Текст книги "Темная сторона Луны"

Сергей Дорош
Темная сторона Луны

 
И две тысячи лет – война,
Война без особых причин.
Война – дело молодых,
Лекарство против морщин.
Красная-красная кровь —
Через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава,
Через три она снова жива
И согрета лучами звезды
По имени Солнце…
 

Группа «Кино». Звезда по имени Солнце

 
Там, за окном —
Сказка с несчастливым концом.
Странная сказка…
 

Группа «Кино». Сказка

Пролог

…Спина, старческая, сгорбленная. Седые волосы густы, как у юноши. Сколько же надо прожить высшему, чтобы стать стариком? А это важно? Это воин – тот, кто убивает, – и у него есть амулет…

…Тени неохотно расступились, выпуская его. Тело слилось с кинжалом в одном атакующем порыве. Ненависть? За что его ненавидеть? Просто нужно десять амулетов. Лучше снять их с трупов воинов. Они убивают лицом к лицу, ты – со спины, но это лишь детали. Смерть – она и есть смерть…

…Стальной захват пальцев на запястье. Он даже обернуться не удосужился. Вот и не верь слухам. Да, они действительно чуют опасность тоньше зверей. Два меча так и не покинули ножен. Но сутулость ушла, грива седых волос всколыхнулась веером. Короткий, скупой поворот. Ни на волос меньше, ни на волос больше: столько, сколько надо, чтобы пятнадцатилетний мальчишка согнулся пополам с рукой, завернутой за спину, выронив кинжал. Удар под колено. И вся кошачья ловкость тренированного тела не спасает от падения, боль в суставах…

…«Почему я? Ты быстр и ловок. Маг, священник или шпион – ты бы справился. Почему воин, который умудрился дожить до старости?»

«Ты несешь смерть. Значит, из всех них ты более всего ее достоин. – Шепот сквозь боль. Воин так и не отпустил его. – А своих… Они сволочи, девять из десяти, но свои…»

«Тебе бы на Марс попасть, чудо с Плутона…»

«Я не боюсь смерти».

«Именно поэтому я тебе ее не дам».

«Отберешь амулет?»

«Нет, покажу путь»…

…Камень больно бьет в спину. Рука в который раз проходит мимо. Голос старика: «Не думай. Освободи свои инстинкты. Ты же уже научился уворачиваться от камней. Почему же не идешь дальше, не ловишь?.. Время. Месяц – это слишком мало. Прости, мы, старики, так спешим, боимся не успеть»…

…Сабли вылетают из рук. Воин опустил мечи.

«Неплохо для месяца. Ты быстро учишься. Уже можешь держаться против меня семь минут, если уходишь в глухую защиту».

«Я хочу двигаться так же быстро, как ты, учитель».

«Это высшее искусство. Ты еще не готов к его постижению… В Тень, быстро!»

Тело, привыкшее мгновенно исполнять приказы учителя, уже растворяется в черном сумраке…

…Гордый орлиный профиль, бледное лицо. Клинки опущены к земле, но спокойствие иллюзорно. Слова – каждое как плевок в лицо: «Ты посмел передать наше мастерство непосвященному. Ты умрешь, предатель, и он умрет».

«Пожалей его, он знает совсем чуть-чуть, всего месяц тренировок».

«Закон суров, но он – закон»…

…Четыре клинка сплетаются в смертельном танце. А он крадется по Теням. Широкая спина. Хвост черных волос. Тело – размытое пятно. Успеть, успеть, не дать свершиться…

Он опоздал. Мечи один за другим пронзили грудь учителя. Удар воина, удар, несущий смерть без права воскрешения. Красная пелена, змеиный бросок. Кинжал входит в основание шеи. Момент был пойман. Черноволосый слишком занят убийством своего брата-воина. Что ему молодой убийца? А вот что…

…Первый амулет, снятый с тела убитого врага. Тот, что был у учителя, взять не поднялась рука, хоть старик был бы только рад. Но есть то, чего нельзя, потому что душа (откуда она у жителя Плутона?) не приемлет. Прощай, учитель, прощай, детство, здравствуй, одиночество…

Часть первая
Святыня

 
Свято место не бывает без врага.
Полированным прикладом – наугад.
В непростреленной шинели – напролом.
Бравым маршем заглушив зубовный скрежет.
Ведь солдатами не рождаются,
Солдатами – умирают.
 

