Текст книги "Трусиха. Рассказы"

Воскрешение

Мужик побледнел.

– И меня Вовкой звать. И фамилия у меня Петров.

Теперь побледнел я.

– Так не бывает, – прошептал я пересохшими губами. – Да нет… Такого совпадения просто не может быть. Это нереально. И внешность, и имя… Кому расскажешь, не поверят. Правда, друг детства не здесь похоронен. В деревне он жил. От туберкулёза ушёл.

– А мой друг здесь, – с подозрением смотрит на меня мужик, – в этом городе. Собираюсь вот всё сходить, могилку его поискать. Я ведь месяца три только, как квартиру в вашем городе купил. До этого в Якутии работал.

– Ну, если фамилию, имя, отчество знаешь, то найдёшь своего друга, – говорю.

– Помню, конечно. Как не помнить. Скворцов Егор Леонидович. Родился в деревне Васильевка.

У меня начался приступ кашля.

– Ты чего? – выпучил на меня глаза мужик. – Не хочешь ли ты сказать…

– Именно так, – киваю я головой, – я тоже Скворцов Егор Леонидович… из Васильевки.

У мужика раскрылся рот. Он хотел что-то сказать, но никак не мог что-то проглотить.

– Я так понимаю, что ты и есть мой друг детства, Вовка? – наконец справился я с кашлем. – Но ведь я видел твою могилу. И в деревне все говорили, что ты умер. Как так?

– Да не я в могиле, – наконец проглотил ком в горле Вовка.

– А кто тогда, если не ты? – закружились мысли в моей голове.

– Пойдем куда-нибудь, посидим, расскажу. Ноги совсем не держат от таких новостей.

– Ко мне пойдём, – махнул я рукой в сторону своего дома. – Пойдём жену мою удивлять.

Мы сидели с Вовкой на моей кухне, смотрели друг на друга и не верили своим глазам. Жена не стала нам мешать. Нарезала колбаски, согрела котлетки и отправилась в спальню, смотреть свой сериал.

– Кино можно снимать, – прикрывает она дверь на кухню. – Если усну, меня не будить.

– Слушаюсь, товарищ генерал-майор, – козырнул я.

Я пододвинул поближе к Вовке тарелку с котлетами.

– Ешь, не стесняйся. Домашние. Ленка сама делала.

– Спасибо. Давно домашнего не ел. Я ведь так и не женился. Кстати, а как ты живой-то оказался?

– А кто тебе сказал, что я умер?

– Тётка твоя.

– Тётка? – поперхнулся я. – Да ты что! Прямо так и сказала?

– Ну да. Я зашёл как-то к ней, когда освободился, насчёт тебя узнать. А она говорит, что тебя больше нет. Помер ты. И чтобы больше я к ней не приходил. Вот я все эти годы…

– Ничего себе, – удивился я, – вот это тётка, оказывается, была. Ну да Бог с ней. Ты давай рассказывай, как так получилось, что в деревне тебя похоронили…

– Ну а чего рассказывать, – проглотил котлету друг. – Брат мой там лежит.

– Э-э, погоди, – отодвигаю я котлеты от Вовки. – Я прекрасно знаю, что не было у тебя ни братьев, ни сестёр.

– Так ведь и я не знал об этом, – двигает Вовка поближе к себе тарелку с котлетами. – Меня ведь с зоны отпустили на похороны матери. Вот я и нашёл письмо, которое мать мне написала. Что есть у меня брат-близнец, который живёт в посёлке, что в семидесяти километрах от нашей деревни. Что родила она двойню, а так как прокормить двоих детишек ей не под силу, отдала одного в дом малютки. Сама уехала со мной в Васильевку, где её никто не знал. Вроде всё хотела братишку забрать, да зрение ей не давало. Ты же знаешь, что у матери со зрением плохо было. Почти не видела ничего. На ощупь ходила. Ну, а через несколько лет совсем ослепла. Я в школе учился, когда она ослепла… Ну, ты помнишь.

– Помню.

