Текст книги "КВЕСТ"

Глава 9

Профессор Иваницкий закончил осмотр пациентов, внимательно изучил записи с показаниями приборов, некоторое время сидел, приводя в порядок мысли в голове. Потом он посмотрел на Симонова, родителей пациентов и сказал:

– Могу констатировать, уважаемый коллега, Андрей Аркадьевич и Ольга Игоревна, что это не кома.

Ольга с Андреем облегченно вздохнули.

– Я бы не спешил радоваться, – продолжал профессор. – Да, симптомы похожи, но…это что-то другое. При коме организм никак не реагирует на внешние раздражители, приостанавливается работа многих внутренних органов, таких как сердце, почки, легкие, мозг находится в состоянии глубокого сна. Он не умер, но и не живой. Этакое среднее состояние между жизнью и смертью. В нашем случае все функции организма в норме, в мозг поступает достаточное количество кислорода, так что угрозы с этой стороны я не вижу. Но вот то, что сознание детей существует отдельно от тела такой большой промежуток времени – это нонсенс. И чем это все закончится – одному Богу известно.

– Думаю, не стоит так сгущать краски, уважаемый коллега, – возразил Симонов. – В истории медицины зафиксированы случаи отделения, так сказать, души от тела, не правда ли?

– Согласен с вами, коллега. Но это были весьма непродолжительные моменты, практически мгновенные. Я сам не раз вытягивал пациентов из состояния клинической смерти, они потом рассказывали удивительные вещи. Повторюсь, здесь что-то другое. В своей практике я с таким явлением еще не встречался. На такое способны, по слухам, шаманы, некоторые экстрасенсы, колдуны, ведьмы и так далее. Но это, опять же, не наш случай. Получается, что организмы наших пациентов, являясь, по сути своей, носителями такого эфемерного понятия как душа, потеряли оную и теперь просто функционируют в режиме ожидания таковой. Угрозы для жизни я не наблюдаю. При условии достаточного снабжения пациентов питанием они могут прожить до самой глубокой старости в таком состоянии. Вопрос в другом: когда произойдет возвращение сознания или души, если хотите? Здесь я умываю руки.

– Если я правильно понял, медицинское вмешательство пока не нужно? – переспросил Прокофьев.

– Только для питания организмов питательными растворами. Если у вас больше нет вопросов, разрешите откланяться.

– Я провожу, – Симонов тоже поднялся и направился из лаборатории.

Ольга и Андрей вернулись к детям. На душе у них стало немного легче. Теперь осталось самое тяжелое: ждать возвращения детей.

– Дима, зачем ты пригласил меня? – спросил Иваницкий, когда они вышли во двор центра.

– По просьбе Прокофьева, – ответил Симонов. – Видишь ли, Влад, он хотел выслушать мнение одного из самых лучших врачей страны. Мне он уже не доверяет так, как раньше.

– Если честно, я ничего не понимаю. Такой случай в моей практике действительно первый, поэтому я даже диагноз поставить не могу. Все, что мог сказать – я уже высказал. Но есть у меня подозрение, что ты знаешь намного больше, чем говоришь. Я не прав?

– Да прав, конечно.

– Поделись, и на душе станет легче.

– В нескольких словах дело обстоит так.

Симонов рассказывал коротко, но обстоятельно, не упуская важных деталей. Иваницкий слушал внимательно, иногда задавал уточняющие вопросы. За разговором они дошли до беседки, где остановились.

– Если я правильно тебя понял, Дима, кто-то или что-то не просто вмешивается в программу, он просто изменяет ее изначальную концепцию.

– Усложняет, если быть точным, подгоняет по максимуму под конкретные данные, в нашем случае – под конкретные личности. Более того, блокирует все выходы, словно давая понять, что процесс должен идти непрерывно. Знаешь, есть одна мысль, но, боюсь, она покажется тебе безумной.

– Не стесняйся, я пойму.

– Помнишь, в интернатуре мы с тобой увлеклись изучением детей-индиго?

– По-моему, это хобби на всю жизнь. Во всяком случае, для меня.

– Я знаю, поэтому и говорю тебе сейчас все, как есть. Так вот, при разработке «КВЕСТа» я, похоже, не учел этой маленькой, но важной детали.