Группа «Гражданская оборона». Солдатами не рождаются

Тени зловеще сгустились в углу позади сидящего в кресле мужчины. Ночь навевала мысли о смерти, таящейся во тьме. Темная, скупо обставленная комната только нагнетала атмосферу страха. Где-то ухнул филин, и тень летучей мыши на миг перечеркнула луч неяркого света из окна. Высокая стройная фигура утонченного молодого аристократа, словно сотканная из теней, появилась в углу. Черный камзол, украшенный серебром – не кричаще, со вкусом, – высокие ботфорты, широкополая шляпа с зеленым пером, ну и конечно же длинный черный плащ, под которым слева угадывались ножны шпаги. Два кинжала за голенищами. Тени скрывали черты лица загадочного незнакомца…

Сидящий в кресле метнул что-то, не оборачиваясь, – что-то, что вонзилось в стену на волосок от уха таинственного незнакомца…

Ну как? По-моему, неплохо сказано. В меру загадочно и в меру возвышенно. Тайви говорит, что писатель из меня не так чтобы очень, но, когда я говорю о себе, во мне открывается неисчерпаемый кладезь красноречия. Печально, но Тайви можно верить больше. К тому же чувство юмора у нее своеобразное. Если она видит, что слова ее заденут тебя за живое (а она это видит четко), то не станет с этим шутить, – а я недавно открыл в себе писательский дар…

Кстати, прошу простить меня, благородные сеньоры, я не представился. Как вы поняли, таинственный незнакомец – это я, Луис Радриго Диэс дель Сентилья маркиз де Касталенде и Самдора. Что, слишком длинно? Ах, понимаю, золотой век прошел. Все куда-то спешат, и произносить полностью имя смиренного (очень – написано женским почерком) и скромного (сверх меры – та же женская рука) живущего в тенях, по мне, кстати, лучшем из этих несовершеннейших миров, никто и не утруждается, считая утомительным и ненужным. Ну что же, называйте меня просто Луи, я привык.

Ну а та статуя, которая, чуя мое приближение, метнула в меня… не помню, как это называется – сюрикэн или ся-кэн, – по мне, звездочка – она звездочка и есть. Так вот, этот колоритный субъект известен всем под именем Хансер. Судя по его повадкам, в нем явно течет кровь каких-нибудь пустынных шейхов, но кто сможет это проверить? Разве что та же Тайви. Кстати, после написания я планирую отдать рукопись ей, так как многое пишется с ее слов. Пусть проверит, все ли я запомнил достаточно точно. Может, что подправит. Она девочка обстоятельная и аккуратная, и память у нее дай бог каждому.

Кстати, речь у меня в основном пойдет о Хансере. Просто вокруг него завертелось столько событий, что он уже сейчас стал легендой. А через тысячу-другую лет факты выветрятся из памяти народной, останутся одни байки. Не хочу, чтобы воспоминания об этом неординарном прерывающем нить превратились в какие-нибудь сказания о Рустаме, песнь о Роланде или былину об Алеше Поповиче. Он достоин того, чтобы потомки помнили все как есть, не привирая небылиц, тем более что и в реальные события тяжело поверить.

Хансер. Человек, прошедший через школу Плутона. Самую загадочную из школ. Он мало изменился с тех пор, как я его увидел впервые. Те же черные угольки глаз… впрочем, какие угольки? У всех плутонцев в глубине глаз бездонные ледяные колодцы. Это обучение на них так влияет. И выходят с этой планеты в большинстве своем полные отморозки. Для такого что человека убить, что муху прихлопнуть – один черт. Но Хансер – это другое. Впрочем, сами поймете, если дочитаете до конца. Волосы у него черные, как и у меня, только, в отличие от моих, совсем не вьются. Лицо чуть вытянутое, словно вырубленное (высеченное – правка Тайви) из камня, с четко очерченными высокими скулами. Нос с еле заметной горбинкой. Не знаю, от природы он такой или от того, что два раза был сломан. Тело его худощаво и жилисто. Правда, это я знаю лишь со слов Тайви, потому что он всегда носил свободные одежды арабского покроя, в недрах которых обычно таилась целая куча всяких смертоубийственных штучек.

