Текст книги "Сотрудник отдела невидимок"

3

Размышления Агаты прервал краснолицый здоровяк, устроившийся напротив с банкой пива в веснушчатом кулаке.

– How are you, dear? – улыбнулся он. – Как твои дела, дорогуша?

Агата промолчала. Судя по произношению, перед ней сидел американец, а судя по розовым белкам глаз, банка пива была для него не первой за сегодня.

– Бессонная ночь, – подтвердил он невысказанное предположение. – Музыка, танцы и девушки, много веселых девушек. Вообрази, они пляшут босиком на горящих углях! Видела ты когда-нибудь такое, дорогуша?

Агата машинально кивнула, подумав при этом: «Тебе бы тоже не мешало поплясать на горящих углях, мистер. Какой же ты противный».

– Народный обычай, – сказала она по-английски.

– Do you speak English? – оживился американец, деликатно отрыгнув в сторону. – So what your name?

Грудь у него была волосатая, но, в отличие от стандартной волосатой мужской груди, вызывала отвращение. Глядя на такую грудь, невольно думаешь о всевозможных паразитах, обитающих в буйной растительности.

– Меня зовут Мата Хари, – брякнула Агата, хотя отлично понимала, что навязчивый ухажер не распознает иронию в ее словах. Американцы, путающие Румынию с Болгарией, а Будапешт – с Прагой, мало осведомлены о том, что не связано с состоянием их банковских счетов и профессиональными обязанностями.

Догадка оказалась верной.

– Oh, what a wild, wild name! – воскликнул американец. – Are you one of those barefoot girls from burning fire? A Slav dancer?

Агате не понравилось, как прозвучало это предположение. Не понравилось ей также определение «дикий», которое она совсем недавно применила к Юрьеву. Неужели американец всерьез полагает, что все болгарские девушки только и знают, что отплясывают на углях ради удовольствия иностранных туристов? Кроме того, то ли случайно, то ли умышленно, он произнес слово «slav» как «slave», превращая «славянку» в «рабыню». Кровь предков взыграла в Агате. Дичевы были горцами, способными убить за один косой взгляд. С какой стати их праправнучка должна терпеть панибратские выходки всяких неотесанных ковбоев?

– Я не танцую, – отрезала Агата на чистейшем английском языке с классическим произношением диктора лондонской Би-би-си. – И я не люблю общество нетрезвых мужчин.

– Я тоже, – признался американец. – Вообрази, дорогуша: вчера вечером в ресторан набилось столько пьяных украинцев, что я почувствовал себя так, будто нахожусь на шумном московском базаре.

– Украина и Россия не одно и то же, – заметила Агата.

– Возможно. Я не очень хорошо разбираюсь в европейской географии. Слишком далеко от Арканзаса.

– Европа удалена от Америки не больше, чем Америка от Европы.

– Разве? – удивился американец. – Никогда не задумывался об этом.

– Напрасно, – процедила Агата вместе с последним глотком кофе. – Думать полезно. Даже гражданам США.

– От этого сплошная головная боль.

– Какая-какая боль?

– Headache, – повторил американец, многозначительно похлопывая себя по черепу. – Понимаешь, что я имею в виду? Голова болит.

– Как может болеть то, что отсутствует?

Озадачив собеседника этим вопросом, Агата резко встала и, не попрощавшись, покинула ресторан.

Ее абсолютно не интересовало, что подумает о ее поведении бесцеремонный янки. Интересовал ее совсем другой мужчина. Тот, который, покинув ресторан, расположился во внутреннем дворике отеля.

Глава седьмая

1

Пока Юрьев дышал свежим воздухом, Агата решила прогуляться вокруг «Кардама», чтобы лучше ориентироваться на местности. Отель находился прямо напротив торгового центра, в пятидесяти метрах от пляжа. Бассейн отсутствовал, но кому нужен бассейн, когда рядом теплое, ласковое море?

