Текст книги "Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012)"

Его, по сути отказавшегося от собственных детей и управляемого их мачехой, покорно сносившего от неё затрещины при попытках свою страну похвалить. Не знавшего ни свою страну, ни её народ, ни её историю и всё терпевшего от превратившей его в своё политическое орудие жены.

Конечно, кто хочет, может его почитать и дальше. Но как минимум нужно о нём сказать правду и до конца. Кто он такой. Кем он был. Что разрушал. И какое собственно имеет отношение к гуманизму и морали. И как минимум признать, что нет у граждан ненавидимой им страны ни обязанности, ни нужды говорить о нём с пиететом.

Хулитель и поклонники

Власть дала системе образования задание – организовать в средней школе изучение Солженицына. Задание, спорное и с содержательной, и с этической точки зрения.

Во-первых, потому, что, вообще-то говоря, не дело власти решать, что и как нужно преподавать в школе или институте. Тем более в рамках такого специфического предмета, как литература.

Как потому, что для этого есть иные инстанции – и, в конечном счете, не дело и министра образования составлять список достойных изучения в школе писателей и произведений – это должны делать специалисты, авторы программ, в конечном счете – высококвалифицированные педагоги. А то – недолго дойти и до новых публичных разносов руководителями страны на выставках иным художникам – за то, что «не то пишут».

Так и потому, что вообще, не дело власти, решать, что в обязательном порядке нужно читать гражданам, а что – не нужно. Иначе – чем это собственно будет отличаться от той самой поминаемой «тирании», от которой Солженицын дал «всем нам прививку»?

Уж одно из двух – либо то была не тирания, либо не следуйте ее примеру и не навязывайте людям своих любимых авторов – у них, может быть, есть другие…

Во-вторых, потому, что если вы, таким образом, хотите распространить эту «прививку» среди будущих граждан страны – это не есть лучший путь.

В советских школах учили стихи Маяковского, книги Николая Островского и Александра Фадеева – но это не создало новых Корчагиных и новых молодогвардейцев, которые в августе 91 года с самодельными гранатами или захваченными у перетрусившей милиции автоматами пошли бы преграждать путь ельцинскому мятежу со словами «Партия или смерть!».

Чем больше в школах будут изучать Солженицына с его, скажем, более чем специфическим языком – тем скорее его работы из «антитоталитарного откровения» превратятся в скучное обязательное угнетающее чтиво. Обязательность не обеспечивает популярности.

Пушкина, Лермонтова и Толстого любят и ценят не потому, что они обязательны к обучению в школе – а, наоборот, в школах их стали изучать потому, что они оказались популярны и почитаемы вне ее.

Поэтому, строго говоря, в школах надо изучать ту литературу, которой зачитываются и вне школы – но тогда, когда зачитываются не в рамках «моды десятилетия» – а много дольше.

В этом плане куда более обоснованно было бы решение изучать в школе творчество Стругацких.

А изучать по решению правящей партии (хорошо, поручение не оформили постановлением Высшего Совета «Единой России»)… Уже изучали трилогию Леонида Ильича – от чего, представляется, Советская власть сильнее не стала.

Вот давайте посмотрим, сколько людей будут помнить и читать Солженицына через двадцать лет после его смерти – тогда и можно будет говорить о том, учить его в школе или не учить. А то ведь может статься, что учеников промучают лет десять – а потом будут со стыдом прятать глаза, выкидывая его книги из школьных библиотек: либо потому, что другая партия издаст другое постановление, либо потому, что окажется – мода прошла, время истекло и уже и не читается.

В-третьих, наконец, то, что Солженицын – тот Великий Писатель каким его представляют в некрологах – само по себе не есть общая оценка его творчества.

Его сегодняшняя комплиментарная оценка есть не оценка его как писателя и даже гражданина – а оценка, как антисоветчика. Все, кто его славословит, говорят о его политическом значении, как они его понимают, но не о литературном даровании.