Впрочем, и лицо свое он предпочитал закрывать. У плутонцев это обычное дело. Так что некоторые из низших нас даже путали. Ну что за несправедливость? Ну да, телосложением и ростом мы схожи. Но мой нос имеет горбинку без всяких переломов. В отличие от его гладко выбритой физиономии, я ношу аккуратную эспаньолку, ну и мои ярко-синие (и, как признают многие женщины, очень выразительные) глаза уж нельзя спутать с его тяжелым взглядом. Да и в те же лохмотья, что он, я не оденусь и с ножом у горла. Но низшие – что с них взять?

А начать я решил с очередного своего проигрыша в игру «подкрадись к Хансеру». Этот шейх пустынь всегда чувствует мое приближение, как бы намертво ни сливался я с Тенями. Нет, это, конечно, не чутье несущих спокойствие, которое позволяет им взять из воздуха выпущенный в спину из Теней арбалетный болт, но все же… По крайней мере, звездочку он вогнал точно. Сегодня точно, как никогда. Мне даже страшно стало, когда представил это порождение извращенной плутонской фантазии с загнутыми и чуть зазубренными краями у себя во лбу. Мозги по стене – плохое начало разговора. Иногда нужно пораскинуть мозгами, кто же спорит, но точно не в этом смысле.

А он повернулся ко мне и оскалился – у него это считается улыбкой. Да такой улыбкой врагов в бою пугать. Одно слово – прерывающий нить.

– Привет, Луи.

– Привет, Хан. Обязательно было швыряться этим порождением больной фантазии воспаленного мозга?

Наверное, мой голос чуточку дрогнул, потому что он оскалился еще шире:

– Тащи ее сюда.

Он небрежно бросил на стол поданную мной звездочку. Я присел на неудобный стул и в который раз проворчал:

– Живешь как какой-то низший. Ни ложа нормального, мебель вся как будто тобой и сколочена. Стулья – непонятно, под чьи задницы. На них разве что черепаха удобно сидеть может или змея какая.

– Кошмар, – в очередной раз согласился Хансер. И я прекрасно знал, что разговоры эти ни к чему не приведут. Так, вырвалось, крик души. Хансер неплохой парень для прерывающего нить, но утонченности в нем – ни на грамм.

– Ну, выкладывай, живущий, что задумал, – меж тем продолжал Хансер. – Ночь у меня свободна, так что компанию в твоих похождениях составить могу. Только при условии, что не будешь напиваться, как в прошлый раз.

Нет, ну не язва? Знает о моей слабости и пользуется вовсю. Так вообще я человек спокойный и мирный. Нет, конечно, оскорблений не прощаю – дворянская кровь, как-никак, – но драки на свою голову не ищу. Так, могу по мелочи рога кому наставить, но попробуй поймай на горячем живущего в тенях. А вот когда выпью… Ну, сам не помню, и достоверных свидетелей нет. А Хансер как расскажет, так и дружина пьяных норманнов рядом со мной – пансионат для благородных девиц на выгуле. К счастью, его рассказы я всегда делю на десять. А косые взгляды… Ну, мало ли чего люди косятся. Я ведь знаю свои способности – я не боец, в драку зря не полезу, да и вообще, если возможно, постараюсь избежать ее.

Опять я отвлекся, но это не так уж плохо. Должны же вы представлять себе, какой язвой был Хансер.

– Нет, Хан, дело не в пьянке, – ответил я, делая вид, что его замечание никак меня не задело. Актер я не в пример лучше него. Правда, он – непроницаемый тип, и черт его знает, насколько воспринимает мою игру за чистую монету.

– Мы уходим на Землю, – тихо сказал я.

– И что Совету там понадобилось? – Каменная статуя позволила себе капельку удивления. Запомните этот момент! Нет, понять его можно: высшие доменов редко заглядывали на Землю. Нам и на Луне дел хватало. Да и неспокойно там. Помню, одно время лет пятьсот туда носа не казали, явились – а все уже по-другому. Вместо кремневых мушкетов – автоматическое оружие. А уж после того Армагеддеца, который устроили тамошние низшие, мы и вовсе Прародину забросили. И тут вдруг на тебе…

– Не знаю, если честно, – признался я. – Про то лишь предводителю группы сказали.

– Отряд большой?

– Я, Орсо, Тайви, Аркадия и четыре ученика Лин-Ке-Тора: Ярослава, Болемир, младшенький Болеслава, Робин и Любослав.