Впрочем, моря Агата еще толком не видела и, наспех окунувшись вчера вечером, временно забыла о его существовании. Ей предстояла важная работа… и, может быть, совмещение полезного с приятным.

Гадая, каков русский в постели и намного ли уступает в темпераменте болгарам, Агата дошла до конца тенистой аллеи и повернула обратно. Она зашла во двор отеля как раз в тот момент, когда Юрьев встал со скамьи. Прежде чем войти в здание, он обернулся. Притворившись, что ей захотелось передохнуть в тени раскидистого каштана, Агата притормозила и приняла позу скучающей бездельницы. Получилось удачно. Юрьев скользнул по ней равнодушным взглядом, так же бегло осмотрел двор и скрылся в проеме двери.

Выждав несколько секунд, Агата последовала за ним. Тихонько поднялась на второй этаж, подкралась к нужной двери и замерла. В корпусе царила сонная тишина, нарушаемая лишь биением сердца болгарки. «Волнуюсь, как девочка на первом свидании», – отметила она про себя. Согласно инструкции, ей предписывалось вступить в контакт с Юрьевым без лишних премудростей, однако она подождала, пока из-за двери донесется плеск льющейся воды, сосчитала до тридцати и только после этого постучала.

– Кто там? – недовольно отозвался Юрьев, перекрикивая шипение тугих струй.

– Администратор, – слукавила Агата.

– Зачем я вам понадобился?

– Откройте и узнаете.

Предложение пришлось русскому не по душе.

– Через десять минут я сам к вам зайду, – сказал он.

На этот раз недовольной осталась Агата.

– Дело очень срочное, – заявила она, пристукнув каблуком.

Шум льющейся воды стих. Можно было легко представить себе, как мокрый и голый Юрьев стоит в душевой комнате, раздумывая, что означает неожиданный визит администратора. Агата представила, и ей сделалось жарковато.

– Открывайте же, – потребовала она, одергивая платье на груди.

Раздалось шарканье сандалий, сухо клацнул замок.

– Входите, – предложил голос, лишенный какого-либо намека на любезность.

Толкнув дверь, Агата переступила порог и почувствовала себя так, словно зашла в гости к невидимке. Юрьева не было ни в ванной комнате, ни в спальне. Он обнаружил себя не раньше, чем гостья прошла в глубь гостиничного номера.

– Я здесь, – сказал он негромко. – Доброе утро.

Обернувшись, Агата захлопала ресницами. Оказывается, русский умудрился притаиться в тесном закутке за открытой дверью, хотя для этого ему потребовалось сделаться плоским, как камбала. Завидная способность к мимикрии. Если бы вместо Агаты в номер проник нежелательный визитер, Юрьев успел бы выскользнуть в коридор или атаковать противника со спины.

– Извините, что принимаю вас в таком виде, – произнес он, – но вы не дали мне времени одеться.

– Все в порядке, – улыбнулась Агата, стараясь не слишком явно коситься на полотенце, обмотанное вокруг нижней половины мужского торса. – Нормальный вид. А одеваться необязательно. Я на минутку.

– В таком случае слушаю вас. Что за срочное дело?

Между бровями Юрьева образовалась глубокая морщина. Агата улыбнулась, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках. Ее всегда забавляли щекотливые ситуации. Строгие выговоры за склонность к авантюрам не могли изменить ее натуру.

– Как вас зовут? – холодно поинтересовался Юрьев, не получивший ответа на предыдущий вопрос. – И чем вызвано столь пристальное внимание администрации к моей скромной персоне?

Агата поспешно отвела взгляд от волосяной дорожки, сбегающей от пупа вниз, но Юрьев успел заметить, куда были направлены ее глаза мгновение назад. На его губах возникла ироническая улыбка, не затронувшая глаз. В них застыло недоверчивое, колючее выражение.

– Никогда не видел вас среди персонала отеля, – заявил он. – Вы хорошо говорите по-русски, но я все равно распознаю иностранный акцент. Полагаю, вы здешняя?