Толстой стал велик не потому, что был против царизма, и не потому, что один вступил в неравную борьбу с церковью, а потому что поднял такие проблемы человеческой жизни – и так поднял, что после этого морально был сильнее и царя, и русских церковников. Как и многие другие великие русские писатели.

Да, Солженицын написал более тридцати томов. Больше, чем Маяковский. Но меньше, чем Троцкий. А все сочинения Пушкина при желании вместили в один юбилейный том. Так что, теперь Троцкого считать самым великим русским писателем? Хотя для любопытства – проведите эксперимент: предложите любому, не знающему кто что написал, прочитать несколько абзацев Солженицына и несколько абзацев Троцкого. И попросите сказать, кто понравился больше: может статься, результат вас удивит.

Солженицына в основном славят за то, что он был антисоветчиком – и многие рассыпающиеся ему в комплиментах так прямо и говорят. Его славят за то, что он, как принято выражаться: «Бросил вызов системе». Ему в заслугу даже ставят то, что он чуть ли не один разрушил СССР и советский строй.

Последнее правда, весьма сомнительно: строй пал не потому, что кто-то что-то прочитал о ГУЛАГе и «сталинских репрессиях» – подобная литература, что в ведомстве Геббельса, что в странах НАТО, выходила тоннами – а потому, что, с одной стороны, во многом прогнило высшее чиновничество, а с другой – даже те, кто не прогнил, оказались настолько безвольными, что не смогли оказать сопротивления в час, когда, в общем-то, не слишком влиятельные группы провозгласили, что они их свергают.

То есть те, кто ставит ему в заслугу его антисоветизм, обоснованны в своих оценках, если сами являются антисоветчиками – и с точки зрения признания антисоветизма благом. Но, во-первых, это опять-таки исключительно политическая оценка. То есть оценка с точки зрения определенных политических и экономических интересов. Во-вторых, даже сейчас вовсе не все общество и даже не большинство его считают антисоветизм благом. И для этой части общества похвала за антисоветизм вовсе не равнозначна однозначному признанию достоинств писательского таланта.

Несколько лет назад Левада-центр обратился к гражданам России с вопросами об отношении к распаду СССР и гипотетической возможности восстановления социалистической системы. Оказалось, что о распаде Советского Союза сожалеют 62 %, не сожалеют 28 %, затрудняются ответить 10 %. 31 % полагают, что распад был неизбежен, 59 % – что его можно было избежать. Восстановить Советский Союз и социалистическую систему хотели бы 60 % опрошенных.

После этого результата даже Левада остерегается задавать подобные однозначные вопросы. Но с тех пор он неоднократно задает вопрос о чем-то похожем – хотя и в несколько предвзятой формулировке: «КАКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СИСТЕМА КАЖЕТСЯ ВАМ БОЛЕЕ ПРАВИЛЬНОЙ: ТА, КОТОРАЯ ОСНОВАНА НА ГОСУДАРСТВЕННОМ ПЛАНИРОВАНИИ И РАСПРЕДЕЛЕНИИ, ИЛИ ТА, В ОСНОВЕ КОТОРОЙ ЛЕЖАТ ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ И РЫНОЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ?» Ну, не должны ведь люди так уж откровенно выдать свои симпатии к явно непрезентабельному – «распределительной системе»… Только граждане оказались не стыдливыми и выдали ответ: 54 % за плановую систему (читай – «советский «тоталитаризм» в лексике Солженицына и его поклонников), 29 % – за рынок и частную собственность (читай, «демократию») (2014 г.).

По данным от 1 декабря 2014 года о разрушении СССР сожалеют 54 % граждан России, не сожалеют – 28 %. Что он был неизбежен – полагают 30 %, что его можно было избежать – 55 %. Беловежские соглашения 1991 года одобряют 18 %, осуждают – 61 % [5]5
  http://www.levada.ru/01-12-2014/raspad-sssr-v-rossiiskom-obshchestvennom-mnenii


[Закрыть].