– Интересный подбор. Ни одного несущего спокойствие?

– Веришь – нет, сам поразился. Конечно, сеньорам советникам виднее, но чего-то они перемудрили.

– Может – да, может – нет. На Землю – без несущего спокойствие, но с четырьмя его учениками, кстати, лучшими, если ты не знаешь…

– Ну, в этом я тебе верю. Это ты понимаешь во всех этих марсианских изворотах, не я. – Эти слова дались мне без усилий. Что поделаешь, если моя шпага не может противостоять двум видам высших: несущим спокойствие и прерывающим нить. Убивать – это их задача. Я – лазутчик. Но любому другому лучше не испытывать моего терпения. (А то и небу станет жарко. – Пометка Тайви).

– Нет, отчего же, все логично более или менее. Подумай сам, Лин-Ке-Тор – слишком заметная фигура. А отправляют лучшего лазутчика, двух боевых магов, священницу и хороших бойцов, но пока не привлекающих внимания. Значит, других доменовцев встретить не боятся. В противном случае, направили бы меня или кого-то другого из прерывающих нить. А против низших и ученики вчетвером – это целое войско. А на случай встречи с друидами посылают Орсо – бывшего друида. Тайви же сможет договориться с Воинством Небесным.

– Да, все логично, Хан, но моя интуиция иногда противоречит логике. И если так получается, я больше верю интуиции.

– И как?

– Пока жив, как видишь.

– И что она говорит на этот раз?

– Что мы многого не знаем. И что с тобой за спиной мне будет спокойнее, чем даже с Лин-Ке-Тором.

Он поверил мне. Еще бы, плутонцы действовали, руководствуясь точным расчетом, а меркурианцы – еще и интуицией. Вещь это ненадежная, но если уж заговорила… Для расчета нужно знать все факты, а они зачастую неизвестны.

– Кто предводитель? – спросил он.

– Аркадия, – ответил я и замер. О Хансере, тогда еще молодом прерывающем нить, и Аркадии, повелевающей стихиями, говорили разное. А сам Хан особо не распространялся – не любил он этого. Но я-то, живущий в тенях, я знаю, что у них был бурный роман, едва не закончившийся дуэлью. Понять это можно. Слишком властна была Аркадия, слишком независим Хансер. И слишком опасен. С тех пор их отношения… Ну, сами можете понять, тем более что колдунистическая стервища, по-моему, все еще была к нему неравнодушна. А он всем видом давал понять, что ушедшего не воротишь. И та же интуиция тогда подсказывала мне, что малышка Тайви покорила его мягкое, но закованное в непробиваемый доспех сердце…

 
О, соловей полуночных лесов,
Я жив лишь миг коротких встреч с тобою.
Пусть сердца дверь закрыта на засов —
Ее я настежь для тебя открою…[1]1
  Cтихи автора.


[Закрыть]
 

Впрочем, я опять увлекся. По-моему, Хан был романтиком глубоко в душе. Но Плутон жестоко вытравливает такие чувства. Хотя не о том речь. Я уже засомневался, что Хан согласится идти вниз под началом Аркадии, когда он сказал:

– Надеюсь, это того стоит. И как ты думаешь убедить ее взять меня?

– Я имею право привести в отряд себе помощника, владеющего Тенями.

– Если большинство будет не против, – напомнил мне Хансер.

– Орсо и Тайви будут только за, я уверен. А мелюзга пусть попробует хоть слово вякнуть.

– И что?

– Не знаю, – рассмеялся я. – Ярослава-то в четверке старшая, а последнюю неделю я ночую преимущественно в ее постели, так что… – Я встал и церемонно поклонился, чем вызвал еще один оскал, именуемый улыбкой.

– Сколько с нами пойдет низших?

– Ни одного. И не надо делать удивленных глаз, тебе это не идет.

В этом я, конечно, перегнул, на сей раз его невозмутимость не дала и малейшей трещины, но пусть поломает голову, чем себя выдал.

– Значит, операция очень секретная, – кивнул он, словно подтверждая свои мысли. – Когда выступаем?

– Портал через час. Успеешь собраться?

– Нищему собраться – только подпоясаться.

