Текст книги "Сотрудник отдела невидимок"

Глава четвертая

1

Сотрудникам информационно-аналитических центров разведуправлений не часто выпадает возможность попутешествовать по свету за казенный счет. Их удел протирать штаны и юбки, сидя в четырех стенах перед мониторами сверхмощных компьютеров. Им положен отпуск, но в командировки их не отправляют, поскольку все необходимые сведения добываются без их участия. Двадцатипятилетняя Агата давно смирилась с этой несправедливостью, когда удача внезапно улыбнулась ей. Поскольку операция затевалась молниеносная, руководству некогда было создавать традиционную агентурную сеть. Агата Дичева оказалась единственной сотрудницей Национальной разведывательной службы Болгарии, свободно изъясняющейся на русском, немецком, французском и английском языках. По этой ли причине или по каким-то иным соображениям, но ей впервые доверили миссию связного и ассистента при русском шпионе. Не какой-нибудь там сотрудник посольства с дипломатическим иммунитетом. Самый настоящий профессионал.

Вот так приключение!

Прибыв в Албену накануне, Агата поселилась в корпусе «Б» отеля «Кардам» и пока что осваивалась, не спеша открыться русскому. К чему подгонять время, которое и без того мчится чересчур быстро. К тому же заместитель НРСБ в своей напутственной речи сказал:

– Усердствовать не надо, лейтенант Дичева. Политическая обстановка переменчива. Сегодня президенты Болгарии и России сходятся во мнениях, а завтра между ними могут возникнуть непреодолимые разногласия. Понимаете? Например, по поводу строительства газопровода. Или по поводу личности господина Казаева. Допускаю, что он действительно виновен в приписываемых ему преступлениях. Но на настоящий момент господин Казаев является гражданином Великобритании. Наша миссия очень, очень деликатная. Мы не смогли отказать бывшему Большому Брату в оказании содействия, однако не должны забывать об осторожности. Вам поручается создать предпосылки для взятия Казаева под стражу, и только. Его дальнейшую судьбу определять не нам с вами. И будьте с русским партнером настороже, лейтенант Дичева. Не расслабляйтесь ни на минуту, как если бы вы находились в клетке с матерым волком.

Сравнение с волком произвело на Агату совсем не тот эффект, которого добивался шеф. Заинтригованная, она ознакомилась со скудным досье на Юрьева, собранным по крупицам из разных источников. Он фигурировал там под десятком фамилий, ни одна из которых не была достоверной. Не обнаружила Агата в досье и послужного списка. Зато с любопытством прочитала копию характеристики, данной Юрьеву в начале его карьеры. Там, помимо всего прочего, было написано черным по белому следующее:

Скрытен. Замкнут. Не склонен к сентиментальности и проявлению нежных чувств. Половые связи носят случайный и скоротечный характер. Об этом свидетельствуют немногочисленные любовницы ОБЪЕКТА. Так, направленная к нему для проверочной вербовки КАССАНДРА охарактеризовала ОБЪЕКТ следующим образом:

«Настоящий робот, созданный по образу и подобию человека, но лишенный человеческих эмоций. В постели настолько же молчалив, насколько неутомим. Переспать с ним все равно что провести ночь со включенным отбойным молотком. Но женщины – не мраморные статуи, чтобы удовлетворяться тем, что их без передышки долбят часами, забывая поинтересоваться их чувствами или поделиться своими».

Фригидная дура, решила Агата, прочтя эти откровения. К тому же фантазерка. Не существует в природе мужчин, неутомимых, как отбойные молотки. И не матерые волки они, а обычные кобели.

Или все же встречаются исключения? Если да, то пусть бы они встречались Агате. Ну хотя бы одно! Хотя бы раз в жизни!

К ее удовольствию, досье было снабжено несколькими качественными прошлогодними фотографиями Юрьева, позволяющими оценить его заочно. Внешне он понравился Агате. Не воплощение грубой мужественности, но и не изнеженное инфантильное создание. Стройный, элегантный, подтянутый, с росчерками морщин, четкими, как линии гравера. Лицо красивым не назовешь: слишком резкие черты и угловатые челюсти, зато в линии губ угадывается тщательно скрываемая чувственность. Отнюдь не голливудский киногерой, однако Агата никогда не питала слабости к красавцам с фотогеничной внешностью. Образно выражаясь, она увидела в Иване ту самую каменную стену, о которой втайне мечтают многие женщины. Кремень-мужик. Гранит. Шершав камень, тяжел на подъем, опасен острыми углами, но прятаться за таким от житейских бурь – милое дело. Не подведет, не выдаст. Правда, если умолять его поступиться какими-то своими принципами, то скорее лоб расшибешь, чем добьешься своего.