– Ну вот, как освободился я последний раз, сразу брата поехал искать. Домой даже не стал заезжать. Ну, а чего мне там. Нашёл я брата. Тоже жизнь у него не заладилась. Семьи нет. Работы нет. Пьет по-чёрному. В общем, в чём он был, так я его и увёз к себе. Подальше от алкашни. Документы только его прихватил. А больше и не было у него ничего. Всё пропил. Думаю, дома в чувство его приведу, а он возьми и помри той же ночью. Нашёл место, где умирать. Представляешь моё положение?

– Да уж, – вздохнул я.

– Ведь снова посадят, и не выйду я больше. Три ходки уже, поди докажи, что он сам. А как я объясню, что за клон у меня в доме? В общем, той же ночью уехал я обратно в посёлок, уже с документами брата. Ну, а брата нашли, видимо, и похоронили как меня. Несколько дней я прожил вместо брата. Замучался алкашню выгонять. Лезут и лезут. Несколько раз оконфузился со знакомыми. Я ведь не знаю там никого, а меня-то знают. Подозрения даже начались. Ну, думаю, ноги надо делать. Уехал я на Север. Там и жил больше двадцати лет. А тут здоровье стало подводить. Купил квартиру в вашем городе. Ну а дальше ты всё знаешь.

– Да-да, – пропел я, – сериальчик. Захочешь придумать такое, не придумаешь.

– Пойду я, – поднимается Вовка, – поздно уже.

– Да куда ты пойдешь в два часа ночи. Оставайся. Вон на диване ложись.

Вор

Я долго ворочался. Наконец вроде задремал. Проснулся я от щелчка дверного замка. Поднялся, прошёл до главной комнаты, где спал Вовка. Друга не было.

– Ты чего не спишь? – услышал я за спиной голос жены.

– Да Вовка чего-то ушёл. Чего ему не спалось!

– Как ушёл? – отталкивает меня жена и бежит к серванту.

У меня подкосились ноги.

– Егор, а где наши деньги? – начинает рыдать жена. – Ты кого привел? Где деньги? Семь лет откладывали на дачу… Звони в милицию… Звони, говорю, пока он далеко не убежал.

У меня потемнело в глазах.

Я очнулся от того, что кто-то смачивал мой лоб тряпкой. Конечно, это была жена.

– Напугал меня, – вытирает слёзы жена. – Помри ещё мне. Чего я одна-то делать буду. Бог с ними, с деньгами. Не жили богато, как говорится. Жаль, конечно, что у нас своей дачи не будет, а ведь так мечтали, что на пенсии на природе будем отдыхать.

В дверь позвонили.

– Кто это может быть в такую рань? – испугалась жена.

– Сейчас гляну, – поднимаюсь я с дивана.

За дверью стоял Вовка. Я отошёл в сторону, пропуская друга.

– Чего пришёл? – гаркнула супруга. – Мало взял, что ли? У Егора кошелек ещё в кармане.

– Простите, – протягивает друг свёрток с деньгами, – спросонок я… на автомате. Очнулся только на улице. Не хотел я. Простите ещё раз. Пойду я.

– Куда ты пойдёшь? – передаю я свёрток супруге. – Пойдём, чаем тебя напою.

Вовка проходит на кухню, пряча глаза.

– Вор я, Егор, – обжигает губы горячим чаем Вовка. – Я ведь на Севере полгода только пробыл. А так всё по городам разным. Гастролёр я, одиночка. И квартиру я здесь не покупал.

– Так ты что, весь вечер вчера мне врал?

– Ну не всё. Всё правда, кроме Севера. Ещё правда, что уже два года как я завязал. Полностью завязал. Веришь?

– Да верю, чего уж там. Если, конечно, забыть про наш свёрток. А здесь-то ты как оказался?

– К тебе на могилку приехал. А тут вдруг ты… Снял я квартиру на неделю, в том дворе, где мы встретились. Я ведь как хотел… У тебя на могилке побывать и на родину поехать. К матушке на могилку сходить, а там будь что будет.

– Так тебя же на родине сразу узнают. Там ведь наверняка остались те, кто тебя помнит.

– Да пусть узнают. Устал я, Егор.

– Хочешь на зоне умереть?

– Да кто там хочет умирать, скажешь тоже. Нет, конечно. Но выбора у меня нет…

– Пожил бы пока на съёмной. У тебя же документы в порядке.

