– Конечно, но о сексе они предпочитают больше говорить, а я люблю настоящие удовольствия.
Да, она требовала удовольствий, но и сама щедро одаривала мужчину самыми изысканными наслаждениями. Очень редкий вид женщины в сегодняшнем мире. Утром я всегда с упоением смотрю на ее длинные прямые черные густые волосы, разбросанные по плечам и груди.
У нее две страсти – Флоренция, ее родной город, и итальянское вино. Флоренция – музей под открытым небом, который она изучала неистово, все его сокровища, дворцы, картины, статуи. Вино – только итальянское. Наши страсти совпали, и потому мы стали очень близки.
Так и сегодня нас ждала душная ночь с оргазмом южных ароматов и сладкая любовь. Потом, утром, мы едем к «Булгари» и я покупаю ей рубиновое колье. Мой «Ламборджини» ревет на двухсоткилометровой отметке. Я включаю Вагнера «Полет Валькирий», и мы уносимся с Габриэлой на север Италии.
У нас, у небожителей, есть излюбленные места отдыха, о которых не знают простые люди. В основном мы предпочитаем старушку Европу. Озеро Гарда на севере Италии, где плотность миллионеров и миллиардеров на один квадратный метр просто ужасает. Сардиния, которую итальянцы так и называют «остров миллионеров». Здесь вообще высаживаться опасно, не дай бог, затопчете, чью-нибудь частную травку. А остатки нашего высшего общества обитают в районе Женевского озера.
Как видно, мы любим маленькие озера и небольшие острова. Хотя я как русский предпочитаю безмятежные, необитаемые острова Антильской гряды, у меня тоже есть поместье на Сардинии, которое купила моя жена. Она еще в школе изучала итальянский язык и мечтала иметь загородную дачу в Италии. Я сделал ей такой подарок на тридцатипятилетие.
Европа для меня, как детский калейдоскоп, прекрасный и непредсказуемый в каждом своем движении. п осле зноя Италии я люблю всепроникающие ветры Шотландии. Еще с детства у меня осталось особенно восторженное отношение к Шотландии благодаря романам Стивенсона. Шотландия представлялась мне краем мрачных и величественных замков, где текли реки из виски и вересковые поля простирались до горизонта.
Поэтому пару раз в году я приезжаю в Westin Turnberry Resort, чтобы восстановить тело и душу и почувствовать себя настоящим шотландцем. «Тенберри» находится прямо на океанском побережье, недалеко от Глазго. Главная достопримечательность здесь – скука.
Да, да скука, тишина, покой – это лекарство для измученных топ-менеджеров и простых миллионеров со всех концов света.
Неимоверная, изнуряющая скука, но ведь я за ней и приехал, как и все остальные. Леность настолько проникает в мышцы и мысли, что ты перестаешь ощущать себя деятельным человеком и превращаешься в инфузорию.
Правда, в отеле есть забавный обычай, оживляющий присутствующих. После шести часов вдоль фасада проходит волынщик, и звуки его инструмента означают, что наступает время вечера, время развлечений и вредных привычек.
Отель начинает гудеть, я надеваю, свой килт и до двух часов ночи брожу от одной компании приятных джентльменов к другой, не вынимая сигару, с бокалом виски. Так я могу выдержать два-три дня, а потом сбегаю в Лондон. Пару часов уходит на поиск спутницы, и мы отправляемся в Nobu. Более гламурное место трудно найти во всем Соединенном Королевстве. Меня всегда сопровождают азиатки или негритянки – люблю экзотику. Мы отправляемся есть черную треску и вяленые помидоры.
Потом уже на другом конце Земли я продолжаю веселье. Варадеро оглушителен и разнуздан. Еле вылупившиеся в женщин кубинские девственницы ищут место и время, чтобы расстаться с невинностью, ибо здесь она никому не нужна.
Любовь плюс социализм – вот рецепт коммунизма на Кубе. Энергия любви важнее для всеобщего счастья, чем энергия света и тепла. Здесь тепло и свет дает природа, и, значит, главное, что нужно для счастья, – это любовь на песке на ночном Варадеро в бликах умирающей луны.
Так однажды я начал коллекционировать женщин, как картины. Я поставил себе цель переспать с женщинами всех существующих на свете национальностей. До моего миллионерства, т. е. до тридцати пяти лет я переспал с сорока тремя женщинами. Да именно и точно с сорока тремя.
Каждый мужчина помнит всех своих женщин и ведет им свой счет. Никогда не верьте заявлениям типа: у меня их столько было, что и не упомню, а уж имена и подавно. Жалкий, жалкий бред.