– Хочешь сказать, что эти дети – индиго?

– Больше, Влад, гораздо больше. Мне кажется, что Саша и Марина дети-кристаллики, так сказать, одно из первых поколений.

– С какого перепуга ты сделал такие выводы?

– Вмешательство в программу происходит изнутри, так как сеть полностью автономна, причем уже после запуска программы.

– Макеенко не мог ошибиться или сделать преднамеренно диверсию?

– Вряд ли. Я знаю Юру уже довольно долго, и до сих пор претензий к нему не было. Думаю, дело тут все-таки в самих пилигримах.

– Не понял?

– Мы так окрестили пациентов. Дело в том, что оба раза сбою программы предшествовала яркая вспышка на экранах мониторов, которую никто не программировал. Мы с Макеенко много раз тестировали «КВЕСТ», но ни разу этот феномен не проявлялся. Первый раз был, так сказать, пристрелочный. Пилигримам позволили выйти из системы и прийти немного в себя. Вторая попытка стала боевым выходом в поля без права на ошибку. Я не представляю себе, что будет с детьми, если в виртуальном мире они погибнут.

– Тогда наступит настоящая кома.

– Знаю, спасибо.

– Я все равно не понял, причем здесь дети-кристаллики.

– Так как в системе вируса не может быть в принципе – она стерильна – значит, это могли сделать только пилигримы. Индиго на такое не способны. Тогда я понял: мои подопечные более продвинуты в плане эволюции, хотя их способности были скрыты до поры.

– Хочешь сказать, что «КВЕСТ» продвигает людей по ступеньке эволюции? Да ты сумасшедший!

– Знаю, звучит неправдоподобно, но факт остается фактом.

Иваницкий на время задумался, а потом сказал:

– Твои выводы так же не доказуемы, как и обратное. Вот что, коллега, дождись окончания эксперимента, а там будет видно. Будем надеяться, что с детьми все будет нормально.

– Есть еще одна мысль. Возможности пилигримов не могла вскрыть компьютерная программа. Произошло вмешательство иной силы, ноосферы, например.

– Дожились! Врач-психолог в своих суждениях опирается на Бога!

– Не на Бога, а на доказанную Вернадским антропосферу нашей планеты.

– Не знаю, Дима, не знаю. Как ученый, я могу допустить практически любую теорию, как практикующий нейрохирург – нет. Доказательств вмешательства ноосферы в жизнь человека не имела место быть в моей практике. Ищи. Если что найдешь – звони. Ну, а уж если твоя теория подтвердится – я буду первым, кто пожмет твою руку. До встречи.

Симонов долго смотрел вслед коллеге, думая о своем. Вмешательство каких-то сил явно прослеживается в ходе эксперимента. Программа изменена, усложнена, стала опасной для здоровья и жизни пилигримов. По большому счету ее следовало свернуть, но сейчас это невозможно. Ждать, остается только ждать. И внимательно фиксировать ход эксперимента, каждый шаг.

В коридоре с диском в руке ждал Макеенко. У Симонова екнуло сердце.

– Что-то нашел, Юра?

– Вы должны это видеть, Дмитрий Иванович.

Они прошли в кабинет Симонова. Макеенко вставил диск в дисковод и вывел на экран сначала один, а потом второй документ.

– Смотрите, Дмитрий Иванович. Это – две версии «КВЕСТа», одна резервная, а вторая – использованная нами несколько дней назад и забракованная. Обратите, пожалуйста, внимание сюда. Видите, до этого момента программы полностью идентичны. А вот здесь начинается расхождение. И чем дальше, тем оно разительней и заметней.

– Что произошло в реалии?

– В реалии в этот момент появилась вспышка. В программе была изменена всего одна цифра, которая потянула за собой лавину изменений. Вспышка произошла сама по себе, изменение – тоже.

– Вирус?

– Нет, это не вирус. Просто по ходу эксперимента кто-то вписал коррекцию в программу, ну, к примеру, если бы в реальность нашей цивилизации на ее современном этапе мифический программист вдруг вписал динозавров. Для нас они бы существовали постоянно, а в реальности просто произошел преднамеренный сбой.