Впрочем, я уже видел сборы Хансера и знал, что они не так быстры, как он говорит. Конечно, его бурнус – это кладезь всевозможных способов убийства. И то, что я видел, даже я, который привык ВИДЕТЬ, было лишь верхушкой айсберга. И эта верхушка сейчас появилась из его тайников. Две бандельеры с метательными кинжалами, такой же пояс поверх зеленого кушака – единственного знака, говорившего о его принадлежности к Зеленому домену. Наручи – вроде бы простые, кожаные, лакированные, но я знал, что по внешней стороне в них скрывается по пять метательных звезд, которые неизвестно как появляются в руках Хансера и таким же интересным способом возвращаются назад, поразив цель.

Три засапожных ножа. Один – настоящий, боевой, которым можно парировать даже удары меча, второй – изогнутый, острый, как бритва, – для перерезания горла. Третий – тонкий стилет, способный пройти даже сквозь звенья кольчуги.

На поясе еще два парных боевых ножа – эти для ближнего боя и вспарывания живота. Как видите, мой друг всегда запасался оружием на все случаи жизни. Но самыми примечательными были две сабли, которые он носил за спиной. Любое оружие высших – это не просто оружие. У каждого прерывающего нить оно усиливает какие-нибудь их способности. С этой точки зрения сабли Хансера были проще некуда. Но вот сбалансированы они были точно по его руке, причем менялись вместе с изменением хозяина, четко подстраиваясь под его силу, ловкость или даже стиль боя.

 
Не бойся жаркой битвы круговерти.
Не бойся монстров, наводящих страх,
Не бойся честной стали – бойся смерти,
Той, что крадется за тобой в Тенях.
 

Да, они были такими, прерывающие нить – презираемые, нелюбимые, с холодными колодцами глаз. Их оружие всегда смазано ядом. Не смертельным – таких мало, и известны они только Воинству Небесному. Яды прерывающих могли ослабить, сильнейшие – даже парализовать. Их клинки могли достать любую жертву, кроме несущего спокойствие. Но и против последних у них хватало способов довести дело до смертельного удара, когда жертва не сможет поднять руку для своей защиты. Последний довод любого домена, когда ничто уже не может помочь. И мне было спокойнее от того, что наш последний довод считался одним из сильнейших и был моим другом.

Вообще это великая редкость – прерывающий нить, которому можно доверять. Для большинства существует лишь одна незыблемая клятва: клятва домену. Для Хансера честь не была смыслом жизни, как для того же Лин-Ке-Тора, но и бранным словом не была.

– Готов, – сказал он минут через десять, набрасывая на плечи плащ, столь же черный, как и вся его одежда. Лицо уже закрыто, а открытая часть – в черных зигзагах маскировочного грима. В сумерках даже на открытой местности его не сразу заметишь. Ну конечно, слиянию с Тенями я научил его хорошо (то, что он умел до этого – средний уровень плутонцев, – мне казалось полным убожеством), но такой глубины, как я, он достичь просто не мог. Вот и компенсировал это как умел, и компенсировал неплохо.

– Пошли, – ответил я.

У Хансера было две комнаты. Одна – для гостей, другая, та, где мы сейчас находились, – для него. Без преувеличения могу сказать, что здесь кроме него бывал лишь я, потому что двери в комнате не было, а открыть туда портал было невозможно. Единственный путь – через Тени.

 
О, вечная ночь, о, густая тень,
Где свет и тьма сплелись воедино,
Где, словно любовники, ночь и день
В извечной пляске неторопливой.
 

Тени, вечные Тени. Мне жалко тех, кто не может увидеть их изнутри, и вдвойне жалко таких, как Хансер, что увидели только краешек и не имеют шанса постичь большее. Там, в Тенях, я – бог. Там я могу завязать узлом с десяток Хансеров, а они даже не поймут, что с ними происходит. Иногда мне кажется, что моя жизнь в Свете или Тьме – лишь тень жизни. Лишь там, за гранью видимого, я живу по-настоящему. Лишь там понимаю, что я действительно высший. Там нет привычных понятий, нет стен и пропастей, которые могут встать на пути в обычном мире. Есть блаженная Тень, стены Света и пропасти Тьмы. И попавший в них вновь оказывается в обычном мире. Это всегда мучительно-тоскливо.

О, благородные сеньоры, о Тенях я могу говорить часами, днями, и слова будут изливаться не из уст, а из глубин души. Но сейчас не о том, ибо говорить о Тенях с непосвященными – все равно что объяснять слепому прелесть алой розы ясным рассветом, когда восходящее солнце играет в капельках росы на нежных, словно губы прекрасной девушки, лепестках.