Тут речь не о том, кто прав, а кто не прав. Тут речь о том, что если главным достоинством Солженицына считать его противоборство с советской системой, то за эту систему и сегодня оказывается до 60 % граждан, тогда как против – менее 30 %.

Тогда, получается, с кем боролся Солженицын? Кому он был врагом – двум третям того самого народа, к «сбережению» которого он взывал?

Почему же эти 60 %, назначенные им себе во враги, должны почитать и славить того, кто объявил себя их врагом и боролся ради уничтожения всего, что было дорого им в их жизни?

Если правда, что именно Солженицын разрушил советский строй – хотя, конечно, как говорилось, это чрезмерное преувеличение – то, значит, это Солженицын творец ужаса 90-х? Тогда, может быть, с этой точки зрения его и нужно изучать в школах?

А тогда могут ли те две трети народа, с которыми вел борьбу Солженицын (а тогда, в 60-е и 70-е, он боролся не против системы 60-ти процентов – он боролся против, минимум, желаний 90 % народа) – могут ли они считать его человеком, искренне призывавшим к «жизни по правде»?

Льющие елей на Солженицына хвалят его как «принесшего слово правды». Может быть, они искренне так думают. Но ведь огромная часть общества считает, что в своем «Красном колесе», в своем «Архипелаге ГУЛАГ» – он искусно лгал, выдавая за документальные свидетельства определенным образом подобранные весьма немногие (относительно тех миллионов, о которых якобы шла речь) письма и свидетельства?

Когда в Югославии шла война за единство страны, западная пресса много писала о «зверствах сербов». Был случай, когда она подняла шум по поводу не то пятидесяти, не то пятисот изнасилованных… за один раз мусульманок. Тогда страницы тех же самых газет, которые обычно помещают комплименты в адрес людей ориентации Солженицына, были заполнены фотографиями этих «несчастных». Только потом уже другие, тоже западные, писатели и журналисты доказали, что во всех газетах помещались разные фотографии всего трех женщин.

Караджич, представший перед постыдным Гаагским судилищем – тоже обвиняется в немыслимом числе якобы совершенных по его приказу преступлений – и тоже найдутся местные солженицыны, которые распишут их на много сотен страниц, с криком «жить по правде» заливая людей фальсификациями.

Может быть, на самом деле, те, кто думает так – неправы. Может быть – прав Солженицын в своих обвинениях. Но почему собственно эти две трети страны должны думать так, как думал он, и думают его политические покровители и преемники?

Кстати, существует и та точка зрения, согласно которой в описаниях трагедий заключенных прошедших десятилетий Солженицын не был ни оригинален, ни самостоятелен: он только выступил в качестве эпигона другого автора, обладающего приоритетом в этой теме – Варлама Шаламова.

Только между ними была разница: Шаламов свое творчество никогда не превращал в орудие политической борьбы ни со своей страной, ни с той же самой Советской властью. И потому он оказался не нужен тем, кто искал любой сюжет, который мог быть использован в борьбе с ней. Солженицын боролся против миллионов людей. В сегодняшнем исчислении – минимум против 60 % населения России. То есть, он был их врагом. Почему они должны считать его, объявившего им войну, великим русским писателем?

Потому что он придумал искусственный и вычурный слог письма своих произведений? Мало ли было экспериментаторов в этой области из числа авангардистов, имажинистов, футуристов и т. п.?

Потому что он «искренне желал добра своему народу и любил Россию» – как заявил один из руководителей КПРФ? А кто признается, что он ее не любит? Даже Чубайс, скорее всего, любит Россию. Но свою и по-своему.