– Почему же ты раньше этого не увидел?

– Первый уровень был коротким, соответственно, изменения практически не видны. Мне потребовалось пять дней, чтобы обнаружить их. Уверен: если сейчас протестировать рабочий «КВЕСТ», то изменения сразу бросятся в глаза.

– Ты пробовал исправить ошибку в программе?

– Конечно. Ни разу не получилось. Такое впечатление, что изменение не просто внесено – его намертво впечатали в программу, не выгрызешь.

– Что собираешься делать?

– Постараюсь что-то придумать. И еще. Пилигримов мы вытащить не можем до конца эксперимента, помощи им от нас, похоже, ждать не приходится. Нужно попытаться внедрить в программу их родителей.

– Юра, ты же сам говорил, что «КВЕСТ» блокирован, хода нет ни туда, ни обратно.

– Если программа изменилась конкретно под показатели данных пилигримов, то, теоретически, она может пропустить в себя сходные, родственные показатели. Шанс невелик, но он есть. Нужно попробовать.

Симонов задумался. Если Макеенко прав, то у них действительно появился шанс. «КВЕСТ» вряд ли выпустит родителей до конца эксперимента в реальный мир, но наличие в виртуальной реальности двух взрослых значительно увеличит шанс детей благополучно вернуться назад.

– Я подумаю, Юра. Иди, занимайся.

Макеенко ушел, а Симонов еще долго сидел, прикидывая варианты. Наконец, приняв для себя решение, он вышел в лабораторию. Команда Макеенка внимательно отслеживала передвижения пилигримов на экранах мониторов. Андрей и Ольга сидели возле детей, тихо переговариваясь о чем-то. Симонов сел за свой стол, взглянул на экран. Сквозь плотный туман тела пилигримов перемещались в воздухе, словно кто-то невидимый нес их на руках. Доктору показалось, что дети без сознания. Потом туман стал гуще, сквозь него уже невозможно было хоть что-то рассмотреть. И вот по экрану пробежала рябь, а потом на горизонте засияла яркая вспышка, словно взрыв ядерной бомбы, осветив все вокруг. Симонов ясно увидел городские руины, странных, явно мутировавших, животных, которые, сломя голову, неслись куда-то разношерстной массой. Потом ударная волна смела их, убивая и калеча. Детей на экране видно не было. Слава Богу, подумал про себя Симонов.

Изображение на экране начинало тускнеть. Ощутив за спиной чье-то присутствие, доктор оглянулся. Прокофьев внимательно смотрел на экран.

– Что-то интересное заметили? – спросил Симонов.

– Похоже на игрушку, в которую любил играть Саша, – ответил Андрей. – Называется она «S.T.A.L.K.E.R.». Тот же пейзаж, сцена выброса, большой гон мутантов. Вы таким и задумывали этот уровень?

– Не совсем.

Ответ Прокофьева не удовлетворил. Он вопросительно смотрел на доктора, ожидая дальнейших разъяснений.

– Ольга Игоревна, можете подойти к нам? – попросил Симонов.

Подождав, когда женщина подошла, он продолжил:

– Если честно, Андрей Аркадьевич, еще пять дней назад я даже не подозревал о существовании этой вашей игрушки…

– «S.T.A.L.K.E.R.».

– Да-да, именно. Меня просветил о ней Юра Макеенко. Его сын, оказывается, тоже любит пострелять по всяким там мутантам. Но дело не в этом. Программу мы задумывали на этом уровне просто как прогулку по угрюмой, разрушенной местности, не более. В реальности Саша и Марина встряли в перестрелку с какими-то темными личностями. Мало того, они вышли из нее победителями. Ни я, кстати, ни Юра так и не могли понять, как им это удалось. Смотрите сами, – он вывел на экран изображение, двух предыдущих дней. – Смотрите, вот они помогают каким-то людям.

– Сталкерам, – снова подсказал Прокофьев.