«Ну и расшибу, – решила Агата с веселой злостью. – А своего все равно добьюсь!»

Убежденная в том, что так оно и будет, она поднялась со скамьи и зашагала в направлении теннисного корта. Было восемь часов утра. Задержись Агата на несколько минут, и она столкнулась бы с Юрьевым, возвращающимся с пляжа. Но их знакомству было суждено состояться не раньше, чем произойдут неожиданные для обоих события.

2

Албена просыпалась, готовясь к новому жаркому дню. С улиц исчезли поливальщики и уборщики, один за другим открывались магазины и лавочки, оттуда выносились лотки, заполняемые всяческой снедью. Отметив про себя, что на обратном пути нужно будет прикупить печенья и минеральной воды, Агата свернула на косую аллейку, ведущую к корту.

Неподалеку от ограды, густо увитой зеленью, стоял полицейский автомобиль с мигалкой на крыше. Один из тех, что неустанно курсировали по Албене ночами и никому не мозолили глаза в светлое время суток. Странно, отметила про себя Агата. Что-то случилось?

Нет. Судя по расслабленным позам полицейских, они никого не ловили, не выслеживали и не искали. Стояли на некотором удалении от машины, рассеянно глазея по сторонам. Их было трое, и они почему-то держались отдельно друг от друга. Словно перекрывая подступы к корту, как заподозрила Агата.

Она замедлила шаг и приостановилась. Двое полицейских смерили ее цепкими взглядами и отвернулись. Третий, тот, что находился ближе к входу, ободряюще улыбнулся.

– Добрый день, – поприветствовал он Агату, слегка качнув головой.

– Туда нельзя? – спросила она, указав на ограду.

– Почему? – удивился полицейский.

– Такое впечатление, что корт охраняется, – сказала Агата.

– От кого?

– Ну, не знаю…

– Мы отдыхаем после ночного дежурства, – пояснил полицейский, продолжая улыбаться. – Просто отдыхаем. Проходите, пожалуйста, ни о чем не беспокойтесь и чувствуйте себя как дома.

Обозвав себя глупой трусихой, Агата наградила полицейского ответной улыбкой, пересекла тротуар, толкнула калитку и вошла на корт.

Обычно по утрам здесь играли две-три пары, да еще кто-нибудь разминался возле щитов, отрабатывая приемы и подачи. Сегодня площадка была пуста. Белели туго натянутые сетки, желтели похожие на цыплят мячи, но игроков не было, и на мгновение Агате показалось, что она видит один из тех неприятных снов, когда оказываешься в совершенно безлюдном городе, пронизанном ощущением надвигающейся опасности. Вот-вот появится кто-то страшный и прорычит злорадно…

– Хелло!

Услышав приветствие, Агата обернулась столь резко, что у нее хрустнули шейные позвонки. К своему несказанному облегчению, она увидела не чудовище, не какого-нибудь кошмарного персонажа. За спиной стоял и приветливо улыбался незнакомый мужчина в кремовом костюме. Симпатяга, если не брать во внимание тяжелый раздвоенный подбородок. Прежде Агата его здесь не встречала. Вчера на корте заправлял молодой горбоносый парень, готовый за отдельную плату потренировать новичков или составить пару одиночкам. Вечером, когда посетителей стало больше, на помощь парню пришла такая же худая и носатая девушка, доводящаяся ему то ли сестрой, то ли женой. Но этого мужчину Агата видела впервые. Господи, ну и челюсти! Такими впору стальную проволоку перекусывать.

– Халло, – откликнулась Агата после секундного замешательства на болгарский манер, через букву «а».

Улыбка мужчины расширилась.

– Насколько мне известно, вы в совершенстве владеете английским языком, лейтенант Дичева. Почему «халло»?

– Так здесь принято, – растерялась Агата. – Кто вы? И почему вы заговорили со мной по-русски?

– Вы ведь приехали сюда попрактиковаться, не так ли? – воскликнул мужчина с раздвоенным подбородком. – Правда, не столько в разговорном русском языке, сколько в оперативной работе.

– Вздор!

– Не надо раздражаться. И нервничать не надо. В конце концов, я здесь всего лишь временный гость, а вы – полноправная хозяйка.

Агата не чувствовала себя хозяйкой. Не теперь, очутившись с глазу на глаз с незнакомцем, неспешно приближающимся к ней без ракетки в руках.

– Петр Иванович Сидоров, – представился он. – Для вас просто Петр.

– Агат… Послушайте, вы кто? Что вам надо?

– Я сотрудник Секретной разведывательной службы Соединенного Королевства, – без пафоса произнес мужчина, назвавшийся Сидоровым. – «Ми-шесть», как еще нас величают.

– Англичанин? – удивилась Агата.

– Русский. Точнее, россиянин. У нашего народа, знаете ли, каких только кровей в жилах не намешано. Что касается СИС, то там около десяти процентов агентов – мои соотечественники.

Не переставая говорить, Сидоров то останавливался, то снова делал шаг вперед.

– У меня, – отчеканила Агата, – нет никаких дел с секретными агентами, каких бы они ни были кровей.

– Бросьте, – отмахнулся Сидоров. – Мне о вас известно многое, лейтенант Дичева. Посудите сами: я точно знал, что рано утром вы придете размяться на корт. Это говорит о моей осведомленности, не так ли? А тот факт, что на корте нет посторонних, говорит о моих широчайших возможностях. Полицейские снаружи – настоящие. Приехали из Варны по моей просьбе. Я не давал им взятку, заметьте. Просто они рады услужить моему ведомству.

Он остановился и выжидательно склонил голову к плечу. Казалось, его здорово забавляет замешательство Агаты.

– Если вы рассчитываете, что я буду рада услужить вам тоже, – медленно произнесла она, озираясь, – то вынуждена вас огорчить.

– Взаимно, – сверкнул зубами Сидоров.

– Что? – не поняла Агата.

– Буду вынужден вас огорчить. Вижу, вы не горите желанием общаться со мной. Однако вам придется меня выслушать. Это непременное условие.

С этими словами Сидоров сделал полшага вперед. Агата обмерла. Как он представился? Иванов, Петров, Сидоров – эти русские фамилии распространены настолько, что, по сути дела, сохраняют инкогнито обладателя. Словно Джон Смит в Америке.

– Вы действительно Сидоров? – осведомилась Агата, беря ракетку наперевес. – Или, к примеру, Сидор Петрович Иванов? Или…

– Уж, во всяком случае, не Иван Сидорович Петров, – засмеялся мужчина, подмигивая.

– Но…

– Русские говорят: хоть горшком назови, только в печь не сади.

Шутка Агату не развеселила и не успокоила.

– Я буду кричать, – предупредила она, пятясь.

– Нет проблем, – пожал плечами мужчина, неотступно следуя за ней.

Он лгал. Проблемы были, да еще какие. Агата поняла это, когда обнаружила, что выход с корта преграждает полицейский, который предложил ей не беспокоиться и чувствовать себя как дома. Еще одна ложь. Корт был западней, ловушкой, тупиком, но уж никак не безопасным местом, где можно расслабиться.

3

Заметив, что Агата намеревается кинуться к выходу, полицейский покачал в воздухе наручниками и предостерегающе погрозил пальцем.

– Не советую шутить с блюстителями порядка, – тихо произнес мужчина под явно вымышленной фамилией Сидоров. – Сами знаете, они начисто лишены чувства юмора. Чуть что, полицейский собьет вас с ног, повалит на землю и заломит руки за спину. Или, может быть, вам нравится, когда вам делают больно?

– Нет! – выкрикнула покрасневшая до корней волос Агата.

– Теперь я на сто процентов убежден в том, что вы настоящая…

Сидоров облизал губы.

«Мазохистка? – ужаснулась Агата. – Он и это знает? Чтоб они сгорели, все эти личные досье, которые попадаются на глаза кому ни попадя!»

– …настоящая болгарка, – удовлетворенно констатировал Сидоров. – Вместо того чтобы отрицательно помотать головой, вы кивнули. А когда подразумевается «да», вы, наоборот, делаете общепринятый отрицательный жест. Не так ли?

Агата безмолвно открыла и закрыла рот. За время тирады Сидоров сократил дистанцию до полутора шагов. Со своим подбородком он мог бы затмить французского актера, сыгравшего Фантомаса и его вечного соперника, журналиста Фандора. Как звали актера, вспомнить не удавалось.

«Идиотка! – обругала себя Агата. – При чем тут актеры, журналисты и фантомасы! Я не героиня остросюжетного детектива, а обычная женщина, попавшая в беду. Как быть? Что делать?»

– Ваш телефон, пожалуйста. – Сидоров протянул руку, такую же сильную и мужественную, как его подбородок. – Не хочу, чтобы кто-то помешал нашей доверительной беседе.

– Мне никто не должен звонить.

– Жизнь полна неожиданностей. А вдруг кто-то все же нарушит наш покой? Или вы сами решите сделать звонок. Адвокату, хе-хе. Из юридической фирмы НРСБ. – Удерживая Агату за плечо, Сидоров попытался завладеть ее сумкой. – Сопротивление бесполезно, – увещевающе произнес он. – Вход посторонним на корт временно запрещен, помощи вам ждать неоткуда. Остается подчиниться неизбежному. – Сидоров вторично дернул сумку. – Там, где я родился и провел худшую половину своей жизни, есть поговорка. Звучит она так: «Если изнасилование неизбежно, то расслабься и получи удовольствие».

Агата не расслабилась. Ничего хорошего или тем более приятного от Сидорова ожидать не приходилось. Особенно после того, как он грубо завладел сумкой и запустил туда руку.

– Вы за это ответите, – пригрозила Агата.

– Непременно, – согласился Сидоров. – Перед Ее Величеством Королевой. Но Болгария слишком маленькая и бедная страна, чтобы отстаивать интересы своих граждан. Даже хорошеньких контрразведчиц. – Он повернулся к полицейскому. – Возьмите, пожалуйста, телефон, Богомилов, и оставьте нас ненадолго.

– Уже прошло пятнадцать минут, – нерешительно заговорил полицейский, – а мы договаривались о…

– Ненадолго, – повторил Сидоров с нажимом. – Ступайте и займитесь делом.

Внезапно Агата пожалела о том, что служит Болгарии, а не какой-нибудь другой стране, полицейские которой ни за что не станут подчиняться приказам иностранных шпионов. Это было мимолетное, но обидное чувство. Лейтенант Агата Дичева овладела собой.

– Мы будем беседовать стоя? – спросила она. – Или предложите даме сесть?

– Присаживайтесь. – Сидоров любезно указал на ряд скамеек, протянувшихся вдоль корта. – В ногах правды нет. Как, впрочем, и в любых других частях тела.

Они молча подошли к скамье и, не сговариваясь, опустились на нее, развернувшись вполоборота друг к другу.

– Я слушаю, – нарушила тишину Агата.

– Вот что я уполномочен вам сообщить, – заговорил Сидоров, время от времени прикасаясь к своему выдающемуся подбородку, словно опасаясь обнаружить там отсутствие впадины. – Нам известно, что в Албене находится российский разведчик, с которым вы должны связаться сегодня. Известно нам также и то, что ваш временный тандем намеревается предпринять акцию против моего соотечественника Казаева. Я понимаю: приказ есть приказ. – Сидоров ласково накрыл руку Агаты своей ладонью. – Я не призываю вас заниматься саботажем и не вербую вас в «Ми-6». Все гораздо проще.

– Слушаю, – повторила Агата, высвобождая руку.

– От имени своего руководства прошу вас отсрочить проведение операции или, по крайней мере, растянуть ее на неделю. К этому времени Верховный суд Британии оправдает моего подзащитного, он возвратится на родину, а вы… – Сидоров фамильярно ткнул Агату в грудь, – …а вы обнаружите на своем банковском счету пятьдесят тысяч евро, которых там раньше не было. Назначение платежа – на ваше усмотрение. Можете даже поторговаться, чтобы увеличить гонорар на десять тысяч. Это максимум.

– Не буду я торговаться, – сказала Агата.

– Почему? – удивился Сидоров.

Точнее, изобразил удивление.

4

Когда в начале 2007 года лондонская «Дейли таймс» опубликовала сенсационный материал о том, что «Сикрет Интеллиджент Сервис» располагает обширными данными не только на англичан, но и на десять с лишним миллионов иностранных граждан, это сочли преувеличением. Напрасно. В СИС только посмеялись над наивностью автора. В электронных анналах британской разведслужбы содержалось более семидесяти пяти миллионов досье, тогда как население туманного Альбиона в полтора раза меньше. Стоит ли после этого удивляться, что сотрудник СИС, готовясь к встрече с болгарской разведчицей, ознакомился с ее характеристиками?

Он примерно представлял, чего можно ожидать от Агаты. Имел представление о ее неумеренной любвеобильности, профессиональных качествах, привычках, амбициях. Он знал также, что болгарка зарекомендовала себя неподкупной и преданной сотрудницей. Надежда на то, что ее удастся уговорить нарушить присягу и инструкции, была равна если не нулю, то числу, близкому к нулю. Но Сидорова это не беспокоило. Разведчик с многолетним стажем, он привык плести сразу несколько нитей интриги. Откровенная вербовка лежала на поверхности. Главное ускользало от внимания Агаты.

– Я не буду торговаться потому, – сказала она, – что выполняю приказы других людей.

– А просьбы? – обезоруживающе улыбнулся Сидоров.

– Смотря какие.

– Не те, которые вы привыкли выслушивать от других мужчин.

Помимо воли, Сидоров окинул Агату оценивающим взглядом. Не писаная красавица, как и подавляющее число болгарок, о которых говорят даже не «кожа да кости», а «кости да глаза». Но нос прям и не чрезмерно велик, смугла в меру, а формы пышные.

– К сожалению, – добавил Сидоров, задержав глаза на близком бюсте, рассеченном глубокой ложбиной.

– Он сожалеет! – воскликнула Агата, словно призывая в свидетели отсутствующих зрителей. – Грубит, отбирает вещи, а потом сожалеет!

– Я не грабитель и не уличный хулиган. Я ваш коллега. А что касается нашей сделки, то она взаимовыгодна, согласитесь.

– Ни за что не соглашусь, – качнула головой Агата. – Сделки не было. И не будет.

– Выходит, – нахмурился Сидоров, – я должен вернуться в Лондон несолоно хлебавши?

Он пока что не собирался покидать гостеприимную Болгарию. Фраза была сродни обманному финту футболиста.

Агата проглотила пустышку, не моргнув глазом.

– Выходит, что да, – сказала она.

– Вы меня очень разочаровали.

– Я рада.

Решив, что слов и времени затрачено достаточно, Сидоров встал.

– Вы ничем не рискуете, – сказал он с миной человека, не верящего в удачу. – Неделя! Поморочьте русскому голову одну неделю, и вам заплатят по девять тысяч евро за каждый день недели!

– Примерно по восемь с половиной, – автоматически подсчитала Агата. – Хороший заработок. Но не для меня.

– Эти деньги вы можете получить за совсем уж пустяковую услугу. – Сидоров выставил мизинец. – Расскажите мне об операции. Меня устроят самые общие сведения.

– Ничего не выйдет, – тряхнула волосами Агата.

– Хотя бы намекните!

– Нет!

– А вы упрямица, – процедил Сидоров. Его лицо сохраняло доброжелательное выражение, но глаза смотрели зло. – Что ж, в таком случае перейдем к заключительной процедуре. – Он извлек из кармана баллончик, в котором мог находиться дезодорант, но, конечно же, находилось нечто далекое от парфюмерии. – Я вынужден соблюдать меры предосторожности. Не бойтесь, небольшая доза слабого наркотического вещества вам не повредит. Это даже приятно. В известной мере.

– Вы не посмеете, – прошептала Агата, уставившись на баллончик.

– Не смешите меня, – отчеканил Сидоров без тени улыбки.

– Я буду жаловаться!

– Ваше право. Обращайтесь хоть в ООН, хоть к самому папе римскому. Правда, папы римские недолюбливают болгар, и, согласитесь, у них есть на то причины.

С этими словами Сидоров поймал Агату за запястье. Она стремительно повернула руку, высвобождаясь из захвата. Чехол с ракеткой и сумка упали на землю. Наступая на них, Сидоров догнал попятившуюся девушку и защемил пальцами сосок ее груди, проступающий сквозь тонкую ткань тенниски. Она взвизгнула от отвращения и боли. Сидоров поднес к ее лицу баллончик.

Пнув его в голень, Агата отскочила. Устремившийся за ней Сидоров сгреб ее за ворот тенниски. Баллончик снова замаячил перед самым носом. Инстинктивно зажмурившись, Агата изо всех сил рванулась назад. Коварный противник дождался, пока она окажется в неустойчивом равновесии, и внезапно разжал пальцы. Агата с размаху села на землю. В следующее мгновение Сидоров навалился на нее, сосредоточенно сопя.

– Какой темперамент! – прошептал он отбивающейся Агате на ухо.

Она боднула его головой в нижнюю челюсть, с удовлетворением услышала лязг зубов, а потом укусила потную ладонь, зажимающую ей рот. Из баллончика вырвалась шипящая струя.

– Вот так, – деловито приговаривал Сидоров, – вот так.

Пш-шт! Пш-шт!

Прослезившаяся Агата закашлялась, забилась и обнаружила, что ее уже никто не удерживает силой. Можно звать на помощь. Можно отбиваться, спасаться бегством, много чего можно…

И ничего нельзя.

Мир накренился и пошел кругом, производя звонкий хрустальный звон, постепенно переходящий в свист. Солнечный свет сделался ярче и вдруг померк, как негатив. Кружась вместе с планетой, Агата вцепилась в нее обеими руками, но это не помогло ей сохранить сидячую позу. Всхлипнув, она упала на бок и без удивления осознала, что вот-вот потеряет сознание. Это была последняя связная мысль. На некоторое время Агата исчезла из окружающей реальности, а реальность исчезла для нее.