Кстати, если реакция на смерть Солженицына тех, кто откровенно позиционируется в качестве антисоветчика, равно как и лидеров власти – по-своему, понятна и честна: у него есть заслуги перед ними, – то позиция заявленная лидерами КПРФ – просто омерзительна. Сначала сайт этой партии скромно посетовал, что в заслугу Солженицыну пресса ставит «не те книги»: «Официозные СМИ, особенно телевидение, послушно перечисляют произведения А. И. Солженицына, ставшие знаменем демократов первой волны: «Один день Ивана Денисовича», «В круге первом», «Архипелаг ГУЛАГ». Однако никто, почему-то, не упоминает один из его последних, фундаментальных трудов: «Двести лет вместе»»…

Затем человек в статусе секретаря ЦК компартии заявляет: «Это была большая, интересная личность, знаковая для нашей эпохи. И мне кажется, что Солженицын останется в наших мыслях и в памяти наших потомков как подвижник, как человек, стремящийся к улучшению жизни в России и борющийся, отстаивающий свои взгляды», – представитель коммунистической партии отметил, что Солженицын всегда вызывал у него уважение, поскольку «был привержен своим убеждениям и никогда не изменял им».

Доприспосабливались… извините, сволочи. Даже то, что думают – сказать боятся. А если впрямь так думают – то тем более сволочи. Не потому что так думают – а потому что так думают, выдавая себя за коммунистов.

Или эти две трети должны считать Солженицына «великим человеком» потому, что тот помогал разрушить их страну?

Или потому, что его хвалит весь мир? Однако, как однажды сказал сам Солженицын: «Они на Западе никогда не учили и не понимали русскую историю – и потому готовы ловить любые басни, лишь бы они порочили Россию». Знал, о чем говорил.

Может быть критерий его величия – Нобелевская премия? Но она есть и у Горбачева… В отличие от аналогичных премий в области точных наук, в области литературы и борьбы за мир ее большей частью дают тем, кто чем-либо послужил делу борьбы с СССР.

Может быть, показатель величия – соболезнование президента США? Это точно Большой Друг русского народа. Саркози и других глав стран Запада? Тоже Великие Друзья.

Еще есть причины считать Солженицына великим писателем? Кроме того, что он был Великим Ненавистников Советской власти и Советского Союза? Пока никто не назвал.

Может быть, таковым он является на самом деле. Те 60 %, для которых он был врагом – так вряд ли думают.

Но время покажет.

Пока те, кто славят его – славят его лишь за то, что он был врагом этих 60 %. Врагом их страны. Врагом их образа жизни. Врагом всего, что было дорого им. Как там было в знаменитой песне?

«Враг бешеный на наше счастье поднял руку»…

У этих 60 % нет оснований, чтобы чтить своего врага.

Есть те, для кого он не враг, а сподвижник в их деле – в деле борьбы с этими 60-ю процентами. Когда они его славят – это понятно и естественно.

Но как минимум бесстыдно делать вид, что на свете есть лишь они – уничтожавшие то, что было дорого этим 60-ти, а когда-то – и всем 90 %.

Равно как некорректно навязывать в обязательном порядке изучение их детям его произведений. Разве что в том качестве, каким он объективно действительно обладал: в качестве не покаявшегося врага шестидесяти процентов населения современной России.

Демототалитарист

Этот человек считался одним из «ведущих представителей демократической оппозиции» в СССР рубежа 1980-х – 1990-х годов. Он придумал слова «административно-командная система», заклеймил её и, как считается, боролся с ней. Ещё он боролся с «тоталитаризмом», сносил памятники в Москве и переименовывал улицы, станции метро и площади.

Причём жители других областей перестали ездить в столицу за товарами и продуктами – потому, что в ней нечего стало покупать. При нём в Москве ввели карточки и перестали убирать мусор. Именно он объявил, что нет ничего страшного в том, что чиновник будет брать взятку – это лишь форма вознаграждения его за проделанную работу и оказанную услугу.

Но он был демократ. Сопротивлялся «диктату КПСС». Преодолевал «последствия сталинизма».

И, как настоящий и последовательный демократ, начав с рецензии на «Последнее назначение» Александра Бека и «Зубра» Даниила Гранина, где с легкой ненавязчивой грустью прокурора выносил приговор системе, позволившей ему стать «известным экономистом», – он разработал и описал схему истинно демократического устройства жизни на планете Земля.