Он помнит всех, каждую. Ведь это его богатство, это его утешение, это его победы. Как можно забыть победы. Это главная награда, смысл бытия, удовлетворение от собственного существования. Мужчина тысячи раз перебирает имена покоренных женщин, собирает их и разбрасывает во времени, тешит себя завоеваниями и мечтает о новых.
И однажды количество переходит в качество. Ты уже безошибочно знаешь, как уложить ее в постель. Трофеи растут, множатся и классифицируются. Мы вспоминаем о них, когда нам грустно, – ведь я смог, я овладел, я завоевал.
Я не веду спортивного счета женщинам. У меня нет такой цели. Одни романы заканчиваются одной ночью, другие могут длиться больше года. Но все чаще на моем пути попадаются корыстные, пустые женщины.
Русские модели, зарабатывающие в год более миллиона долларов, все равно быстро очаровываются свежевылупленными миллионерами со своей же родины. Более капризных и беспринципных женщин мне не приходилось встречать нигде. П од маской респектабельности всегда скрывается высокооплачиваемая гейша, постоянно стремящаяся к совокуплению с сильными мира сего.
Тело богатого человека постоянно требует новых удовольствий. Последние годы я предпочитаю развлекать себя хорошими ресторанами. Причем географическое положение ресторана не имеет значения. В этом есть свой кайф: поужинать в Берлине и лечь спать дома в Москве. Мое последнее гастрономическое открытие – ресторан «Еl Bulli». Он находится у черта на куличках, в испанских нагорьях, в двух часах езды на спорткаре от Барселоны. Здесь ужин превращается в перфоманс. В ресторане открытая кухня, и из-за столика виден весь процесс приготовления.
Шеф-повар ресторана родом из Тремонтаны, города, где родился Дали. Поэтому кухня такая же сумасшедшая, как и картины самого Дали. Сюрреализм в тарелке приобретает почти реальные формы. Превыше всего я ставлю куропатку, в которой нет мяса собственно куропатки, она начиняется мясом лобстера, а соус к этому блюду приготовлен на морской воде.
Так незаметно для себя я начал погрязать в роскоши и удовольствиях. Удовольствия лились как из рога изобилия. Жизнь превращалась в абсолютный праздник, вечный и прекрасный. День перетекал в ночь и снова рождался утром, и только удовольствия наполняли жизнь.
Города мира проносились бесцветной радугой. Париж уже не радует, Нью-Йорк на обед. Милан – бутики мелькают больными огнями. Сидней скучен, Лондон почти банален.
Люди кружат вокруг меня, стараясь обратить на себя внимание. Все эти роскошные блондинки с длинными прямыми волосами и идеально очерченными губами переходят тебе дорогу так, чтобы их было хорошо видно.
Какие-то люди постоянно предлагают мне слетать в космос для развлечения, но восторга эта идея у меня не вызывает. Куда интереснее гонять на «ягуаре» по бретонским пескам. В моем гараже стоят десятки роскошных машин. Я покупал и покупаю все машины, которые мне нравятся.
У меня внушительная коллекция авто. Машину я всегда выбираю по настроению. Когда у меня сексуальное настроение, я беру желтый «Ламборджини». Когда встреча с девушкой в первый раз, – «мерседес» от «Макларен» – он внушителен и раскован. Чтобы сразить партнера или конкурента, я приезжаю на «мэйбахе», а когда я инкогнито выезжаю в ночной город, я беру «альфа-ромео».
Иногда глубоким утром из окна отеля в Риме или Вене, я наблюдаю за суетливой спешкой людей, стремящихся на свои рабочие места. С тяжелыми лицами и нестираемой маской вечной заботы о своем будущем.
А я вчера вечером просадил с друзьями почти двести тысяч долларов в ресторане, стрип-баре и, кажется, в казино. Эти люди, снующие внизу, продали бы душу и все последующие свои жизни только бы иметь эти двести тысяч в этой Жизни. А я распылил их по миру без сожаления и уже почти без удовольствия.
Мои разум и тело постоянно требуют новых ощущений – необычных, шокирующих, ярких, таких, которые бывают редко и не со всеми. И судьба, внимая моим желаниям, уже готовила для меня особое, изысканное угощение.
5
Раз в году мы с женой и детьми отдыхаем в своем поместье на Сардинии. В прошлом году мы неожиданно получили приглашение на закрытую вечеринку «а ля рюс». Мы с Мариной были удивлены этим приглашением, так как вели затворнический образ жизни и ни с кем на острове не поддерживали дружеских отношений. Приглашение нас озадачило, но из чистого любопытства мы решили его принять.