– В порядке, – вытирает слёзы Вовка, – но к матери всё равно поеду. Сегодня и поеду. Ночами она мне снится. Да и завязал я… На что жить-то мне? Я ведь пенсию не получаю.

– Значит, только тюрьма?

– Да. Поговорю с матушкой, пройдусь по деревне и пойду сдаваться.

– Да уж, перспективка, – вздохнул я.

На кухню тихо вошла жена и положила свёрток на стол.

– Вот, – тихо говорит она.

– Что вот? – не понял я.

– У меня знакомая однушку продаёт, денег как раз хватит. Пусть покупает и живёт. Поживёшь, пропишешься, а там и работу тебе подыщем.

– Да вы что, ребята, не надо, – прерывисто задышал Вовка. – Не надо мне. Я уже всё решил… Ну зачем вы…

– Надо, Вовка, – смотрю я на жену влюблёнными глазами.

– Бери-бери, – вздыхает жена, – тебе нужнее.

– Бери, – двигаю я к Вовке свёрток. – А к матери твоей на нашей машине поедем. Вдвоем-то безопаснее будет.

– Ребята, – захлёбывается слезами Вовка, – какие же вы… Какие вы…

Встреча с прошлым

Наутро я застал Вовку на балконе, с полной пепельницей окурков.

– Ты чего, – спрашиваю, – ночью не спал, что ли?

– Не спалось, – отвечает. – О жизни прожитой думал. Детство наше вспоминал.

– Ну а чего вспоминать-то, – говорю. – Надо дальше жить. Давай-ка собираться потихоньку, и поедем, навестим твою матушку. За могилкой-то некому там приглядывать. Да и к брату твоему зайдём. Тоже, наверное, подправить там надо.

– Давай собираться. Думаю всё, куда деньги положить, чтобы не потерять.

– А ты чего, с собой, что ли, их надумал брать? Ну ты даёшь! Оставь пока Ленке на хранение, вечером вернёмся – заберёшь.

– А вдруг украдут? – хитро щурится Вовка.

– Я вам там бутерброды приготовила, – открывается дверь балкона. – Вы же не долго?

– Вечером вернёмся, – говорю. – В деревню ведь не будем заезжать. На кладбище заедем и назад.

– Вот и хорошо, – говорит Ленка, – а я пельмешек пока налеплю.

Всю дорогу, пока мы преодолевали пятьсот километров, Вовка молчал. Я не мешал ему, пусть подумает о прожитой жизни. Когда стали проезжать кладбище, друг очнулся:

– Не проскочи.

– Да помню я, – говорю, – сейчас заезд будет. А ты хоть помнишь, где могила-то находится у матери?

– Да вот думаю, найду ли, – вздыхает Вовка, – столько лет прошло. Всё изменилось.

– А вот я помню, где тебя похоронили.

Вовка криво улыбнулся.

– Вот заезд. Главное, чтобы не было никого. Постоим немного, не будем спешить.

– Хорошо, – останавливаю я машину за несколько метров до входа на кладбище. – Это тебе не город. Вряд ли здесь кто-то есть из живых.

Минут через десять мы вышли из машины и направились в сторону кладбища, не забывая смотреть по сторонам. Вовка так и не нашёл могилу матери. Бродил туда-сюда, но безрезультатно.

– Вроде вот здесь… Смотри, как кладбище разрослось. И деревьев этих не было. Да в этом лесу разве найдешь… Вроде в той стороне… И спросить не у кого.

– Ладно, – прервал я его бродилку, – пойдём к брату твоему. Он тут недалеко. Вон в той стороне. Я хорошо помню, как на кладбище заходишь, метров через двести бери левее…

Минут через десять мы остановились.

– Где-то здесь должна быть, – кручу я головой. Да вот же она…

Вовка вздрогнул и побледнел, взглянув на ухоженную могилку брата.

– Присматривает кто-то за ней, – вытирает он выступивший пот с лица. – Интересно, кто бы это мог быть?

– Значит, есть кому. Видишь, цветы ещё свежие. И на памятник не поскупились.

– Странно, – подходит ближе к могилке Вовка.

– Ничего странного, – положил я руку на плечо друга, – в деревнях люди совсем другие, не сравнить с городом. И за чужой могилкой могут присматривать, если видят, что некому.