– Да-да, возможно. Но вот, видите, видите? Вот эти, в плащах, вдруг падают от попаданий в спину и, простите, разрыва шеи в области гортани. Потом оставшиеся в живых уходят, причем сами, без сопровождения, в ближайшие руины, а уж там падают от огнестрельных ранений. А вот в этом эпизоде рюкзак сам собой опорожняется наполовину и плывет в руки Марины. Дальше видно, что она оборачивается, с кем-то разговаривает. Из ниоткуда вдруг материализуется еда, рюкзак Саши тоже претерпевает некие метаморфозы. Хочу вас спросить, Андрей Аркадьевич: так и должно быть? Это нормально?

– Мне сложно ответить на ваш вопрос, ведь я не играл в эту игру, но, думаю, что нет.

– Это возможно только в том случае, если пилигримы сумели подружиться с полтергейстом, – отозвался один из молодых программистов. – Что, в принципе, практически невозможно.

– Кто такие полтергейсты? – тут же заинтересовался Симонов.

– Вид мутантов, обитающих в Зоне. Может быть нейтральным, но, чаще всего, недружелюбен к людям.

– К чему вы все это рассказываете? – спросила Ольга. В ее голосе четко сквозила тревога. – Наши дети там подвергаются опасности, а вы нам лекции читаете и ничего не делаете!

– Ольга Игоревна, если я буду скрывать от вас реальное положение вещей – вам станет легче?

Женщина отрицательно покачала головой.

– В таком случае выслушайте меня до конца. Произошло изменение виртуальной реальности. Я, наверное, уже говорил об этом, но повторюсь. Кто-то или что-то изменило программу, в результате реальность «КВЕСТа» претерпела значительные изменения. Не думаю, что с детьми произойдет что-то непоправимое. Мой помощник Макеенко обнаружил ошибку, но исправить ее пока не представляется возможным. Он работает над этой проблемой, и вот к какому выводу пришел. Программа заблокировалась, ни для кого нет хода ни туда, ни назад до окончания курса лечения. Ни для кого, кроме, пожалуй, вас. Возможно, программа пропустит вас в свой мир как родственные пилигримам сущности.

– Вы хотите отправить нас в «КВЕСТ» за нашими детьми?

– Когда мы будем к этому готовы.

– Вы как, Ольга? – спросил Андрей.

– Это лучше, чем сидеть здесь, сложа руки.

– Тогда поторопитесь, Дмитрий Иванович.

– Делаю все от меня зависящее, – развел руками доктор. – Я рекомендую вам подготовиться. Просмотрите записи движения детей в «КВЕСТе», пройдите несколько уровней в этой игре…»S.T.A.L.K.E.R.», да. Вам предоставят все необходимое. Там, в виртуальной реальности, пригодится все.

Глава 10

Марина проснулась как-то сразу. Она открыла глаза, но ничего, кроме непроглядной тьмы, не увидела. Девочка снова закрыла и открыла глаза. Никаких изменений. Рядышком кто-то мирно посапывал. Девочке стало не по себе.

– Саша, – тихонько позвала она.

– Я здесь, Марина, – Саша слегка повернулся. – Почему здесь так темно?

– Я боюсь, Саша.

Мальчик нащупал маленькую ладошку, легонько сжал ее.

– Не бойся, все будет хорошо.

Возле кровати послышались шорох, а затем тихое ворчание. Марина вскрикнула и прижалась сильнее к спутнику.

– Тихо, тихо, – успокоил ее Саша, который от неожиданности и сам вздрогнул. – Это Бос, он охраняет нас.

В дальнем углу помещения вспыхнула, разгораясь с каждым мгновением сильнее, лампочка. Яркий свет резанул по глазам, принуждая закрыть их руками. Через какое-то время зрение пришло в норму, и подростки осмотрелись. Помещение было небольшим, четыре на пять метров. Кроме ржавой старой кровати здесь находилось несколько деревянных ящиков, заменяющих, очевидно, стол и табуретки, стеллаж, на котором лежало штук пять книг, несколько автоматов разных систем, боеприпасы в цинках и снаряженных магазинах, коробки с сухпаем, а также несколько пластиковых бутылок с водой. Возле лестницы, которая в дальнем углу вела к люку в потолке, стояла небольшая металлическая тумбочка. Бос посмотрел на детей, потом по-хозяйски подошел к тумбочке, снова оглянулся, мол, не тормозите, соображайте быстрее. Все это пес проделал молча. Было ясно, что он от природы немногословен.