– Да, – подтвердила Агата, мотнув головой.

Юрьев проследил за этим жестом. Хмыкнул. Спросил:

– Что дальше?

– Угадайте.

– Если это розыгрыш, то он затянулся. Вы кто?

– Закройте дверь, – попросила Агата.

– Кто вы? – настойчиво повторил Юрьев, не пошевелив и пальцем.

– Боитесь остаться наедине с беззащитной девушкой?

Вопрос прозвучал провокационно. Умышленно тоненький, почти детский голосок в сочетании с коротким платьицем и классической прической «Алисы из Страны чудес» обычно действовал на мужчин неотразимо, обезоруживая их, но это был не тот случай. Дверь Юрьев в конце концов захлопнул, лягнув ее ногой, а вот млеть от присутствия Агаты явно не собирался.

2

«Неужели я не в его вкусе? – огорчилась она. – Ах, не следовало брать второе пирожное. Современные мужчины такие привередливые. Всем им костлявых топ-моделей подавай на длиннющих ногах-ходулях, а на девушек с нормальными формами они даже не смотрят».

Пока эти мысли проносились в ветреной голове Агаты, украшенной слегка подвитой челкой и распущенными по плечам локонами, Юрьев соизволил разжать стиснутые губы и процедил:

– Не знаю, что вы ищете в моих апартаментах, но у вас ровно полминуты на объяснения. В противном случае я звоню в полицию, и пусть там с вами разбираются.

– Никуда вы не позвоните.

– Что же мне помешает?

– Обстоятельства, – хихикнула Агата.

Ноздри Юрьева вытянулись в две узкие щели, на щеках вздулись желваки. Наклонив голову, он двинулся прямо на Агату, словно намереваясь протаранить ее по пути к телефону.

– There’s nothing you can know that isn’t known, – торопливо пискнула Агата. – Nothing you can see that isn’t shown.

– Что? – Юрьев остановился как вкопанный.

– Nowhere you can be that isn’t where you’re meant to be, вот что, – продолжила Агата пароль.

– It’s easy, – закончил Юрьев с таким видом, словно произнес «Аминь».

Цитата из «Битлз» означала примерно следующее: «Не познаешь непознаваемое, не увидишь невидимое, не попадешь туда, куда тебе не суждено. Все просто».

– Глупые шутки, – буркнул Юрьев, плюхаясь в кресло и не предлагая сесть гостье. – Тебя как зовут?

Он решил не церемониться. Общаясь с такими своевольными особами, не стоит играть в вежливость. Как-никак болгары ближе к Востоку, чем к Западу, а на Востоке мягкость воспринимается как проявление слабости. Девушка отреагировала на грубость своеобразно.

– Лейтенант Агата Дичева. – Взявшись за подол, она слегка присела, изобразив нечто вроде книксена. – Или просто Агата.

Лицо Юрьева оставалось каменным.

– Из Варны?

– Прямиком из Софии.

– Совет по сигурносста? – предположил Юрьев по-болгарски. – Министерство на вътрешните работи?

– Национальная разведывательная служба, – отчеканила Агата по-русски.

– Черт!

– Чем вас не устраивает НРС? Вы что-то имеете против болгар?

Много чего, подумал Юрьев. Особенно в последнее время, хотя если вспомнить историю, то русские бились за болгар при Шипке, а болгары в знак благодарности присягали Гитлеру. Впрочем, хитрый болгарский царь Борис Третий, подписав пакт с Германией, разрывать отношения с СССР не стал. В результате, когда шли сражения под Сталинградом и Курском, в Софии сохранялась советская военная миссия, а наши офицеры мирно прогуливались по улицам рядом с немецкими, выведывая вражеские секреты.