– А вы кто? – раздался женский голос.

Мы одновременно вздрогнули и обернулись.

Удар

Недалеко от нас стояла красивая девушка лет двадцати и внимательно нас разглядывала.

– Я Скворцов Егор, – взглянул я на перепуганного Вовку, – родом я из этой деревни. А это мой друг… Родных мы приехали навестить. Давно не были.

– А вы что, отца моего знали? – хмурит брови девушка. – Почему вы здесь стоите?

– Другом он моим был, – начинаю я заикаться, глядя, как у Вовки лицо становится белее мела. – Неужели ты его дочка? А я и не знал, что у Вовки дочка есть. Мы дружили с твоим отцом. С садика дружили, потом я уехал.

– Мама мне рассказывала, что у папы был друг Егор. Значит, это вы и есть?

– Я и есть. Невероятно. Неужели у Вовки дочка есть? Когда он успел?

– И внучка есть, – впервые улыбнулась девушка.

– А как фамилия твоя, можно узнать? – смотрю я на Вовку, который то и дело вытирает лицо.

– Сейчас у меня другая фамилия. Замуж я вышла. А была Стрелкова… Стрелкова Светлана.

– Стрелкова? – смотрю я на Вовку. – Это не те, что на Фрунзе жили?

– Да, – соглашается девушка, – мама умерла пять лет назад, теперь мы там с мужем и дочкой…

– Вот это новость! – ошеломлён я. – Не зря, значит, мы приехали.

– Ну ты чего как язык откусил? – толкаю я друга. – Не рад, что ли, таким новостям?

– Да я… Как так? Я… не могу, – начал мычать Вовка.

– Ладно, пойду. Дочка одна дома. Заходите в гости, если что. Знаете куда.

– Спасибо, – улыбаюсь я. – А не подскажешь, где здесь бабушка твоя похоронена?

– Бабушка? – удивилась девушка. – Здесь, недалеко. Пойдёмте покажу.

Мы шли за девушкой, а я всё на Вовку смотрел, ждал, когда на его лице станут проявляться эмоции. Ну, понятно, такое трудно осознать, когда через двадцать лет узнаешь, что у тебя есть дочка. Теперь Вовке в себя надо прийти…

– Вот её могилка, – остановилась девушка. – Пойду я. Приходите.

– Спасибо. Может, и зайдём. Зайдём? – толкаю я Вовку.

Друг молчал. Светлана улыбнулась нам и, достав телефон, пошла в сторону выхода. Вовка наблюдал за девушкой и вроде как прислушивался, о чём она говорит по телефону.

– Ну ты чё? – радостно бью я по его плечу. – Ты чего, не рад, что ли?

– Да я пока не понял ничего, – переводит Вовка взгляд с девушки на меня. – Я смотрю, и за маминой могилкой ухаживают.

– Конечно, ухаживают, раз внучка у неё есть. Да ты чего хмурый такой? Прыгать надо от радости, что не один ты на земле. А ты говоришь – тюрьма. Да твоя жизнь только начинается.

– Значит, нашли, – будто не слыша меня шепчет Вовка.

– Кого нашли? – не понял я. – Чего наш…

Сильнейший удар по голове сбил меня с ног… Я попытался встать, но получил ещё один удар чем-то тяжёлым. Из моих глаз посыпались искры, и я провалился в вязкую темноту.

Я открыл глаза. Рядом сидела Светлана, придерживая мою голову.

– Живы? – спрашивает испуганная девушка.

– Да вроде, – превозмогая боль, пытаюсь я встать на ноги.

– Лежите-лежите. Сейчас муж приедет.

– А что это было? Кто меня?

– Ваш друг.

– Вовка, что ли? Мой друг мне по голове? Ничего не понимаю… А за что?

– Да не Вовка это. Брат это его. Мой отец здесь похоронен. А это был Степан, его брат-близнец.

– Нет, Света. Брат-близнец здесь похоронен. Ты просто много чего не знаешь. А это был твой отец, мой друг Вовка Петров.

– Да всё я знаю. У меня муж в полиции работает. Он много мне чего рассказал. Моего отца идентифицировали, прежде чем хоронить. Да вон Сергей идёт… Он вам всё расскажет.

Развязка

– Ну что, живой? – наклонился надо мной старший лейтенант полиции. – А ведь мог и убить.

– А где он? – снова пытаюсь я встать.

– Уехал, – достаёт старлей бинты из сумки.

– Как уехал? На чём? – ощупываю я свои карманы. – Ключей от машины нет. На моей машине, что ли? А куда?

– Да ты не переживай, – перевязывает Сергей мою голову, – далеко не уедет. Здесь одна дорога.

– Он же ко мне едет. Там жена одна, – ищу я телефон. – Её предупредить надо. Вот гад, и телефон мой забрал.

– Товарищ старший лейтенант, – подбегает к нам сержант, – взяли его. В сорока километрах отсюда взяли. Кусается, гад. В двух местах руку прокусил у нашего. Его, говорят, сразу в район…

– Ну вот, – улыбается мне Сергей, – а ты переживал. От нас не убежишь. Ну-ка попробуй встать, сможешь? Ну вот и хорошо. Пойдём потихоньку до машины. Полежишь у нас немного, в себя придёшь, пока автомобиль твой подгонят. Да и бумаги надо будет подписать кое-какие. А то и в больничку можно…

– Не надо в больницу, – иду я, пошатываясь.

– Жене позвони, скажи, что задерживаешься до завтра. Номер-то помнишь?

– Помню.

– Значит, сотрясения нет. Света, дай ему телефон.

Я позвонил жене и сказал, что встретил хорошего знакомого, и до завтра придётся у него погостить.

Вечером мы сидели за столом у Светланы, наслаждаясь ароматным чаем. Напротив меня сидел Сергей, по-домашнему, в халате и тапочках с пампушками. Он совсем не был похож на того старшего лейтенанта, которого я встретил на кладбище.

– Мы ведь давно его пасли, – открывает Сергей баночку вишнёвого варенья. – Только вроде приблизимся и обложим его, а он ускользает. Хитрый гад, как угорь скользкий.

– А Вовка отчего умер? – спрашиваю я, косясь на Светлану.

– Отравил он его. При вскрытии яд в нём обнаружили. Вовка ведь удачливым вором был, если можно так выразиться. Насобирал золотишка он достаточно, и у матери на могиле припрятал. А как привёз брата своего к себе, выпили они, он всё тому и рассказал. А брат тот ещё фрукт оказался. Видит, что богатством огромным запахло, ну и кончил Вовку. А где могила-то находится, не знает. Оставил её на потом, до лучших времён. Это хорошо, что мы письмо матери в Вовкиных брюках нашли, а то бы ищи-свищи, кто его мог…

– Значит, вы Вовкины богатства нашли?

– Конечно, нашли, – улыбается Сергей.

– А как вы узнали про золото?

– Так Вовка Светиной матери намекал. Место даже показал, где спрятал. Говорил, уедем и жизнь новую начнем. Но… не суждено.

– Так вот зачем он сюда приехал? – вздохнул я. – И наша с ним встреча совсем не случайной была?

– Нет, конечно. Всё у него продумано. Могилу его матери ты должен был отыскать. Он ведь не пойдёт в деревню спрашивать. Он жителей деревни как огня боялся. А ты чего улыбаешься? – смотрит на меня Сергей.

– Да думаю. Это же надо, как жизнь закрутила… Никакого кино не надо.

– Да уж, – подливает мне Сергей ароматной заварки. – Тут и без кино голова кругом.

– И как мне теперь всё это жене объяснить? И про Вовку, и про перевязанную голову. Она же в обморок упадёт.

– Да как всё есть, так и расскажи…

– Вот теперь всё, – улыбнулся мне Егор. – Конец истории. Хоть и неприятная, но правда. Мы с женой несколько дней под впечатлением ходили. Не верила она. Говорит, специально меня разыгрываете. А когда поверила, свёрток всё ходила проверяла. Проснётся ночью и идёт проверяет, на месте ли.

– Обалдеть, такое пережить… Ну так вы дачу-то купили?

– Так с неё и иду. Продуктов сейчас куплю и назад. Мы ведь теперь с супругой летом там живём.