В палаццо семнадцатого века в восемь вечера нас встречал дворецкий в костюме эпохи Возрождения. Нас никто не спросил о приглашении, что меня немало удивило, и мы через минуту оказались во внутреннем дворике дворца. Мы пребывали в неведении больше часа, как вдруг я увидел знакомое лицо. Это был Валерий Узрамаев собственной персоной.
Интересно, подумал я, а этого сюда как занесло. Он быстро подошел к нам и без удивления спросил:
– И вы здесь?
– Да, – ответил я сухо.
– Очень хорошо, а вы уже успели поприветствовать хозяина?
– Нет, – сказал я, – мы понятия не имеем, кто здесь хозяин.
– Жаль, – тихо сказал Узрамаев, – ну тогда хотя бы познакомь меня с женой.
– Марина, – это господин Узрамаев, – сказал я.
– Очень приятно, – ответил Валерий.
– Взаимно, – сказала Марина.
Воцарилась глупая тишина.
– Как вы здесь оказались? – спросил Валерий.
– Толком не знаю, – сказал я, – получили приглашение.
Узрамаев кивнул головой и заговорщически отвел глаза в сторону.
– А вы знакомы с хозяином? – спросил я.
Валерий как будто проигнорировал мой вопрос и ответил что-то неопределенное:
– Да странно, я тоже получил безымянное приглашение, возможно, какой-нибудь наш олигарх собирает соотечественников.
– Может быть, но я нигде не вижу этого олигарха.
– Да я тоже, – сказал Узрамаев, – хотя угощения царские.
Больше как будто говорить было не о чем, и Узрамаев удалился. Меня эта «случайная» встреча и непонятная вечеринка сильно насторожили. Особенно странным было отсутствие хозяина дома и то, что это никак не смущало веселившихся вокруг нас людей.
Через полчаса мы с Мариной решили покинуть дворец, прошли через внутреннюю парадную и очутились во дворике с фонтаном. Здесь в центре фонтана стояла ледяная статуя Бахуса, из которой хлестало «Фалерно». Рядом каскадом на серебряных блюдах была разложена севрюжья икра. Полуобнаженные вакханки разносили гостям вино и сладости. Мы попытались покинуть дворик через задние ворота, но они оказались заперты. Вернулись к парадным воротам, но и они оказались на замке. Я начал нервничать и бессмысленно ходить взад-вперед около ворот. Мое поведение, видимо, привлекло внимание метрдотеля, который неизвестно откуда вдруг появился перед моим носом.
– Извините, сэр, вы хотите покинуть дворец?
– Да и немедленно.
– Но ведь еще не было главного действия.
– Боюсь, оно нам не понадобится, – сказал я настойчиво, даже не вникнув в слова метрдотеля.
– Хорошо, сэр, как пожелаете, – и он быстро открыл ворота.
Уже за воротами меня разобрало любопытство, но было поздно, и мы вернулись домой. На следующий день я уехал в Амстердам, а жена с детьми остались в Италии.
В Амстердаме находится мой главный офис, а сам я живу в замке, который располагается в предместье голландской столицы. Когда я купил замок, мне в довесок достался наследственный титул графа. Мой замок похож на огромный музей, коллекции которого ломятся от картин, гобеленов, старинной мебели и скульптур. Я комфортно и уютно чувствую себя в окружении барокко и готики. Но скоро меня ждет новая готика – Нью-Йорк.
Я давно задумал полномасштабное наступление на американский рынок и хотел обсудить с Найджелом, моим агентом в Новом Свете, организацию дистрибьюторской сети.
Через неделю я вылетаю из Амстердама в Нью-Йорк на своей «Сесне». Над Атлантикой глубокой ночью я почувствовал мощный толчок. Я всегда сплю в самолете сидя. Мне предлагали оборудовать самолет кроватью, но я не могу спать лежа в небе. Я установил в салоне кожаное кресло «Конрад», в котором поместился бы и слон.
После толчка я резко почувствовал, как падаю в пропасть, и тут же проснулся.
– Сэм, что происходит? – спросил я.
Ответа не последовало.
– Сэм, – заорал я, – где ты?
– Да здесь я, сэр.
– Что происходит?