Такое двойственное положение привело к тому, что София наряду с Женевой стала шпионской Меккой, где агенты противоборствующих разведок могли обмениваться ударами, контрударами и информацией. Здесь функционировало так называемое «бюро Клатта», обслуживающее английскую и немецкую разведки, здесь действовали двойные агенты, а завербованных проституток наплодилось столько, что никто не понимал, кто на кого и против кого работает.

Подобная вольница привела к тому, что болгарским спецслужбам удалось снискать самый неприглядный имидж на Западе, оставив позади даже Штази и КГБ. Такой шлейф болгары получили благодаря пресловутому «уколу зонтиком» и покушению на папу Иоанна-Павла II в начале восьмидесятых годов. Никто не сомневался, что обе грязные акции подготовлены и проведены болгарскими спецслужбами… и никто особенно не отпирался.

Спустя десятилетия на здешнем тайном фронте не произошло перемен к лучшему. В 2001 году, согласно новому закону, в сети Интернет были обнародованы фамилии всех секретных агентов и информаторов проклятого коммунистического прошлого. Половину упрятали за решетку, остальные разбежались кто куда, а самые идейные породили волну самоубийств, прокатившуюся по стране. Зато на высших этажах политических и административных структур Болгарии воцарилось такое кумовство, такое коррумпированное паскудство, что опекунам из Евросоюза и НАТО приходилось постоянно оправдываться: мол-де тоталитарное наследие сказывается. А шеф Национальной службы разведки, слишком молодой, чтобы помнить ужасы тоталитаризма, виновато разводил руками и подкладывал законную супругу в постель жены президента, увлекшейся модным нетрадиционным сексом. Его отец той порой завладевал браздами управления болгарским торговым флотом. А десятилетняя дочурка получала в подарок яхты, самолеты и виллы.

Имеет ли Юрьев что-нибудь против болгар? Ничего, кроме здоровенного камня за пазухой. Ведь они, не ограничившись плевками в сторону России, согласились разместить у себя натовские базы с ракетами, нацеленными на Краснодарский край и Северный Кавказ. Они пресмыкались перед звездно-полосатым флагом и ненавидели звезды Кремля. Они стали подчеркнуто чужими. И, глядя на стоящую перед ним болгарку, Юрьев не испытывал к ней братских чувств.

Впрочем, отцовских или просто дружеских чувств он тоже не испытывал. Помимо воли, он видел в Агате женщину. У него давно не было женщин, и ему было очень трудно сохранять дистанцию. В прямом и переносном смысле.

3

– Мне безразлично, с кем работать, – произнес Юрьев, по-прежнему не предлагая гостье сесть. – Болгары ничем не хуже любых других иностранцев.

«Но и не лучше», – добавил он мысленно.

– Разницы между мужчинами и женщинами ты тоже не видишь? – саркастически осведомилась Агата.

– Вижу, – буркнул Юрьев. – Женщины, как правило, ведут себя неадекватно. Зачем ты морочила мне мозги? А если бы я свернул тебе шею?

– Не свернул бы, – хихикнула болгарка, опускаясь на краешек соседнего кресла.

– Полагаешь, что я делаю поблажки хорошеньким девушкам?

– Нет, судя по тому, как у тебя сверкали глаза. На мне чуть платье не вспыхнуло.

– Ты не платьем рисковала, – сказал Юрьев. – Ты головой рисковала.

Агата целомудренным жестом поправила подол, отчего ее ноги оголились значительно сильнее, чем прежде, и, протиснув сложенные ладони между коленями, пожала плечами.

– Не думаю, – сказала она, загадочно улыбаясь.

– Очень высокого мнения о своей персоне? – нахмурился Юрьев.

– Вот ты хмуришься, а глаза все равно добрые, – пожала плечами Агата. – У тебя не хватит духу применить силу. – В ее угольных зрачках блеснули вызывающие огоньки. – Ты прирожденный джентльмен, не так ли?

– В переводе с английского слово «джентльмен» означает «мягкий мужчина». Это не по мне.

– Значит, ты твердый?

– Тебя это не касается.