– Идем, – Саша стал на пол и помог Марине. – Бос чего-то хочет от нас и не отстанет.

Они подошли к тумбочке. На ней лежал небольшой прибор черного цвета с одной кнопкой на поверхности. Саша повертел его в руках, потом нажал на кнопку. Над поверхностью прибора возникло голографическое изображение Кинолога.

– С добрым утром, – приветствовал сталкер детей. – Мы с Алей были вынуждены покинуть вас, но оставили вам Боса на некоторое время. Знаю, что обещал ответить тебе, Саша, на твои вопросы. Куда мы вас ведем? Туда, где светит солнце, куда вы сами так стремитесь попасть. Вы решили пройти этот путь, еще не догадываясь, насколько он труден и опасен. Но поверьте – в конце пути вас ожидает достойная награда. Почему вы наши клиенты? Скажем так: нам поступил заказ провести вас по Зоне. Кто заказчик – не важно. Важна цель. Насчет денег не беспокойся, все уже оплачено. Кстати, твой артефакт и боеприпасы находятся в нашем с Алей схроне за городом, Бос проведет вас. Советую тебе, Саша, сменить оружие. На твоем месте я бы взял АКСУ, а Маринке подобрал «Узи», он относительно легок, да и скорострельность у него солидная. СВД можешь оставить на стеллаже. Там же возьми два сухпая, боеприпасы, воду. Не забудьте позавтракать. Вроде бы все. Из схрона выходите осторожно, после выброса аномалии растут, как грибы после дождя. Остерегайтесь мутантов. Их в этой локации немного, но чем черт не шутит. Да, забыл сказать. В схроне за городом найдете следующее сообщение. Это на тот случай, если мы не пересечемся раньше. Вот теперь все.

Изображение Кинолога плавно растворилось в воздухе. Саша положил прибор на тумбочку, после чего он немедленно растекся быстро испаряющейся лужицей. Через несколько мгновений от машинки и следа не осталось. Бос улегся возле лестницы, всем своим видом давая понять, что да, время еще есть, но не так уж много.

Саша достал со стеллажа одну коробку сухпая, отдал ее Марине:

– Накрывай стол, хозяйка, – а сам занялся подбором оружия.

Отобрав один АКСУ и «Узи», он осмотрел автоматы, а «калаш» к тому же еще и разобрал, осмотрел, собрал. Вроде бы порядок. Затем Саша выбрал себе пистолет. Выбор был, правда, невелик: ТТ, ПММ или «парабеллум». Паренек выбрал все-таки ПММ. ТТ и «парабеллум» он ни разу в руках не держал, а из «макарова» стрелял довольно часто. Машинка привычная, проверенная, значит, больше шансов, что не подведет. Прапорщик Игнатьевич часто говорил, что убивает не оружие, а человек. В бою не подведет только то оружие, которое знаешь, которому доверяешь.

– Саша, иди, все готово, – позвала Марина.

Завтрак она сервировала на ящике. Саморазоревающиеся банки стояли, правда, не вскрытые, но галеты, одноразовые вилки и стаканчики были аккуратно разложены на две персоны.

– Банки почему не вскрыла? – спросил Саша, присаживаясь.

– Не смогла, – пожала плечами Марина. – Я тянула за кольцо, но оно не поддалось.

– Смотри, как надо, – Саша взял одну банку в руку: – Сначала поднимаешь кольцо, немного вдавливаешь его в крышку, а потом – тянешь на себя.

Крышка с хрустом оторвалась от банки, раздалось шипение. Паренек поставил тушенку перед Мариной, вскрыл вторую.

– Сразу брать в руки не рекомендую, – предупредил он. – Обожжешься.

Девочка коснулась железной стенки, но тут же отдернула руку: металл и вправду был горячим. Подростки ели молча и сосредоточенно, чувствовалось, что проголодались. Заели тушенку бутербродами из галет и джема из сухпая, запили водой. Завтрак получился не то, чтобы изысканным, но вкусным и питательным.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Саша, когда с едой было покончено, а стол убран. – Голова не кружится? Ноги не дрожат?

Марина прислушалась к себе и помотала головой:

– Не-а.

– Тогда давай учиться обращаться с оружием.