– Мы теряем высоту, я не знаю, в чем дело, что-то с топливной системой. Топливо не доходит до двигателей. Сколько раз я говорил вам, шеф, что на таком самолете нельзя перелетать океан, купили бы «Дуглас», моя смерть будет на вашей совести, сэр, а у меня трое детей.
– Спокойно, Сэмми, умирать еще рано.
Самолет начал выравниваться, прошло, кажется, полминуты. Потом опять нас бросило в воздушную яму, да так, что я почувствовал сердцебиение у себя во рту. Самолет то взлетал вверх, то опять проваливался в яму.
Мы чудом дотянули до Нью-Йорка. Самолет совершил аварийную посадку, и его загнали в ангар для технического осмотра. Специалисты обнаружили странную поломку. Провода подачи топлива имели несколько надрезов, но настолько филигранных, что их почти не было видно. Мой самолет чудом не свалился на землю. Давление в проводах скакало с бешеной силой, то нагоняя топливо в мотор, то ограничивая его поступление.
– Вы проверяли самолет перед вылетом? – спросил меня американский механик.
– Нет, – ответил я, – он стоит на моем частном аэродроме, и проверки только плановые.
– Значит, кто-то пробрался на ваш частный аэродром и порезал провода подачи топлива.
– Не может быть, – сказал я, изобразив на лице стоическую уверенность, хотя сам уже не был уверен ни в чем.
– Может, – сказал механик, – поверьте мне, сэр.
– Да, сэр, все может быть, – сказал мой летчик.
После этого случая я приказал выставить охрану возле ангаров. Я пошел на эту меру, прекрасно понимая, что действовать надо было раньше, но так мне было спокойнее.
Именно с этого момента я ощутил, что кто-то дышит мне в спину. Первая мысль – конкуренты. Но кто? Азиаты, европейцы, американцы. Такие методы борьбы, как порча самолетов, не характерны для цивилизованных людей. На западе тебя вытолкнут с рынков квотами, ограничениями, торговыми войнами. А здесь налицо угроза, предупреждение, запугивание. Если бы меня хотели убрать, перерезали бы провода и все. Да, дело очень странное.
Вечером, после приземления в Нью-Йорке, я решил расслабиться и забрел в «Caviar bar». Сел за самый дальний столик и заказал водки и икры.
Была середина недели, и бар оказался почти пуст. За стойкой я заметил беспокойного господина, который широко размахивал руками и постоянно что-то требовал от бармена. Я выпил водки, съел пару ложек икры и начал размышлять, что мне делать дальше. Я должен был как-то отреагировать на то, что случилось с моим самолетом. Нужно немедленно что-то предпринять.
Через полчаса размышлений я заметил, что в баре остались только двое: я и беспокойный господин, который на русском языке пытался общаться «по душам» с барменом. Ну, так я и думал, я сразу заметил, что беспокойство у него было какое-то родное.
Еще через какое-то время русский взял бутылку и, не найдя в бармене собеседника, направился к моему столу. В баре был полумрак, и я разглядел его лицо только тогда, когда он сел рядом со мной. Каково же было мое удивление, когда я увидел знакомое лицо – это был Виталий, мой одногруппник из Плехановки.
Встреча меня не удивила. Нью-Йорк давно кишит успешными русскими. Нахождение в этом городе совсем кружит им голову, и они все встречают вас взглядом, в котором настойчиво читается: «The world is mine».
Типично русское заблуждение, наивное и самонадеянное. Любой пьяница в нью-йоркском пабе будет уверен, что вечер крутится вокруг него, если он угостит виски всех посетителей. Благодарности окружающих хватит минут на пять, а потом все позабудут про него.
Виталий, в свою очередь, тоже был сильно удивлен и первые пятнадцать минут только и повторял: «Не, ну как такое возможно». Он уже сильно выпил, и его тянуло на разговор. Он тут же сообщил мне, что имеет серьезный бизнес в Штатах. Он владел лесопилкой в Дэнвере, которая ему досталась каким-то чудом от хозяина за многие труды. Он воплощал в себе «американское счастье» и жутко гордился своим успехом.
– Влад, а ты чем зарабатываешь на жизнь? – спросил он.
Вопрос был очень русским. В Америке обычно спрашивают, какой у тебя бизнес. Такой вопрос очень деликатен, и на него не обязательно отвечать определенно. И только русский может спросить конкретно и нагло – чем зарабатываешь на жизнь.
У меня совершенно не было желания рассказывать ему о своем олигархическом прошлом, особенно после аварийной посадки моего самолета. Для таких случаев у меня был заготовлен дежурный ответ:
– Я эксперт ООН по вопросам организации бизнес-процессов в странах, ставших на путь капиталистической экономики.
Виталий сделал вид, что переварил мои слова, но по взгляду было хорошо видно, что он так и не понял, хорошо ли я зарабатываю. В Америке словосочетание «хорошо зарабатывать» означает, что вы получаете хотя бы не менее пятидесяти тысяч долларов в год.
– А свой бизнес у тебя есть? – спросил Виталий.
– Нет, – с поддельным сожалением ответил я.
– Да, это странно, ты был самым перспективным в нашей группе и вот так все закончилось, – он угрюмо помотал головой.
– Да, – ответил я многозначительно.
– Давай выпьем, что ли, за встречу, – сказал Виталий.
Он был явно расстроен, что встретившийся знакомый оказался бесполезен и выгоды из этой встречи ему не вынести. На таких знакомых в Америке не принято терять время.
Мы сначала допили его бутылку, потом мою, потом заказали блинов, осетрины и еще икры, и в нем проснулась русская душа.
– Ладно, переходи ко мне, будешь заниматься маркетингом в Восточной Европе.
– Да нет, спасибо, – сказал я, раззадориваясь от этой глупой ситуации, – я буду экспертом на жалованьи.
– Но ведь ты был умнее нас всех и так кончил, – он вздохнул искренне и глубоко, сильно закатил глаза и выдохнул воздух с шумом. Да, неисповедимы пути Господа, если будет совсем худо, звони, – и протянул свою визитку.
– О'кей, – сказал я, и мы попрощались.
Я вышел в каменные джунгли Нью-Йорка и растворился в толпе успешных людей, бороздящих Манхэттен.
На следующий день у меня было назначено несколько серьезных и не терпящих отлагательств встреч. Адвокатская контора «Бутман и Грасс» стояла на страже моих интересов. Аудиторские проверки, которые они провели, вывели мои компании в чистые игроки и позволили разместить акции на Н ью-Йоркской фондовой бирже. Для меня это был серьезный прорыв. Мне нужно было реноме западного бизнесмена с прозрачной бухгалтерией и чистой кредитной историей. В течение недели я уладил все свои дела и вернулся в Европу.
Я сижу в Реймсе, в Cafe du Palais, с французскими компаньонами, на улице льет дождь, и уже темно. Я смертельно пьян, выпил почти четыре бутылки шампанского. Это много даже для меня. Звонит телефон, я с трудом осознаю, кто это. Один из моих менеджеров с тревогой в голосе сообщает, что на рынок выброшена серая партия канцтоваров по очень низким ценам и потребители требуют скидки на нашу продукцию. Ярость не расцветает во мне, она утоплена в шампанском, завтра разберемся, говорю я и проваливаюсь в небытие.
На следующее утро, быстро придя в себя, я получаю анализ рынка. Кто-то впустил на рынок канцтовары неизвестного производства из Юго-Восточной Азии на тридцать миллионов долларов. Эта интервенция не согласована с клубом поставщиков. Это намеренная диверсия и очевидно, что партию впустил в Россию крупный игрок. Таким образом, решив совершить мини-революцию в нашем бизнесе. Товар разошелся моментально через тысячи мелких оптовиков по всей России.
Мы быстро реагируем, сбрасывая цены под предлогом праздничных скидок. Я убедил основных игроков рынка в том, что мы должны продавать товар фактически на уровне себестоимости только для того, чтобы уничтожить неизвестного нам импортера.
Интервенция захлебнулась. Теперь самое время выяснить, кто это сделал. Я звоню членам клуба и провожу консультации. Все в растерянности, такого давно не было на рынке, кому понадобилась эта акция и кто за ней стоит? Этот вопрос интересовал всех профессиональных трейдеров. Но больше всего он волновал меня.
А что если эта интервенция связана с покушением на меня. Возможно, меня решили прощупать первым. В принципе это разумно, я самый крупный игрок клуба. Да, наезд серьезный, сразу с двух сторон. Нужно прощупать азиатский рынок, раз товар пришел оттуда, значит, там и следы.
Для этого я подключаю к делу Найджела, он имеет влияние в Сингапуре и Бангкоке. Через него мы начинаем «сканировать» всех известных производителей офисной канцелярии и их торговые трафики за последний месяц. В течение недели Найджел так ничего и не обнаружил. Похоже, товар пошел в Россию с подпольных, не зарегистрированных фабрик. Найджел обещал мне, что все равно найдет «серых» поставщиков. На следующий день я возвращаюсь домой в Россию.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?