Согласно этой схеме, главная задача – решить, наконец, выявленную еще Мальтусом проблему: нельзя допускать, чтобы быстрее всех в мире плодились нищие. А поэтому, для каждой страны нужно установить строгий предел рождаемости – в зависимости от объёма накопленных ею богатств.

Раз США или Голландия – страны богатые, а Россия или Казахстан – страны бедные, то первым можно рожать детей больше. Вторым – много меньше. И чтобы рождённые не оказались буйными, недовольными и несогласными на те правила, которые для них напишут богатые – нужно уже на стадии зародыша вводить генетический контроль и проводит очистку «генетического фонда». Правда, это почти вольное заимствование у доктора Хасса из кинофильма «Мертвый сезон»: «Ну, разве у вола может быть комплекс неполноценности от того, что он – вол?».

Избирательное право должно перестать быть равным и всеобщим: ни в коем случае не «один человек – один голос». Потому что нужно учитывать, какое человек получил образование – шахтёр не может иметь равных прав с менеджером банка или, тем более, членом возглавляемого видным «демократическим деятелем» Вольного экономического общества. Инженер не должен иметь возможности решать судьбу страны наравне с владельцем торговой сети. Также нужно установить систему определения интеллектуального уровня каждого избирателя, и в ходе экспертизы специалисты Мирового правительства проведут нечто вроде процедуры ЕГЭ и скажут, кому и сколько голосов на выборах можно иметь. Кроме того, нужно ещё учесть величину уплачиваемого налога: то есть, если у человека на счету в банке будет несколько сотен миллионов долларов, он будет иметь одно количество голосов, если живёт на зарплату или пенсию – другое.

Есть миллион долларов – больше голосов. Если есть десять тысяч рублей в месяц – в соответствующее число раз меньше. Демократия. Причём классическая, греческая: права имеют свободные граждане – миллионеры. Рабы, то есть те, кто на них работает, прав иметь не будут. Он же грек. Правда есть основания полагать, что сами греки за такое развитие их идей дали бы ему выпить чашу с цикутой на краю скалы.

И чтобы такого не произошло, то есть, чтобы граждане страны, которым он прописал такую модель жизни, не сделали того же, только без древнегреческого эстетизма, нужно, чтобы предложенный «новый порядок» обеспечило сильное и могущественное Мировое правительство. Нынешнюю ООН, разумеется, нужно распустить и сформировать заново. И чтобы ни в коем случае у России не оказалось там права «вето».

Кто не согласен – гнать. И чтобы не могли протестовать, а заодно, чтобы не могли прожить без Мирового правительства. Последнее должно взять под свой глобальный контроль всё ядерное оружие, всю ядерную энергетику, ракетно-космическую технику и «все богатства недр» планеты. В первую очередь здесь идёт речь об углеводородах: запасах нефти и газа.

Еще раз. Оружие, энергетика и космос – в руки Мирового правительства. Само Мировое правительство образуют страны с самым большим доходом на душу населения и наибольшими накопленными богатствами. Обращает на себя внимание – не общими национальными богатствами (у России залежи ископаемых огромны), а «накопленными»: деньги, акции, золотовалютные резервы, товарные запасы, заводы, здания. И главное мерило – даже не ВВП на душу населения, а доход.

Да, ещё – при формировании государственных структур – полностью исключить «популистскую демократию». То есть в используемом понимании, первое, это чтобы государственные структуры ни коем случае не зависели от пожеланий и настроений большинства граждан, и второе, чтобы без всяких «социальных программ» и социальной политики.

Это не мрачная антиутопия американских фантастов. И не тайные планы секретного штаба ваффен СС. Это – открыто опубликованные и не отрицаемые модели будущего одного из главных персонажей «демократической оппозиции в СССР» и организатора Межрегиональной депутатской группы.