Он взял в руки ПММ начал объяснять, как держать, снимать с предохранителя, куда целиться, как перезаряжать. Несколько раз повторив за Сашей все приемы, Марина выполнила их самостоятельно. После этого Саша перешел к «Узи». Хоть он никогда не держал оружие этой системы в руках, но смог сам разобраться, потом помог Марине.

– К сожалению, потренировать тебя в стрельбе я не смогу, лишний шум нам ни к чему. Запомни просто несколько правил. Не направляй оружие на людей без надобности, не снимать его с предохранителя без надобности, не применять без надобности. В случае опасности – никакого мандража, все делать спокойно. Снаряженные обоймы держи так, чтобы их легко было достать и воспользоваться. Имей в виду: при стрельбе длинными очередями ствол «Узи» задирается вверх, соответственно, пули летят выше цели. Так что старайся бить короткими очередями, в три-четыре патрона. Знаю, что сложно, но ты уж постарайся. Все остальное – по ходу дела.

– Я не хочу ни в кого стрелять, – заявила Марина.

Саша только вздохнул:

– Марина, здесь – Зона. Дай Бог, конечно, чтобы мы добрались до места без единого выстрела, но мало ли что. Если не ты – тогда тебя. Постарайся понять: мы будем просто защищать свои жизни. Думаешь, почему я вчера влез в перестрелку? Да потому, что, если бы победили бандюки, они бы проверили все вокруг, нас нашли и точно не пожалели бы. Им плевать, кто перед тобой. Нежелательный свидетель должен быть мертв, тогда он точно ничего никому не расскажет.

– Откуда ты все знаешь?

– Я дома постоянно играл в «S.T.A.L.K.E.R.», так что хоть какое-никакое представление имею. Нам еще повезло, что Симонов отправил нас в эту реальность, а не, скажем, в древний Рим или средневековую Европу.

Бос нетерпеливо заворчал, поднимаясь, стал на ноги. Дети спешно побросали в рюкзаки все необходимое и подошли к лестнице. Саша вылез на верхнюю ступеньку, осторожно покрутил колесо запора. Оно пошло неожиданно легко, словно было снабжено гидроусилителем. Как только крышка люка приподнялась, Бос метнулся мимо Саши и первым высунул голову наружу. Постояв так несколько мгновений, он выполз из схрона. Саша открыл крышку шире, шагнул следом. Марина выбралась последней. Закрыв за ней люк, паренек сказал:

– Порядок движения следующий: Бос, я, ты. Про свои обязанности ты знаешь, повторять не буду.

– Саша, пожалуйста, не говори со мной, как старый фельдфебель с новобранцем, я ведь, все-таки, девочка.

– Хорошо, не буду.

Бос уверенно вел подопечных через разрушенный город, которому, казалось, нет ни конца, ни края. Саша иногда сверялся с картой, корректировал собаку. Довольно часто приходилось обходить аномалии. Иногда Саша определял их сам, но чаще за него это делал Бос, к тому же, многие из аномалий были незнакомы. Кинолог оказался прав: по ходу движения маршрут иной раз пересекали целые аномальные поля. Приходилось обходить, теряя время. Путь был намного опаснее, чем накануне. Саша ощущал смутную тревогу, словно в душе какой-то сверчок постоянно пищал: внимание, опасность. Сказывалось отсутствие опыта, ведь в Зоне мальчик бывал только, когда играл в игрушку. Этот опыт не в счет. Странное дело: чем пристальней он вглядывался в обстановку, внимательней прислушивался к разным звукам, тем тревожнее становилось на душе. Саша оглянулся. Марина, отстав на несколько шагов, шла след в след, осматриваясь вокруг. Она вопросительно посмотрела на спутника, но тот отрицательно покачал головой. Тревога усиливалась.