Мы шли Тенями, и они стлались нам под ноги, увлекая за собой. Хансер, усталый странник, и я, словно в пьянящем танце. В этом разница между нами. Я смог сделать так, чтобы Тени не давили ему на плечи, но научить его танцевать было выше моих сил.

Башня порталов. Пешком туда подниматься – врагу не пожелаешь. Мы взлетели словно на крыльях. Перед выходом из Тени я задержался, чтобы толкнуть Хансера в спину. Он, понятно, меня не видел и на сей раз даже не почувствовал, поэтому вылетел из Теней, словно пробка из бутылки. Впрочем, те, кто был в башне, этого не заметили. Все-таки ловкости этого кота можно только позавидовать. Меня это не удивило: я знал Хансера очень хорошо, иначе не позволил бы себе таких шуток.

– Проводить пришел? – недружелюбно поинтересовалась Аркадия. Вот рыжая бестия. Красивая женщина, что ни говори. Породистое личико, тонкие, прекрасные черты. Правда, в глаза ей смотреть никому не посоветовал бы. Ведьма – и все тут. Я однажды попробовал. Мир будто уходит куда-то. Остаются лишь эти большие карие глаза, в которых ты словно тонешь. Тайви была полной ее противоположностью. Светленькая девочка с кожей, нежной даже на взгляд, пшеничного цвета волосами. Хрупкая и тонкая, словно тростинка. Взгляд ее синих глаз, кстати, похожих на мои, нес успокоение, ободрял и поддерживал.

Орсо. Медведь – он и есть медведь. От друидов он, конечно, ушел, но замашки остались. И медвежья шкура, служившая ему плащом, с черепом зверя вместо шлема очень шокировала молоденьких повелевающих стихиями. Окладистая борода, на левой щеке шрам от удара друидского серпа-меча. Сам Орсо был тоже не дурак подраться. Могучие обнаженные руки он всегда украшал бронзовыми браслетами на запястьях и бицепсах. А его знаменитые «когти», как обычно, висели на поясе. Очень интересное оружие. Три изогнутых лезвия длиной сантиметров тридцать. Они сами прыгали ему на руки, стоило Орсо сжать кулаки и подумать об этом, и намертво прирастали к браслетам, прикрывая и тыльную сторону ладоней, и костяшки пальцев. Ну, не знаю, описал как сумел. А вообще чтобы понять, надо увидеть.

Широкое лицо сего достойнейшего повелевающего стихиями лучше всяких слов говорило о количестве пива, которое он может поглотить. Темные вьющиеся волосы лишь на висках заплетены в две косы. С первого взгляда он производил впечатление неопрятного варвара, но было оно обманчивым. Как говорил сам Орсо, друиды очень чистоплотны, и сам был этому живым подтверждением.

Магический посох его представлял собой жутко покрученную палку с навершием в виде медвежьего черепа. Но самое интересное – когда однажды (хорошо надравшись) он все-таки дал мне подержать эту свою святыню, я сразу оценил идеальный баланс. Внешний вид в этом случае был обманчив, а корявая деревяшка на поверку оказалась отличной боевой палицей.

Аркадия Орсо не любила. Но в путешествии на Землю он, самый слабый из повелевающих стихиями, был незаменим. Да и судить его только по магическим способностям высших было опрометчиво. У него в запасе хватало друидских штучек, от которых хоть стой, хоть падай. Да и бойцом он был примерно уровня Хансера, а может, и выше. Словом, ни в чем не сильнейший, но смесь… сейчас, сейчас вспомню… термоядерная, вот.

Несущие спокойствие… хотя нет, эту четверку так называть рано. Просто воины, они сидели у стены, поджав под себя ноги, и медитировали или по крайней мере делали вид, что медитируют. Тройка светловолосых, голубоглазых, славянского корня – и Робин, худощавый и гибкий, с каштановыми волосами, потомок британских рыцарей. Их невозмутимость выглядела бы величественно, пройди они уже посвящение на Марсе, а сейчас мне лично было смешно.

Ярослава бросила на меня короткий взгляд, но даже не кивнула, только в уголках губ родилась еле заметная улыбка. Ну конечно, мы великая воительница, вождь отряда из трех сопляков, нам не пристало обращать внимание на какого-то живущего в тенях. Ночью было совсем по-другому… но это не суть важно.

– Расслабься, куколка, – повернулся я к Аркадии. – Хан с нами.

– Что? – Глаза ее сузились, и я поневоле отвел взгляд. Тонкие пальцы нервно сжали резной жезл с навершием в виде черной розы. Непонятно к чему всплыло в голове, что оно стало таким после знакомства этой стервы с Хансером – понимаете, какого знакомства. А черные розы Хан любил.

– Что слышала. Я не собираюсь идти на Землю без напарника по Теням.

– Так выбери любого слизняка, подобного тебе.

Ха-ха, она думала, что меня это задело. Кто вообще придает значение словам взбешенной брошенной женщины?

– На слизняка нельзя положиться, – спокойно ответил я. – А Хансер – стальной парень, и ты это знаешь лучше меня.

Удар попал в цель. Она задохнулась, не найдя слов. Нет, все-таки Аркадия, когда рядом нет Хансера, – чудо-женщина, образец рассудительности и здравомыслия. Но когда он рядом… ох, Хан, было ошибкой с ней сойтись, и еще большей – разбежаться. Вот мы кричим: «высшие, высшие», а присмотреться – те же люди, ни хрена высшего, кроме сил. А ведь слон сильнее человека, но высшим его за это не называют.

– И в конце концов, разве отряд против?

– Я – за, – осклабился Орсо. Не будь он нашим другом, он все равно не упустил бы случая щелкнуть по носу этот образец высокомерия по имени Аркадия.

– Если хочет, пусть идет. – Тайви, как всегда, в своем репертуаре. Нет, плохого про нее трудно что-то сказать, тем более что ни Хан, ни Лин-Ке-Тор не поймут этого и не оценят. Но иногда от ее правильности тошнит. Вот и сейчас вроде бы и «да» сказала, а так, что и злиться на нее Аркадии не за что.

Яра молчала. Я бросил на нее красноречивый взгляд. Аркадия перехватила его. Ну и пусть. Та достаточно умна, чтобы промолчать.

– Пусть не путается под ногами в бою, – бесстрастным голосом произнесла эта чудо-воительница. – А две тени лучше, чем одна тень.

Умница. Впрочем, другую Лин старшей бы не поставил. Тогда мне казалось, что она задержится у меня дольше, чем прочие. Сильная, неутомимая и при этом удивительно женственная. К тому же она знала, куда стоит, а куда не стоит совать свой милый, чуть вздернутый носик. Может, это знаменитое предвидение несущих спокойствие в ней пробуждается? Не знаю. До нее воинствующие женщины меня не интересовали, так что сравнивать не с кем.

В этот момент появился Велимир – советник, повелевающий стихиями. Несмотря на его четыреста с хвостом лет, седина еще не припорошила пеплом его волосы и бороду. Он окинул нас взглядом из-под кустистых бровей. Нахмурился, увидев Хансера, но смолчал. Обычная неприязнь к прерывающим нить.

– Готовы? – просто спросил он. Ну конечно, все уже было сказано и обговорено заранее. Каждый знал то, что ему положено. Оставалось последнее – портал на Прародину.

Беспричинное волнение охватило меня тогда. Впрочем, несущие спокойствие были и у меня в роду, может, что и передалось по наследству. Да и сама по себе Земля давно стала загадочным местом. И высшие там давно перестали таить свою природу от местных. Времена инквизиции прошли. Зато набрали силу таинственные друиды. А чего от них ждать, похоже, даже Орсо не знал.

Явных причин для беспокойства не было, но кто знает?

– Все просто, – сказал Велимир. – Спускаетесь, забираете – и бегом к ближайшему порталу.

– Понятно, – кивнула Аркадия. – Справимся.

– Вы – не боевой отряд. – Советник бросил быстрый взгляд на Хансера. – Миссия тайная, так что боя с кем бы то ни было избегайте. Ярослава, для твоего отряда это последнее испытание. После этого задания вы четверо уйдете для обучения на Марс.

– Да, мудрейший. – Яра склонила голову.

– Тогда все.

Велимир взял посох в обе руки.

* * *

Привычная арка портала, зеленый свет из проема. Ты делаешь шаг в этот свет – и мир преображается. Повелевающие стихиями всегда относились к моим восторгам с легким налетом снисходительности или даже презрения. Кроме Орсо. Мне было плевать. Ведь это же чудо – за одно мгновение перенестись в такие дали, что голова кругом идет.

Мы оказались посреди леса. Старые, могучие деревья. Сразу видно, человеческий топор здесь не резвился. Заповедные места. Мысль о друидах опять властно вкралась в голову. Я сам не заметил, как скользнул в Тень. Хансер замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Орсо тревожно потянул воздух затрепетавшими, как у дикого зверя, ноздрями. Воины тут же взяли нас в квадрат, осматривая заросли. Но густой подлесок не таил опасности.

– Стоунхендж… – Голос Орсо был похож на медвежий рык.

На душе у меня стало легче. Хоть это и была старая друидская святыня, сами друиды ее по возможности избегали. Над тайной его ломали голову мудрилы низших, причем веками, выдвигая самые разнообразные дурацкие гипотезы. Но не мне над ними смеяться, потому как сооружение это и для высших было загадкой.

Или уже не было?

– Вперед, – приказала Аркадия. – Идем на север, примерно версту. Там вход должен быть.

– А сразу ко входу портануться нельзя было? – проворчал Орсо.

– Нельзя. Стоунхендж не дает.

– А что за вход? – тихо спросила Тайви.

– Под Стоунхенджем подземелья. Там и лежит то, что нам нужно.

– Эскалибур?[2]2
  Эскалибур – священный меч короля Артура, правившего древней Англией. – Здесь и далее примеч. авт.


[Закрыть] – хмыкнул Робин, еле удержавшись от смеха. Эх, молодежь, вам бы все хиханьки да хаханьки.

– Грааль[3]3
  Грааль, Святой Грааль, Грааль священный – священная чаша, артефакт раннего христианства. Христианский апокриф повествует о том, что хранитель Грааля Иосиф Аримафейский привез Грааль в Британию и передал некоему Королю-Рыболову. С последним, как правило, король Артур не ассоциируется, но и легенда об Артуре и рыцарях Круглого стола содержит тот же артефакт. По другой версии, Иосиф Аримафейский передал Грааль на хранение в британский монастырь. Наконец, имеется версия, отличная от христианской, которая гласит, что Грааль – это священный артефакт еще дохристианских времен, и легенда о нем исходит от древних кельтов.


[Закрыть], – просто ответила Аркадия, не восприняв шутливого тона и пронзив парня таким взглядом, что того чуть на ближайший великан-дуб не отбросило. Но по крайней мере вопросов больше не последовало.

– Диэс, вылезай из своих Теней.

Я нехотя подчинился.

– А что, разведку уже отменили? – невинно поинтересовался я.

– Нет нужды. И вообще, здесь ты этим привлекаешь внимание, уж поверь мне.

– Это Велимир тебе такую чушь сказал?

– Нет, Ставр, – просто ответила она, и я прикусил язык. Ставр – советник, живущий в тенях. Не мне с ним спорить. Он в этом поболее моего понимает.

Пришлось, как все, топать пешком, ломиться через заросли, словно лось какой-то, продираться через кусты шиповника и чертыхаться, спотыкаясь о трухлявые стволы. Одет я был явно не для путешествия по лесу. Кажется, здесь была поздняя весна и недавно прошел дождь. Жуть. То и дело под ногами что-то чавкало, плащ отсырел, а солнце, то и дело пробиваясь сквозь полог леса, накалило шляпу и плащ. Парило жутко. У одного Орсо не было проблем с передвижением. Лес будто расступался перед ним. Да еще Хансер шел, словно лесной дух. Ну, как я слышал, на Плутоне есть места и похуже, так что Хансер – разговор особый.

А я три раза успел проклясть предусмотрительность Ставра. Ну в самом деле, проскочил бы по Теням – пара минут, кто бы заметил? А так – телепайся, бей ноги, пачкай одежду, завидуй бывшим друидам и, стыдно признаться, прерывающим нить.

Грот сам по себе вынырнул из особо злобных зарослей шиповника, на которых я оставил полплаща. Понятно, почему этого хода не нашли. От низших он был прикрыт завесой маскирующей магии, а высшим не могло бы и в голову прийти сюда ломиться. Нет, все-таки древние были великими шутниками. Хочешь что-то спрятать – положи на самое видное место.