Организатора, потому что, как он сам и заявлял: «Их было очень трудно объединить, потому что Сахаров и Ельцин были совершенно несовместимыми людьми… Думаю, если бы не я, то соединить их было бы трудно, если не невозможно… Обнаружилось, что общих идей и программ у членов оппозиции нет… Не искать то, что нас позитивно объединяет… выделить только то, что нас объединяет в отрицании. На этой базе объединили всех – монархистов, анархистов, левых коммунистов, социал-демократов… Это была, конечно, наша самая безусловная заслуга».

И не некий продукт «причудливой эволюции», если вдуматься – это и есть её истинные взгляды и цели. Потому что именно он сам практически это и пишет в своей книге «Вызываю дух генерала Власова», напрямую утверждая в ней родство предавших родину власовцев и объединившихся вместе с ним «демократов» конца 80-х годов. Да и уже в 1991 году, поддержав Ельцина, он прямо писал: «Народу нужен барин. Он (народ) не собирался сам работать. Должен кто-то прийти и устроить ему другую жизнь».

Правда, того же Ельцина он поддерживал не всегда: зимой 1987–1988 года, после выступления того на пленуме ЦК КПСС, которое было осуждено, и сам Ельцин попал в опалу, видный демократический деятель обвинял его публично в «революционном авангардизме» и «попытках забегания вперёд с упованием на административно-командные методы». Это потому, что как раз тогда Ельцин, в общем-то, не очень умело, сказал то, о чём начинала ворчать вся страна – что «перестройка» на деле оборачивается болтовнёй и самовлюбленной саморекламой Горбачёва.

Вот такого – чтобы «перестройка» обернулась не авантюрой, а реальным делом, налаживанием жизни и развитием производства – такого им, мечтавшим о Мировом правительстве и мировой власти миллиардеров, разумеется, было не нужно. Да, позже, в январе 2010 года он напишет: «Реализация гайдаровских принципов организации экономики привела к тому, что мы отброшены на 35 лет назад, провалу в четыре раза потенциала экономического состояния». Через месяц после того, как умрёт сам Гайдар. Правильно, конечно, скажет. Только, во-первых, сказать нужно было на двадцать лет раньше. А тогда он «реформы» Гайдара поддерживал. Во-вторых, явная и циничная манера называющих себя демократами всё валить на мёртвых. В-третьих, разница между Гайдаром и всякого рода видными деятелями «демократического движения» в том, что Гайдар всё же действовал в тех условиях, которые были даны ему и созданы не им. А «видные же деятели демократического движения» эти условия создали. Гайдар, конечно, усугубил катастрофу, но создателями её были именно они. «Демократы» и «либералы». Борцы со «сталинизмом» и «тоталитаризмом».

Сам же «видный деятель демократического движения» из председателя Моссовета быстро стал мэром Москвы. И тут же поссорился с его ранее избиравшим Моссоветом. Потому что, когда он был деятелем оппозиции – был за полноту власти представительных органов. А когда стал главой власти – решил, что представительные органы не так уж и нужны. Во-первых, они страшно мешали и отвлекали от более важных вещей: например, спать в своем кабинете за своим рабочим столом. Просто входили и отвлекали. Во-вторых, они мешали всяким полезным инициативам: например, сдаче в аренду в нужном формате важных городских объектов. Скажем, Нескучного сада: был такой проект «КНИТ-Калужская застава», по которому город передавал в аренду на 50 лет Нескучный сад и прилегающие территории за 99 долларов США странному совместному советско-французскому предприятию. То есть сначала взяли в аренду за 99 долларов на 50 лет, а потом уже по рыночным ценам передали совсем в другую аренду. Активным пропагандистом и лоббистом решения он как раз и был – тогдашний мэр столицы.

Как сказал приехавший в Москву тогда ещё будущий мэр Лондона Кен Ливингстон: «В любой цивилизованной стране авторы такого проекта (он назвал имя Г. Попова) сидели бы в тюрьме».

Мэр Москвы в тюрьму не сел. Он пересел из кресла мэра в кресло президента Московского международного университета, созданного Горбачёвым и Джорджем Бушем. Ректор ММУ – один из соратников Ельцина Сергей Красавченко. Первый проректор – сын президента университета. Проректор по инновационному развитию – Геннадий Бурбулис.

Да, иметь свой университет приятно. Тем более что МГУ имени М. В. Ломоносова он никогда высоко не ставил. И, как последовательный демократ и либерал, еще в 1993 году добивался проведения в нём люстрации, объявив, что это «последнее прибежище реакционеров», которое невозможно реформировать, а необходимо превратить в торгово-развлекательный центр…

Правда, именно экономический факультет МГУ он сам и окончил, был при этом Сталинским и Ленинским стипендиатом, затем там же окончил и аспирантуру. А в 1957-м и 1960–1961 годах был и секретарём комитета комсомола этого «заповедника реакции». Да и потом не только работал и преподавал там сначала на кафедре планирования, а затем на кафедре управления, но и делал карьеру: к 1978 году стал деканом экономического факультета. Правда, в 1981 году, почему-то этот пост утратил и остался лишь рядовым профессором. Ему тогда было всего 45 лет, и вряд ли причина заключалась в желании отдохнуть от административной нагрузки и уйти на вольную профессорскую жизнь. Скорее всего, именно тогда он и решил, что МГУ – заповедник реакции, не позволяющий его прогрессивному таланту двигаться дальше по пути управленческих успехов.

Правда, одновременно с заведыванием кафедрой в МГУ, он в 1973–1974 годах одновременно являлся заведующим отделом Института информации по общественным наукам при АН СССР. ИНИОН – очень интересное учреждение. И почему-то именно от его представителей и сегодня исходят более чем экзотические утверждения: что Россия должна отдать в международное управление Сибирь, что Дмитрия Донского РПЦ объявила святым по решению ЦК КПСС, что Ледового побоища не было, всё это выдумка, а Александр Невский был обычным средневековым садистом – ну и многое подобное.

И как-то всё странно перекликается с идеями лишения России права вето в ООН, взятия под международный контроль её ядерного оружия, атомных станций и нефтегазовых ресурсов. А заодно установления для неё ограничений по рождаемости и проведения чистки её «генетического материала».

Вообще, бывший «видный лидер демократического движения», кроме массы прочих громко звучащих должностей, с 1991 года является главой Российского отделения «Всемирной лиги за свободу и демократию». Так сегодня называется «Всемирная антикоммунистическая лига», основанная еще в 1966 году на Тайване по инициативе Чан-Кайши. Международная организация ультраправой направленности. Членами её были такие диктаторы, как Пак Чон Хи, А. Стресснер, Х. Р. Видела, многие бывшие гитлеровцы из стран Европы: сторонники ОУН, БЦР, усташи и др.

Так что не случайно он пытался встать на защиту Власова. И тем, кто не любит большевиков и социалистический период российской истории, не нужно тешить себя словами «антикоммунистическая лига»: во-первых, потому, что в этой лиге объединялись не просто «критики коммунизма», а именно та их часть, которая относится к числу открытых фашистов. А во-вторых, потому, что применительно к России борьба международных сил против «коммунизма» – это не столько борьба против коммунизма, сколько борьба против России. Какой бы строй и какое бы политическое устройство в ней не существовало.

Не случайно, выдвинув свои идеи в 2009 году о Мировом правительстве, глава Российского отделения этой лиги одновременно обрушился и на антикризисный курс тогдашнего российского правительства. Который, так или иначе, но вывел страну из кризиса.

И сами эти идеи – это то, что нужно помнить и вспоминать каждый раз, когда речь заходит о том, чего на самом деле хотели «лидеры демократической оппозиции в СССР», «антисталинисты» и «борцы с «тоталитаризмом»; и о том, чего они хотят сегодня, вне зависимости от того, обозначают ли по тому или иному поводу себя публично, или действуют кулуарно в своих кабинетах и через своих посредников.

Почему им всем так и не понравилось слово «агенты», ставшее юридической категорией после принятия последних законов.