Бос замер на месте, дети повторили маневр. Пес внимательно осмотрелся, принюхался, уши, как два локатора, просканировали эфир. И вдруг до Саши дошло: он не слышал никаких звуков, кроме собственных шагов и завывания ветра в руинах. Именно эта тишина вызывала тревогу. Зверье ушло из-за большого гона или…где-то рядом бродит хищник, намного сильнее и опаснее, чем кабан или псевдогигант. Таким зверем могла быть только химера. Для нее целый отряд сталкеров не представлял серьезной угрозы, что уж там говорить про собаку и двух детей. Вот почему напряженно застыл Бос, вслушиваясь и внюхиваясь в пространство. Саша снял автомат с предохранителя, жестом подозвал Марину, развернул к себе спиной и тихо сказал:

– Держи наш тыл. Приготовь оружие к бою. Нет, не пистолет. Не забудь про запасные обоймы. Увидишь любого зверя – стреляй не раздумывая.

– Ясно, – кивнула Марина, хотя ничего не поняла. Зачем стрелять, в кого стрелять? А если зверь будет милым, симпатичным, безобидным?

Бос пришел в движение. Он сделал несколько осторожных шагов, остановился, оскалил зубы. Саша напряженно всматривался в руины, стараясь заметить любое движение, любую мелькнувшую тень. И все же он ее прозевал.

Химера мягкой грациозной походкой материализовалась из руин в нескольких десятках шагов от Марины. Даже Бос отреагировал на ее появление только после удивленного возгласа девочки:

– Какая кошечка! А почему у тебя две головы?

В мгновение ока пес оказался спереди и немного в стороне от Марины, чтобы не перекрывать ей линию огня. Саша стал с другой стороны, готовый выстрелить в любой момент.

Химера была не то, чтобы огромная – размером с хорошего теленка. Несмотря на смертельную опасность, Саша успел удивиться, почему Марина назвала такое чудовище кошечкой. Ничего схожего с милым домашним животным он не видел. Химера действительно была из семейства кошачьих, с мягкой, присущей только этим животным, походкой и движениями. Но на этом все сходства заканчивались. Огромное гибкое тело было гораздо больше тигриного, когти, размерами с небольшие мечи, то и дело демонстрировались будущим жертвам, сильный гибкий хвост раз за разом хлестал бок. Но самым страшным были две головы, торчащие из плеч мутанта. Причем, как сразу заметил Саша, обе головы были вполне равноправными, одинаково хорошо развитыми, и сейчас они оскалились в жутких улыбках, демонстрируя на показ сразу все острые, как кинжалы, зубы. Казалось, что рты химеры были заполнены этими орудиями убийства до самой глотки.

Химера, не спеша, похлестывая себя хвостом, приближалась к детям. Саше стало не то, чтобы плохо – до жути страшно. Тревога уступила место животному страху. Хотелось сломя голову мчаться со всех ног, забиться в какую-то норку, спрятаться, чтобы страшный зверь ввек не нашел его. Ноги и руки дрожали, автомат ходил ходуном, пот холодным водопадом стекал по спине, кровь отхлынула, сердце стучало так гулко, что, казалось, его стук было слышно за много километров отсюда.

А Марина, кажется, даже не осознавала всей опасности, нависшей над ними. Девочка улыбалась и разве что не протягивала руки навстречу зверю, пытаясь его погладить.

– Марина, что ты делаешь? – шепотом спросил Саша, но ответить спутница не успела.

Химера и Бос одновременно бросились навстречу друг другу. Саша не мог стрелять, чтобы не задеть пса. И хотя исход боя был предрешен заранее, мальчик все же надеялся на чудо.

Звери сцепились в нескольких метрах от детей, завязалась драка. Странно, но Бос не был уничтожен в первые же секунды. Ему удалось проскочить под смертоносными лапами химеры, вгрызться ей в одну из шей. Кошка взвыла и резким ударом лапы оторвала от себя противника. Тот отлетел на несколько метров в сторону, затем снова бросился в атаку, но уже не так резво, как в первый раз. Саша увидел на его боку несколько глубочайших порезов, из которых рекой вытекала кровь. Он перевел взгляд на химеру. Разорванная глотка уже затягивалась. Казалось, смертельное ранение не причиняет мутанту ровным счетом никаких неудобств.