– Ошибаешься. Касается. С этой минуты я твоя напарница.

– Гм, – многозначительно кашлянул Юрьев.

– Тебя что-то смущает? – выпятила грудь Агата.

– Сомневаюсь, что мы сработаемся.

– Почему? Я умна, молода, отлично владею русским.

– Это все? – холодно осведомился Юрьев.

– Еще я хороша собой! – не сдержалась Агата.

– Действительно?

– А ты не заметил?

– Нет, – отрезал Юрьев. – Говори, зачем явилась. Я тебя слушаю.

– В шпионских кругах, – кокетливо сказала Агата, – информацию принято выведывать в постели. Почему бы не последовать старой доброй традиции?

Произнеся эти слова, она затаила дыхание, пряча глаза за опущенными ресницами. Это позволяло ей наблюдать за Юрьевым, скрывая волнение. Он некоторое время сидел в кресле, а потом порывисто поднялся. В висках Агаты запульсировала горячая кровь. Выпрямившийся во весь рост Юрьев не позаботился о том, чтобы придержать соскользнувшее с бедер полотенце.

Агата похолодела, словно стремглав катилась по крутой ледяной горке, хотя высоко повисшее солнце светило в комнату поверх верхушек деревьев.

– Только не будь со мной слишком нежным, – попросила она шепотом.

– Не буду, – пообещал Юрьев, рывком поднимая ее с кресла. – Меня не учили нежному обращению с женщинами. А сегодня я так и вовсе готов рвать вас на части.

Это оказалось чистой правдой.

4

– О-о-о! – обессиленно простонала Агата некоторое время спустя.

Подходящий отзыв на пароль «Все, что тебе нужно, это любовь».

Удостоверившись, что с партнерши достаточно, Юрьев пружинисто приподнялся на руках, соскочил с кровати, сходил в душ и, мокрый от головы до пят, молча вытянулся рядом с болгаркой. Выражение его лица сохраняло каменную непроницаемость истукана с острова Пасхи. Как, впрочем, на протяжении полового акта, заменившего Юрьеву физическую и психологическую разрядку.

– Я тебе не понравилась? – обеспокоилась Агата, отрывая растрепанную голову от подушки.

Ее щеки блестели то ли от слез, то ли от пота.

– Все в порядке, – сказал Юрьев.

– Тогда почему ты такой мрачный?

– Я не мрачный, я сосредоточенный. Жду обещанную информацию.

– Даже не хочешь поцеловать меня? – надула губки Агата.

– Невозможно разговаривать целуясь, согласись, – сказал Юрьев.

– Ты ведешь себя, как запрограммированный робот!

– Таким уж меня сконструировали.

– Опытная русская модель, серийный номер ноль-ноль-ноль! – саркастически воскликнула Агата. – По-моему, создатели допустили массу дефектов.

– Болгарская модель, – пробормотал Юрьев, – тоже не без изъяна.

– Намекаешь на мою фигуру?

– Фигура близка к совершенству. Но в данном случае меня беспокоит не внешняя форма, а содержание.

– Это еще почему? – насторожилась Агата.

– Если ты будешь отдаваться работе с таким рвением, то тебя надолго не хватит, – невозмутимо ответил Юрьев. – Неминуем моральный и физический износ.

– И это вместо благодарности?

– Спасибо я скажу тебе, когда услышу от тебя что-нибудь ценное.

– Тебе придется набраться терпения!

Не скрывая раздражения, Агата встала и удалилась в ванную комнату. Воспользовавшись паузой, Юрьев забросил руки за голову и уставился в потолок, осмысливая ситуацию.

Вынужденное сотрудничество с болгаркой не вызывало энтузиазма. Похоже, у местной разведки не хватало профессиональных кадров. Поведение Агаты не выдерживало никакой критики. Легкомысленная особа, склонная к флирту и случайным сексуальным связям. Если бы не лингвистические способности, то вряд ли своенравную девицу командировали бы в Албену.

«С такой напарницей много не наработаешь, – заключил Юрьев. – Наверное, дело яйца выеденного не стоит, раз мне прислали именно эту связную, а не кого-нибудь другого. Даже немного обидно. Разве мое предназначение состоит в том, чтобы ублажать разных искательниц амурных приключений?»

Тут Юрьеву пришло в голову, что непутевой напарницей его наградили умышленно. Ну конечно! Болгары не станут лезть из кожи, чтобы содействовать задержанию или дискредитации Казаева на своей территории. Будь на то их воля, они бы попросту выдали этого человека России, в соответствии с официальным запросом Генпрокуратуры, который, несомненно, был сделан. Местная провинциальная разведка действует по указке серьезных организаций, базирующихся в Лондоне, Брюсселе и Вашингтоне. Надо полагать, болгарам выгоднее всего тянуть время. Они согласились сотрудничать с СВР России, однако намерены работать спустя рукава. Отсюда и появление Агаты Дичевой. Ее кандидатура подобрана таким образом, чтобы осложнить миссию или же сделать ее невыполнимой. Потом болгары разведут руками и скажут: мы сделали все, что смогли… а смогли немного. Какой с них спрос? Ответственность за провал операции ляжет на российскую разведку.

Неужели руководство Юрьева этого не понимает? Понимает. Что это? Скрытый саботаж наверху? Надежда на извечное русское «авось»? Отвлекающий маневр? Гадать можно было до бесконечности.

5

На вернувшуюся из ванной комнаты Агату он посмотрел, как смотрит старый служебный пес на заигравшегося щенка.

– У тебя такой вид, будто ты тут без меня уксус пил, – недовольно сказала она, распластываясь рядом.

– Уж не ликер, – согласился Юрьев.

– У тебя несносный характер!

– Зато у тебя ангельский.

– Почему нет? – Агата легла на живот и принялась болтать ногами.

– Потому что нет, – отрезал Юрьев. – Мы когда-нибудь перейдем к делу?

– А разве мы до сих пор не делом занимались?

Перебарывая желание как следует отшлепать Агату по ягодицам, чтобы заставить отказаться от игривого тона, Юрьев тоже перекатился на живот и потребовал:

– Прекрати жеманничать. Говори.

Выражение его лица не располагало к шуткам. Вздохнув, Агата подчинилась.

– Думаю, тебе небезызвестен некий господин Ахмед Казаев, – начала она.

– Да, – подтвердил Юрьев. – Но мои познания о нем весьма смутные. Давай поподробнее.

Никакой новой информации о Казаеве он получить не рассчитывал. Но по рассказу Агаты можно будет судить о ее компетентности. В принципе, мнение о ней уже сложилось, и достаточно нелестное, однако плох тот разведчик, который пренебрегает дополнительными фактами.

– Родился в пятьдесят восьмом году, – вещала Агата.

«В пятьдесят девятом», – мысленно поправил ее Юрьев.

– …окончил какой-то институт искусств…

«Московский государственный институт театрального искусства».

– …потом был артистом кавказского театра…

– «Чечено-Ингушского театра балета, где танцевал в массовках, что позволило ему получить пост министра культуры в правительстве Джохара Дудаева».

– Женат…

«Имеет троих детей».

– …но, – продолжала Агата, – по сути дела, свободен от супружеского долга. В последнее время буквально помешался на молоденьких танцовщицах. – Агата хихикнула. – Открыл в лондонском Сохо собственную школу восточных танцев, «Экзотик дэнс». С тех пор его постоянно сопровождает какая-нибудь молоденькая танцовщица. В позапрошлом году одна из них, пятнадцатилетняя пакистанка, забеременела и пропала без вести…

По мере того как Агата делилась познаниями, ее тон становился все более серьезным. Юрьев сосредоточенно слушал, отметив про себя, что танцевальные пристрастия Казаева явились для него полной неожиданностью.