Драка вспыхнула с новой силой. В поднятой туче пыли мелькали части тел зверей, слышались то полный боли вой, то яростное рычание. В какой-то момент Бос снова отлетел в сторону и уже не смог подняться. Он сделал несколько попыток встать на непослушные лапы, но каждый раз заваливался. Подростки смотрели с ужасом на своего защитника. Казалось, на нем не осталось живого места. Все тело было покрыто глубокими порезами, которые оставили после себя когти мутанта, одного уха не было, с морды клочьями свисала кожа. Химера не спеша подходила к поверженному противнику. В ее походке было столько грации и превосходства, словно это не мутант – королева шла по полю битвы. В другой раз можно было бы полюбоваться этим зрелищем, но страх был сильнее.

Первой огонь открыла Марина. Вопреки предупреждениям Саши, она ударила длинной очередью. Оружие, тяжеловатое для четырнадцатилетней девочки, сначала ударило свинцовой струей по лапам, а потом очередь перечеркнула туловище по груди, вонзившись мощным кинжалом в шею одной из голов. Саша поддержал подругу огнем. Химера взвыла и бросилась на детей. Почти отрубленная пулями голова теперь болталась на куске кожи, ударяясь при каждом шаге о туловище страшной кошки. Она не обращала внимания на смертоносный огонь. Казалось, что свинец не столько причиняет ей боль, сколько разъяряет ее, приводя в боевое безумие.

Затвор «Узи» щелкнул, автомат замолк. Марина в растерянности нажимала на спуск, не понимая, в чем дело.

– Перезарядись! – крикнул ей Саша, выпуская очередь за очередью в голову химеры.

Только теперь Марина сообразила, в чем дело, но уже не успевала хоть что-то предпринять. Химера была всего в двух шагах от них. Кошмарно улыбаясь, кошка не спеша приближалась. Казалось, она наслаждалась и своей болью, и ужасом этих маленьких людишек, дерзнувших оказать ей сопротивление. Сашин автомат тоже замолчал. Мальчик выдернул из кармана свежий магазин, но вставить его никак не получалось. Тем временем химера приблизилась настолько, что подростки ощутили смрад ее дыхания. Уцелевшая голова приблизила свою жуткую улыбку вплотную. Казалось, зверь насмехался над их бессилием. В отчаянии Саша схватил автомат за приклад и со всей силы ударил мутанта.

Неожиданно химера взвыла от боли, а потом как-то коряво отпрыгнула в сторону. Саша, еще не понимая, что происходит, сумел-таки перезарядить автомат и угостил ее очередной порцией свинца. Пули пробили бок кошки. Та, пятясь спиной и припадая на заднюю лапу, которая висела на нескольких лоскутах шкуры, стала отступать, а потом исчезла в руинах.

Тяжело дыша, Саша провел ее взглядом. Ему еще не верилось, что они справились с самым страшным зверем Зоны. Не убили, но заставили отступить, что само по себе – уже огромная победа. Испуганный крик Марины привел его в чувство.

– Босик! – девочка метнулась к псу, который тяжело повалился на асфальт.

Подбегая к собаке, Саша вдруг сообразил, что Босу, не смотря на тяжелые, возможно, смертельные, раны, удалось каким-то образом подойти к празднующей победу химере сзади и изо всех оставшихся у него сил врезать передней лапой, превратившейся в зазубренную костяную клешню, по задней лапе мутанта, отрезав ее практически напрочь. Пока Марина пыталась хоть как-то помочь Босу, Саша силился понять, в чем же несуразность происходящего.

– Чего стоишь? – закричала Марина, приводя его в чувство. – Делай же что-то!

Саша бросился доставать аптечку и бинты. Вряд ли это поможет, подумал он, осматривая страшные раны, из которых местами выглядывали кости, но нужно сделать все возможное для их спасителя. А потом появилась шальная мысль: если Бос тот, о ком он сейчас подумал, то все не так уж плохо.

Зная по игре, какой препарат в каком случае применить, Саша сделал один за другим несколько уколов, а потом они с Мариной кое-как перебинтовали собаку.

Бос тяжело дышал, закрыв глаза. Его бока вздымались и опускались, и с каждым разом повязки все больше и больше пропитывались кровью. Его передняя лапа снова обрела нормальные очертания, не напоминая больше страшное оружие. Дети ничем больше не могли помочь своему спасителю, Марина в отчаянии гладила его по голове, глотая слезы и сдерживая рыдания. Наконец, Саша тронув ее за плечо, тихо сказал: